ЭПИГРАФИКА КИТАЯ

РАЗДЕЛ I
ЭПИГРАФИКА КИТАЯ
Посвящаю гениальному русскому лингвисту Ю. К. Лекомцеву,
вовлекшему меня в мир изучения языка и формальной логики.
Д. В. Деопик
Ñîâðåìåííûå äàííûå î äðåâíåéøèõ
ïèñüìåííîñòÿõ â Âîñòî÷íîé Àçèè
è ñâÿçàííûå ñ íèìè çíàêè è òåêñòû
Д. В. Деопик, М. Ю. Ульянов
ЧАСТЬ 11
Введение
Д
авно заслуживают изучения ранние эпиграфические памятники, свидетельствующие о зарождении и развитии письменности в восточной части Старого Света, где возникшая в глубочайшей древности иероглифика так и не была заменена алфавитным
или слоговым письмом. Многочисленные находки в Восточной
Азии свидетельствуют о значительно более раннем возникновении
письменности, чем предполагалось прежде. Нет сомнения в том,
что широко известные надписи на панцирях черепах и костях животных государства Шан (ок. 1300–1027 гг. до н.э.), т.н. цзягувэнь
(⬆偼᭛) — это сравнительно поздний этап развития здесь иероглифики2. Но поскольку они стали известны в конце XIX в., когда
1
2
Это первая статья из запланированной серии публикаций, в которых мы планируем рассмотреть археологические данные в письменностях и некоторых
других знаковых системах, распространенных в Восточной Азии в период с VI
по II тыс. до н.э.
В кратком виде некоторые материалы и выводы были впервые опубликованы: Деопик Д. В. О древнейших письменностях в Восточной и протоЮго-Восточной Азии // Ломоносовские чтения. Научная конференция.
Апрель 2008. Востоковедение. Тезисы докладов. М., 2008. В устной форме
результаты исследования были изложены в докладах, прочитанных авторами 24 декабря 2010 г. на заседании отдела Истории и культуры Древнего
Востока в Институте востоковедения РАН и на межвузовском лингвистическом семинаре при кафедре китайской филологии Института стран Азии и
Африки МГУ.
Государство Шан со столичным центром в районе совр. г. Аньян существовало ок.
1300–1027 гг. до н.э. Первые надписи датируются временем ок. 1250 г. до н.э.
7
Раздел I. Эпиграфика Китая
ещё не было сведений о предшествующих системах письма Восточной Азии, то представления о них как о наиболее ранних свидетельствах письменности очень глубоко вошли в науку. Даже сейчас
специалистами по языку (лингвистами) зачастую не учитывается,
что многие гадательные надписи получены из плохо датируемых
ям-схронов (ботросов), расположенных в отдельных местах шанского нома. В то время как раскопки Ли Цзи в 20-е гг. ХХ в. дали
там серии иероглифов и текстов на фрагментах керамики, которые
отличны от обнаруженных в ботросах, а часть из них относится к
письменностям других историко-культурных зон3.
Значительный рост с начала 80-х гг. ХХ в. надёжной информации по раннему письму, полученной из публикаций данных о профессиональных раскопках, дал как минимум 50 мест обнаружений
различных надписей (см. табл. 1), которые могут быть отнесены
ко второй половине VI–II тыс. до н.э.
Хотя в китайской научной печати сведения о них начали появляться сравнительно давно, многие из них как российским, так и
западным востоковедам (в том числе синологам) и специалистам
по происхождению письменности остаются неизвестными4.
Проведение в течение семи лет (с 2004 г.) исследовательского
проекта «Неолит, энеолит и ранняя бронза Восточной и протоЮго-Восточной Азии» и дало авторам основания для написания
этой работы5. Это многолетний проект, нацеленный на составление целостной картины развития в до-государственный и раннегосударственный периоды, позволил накопить и систематизировать
3
4
5
8
Они будут рассмотрены в одной из следующих статей. См.: Ли Цзи. Иньсюй
таоци яньцзю (Исследование керамики Иньсюя). Шанхай, 2007. С. 177–205,
268–276 (Первое издание — 1956).
Так, в вышедшей летом 2010 г. работе специалиста из США П. Дематте рассматривается сравнительно небольшая часть известных письменностей. См.:
Dematte Р. The Origins of Chinese Writing: the Neolithic Evidence // Cambridge
Archaeological Journal. 2010. Vol. 20. № 2.
В рамках этого проекта на основе анализа археологических публикаций
(в центральных и провинциальных журналах, монографиях) осуществлялся
сбор и анализ материалов памятников; составляются и анализируются классификационные таблицы керамических сосудов, каменных изделий, сооружений
и погребений. В результате удалось систематизировать значительный археологический материал по культурам и памятникам.
Современные данные о древнейших письменностях в Восточной Азии...
данные археологии по ранним письменностям и другим знаковым
системам Восточной Азии с VIII по II тыс. до н.э.6
Число находок надписей постепенно увеличивается, но представления о ранних этапах развития письменности Восточной
Азии всё ещё далеко неполны. Поэтому многие наблюдения, изложенные в данной статье, не могут не носить предварительного
характера. В будущем обязательно появятся уточнения и корректировки, тем более что эта тема вызывает большой интерес у специалистов по древней истории и культуре.
*
*
*
Мы приносим извинения читателю за обилие объяснений и отвлечений — это вызвано малой разработанностью темы. В серии
статей мы попытаемся восстановить основные этапы формирования иероглифической письменности в Восточной Азии: от первой
(но вряд ли самой ранней) известной системы письма рисоводческих народов северной части историко-культурной зоны Нижняя
Янцзы (памятники Хоуцзячжай и Шуандунь), которая относится
к концу VI–V тыс. до н.э. (см. ниже), и до текстов различных
историко-культурных зон Восточной Азии второй половины II тыс.
до н.э., которые бытовали незадолго до появления шанских надписей и синхронно с ними.
Мы не будем углубляться в дискуссию лингвистов о понятиях
«письменность», «прото-письменность», «пред-письменность», а,
опираясь на публикации китайских археологов, в которых излагаются результаты раскопок археологических памятников, авторы
6
Его основные результаты в кратком виде опубликованы в 14-м томе Большой Российской энциклопедии, см.: Деопик Д. В., Комиссаров С. А., Ульянов
М. Ю. Древнейшие археологические культуры на территории Китая // Большая
Российская энциклопедия. Т. 14. М., 2009. С. 86–90. Проект собрал около десятка помощников — студентов, магистрантов, аспирантов ИСАА, МГУ, РГГУ,
Института практического востоковедения (особо отметим М. Целуйко, Т. Жирову, Д. Семёнову, А. Фурсову, П. Халтурину).
Решение подобных задач стало возможным только в последние годы, благодаря
современным электронным библиотекам и другим интернет-ресурсам, которые
значительно облегчают доступ к публикациям, особенно в провинциальной археологической периодике.
9
Раздел I. Эпиграфика Китая
систематизируют данные об уже выявленных ранних письменностях. Разумеется, дешифровка — дело будущего и дело специалистов в этой области.
Все выявленные нами иероглифы и тексты приведены в конце
статьи. Они размещены в таблицах вместе с изображениями сосуда (а если сосуд не сохранился — то с фрагментом стенки или
дна) для того, чтобы показать его тип и место нанесения знака.
В тексте статьи они распределены по «историко-культурным зонам» с указанием аграрных очагов внутри них и с указанием, где
это было возможно, датировок и принадлежности памятников к
той или иной археологической культуре.
Цели и задачи
Наша цель — ознакомить читателей с массивом сведений, в
основном ещё не вышедших за рамки узкоспециальных археологических публикаций учёных из разных районов КНР.
Распределив факты во времени и пространстве, опишем максимальное число известных древнейших текстов и отдельных иероглифов, включая сомнительные и плохо датируемые из собраний
музеев, коллекций антикваров, сборов на поверхности археологических памятников и т.п. Речь пойдёт о системах иероглифического письма, функционировавших в высокоразвитых по масштабам
Ранней Древности (VI–III тыс. до н.э.) обществах, и отличных от
широко известной более поздней цзягувэнь (влияние позднейших
из них на цзягувэнь также заслуживает изучения).
При недостаточной степени исследованности проблемы происхождения и развития письменностей Восточной Азии изучать
их, опираясь только на существующие в историографии обобщения, пока невозможно (см. ниже раздел «Краткая историография»). Поэтому, приступая к рассмотрению собственно образцов
письменности, было необходимо решить ряд предварительных
задач:
Во-первых, собрать и упорядочить материал многочисленных археологических монографий, статей из центральных и провинциальных
археологических журналов. Эта работа ещё не завершена, наш опыт
показывает, что каждая вновь выпущенная монография по культурам
10
Современные данные о древнейших письменностях в Восточной Азии...
Нижней, Средней Янцзы и Шаньдуна может содержать материал о
ранней письменности. Соответственно, использование всех этих публикаций требует специальной археологической критики.
Во-вторых, вследствие важности археологической составляющей исследования, было необходимо уточнить и описать внутреннее историко-культурное членение исторического региона Восточная Азия.
В-третьих, хотя под давлением нового материала о среднем,
позднем неолите и энеолите уже происходит отказ от понятий яншао и луншань, но осталось немало сугубо археологических вопросов, связанных, прежде всего, с корректным выделением культур, установлением их пространственных и временных границ,
часть из которых нельзя было не затронуть в статье.
В-четвёртых, было необходимо оговорить ряд теоретических
аспектов, связанных с определением понятия «знак» и классификацией «знаков», т.е. установлением их типологических групп. Это
необходимо для того, чтобы корректно отделять знаки письменности от всех остальных.
Рассмотрим каждый из этих вопросов.
Роль археологии в изучении письменностей
Восточной Азии
Исследование проблемы происхождения и истории развития
письменностей Восточной Азии требует первоочередного внимания к археологической стороне вопроса. Назовём ряд основных
затруднений, с которыми неизбежно сталкивается тот, кто берётся
за анализ археологических публикаций, и которые неизбежно препятствуют корректным лингвистическим выводам.
1. Недостаточная разработанность в историографии. Обобщающие работы, которые сейчас существуют в историографии, на
наш взгляд, не позволяют в полной степени составить представление о возникновении и развитии письменностей Восточной Азии
(см. ниже раздел «Краткая историография»). Их данные зачастую
фрагментарны, а порой содержат заблуждения и недоразумения.
Поэтому на данном этапе разработки этой тематики необходимо
опираться на публикацию отчётов о раскопках.
11
Раздел I. Эпиграфика Китая
Первая сложность — в их поиске и отборе. Работы археологов о
ранних письменностях КНР печатались в провинциальных журналах
(обычно южных), а в центральные попадали не все материалы и зачастую через несколько лет после обнаружения. Любая статья, посвящённая результатам раскопок на археологическом памятнике, неполна. Только монографии позволяют увидеть бóльшую часть массива
керамических сосудов и других изделий, имеют качественные цветные и черно-белые фотографии и эстампажи даже незначительных
находок, которыми автор статьи может и пренебречь. Нет необходимости говорить, что и их чтение требует археологической подготовки
и должно подвергаться критике (проверке, уточнению и т.п.).
2. Неполная раскопанность. Изучая ранние письменности Восточной Азии, следует учитывать, что, несмотря на колоссальный
рост числа раскопок в последние десятилетия, появление большого числа профессиональных статей и монографий, археологически,
если говорить о неолите, энеолите, эпохе ранней и начале средней
бронзы, этот регион изучен далеко не достаточно. При всё ещё
несистематических раскопках археологи находят только наиболее
типичные, самые массовые вещи7. Поэтому в распоряжении специалистов чаще всего оказываются единичные образцы текстов и
короткие наборы одиночных иероглифов, а серий практически нет.
Серии были получены только там, где проводились систематические продолжительные раскопки. Памятников, свидетельствующих
о развитии письма на протяжении более или менее длительного
периода, немного. Это Шуандунь (долина Нижней Хуайхэ), Мяоцянь (Нижняя Янцзы, к югу от оз. Тайху); Мацяо (Нижняя Янцзы,
в районе Шанхая) и некоторые другие.
3. Проблема археологической атрибуции находок. Сказанное
важно ещё и потому, что не все свидетельства письменности были
получены в ходе археологических раскопок, а потому не всегда
имеют точную датировку, порой неизвестно и точное место обнаружения. Некоторые из них были найдены ещё в 20–30-е гг. ХХ в.,
когда не сформировались современные методики раскопок и выявления археологических слоев; некоторые были собраны «чёрными
7
12
Многие памятники остаются «недокопанными», к сожалению, это явно относится и к Шуандуню, давшему самый большой массив ранних текстов.
Современные данные о древнейших письменностях в Восточной Азии...
археологами» на поверхности древних городов и поселений, чтото было выкопано крестьянами. Порой также сложно установить
место происхождения и датировать предметы из музейных хранений. Во всех этих случаях предлагаются самые разные периоды
существования носителей текстов.
Сейчас, благодаря расширению масштабов раскопок и повышению их качества, эти спорные материалы играют всё меньшую
роль в реконструкции истории письменности. Появляется всё
большее число хорошо датированных сосудов или их фрагментов
(а также других предметов) с текстами или знаками письма («иероглифами», тамгами и др.). Поэтому на первый план выходят задачи археологической критики узкоспециальных публикаций.
4. Примеры археологической критики — уточнение культур.
При использовании специальной литературы следует учитывать,
что в китайской археологии из-за недостаточной изученности культур их временные границы зачастую неоправданно растянуты во
времени и пространстве. Например, к одной культуре относятся все
слои и периоды, выделенные на многослойных и долговременных
эпонимных памятниках (Хэмуду, Лянчжу, Давэнькоу, Бэйиньянъин
и др.). В настоящее время накопленный в науке материал приводит к пересмотру подходов к выделению археологических культур.
В частности, в ходе проекта, направленного на исследование
большого массива археологических памятников, стало возможным уточнить, в каких случаях можно согласиться с выводами
китайских специалистов и принимать выделенные ими культуры в
предлагаемых временных и пространственных границах, а в каких
случаях нужно говорить о разных культурах, соответствующих
одному периоду эпонимного памятника. Если между периодами
есть временные разрывы в сотни лет, и их основные характеристики значительно отличаются, то нет оснований объединять этапы
одного памятник в одну двухтысячелетнюю культуру.
Ниже, при датировании культур и выделении периодов, мы будем
опираться на некалиброванные датировки, поскольку современная
археологическая хронология и парадигма периодизации исторического процесса основана на них. Это связано с тем, что в публикациях, особенно обобщающих, калиброванные даты приводятся
эпизодически, они значительно удревняют памятники и отдельные
13
Раздел I. Эпиграфика Китая
культуры, но не образуют новой парадигмы, поэтому вводят в заблуждение и затрудняют сопоставительный анализ. Хронологические рамки культур устанавливаются нами с опорой на средние значения наиболее ранней и наиболее поздней некалиброванной даты
(если она не отстоит слишком далеко от основной группы дат).
Историческое пространство и время:
Восточная Азия в VI–II тыс. до н.э.
Важнейшая причина, почему обнаруженные в разные годы тексты
и знаки раннего письма не смогли получить должной интерпретации в историографии, заключается в том, что авторы обобщающих
работ зачастую не учитывали принадлежность памятников к той
или иной объективно существовавшей историко-культурной зоне (в
конечном счёте — к этносу, языку) и входящему в её состав конкретному «аграрному очагу». Во многом это вызвано тем, что до
последнего времени в синологии преобладало идеологизированное
представление о происхождении «китайской цивилизации» и всех её
достижений из единого центра в бассейне Хуанхэ. Историки и лингвисты осмысляли имеющиеся данные о происхождении письменности в Восточной Азии, опираясь на такое «хуанхэ-центричное»
(«нуклеарное») видение древней истории, а не на научно обоснованное историко-культурное членение региона.
В рамках такого подхода существовал некий «Китай», где формировалась сначала «китайская предписьменность», а затем и
«китайская письменность». Но по сути предметом рассмотрения
являлся материал долины средней части западного притока Хуанхэ реки Вэйхэ как центра некоей «китайской цивилизации», а
остальные районы либо не замечались, либо воспринимались на
античный манер как «варварская» периферия. А ведь именно там
и найдены археологами не только первые следы письменности, но
и свидетельства её развития на сравнительно длительном временном отрезке. Поэтому прежде чем приступать к изложению материала о ранних письменностях Восточной Азии, опишем этот
регион с точки зрения исторической географии.
Границы региона Восточной Азии и его соседи. Прежде всего, дадим определение историческому региону «Восточная Азия».
14
Современные данные о древнейших письменностях в Восточной Азии...
Будем считать, что это сравнительно замкнутая обширная территория, ограниченная с северо-востока Маньчжурией, с севера — степями и пустынями расположенной в восточной части Центральной
Азии Монголии (примерно к северу от линии прохождения Великой китайской стены), с запада — горами и малонаселёнными
землями между долиной р. Вэйхэ и Верхней Хуанхэ, с юга — горами хребтов Наньлин, с которых текут южные притоки Средней
и Нижней Янцзы (Длинной реки), а на востоке — морем.
Анализ археологического материала позволяет сделать вывод
о том, что связи с внешним миром в рассматриваемый период
(VI–II тыс. до н.э.) осуществлялись в основном только в северозападном направлении по своеобразному коридору «Ганьсу» —
долина Вэйхэ, через который шло одностороннее влияние с запада на восток, прежде всего на культуры Средней Хуанхэ. Связи
в северном направлении через монгольские степи начинаются,
пожалуй, на рубеже II и I тыс. до н.э. с появлением всадников,
а также колесниц, карасукских кинжалов, бронзовых зеркал (?) и
пр. Связи на юге по верховьям притоков Янцзы и Сицзяна через
хребет Наньлин менее интенсивны. Существовали и сравнительно
устойчивые связи вдоль линии морского побережья от Ляонина и
Шаньдуна до юга Индокитайского полуострова8.
Отметим, что исторический регион Восточная Азия (далее —
Регион) полицентричен. Внутрирегиональное членение рассматриваемого региона сложилось в основном к началу 90-х гг. ХХ в.
у археологов КНР9. Мы несколько уточнили число историкокультурных зон, их названия и с учётом данных палеогеографии
конкретизировали их границы.
Историко–культурные зоны внутри региона Восточной Азии и
на границе с ним. Назовём универсальные критерии для установления внутрирегионального членения: 1. физико-географические — по
8
9
Алкин С. В. Восточноазиатская меридианальная дуга соответствий // Новейшие
археологические и этнографические открытия в Сибири. Новосибирск, 1996. 10.
См.: Ло Эрху. Чжунго синьши ци шидай дэ вэньхуа цюйси юй фэньци (Региональное членение и периодизация неолитических культур на территории Китая) // Сычуань дасюэ каогу чжуанье чуаньцзянь 35 чжоунянь цзинянь вэньцзи. Чэнду, 1998;
Чжао Хуй. И Чжунъюань вэй чжунсинь дэ лиши цюйши дэ синчэн (Исторические
тенденции формирования Центральной равнины как центра) // Вэньу. 2001. № 1.
15
Раздел I. Эпиграфика Китая
водоразделам, горным хребтам, преобладающим видам растительности, особенностям климата и т.п.; 2. экономические — по границам составляющих их обширных долинных «аграрных очагов»;
3. исторические — по границам исторически сложившихся «этно–
керамических» областей («археологические культуры»), которые не
выходят за границы, проведённые по первым двум критериям.
Под «историко-культурной зоной» мы понимаем крупный географический район, состоящий из нескольких обширных земледельческих долин, связанных между собой речной системой. Она
имеет естественные, чётко выраженные ландшафтные границы,
которые, как правило, образуются пространствами, где невозможно интенсивное земледелие. В каждой «зоне» насчитывается несколько «аграрных очагов» — районов интенсивной хозяйственной деятельности и социального развития.
Исследование данных археологии позволяет выделить в изучаемом регионе Древнего Востока шесть «историко-культурных зон».
Пять древних: Средняя Хуанхэ, «Древнее Приморье»10, Шаньдун,
Нижняя Янцзы, Средняя Янцзы, а также возникшую значительно
позднее шестую зону — Великая Равнина (карта 1)11.
Соседние историко-культурные зоны. К ним примыкают ещё несколько историко-культурных зон, расположенных по соседству, но
за пределами исторического региона Восточная Азия. На западе —
10
11
16
Это именно «Приморье», поскольку к востоку от него на месте современной
Великой китайской равнины лежало море (см. далее).
Это направление исследования должно быть продолжено. О региональном
членении Восточной Азии см.: Деопик Д. В., Ульянов М. Ю. Ландшафтнохозяйственные пределы зон интенсивного земледелия в регионе Восточной
Азии в неолите // Эволюция социально-политических систем в древних и средневековых обществах (По археологическим и этно-историческим источникам).
Тезисы докладов Всероссийской научной конференции / Отв. ред. В. И. Гуляев.
М. 2006. С. 13–14; Деопик Д. В. Некоторые важнейшие аспекты формирования
государственности в Восточной и Юго-Восточной Азии в III–II тыс. до н.э. //
Ломоносовские чтения. Научная конференция. Апрель 2007. Востоковедение.
Тезисы докладов. М., 2007; Деопик Д. В., Ульянов М. Ю. Выявление аграрных
очагов в Восточной и прото-Юго-Восточной Азии: на материале изучения археологических памятников неолита и ранней бронзы (VI — начало II тыс. до
н.э.) // Ломоносовские чтения. Научная конференция. Апрель 2008. Востоковедение. Тезисы докладов. М., 2008. С. 50–52; Деопик Д. В., Комиссаров С. А.,
Ульянов М. Ю. Древнейшие археологические культуры… С. 86–90.
Современные данные о древнейших письменностях в Восточной Азии...
Верхняя Янцзы (Сычуаньская котловина) и Верхняя Хуанхэ (юг пров.
Ганьсу), на северо-востоке Маньчжурия (долины рек Ляохэ и Сунгури), на севере — Ордос (долины П-образного изгиба Хуанхэ), на юге,
южнее хребта Наньлин, — Средняя и Нижняя Сицзян.
Рассмотрим кратко каждую из историко–культурных зон.
1. Центр. Сначала скажем о более поздней, шестой, историкокультурной зоне Региона — Великой Равнине. Она требует к себе
особого внимания, поскольку возникла не сразу, а в результате
длительных геоморфологических процессов. К тому же именно ей
было суждено сыграть решающую роль в становлении развитой
восточно–азиатской государственности.
Исследования геологов показали, что на месте Великой Равнины ранее существовал «Древний Пролив», возникший и существовавший в результате постледниковой трансгрессии мирового океана
(XVIII–VI тыс. лет до н.э.). В VI–III тыс. до н.э. уровень воды постепенно понижался, одновременно здесь шли процессы накопления
выносов лёсса рекой Хуанхэ. Вплоть до III тыс. до н.э., кроме уже
сформировавшейся западной и юго-западной части равнины, а также её восточной части к западу от Шаньдуна, она оставалась непригодной для проживания и для сельскохозяйственной обработки. Её
формирование завершилось не раньше середины II тыс. до н.э., когда
окончательно сложились условия для повсеместного ведения аграрной деятельности. И уже к началу I тыс. до н.э. Великая Равнина
стала основным местом расселения сино-тибетцев (хуася) (предков
современных ханьцев — государствообразующего этноса КНР)12.
12
Результаты соответствующих исследований были опубликованы китайским (тайваньским) геологом Дин Су ещё в 1965 г. Он обосновал существование Древнего
Пролива на территории современной Великой китайской равнины и показал процесс последующих изменений береговой линии. В его работе были выделены периоды формирования огромных пространств плодородных земель с 5500 по 1300
гг. до н.э. См. Дин Су. Хуабэй дисинши юй Шан Инь лиши (История ландшафта
китайского севера и история Шан-Инь) // Bulletin Institute Ethnology, Academia
Sinica. 1965. № 20. С. 155–162.
В настоящее время эти данные признаны геологами КНР и постоянно воспроизводятся в переизданиях «Атласа физической географии КНР» (Чжунго
цзыжань дили туцзи. Пекин, 2000. С. 127). Но археологами и историками они
используются пока редко. Чжан Гуанчжи в 1986 г. при переиздании своего
классического труда «Археология Китая», пожалуй, первым обратил внимание
17
Раздел I. Эпиграфика Китая
Таким образом, сформировавшаяся позже остальных, ко II тыс.
до н.э., историко-культурная зона Великая Равнина (или Нижняя
Хуанхэ) сыграла важнейшую роль в социальном развитии сино–
тибетцев (хуася). Великая Равнина расположена в центре между
тремя большими частями Региона — северной, южной и восточной. Рассмотрим их.
2. Южная часть Региона — историко-культурные зоны Нижняя и Средняя Янцзы (включая низовья Хуайхэ) — это субтропические области с интенсивным рисосеянием, которые изначально
были заселены автохтонами Восточной Азии — аустрическими народами (предками аустроазиатов — вьетов и др., хмонгов, аустронезийцев), генетически едиными и имеющими много схожих черт
в антропологическом облике (южные монголоиды, с увеличением
черт австралоидности на юге), а также в верованиях, социальном
устройстве и хозяйственной деятельности13.
В нашем распоряжении есть единичные антропологические реконструкции, которые были выполнены учеными КНР (см. «Антропологические реконструкции № 1»). Согласно им жители юга
Древнего Приморья, уже в Цзяху (5300–4900 гг. до н.э.), повидимому, имели черты восточного монголоида14, а жители более
13
14
18
на статью Дин Су и воспроизвёл его карты с необходимыми пояснениями. См.
Chang Kwang-chih. Archaeology of Ancient China. New Haven; London, 1986. Р. 74–
75. Практическое использование этих представлений может быть весьма результативно. В качестве примера приведём статью, в которой тщательно учитывается
изменение береговой линии Шаньдуна и показано влияние формирования Великой Равнины на развитие археологических культур Шаньдуна, см.: У Хун. Цун
дисин бяньхуа хэ дили фэньбу гуаньча Шаньдун дицюй гу вэньхуа дэ фачжань
(Обзор развития древних культур Шаньдуна с точки зрения изменения рельефа и
географического распределения) // Каогу сюэвэнь луньцзи. Пекин, 1987. С. 168.
С точки зрения исторического регионального членения, эти зоны можно отнести и
к северной части исторического региона Юго-Восточная Азия или «прото-ЮВА».
Это понятие в российскую науку было введено Д. В. Деопиком. См: Археология
Зарубежной Азии, М., 1980. С. 192. Попытка проследить динамику изменения границы с историческим регионом Восточная Азия была предпринята нами в работе:
Деопик Д. В., Ульянов М. Ю. Исторические границы Восточной и Юго-Восточной
Азии // Ломоносовские чтения. Научная конференция. Апрель 2010. Востоковедение. Тезисы докладов. М., 2010. С. 53–58.
Не будучи антропологами, не берёмся сказать точнее. См. также: Чебоксаров Н. Н. Этническая антропология Китая. М., 1982.
Современные данные о древнейших письменностях в Восточной Азии...
восточных районов, лежащих к северу от оз. Тайху на Нижней
Янцзы, в V–IV тыс. до н.э. явно носили черты южных монголоидов, присущих аустронезийским народам (рис. 2).
Существенное отличие южной части от северной заключается
в том, что с V тыс. до н.э. здесь не прослежены крупные этнические инфильтрации и крупные перемещения этносов. И в
будущем (в средние века) приходящие с запада или севера создатели китайских империй не внесут сюда существенного этно–
культурного компонента. Этнические реконструкции для южной
части Восточной Азии более надежны, поскольку касаются культурного взаимодействия между давно оседлыми земледельческими народами.
3. Восточная часть — историко-культурная зона Шаньдун в
культурном и этническом отношении ближе к южной части, чем
к северной, население здесь длительное время сохраняет «южный
облик»15. Шаньдун, особенно его северные и западные области,
в позднем неолите и энеолите развивался почти столь же интенсивно, как и Нижнее Янцзы. Но поскольку гористый Шаньдун, в
отличие от равнинной Нижней Янцзы, географически был разделён на несколько сравнительно небольших аграрных очагов, то и
социальное развитие шло здесь иными темпами.
Между восточной частью (Шаньдуном) и востоком южной части (Нижней Янцзы) была все более увеличивающаяся по мере
заполнения восточной части «Древнего Пролива» контактная область, которая соответствует современной долине Нижней и отчасти Средней Хуайхэ. Она была слишком мала для возникновения
самостоятельной историко-культурной зоны, но достаточно велика, чтобы стать значительным «культуро-образующим» очагом.
В V–IV тыс. до н.э. они являлись южной частью побережья
Древнего Пролива. Земли к западу и к югу от Пролива имели разный ландшафтный облик: невысокие горы, спускающиеся в долины (юг Древнего Приморья), и бескрайние болотистые равнины
(север Нижней Янцзы). По мере исчезновения Пролива и формирования Великой Равнины эти земли становились долинами северных притоков Хуайхэ. Это земли северной части Нижней Янцзы.
15
Там же. С. 130–131.
19
Раздел I. Эпиграфика Китая
Контакты на западе с жителями Древнего Пролива в основном сохранялись16.
4. Северная часть — историко-культурная зона Средняя Хуанхэ,
Древнее Приморье — это области с умеренным климатом, просоводством, а на юге ещё и суходольным рисоводством. Здесь формировалась ранняя этническая общность хуася — предки хань, отсюда его
представители начинали переселяться на Великую Равнину, давшую
им необходимую аграрную базу для дальнейшего государственного
развития. Формирование хуася — процесс постепенный, судя по данным археологии, он связан с накапливанием сино-тибетцев на Верхней Хуанхэ, а затем — с их перемещением на Среднюю Хуанхэ (в неё
не входит верхушка П-образного течения Хуанхэ), где они заполняли
входящие в эту историко-культурную зону отдельные аграрные очаги
в бассейнах рек Вэйхэ, Фэньхэ, Сушуй, а также в некоторой степени
на Верхнем Ханьшуе и др. Процесс этот происходил неравномерно.
Эти «вбросы» пришлого населения, а также менее благоприятные,
чем в бассейне Янцзы, природные условия, обусловили существенное отставание её от остальных зон.
Пока неясно, с какого времени сино-тибетцы Средней Вэйхэ
стали проникать на юг Древнего Приморья, наиболее развитую область в бассейне Хуанхэ. Первые её насельники антропологически
относились к южным монголоидам и генетически принадлежали
к аустрическим народам, но постепенно, как отмечают специалисты, здесь увеличивается число черт восточных монголоидов, т.е.
перемещающихся со Средней Вэйхэ сино-тибетцев17. Здесь они
16
17
20
Можно предположить, что именно этот южный берег Пролива и южные области
Шаньдуна и был прародиной аустронезийских народов, которые в результате его
исчезновения, т.е. из-за изменения привычной среды обитания были вынуждены
начать переселение по морю (заселив Тайвань, юго–восток Индокитайского п-ва,
острова Филиппин, Индонезии, Океании). Одним из подтверждений этого предположения может быть то, что, по данным лингвистов, из всех аустрических
народов более всего свидетельств контактов с сино-тибетцами именно у протоаустронезийцев. См. Пейрос И. И. Австро-тайская гипотеза и контакты между
сино-тибетскими и австронезийскими языками // Древний Восток и этнокультурные связи. Вып. LXXX. М., 1988. С. 330–331.
Крюков М. В., Софронов М. В., Чебоксаров Н. Н. Древние китайцы: Проблемы
этногенеза. М., 1978. С. 120–122, 140–141. Западнее же, на Нижней Хуанхэ (пров.
Ганьсу), отмечается увеличение европеоидных черт. См.: Там же. С. 122–128.
Современные данные о древнейших письменностях в Восточной Азии...
получили возможность для более динамичного социального и экономического развития. А к началу II тыс. до н.э. из этих земель
они начали заселять отдельные районы Великой Равнины, соприкасаясь с аустрическими народами бассейна Янцзы и Шаньдуна.
Из археологии известно, что неолитические и энеолитические поселения между Древним Приморьем и Шаньдуном тем ближе друг
к другу, чем позднее эпоха18.
Особенности социального развития историко-культурных
зон. Основное население Региона жило в «аграрных очагах», расположенных в долинах крупных рек и их притоков; их разделяли
горы и леса с очень редким населением.
В ранне-среднем, среднем и позднем неолите (5500–2500 гг. до
н.э.) 19 наиболее интенсивно социальное развитие шло в трёх соседних зонах всех трёх частей Региона:
– на Нижней Янцзы, включая низовья Хуайхэ (южный берег
Пролива),
– на Шаньдуне (юго-западе)
– на юге «Древнего Приморья».
В энеолите (2500–1800 гг. до н.э.) социальное развитие ускоряется, самые сложные социальные структуры археологически надёжно зафиксированы на Нижней Янцзы (к югу и востоку от оз.
Тайху). Одна из причин заключается в том, что для Нижней Янцзы как историко-культурной зоны характерно наличие нескольких
тесно связанных крупных аграрных очагов, между которыми почти
не было ландшафтных границ. Здесь как и везде в Старом Свете,
в субтропиках, социальные процессы, приведшие к возникновению государственности, шли быстрее и последовательнее, поэтому здесь ранее других районов Восточной Азии возник целый ряд
небольших «номовых» государственных образований, социальный
18
19
Этот процесс досконально рассмотрен в монографии Цзинь Сунъань. Хэ Ло юй
Хайдай дицю каогу сюэ вэньхуа дэ цзяолю юй жунхэ (Связи и слияние между
археологическими культурами районов рек Хуанхэ и Лошуй с Шаньдуном). Пекин, 2006.
О предлагаемой периодизации см.: Деопик Д. В., Ульянов М. Ю. Основные этапы исторического процесса в регионе Восточная Азия в IX–I тыс. до н.э. //
Ломоносовские чтения. Научная конференция. Апрель 2009. Востоковедение.
Тезисы докладов. М., 2009. С. 91–95.
21
Раздел I. Эпиграфика Китая
опыт и религия которых в большой степени стали определяющими в развитии письменности Восточной Азии. Именно здесь было
обнаружено большинство древнейших образцов письменности. Её
развитию и распространению способствовало то, что здесь, как
уже говорилось выше, развивался единый этнос (аустроазиаты, к
ним относятся предки кхмеров и вьетов-юэ).
*
*
*
Далее, прежде чем приступить к краткому рассмотрению историографии, систематизируем и унифицируем терминологию, которая употребляется при описании ранних письменностей Восточной Азии.
Древнейшие знаки и тексты:
определение, различия, приемы атрибуции
При рассмотрении материалов Восточной Азии большое значение имеют результаты изучения письменностей классического
Ближнего Востока20. На основе уже выработанных подходов попытаемся выделить основные понятия, которые используются при
изучении ранних письменностей, и дать их дефиниции.
«Знак» — понятие очень широкое; он служит для замещения
и представления другого предмета (свойства или отношения), используемого для хранения, переработки и передачи сообщения21.
Анализ большого числа археологических публикаций показал,
что случайных знаков на восточно-азиатской керамике нет, любой
20
21
22
К числу классических работ можно отнести: Гельб И. Опыт изучения письма
(Оновы грамматологии). М., 1982 (изд. в 1963); Дирингер Д. Алфавит. Общ.
ред., предисловие и примечания И. М. Дьяконова. М., 2004; Истрин В. А. Возникновение и развитие письма. М., 1965; Тайны древних письмён. Проблемы
дешифровки. Сборник статей. Пер. с англ., нем., франц., итал. яз. Сост., ред. и
предисл. И. М. Дьяконова. М., 1976; Фридрих И. История письма. Пер. с нем.
и предисл. И. М. Дунаевской. Под ред. и с прил. И. М. Дьяконова. М., 1979
(переизд. 2007, 2010); Rogers H. Writing Systems. А Linguistic Approach. Blackwell Publishing, 2005, Naveh J. Early History of the Alphabet: An Introduction to
West Epigraphy and Paleography. Jerusalem, 1982 и др.
Современный философский словарь. М., 1998. С. 297.
Современные данные о древнейших письменностях в Восточной Азии...
из них имеет значение и может быть отнесён к той или иной типологической группе. В первую очередь нас будут интересовать
«знаки письменности».
«Письменность» — это сложная знаковая система, используемая
для коммуникативных целей, которая предполагает наличие определённого набора графических знаков (иероглифов, букв слогового или алфавитного письма), образующих родственные группы,
объединённые внутри одной общей системы письма.
В данной статье представлены тексты — совокупность знаков,
объединённых общей коммуникативной задачей, а также отдельные
иероглифы, встречающиеся и в текстах, и отдельно, которые наносились на керамические сосуды ранне-среднего и среднего неолита Восточной Азии. Кроме того, есть одиночные знаки, не встречающиеся в
известных сейчас текстах, но явно связанные с письменностью.
Сначала предложим предварительную общую классификацию
знаков.
I. Знаки письма
В тексте статьи понятие «знак» используется порой в своем
общем значении, поэтому ниже знаки, которые, по нашему мнению, могут иметь отношение к письменности, мы будем называть
«иероглифами».
I. «Иероглиф»
«Иероглиф» — один знак письменности, который означает отдельное слово или фразу. Графически может состоять из набора
черт или быть рисунком, а также может состоять из нескольких
частей. Иероглифов в одной системе письма всегда очень много,
счёт идет на сотни и тысячи. К ним относятся и разного рода числовые показатели.
При описании письменностей Восточной Азии будем различать
два вида иероглифов:
«Простой иероглиф» — не разлагаемый графически на составные элементы. Состоит из отдельных черт или их сочетаний, части которых не встречаются отдельно. Число простых иероглифов
в настоящее время ограничено — но ведь ограничена и тематика
надписей; мало пока и длинных серий текстов. Они группируются
по частоте употребления, что естественно для письменности.
23
Раздел I. Эпиграфика Китая
«Сложный (составной) иероглиф» — состоит из нескольких, порой существующих и отдельно, простых знаков, не перекрывающих один другой, но примыкающих друг к другу, т.е. не являющихся фразой. Они отличаются от сочетаний иероглифов (фраз)
тем, что образованы из простых иероглифов за счёт добавления к
ним других знаков или других простых иероглифов. Очень важно,
что они нередко образуют фразу из одного иероглифа или стоят
рядом и отдельно во фразе из двух иероглифов.
Сложных иероглифов меньше, чем простых; повторяемость среди них, соответственно, меньше. Если говорить о функциях одиночных иероглифов на керамических сосудах, то чаще всего речь
идет о «маркировке». Феномен в том, что набор таких знаков в
различных культурах разного времени и локализации по сравнению с общим числом иероглифов ограничен.
II. Неотъемлемой частью текста в большинстве хорошо документированных письменностей Восточной Азии являются более
или менее реалистические «рисунки» (пиктограммы), стоящие
между иероглифами во фразе или образующие фразу.
III. Знаки, не образующие текст и не являющиеся при этом
рисунками, но явно обозначающие сложные понятия — это изображения, относящиеся уже к другим знаковым системам, а не
к письменности. Такие знаки будем называть «символами», они
могут иметь звучание, могут быть прочитаны и интерпретированы, но имеют более сложный, чем иероглифы, смысл и требуют
семантической расшифровки. Это «сакральный символ» и «социальный символ» — они не всегда надежно различаются (в статье
это оговаривается). Дадим их определение:
1. «Сакральный символ» — сложный знак, несёт сакральную
нагрузку, т.е. имеет магическую функцию (например, в качестве
оберега). Может размещаться на керамическом сосуде и на пряслицах в одиночку или в составе орнамента как его основная составляющая часть22.
22
24
Здесь не рассматриваются солярные (видимо) символы Верхней Хуанхэ и
Северо-Востока совр. КНР, лежащих за пределами исторического региона Восточной Азии, а также «свастика», «свастика с гребешками» и др.
Современные данные о древнейших письменностях в Восточной Азии...
В Восточной Азии это:
1.1. сложные геометрические знаки:
«восьмиконечная звезда» — на Нижней Янцзы и Шаньдуне (см. табл. 19. «Сакральные символы» на пряслицах культуры
Дадуньцзы–1 (3900–3700 гг. до н.э.) юго-западного Шаньдуна»). Заметим, что он даёт определённую связь с шанской традицией, поскольку представляет собой два наложенных крестом друг на друга
ключевых для гадательной практики иероглифа — основной, с
точки зрения коммуникации с божествами, после него следуют слова, обращённые к божеству или «полученные» от него23;
«круг между двух треугольников» — на Нижней Янцзы и
Шаньдуне;
«двойная спираль» — на Средней и Нижней Янцзы.
1.2. семантизированный рисунок:
«цветок» — четыре «лепестка», расходящиеся симметрично
обычно от черной окружности в центре;
«распавшийся цветок» — на юге Древнего Приморья, восточном Шаньдуне и др. (см. табл. 18)24.
2. «Социальный символ» — может быть сложным и простым.
2.1. «Символ нома» (ранней политии) или «клана» — сложный
геральдический значок, он состоит из 2–5 элементов и предполагает изображение тотема (на Нижней Янцзы и Шаньдуне это, в
частности, различные виды птиц, в основном — нехищных) и некоторые дополнительные символы, которые могут быть вписаны
в картуш — контур определённой формы. В Восточной Азии они
встречаются на навершиях нефритовых жезлов-цунов, на дискахби, происходящих с памятников энеолитических культур средней и
поздней Лянчжу. Наиболее ранние символы этого рода встречены
на юго–западном Шаньдуне (культуры Давэнькоу, Дадуньцзы). Их
ближайший аналог — номовые значки Древнего Египта.
23
24
Это, очевидно, не случайное совпадение. Это не единственная связь между
цзягувэнь и традицией шуандуньского геометрического письма Нижней Янцзы,
возможно, до-шанское происхождение имеют некоторые циклические знаки и
обычные цифры.
Некоторые подобные символы — следствие эволюции или локальной адаптации исходных символов. Например, изображения «распавшегося цветка» («лепестки»), возможно, являются следствием эволюции «цветка».
25
Раздел I. Эпиграфика Китая
2.2. «Тамга» — очень простой «родовой» или «кланово–
семейный» значок. Тамги хорошо отличимы, текстов не образуют.
Графически это сравнительно простые знаки, состоящие обычно
из одного элемента, каждый из них мог варьировать, но не до
сходства с другими тамгами. Это «собственно тамги» (табл. 21).
Особняком стоят «пометы собственников» — простейшие
геометрические знаки (одиночные черты), часто встречающиеся
в дописьменных обществах и также не связанные с системами
письма. Они могут являться разного типа «пометами» — метками счёта, указывающими порядковый номер сосуда или общее
число сосудов в партии и т.п. Поскольку они также могут указывать на владельца, то иногда их также называют «тамгами», с
которыми их объединяют простота и отсутствие связи с текстом.
Ниже мы и «собственно тамги», и простые «хозяйственные пометы», не связанные, на наш взгляд, с письменностью, будем
называть «тамгами», указывая на принадлежность к первой или
второй группе.
Нет необходимости говорить, что в изучении знаков древней
Восточной Азии есть еще много спорных и нерешённых вопросов. Есть основания предполагать, что ранние формы письма ещё
не были отделены от различных «символов» и «рисунков» окончательно и иероглифы могли нести на себе и их функции (например,
не только коммуникативные, но еще и магические, тем более что
это явление сохранилось до настоящего времени). Поэтому, завершая рассмотрение видов знаков, введём ещё одно понятие:
3. «Семантически-значимый орнамент» — он возникает
тогда, когда сначала «сакральные символы» (культура Сунцзэ,
3600–2600 гг. до н.э.), а затем «знаки письменности» (культура
Мацяо, 1600–1300 гг. до н.э.) включаются в состав декора и образуют орнамент. В ранние периоды это явление встречается очень
редко, оно сопровождает процесс возникновения письменности и
является следствием того, что иероглиф, как и другие знаки, у их
создателей функционально ещё не получил окончательного различения. В поздние периоды после длительного функционирования
в развитых обществах это же явление становится следствием иных
причин. Оно, вероятно, связано с высоким уровнем развития социальных отношений, сложных верований и детально разработанных
26
Современные данные о древнейших письменностях в Восточной Азии...
обрядовых действий, наличием сложных технологий изготовления
ритуальных изделий, на которые наносился такой орнамент (поверхность керамических кубков в Мацяо или бронзовых сосудов
в Учэне, Синьгане, Шан и др.). Попадая в состав «семантическизначимого орнамента», знаки письменности отчасти утрачивают
свои функции передачи текста, а приобретают в основном магические функции.
*
*
*
Теперь, когда сформулированы основные подходы к источникам исследования и задачи их археологической критики, когда
описано внутреннее членение Восточной Азии, а также выделены
основные термины и даны их дефиниции, рассмотрим работы по
истории происхождения письменности в этом регионе и охарактеризуем подходы и взгляды, которые существовали в ХХ и начале
XXI в.
Краткая историография
Первые публикации в Китае данных о до-шанской письменности относятся к 30-м гг. ХХ в. и принадлежат учёным южного происхождения, изучавшим район распространения культуры
Лянчжу на Нижней Янцзы: Хэ Тяньсину, опубликовавшему два
текста на большой овальной чаше25, и Ши Иньгэну (1912–1939)26,
издавшему 5 иероглифов из сборов, которые он назвал «письменностью» (вэньцзы 文字), сопоставив с известными тогда знаками
из шаньдунского памятника Чэнцзыя (см. ниже) и указав, что они
древнее шанской цзягувэнь. Несколько раньше были опубликованы иероглифы с шаньдунского памятника Чэнцзыя, которые
руководитель раскопок, шаньдунский ученый Ши Иньгэн, также
считал письменностью27.
25
26
27
Хэ Тяньсин. Хансянь Лянчжу чжэнь чжи шици юй хэтао (Каменные орудия и
чёрная керамика из посёлка Лянчжу, уезд Хансянь) // У Юэ ши ди яньцзю хуй
цуншу чжи и. Шанхай, 1937.
Ши Иньгэн. Лянчжу: Хансянь диэр цюй хэйтао вэньхуа ичжи чубу баогао
(Лянчжу: Предварительный доклад о памятниках культуры чёрной керамики
второго сектора, уезд Хансянь). Ханчжоу, 1938. С. 25.
Там же. С. 25.
27
Раздел I. Эпиграфика Китая
Говоря о происхождении письменности в Восточной Азии, большинство авторов КНР в 50–80-х гг. ХХ в. отошло от традиции, заложенной учёными-южанами (периода Республики, соответственно,
«буржуазными» и т.п.). Опираясь на сильно идеологизированные
представления о «хуанхэ-центричном» происхождении «китайской цивилизации», они придерживались мнения о прямой связи
шанского письма с «тамгами» — единичными простыми знаками
на керамике (иногда не очень точно называемыми «насечками»)
неолитических культур Средней Вэйхэ (как известно археологам,
далеко не самого тогда развитого аграрного очага исторического
региона Восточная Азия). А именно с предполагаемыми «хозяйственными» и «кланово-семейными» знаками на керамике из хорошо раскопанных памятников среднего неолита: Баньпо и Цзянчжай28,
а также с тамгами и элементами орнамента более западных культур
соседней историко-культурной зоны Верхняя Хуанхэ (пров. Ганьсу, пров. Цинхай): Мацзяяо (2600–2100 гг. до н.э.) и Мачан (2100–
1800 гг. до н.э.), не вычленяя из последних те немногие, которые
действительно могли иметь отношение к письменности29. Особенно
часто об этом писалось в годы т.н. «культурной революции». Однозначно утверждал, что знаки Баньпо лежат у истоков китайской
письменности, «руководитель» китайской исторической науки того
времени Го Можо в программной статье 1972 г.30 Несколько позже
стали упоминать «сакральные» и «социальные символы» культуры
восточной историко-культурной зоны Шаньдун: Давэнькоу–2 (3500–
2800 гг. до н.э.), что затем очень широко вошло в науку31.
После «культурной революции» в 80-е гг. ХХ в. китайские специалисты всё чаще отказывались от приравнивания знаков из
28
29
30
31
28
Сиань Баньпо. Юаньши ши цзу гуншэ цзюйло ичжи (Сиань Баньпо.
Первобытно-общинный поселенческий памятник). Пекин, 1963. С. 197; Цзянчжай: синьшици шидай ичжи фацзюэ баогао (Сообщение о раскопках памятника
периода неолита Цзянчжай). Пекин, 1988. С. 142.
В целом в обобщающих и популярных работах эти представления сохраняются
и в наше время. См.: The Formation of Chinese Civilization. An Archaeological
Perspective / Еd. Chang Kwang-chih, Xu Pingfang. Yale, 2005. Р. 131–133.
См.: Го Можо. Гудай вэньцзы чжи бянь чжэн дэ фачжань (Развитие дискуссии
о древних письменностях) // Каогу. 1972. № 3. С. 2.
Юй Шэну. Гуаньюй гувэньцзы яньцзю дэ жогань вэньти (О нескольких вопросах изучения древних письменностей) // Вэньу. 1973. № 2. С. 32.
Современные данные о древнейших письменностях в Восточной Азии...
Баньпо и Цзянчжая к письменности. Одним из первых, кто не согласился с Го Можо, был известный ученый Гао Мин 32. Его с теми
или иными оговорками и дополнениями поддержали другие специалисты. Например, осторожно высказался Ли Сюэцинь. Допуская возможность связей с шанским временем, неслучайность
сходства одного знака Цзянчжая ( ) с одним иероглифом цзягувэнь и возможность трактовки их как цифр, он сказал о том,
что сделать окончательный вывод всё-таки сложно33. А вот Цю Сигуй категорично отказывался относить знаки Баньпо и Цзянчжай к
письменности и не видел в них предтеч шанской иероглифики.
Более того, он подчёркивал, что даже визуальное сходство некоторых из этих знаков с цифрами или с отдельными элементами шанской цзягувэнь не может приниматься во внимание, у них другие
источники. То же, по его мнению, можно сказать и про «символы»
Давэнькоу, хотя на поздних этапах их существования, к середине
III тыс. до н.э., уже могла возникнуть и письменность34.
В конце этого десятилетия начали публиковаться примеры письменности из Шуандуня. Первая сравнительно подробная публикация иероглифов и текстов, как и попытка прочтения некоторых
из них, предпринятая с помощью знаков письма гадательных надписей шанского времени — цзягувэнь, принадлежит аньхойскому
археологу Сюй Дали (1989 г.)35.
32
33
34
35
См.: Гао Мин. Лунь таофу лянь тань ханьцзы дэ циюань (Изучение знаков на керамике и обсуждение проблемы происхождения ханьских иероглифов) // Бэйцзин
дасюэ сюэбао. 1984. № 6. С. 53; Гао Мин. О насечках на керамике и об истоках китайской иероглифической письменности // Новое в зарубежной лингвистике. Вып.
XXII: Языкознание в Китае. М., 1989. А также см. обзор мнений: Чжан Циюнь.
Цзягувэнь чжи цянь гэн гулао цзыти дэ туйцэ (Гипотеза о письменах более древних, чем цзягувэнь) // Наньтун дасюэ сюэбао. Шэхуй кэсюэбань. 2007. № 4. С. 97.
Ли Сюэцинь. Гувэньцзы сюэ чуцзе (Первые шаги в изучении древних письменностей). Пекин, 1985. С. 17–19.
См. Цю Cигуй. Вэньцзы сюэ гайяо (Основы науки о письменностях). Пекин,
1988. С. 23-25.
Сюй Дали. Бэньу Шуандунь синьши ци ичжи таоци кэхуа чулунь (Начало исследования процарапанных изображений на керамических сосудах) // Вэньу
яньцзю. 1989. № 5.
От Шан этот памятник отделяет не менее трёх тысяч лет; среди знаков Шуандуня иероглифов шанского типа нет. Немногочисленные знаки сохранились
с до-шанского времени и попали в шанское письмо, но не непосредственно
29
Раздел I. Эпиграфика Китая
В 90-е гг. ХХ в., несмотря на значительный рост археологического материала в землях, не связанных с формированием хуася
(предков государствообразующего этноса современной КНР), они
редко учитывались теми, кто писал о происхождении письменности, — настолько сильно было представление о моноцентризме
«китайской цивилизации». Хотя в 1990 г. увидел свет словарь уже
упоминавшегося Гао Мина, в котором были собраны многие (но
не все) из известных к тому времени текстов и знаков на керамике, в том числе из Учэна, Цяньхэцяня и др.; автор также дал их
краткое описание36.
Несколько позднее вышли обзорные работы Ван Юньчжи (опубликовавшего подборку иероглифов и текстов из Шуандуня)37,
Чжан Миня38, Жао Цзунъи39 и др., в которых сравнительно полно
были представлены подборки иероглифов на керамике, а порой (и
с разными оговорками) ряда текстов.
В 2000-е гг. число публикаций материалов из раскопок археологических памятников, в том числе и в виде монографий, содержащих сведения о новых знаках письма, ещё более возросло.
36
37
38
39
30
из Шуандуня, а через большое число последующих этапов его развития, часть
из которых мы попытаемся проследить в серии статей. Этим и можно объяснить сходство ряда знаков.
Гао Мин. Гу Таовэнь хуйбянь (Собрание древних знаков на керамике), Пекин,
1990. Справедливости ради отметим, что он представляет собой ценность в
качестве подборки иероглифов и текстов, известных к 1990 г.; во второй части
опубликованы «протирки» (эстампажи) всех надписей. У словаря есть ряд недостатков: прежде всего, он может ввести в заблуждение тем, что даже самые
ранние иероглифы и тексты однозначно отнесены к шанской и западночжоуской эпохам. Однако в словаре указаны места их нахождения, и это может
служить подсказкой исследователям, знакомым с датами археологических
культур.
Ван Юньчжи. Шицянь таоци фухао дэ фасянь юй ханьцзы циюань таньсо (Исследование обнаружения доисторических знаков на керамике и происхождение
китайских иероглифов) // Хуася каогу. 1994. № 3. Эта же статья с некоторыми
дополнениями, но с теми же идеями и иллюстрациями, перепечатана автором
в 2003 и 2009 г.
См.: Чжан Минь. Цунцянь таовэнь тань чжунго вэньцзы дэ циюань юй фачжань (Рассмотрение происхождения и развития китайского письма через доисторические надписи на керамике) // Дуннань вэньхуа. 1998. № 1.
Жао Цзунъи. Фухао, чувэнь юй вэньцзы — ханьцзы шу (Значки, протописьмо
и письмо — китайская письменность). Гонконг, 1998.
Современные данные о древнейших письменностях в Восточной Азии...
Ранние памятники письма, включая редко упоминаемые образцы
из музейных коллекций, были перечислены в работе 2000 г. аньхойских ученых Вэй Сяомина и Ван Цина40; попытка комплексно
описать письменности Нижней Янцзы была предпринята в работе
2004 г. шанхайского специалиста Чжан Минхуа41. Ёмкий обзор исследований ранних текстов был выполнен в 2008 г. хэбэйским специалистом Чжэн Ли42. Появились попытки изучения ранней письменности с помощью методов семиотики43. Материал по ранним
письменностям (с добавлением сведений о пред-шанских памятниках юга Древнего Приморья — Эрлитоу и Эрлиган) вновь был
опубликован Ван Юньчжи в несколько дополненном виде в 2003
и 2009 гг.44 В очередном переиздании (2004 г.) широко известного
обобщающего труда Чжан Чжихэна по археологии неолита КНР
было рассказано о двух текстах Нижней Янцзы поздненеолитической культуры средняя Лянчжу (2700–2400 гг. до н.э.) именно
40
41
42
43
44
Вэй Сяомин, Ван Цин. Ханьцзы чаньшэн шидай дэ лиши каоча (Изыскания
по истории периода зарождения ханьских иероглифов) // Аньхой шисюэ. 2000.
№ 4.
Чжан Минхуа. Гуанюй Чанцзян сяюй дицюй дэ цзаоци вэньцзы (О ранней
письменности Нижней Янцзы) // Чанцзян сяюй дицюй вэньмин хуа цзиньчэн
сюэшу янь таолунь вэньцзи. Шанхай, 2004.
Чжэн Ли. Шицянь таовэнь цзуншу (Обзор исследований предысторических
надписей на керамике) // Цанчжоу шифань чжуань кэ сюэсяо сюэбао. 2008.
№ 1.
Пример поиска современных подходов китайскими учеными см.: Хуан Япин,
Мэн Хуа. Ханьцзы фухао сюэ (Семиотика китайских иероглифов). Шанхай,
2001.
Пожалуй, это самый противоречивый автор — при полноте подбора иероглифов, широте охвата он демонстрирует наиболее прямолинейное следование
«нуклеарной» теории. Это не исследование, а систематизированная под старую
идею о происхождении цзягувэнь из тамг Средней Вэйхэ подборка примеров.
Как и ранее, автор не провёл различий между видами знаков. И через 15 лет
после первой работы у него сохранилось стремление показать, что центр формирования письменности располагался в бассейне Хуанхэ (отсюда нарушение
временной последовательности, выборочные подборки знаков письма и т.п.).
Это видно и из названия статьи 2009 г. См.: Ван Юньчжи. Юаньгу фухао цзунлэй моцуй (Распределённые по видам, скопированные и собранные древние
символы) // Чжунъюань вэньу. 2003. № 6; Ван Юньчжи. Цзинь цзи шинянь
Хуанхэ лююй юаньгу фухао да фасянь (Открытые в последние десятилетия
древние символы бассейна Хуанхэ) // Journal of Sino-Western Communications.
2009. № 1.
31
Раздел I. Эпиграфика Китая
как о свидетельствах письменности; им даже был предложен свой
перевод известной надписи из Чэнху45.
Наиболее интересны работы 1989 и 2009 гг. аньхойского археолога Сюй Дали, который раскапывал и изучал памятник Шуандунь,
давший огромный массив ранних надписей (иероглифов и фраз);
они надежно датируются второй половиной V тыс. до н.э. (см.
ниже). В 2007 г. в центральной научной печати (в археологическом
журнале Каогу сюэбао) вышла его большая статья о раскопках на
памятнике, содержащая в том числе и образцы письменности46.
Через год, в 2008 г., в Пекине была издана итоговая монография,
в которой полностью был опубликован материал всех сезонов раскопок (1986, 1991, 1992 гг.)47. Выход в свет этой хорошо изданной
монографии позволил увидеть весь огромный массив надписей из
Шуандуня в полном виде. В ней содержатся качественные прорисовки и цветные фотографии всех знаков, которые предоставили
уникальную возможность начать их комплексное исследование48.
В это же время, в 2006 г., вышла статья Лю Дацзюня, посвящённая иероглифике из Шуандуня49. После этих публикаций можно
сказать, что шуандуньское геометрическое письмо стало достоянием широкой научной общественности.
Приступая к краткой характеристике западной историографии
в 1980–1990-х гг., отметим, что, несмотря на значительный рост
археологического материала, те, кто писали о ранних письменностях, их не учитывали, а сосредоточивали внимание на немного45
46
47
48
49
32
Чжан Чжихэн. Чжунго синьши цишидай каогу (Археология китайского неолита). Нанкин, 2004. С. 223.
Аньхой Бэнбу Шуандунь синьши шидай ичжи фацзюэ (Раскопки на неолитическом
памятнике Шуандунь уезда Бэнбу, пров. Аньхой) // Каогу сюэбао. 2007. № 1.
В монографии: Бэнбу Шуандунь. Синьши ци шидай ичжи фацзюэ баогао (Памятник Шуандунь. Доклад о раскопках на неолитическом памятнике). Пекин,
2008. С. 471
Нами готовится к печати статья с изложением результатов их анализа, ниже
будут представлены некоторые выводы и наблюдения.
Лю Дацзюнь. Цзуй гулао дэ Чжунго вэньцзы (Самое древнее китайское письмо) // Ши цзи цяо. 2006. № 10. С. 78. Автор провёл прямую линию к шанскому
письму, которое отстоит от Шуандуня на 3000 лет и принадлежит уже хуася
(сино-тибетцам по языку).
Современные данные о древнейших письменностях в Восточной Азии...
численных «социальных символах» культур — сложных графических изображениях, которые встречаются на изделиях культур:
Шаньдуна — Давэнькоу (IV — начало III тыс. до н.э.), Нижней
Янцзы — Лянчжу (1–3 периоды: 3300–1900 гг. до н.э.), Средней
Янцзы — Шицзяхэ (2600–2000 гг. до н.э.).
Тема происхождения китайской письменности затронута в работах ряда американских синологов. Наиболее известные труды
принадлежат В. Больтцу, автору основных обобщений по данной
тематике в западной историографии50. Ко времени выхода его статьи (1986 г.) и особенно монографии (1994 г.) уже было опубликовано немало текстов и ранних иероглифов, но в книге он привёл
подборку из пяти обнаруженных ранее одиночных иероглифов из
сборов в районе эпонимного памятника культуры Лянчжу Нижней
Янцзы, опубликованных ещё в 1937 г. Ши Иньгэном. Остальные
же, известные к началу 90-х гг. ХХ в. образцы письменностей, в
том числе и тексты, им учтены не были (хотя словарь Гао Мина
вышел в 1990 г.!)51.
В центре внимания В. Больтца были поздние шанские иероглифы конца II тыс. до н.э. Говоря об их происхождении, он, как это
было принято и в КНР до 80-х гг. ХХ в., во-первых, связал «социальные символы», которые встречаются, например, на штампах
владельцев или мастеров-изготовителей на ритуальных бронзовых
сосудах из погребения Фу Хао и др., с «социальными символами»
шаньдунской неолитической культуры Давэнькоу (IV–III тыс. до
н.э.). Во-вторых, оставаясь в рамках «хуанхэ-центричного» видения
истории древней Восточной Азии, больше всего внимания он уделил описанию «тамг» культур Средней Хуанхэ (Баньпо–1) и более
поздних культур Верхней Хуанхэ (Мацзяяо и Мачан). Отсутствие
систематизированных представлений о массиве ранних надписей
позволил В. Больтцу оспорить возможность наличия письменности в Восточной Азии как таковой в до-шанское время52.
50
51
52
См. Boltz W. G. Early Chinese writing // World Archaeology. 1986. Vol. 17. № 3.
Р. 432
Ibid., Р. 430. См. Ши Иньгэн. Лянчжу... С. 25.
Boltz W. G. The Origin and Early Development of the Chinese Writing. New Haven, 1994. Р. 12. В ней он повторил свою высказанную ранее (в 1986 г.) точку
зрения, см.: Boltz W. G. Early Chinese writing… Р. 432.
33
Раздел I. Эпиграфика Китая
2000-е гг. не привели к существенному прорыву в данной области. Важным событием стала работа 2000 г. (опубликованная на
английском языке) учёного китайского происхождения Ян Сяонэна,
написанная на основе диссертации, защищённой в одном из американских университетов53. Она носит обзорный характер, лишена
какой-либо теоретической базы, но научная ценность её бесспорна.
Автор, собирая любые виды декора, орнаментов и знаков, вне связи
с проблемой происхождения письменности, без учёта хронологической последовательности и географического распределения опубликовал большинство из известных знаков на керамике.
Поскольку перед ним не стояла задача их классификации и
систематизации, знаки письменности не были отделены от всех
остальных. Тем не менее, благодаря этой книге, в западной историографии появился сравнительно полный конкорданс всевозможных знаков. В нее, наряду с тамгами и «символами», вошло большое число иероглифов и текстов (порой редко встречающихся в
научных публикациях), в том числе самых ранних — из раскопок
Шуандуня (конец V тыс. до н.э.), Лянчжу и многих других.
Эта богато иллюстрированная монография хорошо известна
американским учёным, автор упомянул, что рукопись диссертации читали многие видные представители американской синологии: Чжан Гуанчжи, Д. Кейтли, Э. Шонесси, Л. фон Фалкенхаузен
и др. Однако выход в свет этой работы не подтолкнул коллег к
глубокому изучению древних письменностей — задача отделения
знаков письма и текстов от других символов, их систематизации и
описания так и не была поставлена.
В 2004 г. в большом сборнике, посвящённом происхождению
письменностей, были опубликованы две статьи о ранней китайской письменности: Р. Бэгли о происхождении китайского письма
и Ф. Боттеро о шанской иероглифике текстов на панцирях черепах
и костях животных54. Авторы, вопреки названию сборника, сосре53
54
34
Xiaoneng Yang. Reflection of Early China. Decor, Pictographs, and Pictorial Inscriptions. Seattle; London, 2000.
См. Bagley R. W. Anyang Writing and the Origin of the Chinese Writing system //
The First Writing: Script Invention as History and Process. Cambridge, 2004; Bottéro F. Writing on shell and bone in Shang China // The First Writing: Script Invention as History and Process. Cambride, 2004.
Современные данные о древнейших письменностях в Восточной Азии...
доточили внимание сразу на хорошо описанном шанском письме
цзягувэнь, не попытавшись систематизировать известные данные о
до-шанских письменностях.
Рассмотрим первую из них, она начинается словами: «Известное нам раннее китайское письмо, которое датируется временем
ок. 1200 г. до н.э., представлено на бронзовых сосудах и гадательных костях, полученных в результате раскопок на памятнике в Аньяне на севере Китая»55. Далее автор, напоминая о существующей гипотезе «внезапного возникновения письменности»
в Китае, с которой он не согласен как с устаревшей, справедливо отметил, что шанское письмо явно имело предшествующие
этапы развития. Он признал, что более ранние формы письменности должны были быть, но о них не известно, поскольку записывали на «невечных» материалах. По каким-то причинам
керамику автор в расчёт не принял. При этом он отметил, что,
судя по всему, о непосредственных предшественниках сказать
ничего нельзя.
И в завершение работы, размышляя о возможных путях происхождения письменности, вновь, вслед за В. Больтцем, Д. Кейтли и
другими, обратился именно к «социальным символам» — клановым значкам (clan signs) культур Давэнькоу и Лянчжу, заметив в
них элементы пиктографии. Он отметил (это не всегда делалось)
то, что между ними и Шан большой разрыв в пространстве и во
времени, поэтому они не могли иметь прямой связи с Шан. Он
высказал догадку, что Эрлиган (1400–1300 гг. до н.э.) — памятник более близкий во времени и пространстве к Шан — мог быть
его предшественником с точки зрения развития государственных
структур, которые вряд ли могли функционировать без письменности. В конце статьи он также отметил, что поиск функциональных
предшественников шанского письма, и не только пиктограмм, но
и систем счёта (что предполагает анализ очень небольшой части
имеющихся данных), может быть продуктивным, но углубляться в
эту проблему не стал56.
55
56
Сама по себе эта фраза по числу собранных в ней стереотипов свидетельствует
о подходе автора. См.: Bagley R. W. Anyang Writing… P. 190.
Ibid. P. 229–236.
35
Раздел I. Эпиграфика Китая
В сравнительно полном виде сведения о некоторых компонентах
ранних письменностей были учтены в вышедшей в том же 2004 г.
работе М. Айкена и Вэй Лу. Она и посвящена поиску цифр среди
знаков на керамике57. Постановка узкой задачи позволила привлечь
бóльшую часть имеющегося материала, но в целом определение
многих знаков как цифр не всегда представляется обоснованным,
поскольку она не была предварена попыткой систематизации уже
имеющегося обширного материала58.
Несколько работ на тему происхождения китайской письменности принадлежат известному американскому специалисту по
шанским надписям Д. Кейтли (1989, 1996 и 2006)59. Они носят обзорный, а не аналитический характер. В статье 2006 г.
Д. Кейтли, оставаясь в рамках уже устоявшихся подходов, уделил некоторое внимание «раннему письму в неолитическом и
шанском Китае». Высказав предположение, что письмо в Восточной Азии могло возникнуть в то же время, что и в Месопотамии (конец IV тыс. до н.э.), он не стал его развивать и не
предложил ему обоснования. Как и все остальные, он сделал
упор на «социальные символы» Давэнькоу и Лянчжу, а в завершение, стремясь найти выход из тупика, все-таки заявил,
что из «символов прото-письменность произойти не могла»60.
Но сказанное — очевидно, ведь сакральные символы и письменность в Восточной Азии давно сосуществовали, выполняя
каждый свои функции. Что далее?
Одна из последних работ — статья Паолы Дематтэ «Происхождение китайского письма: Неолитические свидетельства», опуб57
58
59
60
36
См. Wei Lu, Aiken M. Origins and Evolution of Chinese Writing Systems and preliminary counting relationships // Accounting History. 2004. Vol. 9. № 3.
Выводы (особенно на с. 43) и приведённые таблицы являются примером неудачного анализа: едва ли стоит по аналогии с современными цифрами все
вертикальные линии считать единицами, «песочные часы» — пятёрками, а
кресты — семёрками (С. 46, 47); последних получается непропорционально
много. Чтобы принять такой вывод, необходимо проанализировать пропорции
распределения этих «цифр» в других хорошо исследованных комплексах текстов.
Keightly D. N. The Origins of Writing in China: Scripts and Cultural Context // The
Origins of Writing. Еd. by Wayne M. S. University of Nebraska Press, 1989.
Keightly D. N. The Origins of Writing… С. 180.
Современные данные о древнейших письменностях в Восточной Азии...
ликованная в 2010 г. 61 Основная задача сформулирована широко:
описать «происхождение китайского письма» в целом. Важно, что
автор при этом обращается к неолитическому периоду, о чём и
заявлено в названии статьи. Решая её, автор справедливо поставила два важных вопроса: 1. все ли древнейшие знаки на керамике
должны быть отнесены к ранней письменности; 2. не формировались ли наиболее ранние системы письма на Нижней, Средней
Янцзы и на Шаньдуне, а не на Средней Хуанхэ. Следует отметить
и её обращение (что нетипично для обобщающих работ) к материалам раскопок последних десятилетий.
Тем не менее она, вопреки выводу Д. Кейтли, осталась в рамках
традиционного подхода, предполагавшего рассмотрение «социальных символов», и оставила без внимания почти все известные
тексты и многие иероглифы до-шанской письменности. Как и её
предшественники, она не приняла в расчёт данные о Шуандуне
(напомним, что в 2009 г. в Пекине была издана двухтомная монография, в которой содержится весь материал с указанием более полутысячи иероглифов и текстов второй половины V тыс. до н.э.),
о текстах средней и поздней Лянчжу, о билингве из Лунцючжуана
и четыре очевидных текста из Учэна. Более того, ею была поставлена под сомнение древность сравнительно надёжно датируемой
надписи из Дингунцуня62.
Продвигаясь в направлении систематизации «социальных символов» Шаньдуна и Нижней Янцзы, автор дала представительную, но неполную, по известным на 2010 г. данным, подборку
«социальных символов». В этом отношении статью действительно можно считать шагом вперёд, поскольку её предшественники
(В. Больтц, Д. Кейтли и др.) ограничивались единичными примерами одних и тех же символов из обобщающих китайских публика61
62
См.: Demattи Р. The Origins of Chinese Writing: the Neolithic Evidence // Cambridge
Archaeological Journal. 2010. Vol. 20. № 2. В основу работы, вероятно, положены
дополненные материалы диссертации, защищённой почти 15 лет назад — в 1996
г.; это сказалось и в наборе фактов, и в подходах к их осмыслению.
Еще в 2006 г. на сайте информационного агентства КНР Синьхуа на английском языке появилось сообщение «Pottery offers clues to origin of Chinese characters» с сообщением об этом памятнике (Код доступа: http://news.xinhuanet.
com/english/2006-03/22/content_4333001.htm).
37
Раздел I. Эпиграфика Китая
ций. Но и их исследование проведено не было, автор ограничилась
иллюстративной таблицей63. Неудивительно, что в заключение она
смогла сформулировать только очень общее соображение о том,
что приведённые символы «представляют собой начало китайской
письменной традиции»64.
Происхождение восточно-азиатского письма оставалось в основном вне сферы изучения российских лингвистов–синологов. Те
историки и лингвисты, кто писал на эти темы в 70-е гг. ХХ в., в
основном были согласны с подходами Го Можо65.
Среди них следует отметить работы М. В. Софронова, в которых были систематизированы общие существующие в историографии представления по этому вопросу66. В монографии,
изданной в 2007 г., им был сделан краткий обзор представлений
лингвистов о знаках («насечках») на керамике. По его мнению,
«знаки-насечки на неолитической керамике вместе с орнаментом
и декором представляли собой предписьменность, которая создаёт условия для возникновения письма», а «первым источником сведений о древнейшем периоде развития китайской письменности являются надписи на гадательных костях… иньского
63
64
65
66
38
А ведь даже простое сравнение их между собой позволяет заметить, что между
ними есть существенные различия. Например, на изображениях Давэнькоу нет
картушей, они есть только на Нижней Янцзы (и на навершиях жезлов-цунах,
и на дисках-би). На Шаньдуне (в Давэнькоу) типичный знак — «солнце» под
«луной», который есть и на Нижней Янцзы (на цуне). В культуре Шицзяхэ
(Средняя Янцзы) знаки-символы типологически сравнительно простые, не образуют сочетаний, это явно упрощённые символы, но сакральные или социальные, сказать сложно и т.п., см.: Dematte P. The Origins… Р. 222-224.
Dematte P. Op. cit. P. 226.
В российской науке 70–80-х гг. ХХ в. о происхождении письма писали
М. В. Крюков (Крюков М. В. Язык иньских надписей. М., 1973), М. В. Софронов
и Н. Н. Чебоксаров (Крюков М. В., Софронов М. В., Чебоксаров Н. Н. Древние
китайцы. Проблемы этногенеза. М., 1978; Китайский язык и китайская письменность. М., 2007), А. М. Карапетьянц (Карапетьянц А. М. Изобразительное
искусство и письмо в архаических культурах // Ранние формы искусства. М.,
1972. С. 445–468; его же. Китайское письмо до унификации 213 г. до н. э. //
Ранняя этическая история народов Восточной Азии. М., 1977). В современном
итоговом труде российской синологии — шеститомной энциклопедии «Духовная культура Китая» (Т. 3. Литература. Язык. Письменность. М., 2008) дошанские письменности отражения не нашли.
См.: Софронов М. В. Китайский язык и китайская письменность. М., 2007.
Современные данные о древнейших письменностях в Восточной Азии...
городища»67. Отметим, что, приводя данные китайских палеографов, автор признал, что учэнские надписи Нижней Янцзы также
«могут рассматриваться как письменности», но углубляться в это
направление не стал68.
Впервые в российской историографии изображения известных
образцов текстов были приведены и кратко описаны в работе
2008 г. одного из авторов данной статьи, Д. В. Деопика 69.
С точки зрения изучения истории иероглифической письменности большой интерес представляют работы А. М. Карапетьянца, вышедшие еще в 70-х гг. ХХ в. и в обновлённом виде собранные в сборнике 2010 г.70 В нём в небольшом предуведомлении к
статье 1977 г. «Китайское письмо до унификации 213 г. до н.э.»
А. М. Карапетьянц обратил внимание на публикацию Д. В. Деопика 2008 г. и признал необходимость «говорить о существовании в Китае протописьма»71. Ссылаясь на вышедшую около
12 лет назад работу Жао Цзунъи, автор предпочёл использовать
слово «предписьменность», оговорив, однако, её генетическую
связь с письменностью. В целом, А. М. Карапетьянц высказал
мнение, что «корректным представляется различение протокитайской письменности II–I тыс. до н.э. … и протокитайской
предписьменности»72.
*
*
*
Итак, краткий обзор показывает, что в западной и российской
историографии ещё не появились работы, в которых был бы осуществлён системный анализ всего комплекса известных до-шанских
67
68
69
70
71
72
Там же. С. 454.
Там же. С. 452.
Деопик Д. В. О древнейших письменностях…
Карапетьянц А. М. У истоков китайской словесности. М., 2010. Сюда вошли
следующие работы, имеющие отношение к теме нашей статьи: «Изобразительное искусство и письмо в архаических культурах (Китай до III в. до н.э.)»
(1972); «Китайское письмо до унификации 213 г. до н.э.» (1977) «Формирование письменного языка в Китае» (1996).
Карапетьянц А. М. У истоков… С. 172.
Жао Цзунъи. Фухао, чувэнь юй вэньцзы — ханьцзы шу (Значки, протописьмо
и письмо — китайская письменность). Гонконг, 1998.
39
Раздел I. Эпиграфика Китая
свидетельств развития ранних видов письменности, не были даже
суммированы и систематизированы данные о них. Достаточно сказать, что за пределами КНР даже самые ранние и одновременно
самые массовые надписи — из Шуандуня (см. ниже) — всё ещё
остаются вне сферы внимания специалистов.
В связи с этим отметим несколько аспектов, которые, на наш
взгляд, затрудняют дальнейшее исследование истории развития
древнейших письменностей Восточной Азии.
1. Некорректная формулировка задач. При постановке исследовательской задачи очень важно не только чётко определить направление анализа, но и точно сформулировать основные понятия.
Необходимо определить, что собственно исследуется. Так, авторы
многих упомянутых работ стремились рассматривать историю происхождения именно «китайской письменности». Но на современном уровне развития науки, лишённой идеологического налёта, и
при существующем значительном объёме первичных материалов
употребление слова «китайский» при исследовании проблемы возникновения ранних письменностей всего исторического региона
Восточная Азия едва ли является корректным, поскольку регион
полицентричен и в принципе неясно, идет ли речь о всех народах
современной КНР или только об этнических «китайцах» — ханьцзу
(в древности — хуася), которые говорят на языке сино-тибетской
языковой семьи. Сейчас, как показывают археологические данные,
ранняя письменность возникла и длительное время бытовала в
среде аустрических народов (аустро-азиатов, аустронезийцев, затем хмонгов) — жителей Нижней Янцзы и Шаньдуна и прошла
долгий путь развития, прежде чем стала использоваться синотибетцами Средней Хуанхэ.
2. Выбор неперспективного направления. У западных учёных 1990–2000-х гг. уже возникло ощущение, что письменность
Восточной Азии началась не с цзягувэнь. Но они до последнего
времени с труднопостижимой настойчивостью шли по пути рассмотрения «социальных символов», а не собственно знаков письменности. Методически это вряд ли оправдано, поскольку уводит в
сторону от исследования проблемы происхождения письменности,
в том числе и шанской. Кроме того, в этих работах не содержится
теоретического обоснования того, как «социальные символы» Вос40
Современные данные о древнейших письменностях в Восточной Азии...
точной Азии могли быть связаны с письмом, и почему именно их
рассмотрение важно для изучения формирования письменности.
Иллюстративность и остроумие не заменят анализа.
3. Недостаточность фактической базы. При рассмотрении
ранних письменностей нельзя основываться на общих, обзорных,
выходящих в КНР работах, поскольку даже у очень авторитетных
авторов представлены далеко не все иероглифы и тексты и, как
правило, выпадает археологический контекст. В них не сформулированы принципы отбора иероглифов, нередки и вольные прорисовки, содержащие существенные искажения. Ведь даже в журнальных публикациях археологов эстампажи и фотографии порой
низкого качества. Исследуя ранние надписи, необходимо использовать фотографии и эстампажи, которые публикуются именно в
монографиях.
Эти затруднения во многом помешали заметить сосуществование нескольких систем ранней иероглифической письменности,
из которых часть оказала влияние на складывание шанской цзягувэнь, а часть, видимо, развивалась самостоятельно, пройдя определённый исторический путь в течение нескольких тысячелетий, и
перестала существовать. Соответственно, не могли быть указаны
и возможные источники шанской иероглифики, а ведь именно это
является основной задачей, если она формулируется как рассмотрение «происхождения китайского письма».
Опыт изучения историографии показывает, что невозможно решить проблему происхождения восточноазиатского письма, если
критика археологических публикаций отсуствует, приводятся очень
широкие даты культур без конкретизации периодов, не уточняется
локализация памятников и при этом игнорируются данные о других знаках на керамике. Как ни банально это звучит, изучая истоки
известной письменности (цзягувэнь) и не находя её прямого предшественника во времени, следует систематизировать сохранившиеся следы более ранних письменностей, которых в Восточной Азии
сохранилось, как мы постараемся показать ниже, немало.
Сейчас число доступного материала настолько велико, что можно попытаться наметить общий процесс становления письменностей в Восточной Азии, история которых намного длительнее вре41
Раздел I. Эпиграфика Китая
мени существования цзягувэнь. Но, с точки зрения метода, едва ли
следует начинать с поисков в поздней цзягувэнь следов предыдущих письменностей или искать сходство между шанским письмом
и более ранними «социальными» символами других историко–
культурных зон. На наш взгляд, эффективнее изучить сами эти
древнейшие письменности на всех этапах их развития. Этому и
посвящена данная работа.
*
*
*
Прежде чем перейти к рассмотрению конкретных примеров
ранней письменности, кратко опишем наши подходы к различению знаков.
Методы различения и атрибуции разных знаков
1. Вопросы различения «социальных символов» и «тамг».
Поскольку знаки функционируют как самостоятельные единицы, то сначала необходимо провести их различение — выяснить,
образуют ли они письменность или принадлежат к иной коммуникативной системе. Соотносить знаки с той или иной типологической группой порой сложно, поэтому сделанные нами выводы в
дальнейшем могут быть уточнены.
Иероглифические знаки письма всегда стандартизированы и
почти не предполагают вариантов (есть иероглифы с очевидными
«добавками», но есть столь же очевидные «описки»); вариантов,
аллографов — нет, если только текст не было необходимости сокращать. Используемые отдельно, эти знаки графически такие же,
что и в текстах. При этом по назначению одиночные «простые»
иероглифы служат для маркировки сосуда. Они были «функционально» извлечены из письменности (особенно это относится к
«косым крестам»), а не образовывали собственную систему. При
этом сама простота написания таких иероглифов свидетельствует
вовсе не о простоте архаичной системы, а о том, что надписи,
нанесённые быстро, уверенной рукой, порой фразами, являются
частью сложной системы письменности, в которой произошли
упрощения, вызванные естественными для своего исторического
42
Современные данные о древнейших письменностях в Восточной Азии...
времени (!) хозяйственными потребностями. В сакральной же сфере были и сложные знаки, образовывавшие и фразы, и тексты.
«Социальные символы» (в западной синологии) и «тамги»
(в китайской) Восточной Азии, как показано в кратком обзоре историографии, часто без достаточного на то основания объединяют с
письменностями, а поскольку их публикуют в общих работах, то за
пределами КНР они привлекли больше внимания, чем собственно
письменности. Поэтому ниже кратко сформулируем критерии отделения знаков письменности от знаков, не являющихся таковыми.
1. «Социальные символы» имеют древние корни и восходят к дописьменному периоду развития социумов. Они могут быть синхронными с письменностью, но связывать их с ней неправомерно, поскольку они относятся к типологически иной группе знаков и выполняют
иные функции. Один символ может передавать много смыслов.
«Социальные символы» встречаются редко, такой символ всегда
единичен и специфичен, а иероглиф — это один из определённого,
порой очень многочисленного, набора знаков письменности. Иероглифы наносились на престижные предметы (атрибуты власти из
нефрита, ритуальные сосуды определённой категории и т.п.). Это
знаки коллектива, а не индивидуума, они указывали на коллектив
(например, род, ном и т.п.), а не на одного конкретного человека
в этом коллективе.
2. «Тамги» могут быть одиночными и несложными составными,
т.е. складываться из основного простого элемента и одного–двух
добавочных. Например, добавляются или дублируются черты, меняется их наклон; но в целом «тамги» просты, состоят из небольшого числа черт. Основная масса тамг не имеет семантических
добавлений, не образуют они и сочетаний друг с другом. Графически они могут восходить к различным предметам (в Восточной
Азии это почти не просматривается), а позднее — и к отдельным
знакам письма.
Для развития системы тамг существенно, знакомы ли их создатели с письменностью соседей или нет73. Набор тамг, особенно
73
См., напр.: Яценко С. Я. Знаки-тамги ираноязычных народов древности и раннего средневековья. М., 2001; пример подробного анализа тамг: Ямаева Е. Е.
Родовые тамги алтайских тюрок (XIX–XX вв.). Горно-Алтайск, 2004.
43
Раздел I. Эпиграфика Китая
созданных в обществе, ещё незнакомом с письменностью, по сравнению с отдельно используемыми иероглифами гораздо меньше.
Это два–три десятка знаков, часть из которых повторяется многократно; при этом длина черт, их число варьируется, зато варианты
их сочетаний немногочисленны.
Для тамг характерна низкая повторяемость внутри одного массива (на одном памятнике) и частая повторяемость с незначительными отклонениями внутри распространения одного этноса. Они
могут встречаться на большой территории на протяжении длительного времени.
Главное же — они не образуют текстов; такой знак индивидуален по определению, его функция — выделить данный предмет
среди остальных. Это «исключительные» знаки, поэтому они и
встречаются на небольшом числе сосудов и в одиночку. Знаки же
письма записывались и в одиночку, и группами (образуя фразу и
тексты), а также в составе более сложных знаков. Тамги, как и различные символы, наносились на керамические сосуды очень тщательно. Знаки письма могли наноситься и сравнительно небрежно,
скорописью с сокращениями.
В качестве примера приведём тамги Средней Хуанхэ конца V —
первой половины IV тыс. до н.э., которые в обобщающей литературе и до настоящего времени порой воспроизводятся в качестве предполагаемых источника письма74. Они были обнаружены на двух хорошо раскопанных памятниках культуры Баньпо–1
(4200–3500 гг. до н.э.) среднего неолита Средней Хуанхэ: Баньпо и
Цзянчжай–1. Рассмотрим некоторые из них (табл. 31). На памятнике Цзянчжай к классическим «тамгам» (родовой символ?) ближе всего знаки № 21, 22, 26, 30, 39 (табл. 31); остальные скорее
относятся к «тамгам» как к хозяйственным пометам — не исключено, что некоторые из них связаны со счетом, но это ещё требует
обоснования. Обратим внимание, что «косой крест», который в
культурах Нижней Янцзы мог быть компонентом письменности,
здесь с письмом не связан, поскольку связь с письмом устанав74
44
Социальные и сакральные символы будут рассмотрены в этой и последующих
статьях.
Современные данные о древнейших письменностях в Восточной Азии...
ливается из их сочетаний в текстах, написанных этим письмом, а
здесь он отсутствует. Это именно тамги, они малочисленны и, что
существенно, на других памятниках не встречаются.
2. Возможные подходы к атрибуции знаков
Иногда возникают сомнения, всякий ли раз мы имеем дело
именно со знаками письма — «иероглифами». В ходе исследования оказалось возможным выработать несколько приёмов атрибуции знаков.
1. Стало ясно, что для этого необходимо учитывать весь тезаурус знаков и текстов наиболее раннего и наиболее полного массива ранних текстов — из Шуандуня. Благодаря ему в распоряжении
специалистов оказался сравнительно полный набор ранней иероглифики, технических способов нанесения знаков, форм записи
фраз и текстов и т.п. Отсюда то, что раньше могло казаться «насечкой» на керамике, теперь определённо может быть отнесено к
этой «геометрической» письменности.
2. Очень важно учитывать место нанесения знака и тип сосуда.
В среднем и позднем неолите знаки письменности наносились на
«парадные сосуды», которые имели ритуальное предназначение. И
крайне редко — на хозяйственные. Конкретное место нанесения
также связано с ритуальной практикой: это дно сосуда (снаружи)
с ограниченной площадью поверхности для письма, или бортик
внутренней стороны полого поддона со сравнительно большой поверхностью. В энеолите и ранней бронзе к ним добавятся стенки
сосуда, на которые наносились чаще всего отдельные иероглифы,
а также плоскость отогнутого венчика, куда порой записываются
и тексты.
На остраконах (в Восточной Азии это — фрагменты стенок или
доньев со специально спрямлёнными сторонами) записывались
всегда именно тексты. Это — закономерность, поскольку для хозяйственных помет и иных знаков не было необходимости специально оббивать фрагмент сосуда, придавая ему правильную форму
(прямоугольник, трапеция).
На больших тарных сосудах (культуры Давэнькоу, Шицзяхэ) наносились различные «социальные символы» (это, возможно, коллективные, а не индивидуальные знаки). «Сакральные символы»
45
Раздел I. Эпиграфика Китая
также наносились на донья (с внешней стороны сосуда), но их
могли наносить и на внутреннюю поверхность парадных чаш на
среднем поддоне (культура Суньцзэ) и др. Символы функционируют по своим законам, которые не подчиняются законам функционирования письменности.
Обратим внимание на то, что в среднем и позднем неолите сосуды, на которых имелись «сакральные символы» и «тамги», иероглифами не надписывались. Единственный известный пример —
надпись на сосуде позднего неолита из Чэнху (средняя Лянчжу),
где важнейший сакральный символ «восьмиконечная звезда» сочетается с текстом из трёх иероглифов. Сочетание же «социального символа» и письменности встречается в ещё более поздний
период — в энеолите (2500–1800 гг. до н.э.). Так, в поздней Лянчжу, культуре, связанной с существованием раннего государственного образования — «царства Мо», — встречаются два сакрально
значимых и одновременно социально престижных предмета (два
навершия нефритового жезла-цуна), на которых «социальный символ» соседствует с текстом.
3. Важным аргументом в пользу отнесения того или иного знака к «знакам письменности» (иероглифам) является его повторяемость. Действительно, при единичном рассмотрении отдельные
знаки производят впечатления случайных или окказиональных
помет (то, что ранее называлось «насечками») на керамике. Комплексное же сравнение показало: число знаков ограничено и, бесспорно, не случайным является то, что они встречаются в разных, порой очень отдалённых друг от друга районах. Например,
«стрелки» и «песочные часы» и его дериваты — «песочные часы
с горизонтальной линией, отходящей от центра пересечения диагоналей», — встречаются и на юге Нижней Янцзы (в центральной
части пров. Чжэцзян, памятник Хаочуань) и на Средней Янцзы
(памятник Чэнтоушань, уезд Лисянь).
4. Необходимо учитывать время появления и существования
иероглифа. Набор массовых иероглифов ограничен — такие новые иероглифы появляются на более поздних этапах в небольшом
количестве (например, «песочные часы», «стрелка»); несмотря на
всю их универсальность и простоту, на сосудах разных культур и
разного времени они унифицированы. Некоторые другие простей46
Современные данные о древнейших письменностях в Восточной Азии...
шие иероглифы («косой крест» или «прямой крест») тоже имеют
своё «время расцвета» и свои области распространения.
*
*
*
Перейдём к рассмотрению имеющихся в нашем распоряжении
эпиграфических данных. Начнём с описания материалов V тыс. до
н.э. (известное «прочитанное» письмо шанского времени относится к концу II тыс. до н.э.).
«Но довольно, ты отвлекаешься,
читатель!
За мной!»
М. А. Булгаков
I. РАННЕ-СРЕДНИЙ И СРЕДНИЙ НЕОЛИТ
(первая половина VI — первая половина IV тыс. до н.э.)
1. Северная часть Нижней Янцзы
В IV — первой половине III тыс. до н.э. северная часть историкокультурной зоны Нижняя Янцзы, включающая земли Нижней Хуайхэ, является южным берегом «Древнего Пролива», который в то
время всё ещё существовал на месте Великой китайской равнины. Жители этих районов занимались рисоводством, поддерживали оживлённые сухопутные и морские контакты с соседями. Они
входили в сферу распространения важнейшего культового сосуда
«корчаги-фляги с ручками-ушками», который, на наш взгляд, можно считать одним из важнейших «этно-керамических» признаков
аустрических народов. Он распространён в четырёх историкокультурных зонах: на Нижней, Средней Янцзы, Шаньдуне и даже
на юге «Древнего Приморья», смыкавшегося с южным побережьем Древнего Пролива (карта 1).
47
Раздел I. Эпиграфика Китая
1.1. Культура ранне-среднего неолита Хоуцзячжай–1
(5100–4900 гг. до н.э.) и её поздний вариант —
культура среднего неолита Шуандунь (4500–3800 гг. до н.э.)
Самый ранний на настоящее время комплекс простых и сложных иероглифов геометрического характера, а также рисунков
(пиктограмм), встречающихся как в одиночку, так и образующих
сочетания («тексты»), обнаружен в области между Нижней Янцзы
и Шаньдуном — в долине Нижней Хуайхэ на памятнике Шуандунь 双墩 (уезд Бэнбу 蚌埠, пров. Аньхой 安徽)75. Этот памятник
надёжно связан с давно известной археологической культурой
Хоуцзячжай–1 и располагается недалеко от её эпонимного памятника. Находки на обоих памятниках, на наш взгляд, отражают ранние
этапы развития письма и могут трактоваться как ранняя «письменность» (есть и расплывчатое определение «пред-письменность»).
В описываемое время здесь жил один из аустрических народов:
или предки вьетов (аустроазиаты), или, что не исключено, протоаустронезийцы.
Сам Шуандунь датируется очень ранним временем; самое позднее — началом VI — второй половиной V тыс. до н.э.
Об этом свидетельствуют:
1) керамический комплекс, который содержит сосуды, характерные для указанного времени, они все представлены на эпонимном памятнике хорошо изученной культуры Хоуцзячжай–1 (5200–
4800 гг. до н.э.)76, которая была распространена в тех же местах
на несколько столетий ранее Шуандуня. На нём же были найдены
пять сосудов со знаками все они встречаются и в Шуандуне (см.
табл. 3).
2) радиокарбонные датировки, полученные на памятнике Шуандунь (здесь и далее — некалиброванные): 4465±145, 4370±140,
75
76
48
Лю Дацзюнь. Цзуй гулао дэ Чжунго вэньцзы (Самое древнее китайское письмо) // Ши цзи цяо. 2006. № 10. С. 78. Впрочем, как и многие другие, автор
этой статьи провёл прямую линию к шанскому письму, которое отстоит от
Шуандуня на 3000 лет и принадлежит уже хуася (сино-тибетцам по языку). За
пределами КНР специальные работы о шуандуньском письме нам пока неизвестны; есть отдельные упоминания у Yang Xiaoneng (см. выше).
Бэнбу Шуандунь… С. 471.
Современные данные о древнейших письменностях в Восточной Азии...
4250±105, 4130±110, 3985±160 гг. до н.э.77 Есть разрыв с верхней
датой Хоуцзячжай–1, но, напомним, что степень раскопанности и
разведанности здесь невелика.
Сначала рассмотрим более ранний и с небольшим числом находок памятник Хоуцзячжай–1, а затем подробно опишем относящийся, по-видимому к этой же культуре Шуандунь с его массовым
материалом78.
1. Памятник Хоуцзячжай
На эпонимном памятнике культуры Хоуцзячжай–1 (расположенном в нескольких километрах к юго-востоку от Шуандуня) на доньях того же типа сосуда (чаш на низком полом поддоне), что и в
Шуандуне, обнаружено пять простых иероглифов (табл. 2).
Если бы не массовые находки Шуандуня, они могли бы восприниматься как некие знаки на керамике. Но сопоставление с Шуандунем не оставляет сомнения в том, что это ранний этап той же
системы письма и та же ритуальная практика.
Иероглифы наносились на сосуды того же типа, что и в Шуандуне, а именно на дно чаши внутри кольца поддона — так, чтобы
другие люди не могли увидеть надпись.
Все они имеют прямые аналоги в Шуандуне и принадлежат
к одной знаковой системе. На сопоставительной таблице можно
увидеть, что «не-шуандуньских» знаков среди них нет. Особенно
важным свидетельством этого является сложный иероглиф «квадрат с вогнутыми сторонами» (табл. 2, рис. 2): в обоих случаях с
правой стороны нанесена дополнительная линия.
77
78
Динъюань сянь Хоуцзячжай синьши ци шидай ичжи фацзюэ цзяньбао (Краткое
сообщение о раскопках на неолитическом памятнике Хоуцзячжай, уезд Динъюань) // Вэньу яньцзю. 1989. № 5. С. 161; Кань Сюйхан. Шилунь Хуайхэ лююй
дэ Хоуцзячжай вэньхуа (Предварительное исследование культуры Хоуцзячжай
в районе реки Хуайхэ) // Чжунго каогу сюэхуэй ди цзю цы нянь хуэй луньвэнь
цзи. 1993. Пекин, 1997. С. 126; Бэнбу Шуандун... С. 414.
Вопрос, является ли Шуандунь этапом культуры Хоуцзячжай–1 или должен быть
выделен в отдельную культуру, окончательно не решён. Судя по керамике, орудиям труда из камня, Шуандунь близок к Хоуцзячжай–1 (ок. 5100–4900 гг. до н.э.),
но, по радиокарбонным датировкам, между ними существует разрыв в несколько
столетий.
49
Раздел I. Эпиграфика Китая
Остальные знаки — «крест» (табл. 2, рис. 1), «сетка», «окружность», «круг с насечками» (табл. 2, рис. 3–5) — также идентичны
(последний знак есть и на памятнике Цзяху в верховьях Хуайхэ,
см. ниже). В более позднем Шуандуне иероглифы 2 и 4 (табл. 2)
даны в сочетаниях в составе «фраз» или «сложных» иероглифов,
а в Хоуцзячжай они встретились в одиночку.
Таким образом, можно заключить, что у Шандуня был предшественник в этом же аграрном очаге на южном берегу Древнего
Пролива. Из этого можно заключить, что система раннего иероглифического письма существовала несколько столетий, соответственно, развивалась и совершенствовалась.
2. Памятник Шуандунь79
О памятнике. Шуандунь — это расположенная на мысу часть
возвышающегося над долиной поселения среднего неолита. Раскопки проводились сначала в 1986 г., а затем были продолжены в
1991–1992 гг.
В результате мыс, часть обширной застроенной в древности
естественной платформы, был раскопан почти весь (но не полностью; раскопана незначительная часть поселения площадью всего
ок. 250 м2). Наш анализ плана памятника и схемы слоёв позволил
прийти к выводу о наличии здесь в прошлом двух или трёх небольших холмиков, на которых, вероятнее всего, располагались культовые сооружения (святилища). Точнее пока сказать нельзя, поскольку
позднее слой был срезан. Эти храмы существовали сравнительно
долго, культурный слой достаточно толстый, до 2-х м.
В многочисленных слоях (их выявлено до 30) у подножия холмиков и были обнаружены орудия труда из камня и кости, а также
большое число фрагментов парадных керамических сосудов с нанесёнными иероглифами (отдельные и в виде фраз из нескольких
иероглифов).
Ниже кратко опишем этот уникальный массив, его детальное
изучение — задача ближайшего будущего.
Всего было найдено 633 фрагмента и целых сосуда с надписями. Это очень большая концентрация материала (при мощности
79
50
Бэнбу Шуандунь...
Современные данные о древнейших письменностях в Восточной Азии...
слоя не более 2 м). Надписи чёткие. Когда иероглиф один, он на
разных носителях записан одинаково, но бóльшая часть текстов
состоит из сочетаний 2–4 иероглифов, реже — 5–8.
Такое большое число надписей сопоставимо с находкой «библиотеки» небольших размеров в Передней Азии. Данные находки
являются уникальным свидетельством ранних этапов зарождения
письменности в Восточной Азии.
Поскольку подавляющее большинство надписей обнаружено у
подножия холмиков, то их содержание, вероятнее всего, относится
к записям не хозяйственного характера, а религиозного. Многие
сосуды пережили «ритуальную смерть», а следов хозяйственной
деятельности нет.
Надписи есть не во всех слоях. Так, например, они отсутствуют в самых нижних и верхних. Некоторые виды иероглифов тяготеют к одному из холмиков, мало того — к отдельным
«линзам» в слое. Это позволяет, во-первых, фиксировать привязку определённых текстов к одному из храмов, а во-вторых,
предположить, что схожие изображения находятся в том или
ином слое, потому что в конкретное время люди обращались
или к одним и тем же божествам, приходили к ним с какими-то
похожими просьбами.
Иероглифы нанесены на внешнюю сторону дна жертвенных
сосудов высокого качества, принадлежащих в основном к одной
категории — чаше на низком поддоне, часто ангобированной, из
тонко отмученной глины (табл. 3, рис. 1). Таким образом, когда
та или иная чаша стояла вертикально, то текст надписи не был
виден. В редких случаях надписывалась внутренняя сторона высоких конических поддонов, близких по форме к чашам (табл. 3,
рис. 2). В первом случае надписи налагались друг на друга (см.
ниже), во втором, благодаря тому, что плоскость внутренней поверхности поддона велика, запись оставалась без наложений,
строчной.
В единичных случаях знаки иного характера наносились на видимую поверхность внешней стороны сосуда явно не ритуального,
а хозяйственного характера (табл. 3, рис. 3, 4). Таким образом,
когда текст предназначался для прочтения иными людьми, он записывался на другом типе сосудов линейно и на стенках. Но это
51
Раздел I. Эпиграфика Китая
было нетипично — преобладали надписи на доньях чаш, которые
были адресованы божествам80.
Как видим, письмо было тесно связано с конкретным типом ритуальных сосудов. В большинстве случаев это парадная столовая
керамика, судя по месту нахождения предназначенная для применения в обрядовых действиях, совершаемых в храмах, рядом
с которыми они были обнаружены. Такая связь текста и носителя сохраняется и много тысячелетий спустя. На рубеже — II и
I тыс. до н.э. в государстве Шан (ок. 1300–1027 гг. до н.э.) гадания
правителя записываются на панцирях священных черепах, реже
лопаточных костях крупных домашних животных, а в государстве
Чжоу (1027–771 гг. до н.э.) обращения к духам предков — на внутренней стороне ритуальных сосудов из бронзы.
Также найдены два «штампика» пулевидной формы с иероглифами «окружность с насечками» и «две пересекающиеся под прямым углом прямые линии» («прямой крест»). Такие «штампики»
объединяют весь южный берег Древнего Пролива, встречаются на
памятнике Цзяху (см. ниже).
Сказанное о местонахождении надписей позволяет выдвинуть
ряд гипотез:
1. Наша гипотеза появления слоёв такова: они возникли в результате очистки ботросов, т.е. ям, в которые складывали жертвенные
сосуды (или их фрагменты) после того, как священнослужение с
их участием было завершено. Очевидно, что многие сосуды были
намеренно разбиты. Однако их не разбрасывали, многие впоследствии склеены.
2. Реконструируем ритуальный обряд: чаша, на дно которой нанесена надпись, была заполнена каким-либо ритуальным продуктом
(скорее всего — напитком), который, по-видимому, приносили в
многочисленных больших корчагах — «флягах с ручками-ушками»
(табл. 3, рис. 5), после чего разливали в чаши.
Последующее раскалывание сосуда было предусмотрено ритуалом, он преднамеренно разбивался после священнослужения; об
этом говорят просверленные в доньях некоторых чаш отверстия
(табл. 3, рис.1–2), которые вели к разрушению сосудов (табл. 3,
80
52
Сюй Дали. Бэньу Шуандунь синьши…
Современные данные о древнейших письменностях в Восточной Азии...
рис. 3). Очень многие донья разбиты пополам, что также указывает на ритуальное проихождение повреждений.
3. Можно предполагать сходство тематики надписей, обусловленное их посвятительным характером. Поскольку преобладают
фразы, состоящие из неповторяющихся элементов, то, вероятнее
всего, на доньях были написаны не имена отдельных божеств и не
имена отдельных дарителей (хотя повторяемость некоторых знаков велика), а скорее обращение к божествам; не исключено, что
с указанием их имени, названия приношения, названия рода или
клана, который эти подношения совершал. Это был их индивидуальный контакт с божествами.
Скажем несколько слов и о технической стороне нанесения
надписи. По характеру линий можно сделать вывод о том, что
существовало несколько способов нанесения иероглифов на дно
сосуда. Их как минимум четыре (табл. 5):
1. Бóльшая часть надписей была процарапана острым стилом по
высушенной глине до обжига или после — линии тонкие (табл. 5,
рис. 1);
2. Надписи могли быть процарапаны и тупым стилом на высушенном сосуде до его обжига — линии более широкие (табл. 5, рис. 2);
3. Знаки могли также быть продавлены по мягкой глине до высушивания — линия широкая и «рыхлая» (табл. 5, рис. 3);
4. По мягкой же глине наносились, видимо, гончарами штампы,
чаще всего в виде разнообразных «решёток», на которых никогда
не прочерчивали иероглифы (табл. 5, рис. 4).
Типы текстов. Кроме местного типа письма один раз встречена надпись, предположительно схожая с иероглифами соседней
историко-культурной зоны — Шаньдуном (табл. 6).
1. Шуандуньское письмо. По месту нанесения можно разделить
на две разновидности:
1.1. «сакральное» письмо — массовое, оно использовалось в
записях на доньях чаш с низким поддоном и внутри высоких конических поддонов больших чаш (на плоскости поддона). Насчитывало ок. 350 иероглифов (табл. 6, рис. 1–2).
1.2. «профанное» письмо — встречается редко, но есть и вне
Шуандуня. Надписи наносились на внешние стенки чаш другого
типа (хозяйственных, а не ритуальных), под бортиком, т.е. могли
53
Раздел I. Эпиграфика Китая
быть увидены со стороны (табл. 6, рис. 3). «Профанное письмо»
(условно — «латинские буквы») встретится и позднее.
2. Одна надпись, сделана не обычными для Шуандуня геометрическими или пиктографическими знаками, а иероглифами из изогнутых линий (табл. 6, рис. 4–5). По-видимому, ближайшим аналогом
можно считать надписи на костях крупных животных, обнаруженные
на поселении Юаньцзячжуан (уезд Чанлэ на севере Шаньдуна)81.
Использование чужой письменности на храмовом участке говорит
о сложном культурном взаимодействии с соседями82.
Классификация иероглифов
Комплекс ранних знаков письма Шуандуня разнообразен, он предполагает наличие простых и сложных иероглифов. Большинство простых иероглифов встречается сравнительно часто, что подтверждает
их принадлежность именно к знакам письма.
1. Односложные простые иероглифы:
а) прямые линии (в том числе пересекающиеся, см. табл. 7, 1а);
б) дуги (в том числе пересекающиеся, см. табл. 7, 1б).
Те и другие могут состоять из 1–4 линий. Они достаточно массовы.
2. Сложные иероглифы:
а) закрытые фигуры: треугольники, квадраты, круги, смыкающиеся дуги и др. (см. табл. 7, 2).
Тоже достаточно массовы.
81
82
54
Эти надписи не имеют чёткой датировки, поскольку были найдены и собраны
в яме (возможно, ботросе) антикваром-любителем. См.: Лю Фэнцзюнь. Чанлэ
гукэ вэнь (Тексты, нацарапанные на костях, из уезда Чанлэ). Цзинань, 2008.
Но наличие на Шуандуне близкого к ним иероглиф позволяет определить дату;
раскопки вокруг ямы, судя по публикации, не производились.
Взаимодействие это сохранится и в будущем. Наличие на одном памятнике
и местной, и «иноземной» (шаньдунской) письменностей — это явление, заставляющее вспомнить о наличии «билингвы» на памятнике Лунцючжуан,
также расположенного в зоне контактов народов Нижней Янцзы и Шаньдуна.
Ярким примером памятника, совместившего элементы двух культур: Лянчжу
и Давэнькоу–2, является Хуатин (рубеж IV–III тыс. до н.э.). См.: 1987 нянь
Цзянсу Синь-и Хуатин ичжи дэ фацзюэ (Раскопки на памятнике Хуатин уезда
Синь-и, пров. Шаньдун) // Вэньу. 1990. № 2; Хуатин муди вэньхуа лянхэ сяньсян дэ фэньси (Анализ феномена культурного дуализма памятника Хуатин) //
Дунфан вэньхуа. 2000. № 9.
Современные данные о древнейших письменностях в Восточной Азии...
3. Смыкающиеся иероглифы без пресечений:
а) два и более простых иероглифов: угол, крест с разветвлениями
на концах, «лапки» и др. (см. табл. 8, 3а);
б) два и более сложных иероглифа (круг в круге, квадрат в квадрате, квадрат в круге и др.);
в) сочетания простых и сложных иероглифов: треугольник и прямая — «флаг» (см. табл. 8, 3в), квадрат с удвоенной линией одной
из сторон (см. табл. 2), «рубка», четыре круга, круг с прямыми —
«циферблат» (см. табл. 8, 3в).
4. Иероглифы-пиктограммы (см. табл. 9), изображающие животных («дом на сваях», «свинья», «рыба», «кошачий хищник»,
«лань» и др.). Они имеют варианты, но перепутать их нельзя. Наиболее стандартизированы — «свинья» и «рыба», и именно они часто дают сочетания с другими иероглифами во фразе. Это именно
иероглифы («пиктограммы»), а не рисунки, поскольку, например,
«свинья» часто рисовалась несколькими линиями; кроме того, они
участвуют во фразах как «равноправные» их части, наряду с геометрическими иероглифами (табл. 10). Это явление встретится и
позднее.
Фразы. Сочетания, обычно образованные путем наложения друг на
друга в одной надписи иероглифов этих четырех групп. Почти всегда (кроме фраз только из двух иероглифов) — с пересечениями, в
большинстве случаев — более двух (см. табл. 10 и 11).
Приведём некоторые количественные данные. Нами было произведено разделение одиночных иероглифов на простые и сложные
(определение см. выше), а также мы попытались разложить фразы и
тексты на исходные иероглифы (примеры фраз см. табл. 10 и 11).
Одиночные иероглифы
Всего
633
Фразы (число иероглифов)
Неразложимые
«простые»
«сложные»
2
3
4
5
6
7
8
169
213
131
69
26
9
4
4
1
7
26,7%
33,6%
20,7%
11,0%
4,1%
1,4%
0,6%
0,6
0,1%
1,1%
Видов простых иероглифов по нашим наблюдениям меньше, чем
сложных (26,7% и 33,6%).
55
Раздел I. Эпиграфика Китая
Иероглифы образуют фразы — самая большая запись, по нашим наблюдениям, раскладывается на восемь отдельных иероглифов Число иероглифов во фразе в массиве убывает. В приложении
приведён пример разложения на шесть исходных знаков, каждый
из которых встречается в одиночку или в других фразах (табл.
11). Есть фразы, неразложимые на составляющие (табл. 12).
Ещё одной особенностью данной иероглифики, которую можно
отметить уже сейчас, является наличие своеобразных «вспомогательных» коротких линий, и примыкающих, и непримыкающих к
иероглифу, которые, возможно, выполняли роль «диакритик»83.
Особенности нанесения записи. Важнейшая особенность письма на доньях заключается в том, что иероглифы во фразе, если она
короткая, процарапывались рядом в колонку или в строчку, а если
она состояла из трёх и более знаков, — то путём наложения иероглифов друг на друга.
С одной стороны, такой способ записи явно вызван ограниченной площадью дна чаши. Ведь в редких случаях, когда надпись
делалась на внутренней поверхности больших конических поддонов, употреблялось и строчное письмо. С другой стороны, следует
принимать во внимание, что это ранняя письменность, зафиксированная на стадии формирования, поэтому многие приёмы и способы письма, которые будут выработаны в будущем, в то время
ещё были неизвестны. Да и использование надписей в религиозной сфере явно накладывало свои ограничения: необходимо было
жёстко придерживаться устоявшейся ритуальной практики.
Таким образом, важнейшие особенности шуандуньской письменности обусловлены тем, что писавший был вынужден наносить запись на ограниченной площади дна сосуда. Поскольку иероглифы не
могли быть уменьшены в размерах, то при необходимости написать
более четырёх иероглифов недостаток поверхности приводил к необходимости их преобразования. А окружность дна вела к тому, что
одни и те же иероглифы во фразах и в одиночку могли записываться
в центре, могли смещаться, а могли быть и у кромки поддона.
Такое мышление ограниченным пространством довлело над тем,
и кто разрабатывал письменность Шуандуня. Возникала редкая в
83
56
Авторы благодарят А. М. Карапетьянца, который высказал эту идею.
Современные данные о древнейших письменностях в Восточной Азии...
других ранних письменностях проблема: оказавшись в тесноте,
часть иероглифов видоизменялась по законам, которые нам пока
неизвестны. Порядок же чтения знаков мог быть и неочевиден —
это один из признаков архаичности письменности.
Тем не менее разделение фраз на иероглифы обычно несложно,
тем более что самые массовые из них часто встречаются во фразах из одного иероглифа или во фразах из двух иероглифов, когда на дне чаши достаточно места. Последовательность наложения
исходных иероглифов можно определить благодаря качественным
цветным фотографиям, опубликованным в монографии, посвящённой раскопкам Шуандуня. Отмечено такое явление: в случае, если
в тексте более трёх-четырех знаков, и площади дна уже было недостаточно, то нередко следующий знак по какой-то причине не
уменьшенный в размерах (будем помнить, что это ранняя письменность), перекрывая, разрушал часть предыдущего знака. Кроме того,
при наложении иероглифы часто упрощались. Происходило это по
некоторым законам, лишь часть из которых можно проследить на
данном этапе исследования.
Наряду с «наложением» существовал и ещё один принцип записи текста: создание «сложных композиций из усечённых иероглифов». В отдельных случаях, видимо, когда текст предполагал
большое число иероглифов, они с самого начала записывались не
путём наложения (рискуя превратиться в беспорядочный набор
линий), а образовывали сложную ассиметричную композицию,
в которой можно отличить отдельные составляющие (табл. 11).
Сейчас сложно вычленить из неё и ещё сложнее восстановить их
исходный облик. От фразы из нескольких иероглифов они отличаются тем, что написаны в один приём, при этом с исходные иероглифы явно подверглись «усечению». Возможно, поэтому появляются некоторые дополнительные знаки, связывающие исходные
иероглифы в сложные высказывания. Понять этот принцип пока
невозможно (в отличие от фраз), но существование его очевидно.
* * *
Итак, важность обнаружения массовых материалов Шуандуня
в том, что в распоряжении специалистов появился очень широкий
набор иероглифов простых (и составных, и единичных во фразах).
57
Раздел I. Эпиграфика Китая
Такой крупный фактический материал позволяет работать с единичными находками в других местах: в случае сходства исследователь способен установить, имеет ли он дело с разного рода символами и тамгами или с иероглифами. Это исключительно важно,
поскольку немассовые единичные знаки порой не имеют ярких
признаков принадлежности к знакам письма.
Как видим, комплекс иероглифов и текстов из Шуандуня — это
сложная система письма, которая предполагала наличие сравнительно большого набора простых и сложных иероглифов, существование разработанных ритуальных норм использования письменности, а также сложившихся и устойчивых способов нанесения
их на ритуальные сосуды, определяла инструменты и технологии
нанесения надписей.
Письменность развивалась в обществе, в котором уже было достаточно много грамотных людей, обязанных пройти процесс обучения, чтобы приобрести устойчивые навыки письма. В частности, они должны были уметь, опираясь на выработанные правила,
наносить сложные сообщения, которые порой требовали преобразования исходной письменности.
3. Памятник Диншади
Раскопанный на небольшой площади памятник Диншади 丁沙地
расположен на Нижней Янцзы, к югу от Шуандуня, в районе г.
Нанкин (уезд Цзюйжун 句容, пров. Цзянсу).
Судя по ряду изделий из камня и керамики, он существовал во
второй половине VI — начале V тыс. до н.э. (т.е. в конце раннесреднего и начале среднего неолита). Формы керамики сближают его
с рассмотренными выше Хоуцзячжаем и Шуандунем: это крупные
корчаги, горшки с налепами и уже упоминавшиеся корчаги-фляги с
ручками-ушками. Среди изделий из камня необходимо отметить наличие характерного для западного и юго-западного побережья Древнего Пролива тёрочника вытянутой формы на четырех ножках (как
в культурах Цзяху, Пэйлиган, Цышань 5500–4900 гг. до н.э.). Этот
набор изделий позволяет достаточно точно датировать находки на
Диншади концом VI — началом V тыс. до н.э.
Здесь было обнаружено 12 знаков на доньях чаш (изготовленных более грубо, чем на Шуандуне) и один «сакральный символ»
58
Современные данные о древнейших письменностях в Восточной Азии...
на стенке чаши (табл. 13), который примерно в то же время встречается на памятнике Средней Янцзы — Танцзяган (см. ниже)84.
Наиболее массовыми знаками здесь являются типичные для
среднего неолита «прямые кресты»: без круга (табл. 13, рис. 1–3)
и в круге (табл. 13, рис. 4–5). Широко распространившихся в
позднем неолите «косых крестов» ещё нет. Манера маркировать
донья «прямыми крестами» сближает эти находки с артефактами
из Шуандуня, где также имеются «прямые кресты», одиночные и
во фразах.
Есть два сложных знака, которые явно связаны с шуандуньской
«геометрической» письменностью: они имеют общие составляющие (табл. 13, рис. 6–7).
Первый таков: в центральной части дна расположен овал (две
«смыкающихся дуги»), от которого отходят две линии: вниз по
вертикали и («Т-образная») вверх по диагонали. Второй: в центре
«треугольник», а снизу — прямая горизонтальная линия».
Описанные простые и сложные иероглифы сосуществуют в
слое с чашами со сложным «сакральным символом», нанесённым
краской на поверхность (табл. 13, рис. 8). Данный орнамент является одним из самых ранних, встреченных в Восточной Азии.
Его ближайший предшественник, как уже было сказано, встречается на эпонимном памятнике культуры Танцзяган (4800–4300 гг.
до н.э.), расположенном в исторически очень древнем и развитом
аграрном очаге в бассейне р. Лишуй (западном притоке оз. Дунтинху, т.е. к югу от р. Янцзы). Он также связан с аустрическими
народами и дал самую раннюю из известных земледельческих
культур Восточной Азии — Пэнтоушань 1–2 (7200–7000 и 6500–
5700 гг. до н.э.).
1.2. Культура Мацзябан (4400–3400 гг. до н.э.)
Памятники этой культуры распространены в районе оз. Тайху.
Это наиболее ранняя культура, выделенная в восточной части Нижней Янцзы.
84
У Жунцин. Цзянсу Цзюйжун Диншади ичжи шицзюэ цзуаньтань цзяньбао
(Краткое сообщение о пробных раскопках на памятнике Диншади уезда Цзюйжун, пров. Цзянсу) // Дуннань вэньхуа. 1990. № 1.
59
Раздел I. Эпиграфика Китая
1. Памятник Мяоцянь85
Мяоцянь расположен к югу от оз. Тайху и к северо-востоку от
знаменитого памятника Лянчжу на территории будущего царства
Мо, которое возникнет здесь через тысячу лет 86. Памятник многослойный; данный сосуд, по мнению публикаторов, относится к
культуре Мацзябан (см. табл. 14)87.
Это пока единственный известный знак данной культуры («стрела»), относящийся, возможно, к традиции «геометрической» письменности Шуандуня, но не встречающийся там (рис. 1). Как и на
Шуандуне, он нанесён на дно чаши на низком полом поддоне. Напоминает наконечник стрелы с коротким черешком и выгнутыми
перьями. «Стрела» именно такой формы не случайна, она встретится здесь же на памятнике Пишань культуры Сунцзэ и в более
поздние времена.
Интересно отметить, что «стрелы», как и «косого креста» на
Хуайхэ не было. Это свой иероглиф, характерный для востока
Нижней Янцзы.
2. Юг «Древнего Приморья»
2.1. Культура Цзяху 2–3 (5300–4900 гг. до н.э.)88
Наши представления о знаках ранне-среднего неолита будут неполны без привлечения материалов Цзяху 䌒␪ (уезд Уян 㟲䰇,
пров. Хэнань 河南), который принадлежит к кругу памятников,
расположенных вдоль южного берега Древнего Пролива, в самой
западной его части.
Памятник локализуется на самом юге историко-культурной зоны
«Древнее Приморье» в отдельном «аграрном очаге», расположенном южнее «суншаньского» «аграрного очага» в верховьях северного притока Верхней Ханьшуй реки Хунхэ 洪河.
85
86
87
88
60
Мяоцянь (Памятник Мяоцянь). Пекин, 2005.
Чжэцзян Лянчжу Мяоцянь ичжи ди у, лю цы фацзюэ цзяньбао (Краткое сообщение о пятых и шестых раскопках памятника Мяоцянь у села Лянчжу, пров.
Чжэцзян) // Вэньу. 2001. № 12.
Мяоцянь… С. 178.
Уян Цзяху (Памятник Цзяху в уезде У-ян). Т. 1–2. Пекин, 1999.
Современные данные о древнейших письменностях в Восточной Азии...
Жители памятника явно поддерживали связи с жителями Нижней
Хуайхэ, но, судя по археологическим данным, наиболее интенсивными контакты были с соседями, носителями «южно-приморской»
культуры Пэйлиган (5500–4900 гг. до н.э). С Пэйлиганом среднее
и позднее Цзяху сближается наличием корчаги-фляги с ручкамиушками и удлинённого тёрочника на четырёх ножках. С Хоуцзячжай и Шуандунем, где не обнаружены погребения, их роднят
только корчаги-фляги. Это важные ритуальные, совершенные по
форме предметы, имеющие этно-керамическую привязку. По нашему мнению, они могут считаться признаками аустрических народов региона в раннем и ранне-среднем неолите. Во всех случаях
они составляют важную часть погребального инвентаря.
Здесь найдено несколько неповторяющихся простых одиночных иероглифов разных периодов истории памятника, которые
можно считать ранней письменностью. Отнести её можно к концу
VI тыс. — началу V тыс. до н.э.
Ниже опишем разнообразные знаки на керамике, среди которых
есть общие для южного побережья Древнего Пролива примеры письменности. В обобщающих работах их, как правило, не указывают, но
они опубликованы в отдельной монографии (табл. 15) 89.
Описание памятника
Опираясь на существующие радиокарбонные датировки, выделим три периода90:
Первый: 6000–5600 гг. до н.э. (по калибр. датам: 7000–6600 гг.
до н.э.);
Второй: 5200–5100 гг. до н.э. (по калибр. датам: 6600–6200 гг.
до н.э.);
89
90
Цветные фото даны по публикации: Хэнань Уян Цзяху Синьшици шидай ичжи
ди эр чжи лю цы фацзюэ цзяньбао (Краткое сообщение о 2–6 сезонах раскопок
на неолитическом памятнике Цзяху, уезда У-ян, пров. Хэнань) // Вэньу, 1989,
№ 01. С. 10. Чёрно-белые прорисовки сделаны по монографии: Уян Цзяху...
Т. 1–2. Пекин, 1999.
На нём получены следующие радиокарбонные даты (некалиброванные): 1 период:
5970±150; 5611±125 гг. до н.э.; 2 период: 5187±128; 5155±122 гг. до н.э.; 3 период:
5067±131 гг. до н.э. См.: Хэнань Уян Цзяху Синьшици шидай ичжи ди эр чжи лю
цы фацзюэ цзяньбао (Краткое сообщение о 2–6 сезонах раскопок на неолитическом памятнике Цзяху, уезда Уян, пров. Хэнань) // Вэньу. 1989. № 1. С. 14.
61
Раздел I. Эпиграфика Китая
Третий: 5100–4900 гг. до н.э. (по калибр. датам: 6200–5800 гг.
до н.э.) 91.
Это ранний и ранне-средний неолит. Обратим внимание на то,
что между первым и вторым периодами разрыв примерно в 400 лет
(это подтверждается и анализом керамического комплекса). Второй и третий периоды синхронны описанным выше памятникам,
а первый предшествует им. Таким образом, все они предшествуют
по времени Шуандуню (4500-3800 гг. до н.э.), и только третий период может быть синхронизирован с Хоуцзячжай–1.
1. Памятник дал материал, который может быть отнесён к очень
раннему времени — к первому (6000–5600 гг. до н.э.) и второму
периоду (5200-5100 гг. до н.э.). В обоих случаях это знаки, нанесённые на внешнюю поверхность сосудов. Обратим внимание
на то, что оба случая относятся ко времени более раннему, чем
Хоуцзячжай–1 и Шуандунь, и не имеют других аналогов на этом
памятнике. Оставим их пока без интерпретации, поскольку принадлежность той или иной хозяйственной ямы или могилы к конкретному слою на этом памятнике не всегда может быть прослежена точно.
Самым ранним являются «три параллельные линии» (табл. 15,
рис. 1), нанесённые на внешнюю сторону тулова мелкой чаши,
которая отнесена к первому периоду. Такой иероглиф характерен
для традиции «геометрического» письма Шуандуня. А на тулове
парадного кувшина с ручками-ушками второго периода встречается целая композиция из шести полых непересекающихся удлинённых дуг разной величины и разной пространственной ориентации
(табл. 15, рис. 2). Отметим, что по стилю (назовём условно —
«римские цифры») эта надпись также имеет аналоги на Шуанду91
62
В литературе, особенно обобщающего характера, указываются даты, полученные именно на основе калиброванных датировок, что значительно удревняет культуру Цзяху — до VII тыс. до н.э. (7000–5800 гг. до н.э.), относя её к
раннему неолиту. Но в таком случае она выпадает из контекста смены этапов
неолита Восточной Азии. С этим трудно согласиться и потому, что второй и
третий периоды по керамическому материалу и каменной индустрии (в том
числе здесь есть уже не раз упоминавшиеся тёрочники на четырёх маленьких ножках) точно синхронизируются с культурой Пэйлиган (5500–4900 гг.
до н.э.), чьи памятники расположены несколько севернее Цзяху. См.: Уян
Цзяху… т.1. С. 518.
Современные данные о древнейших письменностях в Восточной Азии...
не, давшем ряд образцов «профанного» письма, а, кроме того, напоминает текст на чаше более позднего памятника Бэйиньянъин,
обнаруженной в слое, который может быть отнесён к позднему
неолиту (3500–2500 гг. до н.э.).
Ко второму периоду также относится иероглиф «стрела» на нашивной бляшке круглой формы из кости (табл. 15, рис. 3). Это
заставляет вспомнить о рассмотренном выше значительно более
позднем знаке культуры Мацзябан (4400–3400 гг. до н.э.). Таким
образом, если это именно «стрела», то перед нами первый случай
использования данного знака. Впрочем, судя по прорисовке, это
может быть и иной иероглиф, состоящий из сочетания двух дуг,
давших «сложный» знак.
2. Для исследования особенно важны два иероглифа третьего периода (5100–4900 гг. до н.э.), который не только синхронен рассмотренному материалу из Хоуцзячжай–1 (5100–4900 гг. до н.э.), но и
содержит известный и на Хоуцзячжай–1, и на Шуандуне иероглиф
«окружность с насечками» — «солнце» (табл. 15, рис. 4а-б). В реконструированном сосуде он находится на внешней стороне верхней части тулова большого тарного сосуда (табл. 15, рис. 4а)92. Такое месторасположение на сосуде в будущем будет характерно для
«социальных символов» ряда культур Шаньдуна и Средней Янцзы.
Но в среднем неолите в Восточной Азии они не встречаются.
Сочетание двух иероглифов есть на дне плоскодонной чаши без
венчика (табл. 15, рис. 5). Первый образован из трёх горизонтальных линий у поддона, к которым примыкают «штриховки». Это —
сложный иероглиф (названный нами «дождь над морем»). В середине дна — ещё три прямые линии. По краям — выгнутые по
контуру окружности поддона дуги. Все три иероглифа также есть
и на Шуандуне. Исходя из существующих представлений о «геометрическом» письме, можно предположить, что это — «фраза».
Неясное. Вызывает некоторые сомнения принадлежность к
письменности знаков, расположенных на дне ещё одного сосуда:
это два параллельных ряда точек, один короче другого, которые,
возможно, образуют незавершённый иероглиф «две параллельные
92
Заметим, что даже в такой профессионально изданной монографии допущена
небрежность — протирка, фотография и рисунок не совпадают.
63
Раздел I. Эпиграфика Китая
линии» (табл. 16, рис. 1). Также сомнительным является отдалённо напоминающий знак «окружность с насечками» из Шуандуня
фрагмент некого изделия неясной формы и неясного предназначения (табл. 16, рис. 2а-с).
3. Ещё один вид носителей надписей — глиняные изделия неясного назначения (табл. 17). Они напоминают ритуальные сосуды,
характерные для юга Восточной Азии, — керамические изделия
неправильной формы, часто на скошенной ножке (условно называемые «рюмкой»). В целом виде сохранился только один (табл.
17, рис. 1). В его верхней части нанесён иероглиф «ёлочка», встречающийся в Шуандуне, а затем и в позднем неолите (на памятниках культуры Сунцзэ).
На фрагментах этих же предметов видим штриховку из параллельных линий (табл. 17, рис. 4–6), а в двух случаях — две
группы диагональных линий, соприкасающиеся одной стороной и
расходящиеся в стороны (табл. 17, рис. 2, 3). Эти линии явно не
являются декором. Они занимают часть поверхности изделия, насчитывают определённое число аккуратно процарапанных параллельных линий. Вероятнее всего, они также выполняли определённую коммуникативную роль.
«Сакральный символ». Ещё на одном керамическом изделии,
по форме напоминающем катушку, нанесены «сакральные символы» в виде сочетания двух пар «лепестков», которые также встретятся в позднем неолите на Нижней Янцзы (табл. 18).
«Штампики». Очень важно, что здесь есть два «штампика»
(«печатки»), которые являются важнейшими свидетельствами наличия связей с памятниками круга Шуандуня (табл. 19). Первый — «прямой крест» (табл. 19, рис. 1). Время не определено.
Второй — «Z-образный» знак с отдельной линией — относится ко
второму периоду (табл. 19, рис. 2а и 2б), т.е. близок по времени с
Хоуцзячжаем–1 (5100–4900 гг. до н.э.).
Хотя описанные знаки сравнительно просты, все они хорошо
известны в текстах Шуандуня, где встречаются или отдельно, или
в составе фраз. Это заставляет считать, что перед нами иероглифы,
а не что-либо иное.
«Сакральные символы» на панцирях черепах. В специальной
литературе, как правило, упоминаются только три знака на панци64
Современные данные о древнейших письменностях в Восточной Азии...
рях черепах из погребений, которые и называют наиболее ранними
свидетельствами зарождения письменности в Восточной Азии, а
остальные знаки (на керамике) не упоминаются. Это легко объяснить: наличие черепаховых панцирей в качестве носителя вольно
или невольно связывает их с надписями цзягувэнь на гадательных
панцирях конца II тыс. до н.э. К тому же Цзяху расположено на
юге «Древнего Приморья», т.е. значительно ближе к территории
Шанского нома, чем районы Нижней Янцзы. На этом сходства
заканчиваются. Это, вероятнее всего, «социальные символы», поскольку они имеют иной характер, отличный от иероглифов и
других знаков на керамике, описанных выше (табл. 21).
Отметим, что керамические сосуды, рассмотренные выше, происходят из слоя и из хозяйственных ям, а «сакральные символы» на панцирях черепах — из трёх могил, которые и по другим
признакам отличаются от большинства погребений на памятнике (см. табл. 20). Панцири, положенные в эти погребения, явно
использовались в сакральной сфере, возможно, для гаданий.
В могилах 363, 327 — число панцирей 8, а в 233 — 6. Числа 8 и
6 явно неслучайны и были обусловлены обрядом.
Один знак на целом панцире (табл. 20, рис. 1 — М344) — на
внешней стороне нижней части; два других — на фрагментах
(табл. 20, рис. 2 — М335, рис. 3 — М387). Все они также отнесены ко второму периоду (5300–5100 гг. до н.э.). Все символы —
простые и одиночные93.
Первый знак только на первый взгляд напоминает «глаз» (с
точки зрения шуандуньской графики, это «смыкающиеся непересекающиеся дуги, внутри которых размещена малая дуга»), но на
Шуандуне такого знака нет. Знак, обнаруженный в погребении №
387 (табл. 20, рис. 3), нанесён на специально обтёсанную пластинку из панциря.
Приведём аргументы в пользу того, что они относятся к символам, а не к письменности. На подавляющем числе панцирей никаких знаков нет. Они не повторяются, все известные знаки различаются по форме и месту нанесения: у них нет постоянного места на
93
Сравнивая фотографии и прорисовки, нельзя не обратить внимание на их расхождения.
65
Раздел I. Эпиграфика Китая
панцире — они нанесены на разные стороны. В первом случае —
на внешней стороне, во втором — на внутреннем; в третьем — на
специально выточенном квадрате.
Таким образом, можно заключить, что нанесение знаков на панцири черепах в это время ещё не было типичным явлением, а, скорее,
редким исключением. Эти знаки не были связаны с обрядом, и не
требовались для его проведения — на результаты гадания на остальных шести или восьми парах панцирей они никак не влияли.
Итак, рассмотренные знаки — не письменность, и в этом отношении прямая связь с цзягувэнь (учитывая и временной разрыв),
на наш взгляд, не обоснована. Тем не менее эти погребения с панцирями интересны тем, что это первая фиксация сакрализации и
почитания черепахового панциря (целиком, хотя верх отделён от
низа), ставшего известным археологам (табл. 20, рис. 22). Причём,
почитание и верхней и нижней части. Судя по фотографиям, вместе с камнями они образовывали некое единство. Важный вывод,
который можно сделать из анализа этих погребений, заключается в
том, что панцирь был сакрализован раньше, чем стал покрываться
знаками (в каждом из погребений — несколько панцирей, но знаки
есть только на одном из них). Заметим, что на памятнике Нижней
Янцзы Линцзятан (к западу от оз. Тайху) более поздней культуры
Сунцзэ (3600–2600 гг. до н.э.) найдена нефритовая модель таких
двух панцирей.
Всё сказанное позволяет сделать предположение, что погребения, вероятнее всего, жреческие.
3. Средняя Янцзы (IV тыс. до н.э.)
На Средней Янцзы центром наиболее интенсивного социального и хозяйственного развития являлся район к западу от оз.
Дунтинху (долина р. Лицзян — «лисяньский» «аграрный очаг»),
который, как известно в настоящее время, был местом появления
первой, наиболее ранней в истории Восточной Азии отдельной археологической культуры. Она получила название Пэнтоушань 1–2
(7200–7000 и 6500–5700 гг. до н.э.). Столь же динамичное развитие этому «аграрному очагу» было присуще не только в раннем
неолите, но и в следующие периоды.
66
Современные данные о древнейших письменностях в Восточной Азии...
Ниже будут рассмотрены материалы среднего неолита, не давшего ранней письменности, но уже в этот период создавшего ряд
«сакральных знаков» («восьмиконечную звезду» — впервые!),
которые являются свидетельством формирования здесь сложных
социальных структур. Свидетельства появления письменности
встречаются в позднем неолите.
3.1. Культура Танцзяган (4800–4300 гг. до н.э.)
Рассмотрим материал эпонимного памятника Танцзяган ∸ᆊቫ
(уезд Аньсян ᅝе, пров. Хунань ␪फ), который дал сложный сакральный символ «восьмиконечная звезда»94. Затем — ряда других
соседних памятников, синхронных Танцзягану.
Танцзяган исключительно интересен наличием расписных чаш
на низких широких поддонах, на одной из которых впервые появляется, и сразу в очень сложном исполнении, важнейший сакральный символ различных историко-культурных зон бассейна
Янцзы — «восьмиконечная звезда» (табл. 23, рис. 1–2). Ещё на
одной чаше есть уникальная «шестнадцатиконечная звезда» с
очень богатой и разнообразной орнаментацией, которая более нигде не встречается. В центре обеих «звёзд» — «прямой крест» в
разных модификациях. Этот символ нанесён на верхнюю сторону
блюда парадной чаши на низком широком поддоне.
Обратим внимание на то, что на Нижней Янцзы и на Шаньдуне «восьмиконечная звезда» появится несколько позже: сначала в культуре позднего неолита Сунцзэ Нижней Янцзы, а затем в
Давэнькоу–1 на Шаньдуне.
Наличие такого сложного символа в двух производных разновидностях может свидетельствовать о том, что именно здесь происходило его формирование, а вовне он вышел уже устоявшимся — в виде «восьмиконечной звезды».
На внешней стороне другой чаши нанесено изображение, которое, по-видимому, можно трактовать как личину божества, для неё
94
Хунань гудай вэньхуа чутань (Начало исследования древних культур Хунани) //
Каогу сюэхуй ди и цы няньхуй лунвэнь цзи, 1979. Пекин, 1980; Хунань Аньсянь Танцзяган синьшици шидай ичжи (Неолитический памятник Танцзяган в
уезде Аньсянь пров. Хунань) // Каогу. 1982. № 4. С. 350.
67
Раздел I. Эпиграфика Китая
характерно наличие двух больших глаз и отсутствие пасти (табл.
23, рис. 3).
2. Памятники этой культуры, Датан и Гаомяо, также дали изображения сложных сакральных и, возможно, социальных символов (табл. 24) 95.
Применительно к нашему исследованию огромнейшее значение
имеет наличие на фрагменте сосуда из Датана (в зоне декора на
плечиках и нижней части горла) сложного «сакрального знака» —
«креста из смыкающихся дуг», который встречался на Диншади
(табл. 24, рис. 1а-б). На тулове того же сосуда есть уникальное
для всего региона натуралистическое изображение шествия двух
существ, одно из них — нехищная птица с гребешком (справа),
изображение второго не очень ясно, это может быть или грызун,
или хищник семейства кошачьих (табл. 24, рис. 1а).
На памятниках Датан и Гаомяо, видимо, на доньях (!) сосудов
также есть два стилизованных изображения голов божеств, столь
характерных в III тыс. до н.э. для трёх периодов культуры Лянчжу
на Нижней Янцзы (табл. 24, рис. 2–3). У них отсутствуют глаза,
есть пасть с заметными клыками.
* * *
Рассмотренный материал заставляет обратить внимание на то,
что «лисяньский» «аграрный очаг» — в рассматриваемое время
наиболее развитый и древнейший на Средней Янцзы — дал самые ранние изображения «восьмиконечной звезды» и головы «божества». В последующие тысячелетия в позднем неолите также
«звёзды» и головы других «божеств» станут во многом характеризовать Нижнюю Янцзы. По своему начальному потенциалу лисяньский очаг сопоставим с очагами Нижней Янцзы, но, видимо,
ограниченность его площади не позволила его развитым и сложным обществам V–IV тыс. до н.э. перейти к этапу государственности столь же успешно, как на Нижней Янцзы с её колоссальными
по площадям «аграрными очагами».
95
68
Сянцзян лююй юаньши вэньхуа чулунь (Начало исследования ранних культур
бассейна реки Сянцзян) // Наньфан вэньу. 1990. № 4.
Современные данные о древнейших письменностях в Восточной Азии...
4. Шаньдун
Среди надписей Шуандуня встречаются две, имеющие явные параллели с недатированными надписями на костях крупных животных, обнаруженными в северной части полуострова
Шаньдун, на памятнике Юаньцзячжуан. Последние не имеют
определённой датировки и в условиях отсутствия какого-либо
археологического контекста не могут быть отнесены к конкретной культуре, но черты графического сходства очевидны. Поэтому вероятная дата этой письменности включает в себя даты
Шуандуня — 4500–4000 гг. до н.э. Сначала рассмотрим их, а
затем познакомимся с материалами уже выделенных культур:
Бэйсинь и Дадуньцзы–1.
4.1. Культура не установлена
1. Памятник Юаньцзячжуан
Яма с костями крупных животных с надписями (предположительно — ботрос) была обнаружена местным собирателем предметов старины и одновременно археологом-любителем на памятнике
Юаньцзячжуан 袁家庄 (уезд Чанлэ ᯠФ, пров. Шаньдун) в северной части историко-культурной зоны Шаньдун. Впоследствии
они обследовались антикваром и искусствоведом Лю Фэнцзюнем.
Его заслуга в том, что он, увидев связь между знаками на кости
и письменностью, собрал их и издал в виде отдельного альбома с
качественными фотографиями. Но сведений о раскопках на этом
памятнике нет — находки из сборов96. Не будучи археологом, он
тем не менее отнёс его к культуре Луншань — в современной периодизации к «позднему неолиту» (3500–2500 гг. до н.э.) и «энеолиту» (2500–1800 гг. до н.э.).
Можно согласиться с автором публикации и его консультантами
в том, что находки — знаки письма. Если считать, что кости (лопатки, берцовые кости, как в Шан, а также нижние челюсти), обнаруженные в ботросе, принадлежали жертвенным животным, то
96
Лю Фэнцзюнь. Чанлэ гукэ вэнь (Тексты, нацарапанные на костях из уезда Чанлэ). Цзинань, 2008. С. 10–11.
69
Раздел I. Эпиграфика Китая
нанесённые на них знаки (образующие сложные «тексты») также
могли носить сакральный характер.
Для этой письменности характерен особый тип сочетания простых знаков — «приблизительный» (табл. 25); обнаружены десятки знаков и их сочетаний, для которых характерна особая графическая структура. В таблице приведены несколько иероглифов и
«фраз» из них, а также сочетаний иероглифов, образующих сложную композицию.
Можно выделить как сравнительно простые сочетания линий,
обычно изогнутых, так и сложные. Они имеют общие черты: состоят из изогнутых линий, каждая из которых имеет на всём протяжении разную толщину. Многим присущи прямые линии, отходящие от центра иероглифа. Например, на рис. 1 (табл. 25) в
центре изображён эллипс, от которого в разные стороны отходят
изогнутые «отростки», как будто «прорастающие» короткими изогнутыми линиями с несомкнутыми концами среди них.
Знаков много, и они сочетаются не путём прибавления и не
путём наложения (как в Шуандуне), образуя не строчки и не колонки, а «пятна», в которых они как будто «сцепляются» друг с
другом. В ходе такого сцепления отдельные иероглифы, видимо,
по каким-то законам упрощались, образуя настолько причудливую вязь, что выделить отдельные составляющие сложно. Такая
компоновка знаков более нигде не встречалась, все остальные
типы письменности Восточной Азии построены по «обычным»
правилам. Возможно, такое письмо и не было рассчитано на
«полное понимание».
Точно датировать эти надписи на кости пока сложно. Наличие в
Шуандуне двух очень схожих по форме иероглифов свидетельствует о глубокой древности самой этой традиции письма и предполагает отнесение его к тому же времени, т.е. к концу V — началу IV
тыс. до н.э. Но есть и контрдовод. Памятник расположен на севере
Шаньдуна, где в V тыс. до н.э. была распространена сравнительно
простая деревенская культура Хоули (5500–4700 гг. до н.э.), достаточно изученная, чтобы ожидать от неё наличия письменности.
Лишь позднее здесь была обнаружена группа городских памятников, объединённых названием «Чэнцзыя» и относимых порой к
энеолитической культуре Иньцзячэн (2500–1900 гг. до н.э.).
70
Современные данные о древнейших письменностях в Восточной Азии...
* * *
Итак, наряду с «геометрическо-пиктографической» традицией
Шуандуня, в восточной части Восточной Азии могла существовать
еще одна традиция письма. Назовём её традицией «коротких черт,
имеющих сложную пространственную ориентацию». Благодаря
этим надписям есть свидетельство того, что жители долины Хуайхэ
поддерживали тесные контакты с жителями Шаньдуна.
Поскольку эволюция письма ведёт к увеличению доли простых
знаков, которые легко выделяются в письменном сообщении, то не
исключено, что именно подобный вид письма породил письменность,
предполагавшую иероглифику, состоящую из сочетающихся, в основном изогнутых черт. Позднее их можно увидеть в энеолите Шаньдуна в «чистом» виде на правой стороне билингвы из Лунцючжуана.
4.2. Культуры Бэйсинь (4100–3300 гг. до н.э.)
1. Памятник Ванъинь
Памятник Ванъинь 王因 расположен в западной части Шаньдуна (в долине реки Сышуй 泗水, уезд Яньчжоу). Ему посвящена монография, авторы которой отнесли полученный материал к
средненеолитической культуре Бэйсинь (4100–3600 гг. до н.э.)97.
Здесь обнаружена чаша с простым иероглифом — «две параллельные линии» в верхней части тулова (табл. 26), которые заставляют вспомнить «профанное» письмо Шуандуня, но это единственный пример здесь.
Второй знак — сложный. Его трудно однозначно классифицировать — вероятно, он близок к «сакральным символам». Он состоит из линий, которые покрывают некую часть изделия цилиндрической формы с отверстием. В левой стороне просматривается
известный по Шуандуню знак «ветка». А вокруг отверстия расположены смыкающиеся под разными углами прямые линии, не
образующие правильных геометрических фигур и симметричных
композиций; с левой стороны от отверстия под вертикальными линиями проведена черта, а с правой стороны её нет и т.п.
97
Шаньдун Ванъинь: Синьшици шидай ичжи фацзюэ баогао (Сообщение о раскопках на неолитическом памятнике Ванъинь, пров. Шаньдун). Пекин, 2000.
71
Раздел I. Эпиграфика Китая
Всё это позволяет говорить о том, что этот комплекс линий не
является декором, а, вероятнее всего, представляет собой некий
сложный знак, который пока не поддается точной атрибуции. Мы
не можем определённо сказать, является ли он каким-либо «символом» или относится к знаковой системе, которая выполняла функцию
письменности. Визуально он сближается с иероглифами на «рюмках»
из Цзяху (табл. 17), но отличия очевидны: здесь сочетание линий
значительно сложнее — они разной длины и не все параллельны.
* * *
Находки на памятнике Ванъинь носят единичный характер, но
важно зафиксировать, что как в северной, так и в западной части
Шаньдуна — наиболее в будущем социально развитых областях
этой историко-культурной зоны, на стыке V и IV тыс. до н.э. также
существовали простые и сложные иероглифы, используемые для
коммуникативных целей. В дальнейшем по мере продолжения археологических исследований и новых находок, возможно, будет
складываться более четкая картина.
4.3. Культура Дадуньцзы–1 (3900–3700 гг. до н.э.)
1. Памятник Дадуньцзы–1
В конце среднего неолита наиболее развитым районом Шаньдуна выглядит обращённая к Нижней Янцзы и Великой Равнине его
юго-западная часть.
1. Среди находок на эпонимном памятнике Дадуньцзы 大墩子
(уезд Писянь ϩও, пров. Цзянсу) особого внимания требуют
пряслица (табл. 27). Эти изделия являются важными носителями знаков различного рода. В основном они притягивают к себе
«сакральные символы», но поскольку, как можно предположить,
между ними и знаками письма люди того времени еще не всегда
проводили строгое различение, то пряслица могли служить и для
нанесения одиночных иероглифов или «фраз» из них. Специфика
пряслиц такова, что сложно судить, имеем ли мы дело с текстом
или уже с «семантически-значимым орнаментом», в котором знаки
письма отчасти утрачивают присущие им функции (коммуникативные) и приобретают новые функции (магические).
72
Современные данные о древнейших письменностях в Восточной Азии...
На первом пряслице — не совсем ясная композиция (табл. 27,
рис. 1). Она требует детального рассмотрения, поскольку явно не
является «недорисованной» звездой, а может быть разложена на
составляющие, среди которых есть и иероглифы.
В нижней части видим иероглиф «песочные часы». Этот знак
будет очень широко распространён в позднем неолите и в последующие периоды98. Следует отметить, что от центра пересечения
косых линий перпендикулярно отходит прямая (разделённая на
две части), образуя, таким образом, целостный знак, который мы
склонны считать знаком письменности — иероглифом. Действительно, такой вариант «песочных часов» не уникален. Он встретится в энеолите (2500–1800 гг. до н.э.), например, на памятнике
самого юга Нижней Янцзы, Хаочуань (центральный Чжэцзян);
причём, трижды. Для этого памятника «песочные часы» — очень
«устойчивый» иероглиф.
В противоположном от центра секторе есть ещё один,
«М-образный», иероглиф, который мы также склонны связать с
письменностью, поскольку он встречается на эпонимном памятнике поздненеолитической культуры Сунцзэ (3600–2600 гг. до н.э.)
Нижней Янцзы.
Важно отметить, что это пряслице обнаружено в одном погребении (М30) вместе с одной из чаш (табл. 27, рис. 2); таким
образом, они составляют единый ритуальный комплекс, функционирующий в одно время.
На втором пряслице — классическая «восьмиконечная звезда»
(табл. 27, рис. 2) с дополнительными элементами, на которые эта
«звезда» наложена — тремя сходящимися к центру непрямыми линиями, делящими окружность пряслица на три одинакового размера сегмента.
На третьем пряслице от центра отходят треугольники, образующие своего рода лучи «солнца» (табл. 27, рис. 3). В данном случае
трактовка затруднительна: это может быть и сложный иероглиф
98
Отметим, что в письменности конца II тыс. до н.э. — в шанской цзягувэнь —
он примет устойчивое цифровое значение и будет обозначать цифру 5. Но у нас
пока нет оснований полагать, что и несколько тысяч лет до этого, на рубеже
V–IV тыс. до н.э., он имел такое же значение.
73
Раздел I. Эпиграфика Китая
(как в Шуандуне), а может быть и «семантически-значимый орнамент».
2. Большой интерес представляют чаши двух видов с расписными орнаментами в виде различных «сакральных символов» и
«семантизированных рисунков», которые образуют симметричный
декор, равномерно покрывающий всю верхнюю поверхность тулова сосуда99.
Есть две чаши: с венчиком (табл. 27, рис. 1–2) и без венчика
(табл.27, рис. 3–4), каждая из которых несёт на себе орнамент.
Одна из чаш, с венчиком, несёт на себе один из наиболее значимых для описываемого времени «сакральных символов» — «восьмиконечную звезду». Другой «сакральный символ» — «цветок»,
лепестки которого соединяются и в центре, и на кончиках чёрными точками (заполненными темными окружностями небольшого
диаметра). «Лепестки» — овальной формы, внутри них прочерчена либо одна, либо, реже, две полосы.
Одна чаша без венчика (табл. 27, рис. 3) покрыта орнаментом в
виде «цветка» с лепестками и с композиционно значимыми чёрными точками; одна из них находится в центре и объединяет четыре
лепестка, а остальные занимают иное место — они расположены
не на кончиках лепестков, а посередине.
Вторая такая чаша несёт на себе наиболее сложный «семантически значимый орнамент», который мы условно назвали «распавшийся цветок». Лепестки в нём больше не образуют геометрически простой знак «цветок», а переходят в спирали, сохраняя
симметрию (табл. 27, рис. 4). При этом композицонными центрами остаются чёрные точки.
3. В завершение обратим внимание на один из триподов (табл.
29), в верхней части тулова которого нанесены геометрические
линии (прямые и дуги), вероятно, образующие фразу из четырех иероглифов. Прорисовка не очень ясная, поэтому высказывать определённые суждения о рисунке сложно. Едва ли это
сложный «семантически-значимый орнамент», поскольку призна99
74
Цзянсу Пэйсянь, Сыхучжэнь Дадуньцзы ичжи таньцзю баогао (Сообщение об
исследовании памятника Дадуньцзы у посёлка Сыху в уезде Пэйсянь, пров.
Цзянсу) // Каогу сюэбао. 1964. № 2.
Современные данные о древнейших письменностях в Восточной Азии...
ком последнего является симметричность и повторяемость элементов. Здесь же есть основания говорить о том, что это может
быть или фраза или простой «семантически-значимый орнамент»
(см. выше!). В данном случае композиционный центр образован
двумя графически близкими знаками — «сомкнутыми дугами с
дугой в центре», но различающимися по размерам: слева — две
дуги, пересечённые тремя линиями, справа — четыре дуги, наложенные друг на друга.
2. Памятник Люлинь
Этот памятник, также как и Дадуньцзы, расположен на юго–
западе историко-культурной зоны Шаньдун (уезд Писянь, пров.
Цзянсу). Оба памятника относятся к одному времени, также как и
средний период памятника Ванъинь100. Для них характерны общие
черты духовной культуры. Здесь есть чаша без венчика, которая также имеет орнамент «распавшийся цветок» (табл. 30). Отметим, что
этот сакральный символ получит несколько позже широкое распространение на юге «Древнего Приморья» и на Средней Хуанхэ.
* * *
Итак, следы ранней письменности выявлены на берегах Древнего Пролива. Между ними много общего, их можно отнести к «геометрическому» письму — иероглифы Цзяху, Хоуцзячжай находят
параллели в Шуандуне. В Цзяху есть сложный иероглиф «дождь
над морем», «три параллельных линии», и, возможно, «профанное
письмо» («римские цифры») на фляге из могилы М319, общей является и традиция использования «штампиков» с иероглифами.
Письменность в среднем неолите продолжается на Нижней
Янцзы и после Шуандуня: есть два образца сочетаний этих иероглифов в Диншади, а на памятнике Мацзябан появилась «стрела»,
которой не было в Шуандуне.
На Шаньдуне на памятнике культуры Бэйсинь Ванъинь также
встретились простые знаки — наружное «профанное письмо». Два
100
Цзянсу Пэйсянь Люлинь синьши цишидай ичжи диицы фацзюэ (Первые раскопки на неолитическом памятнике Люлинь в уезде Пэйсянь, пров. Цзянсу) //
Каогу сюэбао. 1962. № 1.
75
Раздел I. Эпиграфика Китая
иероглифа есть в Дадуньцзы — «песочные часы» на пряслице и
«М-образный знак». В культуре Дадуньцзы, как и на Средней Янцзы, есть сакральные символы как собственные, так и имеющие
широкое распространение. Это — «восьмиконечная звезда», которая также сближается с уже упомянутым памятником Танцзяган
на Средней Янцзы. В будущем этот символ станет массовым на
Нижней Янцзы (культура Сунцзэ) и постепенно войдёт в состав
текста (средняя Лянчжу).
Рассмотренные выше знаки (иероглифы и «сакральные символы») позволяют чётче отделить иероглифы и символы от тамг. При
их сопоставлении видно, что известные из обобщающих работ
знаки, обнаруженные на памятниках культуры Баньпо–1 — Баньпо
(4200–3500 гг. до н.э.) и Цзянчжай–1 (4100–3800 гг. до н.э.) Средней Хуанхэ (в долине Вэйхэ) к югу от Лёссового плато — являются именно тамгами ещё дописьменного общества (табл. 31).
Выводы
I. Как показало исследование, возникновение, развитие и распространение иероглифического письма в историческом регионе
Восточная Азия — единый процесс, который начался с очень раннего времени, по меньшей мере со второй половины VI тыс. до
н.э. Хорошо изученная шанская иероглифика цзягувэнь возникла
во второй половине II тыс. до н.э. безусловно на основе уже существовавших письменностей (её непосредственный предшественник
пока неизвестен).
Столь ранние даты позволяют сопоставлять процессы возникновения письменности в Восточной Азии с аналогичными процессами в западной части Старого Света («балканское письмо»
и др.) 101.
Одна из особенностей современного состояния изученности
проблемы происхождения и развития ранних письменностей Восточной Азии заключается в том, что образцы письменностей на
памятниках, кроме Шуандуня, малочисленны, но памятников
сравнительно много. Поэтому, на наш взгляд, можно считать,
101
76
См.: Иванов Вяч. Вс. О древнебалканской письменности // Иванов Вяч. Вс. Избранные труды по семиотике и истории культуры. Т. VII. Кн. 1. М., 2010. С. 506–515.
Современные данные о древнейших письменностях в Восточной Азии...
что имеющаяся выборка вполне репрезентативна: она равномерно покрывает пространство и время. По числу памятников и по
представленности их во времени это массовый материал, поэтому данных, чтобы начать научную реконструкцию картины происхождения, развития и распространения ранних письменностей,
вполне достаточно.
Специфика современного восприятия истории развития древнейших письменностей Восточной Азии заключается в том, что она,
по представлениям на сегодняшний день, начинается с огромной
серии текстов и иероглифов на 633 доньях керамических сосудов
(парадных чаш) и их фрагментах, найденных в храмовой части
древнего городища, — памятника Шуандунь в низовьях Хуайхэ
на берегу Древнего Пролива, между Нижней Янцзы и Шаньдуном.
Уникальность материала из Шуандуня как храмового памятника
заключается в том, что это беспримерный для древней Восточной
Азии массив сакральных текстов на ритуальных сосудах, давший
богатейший набор древнейших иероглифов в их различных сочетаниях. Благодаря этому появилась возможность строго отличать
знаки письма от знаков других видов: сакральных и социальных
символов и тамги — хозяйственных помет разного рода, не связанных с письмом.
Итак, первым крупным центром формирования ранней письменности Восточной Азии, согласно современным представлениям,
является северная часть Нижней Янцзы. А в область её распространения в среднем неолите входят различные районы Нижней
Янцзы, Шаньдуна, а в позднем — ещё и Средней Янцзы. Именно
в этих историко-культурных зонах ранее всего возникли сложные
социальные образования, на основе которых во второй половине
III тыс. до н.э. возникла ранняя государственность. Население
этих трёх историко-культурных зон, объединённое общими этническими корнями (аустрические народы), генотипом, элементами
верований и материальной культуры, поддерживало между собой
контакты и на «верхушечном» и на «низовом» уровнях (см. ниже).
Больше самостоятельной письменности в эти два периода нигде
не было.
В целом, именно Шуандунь (и его ближайшие предшественники,
Хоуцзячжай и Цзяху) на сегодняшний день, вероятнее всего, и мо77
Раздел I. Эпиграфика Китая
жет считаться источником иероглифики Восточной Азии — с него
начинается путь к формированию шанской иероглифики и других
форм письменностей. Большая часть этого пути, таким образом,
была пройдена в среде не сино-тибетских народов, а в районах,
населённых аустрическими народами, и оттуда распространялясь в
соседние зоны вместе с другими достижениями высокой культуры
(нефритовые атрибуты власти и т.п.).
II. Такая древность Хоуцзячжая и Шуандуня заставляет поставить вопрос о том, насколько правомочно тесно увязывать возникновение письменности с возникновением государственности.
И рассмотренный материал, и «балканская письменность» показывают: есть основания считать, что формирование письменности — процесс более длительный, чем представлялось ранее102.
Всё сказанное позволяет допустить, что письменности возникали
в догосударственный период. Может быть, появление «первичного государства» (термин Дьяконова, Якобсона), возникшего на
основе собственного социального опыта (подобно шумерским
номам), а не заимствованного извне, становится возможным в
том числе благодаря тому, что в разных сферах общественной
жизни уже существуют и функционируют сложившиеся формы
письменности.
Если в догосударственный период письменность была «упрятана» прежде всего в сакральной сфере — её разработка была связана с потребностями ритуальной коммуникации с потусторонними
силами, то с возникновением государства она выходит «наружу»,
ею пользуются все слои общества в целях управления в самых различных сферах: в хозяйственной (учёт товаров, долгов, урожаев и
т.п.), юридической (указы, законы и т.п.), начинают записываться
ранее передававшиеся устно генеалогии и династийные предания,
вестись придворные хроники, которые сначала описывают ритуальные деяния правителей и лишь постепенно утверждаются в
политической сфере, а именно, в борьбе за власть во всех её проявлениях.
102
78
Сейчас не вызывает сомнений, что письменности, как и другие фундаментальные явления культуры, не возникали спонтанно.
Современные данные о древнейших письменностях в Восточной Азии...
Известно, что высокая степень исследованности политической
и социальной истории древних государств классического Востока прямо пропорциональна числу найденных и прочитанных
эпиграфических документов. История древней Восточной Азии в
V–II тыс. до н.э. описывается на основе археологических данных
и в незначительной степени — по материалам традиционных
поздних письменных источников, в которых сохранились мифы,
легенды и предания. Реконструкция истории Восточной Азии по
эпиграфическим материалам только начинается, это связано со
всё более растущими коллекциями эпиграфического материала
(шанскими надписями на костях и панцирях, чжоускми текстами на бронзовых изделиях, текстах на бамбуковых и деревянных
планках периода Чжаньго и т.п.), которые всё шире начинают изучаться именно как исторические источники. Появятся ли в распоряжении историков-дальневосточников более ранние архивы
древних эпиграфических текстов, хотя бы в небольшой степени
сопоставимые с шумерскими или египетскими, пока неизвестно.
III. На основе изучения письменностей древней Западной Азии
были выделены этапы их развития (охарактеризованные, например, И. М. Дьяконовым на примере шумерского языка)103. Но материал Восточной Азии показывает, что предлагаемое обобщение
не является универсальным — могли быть и иные пути развития
раннего письма.
Специалисты по классическому Востоку пришли к выводу, что:
1. письменность начинается с попыток графической фиксации
целых сообщений при помощи пиктографических надписей, состоящих из одной или нескольких рисуночных композиций; в них
фиксировались основные элементы сообщения (обычно мирского,
а не сакрального характера).
2. появление письменности связанно с потребностями хозяйственного развития, в частности, с учетом экономической деятельности храмов104.
103
104
И. М. Дьяконов в 1967 г. описал 11 языков и письменностей запада Древнего
Востока. См.: Дьяконов И. М. Языки древней Передней Азии. М., 1967.
Подробнее см. Дьяконов И. М. Города-государства Шумера // История Древнего
мира. Ранняя древность. М., 1982. С. 52.
79
Раздел I. Эпиграфика Китая
Анализируя письменности южной части Восточной Азии (бассейна Янцзы), мы приходим к выводу, что нельзя возводить все
изветные формы письма, включая иероглифическое, только к рисуночному письму105. Наиболее ранняя из известных систем письма здесь даёт иную картину. В частности, в ней пиктограммы составляют меньшую часть. Большинство иероглифов образовано из
геометрических фигур: прямых, дуг, треугольников, окружностей
и их сочетаний.
Предположение о том, что письменности зарождаются и развиваются в сакральной сфере, представляется для Восточной Азии
более вероятным. В хозяйственной сфере в Восточной Азии они
используются в сокращённом (урезанном) и упрощённом виде. Говоря об этом, мы имеем в виду не сферу сохранения священных
текстов (которые передавались устно), а нечто иное, на стыке с хозяйственной деятельностью, например, надписывание подношений
божествам или храму т.п.
Специфика восточноазиатских древних письменностей заключается в том, что, в отличие от классического Востока, длинные тексты (более 10 знаков) пока редки; кроме Шуандуня нет
крупных массовых находок текстов — известные надписи носят единичный характер. Здесь многое обусловлено и материалом. До второй половины I тыс. до н.э. здесь не сложилась
традиция изготовления каменных стелл с надписями. С другой
стороны, нельзя исключить, что рано стали писать на недолговечных материалах, например на бамбуковых планках. В Западной Азии, напротив, прежде чем распространились папирус, а
затем пергамент и прочие материалы, долго писали на вечных
материалах (обжигалась глина в Месопотамии и в Восточном
Средиземноморье, камень и штукатурка в погребениях в Египте
и др.)106.
IV. Межэтнические связи и проблема распространения письменности. Анализ возникновения и распространения ранних пись105
106
80
И. Гельб писал: «Всякое письмо является в самой своей основе рисуночным,
изобразительным по происхождению». Эту максиму принять сложно. См.:
Гельб И. Опыт изучения письма… С. 318.
Деопик Д. В. Библейская археология и древнейшая истории Святой земли. М.,
2009. С. 125–127, 164–165, 197.
Современные данные о древнейших письменностях в Восточной Азии...
менностей позволил сделать ряд важных для изучения истории
Восточной Азии наблюдений.
Одним из критериев выделения историко–культурных зон Восточной Азии были специфические характеристики отдельных изделий, прежде всего, керамических сосудов. Было замечено, что
в различных археологических культурах различных историкокультурных зон могут быть найдены похожие изделия и явления.
Анализ материала показал, что связи между зонами реализовывались изначально в ритуальной сфере и поддерживались верхами
обществ.
Сначала контакты были сопряжены с распространением сакральной керамики и сакральных изображений на отдельных категориях
керамики. Например, в самое раннее время (VI — начале V тыс.
до н.э.) такие контакты зафиксированы по тёрочникам и корчагам–
флягам с ручками-ушками. Ещё один пример — связь между Танцзяганом (Средней Янцзы) и Диншади (Нижней Янцзы) по одному из
самых ранних из известных в настоящее время «сакральных знаков»
Восточной Азии — «кресту из двух сомкнутых дуг» («из двух линз»).
Последующее распространение письменности в различных зонах заставляет вспомнить такое явление, как распространение сакрально
значимых, социально престижных предметов, например, изделий из
нефрита: наверший жезлов (цунов) и «двузубых» клевцов на рубеже
III и II тыс. до н.э.
Все эти обстоятельства наводят на мысль о том, что нужно
различать два вида связей между проживающими там этносами:
1. «верхушечными» — между верхами общества; 2. «общими» —
между обществами в целом.
И те, и другие связи в Восточной Азии очень древние. Но инфраструктура контактов в «верхах» и в «низах» обществ разная.
Вверху она гораздо интенсивнее и охватывает большие территории. Эти связи между «верхами» общества не есть прямая производная от интенсивности связей между «низами». Иными словами,
связи на низовом уровне могут едва просматриваться или вообще
отсутствовать, а между элитами быть совершенно очевидными.
Верхушечные связи — это особое явление. Например, распространение нефритовых наверший жезлов-цунов из Нижней Янцзы
на Среднюю Хуанхэ во второй половине II тыс. до н.э. не есть
81
Раздел I. Эпиграфика Китая
производная очень слабых контактов между народами в это время
(как христианство в Британии VI–VII вв. не было производной от
связей между ее жителями и греками). Число предметов, иллюстрирующих контакт между «верхами», с неизбежностью меньше,
чем число таковых для контактов между «низами». Наиболее яркие примеры: нефритовые двузубые клевцы, «сакральные символы» Шаньдуна и Нижней Янцзы (Дадуньцзы–2; Суньцзэ и др.) и
«социальные символы» Шаньдуна и Средней Янцзы (Давэнькоу–2;
Шицзяхэ).
Таким образом, письменности и сакральные предметы в одно
время могут быть представлены в обществах соседних и близких, а могут быть — и в отдалённых и этнически чуждых. Средняя длительность контактов этих двух типов может различаться.
Между верхами обществ они могут длиться дольше, быть гораздо
интенсивнее и охватывать большие территории.
* * *
Таковы сведения о самых ранних письменностях в историческом регионе Восточная Азия. Раскопанных памятников этого времени еще мало, явно не докопан и сам Шуандунь. Таким образом,
возникновение письменности «весьма вероятно» следует отнести
к рубежу VI–V тыс. до н.э. Она продолжала развиваться на своей
«родине» (на Нижней Янцзы) и в середине V–IV тыс. до н.э. Дальнейшее развитие и распространение письменности продолжается в
позднем неолите (середина IV — середина III тыс. до н.э.), когда
оно шло уже не только на Нижней Янцзы и Шаньдуне, но и на
Средней Янцзы.
Именно Шуандунь на сегодняшний день, вероятнее всего, и может считаться источником иероглифики Восточной Азии: с него
начинается путь к формированию шанской иероглифики и других
форм письменностей. Большая часть этого пути была пройдена
в среде не сино-тибетских народов. Несколько родственных видов письма в Восточной Азии развивались на большом, сложно
районированном пространстве историко-культурных зон Нижняя
Янцзы, Шаньдун, юг «Древнего Приморья», заселённых аустрическими народами, говорящими на близких языках, откуда они и
распространились в соседние зоны.
82
Другие памятники:
9. Танцзяган
1. Хоуцзячжай
2. Цзяху
3. Шуандунь
4. Диншади
5. Мяоцянь
6. Ванъинь
7. Юаньцзячжуан
8. Дадуньцзы-1, Люлинь
Памятники, на которых
обнаружена письменность:
Карта 1. Памятники, упомянутые в статье (конец VI — первая половина IV тыс. до н.э.)
Современные данные о древнейших письменностях в Восточной Азии...
83
Раздел I. Эпиграфика Китая
Антропологические реконструкции № 1.
Реконструкции облика носителей культуры Цзяху1 и
Мацзябан (?)2
Южная часть Древнего Приморья
Нижняя Янцзы
Памятник Цзяху (уезд Уян),
5300–4900 гг. до н.э.
Памятник Саньсин ϝ᯳
(уезд Чанчжоу),
ок. 4000 г. до н.э.
Цв. Фото. С. 45
Рис. 2
1
2
84
Уян Цзяху (Памятник Цзяху в уезде Уян). Т. 1–2. Пекин, 1999.
http://news.qq.com/a/20071118/000575.htm
1
Хоуцзячжай–1
(5200–4800)
Цзяху 2–3
(5300–4900)
Шуандунь (4500–
3800)
Не установлено
Мацзябан (4400–
3400)
1
2
3
4
5
Нижняя Янцзы
Нижняя Янцзы
Нижняя Янцзы
Древнее Приморье
Нижняя Янцзы
Историкокультурная зона
Памятник,
дата
Цзяху
Хоуцзячжай
к югу от оз. Тайху
в районе г. Нанкин
Нижняя Хуайхэ
Мяоцянь
Диншади
Шуандунь
СРЕДНИЙ НЕОЛИТ
Нижняя Хуайхэ
Ранне-средний НЕОЛИТ
Географическое
расположение
(аграрный очаг)
1
2
633
6
6
Число
предметов
с текстом
Дно чаши
Донья чаш на низком
поддоне
Донья чаш на низком
поддоне; внутренней
и внешней стороне
поддонов чаш на
среднем и высоком
поддоне
панцири черепах и
фрагменты сосудов,
штампики
Донья чаш на низком
поддоне
Место нанесения
надписи
2005
1990
1989
1999
1989
Год первой
публикации
(обнаружения)
Данный список не претендует на абсолютную полноту, по мере проведения исследования он будет пополняться.
Культура, дата
(гг. до н.э.)
№
Археологические памятники, давшие тексты и знаки письменности
(предварительный список)1
Таблица № 1.
Современные данные о древнейших письменностях в Восточной Азии...
85
86
Нижняя Янцзы
Лянчжу, ранний
период
(3300–2700)
Нижняя Янцзы
12
Сунцзэ
(3400-2500)
9
Шаньдун (югозапад)
Нижняя Янцзы
Дадуньцзы–1
(3900–3700)
8
Шаньдун (запад)
11
Бэйсинь (4100–
3300)
7
Шаньдун (север)
Нижняя Янцзы
Не установлено
6
Историкокультурная зона
10
Культура, дата
(гг. до н.э.)
№
Памятник,
дата
к югу от оз. Тайху
Мяоцянь
К востоку от оз. Тайху Наньхайбан
К востоку от оз. Тайху Пишань
К востоку от оз. Тайху Сунцзэ
ПОЗДНИЙ НЕОЛИТ
Дадуньцзы
В долине реки Сышуй Ванъинь
(у. Янчжоу)
к северу от гор Тай- Юаньцзяшань
чжуан
(у. Чанлэ)
(возможно, из
ботроса)
Географическое
расположение
(аграрный очаг)
1
16
4
5
2
1
73
Число
предметов
с текстом
тулово
Дно чаши
Ножки трипода, донья горшков, отогнутый венчик трипода,
верхняя часть тулова
горшка, крышки триподов, внешняя сторона поддона кубка,
внутренняя Поверхность чаши на высоком поддоне, ручка
парадной кружки
Донья кубков, ножка
триподов
Дно кубка, ножка трипода, верхняя часть
тулова чаши на высоком полом поддоне, триподов,
Пряслице,
трипода
Верхняя часть тулова чаши
На костях, есть аналоги Шуандуня. Похожее письмо встречается в долине р.
Вэйхэ
Место нанесения
надписи
2005
2005
2006
1962,
1987
1964
2000
2008
Год первой
публикации
(обнаружения)
Продолжение табл. 1
Раздел I. Эпиграфика Китая
Нижняя Янцзы
Нижняя Янцзы
Средняя Янцзы
(юго-запад)
Синхронен Даси
1–2 (4400–3900,
3900–3300)
Синхронен
Цюйцзялин
(3100–2200)
Собственно
Цюйцзялин
(3100-2200)
Лянчжу, поздний
период (2300–
1900)
16
17
18
19
20
21
22
Нижняя Янцзы
Нижняя Янцзы
Средняя Янцзы
(центр)
Средняя Янцзы
(юго-запад)
Нижняя Янцзы
Нижняя Янцзы
15
Лянчжу, средний
период
(2700–2400)
13
Историкокультурная зона
14
Культура, дата
(гг. до н.э.)
№
Памятник,
дата
Мяоцянь
Шачжун
к югу от оз. Тайху
Лянчжу
Лянчжу
ЭНЕОЛИТ
Дэнцзявань
Лисяньский аграрный Чэнтоушань
очаг (к югу от оз.
Дунтинху)
Лисяньский аграрный Чэнтоушань
очаг (к югу от оз.
Дунтинху)
Верхняя Хуайхэ
Район г. Нанкин — к Бэйиньянъин
западу от оз. Тайху
к востоку от оз. Тайху Мацяо
к югу от оз. Тайху
к северо-востоку от Чэнху
оз. Тайху
Географическое
расположение
(аграрный очаг)
1
1
4
9
11
7
2
3
1
1
Число
предметов
с текстом
На верхней кромке
венчика большой вытянутой чаши
Стенка поддона парадного сосуда
Донья чаш
Поверхность тулова
сосудов и высоких,
низких поддонов
чаш, донья
Донья и тулово различных сосудов, поверхность чаш, пряслица
Донья чаш
Верхняя часть тулова чаш
На ножка трипода,
на ручке сосуда
Дно чаши
Сакральный символ
и три знака письма
на тулове парадного
сосуда
Место нанесения
надписи
1937
музейная
коллекция
2003
2007
2007
1981
1993
2002
2005
1974
Год первой
публикации
(обнаружения)
Продолжение табл. 1
Современные данные о древнейших письменностях в Восточной Азии...
87
88
Шаньдун
Юэши (1900–
1600)
33
на востоке п-ва Шань- Цяньхэцянь
дун, к востоку от равнины Цзяолай, около
г. Лайян
РАННЯЯ БРОНЗА
гор Дингунцунь (ок.
2600–2200 гг.
до н.э.)
к северу
Тайшань
Иньцзячэн (2500– Шаньдун
1900), группа
(у. Цзоупин)
памятников
Чэнцзыя
32
от
В центральной части Хаочуань
пров. Чжэцзян
31
Гуанфулинь
28
Сыцянь
Мацяо
27
30
Мяоцянь
26
29
Баньцзяшань
Пинъяо
25
К западу от оз. Тайху
Памятник,
дата
Лянчжу
Географическое
расположение
(аграрный очаг)
24
Историкокультурная зона
Лянчжу (?)
Культура, дата
(гг. до н.э.)
23
№
1
1
20
1
1
7
6
12
7
5
2
Число
предметов
с текстом
На сосуде
Остракон в виде перевернутой трапеции
На дне, на тулове, на
высоком поддоне, на
венчике, на чаше
На дне
На тулове
на дне кружки, на
тулове
Ножка трипода, крышка, донья
На тулове, на высоких поддонах, на
чашах
На тулове
На тулове
Навершие нефритового жезла-цун
Место нанесения
надписи
1984
1993
2001
2002
2002
1990
2005
2004
2007
1938
музейная
коллекция
Год первой
публикации
(обнаружения)
Продолжение табл. 1
Раздел I. Эпиграфика Китая
Древнее Приморье
(юг)
44
Эрлитоу–2
(ок. 1800–1700)
Средняя Янцзы
43
Средняя Янцзы
Средняя Янцзы
Не установлено
(ок. 1600–1400)
42
41
40
Нижняя Янцзы
(запад)
Лошуйский очаг
Эрлитоу
на выходе Янцзы из Циншуйтан
ущелья Санься
(у. Ичан)
на выходе Янцзы из Янцзявань (у.
ущелья Санься
Ичан)
в западной части Люлиньси (у.
ущелья Санься
Цзыгуй),
Синьгань
памятник к югу от оз. Учэн
Поянху
Учэн
(1600–1300)
39
к югу от г. Нанкин
памятник к востоку от Мацяо
оз. Тайху
Тинлинь
Бэйиньянъин
Нижняя Янцзы
Нижняя Янцзы
(восток)
к югу от г. Шанхай
Чашань
Мацяо
(1600–1300)
36
Нижняя Янцзы
нижняя часть долины Лунцючжуан
Хуайхэ
Памятник,
дата
Бэйиньянъин
2 и 3 (ок. 1600–
1100)
«пред-Мацяо»
(Гуанфулин)
(1900–1600)
35
Нижняя Янцзы
Географическое
расположение
(аграрный очаг)
38
Не установлено
34
Историкокультурная зона
37
Культура, дата
(гг. до н.э.)
№
1
4
64
12 знаков
25
4
3
7
125
1
1
Число
предметов
с текстом
венчик
со-
Чаша
Донья и тулово
Донья и тулово
Донья
Фрагменты керамических сосудов
фрагменты керамических сосудов
Текст на керамической «таблетке»
Донья;
суда
Внутри большой вытянутой чаши
Остракон — билингва («словарь»)
Место нанесения
надписи
1987
1998
1984
2000
(раскоп 1989)
1991
1975
1993
1997
1978
1997
1993
Год первой
публикации
(обнаружения)
Продолжение табл. 1
Современные данные о древнейших письменностях в Восточной Азии...
89
90
Эрлитоу-3 (ок.
1700–1500 гг. до
н.э.)
Эрлитоу-4
(ок. 1500–1300)
«пост–Мацяо»
(1400–1000)
«пост-Учэн»
(1100–-800)
Не установлено
Эрлиган (ок.
1400–1300)
45
46
47
48
49
50
51
Культура, дата
(гг. до н.э.)
№
Древнее Приморье
(север)
Древнее Приморье
(юг)
Средняя Янцзы
Нижняя Янцзы
(запад)
Нижняя Янцзы
Древнее Приморье
(юг)
Древнее Приморье
(юг)
Историкокультурная зона
Эрлитоу
Эрлитоу
Памятник,
дата
Суншаньский очаг
Верхней Ханьшуй
к югу от оз. Поянху
к югу от оз. Тайху
Гаочэн тайси-1
Эрлиган
Цзыцзин
Чэньцзя
Пишань
СРЕДНЯЯ БРОНЗА
Лошуйский очаг
Лошуйский очаг
Географическое
расположение
(аграрный очаг)
38
18
1
1
1
24
22
Число
предметов
с текстом
На тулове сосуда
На тулове хозяйственных (?) сосудов
На тулове и дне парадного кубка
Надпись на тулове
парадного сосуда
Надпись на внешней
стороне
высокого
поддона
Тулово сосуда
Тулово сосуда
Место нанесения
надписи
1985
1959
1983
2003
(раскопки 2004)
2006
1965
1999
1965
1999
Год первой
публикации
(обнаружения)
Окончание табл. 1
Раздел I. Эпиграфика Китая
Шуандунь
Хоуцзячжай
Этот знак во фразе
5.1. (Т2)
Квадрат с вогнутыми стенками
крест
5.3 (Т3)
2
1
5.2. (Т3)
Прочерченная
сетка
3
5.5. (Т.4)
окружность
4
Штамп–«пулька»
5.4.(Т2)
Круг с насечками
5
Таблица № 2
Знаки письма культуры Хоуцзячжай-1 (в сопоставлении с Шуандунем)
Современные данные о древнейших письменностях в Восточной Азии...
91
92
2
1
С. 328
С. 82
С. 57
3
С. 50
28.9
4
Цв. фото с. 32
Цв. фото с. 32
Цв. фото с. 33
3
Таблица 4
С. 73
5
Таблица 3
Бэнбу Шуандунь. Синьши ци шидай ичжи фацзюэ баогао (Памятник Шуандунь. Доклад о раскопках на неолитическом памятнике). Пекин, 2008.
Там же.
2
1
Предполагаемые следы ритуального разбиения доньев чаш2
2
1
Важнейшие категории сосудов Шуандуня1
Раздел I. Эпиграфика Китая
1
Цв. фото с. 38
Цв. фото с. 38
Цв. фото с. 75
Цв. фото с.
Цв. фото с. 69
Цв. фото с. 71
Цв. фото с. 60
Цв. фото с. 38
Цв. фото с. 33
3
Цв. фото с. 43
Цв. фото с. 43
Цв. фото с. 52
4
Таблица 5
Бэнбу Шуандунь. Синьши ци шидай ичжи фацзюэ баогао (Памятник Шуандунь. Доклад о раскопках на неолитическом памятнике). Пекин, 2008.
2
1
Способы нанесение иероглифов и штампов на донья сосудов1
Современные данные о древнейших письменностях в Восточной Азии...
93
94
5
Иероглифы на кости из
Юаньцзячжуан
4
3. Письмо похожее на
Юаньцзячжуан (уезд Чанлэ, сев. Шаньдун) на дне
чаш с низким полым поддоном
3
2. «Профанное» горизонтальное письмо на
наружной поверхности
2
1.2. Сакральное письмо:
на внутренней плоскости
высокого поддона
1
1.1. Сакральное письмо: На дне чаш с низким
полым поддоном
Типы надписей Шуандуня (4500–3800 гг.до н.э.)
Таблица 6
Раздел I. Эпиграфика Китая
5
4
3
2
1
Продолжение табл. 6
Современные данные о древнейших письменностях в Восточной Азии...
95
96
2
2
Квадрат с вогнутыми
сторонами
2
«Треугольник»
Круг
1б
Дуги парные
пересекающиеся
1б
Дуги,
пересекающиеся
1б
Парные дуги
1а
Три параллельные
линии
1а
Две параллельные
прямые линии
1а
Прямая линия
Дуги сомкнутые
2
Одиночная дуга
у поддона
1б
Простые «геометрические» иероглифы Шуандуня
Цветок
2
«Кочерга»
Таблица 7
Раздел I. Эпиграфика Китая
3в
3в
«Рубка» с вертикальной
чертой слева
(невыходящей
3в
Трапеция («рубка»)
«Рубка» с вертикальной
чертой слева
(выходящей
3а
«Лапка» (двупалая)
3а
«Ветка»
3а
«Ветка»
3а
Две пары двойных
линий
(однонаправленные)
3а
«Гребешок»
3а
Крест с тремя
зубцами на концах
Двойная «рубка»
3в
«Лапка» (трехпалая)
3а
Две пары двойных
линий
(разнонаправленные)
3а
Сложные «геометрические» иероглифы Шуандуня
Двойная «рубка»
3в
Сектора
с заполнением
3а
Таблица 8
Современные данные о древнейших письменностях в Восточной Азии...
97
98
3в
«Флаг»
3в
«Флаг»
3в
Одиночная линия
с треугольниками
3в
Одиночная линия
с треугольниками
3в
Парные линии
с заполнением в виде
треугольников
3в
Четыре окружности
Окружность
с насечками
(«циферблат»)
3в
Окончание табл. 8
Раздел I. Эпиграфика Китая
ПРОЧЕЕ
Рыба
Свинья
Дом на сваях
Лань
Кошачий хищник
«Грызун»
Сложные «пиктографические» иероглифы Шаундуня
Таблица 9
Современные данные о древнейших письменностях в Восточной Азии...
99
100
Две параллельные
прямые линии
в сочетании с парными
дугами и «лапкой»
(двупалой)
Одинарный крест
с ромбом
«Кочерга» и трапеция
Две параллельные
прямые линии
Одинарный крест
«Кочерга»
Простой иероглиф
из состава фразы
«Кочерга» и две
одиночные
пересекающиеся дуги
Одинарный крест
с одним кругом
Одиночный крест
с двойным кругом и
двумя параллельными
линиями
Фраза с ним
Сочетания (фразы) из простых иероглифов
Одинарный крест
с одним кругом, двумя
дугами, «рубкой» и др.
Таблица 10
Раздел I. Эпиграфика Китая
Две вписанные одна
в другую окружности
и треугольник
Две пересекающиеся
двулинейные дуги,
треугольник
с прочерченной вниз
линией («ножкой») и
две непересекающиеся
дуги
Две вписанные одна
в другую окружности
Две пересекающиеся
двулинейные дуги,
треугольник
и «цветком»
Окружность
(простой иероглиф)
Две пересекающиеся
двулинейные дуги
(простой иероглиф)
Квадрат с вогнутыми
сторонами и «цветком»
Квадрат с вогнутыми
сторонами
и треугольник
Квадрат с вогнутыми
сторонами
(простой иероглиф)
Две пересекающиеся
двулинейные дуги
и прямоугольник
у поддона
Квадрат с изогнутыми
сторонами и три
параллельные линии
Две пересекающиеся
двулинейные дуги
и свинья и «угол»
у поддона
Продолжение табл. 10
Современные данные о древнейших письменностях в Восточной Азии...
101
Фраза из шести
иероглифов
102
Прямой крест
Круг
Одиночная дуга
«Лапка»
(двупалая)
1
2
3
Примеры фраз, неразложимых полностью на составляющие
«Рубка»
Пример разложения фразы
Таблица 12
Две
параллельные
линии
Таблица 11
Раздел I. Эпиграфика Китая
Современные данные о древнейших письменностях в Восточной Азии...
Таблица 13
Иероглифы и символ из Диншади (запад Нижней Янцзы)1
1
2
4
5
3
Прямой крест
Прямой крест
в круге
Штампик. Как в Цзяху —
крест в круге
6
7
8
Сложный иероглиф
Сложный иероглиф:
«Треугольник и горизонтальная линия»
Сакральный символ
Таблица 14
Памятник Мяоцянь (к югу от оз. Тайху)
2
С. 178
1
2
У Жунцин. Цзянсу Цзюйжун Диншади ичжи шицзюэ цзуаньтань цзяньбао
(Краткое сообщение о пробных раскопках на памятнике Диншади уезда Цзюйжун, пров. Цзянсу) // Дуннань вэньхуа. 1990. № 1.
Мяоцянь (Памятник Мяоцянь). Пекин, 2005. С. 178.
103
104
1
М319
(конец 2 периода)
С. 275
Н147
(1 период, 2 этап)
С. 296
С. 277
М343
(2 период)
3
С. 207, 222
Н190
(начало 3 периода)
4а
Цв. фото с. 12
4б
С. 308
Т12
(возможно, конец
3 периода)
5
Цветные фото по публикации: Хэнань Уян Цзяху Циньшици шидай ичжи ди эр чжи лю цы фацзюэ цзяньбао. (Краткое сообщение о 2-6 сезонах раскопок на неолитическом памятнике Цзяху, уезда Уян, пров. Хэнань) // Вэньу. 1989.
№ 01. С. 10.
Черно-белые прорисовки по монографии: Уян Цзяху (Памятник Цзяху в уезде Уян.) Т. 1–2. Пекин, 1999.
2
1
Иероглифы на керамике Цзяху (6000–4900 гг. до н.э.)1
Таблица 15
Раздел I. Эпиграфика Китая
2а
М330
С. 207
1
Т108
С. 333
Неясное
2б
С. 397
2с
Таблица 16
Современные данные о древнейших письменностях в Восточной Азии...
105
Раздел I. Эпиграфика Китая
Таблица 17
Неясное
1
2
3
Н9
Н88
С. 336
С. 336
С. 336
4
5
6
Т31
Т67
Н156
Н383
С. 336
106
С. 336
С. 336
Современные данные о древнейших письменностях в Восточной Азии...
Таблица 18
Сакральный знак
1
Т101
С. 338
Таблица 19
Штампики (возможно, клейма мастеров)
1
2
Т108
(период не определен)
Н88
(2 период)
С. 207, 340
С. 207, 346
3
Цв. фото с. 48
107
Раздел I. Эпиграфика Китая
Таблица 20
Погребения, в которых обнаружены панцири черепах
с сакральными символами
М344
М355
1, 2 — керамический сосуд; 3 — костяная
ложка; 7–12 — длинные шпильки из кости
для волос; 13–17, 33 — костяные наконечники стрел; 18, 26–32 — панцири черепах;
25 — точильный камень.
1 — керамический сосуд; 2, 4 — наконечники
копий из кости; 3, 5, 6 — наконечники стрел
из кости; 8 — изделия из панциря черепахи;
9, 10 — рога оленя; 11, 14 — шпильки для волос из кости; 12, 13, 21, 22 — костяные иглы;
15, 16 — фрагменты панцирей черепах; 19,
20 — костяные ложки
С. 174
С. 174
108
Современные данные о древнейших письменностях в Восточной Азии...
Таблица 21
Сакральные символы на панцирях черепах Цзяху–2
(5300–5100 гг. до н.э.)
1
2
3
На внешней стороне нижней
части панциря черепахи
На внутренней стороне фрагмента панциря черепахи
На фрагменте панциря черепахи
М387
М335
М344
Цв. фото с. 47; 446
Цв. фото с. 48; 446
Цв. фото с. 48; 446
109
110
2. Шесть панцирей
М233
Цв. фото с. 41
1. Восемь панцирей
М344 (в центре панцирь со знаком № 1)
Цв. фото с. 41
Примеры комплексов панцирей из погребений Цзяху
Таблица 22
Раздел I. Эпиграфика Китая
1
С. 63
М103
2
С. 64
М41
3
№ 1 по: Хунань Аньсянь Танцзяган синьшици шидай ичжи (Неолитический памятник Танцзяган в уезде Аньсянь
пров. Хунань) // Каогу. 1982. № 4; № 2, 3 по: Танцзя ган вэньхуа чулунь (Начало исследования культуры Танцзяган) // Наньфан вэньу. 2007. № 2.
С. 350
М1
1
Сакральные символы эпонимного памятника культуры Танцзяган1
Таблица 23
Современные данные о древнейших письменностях в Восточной Азии...
111
112
1
1б
С. 59
1а
С. 59
С. 59
2
Сакральный символ из Датан
С. 59
3
Сакральный символ из Гаомяо
Сянцзян лююй юаньши вэньхуа чулунь (Начало исследования ранних культур бассейна реки Сянцзян) // Наньфан
вэньу. 1990. № 04.
Сакральный
символ
Фрагмент сосуда из Датан
Сакральные символы из Датан и Гаомяо1
Таблица 24
Раздел I. Эпиграфика Китая
Современные данные о древнейших письменностях в Восточной Азии...
Таблица 25
Шаньдунские знаки на костях крупных животных
из Юаньцзячжуана (северная часть пров. Шаньдун)1
1. Простые знаки
1
1
2
3
Один знак
Один знак
Два знака
5
6
7
Два знака
Сочетание знаков
Сочетание знаков
Лю Фэнцзюнь. Чанлэ гукэ вэнь (Тексты, нацарапанные на костях, из уезда Чанлэ). Цзинань, 2008.
113
Раздел I. Эпиграфика Китая
Таблица 26
Простой иероглиф и «сакральные символы» из Ванъинь1
1
Чаша
Подставка (?)
1
2
С. 56; фото с. 17
С. 61; фото с. 19
Шаньдун Ванъинь: Синьшици шидай ичжи фацзюэ баогао (Сообщение о раскопках на неолитическом памятнике Ванъинь, пров. Шаньдун). Пекин, 2000.
114
Современные данные о древнейших письменностях в Восточной Азии...
Таблица 27
Иероглиф и «сакральный символ» на пряслицах
из Дадуньцзы1
Иероглифы
Восьмиконечная звезда
Неясное
1
2
3
М30
Т3
М25
С. 37
С. 18
С.37
Таблица 28
«Сакральные символы» на чашах культуры Дадуньцзы-12
1
2
Восьмиконечная
звезда
Цветок-1
Цветок-2
Распавшийся
цветок
1
2
3
4
М44
М30
М33
М36
С. 34
С. 34
С. 34
С. 34
Цзянсу Пэйсянь. Сыхучжэнь Дадуньцзы ичжи таньцзю баогао. (Сообщение об
исследовании памятника Дадуньцзы у поселка Сыху в Уезде Пэйсянь, пров.
Цзянсу) // Каогу сюэбао. 1964. № 2.
Там же.
115
Раздел I. Эпиграфика Китая
Таблица 29
Неясное (памятник Дадуньцзы-1)
1
М11
С. 41
Таблица 30
Сакральные символы на чаше из Люлинь1
1
М72
С. 37
1
Цзянсу Пэйсянь Люлинь синьши цишидай ичжи ди эрцы фацзюэ (Вторые раскопки на неолитическом памятнике Люлинь в уезде Пэйсянь, пров. Цзянсу) //
Каогу сюэбао. 1965. № 2.
116
Современные данные о древнейших письменностях в Восточной Азии...
Таблица 31
Тамги из Баньпо и Цзянчжай1
Эпонимный памятник культуры
Баньпо-1
(4200–3500 гг. до н.э.)
1
Памятник Цзянчжай-1
(4100–3800 до н.э.)
Сиань Баньпо: Юаньши ши цзу гуншэ цзюйло ичжи (Сиань Баньпо: Первобытнообщинный поселенческий памятник). Пекин, 1963. С. 197; Цзянчжай: синьшици шидай ичжи фацзюэ баогао (Сообщение о раскопках памятника периода
неолитка Цзянчжай). Пекин, 1988. С. 142.
117
Раздел I. Эпиграфика Китая
Summary
D. V. Deopik, M. Yu. Uliyanоv
Modern data on the ancient writing in East Asia
and related symbols and texts
PART 1
This and a series of planned articles describe the results of the
investigation of the earliest writing systems of East Asia, arose at the
end of VI century BC and pro-marched a long way of the development.
They also consider both the text and the single hieroglyphs deposited
on ceramic vessels, ostracons, spindles, things made from jade and
bones of large animals.
This article provides a great introductory part, which gives a detailed
description of peculiarities the region and its historical geography that
must be considered when getting acquainted with the subject. The
methodological approaches of the authors and, in particular, the basic
terms used in the article are explained and a brief overview of the
historiography is also given in suggested work.
The main part of the article is devoted to materials dated from the
late VI - mid-IV century BC. It describes the patterns of early writing
found in the Lower Yangtze River and the Shandong Peninsula. Further
the article gives a detailed description of the first mass evidence of
the uprising of writing found in the north of the historical and cultural
area in the Lower Yangtze on Shandong monument. The paper gives a
brief description of the samples of individual inscriptions of this time,
found on other monuments, tells us about the archeological context
(when it exists); given paleographic description, compares individual
characters / symbols (hieroglyphs, consisting of “lines” and drawings,
“traces”, “bars” etc.).
118
Öèíüñêèå ýïèãðàôè÷åñêèå ïàìÿòíèêè
èç Øóéõóäè:
×àñòíàÿ (ñëóæåáíî-ëè÷íàÿ) õðîíèêà
ãîñïîäèíà Ñè «Áÿíü íÿíü öçè»
(êîíåö III â. äî í.ý.)
М. С. Целуйко
В
данной статье рассматривается один из эпиграфических памятников конца периода Чжаньго, созданный в царстве Цинь
провинциальным чиновником. Напомним, что царство Цинь, крупное государственное образование Восточной Азии, существовало
в периоды Западное Чжоу, Чуньцю и Чжаньго (IX–III вв. до н.э.)
в бассейне р. Вэйхэ (западный приток Хуанхэ) на территории современных провинций КНР Шэньси и Ганьсу. С IV в. до н.э. оно
начало неуклонно расширять влияние и на другие области, вплоть
до реки Янцзы и далее на юг (современные провинции Хубэй и
Сычуань). В конце III в. до н.э. Цинь поглотило остальные царства
Восточной Азии и создало первую здесь империю.
Для изучения этого периода в истории Восточной Азии вообще
и Цинь в частности большое значение имеет комплекс эпиграфических документов (текстов на бамбуковых планках), найденных
в 1975 г. на территории этого царства у населённого пункта Шуйхуди ⴵ㰢ഄ (уезда Юньмэн, пров. Хубэй), расположенного около
100 км на северо-запад от того места, где река Юньшуй ∈ впадает
в Янцзы. Это первая и самая большая находка циньских текстов,
один из самых крупных эпиграфических массивов эпохи Чжаньго
(см. ниже перечень текстов). В то время эта территория входила в
циньский округ Наньцзюнь फ䚵, созданный на месте завоёванных
в 278 г. до н.э. земель царства Чу, включавших в себя и старую
столицу царства город Ин 䚶1.
1
Цинь вэнь хуа (Культура Цинь). Пекин, 2003. С. 132.
119