DOC - Каракалпакское Отделение Академии Наук Республики

ИНСТИТУТ ИСТОРИИ, АРХЕОЛОГИИ И ЭТНОГРАФИИ
КАРАКАЛПАКСКОГО ОТДЕЛЕНИЯ АКАДЕМИИ НАУК
РЕСПУБЛИКИ УЗБЕКИСТАН
ТЕЗИСЫ
докладов Международного Симпозиума "Приаралье на перекрестке культур" и второго полевого Семинара "Археология древнего Ташкырманского оазиса", посвященные
100-летию со дня рождения академика АН Республики Узбекистан С.П. Толстова
Нукус-Бустан-Беруни 2-4 октября 2007 года
Ответственный редактор, д.и.н. В.Н. Ягодин
Редакционная коллегия: к.и.н. Г.Х. Ходжаниязов, к.и.н. З.И. Курбанова, Ш.Ш. Амиров
2
Абдримов К., Авезмуратов О.
Ургенчский государственный университет им. Ал Хорезми, Ургенч
КАЛЕНДАРНЫЕ СООРУЖЕНИЯ И УСТРОЙСТВА ДРЕВНЕГО ХОРЕЗМА
Своеобразие древнехорезмийской культуры в системе цивилизации древнего Востока раскрыто
благодаря многолетним комплексным исследованиям Хорезмской археолого-этнографической экспедиции, организатором и бессменным руководителем которой был выдающийся исследователь
Центральной Азии Сергей Павлович Толстов, вышедший из среды анучинской плеяды ученых. В
результате активной деятельности экспедиции были получены уникальные фактические материалы,
по вопросам развития культуры для всех исторических периодов древнего Хорезма от неолита до
позднего средневековья. Многие из археологических памятников изучавшихся экспедицией представляют большой интерес не только с точки зрения исторических наук. Но и с точки зрения точных наук.
Наши изыскательские работы в области изучения древнехорезмийских древностей имеют две
специфические особенности: во-первых, выявление и определение конструктивно–строительных
особенностей и инвариантов тех или иных археологических памятниках и поиск их взаимосвязей с
астроархеологическими критериями; во-вторых, опираясь на эти доводы и с помощью вновь разработанной методики дать объяснения функциям этих объектов.
В наших исследованиях определены астрономически значимые наблюдательные визиры и
геометрический контур Дев-Салгана, Кой-крылган-калы, Аяз-калы; имеются предварительные данные относительно Казаклы-яткан-калы. Также определены некоторые особенности конструктивно
строительных приемов хорезмийского зодчества этих городищ.
В данных тезисах приводятся геометрические, астроархеологические анализы результатов,
полученных на основе определенных инвариантов Дев-Салгана.
Дев-Салган солнечная обсерватория древнего Хорезма. Ансамбль Дев-Салган в плане двухэтажное, усеченнопирамидообразное сооружение с основанием 40х40 м. Кёшк в нём, тоже квадратный в плане 25х25 м, расположен в северо-восточном угле на втором этаже ансамбля. Существование настоящего кёшка подтверждают и фотоматериалы госархива РУз, а также уцелевшие до настоящего времени наблюдательные проёмы в северо-восточном, юго-восточном углах восточный стены
(нынешний размер составляет 0,4х 0,9 м). Замечательно расположение минарета с 6 метровым основанием, высотой 25 м. В настоящее время сохранился фундамент минарета, слитный с наружной
плоскостью восточной стены ансамбля. Тогда как, взаимное расположение центральной оси кёшка и
минарета лежат в одной линии. На наш взгляд, такое уникальное решение зодчего вполне доказуемо
с точки зрения сферической геометрии и астрономии.
То есть, таким путем на географической широте Хазараспа при строительстве Дев-Салгана
осуществлялось точное совпадение главной оси кёшка и минарета со сторонами света в целом, вопервых; во-вторых, расстояние между искусственными визирами (наблюдательные проемы-окошки)
составляет 21,5м; в-третьих, наблюдатель, находясь в центре кёшка, может прослеживать азимут
восхода Солнца в весеннее и осеннее равноденствия через центральную ось минарета; в –четвертых,
азимут восхода Солнца в зимнее (22.12) и летнее (22.06) солнцестояния просвечивает вдоль линии
проведенной между окошками через центральную плоскость визиров (симметрично расположенных
по диагонали в углах квадрата-кёшка), находящихся в северо- и юго-восточных углах кёшка, соответственно.
Подчеркиваем, что значение длины дуги на эклиптике между точками солнцестояния требовало, чтобы линейная величина интервала между центрами наблюдательных окошек равнялось 21,5
м на горизонтальной плоскости.
Отсюда можем сделать историческое заключение о том, что ансамбль Дев-Салган служил одновременно как цитаделью, так и "азимутальной" обсерваторией, т.е. для определения моментов
равноденствия и солнцестояния - в ней использовался метод, связанный с фиксацией азимута Солнца.
3
Абдулгазиева Б.
Институт археологии АН РУз, Самарканд
СТРУКТУРА СЕЛЬСКИХ ПОСЕЛЕНИЙ ФЕРГАНЫ ЭПОХИ РАННЕГО
СРЕДНЕВЕКОВЬЯ
Сельские поселения Ферганы эпохи раннего средневековья слабо изучены. В этом отношении лучше обстоит дело с памятниками Хорезма [Неразик, 1966; 1976], Согда [Кабанов С.К., 1977;
1981; Шишкина Г.В., Бердимурадов А., Якубов Ю., 1988;], Уструшаны [Негматов Н.Н., Пулатов
У.П.] Ими дана типологическая классификация сельских поселений, этапы их развития. В Восточной Фергане раскопан замок Гайраттепа I – VI вв. н.э. [Козенкова В.И., 1964], Центральной (Горбунова Н.Г) и Западной [Брыкина Г.А., 1982] Фергане исследованы сельские поселения разных периодов и типов, однако они в основном относятся к ее западной части, притом полностью вскрытые поселения единичны, восточная же, которая являлась наиболее густонаселеннной и в древности, до сих
пор остается малоизученной. Автором проводились раскопки на ряде поселений. В результате этих
работ и привлечения, изученных другими исследователями поселений, стало возможным определить
их функциональное назначение, внутреннюю структуру и жилища.
В данной статье эти вопросы рассматриваются на примере поселения Шортепа, где получены
наиболее характерные материалы.
Шортепа находилось в 7 км юго-западнее г. Андижан. Это округлый в плане холм диаметром
70 м, высотой 7 м, с крутыми склонами, более пологими в южной стороне, где в микрорельефе прослеживается пандусный вьезд. В 20 м к востоку от него располагалась оградка квадратной формы –
турткуль длиной сторон 70 м, высотой 1,5 м, ориентированный углами по странам света, внутри следов строений не заметно. В 100-150 м с-в от Шортепа были расположены еще два небольших, сильно оплывших плоских холма. Для выявления стратиграфии и планировки на Шортепа произведено
сплошное вскрытие, а на окружающих его поселениях заложены шурфы. Еще до раскопок северная
сторона Шортепа уже частично была разрушена, от турткуля осталась только половина. В результате исследований, проведенных на Шортепа в 1971- 1972 гг., определены три периода его обживания
(строительные горизонты). Первоначальное здание построено на выровненной поверхности земли.
Вначале была возведена обводная стена из пахсы толщиной в основании около 6 м. Она использовалась и в последующие периоды, подвергаясь ремонту, поэтому новые постройки также были подчинены конфигурации обводной стены.
В восточной половине холма на глубине 4,5-5 м откопано несколько помещений нижнего
строительного горизонта, примыкавшие к обводной стене. Одно из них складского назначения. Оно
большое прямоугольной формы, длиной 14 м, шириной 4,5 м, с перегородками и проходом в западной стене. Здание этого периода погибло от пожара. В нем было найдено много хумов с остатками
на дне ячменя, пшеницы, хлопка, разбросаны целые и разбитые горшки, кувшины, кружки и другие
сосуды. Здесь найдено много каменных изделий: 4 оселка, более 30 камней дисковидной формы,
диаметром 7-10 см, и более крупные диаметром 25 см, использовавшиеся для растирания, 8 зернотерок, 6 жерновов ручной мельницы.
Полностью вскрыта планировка второго строительного горизонта, который в плане имеет полукруглую форму. В поселение вел пандусный вьезд, находившийся в юго-восточном углу и фланкированный с западной стороны башней круглой формы диаметром 5 м. Через узкий входной коридор можно было попасть во двор, где имелся колодец диаметром 1,5 м. Территория внутри усадьбы
компактно застроена. В центральной части возвышался отдельный дом. Остальные строения расположены по периметру внешней стены и отделены от центрального дома улочками Новое здание построено из крупноформатного сырцового кирпича, характерного для периода раннего средневековья. Открыто около 30 помещений. Они подразделяются на отдельные секции, объединенные общим
проходом и принадлежавшие отдельным хозяйствам. Размеры и состав каждой секции различны.
Входы помещений закрывались деревянными дверьми. По функциональному назначению секции
были жилыми, производственными и культовыми. Жилые секции состояли их двух комнат – перед4
ней и внутренней. В некоторых жилых помещениях имелись широкие глинобитные суфы-лежанки,
занимавшие почти половину комнаты. Для приготовления пищи и обогревания в каждой секции
имелись очаги. Две секции специализированного назначения, связанные с мукомольным делом и одна - домашнее святилище.
Здание второго строительного горизонта, как и нижнего, погибло от пожара, и долгое время
находилось в запустении.
В последний период (верхний строительный горизонт) на Шортепа возникает небольшое сооружение жилого характера, от которого сохранились 3 помещения. Следы большого пожара были
видны и здесь.
Результаты исследований Шортепа и памятников, расположенных в его округе, говорят о том,
что их гибель связана с сильным пожаром. Ряд исследованных памятников не только Ферганской
долины, но в других местах Средней Азии в целом, прекращает свое существование именно в VII начале VIII вв., что было связано с политическими событиями: с арабским нашествием и антиарабской борьбой местного населения.
На основе анализа керамических материалов строительные горизонты датируются: I (нижний) VI – первой половиной VII вв., II – второй половиной VII – первой четвертью VIII в.; III –
второй половиной VIII в., а также выявляются широкие связи Ферганы с Согдом, Шашем и Хорезмом.
Абдуллаев Т.
Ургенчский государственный университет им. Ал Хорезми, Ургенч
ВОДНЫЕ ПУТИ И ТРАНСПОРТ В ДРЕВНЕМ И СРЕДНЕВЕКОВОМ ХОРЕЗМЕ
(Письменные источники)
Хорезм с внешним миром, как всей Средней Азии, в древние и средневековье был связыван сухопутными и водными путями. Узбой, например, когда Амударья повернула одним из своих русел в сторону Сарыкамышской котловины, был судоходным. Об этом, опираясь на свидетельство участника похода Александра
Македонского-Арисобула, писал Страбон как о большой судоходной реке, по которой индийские товары возят до Гирканского моря. Сообщение о водном пути по Узбою имеется и у римского писателя I в. до н.э. Варрона. Сохранился рассказ Табристанского историка конца XV в. Захир-ад-Дин ал-Мараши об отправлении
Тимуром в 1392 г. на судах с Каспия в Хорезм. Вдоль этих дорог, согласны археологических материалов, построены сигнальные башни и караван сарай. Путники, конечно, исходя из своих безопасности и возможности,
предпочитали сухопутную или водную дорогу. Ибн Фадлан (в первой половине X в.), дорогу между Бухары и
Хорезма, из за предосторожности, выбравший водный путь писал: «Мы выехали из Бухары, возвращаясь к
реке, и наняли корабль до Хорезма. А расстояние до него от места, от которого наняли корабль, более 200
фарсахов, так что мы ехали несколько дней. Для нас путешествие по ней (реке), все в целом, не было одинаково, вследствие холода и его силы, пока мы не прибыли в Хорезм [МИТТ,1939].
На территории Хорезма были много судоходные каналы, по которым плавали большие и малые суда.
Начиная от Хазараспа к остальным местам на западной стороне Джейхуна, например, идут каналы. Среди них
канал Хазарасп, который выходит из Джейхуна в стороне Амуля; он (по величине) около половины Гаухоре,
по нему плавают суда. Потом, приблизительно в 2 фарсахах от Хазараспа, канал, называющийся Кардаранхош (Кердаран-хас), он больше канала Хазарасп. После него канал Хива, это канал больший, чем Кардаранхош, по нему плавают суда до Хивы. После него канал Мадра-это канал в два раза больше Гаухоре, по нему
плавают суда до Мадра, от канала Мадра до канала Хива около мили. После канала Мадра [МИТТ,1939]. По-
5
томок Тимура султан Хусейн, по описанию Хондемира, в 1460 г. когда вынужденно уехал из Астрабада в
Хорезм, он достиг Амударьи и переправился на судах через реку [МИТТ,1938].
Имеются сведения о строительство суда в Хорезме. Кроме того, в трудах средневековых ученых (Абу
Абдаллах ал Хорезми «Мафатих ал улум») встречаем термины. связанные с судоходством (маллах- тот, кто
связан с рекой и владелец судна, масир-цепь или веревка, натягиваемая поперек реки и препятствующая проходу судов) [МИТТ,1939,]. Для плавания по реке, или переправы из одного берега реки на другой берег, кроме специальных лодок, в Хорезме существовали разные виды приспособлений. Ибн Фадлан, который был
свидетелем одной из таких эпизодов, писал: люди вытащили свой дорожные мешки, а они из кож верблюдов.
Они расстелили их и взяли самок тюркских верблюдов, так как они (мешки) не растянутся. Потом они наложили их одеждами (домашними) вещами, и когда они наполнились, то в каждый дорожный мешок села группа (человек) в пять, шесть. Четыре,- меньше или больше. Они взяли в руки деревяшки из белого тополя и
держали их, как весла, непрерывно ударяя, а вода несла их дорожные мешки, и они (мешки) вертелись, пока
они не переправились [МИТТ,1939]. Именно этот прием Ибн Фадланом был применен, когда его люди переправлялись через Багнади, Джам, Джахаш, Адал, Ардан, Вариш, Ахти, Вабна и другие водные преграды.
В целом, согласно письменных источников и археологических материалов можно констатировать, что в
древние и средние века как по Амударья, так и по судоходным внутренним каналам Хорезма плавали местные
и иноземные торговые и «транспортные» суда.
Агзамова Г.А.
ЎзР ФА Тарих институти
ХИВА хонлиги шаҳарлари: ташқи савдо тарихдан
Хива хонлиги шаҳарлари ҳам бошқа Ўрта Осиё шаҳарлари каби нафақат ички ва транзит,
балки турли карвон йўллари туташиб кетган, қўшни дашт, узоқ ва яқин мамлакатлар аҳли тез-тез
қатнаб турадиган ташқи савдо марказлари ҳам эди. Уларга Бухоро ва Қўқон хонликлари, кўчманчи
дашт, хорижий Шарқ мамлакатлари савдогарлари тез-тез ташриф буюриб турган.
Хонлик шаҳарларининг ташқи савдо алоқалари ҳақида сўнгги ўрта асрларга оид манбаларда
мавжуд айрим маълумотлар асосида муайян фикр билдириш мумкин. Хусусан, XVII а. хон ва муаррих Абулғози Хуросонга жўнаган карвон, ҳамда «ўрусға савдоға» кетган «ўн етти киши» ҳақида хабар беради. 1804 й. «хоразмлик икки юз савдо кишиси кўпгина қимматбаҳо моллар билан катта карвонни тайёрладилар», - деб ёзган тарихчи бу карвон Марвдан Машҳадга йўл олганини қайд этади.
Хиванинг фаол ташқи савдо олиб борганлигини бошқа маълумотлар, хусусан, Россия билан савдо
алоқаларига оид кўпдан-кўп ҳужжатли материаллар ҳам тасдиқлайди. Хоразм шаҳарлари йирик
савдо марказлари сифатида кўплаб мамлакатлар билан кенг савдо алоқаларини олиб борганлар. Хусусан, Қўҳна Урганч харобаларидан Хитой чинни идишлари қолдиқларининг топилиши бунинг
ёрқин далилидир Шунингдек, бу ердан XVI-XVII а. оид Балх ва Бухоро тангаларининг топилиши
ҳам бу шаҳар аҳлининг қизғин савдо алоқаларидан далолат беради.
Хива шаҳарларига Гурган ва Астрабоддан ҳам савдогарлар келганлар. Хива хонлари архивидаги ҳужжатдан аён бўлишича, бу ерга Астрабоддан мешлар, фаранги дока, шакар, митқол, текин
кигизлари, қора мум, норбут дарахтидан тайёрланган тароқлар, темир, чўян қозонлар, мис ва бошқалар келтирилган.
Қўшни мамлакатларга эса Хива шаҳарларидан турли-туман маҳсулотлар, хусусан, «пахта
тўнлар, қисман ипак ва қуритилган мевалар» олиб борилган. Хива хонлари архиви ҳужжатларидан
аён бўладики, Хоразм шаҳарларидан қўшни давлатларга «пахта ва матодан ташқари қўй терилари,
узум майизи, гуруч, мешлар, тозаланган пахта, ипак ва бошқа нарсалар олиб борилган
6
Савдо Хива шаҳарларининг ривожига ҳам ижобий таъсир кўрсатди. Улар йирик савдо марказларига айланиб бордилар. Хусусан, бундай шаҳарлардан - Шовот ва Кат «қирғизлар (қозоқлар –
Г.А.) билан савдо» амалга оширилган асосий марказлари сифатида тараққий этдилар1.
Хиванинг асосий ички ва ташқи савдоси марказлашган шаҳарлардан бири Янги Урганч эди.
Бу шаҳарнинг мавқеи XIX а. биринчи ярмида янада ошди. Урганчлик савдогарларни нафақат Бухоро
ва бошқа Ўрта Осиё шаҳарлари, балки айрим хорижий давлатлар шаҳарларида, жумладан Оренбург,
Нижний Новгород ва Москвада ҳам учратиш мумкин эди. Хивалик савдогар хонлик ташқарисидаги
шаҳарларда «урганчли» номи остида машҳур эди2. Бу ўринда XIX а. 30-й. Бухорода «учта урганжи»
карвон-саройи бўлганлиги ҳақидаги маълумот характерлидир.
Хива шаҳарлари фаол ташқи савдо олиб борган мамлакат Бухоро эди. Қайд этиб ўтиш лозимки, бухоролик савдогарлар Хивага кам қатнаганлар. Бу савдода асосий фаолликни хивалик савдогарлар кўрсатганлар. Улар Бухорога «тайёр пўстинлар, зиғир ёғи, қўй думба ёғи, буғдой, гуруч, олма,
қўй, кўкнор, тўтиё ва рус моллари; шакар, чўян қозонлар ... ва бошқаларни» келтирар эдилар. Шу
билан бирга Бухоро шаҳарлари бозорларига кўплаб миқдорда от, ҳўкиз ва туя терилари, Бухоронинг
юпқа газламаларидан кескин фарқ қилувчи, қозоқлар ва хитойликлар сотиб олувчи анча қалин ва
чидамли ярим ипак йўл-йўл матолар, олмалар олиб келинар эди.
XIX а. муаллифи Н. Муравьевнинг кўрсатишича, хивалик савдогарлар мол олиш учун Бухорога бориб, у ердан «турли хилдаги читлар, кўк бўз, пахта калаваси, ипак ва ярим ипак газламаларнинг
турли хиллари, кашмир шол рўмоллари, хитой чинниси, чой, ипак белбоғлар, жун маҳсулотлар, (бутун Шарқда энг яхши ҳисобланадиган) Бухоро қоракўли, тамаки ва бошқа турли моллар келтириш»ларини қайд этади. Бу маълумотни Г.И. Данилевский (1842) ҳам тасдиқлайди. У Бухоро шаҳарларидан Хивага кўк чой, тамаки, Хитой чинниси, ипак ва ип газламаларнинг айрим турлари келтирилганлиги ҳақида гувоҳлик беради3.
Хива шаҳарларига Бухородан келтириладиган моллар «бухорочи» деб аталар эди. XIX а. оид
ҳужжатлардан бирида «бухорочи» моллар - чой, тамаки, кишмиш темир, пўлат, ишлов берилган тери, ип ва ипак газламаларнинг турли хиллари, калава, кўрпалар, чинни идишлар, индиго, қоғоз, ойна,
зира, бузғунч рўян уруғи кабилар қайд этилади.
Хива шаҳарларининг Бухоро билан савдоси доимо бир маромда кечмаган. 1845 й. савдогар
Пичугин «Хива савдоси Бухоро билан уруш туфайли жуда пасайиб кетган», - деб кўрсатган эди.
Хива шаҳарлари Қўқон хонлиги шаҳарлари билан ҳам савдо алоқаларига эга эди. Хивалик
савдогарлар Қўқон шаҳарларига ҳам қатнар эдилар. Албатта бу савдони Хива-Бухоро савдо алоқаларига тенглаштириб бўлмайди. XIX а. муаллифи В.В. Вельяминов-Зерновнинг кўрсатишича, савдо
карвонлари ҳар йили бўлмасада, кичик партияларда Қўқондан Хивага қатнар эдилар. Қўқон моллари
билан Бухоро моллари каби Хива бозорларида қизғин савдо амалга оширилган. Бу ўринда Хива
давлат ҳужжатларида «Беш кийимлик қўқон шойиси», «Бир қўқон шойи тўни» сотиб олингани
ҳақидаги хабар диққатга сазовордир.
Савдо турларининг ривожланиши натижасида айрим Хива шаҳарлари бошқа Ўрта Осиё
шаҳарлари каби Шарқ тижорат дунёсининг йирик марказларига айландилар ва уларнинг иқтисодий
имкониятлари кенгайиб борди. Савдонинг ва савдо алоқаларининг ривожланиши оқибатида иқтисодий жиҳатдан ривожланиб борган шаҳарлар бошқа марказларнинг тараққиётига самарали таъсир
кўрсатдилар. Савдонинг, айниқса, транзит ва ташқи савдонинг ривожланиши айрим ҳунармандчилик
турларининг равнақига самарали таъсир кўрсатди. Оқибатда, айрим шаҳарларнинг маълум бир турдаги маҳсулотни ишлаб чиқариш ва сотишга ихтисослашув жараёни тезлашди. Бу эса Ўрта Осиё
шаҳарлари иқтисодий алоқаларининг ривожланиб, мавжуд ягона иқтисодий макон доирасида
шаҳарлараро ўзаро меҳнат тақсимоти равнақ топиб борганлигидан далолат беради.
7
Аржанцева И.А.
Институт этнологии и антропологии РАН, Москва
Иневаткина О.Н.
Государственный музей искусств народов Востока, Москва
НОВЫЕ ХОЗЯЕВА АЗИИ: ТЮКИ В ЖИВОПИСИ АФРАСИАБА (VII в.)
Росписи дворцового комплекса Афрасиаба (древнего городища Самарканда), открытые в
1965 до сих пор вызывают неослабевающий интерес в отечественной и мировой ориенталистике.
Этим росписям, их интерпретации, анализу реалий, изображенных на них, датировке посвящена обширная литература. Афрасиабские росписи являются уникальными, прежде всего в силу своего сюжета: прибытие ко двору правителя Согда посольств из различных областей Азии. Здесь оказались
собранными вместе согдийцы, тюрки, иранцы, китайцы, корейцы, представители горных племен в
своих церемониальных парадных костюмах. Росписи представляют собой своеобразную "этнографическую энциклопедию" Средней Азии раннего средневековья. Кроме того, Афрасиабские росписи
снабжены надписью, позволяющей указать дату их создания – вторая треть VII в н.э. А снабженные
такой "этикеткой" росписи представляют особый интерес для археологов. Сцена приема послов,
изображенная на западной стене зала, бесспорно, представляет единую по замыслу и содержанию
картину. При ее подробном исследовании и интерпретации обращает на себя внимание группа персонажей, выделяющаяся не только своим внешним видом, но и своей преобладающей численностью
и всей манерой поведения в сцене приема. Это самая многочисленная из этнических групп, имеющая
легко отличимую специфику. В росписях изображены, несомненно, этнические тюрки, в характерных
костюмах с типичными только для них прическами, с новейшим для VII века типом вооружения
(легкими, длинными, кавалерийскими мечами, подвешенными наклонно и коленчатыми кинжалами). То, что изображены именно тюрки, а не согдийцы (иранцы по происхождению), одетые согласно
тюркской моде, свидетельствуют ярко выраженные монголоидные черты лиц персонажей, слабая
растительность на их лицах, особая прическа (длинные косы с накосниками).
Особенное проявление мастерства художников, создавших росписи, выразилось на западной
стене, в изображении тюрков, которые явно доминируют во всей сцене приема. Они легки, подвижны, и в основном регистре композиции изображены в разнообразных свободных раскованных позах хозяев ситуации: слушающих музыку, комментирующих происходящее, ведущих беседу, играющих в кости, в том числе позволяющие себе и некие отступления в одежде - спущенные рукав,
спущенный верхний халат, или без него. Очевидно, что именно они регулируют проведение всей
церемонии приема. И композиция, и манера изображения, и содержание изображения, все подчеркивает главенство этой группы в сюжете западной стены. Можно сказать, что основной темой и
героями западной стены являются тюрки, изображенные "как у себя дома". Типологически изображения тюрок на Афрасиабе, где присутствуют элементы китайского художественного типа,
тесно связаны с более ранними изображениями тюрок на панелях из гробниц высокопоставленных согдийцев второй половины VI века. Все это невольно вызывает ассоциации со сценами на
рельефах погребального ложа Ань Цзя, где отражены согдо-тюркско-китайские взаимоотношения
конца VI века.
В более глобальном смысле сцена приема, изображенная на западной стене "Зала послов", отразила важнейший исторический процесс, происходивший в VI-VII вв. в этом регионе Евразии: вытеснение иранцев и связанной с ними "архаики" из зон их традиционного, многовекового влияния
молодым, набирающим силу, этносом – тюрками.
8
Армарчук Е.А.
Институт археологии РАН, Москва.
ПОЛИВНАЯ КЕРАМИКА С ГОРОДИЩА САДВАР НА ЮГЕ ХОРЕЗМА
В ходе раскопок Хорезмской экспедицией городища Садвар в 1972-1975 гг. (руководитель
Н.Н. Вактурская) поливная керамика была обнаружена на разных его объектах: на центральном
участке-"цитадели", в засыпи раннего рва этого участка и в двух кварталах рабада. В целом, эта керамика немногочисленна и представлена столовой посудой (чашами, пиалами, тарелками и кувшинчиками) наряду с несколькими светильниками-чирагами. В основном её датировка укладывается в
рамки IX-XI вв., незначительная группа изделий относится к XII – началу XIII вв. Преобладающей
категорией являются чаши на дисковидном поддоне, классифицируемые по форме на сегментовидные, с выпуклыми бортами и прямым или чуть загнутым внутрь краем и усеченно-конические с прямыми бортами и иногда слегка отогнутым наружу краем.
Поливная садварская посуда сделана из хорошо промешанной глины без заметных на глаз
примесей, которая после обжига приняла розовый, красноватый или кремовый цвет. Она делится на
группы в зависимости от цвета глазури, техники и цветовой гаммы росписи.
Группа I без росписи с прозрачной бесцветной глазурью по белому ангобу представлена
фрагментами плошек-чирагов и пиал.
Группа II с монохромной и полихромной росписью под прозрачной бесцветной глазурью
включает виды: 1 – чаши и тарелки с коричневой или двуцветной, красно-коричневой подглазурной
росписью по белому ангобу; 2 – чаши с росписью зелёной и желтой (потёки) и коричневой (крапины) красками по белому ангобу, дополненной тонкой подглазурной гравировкой; 3 – кувшин с расплывчатой росписью в аналогичной гамме без гравировки, по плечикам которого коричневой краской нанесён ёлочный узор, расцвеченный жёлтыми и зелёными пятнами; 4 - чаши с чёрной росписью
по белому ангобу; 5 – чаша с росписью горчичным по белому ангобу; 6 - чаши с белой росписью по
чёрно-коричневому фону; 7 – изделие с чёрно-белой росписью по красному фону. В этой группе,
безусловно, лидируют первые два вида, хорошо известные по раскопкам хорезмийских памятников
саманидского времени, остальные виды выделены по единичным, в т.ч. импортным находкам. Мотивы росписи – геометрические, эпиграфика и псевдоэпиграфика, реже - растительные.
Группа III с окрашенной глазурью без росписи состоит из: 1 - нескольких чаш с двусторонним и только с внутренним покрытием зелёной глазурью, 2 - кувшинчика с наружным покрытием
зелёной глазурью, 3 – разнотипных чирагов с двусторонним покрытием зелёной и зеленоватой с
жёлто-синими оттенками глазурью. Глазурь на изделиях этой группы неодинакова по прозрачности,
тону и качеству. Отдельные их виды могут относиться к концу IX в.; XII – началом XIII века следует
датировать фрагменты чирагов с гранёным носиком и ручкой-пяточкой.
Группа IV с полихромной, красно-коричневой и оливковой росписью по белому ангобу под
окрашенной бледножелтой прозрачной глазурью представлена одной чашей, рисунок-гирих на бортах которой выполнен в технике резерва, а донная часть украшена трилистниками.
Группа V с окрашенной, молочно-белой глазурью и потёками зелёной краски выделена на
основании находки единственного небольшого кувшина с ручкой.
Датировка встреченной на Садваре поливной керамики укладывается, в основном, в период
конца IX – начала XI века. К IX – началу X века можно отнести кувшинчик пятой группы. В XI в.
был изготовлен кувшин с расплывчатой полихромной росписью третьего вида второй группы, который находился в яме 1 помещения 16 раскопа II на "цитадели", содержавшей клад из 6 монет хорезмшахского чекана. Наконец, к XII – началу XIII века относится комплекс находок из мастерской
ремесленника в раскопе IV на "цитадели", где были обнаружены фрагменты двух импортных кашинных чаш с люстровой росписью в виде плетёнки по бережку и надписей снаружи вдоль края. В
набор поливной посуды из этого же комплекса входят чаша с росписью горчичной краской (пятый
9
вид группы II) и чираг с орнаментированной штампом пяточкой под жёлто-зелёной глазурью (третий вид группы III).
Аскаров А.
Ташкентский государственный педагогический университет им. Низами, Ташкент
НОВЫЕ ПОДХОДЫ К ИЗУЧЕНИЮ ИСТОРИИ ДРЕВНЕГО ХОРЕЗМА
Выдающийся исследователь истории древнего Хорезма С.П.Толстов, проводя широкие археологические исследования на территории дельты Амударьи, приходит к принципиально новым выводам
по различным аспектам истории древнего Хорезма. Эти аспекты включают этно-топонимическое
название Хорезма, вопросы о времени его появления, о древнем Хорезме, как первоначальной родине зороастризма, а также гипотезу о том, что древний Хорезм и есть Арьянам Вайчах, и что древний Хорезм является исконной родиной кангюйской культуры и т.д.
С.П.Толстов был широко эрудированным ученым, генерирующим блестящие идеи, которые даже при отсутствии новых данных, всегда имели убедительную достоверность и обоснованность.
С.П.Толстов и его современники, одними из первых начали серьёзное изучение древнейшей и древней истории Средней Азии, решали важные исторические проблемы, и разрабатывали их на скудных
материалах археологии и письменных источников. Долгие годы, выводы и суждения С.П.Толстова и
его современников являлись базой для историко-археологических исследований на территории
Средней Азии. Глубоко и искренне признавая заслуги патриарха древней истории Хорезма, многие
разработки которого ещё не потеряли научного значения, нам хочется высказать свои соображения
по некоторым вопросам, в свете новых подходов и анализа археологических и письменных источников.
1. С.П.Толстов относит истоки орошаемого земледелия в Хорезме к эпохе бронзы, основываясь на наличие фрагментов керамики тазабагябской культуры на полях памятников античного времени. На наш взгляд система оросительных сетей в дельте Амударьи появляется тогда, когда сюда
переселились Авестийские хорасмии - во времена царствования Дария I.
2. С.П.Толстов связывает появление этнотопонима “Хорезм” в дельте Амударьи с хурритами
Передней Азии III-II тыс. до н. э., однако, изучение археологических и письменных источников и их
сравнительный анализ, никак не позволяет согласиться с предложенной им интерпретацией имеющихся вещественных материалов.
Ярко выраженные следы зороастризма в древнем Хорезме появляются в V-IV вв. до н.э., в
связи с переселением сюда хорасмиев из “Большого Хорезма”, на территории которого могли появиться протозороастрийские храмовые комплексы, как это имело место на территории Согда (Саразм), древней Бактрии (Джаркутан, Дашли) и Маргиане (Тоголок, Гонур) эпохи бронзы.
С.П.Толстов считал, что первая созданная богом Ахурамаздой страна Арьянам Вайчах, находилась на территории древнего Хорезма. Однако, он не приводит никаких археологических данных в
пользу своей гипотезы, рожденной на основе богатой фантазии. На наш взгляд, если исходить из детального анализа характеристики страны Арьянам Вайчах ранней и развитой бронзы, то территория
древнего Хорезма может быть всего лишь его южной частью. Само название Арьянам Вайчах подсказывает, что она была родиной арийцев. Следовательно, Арьянам Вайчах это и есть огромные
степные просторы Евразии.
В связи с поездкой с Среднюю Азию китайского посла Чжан Цзяна в древнекитайских источниках упоминается государство Кангюй, а в позднейшей зороастрийской литературе оно упоминается под именем “Кангхи, высокой и священной”. Позднее авестийский текст помещает Кангху в
непосредственном соседстве с Ургенчем. В “Шахнаме” Фирдоуси Кангха является ареной деятельности Сиявуша (Кангдиз, Канг-и Сияваш) и по Беруни является Хорезмом. С.П.Толстов, основываясь на этих данных, приходит к выводу, что под именем Кангюй, тождественным с Кангхой Авесты,
скрывается Хорезм.
Однако широкие археологические исследования, проводившиеся в последующие годы в Средней Азии и их сравнительный анализ с данными письменных источников, позволили точно локали10
зовать место расположения Кангюй в среднем бассейне Сырдарьи, каковым является город Кангюй
(Авестийский Канхи) – городище Канка. Хорезм был, очевидно, одним из владений Кангюйского
государства.
Таким образом, культура орошаемого земледелия в Хорезме начала развиваться после того, как,
в эти земли мигрировали хорасмии из “Большого Хорезма”.
Именно в этот период в дельте Амударьи появляется этнотопоним “Хорезм”. С появлением хорасмиев в дельте Амударьи, в стране кочевников-носителей куюсайской культуры, формируется новый очаг цивилизации, новый историко-культурный центр, а начало формирования его оседлого
населения, приходится ко времени архаическо-античного периода. Анализ археологических материалов в сопоставлении с данными письменных источников позволяет утверждать, что Кангюй был
ошибочно помещен С.П.Толстовым на территории древнего Хорезма.
Башарин П.В.
Российский государственный гуманитарный университет
Генезис мужских союзов у иранских народов Средней Азии
Одной из проблем, которой занимался С.П. Толстов, была проблема происхождения мужских союзов. Им же впервые была высказана идея о том, что мужские собрания, наблюдаемые у народов
Средней Азии, являются пережитком тайных мужских союзов, уходящих корнями в первобытную
эпоху. Примерами подобных собраний в Средней Азии являются ферганские гапы, уйгурские машрабы и т.д. К первобытной эпохе появление этих собраний возводят практически все этнографы, занимавшиеся данной проблематикой (М.С. Андреев, А.Н. Кондауров, К.Л. Задыхина, Н.А. Кисляков,
Г.П. Снесарев, Л.А. Чвырь). С другой стороны, исследователи видели аналогию мужских собраний в
рамках ремесленных цехов, связанных с суфийскими братствами (В.А. Гордлевский, Г.П. Снесарев).
Обычно эти два феномена считаются двумя историческими разновидностями форм мужских союзов.
Целью данного доклада является установление происхождения института мужских союзов у
народов Средней Азии. С одной стороны, типологически мужские союзы присущи всем традиционным обществам, с другой, - часть из них вполне могла иметь иранские корни.
Сведения о союзах индо-ариев можно реконструировать с ведической эпохи. Согласно исследованиям, ведические божества Маруты, постоянно сопровождающие бога Индру, являются персонификацией мужского союза юношей-воинов. (S. Wikander, С.В. Кулланда).
У иранцев также прослеживаются следы институализированных мужских союзов. Весьма показательно учение о фраваши, как воинах света, противостоящих тьме и злым творениям Ахримана.
Видимо, уже в Сасанидском Иране появился институт джаванмарди (от джаванмард – «юноша»).
Впервые институт описан уже в мусульманское время в Кабус-нама (к. 11 в). После прихода ислама
произошел синтез джаванмарди и футуввы, высшей формой арабской доблести. Благодаря этому,
футуввой стали называться тайные городские организации, возникшие на востоке халифата. На мусульманской почве, иранская идея вписалась в рамки концепции джихада, как войны за веру. Организации футуввы возникли на границах мусульманского мира – в Трансоксании, на границах вблизи
от Византии и, наконец, в Испании. Будучи серьезной силой, футувва вызывала неприязнь у факихов
и официальных хронистов, которые называли членов организации разбойниками, удальцами
(аййарун, шуттар, в сельджукское время - рунуд) и т. д. Будучи серьезной политической силой, футувва часто взаимодействовала с официальной властью. К принципам футуввы восходит братство
ахи в Малой и Азии. После утверждения Османского владычества в 15 в. Ф. и подобные ей организации сошли на нет. Будучи закрытой организацией, футувва имела строгую иерархию. Все элементы посвящения, вплоть до вручения отличительной одежды, были восприняты суфийскими братствами.
Суфии ввели концепт футуввы в свою этику. Центральным положением доктрины у них стало
искреннее самопожертвование Богу, без претензий на воздаяние. Отсутствие личной заинтересованности сблизило футувву с маламатийей. В результате идеологического сближения организации футуввы с братством сухравардиййа, началось ее сближение с суфийскими тарикатами. В иранском
11
суфизме термин джаванмард стал связываться с бескорыстной любовью к Богу. Суфизм и футуву
всё чаще стали отождествлять. Хусайн Кашифи в Футувват-нама приравнял ее к суфизму и к суфийскому учению о единобожии (таухид).
Некоторые мужские союзы Средней Азии (по крайней мере, ферганские гапы) вполне могли
иметь иранские корни. Этот факт подтверждается тем, что , в большей степени они распространены
у у оседлых таджиков и узбеков – т.е. иранского населения. Позже эволюционировавший институт
через футувву, связанную с суфийскими братствами, пришел к этим же народам. В результате произошла инкорпорация этого нового института, т.к. он имел те же корни и воспринялся, как генетически близкий.
Betts Alison
University of Sydney Central Asian Programme (USCAP)
S.P. TОLSTOW АND THE WEST
The legacy of S.P. Tolstov and the work of the Khorezm Expedition is one of extraordinary energy,
courage and scholarship. For many years, few western scholars knew of, or had consulted, the many publications generated by the Expedition. Classical scholars were dimly aware of the re-discovery of a lost portion of the Achaemenid Empire, but some viewed Central Asia as a backwater where the only regions of
serious historical concern were those ‘civilised’ by Hellenism. Today, as many more scholars have access to
the works of the Expedition, either directly, or through secondary and tertiary publications, the value of Tolstov’s research is much more widely appreciated. Two issues, however, must be confronted if Tolstov’s
work is to be comfortably incorporated into modern western scholarship. These concern methodology and
interpretation. This paper will present a discussion of these issues and how they might be addressed.
Бижанов Е.Б.
Каракалпакский государственный университет имени Бердаха, Нукус
Вклад С.П. Толстова в изучение каменного века Приаралья
С.П.Толстов всегда был заинтересован проблемами заселения и освоения территории Приаралья. Исследования древнейших этапов заселения и освоения самым тесным образом связаны с развитием и успехами первобытной археологии Приаралья и Средней Азии в целом. Возможность жизни и развития хозяйства в Приаралье, с его засушливым климатом, определяло наличие или отсутствие водных источников. Таким водным источником являлись реки Амударья и Сырдарья. Исторические судьбы древнейших племён, живших на территории Приаралья, неразрывно связаны с этими
реками и естественно – географическими условиями. Изучение древней гидрографической сети
Приаралья, динамики ее изменений позволило воссоздать историю древнего населения этой обширной историко-культурной области от эпохи палеолита до позднего средневековья. Это направление
исследований Хорезмской археолого-этнографической экспедиции АН СССР, возглавляемой С.П.
Толстовым, позволило значительно продвинуться в изучении проблем первобытной археологии
Приаралья. Широкий территориальный охват исследований (древние дельты Акчадарьи, Узбоя, низовий Сырдарьи, внутренних Кызылкумов) позволил установить заселенность неолитическими
охотниками и рыболовами дельтовых районов и районов бессточных впадин, племенами, которые
входили в единую кельтеминарскую культурную общность. Одним из результатов этих исследований явилось открытие классического памятника Джанбас-4, ставшего своеобразным эталоном для
северного степного неолита Средней Азии. Открытие кельтеминарский культуры, в свое время, вызвало широкий резонанс в научном мире и получило общее признание среди специалистов. Всесторонний анализ полученных материалов позволил С.П. Толстову ареал, хронологию, генезис, и своеобразие хозяйства кельтеминарской культуры.
12
Кроме памятников кельтеминарской культуры в Приаралье существовали другие сходные с
ней локальные культуры, входившие, видимо, в одну культурную общность. Это территория Присарыкамышской дельты, внутренних Кызылкумов и северного побережья Аральского моря.
Последние четыре десятилетия учениками С.П. Толстова было детально изучено большинство староречий Амударьи и Зеравшана и параллельно начаты крупномасштабные работы во Внутренних Кызылкумах. На равнинах среднеазиатского междуречья были впервые найдены палеолитические местонахождения эпохи мустье, открыта большая серия ранее неизвестных здесь стоянок
конца мезолита и раннего неолита. Были исследованы замечательные памятники среднеазиатского
неолита – "Стоянка Толстова" и "Учащи 131" во внутренних Кызылкумах. В Присарыкамышской
дельте Амударьи был открыт и исследован могильник Тумек-Кичиджик, впервые позволивший охарактеризовать погребальный
обряд неолитических племен пустынных равнин Средней Азии.
В результате исследования памятников кельтеминарской культуры уточнена зона распространения кельтеминарской культуры, углублена хронология. Новые данные позволить выделить
характерные черты материальной культуры и ее локальные варианты (кельтеминарская или акчадарьинская, лявляканская и нижнезерафшанская) и три этапа дарьясайский, джанбаский и поздненеолитический. Новые матиериалы позволили поставить вопрос о роли среднеазиатских культурных
компонентов в этнокультурной истории населения степных и лесостепных районов Восточной Европы.
В 60-80-х годах на территории плато Устюрт впервые найдены палеолитические местонахождения эпох ашель-мустье и верхнего палеолита (Есен-2, Каракудук, Шахпахта и Чурук-12), являющихся свидетельством о первом освоении и заселении этой территории человеком. Обнаружено более 30 стоянок, относящихся к эпохам мезолита (айдаболский комплекс, Актайлак) и неолита (более
двухсот стоянок и местонахождений).
Болелов С.Б.
Государственный музей искусств народов Востока, Москва
Ранний этап становления ремесленного производства в низовьях Амударьи
Наиболее ранние свидетельства существования на территории Хорезма примитивных форм
ремесленного производства, полученные в результате археологических исследований, относятся к
эпохе поздней бронзы. На поселении Амирабадской культуры Якке-Парсан 2 был раскопан "дом литейщика" - полуземлянка, в которой были обнаружены 4 каменные литейные формы для отливки
орудий из медного сплава и стенка сосуда с капельками того же сплава. Кроме того, есть основания
считать, что обжиг керамических сосудов на Амирабадских поселениях проводился централизованно. На открытых площадках или на небольших искусственных возвышениях.
Несколько больше данных о ремесле в эпоху РЖВ. На поселении Куюсайской культуры Куюсай 2 (VII-VI вв. до н .э.) зафиксированы следы бронзолитейного производства. Достаточно широко
представлены на поселении фрагменты железных криц и куски ошлакованного металла. Кроме того,
на поселении широко практиковалась обработка бирюзы и изготовление ювелирных изделий –
найдены заготовки бусин и подвесок. Самый ранний керамический обжигательный горн в Хорезме
датируется на позднее середины VI в. до н.э. Он обнаружен на поселении Хумбузтепе в Южном Хорезме, которое было основано не позднее конца VII в. до н.э. и является специализированным гончарным центром, удовлетворявшим потребности в керамике обширной сельскохозяйственной округи. Есть все основания полагать, что на Хумбузтепе работали профессионалы ремесленники. Следы
различных ремесленных производств, относящиеся к более позднему периоду – середина V в. до
н.э., зафиксированы и в правобережном Хорезме. В окрестностях усадьбы Дингильдже были обнаружены остатки железоплавильной печи (по мнению М.Г. Воробьевой), также неподалеку от усадьбы находились обжигательные керамические горны, а в самой усадьбе найдены следы ювелирного
производства.
13
Значительно лучше известно ремесленное производство Хорезма в древнехорезмийский период (IV-I вв. до н.э.). Наиболее полно изучено гончарное производство. В этот период сосуществуют как одиночные горны – небольшие мастерские, так и крупные производства (до 10-12 горнов). В
настоящее время на территории Хорезма известно шесть объектов непосредственно связанных с
гончарством, датированных в указанных хронологических рамках. Немного меньше данных о бронзолитейном производстве. Литки меди найдены практически на каждом памятнике. Но лишь на одном из них (Калалы-гыр 2) раскопана небольшая бронзолитейная мастерская. Здесь обнаружен небольшой, углубленный в материковый грунт очаг и большое количество толстостенных, изготовленных из жаростойкой глины, тиглей со следами бронзы на стенках. Об обработке железа мы знаем
несколько меньше. Большое количество железных предметов, и в том числе железных криц,
найденных во время раскопок, красноречиво свидетельствует о достаточно развитом металлообрабатывающем производстве в Хорезме в это время. Однако об устройстве горнов и мастерских практически ничего не известно. На Калалы-гыр 2 найдены сильно разрушенные устройства с несколькими
вертикальными продухами, а рядом с ними обломки глиняных "сопл". Тут же была найдена железная крица. Вполне вероятно, что эти устройства являются остатками металлургических или кузнечных горнов.
Археологические данные о ремесленном производстве Хорезма на раннем этапе его развития
дают основания говорить о формах организации ремесла в различные периоды истории региона.
Безусловно, в эпоху поздней бронзы ремесло было общинным. Специалист ремесленник обслуживал жителей поселения и работал на заказ. Как это было, по всей видимости, на поселении Якке-Парсан 2.
Как представляется, организация ремесла в эпоху РЖВ была сложнее. На поселении Куюсай2 наиболее вероятно общинное ремесло. На Хумбузтепе работали специалисты-ремесленники и
здесь могло быть товарное производство. Причем создание такого крупного ремесленного центра в
регионе, где ранее традиций развитого гончарного производства не зафиксировано, дает все основания предполагать, что эта традиция была сюда привнесена извне, скорее всего из древнеземледельческих областей юга Средней Азии. Наряду с таким крупным центром как Хумбузтепе существовало и общинное ремесло (Дингильдже).
В древнехорезмийский период четко фиксируется товарное ремесленное производство –
крупные гончарные мастерские (Кюзели-Гыр), которое сосуществовало с общинным ремеслом.
Вполне возможно, что товарное ремесло носило сезонный характер. Крупных кузнечных или металлургических производств в Хорезме пока не зафиксировано. И в настоящее время мы можем говорить только о общинном характере этих видов ремесленного производства.
Nikolaus Boroffka
Eurasien-Abteilung, Deutsches Archäologisches Institut, Berlin
Hedi Oberhänsli, and the CLIMAN consortium.
GeoForschungsZentrum, Potsdam
Climate variability and human settlement in the Aral Sea basin during the past 2000 years
The modern regression in the Aral Sea region, starting in 1960, has received great attention. The
abusive exploitation of water resources has not only reduced the lake level but the system reached a critical
stage in water and soil pollution.
But which have been the links between climate variability and ecology in the Aral Sea basin in the
past? Due to the climatically exposed continental conditions (semi-arid or even arid over large areas), Central Asia is potentially vulnerable to minimal environmental change. For settlements, today and in the past,
active fresh water resources are restricted to the spatially very constrained flood plains and riverbanks along
the Syr Darya and Amu Darya, both of them discharging into the endorheic Aral Sea. Water resources seem
almost unlimited as, in the headwaters of the rivers, extended glacier systems of the Tien Shan and Pamir
Mountains steadily deliver fresh water. Similar climate conditions not only apply for today, but also domi-
14
nated the landscape throughout most of the Holocene though the Amu Darya has transiently bypassed the
Aral Sea and directly discharged into the Caspian Sea.
The Aral Sea Basin is, therefore, an excellent study area for tracing human agricultural activities but
also for highlighting human measures and reactions to past climate changes. To shed light on the past climatic and especially hydrological conditions we launched the INTAS-Project “CLIMAN” (Holocene climatic variability and evolution of human settlement in the Aral Sea Basin; http://www.CLIMAN.gfzpotsdam.de). The interdisciplinary study was designed to analyse natural climatic variations and anthropogenically controlled environmental changes in the past. In a geomorphologic survey, we focused on previous lake-level changes as recorded in shoreline marks during the last 5000 years and related these observations to archaeological findings.
In this paper we focus on past climatic variations as expressed in humidity and temperature changes
and evaluate human activities as inferred from archaeological data. Natural climatic changes showing the
temperature and precipitation variations during the last 2000 years will be inferred from data studied in a
core retrieved from Chernyshov Bay, in the northwestern Large Aral Sea. We use a lithological proxy, the
relative Calcium (Ca) abundance, as a measure of salinity change, which indirectly reflects the river discharge during the last 2000 years, thus tracing lake level changes. Other proxy, such as Strontium (Sr) help
identifying which river (Amu Darya/Syr Darya) provided the main freshwater input to the Aral Sea at various times. This may be an important indicator, not studied previously, in answering the question if and
when the Amu Darya discharged into the Aral Sea. This is still heatedly discussed among historians, also
concerning life around Lake Sarykamysh or the flow of water to the Caspian Sea via the Uzboj Channel. By
looking at the displacement of human settlements and the archaeological traces of irrigation activity we try
to rate and estimate both the human factor and natural climate forcing influencing the water balance of the
Aral Sea.
At various periods, very probably during the Neolithic, possibly during the AD mid 1st Millennium,
around 1200 (earthquakes?, Mongol invasions?) and again around 1500, the Syr Darya appears to have had
more importance for the water balance of the Aral Sea than the Amu Darya.
Вишневская Н.Ю.
Государственный музей искусств народов Востока, Москва
Механизмы формирования керамического комплекса юга Хорезма в IX в.
(на материале городища Джигербент).
Городище Джигербент было расположено на южных окраинах Хорезма, на левом берегу
Амударьи. В результате раскопок, осуществленных отрядом Хорезмской экспедиции под руководством О.А. Вишневской в 1974-1976 гг. выяснено, что памятник просуществовал с IV в. до н.э. по
начало XIII в. Одним из переломных моментов в его истории стал период IX в. В это время холм с
развалинами древней крепости становится цитаделью средневекового города. Естественная поверхность холма расширяется за счет пристройки к нему субструкционных клетей. В одной из таких клетей был найден закрытый, единовременный керамический комплекс, насчитывающий около 300 сосудов различных форм и датирующийся в пределах IX в.
Комплекс из субструкционной клети сильно отличается от керамики предшествующего афригидского периода VII-VIII вв. При этом, вызывает интерес тот факт, что эволюция различных групп,
составляющих посудный комплекс - столовая и хозяйственная (тарная, кухонная) керамика – происходит разными путями.
Наиболее консервативна группа тарной керамики (хумы, хумчи, чаны), она, несомненно, тяготеет к архаическому для IX в. афригидскому комплексу и продолжает местную керамическую традицию предшествующего периода (массивные отогнутые венчики, декор в виде налепных жгутов с
пальцевыми вдавлениями и прочерченный гребенчатый волнистый орнамент). Вместе с тем появляется и новый тип хумов с невыделенным венчиком, ставший доминирующим в X-XI вв.
Кухонная посуда представлена одноручными котлами горшковидной формы, среди которых
выделяются два типа. Первый из них - гончарное воспроизведение лепных горшков афригидского
15
времени с утратой специфического декора. Для сосудов этого типа характерен мягкий, сглаженный
абрис, вытянутые пропорции и круглая в сечении ручка. Второй тип включает с себя два варианта
(лепной и гончарный) и отличается следующими признаками: приземистое тулово, резко выделенный переход к цилиндрическому горлу, уплощенная ручка с глубоким желобком снаружи, иногда с
рудиментарным зооморфным завершением. Немногочисленные лепные котлы богато орнаментированы налепными жгутами с насечками, образующими дуги, круги, букрании. Наиболее близок по
морфологическим признакам и декору лепной котел IX в. из Ферганы. Подобные сосуды известны в
керамике т.н. болотных городищ, лепные горшки-котлы сходной формы найдены в Кердере VII-VIII
вв. Во всех случаях исследователи связывают этот тип кухонной посуды с кочевыми культурами
тюркского круга, возможно, с тюрками-огузами. Гончарный вариант данного типа (наиболее массовая форма) имеет те же морфологические признаки, но лишен характерного декора. Очевидно, что
на формирование этого, ставшего доминирующим, типа котлов повлиял привнесенный с низовьев
Амударьи кочевниками тюркского круга комплекс кухонной керамики.
Группа столовых сосудов, напротив, демонстрирует сходство с новым керамическим стилем
более южных районов, развившимся уже в исламское время. Особенно явно прослеживается сходство с керамикой Бухарского Согда. Это проявляется и в прямом заимствовании форм (небольшие
светлоглиняные кувшины со слегка расширяющимся горлом, кружки с петлевидной ручкой), и в
творческом восприятии характерных для IX в. общих тенденций (подражание изделиям из металла).
Немногочисленные глазурованные сосуды, найденные в комплексе клети, относятся к типам, распространенным во всем ирано-среднеазиатском регионе в IX в.
Следует отметить, что керамика этого периода, найденная на Джигербенте вне комплекса
клети демонстрирует те же тенденции. Сходную картину дает соседнее с Джигербентом городище
Садвар.
Таким образом, мы видим, что керамический комплекс южного Хорезма IX в. формировался
тремя путями: 1 - сохранение и дальнейшее развитие местной гончарной традиции (тарная керамика); 2 - привнесение традиции пришлым кочевым этносом с последующей ее трансформацией в рамках городского ремесленного производства (кухонная керамика); 3 - культурное влияние в рамках
общей для Средней Азии IX в. тенденции к исламской интеграции (столовая керамика). Все это достаточно наглядно отражает сложную картину культурных и этнических процессов, происходивших
в это время в регионе и определивших облик городской культуры последующего периода.
Грицина А.А.
Институт археологии АН РУз., Самарканд
О погребениях в хумах и оссуариях найденных близ Заамина
Одна из общих черт в истории сложения религиозных представлений народов Центральной
Азии и Уструшаны, в частности, - длительная традиция обряда погребений расчленённых человеческих костей в крупных сосудах (хумах). Ещё недавно считалось, что истоки этого обряда находились
в Хорезме, где подобные погребения в куюсайской культуре датируются V-IV вв. до н.э., а откуда он
распространился в другие области [Рапопорт, 1971; Вайнберг. 1979; Юсупов, 1979]. Однако находки
погребений в Бактрии этого времени на Тиллятепе [Сарианиди, 1989; Сулейманов, 2000] и
древнеуструшанских памятниках [Кияткина, 1990; Беляева, 1994; Негматов, 1994; Грицина, 1988,
1992] позволяют несколько иначе взглянуть на эту проблему и предположить, что оссуарный обряд в
виде захоронений в хумах зародился не в одном, а одновременно в двух или даже нескольких регионах Центральной Азии. Видимо, не случаен тот факт, что погребения в сосудах появляются именно
на рубеже V-IV вв. до н.э., то есть времени, когда государства Средней Азии постепенно входят в
состав Ахеменидской державы. Это эпохальное событие подтолкнуло священнослужителей к унификации погребального обряда и приведение его в соответствие с догмами Авесты.
На городище Нуртепе в Уструшане найдены непросто расчленённые кости: некоторые из них
были обожжены. Не исключено, что перед нами случай перехода местного населения сакского круга
от обычая кремации, к обычаю погребений в сосудах (Грицина, 2000). На другом древнеуструшан16
ском поселении Хантепе найдено погребение собаки в хуме, относящееся к этому же времени. При
этом находящиеся в сосуде челюсти и кости черепной коробки были предварительно очищены от
мягких тканей и высушены на солнце. В нижней части хума было просверлено отверстие [Древний
Заамин, 1994]. Предполагается, что подобные отверстия служили для пропуска света [Ставиский,
1952] и которые стали обязательным атрибутом в более поздних оссуариях. Как нам представляется,
ответ о назначении отверстий кроется в идее сохранения костей, смысл которой заключается в вере
зороастрийцев в предстоящее воскрешение мертвых из этих костей, а отверстия предназначались
для того, "кто воскресит владельцев костей" – последнего пророка Саошъянта. В таком случае, совсем неважно в какой части погребального сосуда, или оссуария и каким образом будет сделано отверстие – в виде щели, прорези, трещины или просто неплотно подогнанной крышки, этих своеобразных знаков приглашения пророков-спасителей [Грицина, 1998].
Как видно, традиция хумных захоронений в Уструшане имеет глубокие корни, которая фиксируется вплоть до средневековья и пресекается только с нашествием монголов.
Следует отметить, что в период раннего средневековья, когда в Средней Азии широко распространяется обряд погребения в керамических ящичках (оссуариях) население горных регионов и
обособленно расположенной Ферганы в основной своей массе оставалось приверженцами древнего
обряда погребения именно в сосудах. Аналогичная картина наблюдается и в отношении Тохаристана, где оссуарный обряд так и не получил достаточно широкого распространения [Литвинский, Седов, 1983].
В Уструшане так и не выработался собственный стиль внешнего оформления оссуариев.
Найдено здесь их немного и все они либо заимствованы из соседних областей (Согда, Чача), либо
изготовлены в подражание им.
Что касается Заамина, то в период раннего средневековья (V- VIII вв. н.э.) он играл важную
роль в политической и, особенно, экономической жизни Уструшаны. Об этом свидетельствуют
остатки мощной цитадели (городище Актепа на правом берегу Зааминсу). Этому способствовала соответствующая экономическая база, связанная с горнодобывающим промыслом, металлургическим
ремеслом и сельским хозяйством. Поэтому не случайно вокруг Заамина концетрируются массовые
погребения по маздеисткому обряду в хумах и оссуариях. Как и везде в Уструшане, значительно
превалируют погребения в хумах. В связи этим уникальной является находка погребения в саркофагоподобном оссуарии. Оссуарий имеет две "рабочие" поверхности: в земле он находился в лежачем положении, но также мог ставиться и вертикально. Видимо, это было сделано намеренно, так
как считается, что оссуарий через некоторое время после погребения выставлялся родственниками
для свершения обряда, посвященному духу предков. Оссуарий сформован ленточным способом их
глины качественного вымеса, равномерно обожжен и украшен с лицевой стороны налепными лентами с пальцевыми вдавлениями. В верхней части имеется круглое впускное отверстие, вырезанное
ножом при завершении формовки. Сохранилась только часть крышки, также украшенная подобными
налепными лентами. Интересно отметить, что с боку впускного отверстия проделана поперечная
ложбинка. Вероятно, мастер сначала проделал сквозное отверстие, а потом вырезал крышку. При
этом часть прокола осталась на крышке, а другая часть на сосуде. С тыльной стороны имеется едва
заметная метка мастера в виде круга прочерченного пальцем мастера. В центе круга имеется отпечаток большого пальца, т.е. свою руку он использовал как своеобразный циркуль. Размеры ее практически совпадает с размерами впускного отверстия. Видимо, мастер по ошибке намеревался сделать
впускное отверстие с противоположной стороны. Внутри сосуда находился сильно уплотненный
лесс в с человеческими костями. По определению антрополога Е.Л. Усмановой в оссуарии был похоронен мужчина зрелого возраста, примерно 60-65 лет.
В 1981 году в местечке Учтепе к северо-востоку от Джизака был раскопан курган, в котором,
по определению автора, была найдена часть саркофага. Курган датирован II-IV вв. н.э. [Алимов,
1982; Gritsina, 2006]. Скорее всего, в этом кургане находился не саркофаг, а саркофагоподобный оссуарий, подобный нашему.
Другой не менее интересной находкой является погребение в хуме. Судя по форме и качеству
изготовления сосуда, он может датироваться VI-VII вв. н.э. В сосуде, кроме сильно раздробленных
человеческих костей, находились три бронзовых изделия. Монета сделана в подражание драхмам
17
сасанидского правителя Пероза (459-484 гг.). Изображение на аверсе не сохранилось. На реверсе монеты около высокого алтаря (оштодана) с ярко выраженными языками огня стоят две человеческие
фигуры. Слева от пламени изображена пятиконечная звезда (определение Etienne de la Vaissiere).
Браслет изготовлен из бронзового, круглого в сечении прута с утолщениями на концах. Диаметр
прута 0,4 см. Боковины концов плоские. Подобные браслеты известны по находкам из Пенджикента.
[Беленицкий, Бентович, Большаков, 1973]. И самой интересной находкой является крестообразная
подвеска в виде фигурки человека с распростертыми руками. Ноги сложены вместе. Концы рук загнуты вверх. Снизу рук либо складки одежды, либо оперение крыльев. Сверху фигурки имеется петелька для подвешивания. Высота подвески 3 см, размах рук – 1,5 см, диаметр петельки 0,5 см. Исходя из того, что в хуме найден браслет, можно предположить, что погребение было женским.
Предполагается, что снесенная арабами мечеть в Старом Заамине [Бетгер, 1957, с. 20] являлась первоначально храмом, посвященным зороастрийскому богу Земли - Заму, и переделанный затем арабами в мечеть [Грицина, 2000, с. 128; Якубов, 2002, с. 96; Буряков, Грицина, 2006, 157-158].
Если прибавить к этому и массовые находки хумных погребений, то, можно предположить, что Заамин в период раннего средневековья являлся и крупным идеологическим центром.
Джаббаров И.М.
Национальный университет, Ташкент
Выдающийся ученый, первым открывший миру древнехорезмскую цивилизацию
На юбилейной научной сессии, посвященной 60-летию создания Академии наук Республики
Узбекистан, Президент Ислам Каримов весьма справедливо заметил, что мы никогда не должны забыть большой вклад русских учёных в развитии узбекской науки. Одним из таких преданных, посвятивших всю свою сознательную жизнь науке, был известный историк, археолог, этнограф и востоковед Сергей Павлович Толстов.
Благодаря природному таланту, огромной эрудиции и способностям он становится не только
признанным учёным-энциклопедистом, но и прекрасным организатором науки. Основанная им знаменитая Хорезмская археолого-этнографическая комплексная экспедиция вот уже около 70 лет плодотворно проводит широкомасштабные исследования истории, археологии и этнографии народов
Средней Азии, в частности Древнего Хорезма. Сделанные ими величайшие открытия, вносят неоценимый вклад в мировую науку. В 1964 году в переводе на узбекский язык вышла из печати ранее
удостоенная высокой правительственной награды и переведённая на многие языки книга Сергея
Павловича Толстова "По следам древнехорезмской цивилизации", ответственным редактором которой по рекомендации автора назначили меня. По моей просьбе специально для узбекского издания
было написано большое предисловие, в котором даны отдельные страницы его биографии, особенно
малоизвестные ранние периоды его научной деятельности, где отмечены были причины интереса его
к истории и этнографии Средней Азии.
Сергей Павлович родился в январе месяце 1907 года в Санкт-Петербурге. Он очень рано
остался сиротой и воспитывался в детдоме. "Когда мне было 10-12 лет, я был воспитанником одного
из создавшихся в эти годы детских домов, - пишет он в предисловии к узбекскому изданию своей
книги. - Я, как и все мальчики нашего дома, мечтал о том, чтобы принять активное участие в борьбе
за лучшее будущее человечества.
Именно поэтому я ещё в детстве твёрдо решил заняться этнографией - наукой о культуре и
жизни всей нашей планеты… И когда к концу 1920-х годов я уже стал сложившимся научным сотрудником в избранной мною области, я решил из многочисленных проблем этнографии СССР выбрать мало ещё тогда разработанную область этнографии Средней Азии и, в частности, почти совсем
не разработанную этнографию Хорезма - окруженного со всех сторон пустынями цветущего оазиса
низовьев Аму-Дарьи, одной из областей древней культуры Востока. Здесь было к чему приложить
руки".
Одной из важных причин увлечения Сергея Павловича Хорезмом, по собственному его выражению, была та страшная путаница, которую внесла западная наука в историю Востока. Он писал,
что идея об исконной и ничем непреодолимой застойности восточных стран, господствующая в за18
падной литературе, отрицающая саму идею прогрессивного развития восточных народов, глубоко
возмущала его. Найти документы, свидетельствующие о том, что народы Востока, как и народы Запада, прошли сложный путь прогрессивного развития, прошли через те же общественноэкономические формации и в истории нет ни Востока, ни Запада - такова была задача. Хорезмский
материал обещал многое для его разрешения.
С.П.Толстов первый раз побывал в Хорезме в 1929 году, когда учился в Московском Государственном Университете вместе со своим близким другом, ставшим в последствии крупным учёным, известным этнографом Л.П.Потаповым. С этого времени он связал свою научную судьбу с этой
своеобразно уникальной, им же метко названной "Среднеазиатским Египтом", страной. По определению археолога М.А.Итиной, расположенный в низовьях Аму-Дарьи этот своеобразный по своим
природно-климатическим условиям край, предстаёт перед человеком как поражающий воображение
богатый естественно открытый музей. Как она пишет, "начавшая свою деятельность в 1937г. под руководством С.П.Толстова Хорезмская экспедиция, благодаря выдающимся открытиям, упомянутым
в трудах знаменитых Геродота, Страбона, Беруний, Макдиси, Истахрий, Якут, реальный Хорезм, сохранивший в древних развалинах уникальные сокровища, вдохновив, принесли ему мировую славу".
Молодой талантливый учёный С.П.Толстов первые полевые исследования начал в 1925-1927
гг. в составе антропологической комплексной экспедиции Московского Университета. В результате
двухлетней работы появляются первые научные труды, посвященные этнографии различных народов Поволжья. После участия в составе историко-этнографической экспедиции в Хорезме в 1929 году, где Сергей Павлович изучал туркмен-явмутов и узбеков в низовьях Аму-Дарьи в районе КуняУргенча и Ходжейли, резко меняется его научный интерес с проблем народов Поволжья и он полностью посвящает себя к изучению истории и этнографии в основном Народов Средней Азии. В своём
предисловии к узбекскому изданию своей книги С.П.Толстов даёт следующее заключение своим
научным поискам: "До 1936 года я накапливал преимущественно этнографический материал, занимаясь современной жизнью народов Хорезмского оазиса и смежных областей. С 1937 года в центре
моих исследований стали великолепные археологические памятники, хотя все эти годы я не прекращал и этнографических исследований Хорезма и окружающих его пустынь. И археологические и этнографические материалы оправдали мои ожидания. Мне и коллективу, созданной тогда постоянной
Хорезмской экспедиции Академии наук СССР, удалось найти ответ на поставленные выше вопросы".
Неутолимая любовь и жажда к знаниям привели С.П.Толстова в 1932 году в Санкт-Петербург
(бывший Ленинград), где он поступает в аспирантуру по специальности история и археология Средней Азии. Будучи аспирантом, Сергей Павлович, неоднократно побывав в путешествиях по Среднеазиатским республикам, окончательно определяет своё научное направление. Он, например, на основе богатых этнографических материалов создаёт специальную экспозицию по региону. Накануне
поступления в аспирантуру им был опубликован научный труд на тему: "Очерки о раннем исламе".
В годы Великой Отечественной Войны историческое отделение бывшей Академии наук
СССР было эвакуировано в Ташкент. Раненный С.П.Толстов, вернувшись с фронта, продолжает
свою плодотворную научную работу и, в 1942 году в столице Узбекистана по рукописи защищает
докторскую диссертацию на тему "Древний Хорезм", опубликованная в последствии как крупная
монография, удостоенная высокой правительственной награды. В том же году в Ташкенте проходит
научная Конференция, посвященная этногенезу Народов Средней Азии. На этом большом научном
форуме с двумя основными докладами, посвящёнными кардинальным вопросам - "Основные проблемы этногенеза Народов Средней Азии" и "Аральский узел этнографических процессов", выступил молодой доктор наук С.П.Толстов. Явившийся важнейшим этапом по разрешению этой сложной
проблемы была проходившая в 1956г. в Бишкеке научная сессия, посвящённая этногенезу киргизского народа, где также главным докладчиком выступает Сергей Павлович. Он в своём содержательном выступлении, раскрывая основные этапы этногенеза Народов Средней Азии, научно показал этногенетические связи региона с Сибирью, Центральной и Передней Азиями, Восточной Европой, Индией и с другими странами. Важно то, что выдвинутые концепции докладчика такой важной,
но весьма сложной задачи, остаются основными общепринятыми исторической наукой.
19
В Среднеазиатском регионе, в том числе в Узбекистане, как уже отмечалось выше, в разработке исторических, этнографических и археологических проблем огромное значение имеет по
настоящее время многогранная плодотворная деятельность, возглавляемая С.П.Толстовым знаменитая Хорезмская археолого-этнографическая экспедиция. Наряду с мужественными археологами, состоявшимся из нескольких отрядов, проводивших раскопки древних памятников, разбросанных на
огромной территории в безводных пустынях Каракумов и Кызылкумов, но и трех-четырех групп этнографов, глубоко изучавших узбеков, туркмен, казахов и каракалпаков, проживавших в низовьях
Амударьи, Сырдарьи и Зарафшанской долине и, создавших многотомные труды, сборники, монографии, брошюры, являются огромным вкладом в науку. Такие выдающиеся монографии, как
"Древний Хорезм", "По следам Хорезмской цивилизации", "По древним дельтам Окса и Яксарта",
более 400 больших и малых книги и брошюры, научные и научно-популярные статьи С.П.Толстова,
многие из которых были переведены на различные языки мира, ярко демонстрируют о том, что
Народы Средней Азии, особенно древнего Хорезма, являются центрами древнейшей цивилизации,
обогатившей общечеловеческую историю культуры.
Известный узбекский ученый академик Яхъя Гулямов, высоко оценивая заслуги Хорезмской
экспедиции и его руководителя Сергея Павловича Толстова, писал так: "Когда речь идёт об изучении древнего прошлого Узбекистана, вообще Средней Азии, нельзя не говорить об историке, археологе и этнографе, члене-корреспонденте АН СССР, докторе исторических наук, профессоре Сергее
Павловиче. Собственно говоря, он, благодаря неутомимой деятельности и усердиям в открытии
древних тайн далёкого прошлого, огромному вкладу в изучении истории Средней Азии, стал известным не только в Союзе, ну и как замечательный учёный получил мировое признание. Сергей Павлович, посвятивший свою сознательную жизнь науке, по-настоящему может быть достойным эталоном
молодёжи в служении благородному делу нации… Среди повидавших мною экспедиций не было
такой дисциплинированной, энергичной и подвижной как Хорезмская экспедиция. Она была похожа на научно-исследовательский институт. В этой могучей экспедиции самые трудные работы
С.П.Толстов сам первым начинал".
Важнейшим открытием Сергея Павловича является то, что он сумел восстановить целую неизвестную историческую эпоху далёкого прошлого нашего народа и воссоздать её в целостности, во
всей полноте. Открытие в Хорезмском регионе многочисленных первобытных стоянок эпохи неолита и бронзы является выдающимся вкладом археологов в историческую науку. Среди этих открытий
особое место в мировой науке занимают неолитические стоянки келтиминарской культуры. Стоявшая сравнительно на более высоком уровне развития тазабагъябская культура эпохи бронзы весьма
близкой оказалась андроновской культуре Сибири и Казахстана, что свидетельствует об этнокультурных связях предков нашего народа с дальними странами с первобытной эпохи. Особенно достойно внимания открытие в последнее десятилетие под руководством С.П.Толстова сако-массагетских
памятников Уйгарак и Тагискен (VII-Vвв. до нашей эры). По материалам, полученным здесь в результате раскопок, можно судить о жизни скифо-сарматских племён Приаралья и их связях с соседними этническими группами.
Известно, что в раннем периоде феодализма, особенно в IX-XII вв. в эпоху Восточного Ренессанса во всей Средней Азии, в частности в Хорезме, происходит бурное развитие науки и культуры,
появление таких выдающихся ученых как Авиценна, Беруни, Хорезми и других на основе возрождения античной цивилизации в Средней Азии. Подводя итоги многолетним исследованиям и поискам
Сергей Павлович делает следующее заключение: "IV-I вв. до нашей эры считается периодом расцвета древнего Хорезма, памятников, относящихся к этому периоду, весьма многочисленны и разнообразны почти все они были построены для защиты оазиса от соседних племён и народностей. Построенные на основе единого плана оборонительная система и оросительные сооружения свидетельствовали о наличии в Хорезме могущественного централизованного государства".
Следовательно, открытия учёного, заставляя заговорить многочисленных развалин, позволили ему доказать то, что в Хорезме в IV-I вв. до н.э. появилось оформленное государство, крепости и
городища со сложным лабиринтом ворот и могучими оборонительными стенами. Они считались
развитыми ремесленными и торговыми, расположенными на древних караванных путях с высоко
развитыми древними культурными центрами.
20
Большой труд Сергея Павловича Толстова в области науки был высоко оценён правительством. Он был заслуженным деятелем науки и техники Узбекистана, Заслуженным деятелем науки
Таджикистана и Каракалпакии, Почётным членом Академии наук Узбекистана, членомкорреспондентом Германской Академии наук, Почётным членом Института антропологии Королевства Великобритании и многих других зарубежных научных организаций и центров. Прочитанные
этим великим учёным интересные и содержательные лекции с трибун университетов и научных обществ Великобритании, Франции, Италии, Германии и Индии обогатили их новыми данными об истории и этнографии Народов Средней Азии.
Почти всю сознательную жизнь он провел в бескрайних пустынях Средней Азии, среди народа, создавшего древнюю высокую цивилизацию, в раскопках величественных памятников и первобытных стоянок. Сергей Павлович Толстов первым из ученых сделал достоянием мировой науки
Восточный Ренессанс и открыл Академию Маъмуна. Удивительно то, что все мысли и чаяния, добрые научные желания созвучными оказались планам и идеям новой независимой Республики Узбекистан. Как бы не старались некоторые недоброжелатели и завистники вроде малоизвестного историка Валерия Германова бросить тень на светлый образ Сергея Павловича, его великий талант, энциклопедические знания, смелые гениальные идеи, изложенные в многотомных трудах, всегда будут
примером и путеводной звездой в научных поисках многих поколений.
Жабборов И.М.
Национальный университет, Ташкент.
Сергей Павлович Толстов таваллудининг юз йиллигига.
Қадимий харобаларни тилга киритган Улуғ Аллома.
Ажойиб қомусчи буюк олим Абу Райҳон Беруний айтганидек, "Қўйилган мақсадга эришишнинг энг осон усули қадимги халқлар ривоятларини ҳамда ўтмиш авлодлар тўғрисидаги маълумотларни билишдир".Ҳақиқатан ҳам мустақилликка эришган халқимизнинг ҳозирги мураккаб даврда
жиддий муаммоларни ҳал қилишда миллий савиясини оширишда ва унинг тарихий онгини ўсиши
ўтмишни билиш ва қадрлаш нафақат илмий, балки сиёсий ва амалий жиҳатдан катта аҳамиятга эга.
Маълумки асрлар давомида жаҳон тарихини бойитиб келган кўҳна Хоразм сон-саноқсиз қадимий
обидалар хазинасидир.
Ҳар бир халқ ўзининг ўтмишини билишга интилади, бой тарихий мероси ва унутилмас саналари, буюк сиймолари ва баҳодир саркардалари билан ғурурланади. Қадимий даврлардан буён Ўрта
Осиёда рўй берган турли хил сиёсий ва ижтимоий ҳодисалар, бир вақтлар Европани ларзага келтирган тарихий воқеалар, ўтмишда кўп жамиятларни тубдан ўзгаришга ва ҳар хил элатларни бириктириб этник жараёнларга сабаб бўлган қудратли давлатлар, ноёб моддий ва маънавий обидаларни пайдо бўлиши башарият маданиятининг кўҳна марказларидан бири Хоразм билан боғлиқ эканлиги илмий жиҳатдан жуда кўп тарихий-археологик асарларда исботланган.
Хоразмда ибтидоий жамоа муносабатларидан шарқона қулдорлик тузумига ўтиш даврига оид
анчагина археологик ёдгорликлар мавжуд. Машҳур шарқшунос ва тарихчи олим, Ўзбекистон фанлар
академияси фахрий аъзоси С.П.Толстов маълумотларига кўра, урушдан олдинги тўрт йил ичида
унинг экспедицияси аъзолари аниқланган ёдгорликлардан 400 дан ортиғи кейинги ярим асрлик
тадқиқотлар туфайли ўрганилиб эрамиздан аввалги IV минг йилликдан эрамизнинг XIV-XV асрларгача Хоразм тарихини янгича кўз билан қараш имконини яратган эди.
Тадқиқотчиларнинг, айниқса профессор С.П.Толстов бошчилигидаги машҳур Хоразм комплекс экспедициясининг кўп йиллик самарали меҳнати туфайли мазкур афсонавий ўлканинг
қоронғуликка айланган узоқ ўтмишдаги тарихи қайтадан тикланди, сирли обидалар хазинасига айланган бу кимсасиз чўли – биёбон тилга кириб ўз сирларини бир-бир очди ва ўтмиш воқеаларни достон-достон қилиб айтиб берди. Дастлабки Маъмун Академиясини кашфиётчиси ҳам Сергей Павлович эди.
Антик Хоразмнинг қудратли иқтисодий ва маданий пойдевори зўр бўлганлиги туфайли, шу
замин асосида вужудга келган жамият ва давлатлар қисқа вақт ичида оғир ижтимоий қийинчиликларни енгиб ўтди. Қулдорлик жамияти емирилиши натижасида кучли ички ларзалардан тушкун21
ликка учраган Хоразм IX-XI асрларда араб халифалигининг инқирози туфайли кетма-кет Ўрта Осиё
ва Шарқий Эронда пайдо бўлган йирик илк феодал давлатлари – тоҳирийлар, саффорийлар ва сомонийлар қўл остида бўлди. Бу даврда Ўрта Осиёнинг бошқа худудларидагидек, Хоразмда ҳам янги
туғилган ижтимоий тузумнинг тараққий қилинишига тўсқинлик қилаётган патриархал қулдорлик
анъаналари анча тез емирила боради. Бу емирилиш йирик феодал аристократияси билан озод деҳқон
оммаси орасидаги шартли тенглик ниқобини олиб ташлаб, улар ўртасидаги жиддий ихтилофни кучайтирди.
Кўп тарихий ва археологик маълумотларга қараганда, X аср оҳирларида Хоразм иқтисодий
жиҳатдан жуда тез ривожлана бошлаган эди. Бунга шаҳарларнинг ўсиши далил бўла олади. Агар
араб тарихчиси Таборий 712 йилда Хоразмда учта шаҳар бўлганлигини кўрсатиб ўтса, Истоҳрий X
аср бошларида Хоразмда шаҳарларнинг сони ўн учтага етганлигини кўрсатади. 985 йилларда эса,
яъни Беруний 12 ёшга кирганда, Мақдисийнинг ёзишича, шаҳарлар ўттиз иккитага етади. Археологик қазилма вақтида топилган буюмлар – бу даврда ҳунармандчилик тез ривожланганлигидан далолат беради.
Иқтисодий юксалишнинг муҳим кўрсаткичи савдо-сотиқнинг ривожланишидир. Араб манбаларига қараганда, Буюк Ипак Йўли чорраҳасида жойлашган Хоразм X-XI асрларда йирик савдо
марказига айланади. Хоразм савдогарлари Қозоғистон ва Туркманистон даштларида, шунингдек,
Волга бўйидаги Хазор ва Булғор подшолиги, Олд Осиё мамлакатлари билан айирбошлаш ишларини
кенг тарзда олиб борганлар.
Маъмун Академияси яратилган даврдаги иқтисодий ва ижтимоий ҳаётнинг гуриллаб ўсиши
ёзма манбалардагина эмас, шунингдек маданий ёдгорликларда ҳам ёрқин кўринади. Текширишлар
XI-XII асрларда Хоразмда темирчилик, кулолчилик, шиша ва қурилиш касбларининг жуда ҳам тараққий қилганлигини кўрсатади. Энг муҳими иқтисодий юксалиш мамлакатда илм-маърифат ва
санъатнинг гуркираб ўсишига сабаб бўлади. Дабдабали қурилишлар, ажойиб архитектура ва амалий
санъат намуналари айниқса аниқ фанларнинг ривожланганлиги туфайли пайдо бўлганлигидан далолат берган эди. Буюк мутаффакирлар – Беруний ва ал Хоразмийлар мураккаб ал-жабр ва алгаритм,
тригонометрия ва геометрия, астрономия, химия каби фанларга асос солмаганда кейинги илмийтехника тараққиёти ҳам бўлмас эди. Нафақат Марказий Осиё худудида балки бутун Шарқда илм-фан
ривожининг ўша даврдаги бош омили сифатида машҳур мутаффакир алломаларини ўзида бирлаштирган Маъмун Академияси буюк тарихий воқеа бўлди. Бу даврда янги қурилиш материали –
пишган ғишт ишлатила бошланади ҳамда биринчи марта деразаларга ойна қўйилади. Дераза ойнасининг қолдиқлари Хоразмда Ўрта Осиёнинг бошқа ерларига нисбатан энг аввал топилган. Уйларнинг
ички архитектурасини безашда деворга чизилган расмлардан ташқари, ўйма нақш берилган ёғочлар
ҳам ишлатилади. Бу эса Хоразмда тасвирий санъатнинг янги ва юқори босқичга кўтарилганлигини
кўрсатади.
Бундай обидалардан анча тўла текширилгани қадимги Чарманёп каналининг этагидаги
Шоҳсанам истеҳкомидир. Ёқут асарларида кўрсатилганидек, унинг илк Ўрта асрдаги Субурни
шаҳри харобалари билан боғлиқлигини олимлар исботлаган. Шаҳарнинг номи ҳам (сув бурни) уни
сув этагида ўрнашганлигини кўрсатади.
XI-XII асрларда Хоразмдаги кўп шаҳарлар Марказий Осиёда типик бўлган Ўрта аср шаҳарлари қиёфасига киради. Ўша даврдаги хоразмшоҳлар пойтахти, берунийнинг она шаҳри – Кат ҳам
мамлакатнинг энг йирик савдо ва иқтисодий маркази бўлиб танилган. X асрга оид "Худуд ва Олам"
номли асарнинг номаълум муаллифи таърифича: "Кат – Хоразмнинг бош шаҳри, ғузлар Туркистонга
кириладиган дарвоза, турклар, Туркистон, Маварауннаҳр ва ҳазорлар музофоти молларининг омбори, савдогарлар тўпланадиган жой..." Мақдисийнинг ёзишича, унинг даврида булган Кат шаҳри Бухородан катта бўлган: ўша даврнинг жуда кўп олимлари ва донишмандлари шу ерда яшаганлар,
баъзи жиҳатдан Кат ҳатто Ироқнинг энг йирик маданий марказларидан ҳам устун турган. Бу шаҳарда Осиё ва Европа турли халқлари, жумладан суриялик ва румликларнинг намоёндалари тўпланишгани бежиз бўлмаган.
X аср оҳирларигача Хоразм икки хокимликдан иборат эди. 995 йилда Гурганч (Кўҳна Урганч)
ҳокими Кат шаҳрини эгаллаши билан икки ҳокимликка барҳам берилади. Маъмун II даврида Гурганч Шарқ мамлакатларидаги йирик марказлардан бирига айланади. Унда савдо, ҳунармандчилик,
22
маданият ва фан ривожланади. XI-XII асрларга келиб Гурганч буюк Хоразм давлатининг гўзал ва
ажойиб пойтахти бўлиб танилади.
Дунёнинг жуда кўп ерларини айланган атоқли араб сайёҳи ва географи Ёқут бу шаҳар ҳақида
қуйидагиларни ёзади: "Мен умримда бу шаҳарга ўхшаш бой ва чиройли шаҳарни кўрмаганман…
Битмас-туганмас бойликлари ва пойтахтининг кенглиги ҳамда аҳолисининг жуда кўплиги ва яхшилиги билан Хоразмнинг бош шаҳрига ўхшаган шаҳар бўлмаса керак деб ўйлайман". Истоҳрийнинг
таърифича: "Гурганч Хоразмнинг энг катта шаҳри…у ўғизлар билан савдо қиладиган жой бўлиб, у
ердан Журжония, Хазорларга, Хуросонга карвонлар жўнайди". Истоҳрийдан олдинроқ Хоразмга
келган Ибн Батута: "У (Урганч) аҳолисининг сони кўплигидан денгиз сингари тўлқинланиб туради",
деб ёзган эди.
Урганч харобалари ва бу харобалар орасида қад кўтарган пишган ғиштдан қурилиб, кошин
билан моҳирона зийнатланган ажойиб ҳашаматли, ҳозиргача сақланиб келган ёдгорликлар кўп
вақтларгача сайёҳ ва тадқиқотчилар диққатини ўзига жалб қилиб келган. Бу ажойиб обида харобалари таҳминан 400 гектар майдонни эгаллайди. Шаҳар ҳозирги Кўҳна Урганч районлари маркази билан Амударёнинг қадимги ўзани – Дарёлик ўртасида гуллаб-яшнаётган деҳқон далалари қуршовида
жойлашган.
Моҳир тадқиқотчи С.П.Толстов бепоён қум дарёси ўртасида йўқолиб кетган бу ўлкага меҳр
билан жуда қизиқиб қарарди. Бу ишда у ёлғиз эмасди. С.Толстовнинг шогирдлари анчагина эди.
Шулар қаторида мен ҳам борлигимдан фахрланиб юраман. Устозим менга ўзининг мураккаб ижод
йўлини ҳикоя қилиб берарди.
С.П.Толстовнинг ҳаёт фаолияти М.В.Ломоносов номли Москва Давлат университети билан
бевосита боғлиқ. Бу илм даргоҳида ушбу сатрлар муаллифи ҳам Сергей Павловичдек истеъдодли
устоздан таълим олиш шарафига муяссар бўлган. Ўша вақтда С.П.Толстов этнография кафедраси
мудири лавозимида ишлаб, дарс ҳам берар эди.
Дастлабки таассуротларим университетнинг бош корпусида етакчи олимлар ўқийдиган лекциялар билан боғлиқ. Эсимда, бир куни бизнинг курс талабалари учун этнография фанидан лекция
бўлиши керак эди. Унга ҳатто бошқа факультетлардан ҳам талабалар келишган. Зал лиқ тўла. Ўша
куни лекцияни атоқли этнограф ва шарқшунос олим Сергей Павлович Толстов ўқиши керак эди.
Унинг Майин овози, сермазмун нутқлари ҳамон менинг қулоғимда янграйди. Ўша пайтларда
нафақат мен, бошқа талабалар ҳам бундай жўшқин донишманд домланинг шогирди бўлишни орзу
қилган эди.
Юқори курсда ўқиётган вақтимда кафедра мудири вазифасини адо этаётган, айни вақтда
Н.Н.Миклухо-Маклай номли этнография институти директори, профессор С.П.Толстов мени хоразмлик эканимни билиб, йўқлатган экан. У мени ўзи бошчилик қилаётган катта экспедицияда хизмат қилишга, таржимонлик ёки лаборантлик вазифасини бажаришга таклиф этди. Мен ҳам бу
таклифдан қувониб, "Сергей Павлович, илтимос, менга илмий раҳбар бўлсангиз, барча топшириқларингизни бажаришга тайёрман", - дедим.
Домламни розилигини олгач, мен масъулиятни чуқур сездим. Шунинг учун ҳам барча кучғайрат ва имкониятимни устоз маъқуллаган режа асосида ишлашга сафарбар қилдим.
Албатта, мени кўпроқ домланинг илмий изланишлари, унинг Ўрта Осиёга қандай келиб
қолганлиги, нима учун Шарқ тарихи ва этнографиясини танлаганлиги жуда ҳам қизиқтирар эди.
Устоз ўз хотираларида шундай ёзади:
"Мен болалик чоғларимдаёқ, этнография билан – Ер куррасидаги барча халқларнинг маданияти ва ҳаётини ўрганувчи фан билан шуғулланишга аҳд қилдим. Этнографияга оид китобларни, айниқса XIX асрнинг машҳур олими Элизе Реклюнинг ажойиб асарларини, халқлар томонидан яратилган қадимий улуғвор ёдгорликларга оид саҳифаларни қунт билан мутолаа қилдим. Қадимий саройлар ва ибодатхоналарнинг вайроналари ҳамда бошқа кўпгина ёдгорликларга бағишланган
саҳифалар менда зўр таассурот қолдирди. 20-йиллар охирларига келиб ўзим севган соҳанинг илмий
ходими бўлиб олгач, мен этнографиянинг ниҳоятда кўп муаммолари ичида ўша вақтда жуда кам ўрганилган Ўрта Осиё этнографиясини, шу жумладан, Хоразмнинг қарийб мутлақо ўрганилмаган этнографиясини танлаб олдим. Бу борада қилиниши лозим бўлган ишлар беҳисоб эди…
23
Хоразмга боришимнинг бошқа боиси ҳам бор эди. Талабалик йилларимда аксари Волга бўйи
халқлари этнографияси билан шуғулландим. Бу халқларнинг моддий ва маънавий маданиятларини
ўрганиш жараёнида ўша вақтдаёқ мен бир нарсага эътибор берган эдим: бу халқлар маданиятининг
талайгина элементлари қадимги замонларда унинг Ўрта Осиё билан алоқалари бўлганлигидан далолат берарди. Мамлакатимиз халқлари ўртасидаги қадимий тарихий алоқалар бизнинг кунларимизда
халқлар дўстлгини янада мустаҳкамлашга, миллатлар ўртасидаги ўзаро ишончсизликни батамом тугатишга хизмат қилиши керак эди. Миллий маданиятларнинг бир-бири билан яқинлашув жараёнини
ўрганиш учун шу соҳага оид китобларни ўқиб чиқиш ва музей экспонатлари билан танишишнинг
ўзи камлик қилган бўлур эди. Энг муҳими, ўша жойларга ўзим боришим, Хоразмнинг жонли маданиятини ўз кўзим билан кўришим, шундан кейингина муҳим тарихий-маданий хулосаларга келишим
керак эди".
С.П.Толстовнинг Хоразмга қизиқишига яна бир муҳим сабаб бор эди. Узоқ вақтлар ғарб фани
Шарқ тарихини ҳаддан ташқари чалкаштириб, шарқ халқлари прогрессив тараққиётини инкор
этувчи, Шарқ мамлакатлари азалдан сира бартараф қилиб бўлмайдиган турғунликка маҳкумдир,
деган сохта даъволар тарқатган эди. С.П.Толстов шарқ халқлари ҳам мураккаб тараққиёт йўлини босиб ўтганликларини, улар ҳам ижтимоий-иқтисодий тузумларни бошидан кечирганликларини, тарих
шарқ бошқа-ю, ғарб бошқа деган гапни билмаслигини исботлаш учун зўр умидлар билан Хоразмга
йўл олади.
С.П.Толстов бу ўлкани севар, унинг тарихий қимматини яхши тушунар эди. "Қадимги Хоразм" деган монументал асарида шундай деб ёзади: "Бу экспедиция муаллифнинг келажакда қиладиган ишларининг йўналишини белгилаб берди. Хилма-хил тасодифий вазифалар унинг эътиборини
ҳар қанча чалғитмасин, бари бир ўзига хос Ўрта Осиё "Мисри"нинг тарихи, этнографияси ва археологияси билан қизиқди.
То 1936 йилга қадар мен Хоразм воҳасининг ва унга чегарадош жойларнинг ҳозирги аҳолиси
ҳаёти билан машғул бўлиб, асосан, этнографияга оид материал тўпладим. 1937 йилдан бошлаб, гарчи Хоразмни ва унинг теварак-атрофидаги чўлларни этнографик жиҳатдан текширишни давом эттираверган бўлсам-да, тадқиқотларимда асосий эътибор ажойиб археологик ёдгорликларга қарата
бошладим. Археология материаллари ҳам, этнография материаллари ҳам мен кутган натижаларни
берди".
С.П.Толстов бошчилигида ўша йиллари олиб борилган археология-этнография соҳасидаги
кенг кўламдаги ажойиб кашфиётлар фақат илмий-назарий жиҳатдангина эмас, балки амалий жиҳатдан ҳам катта аҳамиятга эга. Экспедиция ходимлари иккинчи жаҳон урушига қадар илмий разведка
олиб бориб, сувсиз Қорақум ва Қизилқум саҳроларида туяда ва пиёда юзлаб километр масофани босиб ўтганлар. Бу жасурона юриш натижасида маълум бўлмаган сон-саноқсиз тарихий ёдгорликларни
кашф қилиб, уларни текширишга киришган эди. Аммо тинч ҳаётимизни бузган уруш туфайли
тадқиқотчи-олимлар илмий фаолиятларини вақтинча тўхтатиб, қўлга қурол олиб, азиз Ватанни
ҳимоя қилишга отландилар. Экспедиция бошлиғи оташин ватанпарвар С.П.Толстов ҳам ўзининг
гражданлик бурчини адо этиб, қонли курашда бевосита иштирок қилди.
Уруш ғалаба билан тугаб, жаҳонда тинчлик таронаси янграй бошлагач, археологларимиз ҳам
ўзларининг саҳро томон юришларини ҳар қандай шароитда юра оладиган (вездеход)лар ва авиация
ёрдамида қайтадан бошлаб юбордилар. Бир неча отряддан иборат бу машҳур экспедиция шарқда
Сирдарё ва Марказий Қизилқумдан, ғарбда то Каспий денгизининг шарқий ва жанубий қирғоқларигача бўлган кенг ҳудудига ибтидоий жамиятдан бошлаб ўрта асрнинг охирларигача бўлган даврларга
оид кўп ёдгорликларни текширди. Шундай қилиб, археологларимиз олдида жуда ҳам бой туганмас
тарихий дурдоналарга эга очиқ музей пайдо бўлган эди. Афсонавий ёдгорликлар ва обидалар хазинасига айланган бу кимсасиз чўли-биёбон тадқиқотчиларга ўз сирларини бирма-бир очар ва уларга
ўтмиш воқеаларидан сўзлаб берарди.
Мазкур экспедициянинг кўп йиллик самарали меҳнати туфайли яратилган тадқиқотлар бир
неча жилдлик қимматбаҳо илмий асарларни ташкил қилади. Бу асарлар бепоён Хоразм воҳасида
яшовчи халқ ва қабилаларнинг ибтидоий жамоа тузуми давридан, антик қулдорлик тузуми оша сўнгги феодализм давригача бўлган тарихий ривожланиш жараёнини кузатиш имконини беради. Шу билан бирга бир қатор қадимги суғориладиган ерларни кенг тадқиқ қилиш натижасида С.П.Толстов ва
24
унинг жасур ҳамкасблари ҳозирги даврда шу районларда қўриқ ерларни ўзлаштириш учун ниҳоятда
муҳим бўлган амалий хулосалар қилишга муяссар бўлдилар.
Бу экспедиция Хоразмнинг энг асосий кўп қатламли обидаларида доимий қазишма ишлари
олиб бориш билан бирга қадимий суғориладиган райондаги барча ҳудудларда разведка ишлари, шу
жумладан, турли картографик ишлар ҳам ўтказган эди. Археология фани тажрибасида биринчи марта экспедиция ишида аэрофотограмметрик услубнинг қўлланилиши ва тадқиқотларда атоқли неоморфолог М.С.Кесьнинг иштирок қилиши туфайли жуда ҳам муҳим кашфиётлар қўлга киритилган эди.
С.П.Толстов кашфиётларининг энг муҳими шундан иборатки, у халқимизнинг узоқ
ўтмишдаги номаълум бутун бир тарихий даврини тўлиқ гавдалантириб берди. Хоразм ҳудудида
неолит ва бронза даврларига оид кўп сонли ибтидоий маконларнинг топилиши археология фанида
янги саҳифа очди. Кашф этилган неолит давр маконлари ичида жаҳон фани томонидан тан олинган
Калтаминор маданияти алоҳида ўринни эгаллайди. Нисбатан юқори даражада тараққий этган бронза
даврига оид Тозабоғёп маданияти қазишмаларининг Сибирь ва Қозоғистонда топилган Андронов
маданиятига яқинлигининг аниқланиши ушбу ҳудудларда яшаган халқлар ибтидоий жамоа тузуми
даврларидан бери ўзаро муносабатда бўлганлгини исботлаб берди.
Хоразм ва бошқа экспедициялар Ўрта Осиё халқларининг қадимги даврда ўзига хос мустақил
маданиятга эга эканлигини аниқ кўрсатиб берди. Бунинг натижасида баъзи бир ғарб олимларининг
ирқий назария асосида "цивилизациялик Ғарбни" "варварлик Шарққа" қарама-қарши қўйиш учун
қилган интилишларига янгидан қатъий зарба берилди. Шу билан бирга айрим сохта "тарихчи"ларнинг гўё Ўорта Осиё халқлари тарихий халқ "эмаслиги", уларнинг маданияти Эрон ва
бошқа мамлакатларнинг маданиятига "тобе эканлиги" ҳақидаги даъволари фош қилиб ташланди.
Экспедиция рад қилиб бўлмайдиган бой далиллар билан Шарқ халқлари, шу жумладан Ўрта Осиё
халқлари ҳам худди Ғарб мамлакатлари халқларидек умумий тарих қонунлари асосида тараққий этганлигини исботлаб берди. Хоразм тарихи, унинг ажойиб маданияти ўз ҳудуди билан чекланиб қолмай, анча ташқарига чиққанини, Хоразм билан Ўрта ер денгизи бўйидаги қадимги давлатлар,
Шарқий Европа, Ҳиндистон, Хитой ва айрим Узоқ Шарқ мамлакатлари ўртасидаги қадимий иқтисодий ва маданий алоқалар мавжуд бўлганини, ҳаттоки аждодларимизнинг бу мамлакатларга маълум
даражада ўз таъсирини ўтказганлигини ёрқин тасвирлаб берди.
Қадимги Хоразм деҳқончилиги қишлоқ хўжалиги экинларининг ниҳоятда турли-туманлиги
билан ажралиб туради. Ўша даврларда, қазишмаларда топилган буюмларга биноан, ҳар хил дон
экинлари экилган, боғдорчилик ва полизчилик ривож топган, ҳатто техника экинлари - ғўза, кунжут
ва бошқалар экилган. Воҳанинг чекка жойларида ва Сирдарё этакларида фақат арпа, тариқ ва полиз
экинлари ўстирилган. Бу ерларнинг хўжалиги комплекс характерга эга бўлган, деҳқончилик билан
чорвачилик қўшилиб кетган, подада қорамол ва отлар салмоқли ўринни эгаллаган.
Ўрта Осиё халқларининг қадимдан мустақил, ўзига хос юқори маданиятга эга бўлганлигини
яна бир кўрсатувчи далил - жуда ҳам кенг ҳудудларда кашф этилган ажойиб архитектура, санъат ва
ёзув дурдоналаридир. Қадимги Нисада топилган фил суягидан ишланган ритон (қадаҳ идиш), Хоразмнинг кўп жойида учрайдиган лойдан ва сополдан ясалган хилма-хил ҳайкаллар, Тупроққалъада
топилган қадимги Хоразм ёзуви ва бой расм галереяси, Тожикистоннинг Мўғ тоғида очилган сўғд
даврига оид архив, Афросиёб, Болалиқтепа ва Панжикентда кашф этилган ҳар хил маросимларни
тасвирловчи ажойиб ранг-баранг расмлар, Айртом ва Варахшанинг гўзал ганч ҳайкал ва безаклари,
бутун антик даврда қурилган ҳашаматли қалъаларнинг архитектураси - Ўрта Осиё халқларининг қадимги аждодлари қанчалик юқори маданиятга эга бўлганликларини ёрқин кўрсатиб турибди.
Хоразм комплекс археология-этнография экспедицияси урушдан кейинги эллик йилга яқин
давр ичида кенг миқёсда тадқиқотлар ўтказиши натижасида қўлга киритган муҳим илмий кашфиётлар С.П.Толстов яратган 400 га яқин илмий асарларда, айниқса, унинг "Қадимги Хоразм", "Окс ва
Яксартнинг қадимги дельталари бўйлаб" ва "Қадимги Хоразм маданиятини излаб" номли фундаментал асарларида, кўпжилдлик экспедиция тўпламларида ўз ифодасини топган.
Таниқли ўзбек олими академик Я.Ғ.Ғуломов С.П.Толстов тўғрисида шундай деб ёзган эди:
"Ўзбекистон, умуман Ўрта Осиёнинг олис ўтмишини ўрганиш ҳақида гап кетганда, кўҳна тарихимизнинг етук билимдони, тарихчи, археолог ва этнограф, СССР ФА мухбир аъзоси, тарих фанлари
доктори, профессор Сергей Павлович Толстов ҳақида гапирмай бўлмайди. Зотан, у мозий сирларини
25
очишдаги тинимсиз ғайрат-шижоати, Ўрта Осиё тарихини ўрганишдаги салмоқли мавқеи билан…
бутун дунёда тан олинган ажойиб олимдир. Сергей Павловичнинг фанга бахшида этилган ҳаёти ҳам
чинакам илм аҳлига хос ва ибрат олса арзигулик даражада…
Мен кўрган йирик экспедициялар ичида Хоразм экспедициясидек интизомли, серғайрат ва
ҳаракатчан экспедиция бўлмаган. У гўё илмий тадқиқот институтига ўхшарди. Шунча илмий кучга
эга бўлган экспедицияда С.П.Толстовнинг ўзи энг оғир ишларни биринчи бўлиб бошлаб берарди".
С.П.Толстов экспедициясининг ютуқларидан бири у кўп қатламли стационар қазилмаларни
олиб бориш билан бирга қадимги суғориладиган райондаги барча ҳудудларда авиация ёрдамида,
кенг автомобиль маршрутлари туфайли кенг миқёсдаги картографик ишлар ўтказиб, ноёб археологик план ва хариталар яратилганлигидадир. Авиамаршрутлар босиб ўтган йўл тахминан 9.000 км.
масофани ташкил қилади, бир неча минг фото расмларни ўрганиш орқали ноёб археологотопографик материаллар тўпланган, оқибатда 250 дан ортиқ қадимий шаҳар ва қишлоқлар кашф
этилиб, тадқиқ қилинган.
Юзлаб кўҳна харобаларни текшириб тилга киритган Хоразм экспедициясининг раҳбари
С.П.Толстов Ўрта Осиёда урушдан олдинги ва кейинги йилларда ўтказилган тадқиқотларнинг
натижаларини ҳам якунлаб, шундай ёзган эди: "Бизнинг Хоразмда иш олиб борган археологияэтнография экспедициямиз олдида ҳам турган марказий илмий муаммо - ислом динидан аввалги
Ўрта Осиёнинг ижтиомий тузуми масаласи эди. Бизнинг экспедицияларимиз тўплаган талай материаллар 1940 йиллар охирига келиб, бу муаммолар ҳал бўлди, деб ҳисоблаш имконини берди… Энди
шу нарсани узил-кесил аниқланган деб ҳисоблаш мумкинки., Ғарб ва Шарқ мамлакатлари сингари
Ўрта Осиё халқларининг қадимги тарихи ҳам ибтидоий жамоа тузумидан қулдорлик тузумига ва
ундан феодализмга прогрессив ривожланиш орқали ўтишдан иборат бўлган узундан-узоқ йўлни
ташкил этади".
Азиз устознинг бундай теран ва доно хулосаси ҳозирги авлод учун тарихни замона хизматига
қўйишнинг энг ёрқин ва ишончли намунаси эканлигини исботлаб беради.
Зиливинская Э.Д.
Институт этнологии и антропологии РАН, Москва
Этнокультурные коммуникации в Арало-Каспийском регионе в эпоху средневековья (на примере Нижнего Поволжья).
Новые данные о связях Нижнего Повольжья и Приаралья получены в результате исследований городища Самосделка, расположенного в дельте Волги в 40 км от г. Астрахани. Главная часть
городища находится на острове, вытянутом вдоль старого пересохшего русла Волги, который со
всех сторон окружён высохшими протоками. Общая площадь памятника достигает 2 кв. км. Начиная
с 2000 года, экспедиция, организованная Еврейским Университетом в Москве (координаторы проекта И.А. Аржанцева и В.Я. Петрухин, начальник экспедиции Э.Д. Зиливинская) при участии астраханских исследователей Д.В.Васильева и Т.Ю. Гречкиной начала раскопки в островной части городища – на самой высокой её точке. Глубина культурного слоя здесь превышает 3,0 м. Наиболее ранние слои городища относятся к IX-X вв. Здесь были найдены остатки круглых в плане юртообразных
жилищ с заглубленным полом и стенами, сделанными из жердей, обмазанных глиной. Сходные жилища хазарского времени известны в Биляре, Саркеле и Дунайской Болгарии.
В более позднее время, в XI-XIII вв. дома строились из сырца и обожженного кирпича. Причем кирпич, который использовался для возведения стен и внутренних конструкций, весь вторичного использования. Вероятно, жители города разбирали какие-то монументальные кирпичные постройки более раннего времени и строили из них свои дома. Дома домонгольского времени небольшие, явно рассчитанные на одну индивидуальную семью. Стены в них сложены из обломков кирпичей, полы земляные, часто заглубленные в землю, крыши были покрыты тростником. Интерьер состоял из узких суф и печек или тандыров, иногда с канами.
Кроме небольших однокомнатных домов, существовали и многокомнатные жилища. К домонгольскому времени относится и большая землянка площадью около 27 кв. м. Стены ее были заглублены в землю более чем на 2 м и облицованы кирпичом.
26
Население самосдельского городища занималось земледелием и садоводством, о чем свидетельствуют находки зерен проса, семечек арбузов и дынь, косточек персиков, слив, вишен. Развито
было и скотоводство. Значительное место в рационе жителей города составляла рыба.
Самосдельское городище являлось крупным центром ремесленного производства. Находки
железных криц и медных шлаков говорят о том, что здесь могли выплавлять железо и медь.
Поистине огромного размаха достигло на Самосдельском городище керамическое производство. Керамика делится на две большие группы – гончарную и лепную. Гончарная посуда представлена большим разнообразием столовой, кухонной и тарной. Вся эта керамика красноглиняная хорошего обжига, часто с лощением и ангобом. Абсолютное большинство ее форм находит аналогии в
керамике Волжской Болгарии IX-XII вв., что свидетельствует о тесных связях Самосдельского городища с Волжской Болгарией и о наличии значительного булгарского компонента среди населения
городища.
Ко второй группе относится грубая лепная керамика из плохо промешанного теста. Украшены сосуды довольно разнообразным орнаментом – ногтевыми и пальцевыми вдавлениями, наколами
камышинкой и полой косточкой, отпечатками зубчатого штампа, свисающими "гирляндами", процарапанными по сырой глине рисунками-граффити. Венчики сосудов украшены защипами, пальцевыми вдавлениями, насечками. Очень разнообразны ручки сосудов – петлевидные ручки горшков, декорированные насечками, имитирующими рога барана, часто встречаются зооморфные ручки, стилизованно изображающие пасущегося барана. Аналогичная керамика встречается в Приаралье, в
Низовьях Сыр-Дарьи, на так называемых "болотных городищах" (Джанкент, Кескен-Куюк-кала,
Большая Куюк-кала), открытых Хорезмской экспедицией. Населены они были огузами, которые вели там рыболовецко-скотоводческое хозяйство. В начале IX в., происходит усыхание русел СырДарьи, и часть жителей "болотных городищ" переселяются в низовья Аму-Дарьи, в так называемую
область Кердер и дальше на Устюрт. Как показывают материалы Самосделки, они доходят до Низовьев Волги, где их привлекли схожие природно-климатические условия. Таким образом, анализ керамического материала, позволил выделить два основных этноса, населявших Самосдельское городище. Это болгары и огузы.
Это обстоятельство позволяет предполагать, что Самосдельское городище является остатками
города Саксина XII в, известного по письменным источникам. Арабский путешественник андалузского происхождения ал-Гарнати, проживший в Саксине около 20 лет, писал о нем: "Саксин – это
город гузов, однако в нём проживают и булгары, у которых здесь есть свой квартал и своя соборная
мечеть".
Таким образом, хронология существования городища представляется сейчас следующей.
Возникновение городища следует отнести IX в. Об этом говорит керамика хазарского времени, в
массе которой выделяется булгарская. Несколько позже на городище появляются лепные гузские
сосуды, аналогии которым можно встретить на выделенных С.П. Толстовым "болотных" городищах
гузов в низовьях Сырдарьи, где они датируются VIII – началом IX вв. Переселявшихся из Северного
Хорезма и с низовий Сырдарьи гузов можно связать с известной по письменным источникам наёмной гвардией хазарских царей (ларисиями или арсиями), которые несли службу хазарскому царю и
защищали восточную границу государства от набегов печенегов.
После падения каганата жизнь на памятнике продолжается, и в X-XII веках Самосдельское
городище становится одним из центров, где происходит формирование материальной культуры саксинов. Многие ученые (М.И. Артамонов, Ф. Вестберг, Б.Н. Заходер) высказывали мнение, что Саксин – это часть восстановленного Итиля, последней столицы Хазарии.
В XIII веке город захватывается монголами и разрушается. Г.Рубрук упоминает захваченный
монголами город Суммеркент в дельте Волги. Многие исследователи отождествляют Суммеркент с
Саксином. Ордынское поселение на территории городища небольшое, вероятно вследствие подъёма
уровня воды в Волге. Самые поздние ордынские монеты, относящиеся к началу 30-40 гг. XIV века,
говорят о том, что в это время здесь жизнь угасла из-за затопления.
27
Искандерова А.Д.
Институт истории, археологии и этнографии ККО АН РУз., Нукус
Виды растительных орнаментов на глазурованной керамике средневекового Хорезма IX-XIV вв.
Исследования на территории средневекового Хорезма позволили накопить богатейшие коллекции поливной керамики с самыми разнообразными мотивами орнаментации, в числе которых самым распространенным и чаще всего применяемым являлся растительный орнамент.
Широкое применение и распространение растительного орнамента, возможно, связано с мировоззрением земледельческих народов, их традиций и отражение их на поливной керамике средневекового Хорезма.
Растительный орнамент IX-XI вв. Анализ орнаментальных мотивов IX-XI вв. показывает,
что в Хорезме ранние поливные изделия, облицованные поташной мутно-белой поливой, ограничивались в основном росписью на безангобной поверхности, но применялась также роспись по ангобированной поверхности.
Роспись на чашах, происходящих из Куня-Уаза и Хайван-калы (Кердера) распределена неравномерно и растекалась струившимися подтеками и крупными пятнами неопределенных очертаний.
В кердерских чашах установлены технические приемы изготовления глазурованной керамики, и некоторые виды пятнистой декорировки стали новыми образцами орнаментальных композиций
с характерными потеками в виде трилистников с веткой и абстрагированными геометрическими фигурами, расцвеченными крупными точками наподобие мазков.
Встречаются стилизованно-растительные орнаменты с вариантами. Например, чаша из Замахшара с изображением цветков лотоса сочетающихся со стилизованными куфическими надписями и геометрическими фигурами в виде колец с крупной точкой посередине. Растительный элемент
– цветок лотоса украшен красным, коричневым и белым цветом. В росписях другой чаши стилизованный растительный орнамент в виде многолепесткового цветка изображает "вихревую розетку" в
обводе крупных завитков, имеющим лепестковый силуэт. В Хорезме, вихревая розетка, как самостоятельный декор появляется в X-XI вв. Розетка часто изображалась густым темно-коричневым, реже
ярко-зеленоватым цветом по черепку на дне полусферических чаш. Позднее контуры лепестков вихревой розетки и их обрамление подчеркиваются процарапанной гравировкой в технике "граффито".
В ранней поливной керамике Хорезма встречаются также стилизованные, абстрактные многолепестковые цветы и ветки.
Растительный орнамент XII-XIII вв. Поливная керамика Хорезма XII-начала XIII вв. внутри и по внешнему краю посуды облицована бесцветной желтоватого или зеленоватого оттенка поливой, покрытой поверх светлого и кремового ангоба. Внутренняя сторона поливных сосудов орнаментирована тонкой подглазурной гравировкой (граффито) и росписью, состоящей из комбинаций
растительно-геометрических и абстрактных орнаментов – завитков, потеков. При изготовлении сосудов открытой формы, керамисты уделяли основное внимание украшению центра. В центре, для
украшения чаши широко используется многолепестковая розетка, занимающая почти всю центральную часть сосуда. Так, например, на чаше, найденной на Кават-кале, в центре, на дне расположен
девятилепестковый цветок в круге, контуры лепестков выделены зелеными мазками. Верхняя часть
бортика ниже отогнутого наружу венчика, украшена бордюром в виде подглазурной зеленой линии,
верх которой имеет луковичный орнамент-розетку. Такой же орнамент, но в другом варианте, можно
увидеть на красноглиняной миске с односторонней желтой поливой из Миздахкана. В центре расположен растительный орнамент в виде стеблей и листьев. Вдоль стенки миски расположены растительные орнаменты в виде переплетающихся луковиц.
28
Одним из наиболее часто встречающихся элементов орнаментального декора в поливной посуде Хорезма XII-XIII вв. является растительный орнамент в различных вариантах. Своеобразная по
своей орнаментальной композиции чаша, обнаруженная в Миздахкане, где свастикообразной формы
орнаментальная розетка в круге образована коричневыми стеблями, концы которых скручены в виде
вихревого движения завитков. Свободное поле между стеблями, занято нанесенными крупными точками зеленого цвета. Построение рисунка центрическое, одна сторона (конец) вытянуто-скручена
вправо в виде четырехлистника, она как бы символизирует эффект бесконечного движения. Как самостоятельный орнамент в поливной керамике он появился в IX в. Тогда вихревая розетка была
написана с высоким художественным мастерством. Известная нам по периоду IX-XI вв. "вихревая
розетка", изображенная на светлом фоне в виде цветущего многолепесткового цветка, в XII - начале
XIII вв. теряет былое очертание в ходе эволюции растительного орнамента. Она представлена схематично, лепестки и стебли нанесены тщательно, их концы изогнуты в виде пальметтообразных завитков. Не менее стилизованы элементы растительного орнамента типа “ислими”, побеги и листья.
Растительный орнамент другого варианта имеет узор в виде тонких побегов, от которых в
разные стороны от центра отходят завитки узких стеблей. Они связаны в центре розеткой напоминающей сердце. Между ними композиция в виде луковичного медальона, сохраняющая симметрию
относительно друг – друга. Стиль этой росписи придает узору ориентацию "верх-низ". Внутренняя
поверхность также украшена растительным побегом.
Рассматривая глазурованную керамику Хорезма, следует отметить наличие локальных особенностей в художественных приемах оформления керамики.
Растительный орнамент XIII-XIV вв. В этом периоде господствует полихромная поливная
керамика с богатой орнаментацией. Среди нее огромное количество образцов с элементами растительного орнамента. Приведем различные варианты: а) в центре помещается шести или восьмилепестковая розетка, расчлененного радиусами на сектора, которые передаются лепестками. Иногда
цветок окружают еще лепестки и узкие стебли; б) композиция, имеющая в центре описанный цветок
с розеткой, вокруг него такие же цветки в виде кругов с трапециевидными лепестками, частью они
расцвечены характерными для XIII-XIV вв. синими рельефными точками; в) вариант отличается сочетанием геометрических и растительных орнаментов - побег цветка в центре дна вписан в шестиугольник и окружен растительным и геометрическим орнаментом; г) чередуются три различных растительных рисунка: два стилизованных и один с точками "ягодками", сгруппированными по четыре.
Верхние края чаши орнаментированы поперечными зелеными полосами фиолетового и зеленого
цветов; д) желтое поле чаши изнутри богато украшено темно-коричневыми восьми-лепестковыми
цветками, кончики которых имеют очертания трехлопастной арки. Построение рисунка центрическое, растительный орнамент радиально расходится из центра дна. Внутри лепестков также расположены более крупные трехлепестковые цветки, их фон местами украшен крупными точками. По
верхнему поясу идут узкие сдвоенные полосы и "пальметки" - "трилистники", ограниченные узкой
линией; е) орнамент в виде крупных листьев или растительных колец. В центре и по краю по белому
ангобу неширокой линией нарисованы крупные концентрические круги. Внутри и во внешнем круге
“колец” дан схематический рисунок раскрывшегося бутона, выполненного бирюзовой, темнозеленой краской; ж) часто встречаются тюльпаны и грибовидные одуванчики, тюльпан связан с веткой, напоминающей стебель. Одуванчик, по очертанию напоминающий форму грибка, стеблем связан с кольцевидной полосой на дне чаши.
В целом, растительный орнамент керамики XIII-XIV вв. наиболее разнообразен и это далеко
неполный список богатой орнаментации на глазурованной керамике средневекового Хорезма. Исследование комплекса керамики XIII-XIV вв. и их орнаментация указывают на то, что в основном
керамика этого периода повторяла узоры предыдущей, хорезмшахской культуры.
Изделия хорезмийских гончаров не уступают по своему художественному оформлению керамической продукции таких крупных ремесленных центров Средней Азии, как Самарканд, Чач, Мерв
и занимает достойное место в их ряду.
Калменов М.Д.
Мангистауский государственный историко-культурный заповедник, Актау
29
Средневековое городище Кызылкала
Средневековое городище Кызылкала расположено в Мангистауской области Республики Казахстан, в 18 км на ССВ от пос. Шетпе (координаты 44°14'538 СШ; 51°59'506 ВД). Основная часть
городища располагается вдоль двух русловых протоков с севера на юг на 700 м при ширине 400 м.
Протоки на севере сливаются в единое русло. Их ширина достигает 15-20 м при глубине до 5 м. Восточное русло (местное название родник Акмыш), питаемое несколькими маломощными родниками
слабо обводнено. Местность на меж русловом участке имеет уклон в северо-восточном направлении
с перепадом высот до 4 м. В западном секторе находится, преобладающее над местностью, грядовое возвышение, вытянутое на 140 м по линии СЗЗ-ЮВВ.
Городище состоит из остатков крепостного укрепления, по периметру окруженного многочисленными усадьбами. Укрепление отчетливо читается по высокому валу (высота до 3 м) с просматривающимися элементами массивных каменных кладок панцирного типа шириной 1,9-2м. В
средней части северо-западной стены устроены главные ворота. Конструктивно они образованы
двумя башнями на концах стен с осевым смещением, чем определяется диагональный проход. По
выступающим элементам каменных кладок с внешней стороны стен крепости читаются угловые и
по две промежуточные башни общим числом 13. Башни выступают в среднем на 0,6 м на уровне поверхности крепостных валов при ширине до 5 м.
Гражданский поселенческий комплекс (рабат) хорошо прослеживается по местам с массовым
подъемным материалом - черепки глиняной посуды, обломки плинфы, фрагментов костей животных
и других находок, а также фундаментам построек. Фундаменты (полностью или фрагментарно)
определяются по каменным кладкам на уровне дневной поверхности или скоплению бутового камня.
Здесь обнаружено более 200 фундаментов построек жилого и бытового назначения без учета остатков, не читающихся на поверхности сырцовых построек. В ЮЮВ секторе поселения, в районе затакыренного понижения фиксируются остатки застройки усадебного типа. На этом участке обнаружены фундаменты 20-22 построек. Их число может оказаться больше, т.к. здесь имеются задернованные песчаные наносы. Еще около 10 усадеб выявлено западнее крепостных валов на противоположном берегу русловой протоки.
Такырное понижение с юга и юго-востока ограничено двумя грядовыми возвышениями, достигающими 6-8 м в высоту. Между ними располагается вал искусственного происхождения. Его
протяженность ок.70 м, ширина в нижнем основании достигает 20 м, а высота со стороны городища
более 2 м. Вал в трех местах имеет большие промоины. С противоположной стороны от вала располагается также затакыренный участок поверхности (до 2 га), но с более высокими уровневыми отметками. Сюда подходит одно из сухих русел сезонных водотоков, берущих начало у Каратауского
хребта. Вероятнее всего, что вал играл роль плотины водохранилища, питаемого ручейной водой.
В юго-восточном секторе городища за современным аулом открыт обширный участок (более
12 га), где фундаменты построек практически не фиксируются, но в большом количестве встречаются россыпи фрагментов красноглиняной станковой керамики. Восточный сектор этого участка затронут распашкой ныне брошенной бахчи. Возможно, что эта площадь была обитаемой и отводилась
под сезонное заселение зимующих на окраинах поселения местных кочевников. Подобная ситуация,
но в меньших масштабах, наблюдается на юго-западной окраине поселения.
Практически по всей периферии застроенной части городища располагаются могильники. В
юго-восточном секторе городище смыкается с синхронным мусульманским кладбищем, занимающем площадь в 2 га. Здесь отмечаются фундаменты сооружений 5х5 м, 3х3 м, каменные выкладки и
оградки. Надгробных архитектурных форм не найдено. Помимо кладбища выявлено 15 локальных
скоплений остатков надмогильных сооружений в виде вытянутых каменных набросок, прямоугольных оградок, площадок и фундаментов оград или мавзолеев. Отдельные сооружения возводились с
использованием плинфы и декоративного кирпича. В могильниках насчитывается от 5-7 до 25-30
захоронений. Ориентация могил восток-запад с отклонением как к северу, так и к югу. Для каждого
могильника характерна только определенная ориентация могил. Могильники основной массой располагаются на грядовых возвышениях или у их основания.
30
На юго-западной оконечности городища по древнему сухому руслу каскадом располагается
12 сильно затянутых ям диаметром 4-6 м. По периметру ям местами просматривается каменная обкладка. Современная глубина достигает 1 м. Современное русло сезонных водотоков находится в 1015 м западнее и на 1-1,3 м промыто ниже древнего.
С учетом вновь выявленных особенностей планировки городища его площадь составляет
около 50 га. Средняя мощность культурных отложений памятника составляет 1 м, при наибольшей –
свыше 3 м.
Городище датируется концом X - началом XIII вв.
Камалов С.К.
Институт истории, археологии и этнографии ККО АН РУз., Нукус
Вклад С.П. Толстова в становление и развитие исторической науки в Средней Азии
1. В 30-е годы среднеазиатские республики получили заметную помощь в развитии науки и
культуры от центральной власти Российской Федерации. Это были различные формы помощи и содействия, в том числе шефство центральных промышленно развитых городами над периферийными
республиками, областями и районами.
2. В числе республик получивших подобного рода помощь от центра оказался и Каракалпакстан. Большую роль в этом деле сыграло то обстоятельство, что согласно постановлению правительства за №56 от 20 июля 1930 года Каракалпакская автономная область была принята в состав Российской Федерации. 1 августа 1931 года СНК РСФСР рассмотрел вопрос и принял постановление о
хозяйственном и культурном строительстве в КАО. В том же году с помощью московских ученых в
г. Турткуле был организован Комплексный научно-исследовательский институт, в составе которого
работали около 50 научных сотрудников.
3. В 1931-1932 гг. в результате осуществленных правительством Российской Федерации мер в
Каракалпакстане создались условия для преобразования автономной области в автономную республику, что законодательно было оформлено 20 марта 1932 года. Это обстоятельство послужило дальнейшему развитию государственности Каракалпакстана, его экономики и культуры.
4. Академия наук СССР в период с 1926 года по 1932 годы проводила исследования по изучению состояния экономики и культуры Каракалпакстана, на базе которых в начале 1933 года в г. Ленинграде была созвана научная конференция. На этой конференции были обсуждены вопросы состояния производительных сил и культуры автономной республики. По итогам работы конференции
были приняты ценные предложения по дальнейшему развитию науки в республике и определены
основные направления научно-исследовательских работ в Каракалпакстане.
5. В 1933 году при Президиуме Академии наук была образована "Временная каракалпакская
комиссия", целью которой являлось оказание помощи Каракалпакстану в научной и культурной
сфере. Комиссию возглавил Академик С.Ф. Ольденбург, который на тот момент являлся Главным
ученым секретарем Академии. По решению комиссии Институту истории материальной культуры
Академии наук было поручено изучение археологических памятников на территории Каракалпакстана. В 1937 году для реального осуществления этой задачи Академия наук организовала археологическую экспедицию, назвав её "Хорезмской". Руководство данной экспедицией было поручено талантливому ученому С.П.Толстову.
6. С 1937 года С.П.Толстов ведет археологические работы в Республике Каракалпакстан, Хорезмской области Узбекистана и Ташаузской области Туркменистана. Работа экспедиции прерывалась лишь в годы второй мировой войны. С 1948 года экспедиция стала называться "Хорезмской археолого-этнографической экспедицией АН СССР", так как в составе экспедиции были включены этнографы и организованы каракалпакский, северо-узбекский, южно-узбекский и туркменский этнографические отряды.
7. В этом году исполняется 70 лет со дня организации этой экспедиции. По итогам работы
экспедиции под научным руководством Сергея Павловича были изданы шестьнадцать томов "Трудов Хорезмской археолого-этнографической экспедиции". Здесь были собраны особо ценные мате31
риалы по истории каракалпаков, узбеков, туркменов, казахов с древнейших времен по современность. В ходе работы экспедиции были созданы крупные фундаментальные труды ученых – участников экспедиции. Например, были изданы крупные научные работы С.П. Толстова – "Древний Хорезм" (Москва, 1948), "По следам древнехорезмийской цивилизации" (Москва, 1948), "По древним
дельтам Окса и Яксарта" (Москва, 1962). Также были изданы труды Т.А. Жданко – "Очерки исторической этнографии каракалпаков" (Москва-Ленинград, 1950), "На вновь осваиваемых землях древнего орошения Каракалпакстана" (Нукус, 1955), Академика АН Узбекистана Я. Гулямова (участника
экспедиции с 1938 года) – "История орошения Хорезма с древнейших времен по сегодняшних дней"
(Ташкент, 1958), Б.В. Андрианова (бессменного участника экспедиции с 1945 года) – "Из истории
расселения каракалпаков в низовьях Амударьи" (Нукус, 1963), "Древние оросительные системы
Приаралья" (Москва, 1969) ряд других работ, связанных с историей Каракалпакстана, Узбекистана и
Туркменистана.
8. Эти опубликованные фундаментальные труды послужили основой для написания древнейшей и средневековой истории Каракалпакстана, Узбекистана и Туркменистана. С.П. Толстов, Я.
Гулямов, Т.А. Жданко являются организаторами и редакторами написания первых научных работ по
истории узбекского, туркменского и каракалпакского народов.
9. С.П.Толстов и возглавляемая им ХАЭЭ, а также Институт этнографии и Институт Востоковедения оказали большую помощь в подготовке научных кадров для исторической науки Узбекистана, Туркменистана и Каракалпакстана. Проблему подготовки местных научных кадров С.П.
Толстов остро поставил еще в 1945 году, выступая с докладом "Об основных итогах и очередных
задачах изучения истории каракалпаков и Каракалпакстана" на Выездной сессии АН Узбекистана в
Нукусе. Патриарх исторической науки Узбекистана Академик Я. Гулямов, стал ведущим археологом, работая в составе Хорезмской экспедиции. В те годы будущие член-корреспондент АН Узбекистана К. Шаниязов, профессор И. Джаббаров, известный археолог Туркменистана Джума Дурдиев и
этнограф Курбан Авезбердиев получили возможность учиться в аспирантуре Института этнографии.
Известные ученые Узбекистана академик Б. Ахмедов, академик А. Каюмов, член-корреспондент
М.Ахунова обучались в аспирантуре Института Востоковедения и там же защитили кандидатские
диссертации.
10. В 1948 году автор данных строк с Р.Косбергеновым поступили в аспирантуру Института
этнографии. В 1949 году при содействии С.П.Толстова в аспирантуру Института языка РАН поступили Д. Насыров, Г. Убайдуллаев, А. Нурмаханова. В последующие годы количество каракалпакских аспирантов обучающихся в Российских научных учреждениях возрастает. К названным ранее
местным научным кадрам присоединяются: У.Шалекенов – аспирант Института этнографии; М.
Нурмухамедов, С. Ахметов, К. Аметов, Ж. Уббиниязов, А. Бекимбетов З. Насуруллаева становятся
аспирантами Института востоковедения. В последующие 60-70-е годы в аспирантуре Института этнографии обучались Х. Есбергенов, В.Н. Ягодин, Н.В. Гудкова, Т. Атамуратов, Н. Рысназаров, А.
Бекмуратова и др. Все вышеуказанные каракалпакстанцы успешно защитили кандидатские диссертации.
11. 12 января 2007 года члену-корреспонденту Российской Академии наук, заслуженному деятелю науки Узбекистана и Каракалпакстана Сергею Павловичу Толстову исполнилось 100 лет. Он
всемирно известный этнограф-археолог, изучавший древнюю цивилизацию Востока. Сергей Павлович является автором более 400 научных работ по истории, этнографии и археологии Средней Азии,
а также большого количества работ по этногенезу народов Востока. Его большой труд "Древний Хорезм" (Москва, 1948) в 1948 году был отмечен Государственной премией первой степени.
12. Таким образом, С.П.Толстов оставил глубокий след в развитии исторической науки в Республиках Средней Азии и Казахстана. Этот след – его многочисленные ученики. Они продолжают
дело своего наставника и учителя, до сегодняшнего дня сами уже в качестве наставников готовят
учеников, развивая тем самым историческую науку. И в каждом случае достижения успеха они с
глубоким уважением вспоминают своего учителя – Сергея Павловича и будут помнить о нем всегда.
Камолиддин Ш.С.
32
Древнетюркская топонимия Хорезмского оазиса
В топонимической науке твердо установлен тот факт, что территория обитания того или иного народа, как в настоящем, так и в прошлом может быть определена с помощью топонимических
ареалов. Названия тюркского происхождения, имевшие распространение на территории Средней
Азии ещё в глубокой древности, составляли значительную часть средневековой и продолжают составлять подавляющую часть современной топонимии этого региона. В эпоху раннего средневековья
они составляли вторую по численности группу названий после топонимов восточно-иранского происхождения, а в средние века – наиболее мощный слой топонимии Средней Азии.
Относительно этимологии топонима "Хорезм" (в источниках Khwarazm или Khwarizm) было
высказано мнение, возводящее его происхождение к древнеиранской основе. Существует также
мнение, что это слово происходит от тюркских корней хуар и ас при участии аффикса принадлежности первого лица –м (хуарасм) и обозначает “речные люди”.
Согласно Птолемею, по ту сторону Окса в низовье Яксарта, на его левом побережье проживал народ ариак, который отождествлялся с племенем ариев. Этноним "ариак" этимологизируется
также от тюркского слова "арийак" (нарийак), что означает “те, что за рекой”, употреблявшегося
также в качества топонима "Арийак", т.е. “то, что за рекой”. От этого названия были калькированы
греческий топоним “Трансоксания” и арабский “Мавераннахр”. Эти данные указывают на то, что
ариаки были тюркоязычными, так же, как и часть левобережного населения Амударьи.
В средневековых источниках главный город Хорезма Кат (Кас) называли “воротами в
Гузский Туркестан, местом скопления товаров тюрков Туркестана, Мавераннахра и области хазаров,
и местом стечения купцов”. Такими же воротами в Туркестан и местом стечения купцов был город
Гургандж, жители которого отличались своей воинственностью и искусством метать стрелы. Степи,
расположенные к северу от Хорезма, назывались Кипчак.
В средние века в области ал-Джурджанийа (Урганч) упоминается селение Ардаку. На расстоянии двух дней пути от ал-Джурджании в направлении Булгара находился рабат Замджан, который
назывался также Баб ат-Турк, т.е. “Врата тюрков”.
В средневековых источниках в Хорезме упоминаются город Курдар (Кардар), селения Баратегин и Каратакин или Дех-и Каратегин, порт гузов Мангышлаг, город Субурна в 20 фарсахах от
Гурганджа, селение Хурах-хан (Шурахан), местности Хандахан, Абукша, Балхан, рабаты Маш, Туган, местность вайхан, а также топонимы Баркан, Багиркан, Миздахкан, Халиджан, Окуз, Йар и озеро Хыз-тенгизи (Девичье море), т.е. озеро Сары-камыш. Ибн ал-Аср упоминает в Хорезме топоним
Су-кара (Кара-су) и отмечает, что в переводе он означает “черная вода”. Этот же топоним упоминается в X в. в форме Сакара. Так называлась ниже по течению после Амула переправа на Амударье. К
северо-западу от гор Каратау в бассейне Сырдарьи упоминается гора под названием Сусык-кара.
Название города Дарган в Хорезме также можно связывать с титулом тархан. На основе тюркских
языков образованы такие топонимы, как Айхан, Кум, Кучаг, Тимурташ и др.,
На территории Хорезма имеются также топонимы, не поддающиеся этимологизации на основе какого-либо из современных языков, что свидетельствует об их очень древнем происхождении. К
ним относятся топонимы Хива и Фир.
Таким образом, данные письменных источников показывают, что названия тюркского происхождения составляли существенную часть раннесредневековой топонимии Хорезмского оазиса. Эти
данные позволяют с достаточным основанием утверждать, что в эпоху раннего средневековья тюрко-язычные народы составляли значительный пласт местного населения Хорезма.
Кдырниязов М.-Ш.
Каракалпакский государственный университет имени Бердаха, Нукус
Хорезмийско-джучидская культура в трудах С.П. Толстова
33
Выдающийся исследователь хорезмской цивилизации С.П.Толстов в конце 40-годов ХХ в.
наряду с другими проблемами изучения периодизации средневекового Хорезма особо выделял хорезмско-джучидскую культуру и подчеркивал, что Хорезмской экспедицией памятники этого периода "специально не исследовались" и ограничился упоминанием его характерного памятника - КуняУргенча. Впоследствии сотрудниками экспедиции выявлены новые памятники ХIII-XIV вв. города
Шемаха кала, Шехрлик, Уйгарак, сельские поселения (в районе Дарьялык, Чермен яб и др.), караван-сараи, сардоба (Устюрт) и архитектурные сооружения. Предварительные результаты исследования памятников хорезмско-джучидской культуры обобщены в его капитальных трудах (Толстов,
1948 а,б ; 1962). В названных работах С.П.Толстов показал политическую роль Хорезма предмонгольского периода, катастрофу монгольского нашествия и культурный упадок в XIII в. Наряду с
этим опираясь на новые данные, он указывал на возникновение в конце XIII-XIV вв. в Западном Хорезме нового очага оседло-земледельческой городской хорезмско-джучидской культуры.
С.П.Толстов так характеризовал причины, которые привели к этому культурному подъему: "Варвары правители этого государства (золотоордынского) были заинтересованы в использовании культурных традиций Хорезма в своих интересах. Нужно было строить новые города - столицы ордынских ханов на Волге: нужно было организовать производство товаров широкого потребления и
предметов роскоши для бесчисленной, нажившейся в грабительских походах ордынской знати; нужны были, наконец, хлеб, фрукты и другие продукты земледелия" (Толстов, 1948 а, с.309).
Идею, высказанную С.П.Толстовым по изучению хорезмско-джучидской культуры, развивали его ученики и сотрудники Н.Н.Вактурская (Шемаха кала, 1948; Куня-Ургенч, 1952; Ярбекир-кала,
1958; Шехрлик, 1963, 1966), Е.Е.Неразик (золотоордынские памятники вокруг Шехрлика, Куня Уаз
I-II, Акча Гелин I-II, Дарьялык), Б.И.Вайнберг (1960, 1989) и В.Н.Ягодин (Бограхан, Пульжай, Мончаклы, Миздахкан). Эти исследования помогли раскрыть роль Хорезма в урбанизационном процессе
в условиях господства золотоордынских ханов.
В целом, вторая половина ХХ века явилась периодом накопления значительного количества
материалов из археологических памятников Хорезма XIII-XIV вв., исследованных, наряду с Хорезмской экспедицией, археологическими отрядами Каракалпакского Отделения АН РУз, Каракалпакского Государственного университета и других научно-исследовательских учреждений. Помимо
обследования археологических памятников путем разведки, проведены стационарные исследования
целого ряда городищ (Миздахкан, Джанпык кала), караван-сараев (Белеули, Булак, Косбулак и др.),
культово-монументальных построек и могильников XIII-XIV вв. По мере накопления новых данных
получили подтверждение данные о роли Хорезма в развитии культурной, экономической и политической жизни городов Золотой Орды. Это особенно проявляется на материале раскопок Сараева и
городов Хорезма золотоордынского периода.
Многолетние археологические работы Поволжской археологической экспедиции (19591990), возглавляемой Г.А.Федоровым-Давыдовым (1931-2000) выявили новые элементы, подтверждающие влияние Хорезма на синкретическую культуру Золотой Орды. В частности, хорезмское
влияние очевидно в строительстве и архитектуре городов, в керамике Джучиева улуса. Анализ строительных материалов золотоордынских городов показывает, что квадратно-удлиненные кирпичи,
размером 18х18х3,5:22х22х4 см передавались из Хорезма в Золотую Орду путем заимствования
(Егоров, 1970). Из Хорезма в Поволжье проникает майолика и мозаика. Влияние Хорезма на материальную культуру Джучиева улуса особенно проявляется в кашинной керамике. Произошли изменения и в орнаментации изделий из кашинной керамики Поволжья XIII-XIV вв. Для Хорезма и
большинства памятников Золотой Орды характерно обильное применение подглазурной зеленоваточерной или темно-бирюзовой росписи в виде полураскрывшихся трехлепестковых бутонов-листьев
("летящая птичка"), параллельные ряды черных мазков, рельефный орнамент в виде "арочек", "точек" и стилизованных арабских букв. Это свидетельствует в пользу раннего высказывания
С.П.Толстова о том, что "Ургенч (т.е.-Хорезм. М-Ш.К), необходимый золотоордынским ханам, как
основной источник…вновь поднялся из пепла и стал крупным ремесленным и торговым центром"
(1948 б,с.309).
С.П.Толстов благодаря своей организаторской деятельности способствовал открытию новых
памятников хорезмско-джучидской культуры на границах Хорезмского государства. Изысканиями
34
ХАЭЭ выявлены культурные остатки золотоордынской эпохи в периферийной зоне урбанизации
Хорезма: Джент, Уйгарак, Кум-кала, (Инкар и Джанадарьинская), Пулжай, Белеули, Шемаха, Вазир
и др. По результатам исследований этих памятников С.П.Толстов констатировал что, "населения
городов (периферийных-М.-Ш.К) было хорезмийским… и многие типы изделий выполнены ремесленниками по заказам кочевого и полукочевого населения окружающих степей и они соотвествовали
вкусам степняков" (1962, с.281). Его предварительные выводы подтверждаются новыми археологическими изысканиями. В ХIII-XIV вв. среди городского населения периферийной зоны Хорезма
(Шехрлик, Уйгарак, Миздахкан, Джампык-кала) появились литые бронзовые, золотые серьги в форме "вопроса" в верхней части и фигурным концом снизу, на которые надевалась подвеска из жемчужных бусин (Вактурская, 1968, с.249; Кдырниязов,1989, с.98; Доспанов, 1992). Аналоги подобных
серег хорошо известны по материалам из кыпчакских погребений Средней Азии, Сибири и Поволжья.
В некрополе Миздахкана XIII-XIV вв. отмечаются новые явления (погребение в дощатых
гробах или рамках, ориентировка костяка, погребальный инвентарь), которые позволяют предполагать прямое присутствие выходцев из Дешти - Кыпчака среди населения городов. В средние века
Миздахкан являлся крупным религиозно-культовым центром на северном Хорезме.
Кочевническая древность Приаралья получила достойное изучение благодаря исследованиям
В.Н.Ягодина на плато Устюрт, выделявшего особый хронологический, огузо-кыпчакский период
(XIII-XIV вв). Им отмечено несколько групп погребений этого периода (Джарынкудук-14, Акчунгул-I, Карган-2, Калалык-2). В кипчакских курганах преобладают погребения с инвентарем. К этому
же времени относятся одиночные, без инвентарные могилы, связанные с кочевниками, принявшими
ислам [Ягодин, 1991]. Эти данные подтверждают высказанную С.П.Толстовым точку зрения, согласно которой, огузо-кипчакский элемент являлся основным в Приаралье в до и послемонгольский
периоды. В связи с этим интересна история возвышения тюркско-монгольского племени "кунград",
положившей начало местной хорезмийской династии Кунградских Суфи, независимой от Золотой
Орды.
Таким образом, исследования и выводы С.П.Толстова подтверждают тот факт, что в развитии
Хорезма наряду с другими, имел значение географический фактор, а именно примыкание Хорезма к
кочевой степи, приведшее к развитию различных видов ремесла и торговли.
Особо отмечен в трудах С.П.Толстова регенеративный фактор - роль великой реки Амударьи
в оседло-земледельческой, городской культуре северо-западного Хорезма. В своей крупной монографии "По древним дельтам Окса и Яксарта" (М.1962) С.П. Толстов особо подчеркивал, что "изучение археологических памятников показывает, что Хорезм и сопредельные с ним дельтовые области (Сырдарьи и Амударьи) являются древними центрами орошаемого земледелия". Действительно
большинство городов в средневековом Хорезме возникли в результате социально-экономического
развития страны, на базе земледельческих поселений. Как и раньше для городов хорезмскоджучидской культуры характерно их размещение близко к водным артериям. Обводнение дельтовых
протоков в северо-западном Хорезме привело к оживлению городов Мончаклы, Кетенлер, Топрак
кала Кунградская, Бограхан, Пулжай, Шемаха кала и других. Изменения основного стока Амударьи
в сторону Сарыкамыша способствовало новому подьему производительных сил и строительству
широко разветвленной оросительной системы (каналов, подпорных сооружений и водоподъемника чигирей) вдоль Даудана, Дарьялыка и Чермен яба. В результате города Хорезма хорезмскоджучидской эпохи вновь стали центрами земледельческого округа, они же, в силу своего расположения близ орошаемых зон имели полуаграрный характер производства.
В исследованиях С.П.Толстова и сотрудников Хорезмской экспедиции отдельное направление имеет изучение торгово-денежных отношений области в период джучидов. Собранный нумизматический материал из памятников золотоордынского Хорезма особенно важен для изучения политической жизни и торговли области в XIII-XIV вв. Монетные находки из собрания ХАЭЭ показывают, что золотые, серебряные и медные пулы, дирхемы Хорезма подразделяются на десятки типов и
сильно повлияли возникновению денежного обращения в Золотой Орде. Иконография монет Хорезма так же идентичена с джучидскими образцами (Федоров-Давыдов, 1965).
35
В монгольское время в рамках международной торговли, наряду с другими купцами Центральной Азии, у хорезмийцев появилась возможность торговать с восточными и западными странами. С.П.Толстов был первооткрывателем караванных дорог из Восточной Европы в Хорезм через
Устюрт. В ходе авиа, а также автомобильного исследовательского маршрута в 1946 г. он открывает
сеть караван–сараев Арало-Каспийского междуморья (Чурук, Белеули, Булак, Учкудук и др.) и Каракумской трассы (Талайхан–Ата). В последствии в результате археологических работ на караван –
сараях Устюрта и добытые в них образцы материальной культуры подтвердили ранние высказывания С.П.Толстова о том, что "Хорезм мощный аграрный и ремесленный центр, силен своими многовековыми хозяйственными связями с тюркской степью и восточноевропейскими странами" (1948
б,с.319).
В целом, предварительные выводы, сделанные С.П.Толстовым по изучению хорезмскоджучидской культуры с небольшими коррективами, подтвердились в результате дальнейших исследований Н.Н.Вактурской, Е.Е.Неразик, Г.А.Федорова-Давыдова и В.Н.Ягодина. Хорезмскоджучидская культура стала одной из важнейших проблем изучения хорезмийской археологии, решению которой включились новые поколения исследователей. Вклад же С.П.Толстова в изучении вопросов истории и культуры, археологических памятников Хорезма эпохи Золотой Орды, был определяющим и значительным.
Kidd Fiona
University of Sydney. Central Asian Programme (USCAP)
Chorasmian costume: the Kazakl’i-yatkan evidence
Chorasmian costume is a rare focus of study, but potentially has much to tell us about the local inhabitants of the region, their contacts with surrounding regions and ways in which they constucted their
identity. Portraits recently revealed at the monumental site of Kazakl’i-yatkan, dated to between the 1st c
BCE and the 1st c CE provide a unique opportunity to make preliminary comments on Chorasmian costume
dated to this early period. The costume at Kazakl’i-yatkan also provides a broader context in which to explore elements of costume portrayed at the later period site of Toprak-kala.
Ковалева Н.А.
Государственный научно-исследовательский институт реставрации, Москва.
Работы ВЦНИЛКР – ВНИИР в Хорезме.
Исследования, консервация и реставрация фрагментов
монументального декора
1. Знакомство сотрудников Сектора среднеазиатской живописи Отдела монументальной живописи ВЦНИЛКР с росписями Хорезма началось в конце 60-х гг., когда Г.А. Кошеленко и Л.А. Лелеков привезли из экспедиции на Топрак-кала образцы лессовой живописи. Исследования структуры
непривычных материалов для реставраторов, специализирующихся по реставрации русских памятников, побудили к поискам новых реставрационных технологий.
2. Систематическое участие сотрудников отдела в раскопках северного комплекса Топраккала ХАЭЭ в 1978-84 гг., а также внимание и сотрудничество руководителей экспедиции Ю.А. Рапопорта и В.А. Лохвица, позволили в процессе консервации росписей и рельефов провести качественную отработку основных позиций нового метода полевой консервации, камеральной обработки
и доведения до экспозиционного вида фрагментов лессового полихромного декора с сохранением
его декоративных качеств.
36
3. В процессе разработки метод укрепления лессовой живописи на основе применения БМК-5
и малотоксичных растворителей позволил выполнить полноценную консервацию и реставрацию декора:
- "Дама с гирляндой" и другие находки из помещения 1-32;
- "Траурная сцена" из помещения 1-38;
- "Орнаментальная композиция" из помещения II-48.
4. Полевая консервация и реставрация росписей из Калалы-Гыр-2. Древнейшее живописное
изображение всадника в Хорезме.
5. Проблема повторной консервации и реставрации находок прошлых лет. Работа с аварийными фрагментами лессового декора, ранее укрепленными случайными материалами:
- "Олень" – лессовый рельеф из дворца Топрак-кала;
- "Лучник" – фрагмент росписи из Кой-Крылган-кала.
Лунева В.В.
Институт искусствознания, Ташкент
Типология нагрудных украшений Хорезма
Нагрудные украшения Хорезма составляют большую и разнообразную группу изделий.
Эпоха бронзы XIII-XII вв. до н. э. Бусы находили из бронзы и камней разных пород. Бронзовые бусы имели форму свернутых выпукло-вогнутых нешироких полос с ребром посередине, концы
которых заходили один за другой. Форма в основном – биконическая и цилиндрическая.
Эпоха поздней бронзы и раннего железа X-VII вв. до н. э. Амирабадская и куюсайская культура в Хорезме свидетельствуют о том, что существовали ювелирные мастерские, в которых, изготовляли бусины в основном из бирюзы и лазурита, цилиндрической, бочковидной, дисковидной и
других форм, а также бронзовые бусы форм прошлого времени. Центр ожерелья украшали крупными пронизками, подвесками ромбической, овальной, дисковидной или усечено-конической формы
из лазурита, светлого камня, керамики. На одежду в области груди пришивали узорные металлические бляшки в виде перлов.
Раннее железо I тыс. до н. э. Нагрудные украшения данного периода состояли из двух типов –
ожерелья и нагрудные подвески. Материалом для них служили минералы: халцедон, сердолик, бирюза, лазурит, белый мрамор, черный гагат и черный серпантин. Единичные бусы из бронзы бочонковидной формы. Появились бусы, окрашенные в черный цвет, халцедоновые и сердоликовые бусы
с белым орнаментом (вытравленные содой). Считают, что они пришли из Индии. К тому же сверление бусин производилось осколком алмаза, техникой характерной для Индии. Стеклянных бус
большее количество, чем каменных. В основном они мелких размеров. Отличились рельефные так
называемые "бородавчатые" бусы, это когда на бусине изображали объемные выпуклости в форме
полушарий. Оригинальны стеклянные бусы с внутренней позолотой.
В Тумек-Кичиджик найдено ожерелье из веретенообразных сердоликовых бус, а также круглых и биконических бус из стекла. Ожерелье небольшое, можно предположить, что оно было ритуальное, погребальное.
Оригинальны античные подвески из Топрак-кала, Кой-крылган-кала, Джанбас-кала, Аяз-кала.
Они отражали различные верования населения ибо, помимо украшения, служили амулетамиоберегами. На нагрудных подвесках довольно часто изображались птицы, животные. Существовали
различные подвески из раковин-каури, перламутра, жемчуга.
К особой категории подвесок относятся апотропеи в виде фалоса, кисти руки. Отдельную
группу составляют амфоровидные подвески, которые имели большое распространение в Северном
Причерноморье. На нагрудных украшениях ритуального значения имелись пресмыкающиеся, земноводные. Особую популярность в данной группе получил образ лягушки. Отдельную группу составляют единичные подвески с изображением человека.
В Хорезме в IX-XII вв. найдена орнаментированная подвеска из кости треугольной формы.
Очевидно, она является первым "тумором" (оберег), который позже получил распространение.
37
В XIV-XVII вв. в раскопках Хорезма найдены бусины разнообразной формы из разных материалов. Носили ожерелья многоцветные и однотонные украшенные нагрудными подвесками каменными подвески и бронзовыми бубенчиками.
По материалу XIX века хивинские нагрудные украшения можно разделить на три типа.
Первый тип – "пасма". Это сложный вид ожерелья, где имеется большое количество параллельных низок, соединенных в определенных местах. Данный тип украшения у южных узбеков Хорезма называется "шагаджум", в основе его лежит изображение раскрытых крыльев.
Ко второму типу "пасмы" относится простая многорядная пасма, которая, в отличие от первой, соединялась лишь в центре. В данном украшении центральный медальон имеет форму трилистника и исполнен в технике филиграни на фольге.
К менее распространенному типу "пасмы" исследователи относят нагрудное украшение –
"сингсилля". Последний тип нагрудных украшений однорядного и многорядного ожерелья имел
большое распространение у населения Хорезма. Состояли такие украшения чаще всего из нескольких низок, многократно накладываемых друг на друга, а к ним еще крепились подвески, туморы,
призванные защищать женскую грудь от дурного глаза. Сама форма "кольца" будто бы умножала
эту функцию охраны.
В заключении констатируем, что нагрудные украшения Хорезма составляют большую и разнообразную группу. Все они были как украшениями, так и оберегами от болезней, сглаза и сулили
благоденствие, плодородие.
Немаловажно отметить и то, что находки из Хорезма отражают его связи с другими странами
(например, раковины-каури, перламутровые, фаянсовые, янтарные, стеклянные с золочением, сердоликовые с орнаментом, альмандиновые бусы и подвески и изображения слона на подвеске). Региональные черты изделий из Средней Азии отразились в амулетах вырезанных из дерева, или ожерельях, изготовленных из семян местных растений, а также в литых подвесках в виде животных из местной фауны.
Весомость, укрупненность нагрудных ювелирных изделий, имеет одну общую черту – архаичность.
Мамбетуллаев М.М.
Нукусский государственный педагогический институт им. Ажинияза, Нукус
О формировании и развитии городской культуры в Хорезме (VII-II вв. до н.э.).
Решение проблемы выделения протогородов в Хорезме преимущественно по археологическим материалам не удается. Ранняя городская урбанизация в Хорезме происходит, главным образом, в результате спонтанного развития общества, но определенное воздействие на этот процесс,
очевидно, оказывали контакты с земледельческим югом.
Самым ранним городом Хорезма (конец VII-VI вв. до н.э.) является Кюзелигыр, расположенный в левобережной части Амударьи. Он в соответствии с очертаниями холма имеет подтреугольную форму, размерами 1000х700 м. Кюзелигыр был окружен крепостной стеной. Югозападную часть занимает цитадель. В одном из вскрытых помещений найдена золотая бляшка в виде
головы горного козла, выполненная в скифском зверином стиле [Вишневская, 1979], что принципиально важно для этнической истории архаического Хорезма.
При расследовании поселения Хумбузтепе, расположенного в 17 км к востоку от города Хазарасп, в нижних слоях выявлена керамика с четко выделенной горловиной и отогнутым наружу
венчиком. Аналогичная посуда представлена в керамике нижнего строительного горизонта городища Кюзелигыр [Воробьева, 1959]. Сосуды с отогнутым наружу венчиком, имеющим как-бы нависающий заостренный край, известны на территории Северной Бактрии в периоды Кызыл II, Кучук IIIII. Однако наибольшее распространение эта форма получила в более позднее время - периоды Кызыл III-IV, Кучук-IV [Сагдуллаев, 1987; Аскаров, Альбаум, 1968]. Периоды Кызыл II и Кызыл II-III в
целом датируются доахеменидским временем или начальным этапом древнебактрийского периода
VII-VI вв. до н.э. [Сагдуллаев, 1989].
38
Встречаются светлоангобированные бокалы, которые являются характерной формой комплекса Яз-II. Подобные сосуды, правда, в небольшом количестве, встречаются в Северной Бактрии в
слоях периода Кызыл II-III. Эта же форма известна и в Согде. В Афрасиабе цилиндрические бокалы
на плоском дне найдены в нижних слоях, в южной части, где они датируются V-IV вв. до н.э. Принимая во внимание то обстоятельство, что большинство аналогий керамики из нижних слоев Хумбузтепе находит в керамических комплексах Яз-II, Кызыл тепе II, Кучук II-III, мы можем датировать
начальный этап жизни на Хумбезтепе концом VII-VI или возможно концом VII-серединой VI вв. до
н.э. К этому периоду относятся обнаруженные высококлассные образцы керамики цилиндроконической формы из Кюзелигыра и Хумбузтепе. Аналогичные образцы керамики встречаются в
Афрасиабе I и Коктепе. Если городище Коктепе является древнеземледельческим центром VII-VI вв.
до н.э. [Исамиддинов, 2002], то Хумбузтепе являлся крупным керамическим центром Южного Хорезма (VII-VI вв. до н.э.).
По некоторым косвенным данным можно предположить, что Хумбузтепе был достаточно
густо населен ужу в середине I тысячелетия до н.э. В частности, большая площадь - около 5 га производственного центра Хумбузтепе, функционировавшего в это время, дает основание предполагать,
что он снабжал своей продукцией обширный и густонаселенный район. Напомним, что в 17 км от
Хумбузтепе находился Хазарасп, который уже на рубеже VI-V вв. до н.э. был административным
центром древнеземледельческого оазиса.
Близость культур Бактрии, Согда и Хорезма является закономерным отражением завершающей стадии формирования оседлой восточноиранской этнокультурной общности и широкого
внедрения традиций бактрийской историко-культурной области, территориальное ядро которой составляли Маргиана-Бактрия, а затем и Согд. В области ее культурного влияния оказался и Хорезм
[Сагдуллаев, 1987].
Кроме того, выявлена генетическая связь многих форм раннехорезмийского керамического
комплекса с керамикой эпохи древнебактрийской. Не вызывает сомнения генетическая связь кюзелигырского и архаического керамических комплексов Хорезма с комплексами юга Средней Азии.
Кроме того, нет никаких оснований, даже отчасти, считать, что некоторые из форм гончарной керамики могли иметь прототипы в более ранних керамических комплексах Хорезма. Тем более, что появление на территории Хорезма гончарного круга и керамического горна, безусловно, связано с влиянием южных земледельческих областей Средней Азии, прежде всего Бактрии-Согда.
Однако вопрос о времени появления на территории Хорезма архаического керамического
комплекса и таких технических новшеств как гончарный круг и обжигательный горн остается дискуссионным.
Исследователи допускают миграцию отдельных групп населения Северной Бактрии в среднее течение Амударьи в начале I тысячелетия до н.э., а возможно именно с этими событиями связано
возникновение поселения Одей-депе [Пилипко, 1975], и что следующим этапом продвижения группы земледельческого населения из южных областей Средней Азии дальше на север могло быть
освоение территории Южного Хорезма в VII-VI вв. до н.э.
Дальнейшее развитие урбанистического процесса привело к вхождению территории Хорезма в состав Ахеменидской державы (середина VI-V вв. до н.э.). В этот период появляются административный центр Калалыгыр, усадьба Дингельдже, крепость Хазарасп с оборонительными стенами и башнями.
Расцвет урбанизации происходит в античный период (V в. до н.э.-III-IV вв. н.э.). На рубеже
V-IV вв. до н.э. Хорезм обретает свою независимость, становится крупным суверенным государством. Прогресс развития хозяйства, интенсификация орошаемого земледелия, основанного на
крупных каналах, сопровождается коренными преобразованиями всей социальной структуры общества, формированием социальных групп и сильной государственной власти.
В античный период, по сравнению с предшествующими, значительно вырастает число городов-крепостей, концентрирующихся вокруг земледельческих оазисов (Джанбас-кала, Аяз-кала, Курганча-кала, Каладжик, Ток-кала). Крупные крепостные сооружения располагались, в основном,
вдоль важных торговых и стратегических путей и на границах государства (Капарас, Хазарасп, Дэвкескен, Айбуир). Города Хорезма выполняли в основном функции административных, экономиче39
ских, религиозных и культовых центров. В этот период появляются и ряд крупных городов (Большой Гульдурсун, Базар кала, Казахлияткан (Акшахан), Ичан кала, Топрак кала), что может говорить
о дальнейшем развитии процесса урбанизации Хорезма.
На территории Хорезма изучены памятники особого назначения, выполнявшие, по всей видимости, функции культово-религиозных центров такие, как Кой-Крылган-кала, Елхарас, Ташкырман, Гяур-3, Топрак-кала (Шаватская).
Города-крепости Хорезма имели прямоугольные, квадратные или неправильного прямоугольника формы. Городские укрепления состояли из мощных стен, башен, рвов с богатой внутренней застройкой. Города были опорой царской власти на местах, характеризовались большой площадью, наличием различных монументальных сооружений (дворцово-храмовый комплекс Топрак кала,
Кят, Казаклы-яткан), высоким уровнем развития ремесла и торговли.
Мухтар Кожа
Институт археологии им. А.Маргулана, Алматы
Новые материалы о ткачестве в средневековых городах Казахстана.
Ремесло одно из важнейших составляющих понятия средневековый город. Согласно традиционным представлениям, существовавшим в Средней Азии, городом называлось такое поселение, в
котором существовало 32 отрасли ремесла [Гаврилов, 1928, С. 225]. Одним из менее изученных ремесел средневекового города является ткачество. Помимо приспособления для прядения и грузика
ткацкого станка, других остатков оборудования ткацких мастерских в археологических материалах
Отрара [Акишев и др., 1981.С.172-173] и других средневековых городов Южного Казахстана не
обнаружено. При раскопках Сарайчика найдена костяная деталь прядильного станка [Тасмагамбетов
И., Самашев З. , 2001. С. 286].
Знакомясь с археологическим материалом, полученным Л.Б. Ерзаковичем при раскопках 1992
г. на территории северо-западного рабада городища Отрар, мы обратили внимание на то, что среди
находок имеются предметы, относящиеся к ткацкому ремеслу. Это в первую очередь так называемые пряслицы от веретен, названные в отчете уршукбасы керамические. Из представленной в отчете
иллюстрации видно, что два экземпляра пряслиц выточены из стенок разбитых сосудов, третья – из
украшенного резьбой фрагмента крышки
Наше внимание привлек керамический штамп диаметром 14 см, толщиной 14 мм. В центре
круга имеется ручка в виде шпенька высотой 4,5 см и диаметром по основанию 4,5 см, по верхней
части 3 см. Рабочая поверхность штампа украшена глубоким прорезным орнаментом в виде вписанных друг в друга кругов (внешний – 13,3 см, внутренний диаметром 10 см). Внутренний круг штампа строго посередине пересекает полоса шириной 2 см в нижней части и 1,5 см в верхней части, с
вписанными в нее треугольниками вершинами вниз и вверх. Перпендикулярно первой полосе проведена вторая полоса шириной 1 см, с вписанными в нее треугольниками. Остальная поверхность
украшена лунообразным орнаментом, неравнобедренными треугольниками. Вся поверхность штампа покрыта светлым ангобом. Авторы отчета 1992 г. предполагали что "штамп использовался явно
для украшения дастарханов" [Ерзакович и др., 1992, С. 19.Рис 10].
Однако не размеры штампа, не вырезанный на рабочей части инструмента орнамент не находят соответствие в элементах декора дастарханов. Глубокий резной орнамент штампа явно не приспособлен для штамповки орнаментальных розеток по глине. Для украшения дастарханов обычно использовались штампы небольших размеров с небольшой глубиной изображения. При раскопках керамических мастерских Мыншункур под Отраром были встречены керамические штампы для орнаментации пяты глиняного светильника [Кожа, 2001, С.155 – 158], рабочая поверхность которых также
имеет неглубокий рельефный орнамент, что уменьшало вероятность прилипания глины. При использовании же керамического штампа из рабада Отрара для нанесения орнамента на глиняную столешницу глина прилипала бы к углубленному рельефу штампа, что отрицательно сказалась бы на
результатах отпечаток. Поэтому рассматриваемый керамический штамп вряд ли мог служить инструментом гончара.
40
На иную функцию керамического штампа, на наш взгляд, указывает вырезанный на рабочей
поверхности орнамент, в общем близкий
к розеткам на узорах тканей из росписей Пенджикента и Варахши. Поэтому мы предположили, что данная находка является штампом, при помощи
которого наносился узор на ткань. В музеях Узбекистана и Таджикистана сохранились деревянные
резные набоечные штампы – босма калиб, которые позволяли умелому мастеру набирать при помощи сравнительно немногочисленных орнаментальных форм чрезвычайно разнообразные художественные узоры для различного вида тканей.
Наличие с небольшого по площади раскопа ряда предметов, относящихся к ткацкому ремеслу, позволяет предполагать на данной или близлежащей территории остатков ткацкой мастерской.
Примечателен интерьер помещение 6, в котором и был обнаружен керамический штамп.
Размеры помещения 6,25 х 3,2 м. Охарактеризуем ситуацию по первоначальному полу, лучше поддающейся интерпретации. Большая часть помещения была занято суфой, небольшой участок с полом, обмазанный сырцовой глиной, оставлен в северном углу помещения. У северо-восточной стены
были обнаружены остатки очага-камина, частично заглубленного в северо-восточную стену. Пол
имеет понижение к центру, где прослеживается лунка диаметром 1,25 м, глубиной 12,5 см. Однако
на полу каких либо признаков алтаря не обнаружено.
Ступенька шириной 0,55 м, высотой 0,35 м ведет на суфу Г-образной формы: у юго-западной
стены её ширина 0,50 м, юго-восточный участок шириной 1,50 м, длиной 2,60 м. Высота суфы 60
см. Еще более высокий участок суфы расположен в юго-восточной половине помещения. Этот участок шириной 1,30 х 2,60 м был выше на 15-20 см, борт его выделен серым сырцовым кирпичом,
уложенным узкой стороной вдоль края суфы. У краев суфы, в пристенных участках сохранились
лунки диаметром 20 см от оснований деревянных столбов.
К сожалению, не прослежен проход в помещение. Л.Б.Ерзакович предполагал, что выход из
помещения находится, скорее всего, в северо-западной стене, в углу у ступеньки на суфу. Это
предположение подтверждается заложенной нишей со стороны коридора. Ширина стен помещения
80-90см.
На наш взгляд, помещение 6 вполне могло быть ткацкой. Некоторое сходство прослеживается
с помещением 30 (ХIII объекта) Пенджикента, в котором предполагается ткацкая и одновременно
шелкомотальная мастерская [Беленицкий и др., 1973, С.99, рис. 64]. Лунки от столбов в помещении
6 могли быть связаны с ткацким станком. Столбы, поддерживающие потолок должны обычно располагаться в центре помещения, а не в пристенных участках как в помещении 6. Выявленная при
раскопках стеклянная посуда специфичная и служила, видимо, для приготовления красителей тканей. Возможно, что здесь производились ткани типа "чит", о котором Махмуд Кашгари пишет:
"Бумажная ткань с набойкой цветами различной краски" [Махкамова, 1983, С. 78]. Ал-Макдиси
сообщает о вывозе "белых тканей" из Исфиджаба, которые, скорее всего, были хлопчатобумажные
[Бартольд, С. 443]. При этом ал-Макдиси упоминает Отрар-Бараб в списке городов Исфиджаба. При
описании города Исфиджаба отмечается "рынок полотна" [Волин, 1960, С.80]. Примечательно в
связи с этим упоминание в источниках так называемых "туркестанских" тканей. Исследователь
истории ткачества Средней Азии С.М. Махкамова предполагает что это хлопчатобумажная ткань.
Большинство названий тканей было связано с местом производства [Беленицкий и др., С.273], что
уже позволяет предполагать производство таких тканей в городах области Туркестан, одним центров которого был Отрар. При описании Джувайни завоевания монголами Отрара особо отмечается
захват тканей: "И всех развратников и праведников Отрара, из облачающихся в покрывало и носящих кулах и чалму, выгнали из города наружу как стадо баранов и разграбили все, что было из тканей и товаров" [Абусеитова, 1975, С.111].
Согласно искусствоведческой литературе орнаментировалась именно хлопчатобумажная материя. Ткань пропитывали раствором танина, приготовляемого в прошлом из галла фисташкового
дерева, узор наносился на ткань вручную при помощи калыбов–деревянных штампов [Народное искусство Узбекистана, 1979, С. 45. Рис.88]. В Самарканде в ХVI в. проживали специальные мастера –
читгары, которые наносили узор на готовую хлопчатобумажную ткань [Гаврилов, 1928, С. 225].
Индивидуальность творчества каждого мастера выражалась в процессе набивки узора, в его
умении подобрать и скомпоновать калыбы, которые у каждого мастера имелось по нескольку десят41
ков или даже сотен экземпляров [Гаврилов, 1928, С. 225]. В Средней Азии до начала ХХ века в связи
с производством набоечных тканей существовал промысел по выделке набоечных досок. Клише для
печатания узоров на тканях состоял обыкновенно из нескольких досок, чаще всего из четырех. Основное клише, самое дорогое тщательно режется на грушевом дереве, остальные клише режутся на
тополе. Резьба такой гарнитуры занимает 2-3 дня [Азиатская часть России, 1914, С. 401].
Скорее всего, такие же деревянные калыбы имелись у средневековых мастеров по изготовлению набойки в Отраре и других городах Южного Казахстана. Схожие, с несколько иным узором
деревянные штампы, но предназначенные для других целей сохранились до настоящего времени при
некоторых святых местах Южного Казахстана. Например, деревянный штамп диаметром 11,5 см с
орнаментом на рабочей части в виде 10-лепестковой розетки хранится у потомков старых хранителей мавзолея Арыстанбаба в Отрарском районе ЮКО. В центре розетки вырезана надпись "Хазрет
Султан Ходжи Ахмет Ясави", в лепестках имена 10 мусульманских святых. И сейчас шыракшы пропитывают чернилами рабочую часть штампа–печати и отпечатывают на бумагу оттиск, который
пользуется спросом у паломников. Безусловно, подобные штампы ведут свое происхождение от
набоечных клише.
Керамический штамп из рабада Отрара, используемый для производства набоечных тканей
не имеет пока аналогов. Оттиск штампа передает один из элементов узора ткани караханидского
времени, по нему можно сделать реконструкцию узора ткани, который изготовлял отрарский ткач.
Узоры тканей на известных сейчас памятниках стенной росписи Средней Азии сгруппированы в три
типа [Беленицкий и др., С. 94-96]. Орнамент на керамическом штампе из Отрара близок ко второму
типу узоров, для которого характерна система небольших кругов (диаметр 10-12 см), расположенных на незначительном расстоянии друг от друга.
Naymark Aleksandr,
Hofstra University, New York
Treadwell Luke,
Oxford University
Debased frozen types in Bukharan and Khwarazmian coinage of the 8th century AD
After 170 years of research the so-called Bukharkhuda coinage poses more questions than it gives
answers. However two major features of this coinage are indisputable. First, the names of Arab governors of
Khurasan were introduced on the standard type which reproduces the imagery of the Merv drachms of Sasanian emperor Varahran V and bears the Soghdian inscription pwx’r xwb k’n’. Second, around the middle of
the 8th century the silver content of these dirhams was drastically reduced while in order to keep their surface silver in colour they were subjected to a process of surface silver enrichment. Until recently, these features were considered to be a local phenomenon, characteristic only of the coinage of Bukhara. However,
the recent publication of new types of Azkatsvar II which completed the picture partially reconstructed by
Vainberg (1975), allows us to see this as a frozen type characterised by the same features as on the Bukharkhuda coinage: the names and titles of the Arab governors (Muhammad, Ja’far, Fadl, Dhu alRiyasatayn) and production technology involving silver enrichment.
As now we have two coinage series sharing the same features, we can suggest that debasement was a
part of a monetary policy directed from the centre of Muslim power in the East, Merv. This hypothesis fits
well with the fact that the names of governors appear on the coins, which means that they had control over
monetary regalia.
Олимжонов Б.М, Ёрматова Д.Ё.
Узбекский государственный университет мировых языков, Ташкет
Древний Хорезм и его земледелие в исследованиях Н.И.Вавилова
42
Выдающийся ученый, академик Николай Иванович Вавилов, был всемирно-известным ученым агрономом, ботаником-растениеводом, генетиком и селекционером-теоретиком, выдающимся
географом и путешественником-исследователем, замечательным организатором далеких и сложных
экспедиций, основателем и руководителем крупных научных учреждений, общественным и государственным деятелем большого масштаба.
По его словам Хорезмский оазис своим обликом чрезвычайно напоминает Египет. Дельта
Амударьи, так же как и Нила, раскинулась на несколько сот километров в виде веера, где и возник
прекрасный оазис.
Земледелие здесь сопряжено с огромной затратой труда. Аму-Дарья наносит огромное количество оседающего ила.
Снарядив обычный караван, Н.И.Вавилов с В.К.Кобелевым, направились к крупнейшим земледельческим центрам оазиса - Ургенчу и Ташаузу. Исследования подтвердили оригинальный характер обособленного Хивинского оазиса. Здесь неожиданно с полной очевидностью вскрылось
влияние двух великих культур - одной - связанной с оазисами Самарканда, Ташкента, Ферганы, Балха, Бактрианы и древней Согдианой, а с другой стороны, несомненно, Египта. Большая часть культурных растений отображала явно влияние Ирана – желтая и фиолетовая морковь, гигантские дыни,
засоренные дикими мелкими дынями размерами не больше сливы. Пшеница и ячмень по происхождению, несомненно, связаны с Ираном, но под влиянием особой среды здесь выработались низкорослые формы, заметно отличнающиеся от тех, которые произрастают в Иране, Афганистане и
Средней Азии. Лен, в результате географической обособленности оказался представленным своеобразными белосемянными, белоцветными формами. Уже сама система орошения при помощи колеса,
на котором расположены кувшины (чигирь) поднимающие воду при движении, напоминала обычное
в Северной Африке древнее орошение. Эти колеса приводятся в движение или верблюдами, или лошадьми. При помощи чигиря вода поднимается на некоторую высоту. Об африканском влиянии на
здешнее земледелие особенно наглядно свидетельствовала белая джугара-сорго, типичный выходец
из внутренней Африки, представленный здесь рядом сортов, различающихся по скороспелости.
Джугара в Хорезме носит название дурры. Так ее называют и арабы в Африке. Сюда дошел и другой
несомненный африканец – культурный арбуз.
О древности Хивинского оазиса говорит множество развалин. В прошлом, несомненно, орошаемая площадь была значительно больше. Об этом свидетельствуют и замечательные сорта дынь,
плодов. В Хивинском оазисе, так же как и на Памире, можно встречать белосемянные и белоцветковые льны, белосемянный кунжут (Sesamum indicum L.).
Как описывает Н.И.Вавилов, особенностью Хивинского оазиса является поздний приход воды из верховьев Амударьи. С Памира, с высот Гиндукуша вода проходит до Аральского моря тысячи километров. Отсюда сокращение вегетационного периода, вследствие чего здесь выработались
своеобразные формы, чрезвычайно скороспелый хлопчатник. В оазисе царство люцерны - юренджи
(Medicago sativa L.). Обширное пространство дельты Аму-Дарьи, современной Каракалпакии, занято посевами многолетней синей люцерны, главного кормового растения низовьев Амударьи. Хорезм
является мировым центром семеноводства люцерны.
Великий ученый сопоставляет земледелие Египта и дельты Аму-Дарьи. Историческое влияние связей с различными очагами земледелия, с различными флорами наложило отпечаток на эти
два обособленных очага культурного земледелия. Там, в Египте, царство твердой пшеницы. Здесь
господствует исключительно мягкая и карликовая пшеница. В Египте царство крупносемянных средиземноморских льнов (в ткани, приготовленные из них, завертывались еще мумии древних фараонов).
Н.И. Вавилов убедился в том, что в дельте Амударьи, главным образом, сеют люцерну, в
дельте Нила- преобладает александрийский клевер.
Хивинскому оазису свойственны реликты, примитивы, заимствованные из Египта. Оттуда
пришла дурра, расчленившаяся ныне на множество сортов.
Н.И.Вавилов изучал и описал растительные ресурсы древнего Хорезма до С.П. Толстова. Но
они жили почти одновременно. В этом году Н.И.Вавилову исполняется 120 лет со дня рождения,
С.П.Толстову 100 лет. Эти два выдающихся ученых сделали многое для изучения древнего Хорезма.
43
Омельченко А.В.
Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург
Керамические комплексы Средней Азии конца IV-II вв. до н.э. (Хорезм и Кеш)
Земли Хорезма и Восточной Кашкадарьи (Кеша), разделенные тысячами километров, занимают северо-западные и юго-восточные пределы Трансоксианы. Тем интереснее является задача поиска общего в их керамических наборах раннеантичного периода.
Для сравнения выбраны материалы, как отмечают исследователи, одного из самых изученных
на настоящий момент памятников Левобережного Хорезма - Калалы-гыра 2, и комплексы, полученные в ходе изучения Подаятактепа, Сарайтепа и Китаба в Восточной Кашкадарье.
В керамике Калалы-гыра 2 на основе типологического анализа хронологически выделяются
две группы сосудов: середины-конца IV в. до н.э. и середины III - II в. до н.э. (Калалы-гыр 2: Культовый центр в Древнем Хорезме IV—II вв. до н.э. С. 147). Материалы Подаятактепа, полученные из
стратифицированных наслоений, датируются нами концом IV – серединой III вв. до н.э. (I строительный горизонт) и второй половиной III в. н.э. (II горизонт), в Китабе (Крашенинникова, 1977. С.
87), как и на Сарайтепа, выявлены комплексы II – I вв. до н.э.
Сравнительный анализ керамики памятников позволяет вычленить целый ряд форм, прежде
всего в столовых наборах, имеющих достаточно близкое сходство. В I строительном горизонте Подаятактепа есть сосуды, похожие на усеченно-конические миски Калалы-гыра с утолщенным загнутым внутрь венчиком (тип I, вариант 1), миски с венчиком в виде горизонтально уплощенного валика (тип II) и миски с сильно отогнутым наружу уплощенным венчиком (тип III).
Во II строительном горизонте Подаятактепа отмечены формы, близкие калалыгырским приземистым кубкам усеченно-конической формы с перегибом стенок в верхней части (2 вариант I типа); чашам с округлым цилиндроконическим туловом, украшенным каннелюрами в верхней части (I
тип); мискам II и III типа; тагора с подтреугольным в сечении венчиком с заостренным верхним краем (вид D); кувшинам большого объема с венчиком в виде валика (2 группа, вид В); кувшинам малого объема (3 группа, тип II); горшкам II типа с отогнутым наружу подпрямоугольным в сечении венчиком (вид D); горшкам III типа с оттянутым наружу приостренным (вариант 4) или подквадратным
в сечении венчиком (вариант 5); хумам с подпрямоугольным в сечении венчиком (вид С). Имеется
аналогия даже сосуду специфического облика (котлу (?) с "S"-образным профилем), правда, если на
Калалы-гыр 2 он выполнен ручным способом, то на Подаятактепа - на кругу. Вообще определенные
параллели отмечаются и между лепной посудой памятников: чашами с плавно расширяющимися
стенками (II тип) и горшками (V тип Калалы-гыр 2). Часто находят в слоях памятников Восточной
Кашкадарьи от эпохи РЖВ до рубежа нашей эры и сковороды-жаровни, используемые, судя по материалам Подаятактепа, также в культовой сфере.
Отметим, что не представлены на Калалы-гыре кубки на плоском или слегка выпуклом основании с цилиндроконическим или округлым туловом, нередко со слегка склоненными внутрь стенками, приостренным венчиком, распространенные на юге Средней Азии еще в доантичное время
(однако они имеют определенное сходство с чашами I типа). Нет характерных для эллинистических
комплексов так называемых "рыбных блюд" с загнутым вниз венчиком и блюд (тарелок) с венчиком,
загнутым вверх, а также широкогорлых сосудов с двумя ручками и тарных сосудов - хумчей с "килевидным" венчиком. В свою очередь в Кеше до III-IV вв. н.э. не было фляг, отсутствуют ритоны и
кувшины с ручками с зооморфным завершением.
Несомненно, яркой чертой, выделяющей Калалы-гыр на фоне других памятников Хорезма,
являются кубки на поддоне или невысокой ножке с цилиндроконическим (тип II) или колоколовидным (тип III) туловом, в последнем случае иногда с хорошим вертикальным лощением. Таких сосудов нет в комплексах Подаятактепа, но похожие выявлены раскопками соседнего Сарайтепа и нижних слоев Китаба. Характерно, что полностью совпадает такая черта, как рельефный поясок в верх44
ней части колоколовидных (тюльпановидных) кубков. Отличительной чертой китабских бокалов
(кубков) является глубокий вырез внутри ножки, что может указывать на их несколько более позднюю датировку. Примечательно, что и другие формы Калалы-гыра находят сходство в комплексах
Кеша: чаши (I тип), миски (IV тип), одноручные кувшины (тип I, вариант 2).
Помимо внешнего сходства многих типов сосудов Хорезма и Кеша, есть определенные аналогии и в технике изготовления посуды: добавка гипса в глиняное тесто, нанесение светлого ангоба
на тарную керамику и красного или коричневого – на столовую, широкое применение валиков и
прочерченных линий на тулове, подражающих металлу, формовка крупных сосудов при помощи вогнутого глиняного диска (Калалы-гыр 2… С. 105), в результате чего образуется небольшой подкос,
нанесение прочерченных значков на посуду.
В целом, весь комплекс приведенных примеров позволяет прийти к заключению, что, несмотря на несомненную специфику керамики Хорезма раннеантичного (эллинистического) времени, которую исследователи области справедливо связывают с наличием более тесных связей с Ираном, Закавказьем и степным миром, присутствует целый набор (сервиз) посуды, находящий аналогии в
среднеазиатских археологических комплексах III-II вв. до н.э. (см.: Шишкина, 1975; Сулейманов,
2000; Layonet, 2001; и др.). Таким образом, области низовьев Амударьи в этот период были открыты
в культурном отношении не только на запад, юго-запад и север, но и на юго-восток – в коренные
земли Среднеазиатского Междуречья.
Рожанская М.М.
Института истории естествознания и техники РАН, Москва
Бируни и его роль в истории науки и истории народов Центральной Азии.
Бируни – великий ученый-энциклопедист Х-ХI в., эпохи, называемой в истории культуры
эпохой Мусульманского Ренессанса. Его творчество охватывает многие области науки этого периода. Это и математика, и астрономия, и естествознание, и философия, история, филология. В каждой
из этих областей он – автор фундаментальных трудов, в каждой из них он получил выдающиеся
научные результаты. Уроженец Хорезма, успешно работавший в нем большую и очень плодотворную в научном отношении часть своей жизни, он покинул родину не добровольно, а в качестве
пленника Махмуда Газнийского. Его жизнь и творчество – неотъемлемая часть не только истории
Центральной Азии, но именно истории Хорезма.
Изучение этой проблемы в истории Хорезма предпринято по инициативе С.П.Толстова. Он –
автор предисловия к переводу на русский язык знаменитого труда Бируни "Памятники минувших
поколений", его фундаментального сочинения по истории, хронологии, географии и естественным
наукам – неоценимому источнику современных исторических исследований.
Вначале предполагалось создание научной биографии Бируни, но по мере дальнейших исследований, а именно, изучения его опубликованных и в значительной степени неопубликованных
(средневековых рукописей на арабском языке) его трудов, получены существенные результаты. Эти
результаты позволили не только полностью оценить вклад Бируни в историю мировой науки, но и
по-новому подойти к оценке ее средневекового этапа. Это не только усвоение и передача античного
научного наследия, но самостоятельная разработка новых методов и создание новых научных
направлений и областей науки. А это стало фундаментом предыстории классической науки ХVIIXVIII веков и в конечном итоге ее современного состояния.
Согласно списку, составленному самим Бируни, он – автор более ста научных трудов, из которых до нас дошло не более трети. Среди них – труды фундаментальные сочинения по математике,
астрономии, географии и геологии, минералогии, фармакологии, философии и натурфилософии его
времени, истории ( в том числе истории религии),филологии. Он также автор многочисленных переводов научной литературы с греческого на арабский, с санскрита на арабский и обратно и даже с
греческого на санскрит (во время его длительного пребывания в Индии). Известна его научная переписка.
45
Изучение научного творчества Бируни на долгие годы вперед определило круг моих научных
интересов. К настоящему времени в комментированном переводе на русский язык изданы семь томов "Избранных сочинений" Бируни и отдельное издание его "Минералогии" в серии "Классики
науки".
Автор активно участвовал в публикации трех из них: "Канона Масуда по астрономии и звездам "( Т.V, ч.1, 2. - "Книга вразумления в начатках науки о звездах" ( Т.6 ), "Тени " ( Т.). В каждой из
них – перевод, комментарий, вступительная статья. О математическом творчестве Бируни автором
защищена диссертация на соискание ученой степени кандидата физико-математических наук. О математике, механике и астрономии в трудах Бируни написан ряд статей для "Историкоматематических…" и "Историко-астрономических исследований", в серии "Научно-биографическая
литература" издательства "Наука" опубликована научная биография Бируни. Ряд исследований, посвященных творчеству Бируни, опубликован мною в зарубежной научной периодике и других изданиях (Германия, Франция, Италия, Бельгия, США, Египет).
Существенный интерес для истории науки представляют результаты недавних исследований.
В списке своих трудов Бируни упоминает трактат об удельных весах: "Об отношениях между металлами и минералами в объеме и весе". До недавнего времени это сочинение считалось утерянным.
Отрывки из него приведены в трактате "Книга весов мудрости" автора ХII в. ал-Хазини. В начале
ХХ века была обнаружена единственная рукопись этого труда Бируни, но она сгорела при пожаре во
время первой мировой войны. Но сохранилась фотокопия этой рукописи. По фотокопии с этой фотокопии и сравнивая ее с извлечениями из трактата Бируни в сочинении ал-Хазини, переведенном на
русский язык и изданном мною, удалось реконструировать полный текст утерянного трактата.
Публикация итогов многолетних исследований научного творчества Бируни – Долг памяти
замечательного ученого, Сергея Павловича Толстова.
Ртвеладзе Э.В.
Институт искусствознания, Ташкент
Подражания Сасанидским монетам в историко-культурных областях Среднеазиатских Двуречья
Сасанидское монетное дело оказало заметное влияние на становление и развитие монетной
чеканки в различных историко-культурных областях Среднеазиатского Двуречья. Это сказалось, в
частности, в следующем:
1. Появлением в начале V в.н.э. подражаний Сасанидским монетам.
2. Становлением на их основе самостоятельных монетных чеканов бухархудатов, чаганхудатов, и
правителей Гуфтана (Куфтана) сохранившего во многом иконографию своего прототипа – Сасанидских монет, но с новыми элементами декора, бактрийскими и согдийскими надписями, весовыми и метрическими показателями.
3. Влиянием Сасанидской иконографии на иконографию монет, чеканных, в частности, в Хорезме и Чаче.
Первыми Сасанидскими монетами на этой территории были драхмы Шапура I (242-271гг.),
изредка встречающиеся только в Северном Тохаристане. Последними сасанидскими монетами,
находки которых зафиксированы здесь были драхмы Хосрова II Парвеза (590-628) и Иездегирда III
(628-651), на котором, собственно, и завершилась династийная история Сасанидских царей.
Сасанидские монеты проникали на территорию Трансоксианы по разным причинам: в силу
завоевательных походов, благодаря торговым отношениям, культурным контактам. Их популярность здесь вызвана также и религиозными причинами наличием на Сасанидских монетах одного из
основных символов зороастрийской религии, которой поклонялись основная часть жителей Среднеазиатского Двуречья. Тщательная регистрация монетных находок при археологических работах, в
музейных собраниях и частных коллекциях показывает, что в Средней Азии чеканились три основные группы подражаний Сасанидским монетам. Это подражание драхмам Сасанидских царей Ва-
46
рахрана V (421-439), Пероза (459-484) и Хосрова I Ануширвана (531-579). Изредка здесь также чеканились подражания монетам Варахрана IV (388-399) и Хосрова II.
Если количество зарегистрированных подражаний первой группы исчисляется тысячами экземпляров, то второй - Варахрана IV и Хосрова II Парвеза - единичными монетами.
Ареал распространения этих подражаний в целом почти не выходит за пределы Среднеазиатского
Двуречья, обширного историко-географического региона, который в средневековье называлось
Мавераннахром, в европейской науке за ним закреплено название Трансоксианы.
Основные области распространения подражаний Сасанидским монетам - это Северный Тохаристан (Южный Таджикистан, Сурхандариньская область Узбекистана), где были распространены
подражания монетам Варахрана IV, Пероза, Хосрова I Ануширвана и Хормизда II Парвеза, а также
Согд. В Согде подражания Сасанидским монетам чеканились в Бухарском и Самаркандском Согде.
В Бухарском Согде, на основе монет Варахрана V возникает самостоятельный чекан бухархудатов,
который продолжался с перерывами в V в. и в VII-VIII вв. н.э. В конце VIII в. н.э. возникают подражания бухархудатским монетам с арабскими надписями - Ал-Махди, Харуна ар-Рашида и другие
(гитрифи, мухаммади, мусеяби), которые обращались вплоть до XII в. включительно. Данная группа
монет, однако, не входит в тему нашего исследования. В то же время следует отметить, что наряду с
местными влияниями в портрете правителя и арабскими надписями, она сохраняет черты традиций,
свойственных иконографии Сасанидских монет (алтарь огня, мобеды). Следовательно, можно говорить о том, что в Среднеазиатском Двуречье, как ни в одном регионе Среднего Востока надолго сохранились традиции Сасанидского монетного дела на пять-шесть веков переживших само государство.
В Самаркандском Согде в эпоху раннего средневековья были также распространены подражания монетам Варахрана V, в особенности, в долине Заравшана, в Самарканде и Пянджикенте. Изредка они проникали в Южный или Кашкадарьинский Согд. Они восполняли недостаток серебряной
монете, поскольку династии правившие здесь выпускали только медные монеты - Ихшиды Согда по
китайскому образцу с квадратным отверстием но с согдийскими надписями, правители Кеша со сценой единоборства царя с львом.
К северу от Согда подражания Сасанидским монетам, по-видимому, не чеканились. В Чаче,
Хорезме обнаружены только отдельные находки подражаний Пероза самого раннего типа с четырьмя точками на averse, проставленных за кругом.
Еще более редки находки подражаний Сасанидским монетам к северу от Сырдарьи, на территории Южного Казахстана.
Итак, как показывает этот обзор, подражания Сасанидским монетам чеканились в Трансоксиане, в
двух областях - Северном Тохаристане и Согде, где затем на их основе возникают самостоятельные
монетые чеканы - бухархудатов и чаганхудатов и правителей Гуфтана (Куфтана).
В хронологическом отношении их выпуск охватывает огромный период времени - с V по VIII
в.н.э. включительно, а с участием монет- подражаний бухархудатским монетам, сохранивших традиции иконографии Сасанидских монет вплоть до XII в. включительно.
Рузанова С.А.
Институт этнологии и антропологии РАН, Москва
Металл раннесредневекового городища Джанкент.
С 2005 г. начались совместные археологические работы Кызылординского государственного
университета имени Коркыт Ата (КГУ им. Коркыт Ата), Института этнологии и антропологии имени
Н.Н.Миклухо-Маклая Российской Академии Наук (ИЭА РАН) и Института археологии имени А.Х.
Маргулана Министерства Образовании и Науки Республики Казахстан (ИА МОН РК) на раннесредневековом городище Джанкенте. Памятник, открытый ХАЭЭ в 1946 г., расположен в 1,5 км от села
Оркендеу Казалинского района Кызылординской области. В результате исследований Джанкента в
ходе полевых работ 2005-2006 гг. была собрана коллекция разнообразных металлических предметов.
47
Сохранность и общее количество позволили провести изучение химического состава и структур
находок из медных сплавов.
Было проанализировано более 20 предметов, найденных на различных объектах: на шурфе №
3, расположенном у стыка стены цитадели и внешней стены; на шурфе № 4 (юго-западная часть городища); на раскопе № 1, разбитом в северо-восточной части городища на большом уплощенном
холме и захватившем незначительную часть большого жилого комплекса. Также в выборку попали
предметы из подъемного материала.
Химический состав предметов исследовался при помощи рентгено-флюоресцентного анализа.
Полученные результаты позволили выделить шесть типов сплавов: 1 - "чистая" медь, 2 – медьсвинец (2-4,3%), 3 – медь-цинк-свинец, 4 – медь-цинк-свинец-олово, 5 – медь-свинец-олово, 6 –
медь-свинец-сурьма-мышьяк. Первые две группы сплавов характерны только для находок определенной категории – "обрезки" металла, "отходы от производства", которые можно интерпретировать
как остатки сырья. Подобный материал происходит только с шурфа 4, заложенном в зоне наибольшей концентрации металлических предметов на поверхности городища. Многокомпонентные сплавы использовались для изготовления предметов различных категорий (монет, колец, браслетов,
накладок и т.д).
Полученные данные позволяют дать предварительную характеристику металлообрабатывающего производства огузов, населявших низовья Сырдарьи в IX-X вв.
Саипов С.Т.
Нукусский государственный педагогический институт им. Ажинияза
Изучение неполивной керамики в работах С.П. Толстова
Выдающийся ученый, руководитель Хорезмской археолого-этнографической экспедиции
С.П. Толстов исследуя археологические памятники Хорезма, наряду с другими артефактами в качестве датирующего материала использовал и керамику.
Первая фундаментальная работа С.П.Толстова "Древний Хорезм" наряду другим проблемами
археологии была также посвящена изучению керамической продукции древнего и средневекового
Хорезма. В этой же работе на основе ряда керамических данных С.П.Толстов в качестве датирующего материала приводит керамические находки. В частности определяя хронологические периоды
средневекового Хорезма выделяет характерные образцы керамики афригидской (VI-IX вв.) и афригидо-саманидской культуры (IX-XI вв.), культуры Хорезмшахов (XI-XIII вв.) и хорезмийскоджучидской эпохи (XIII-XIV вв.) [Толстов,1948 а, с.33-34]. Здесь С.П.Толстов впервые конкретно
писал о видах неполивной керамики Хорезма средневекового периода. В частности, для афригидской культуры выделяет керамику "крупные хумы с овальными в сечении венчиком, орнаментированные косыми насечками или пальцевыми вдавливаниями. Тонкостенные водоносные кувшины, с
треугольным в сечении венчиком и широкой плоской ручкой, орнаментированной полосками или
пальцевыми вдавливаниями". Для хорезмшахской культуры относить "керамику с черным ангобом с
исключительно богатым лепным и резным орнаментом".
Идентифицируя керамический материал периферийных памятников Хорезма с исконно хорезмийскими продукциями, исследователь делает важные выводы. В частности, на основе с другими
сопутствующими материалами "серой керамики - кувшинов с высокой округлой ручкой" возникновение присырдарьинских городов (Джент, Янгикент, Сарлытам и др.) связывал с Хорезмом (1948 а,
с.348: 1962,с.281).
С.П.Толстов организовал изучение остатков керамического производства. Были открыты
гончарные печи на Базар-кала, Джанбас-кала, Кой-крылган-кала, Канка-кала, Калалыгыр I, Кюзелыгыр и других. Среди них немаловажное значение имеет археологическое вскрытие гончарных печей
Замахшара.
Однако, до начала 40-х годов ХХ в. специальной работы, посвященные изучению средневековой керамики (в том числе неполивной) Хорезма не было. Только в 1940 г. была опубликована
48
статья А.И.Тереножкина "О древнем гончарстве в Хорезме" [Тереножкин, 1940]. Тогда же на новых
данных, в трудах С.П.Толстова, появились определяющие выводы о "ремесленных сосудах, изготовленные на круге или выполненные в специальной форме ремесленниками-гончарами" [1948 а, с.33,
34, 348; 1962, с.281, 284].
В дальнейшем накопленный керамический материал, позволил Н.Н. Вактурской изучить керамику средневекового Хорезма. Ее монография "Хронологическая классификация средневековой
керамики Хорезма (IX-XVII вв.)" имеет разделы, посвященные неполивной керамике. Их автор, по
тесту и форме, разделяет на группы.
Е.Е.Неразик в своих трудах "Сельские поселения афригидского Хорезма" и "Сельское жилище Хорезма. I-XIV вв." также уделяет внимание неполивной керамике средневекового Хорезма.
Периодизация древнего Хорезма, разработанная С.П. Толстовым легла в основу всех работ по
изучению керамики древнего и средневекового. Она была развита его учениками и до сих пор спользуется исследователями, изучающими культуру и историю Хорезма.
Сапаров Н.Ж.
Институт истории, археологии и этнографии ККО АН РУз., Нукус
Сулайманов С.А.
Каракалпакский государственный университет им. Бердаха, Нукус.
О судоходстве по реке Амударья и его руслах
Внутренняя и внешняя торговля велась как сухим путем, так и водным – по Амударье и ее
каналам.
Имеющиеся письменные источники упоминают о судоходстве и судостроение (Кят). Интересно что, несмотря на опасность затопления города Кята, город долгое время находился рядом с
рекой. Это должно быть связано с тем, что горожане были непосредственно связаны с рекой. Археологические исследования в нижнем течении Амударьи показывает, что судоходство по Амударье и
его ныне сухих руслах (канал Кердер, Дарьялык, Узбой) было возможным. Купцы Бактрии, Согда и
Хорезма имели выход по Узбою в Каспийское море и далее в Поволжье. По известным изображениям (лодки из Беш-тюбе и печать с изображением лодки из Топрак-калы) известно, что лодки плоскодонные, достаточно вместительные для перевозки товаров и ходили под парусами.
Жители Хорезма расселялись по берегу Амударьи, в его руслах и на островах Аральского моря. Основным занятием их помимо земледелия, скотоводства стало и рыболовство. Изучив водный
режим быстрых азиатских рек, использовался особый тип лодки. У речников выработалась ловкость
в управлении лодками, знание речной стихии. Прекрасно изучив Амударью со всеми "узяками"
(притоками), "култуками" (заливами), "каирами" (отмелями), "такырами" (перекатами) и пр., искусные лодочники перевозили в каюках (большая лодка) грузы и пассажиров от Амуля (Чарджоу)
до устья. Лодками управляли "дарга" (капитаны-лоцманы). В обратном направлении вверх по течению использовался труд саудачи (бурлаки).
Необходимо отметить, что по данным некоторых исследователей (Ягодин В.Н), в период IX –
XIII вв. основное русло Амударьи проходило у подножия восточного чинка Устюрта на участке от
урочища Айбугир на юге до озера Судочье на севере.
Быстрое развитие городов вдоль восточного чинка Устюрта можно связать и судоходством,
особенно городища, расположенные вдоль ныне сухого русла Дарьялык. Расположенность сигнальных башен (маяков) на восточном выступе чинка Устюрта, без сомнения связаны с судоходством
по ныне сухого русла Дарьялыка. Возможно, для безопасного прохода судов, были установлены дополнительные сигнальные знаки. Судоходство по ныне сухому руслу Дарьялыка имеет ряд преимуществ:
1. На Дарьялыке течение было не такое быстрое, как на Амударье, хотя оно было продолжением этой реки. В городах имелись пристани (Пулжай, Бограхан) В Бограхане, расположенном на
49
берегу ныне сухого русла Каракуль был сооружен огромный минарет, который возможно, показывал
лодочникам путь в Бограхан.
2. Территория Приаральской дельты была болотистой, покрыта тугаями, и ряд других причин
затрудняло передвижение караванов. Здесь преимущество судоходной торговли было велико. Возможно, постой в караван-сараях обходилось дорого, и сбор пошлин с караванов был высоким. Легкие, но объемные и быстропортящие товары выгодно было перевозить на лодках, чем на верблюдах.
Водный путь также отличается безопасностью от грабежей.
3. Взаимосвязи населения Средней Азии зависело от сухопутного караванного пути вдоль по
левому и правому берегам Амударьи, где расположено большое количество городищ. Великий шелковый путь, проложенный вдоль Амударьи, со временем часто менял свое направление. Трасса этого пути переходила то на правый, то на левый берег реки, и здесь координация сухопутного пути зависела от возможностей судоходства. Также большое значение имело наличие переправочных
средств, знаний даргами фарватера реки, сооружение вдоль реки маяков для удобства навигации.
Близость городов к реке с удобными пристанями в экономической и социальной благополучия города имело огромное значение. Вот по этой причине города, несмотря на опасность затопления, так
близко располагались возле бурной реки. Сухопутное движение, хотя было удобным, но не всегда
безопасным. При политической нестабильности во время войн караваны подвергались к нападениям
и грабежам кочевников. Это заставляло купцов искать иные пути к торговле. Немаловажное значение имеет конкуренция на рынке. Выходом из такого положения купцы видели в доставке товаров
по речному пути Амударьи.
Таким образом, исследование этого вопроса имеет большую перспективу, которые могут дать
много нового материала в изучении истории судоходства.
Сапаров Н.Ж.
Институт истории, археологии и этнографии ККО АН РУз., Нукус
Хорезмийский очаг месторождений талька
Разработка недр Султануиздага – горного массива в центральной части Каракалпакстана
своими корнями уходит в далекое прошлое. Его археологическое изучение приобретает большую
актуальность, поскольку он является, одним из основных источников твердых полезных ископаемых
на западе Средней Азии. Исследование памятников горного дела Султануиздага имеет первостепенное значение для выяснения роли полезных ископаемых в хозяйстве, для определения источников
минерального и рудного сырья, степени экономического развития Хорезма в различные исторические эпохи, его торгово-экономических связей с соседними областями. Большие возможности для
решения этих важных проблем древней и средневековой истории Каракалпакстана открывает изучение выработок талькового камня в Султануиздаге.
Выработки талькового камня находятся в центральной части Султануиздага и, в основном,
расположены на месторождениях Казантау, Зинельбулаксай и Кызылсай. Незначительное количество горных выработок отмечено в низовьях Кызылсая, севернее колодцев Душебулак, в районе колодца Кахралы и у горы Менажат (северо-восточнее Султанбабы).
Благодаря многолетним археологическим исследованиям, проводившихся на территории
cредневекового Хорезма, накоплен огромный фонд предметов материальной культуры. Среди этого
материала значительное место занимают изделия из камня, в частности, изделия из тальковых пород.
Тальковые (стеатитовые) миски, светильники, котлы, ковши, литейные формы и др. в большем количестве найдены при археологическом изучении многочисленных памятников средневекового Хорезма. Тальковый камень в Хорезме применялся и в строительном деле.
При изучении этой категории археологических источников, археологами ставились и разрабатывались только частные вопросы – типология, классификация. Однако на современном уровне
изученности наука не имеет достоверных данных на такие вопросы как:
а) в каких производственных центрах производились изделия из тальковых пород, обнаруженные при археологических исследованиях на территории Приаралья;
50
б) какими путями добытый тальк распространялся на широких просторах Евразии;
в) какие производственные центры специализировались на производстве тех или иных типов
тальковых изделий.
Наличие нескольких очагов распространения изделий из пород талька, близости форм изделий, затрудняет локализацию их происхождения. Проблема распространения тальковых изделий из
Султануиздагского месторождения тальковых пород является одним из важных вопросов истории
материальной культуры Приаралья.
В материалах тальковых изделий сконцентрирована обширная информация, которая в состоянии пролить свет на перечисленные выше вопросы.
По средневековым письменным источникам в Средней Азии известны два месторождения:
Хорезм и Хорасан. Для локализации месторождения из которого происходит добытая при раскопках
протдукция необходима более тонкая методика исследования, включающая анализы изучений изделий с химическим составом и т.д. Данный природный материал, несмотря на разные обработки, сохранили свойства исходных веществ. Несмотря на актуальность и очевидную перспективность такой
работы в этом направлении исследований развивается медленно.
Выяснение очага распространения каменных изделий из Султануиздагского талька помогло
бы дополнить наши знания в вопросах торговых взаимосвязей Хорезма.
Таким образом, Султануиздагские месторождения талькового камня являясь крупнейшим в
Средней Азии, служили базовой для длительного производства посуды и других изделий, которые
широко распространялись по всему Хорезму и экспортировались в различных направлениях: низовья Сырдарьи, Нижнее Поволжье, Северный Кавказ, Русь.
Treadwell Luke,
Oxford University
The monetary history of Bukharkhuda drachms in the Samanid period (9–10th c. AD)
The scholarly debate over the function of the Bukharkhuda drachms in the Samanid period and the
identity of the three denominations (ghitrifi, musayyabi, muhammadi) has lasted for more than a century.
Until now it has been assumed that the Samanids, like the Tahirids before them, assessed and raised taxes in
Transoxania in three local currencies, all of them variant types of the Bukharkhuda drachm (musayyabi in
the northeastern provinces; muhammadi in Sogd; ghitrifi in Bukhara). The basis for this theory is the famous passage in Muqaddasi’s (Maqdisi’s) geography Ahsan al-taqasim fi ma’rifat al-‘aqalim (BGA, III, 2nd
ed., 1906, pp. 339–340) which gives the amounts of tax raised in Farghana, Shash, Khujanda, Sugd, Kish,
Nasaf, Ushrusana, Isfiyab, Bukhara, Saghaniyan, Wakhkhan, and Khwarazm. However a comparison of
Muqaddasi’s text with a passage in Ibn Khurradadhbih’s Kitab al-masalik (BGA, VI, 1889, pp. 38–39 of
Arabic text) which lists the tax revenues sent to Abdallah b. Tahir, the Tahirid ruler of Khurasan, in 212–
213 AH, shows that Muqaddasi’s text is nothing more than a copy of a version of Ibn Khurradadhbih’s (d.
300 AH?) list. Muqaddasi may have discovered this list in the Kitab al-kharaj of Qudama b. Ja’far (d. between 320–337 AH), who had it directly from Ibn Khurradadhbih. Thus Muqaddasi’s passage can no longer
be regarded as a reliable source of information about taxation in the late Samanid period. This paper will
explore the consequences of this discovery for our understanding of the role of Bukharkhuda drachms in the
Samanid monetary system.
Торгоев А.И.
Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург
Ремесленные мастерские на торговой улице Пайкенда
С. П. Толстов и руководимая им экспедиция долгое время изучали средневековые города и
поселения Хорезма, обусловив тем самым толчок к изучению городов других регионов Средней
51
Азии. В Пайкенде наряду с изучением квартальной застройки, оборонительных сооружений, уличной сети и пригородов в последнее время большие работы проводятся по изучению торговоремесленных построек расположенные на улицах города (Семенов 2005). Торговые помещения –
лавки обычно расположены вдоль улиц и представляют собой одно или двухкомнатные постройки с
тонкими стенами, и наличием тандыра или остатков ремесленного производства. Причем из раскопанных уже 25 лавок численно преобладают лавки хлебопеков, явных остатков ремесленного производства до раскопок торговых рядов на улице "А" шахристана II городища Пайкенд не было. Работы
на указанном участке были начаты в 2004 г. и продолжаются до настоящего времени. К 2006 г. было
изучено 14 расположенных одна за другой построек торгово-ремесленного характера. Улица "А"
начинается от южных городских ворот расположенных в западной стене шахристана II и проходит
по отсыпанному рву западной крепостной стены шахристана I, полностью потерявшей оборонительное значение с момента строительства укреплений шахристана II. Все исследованные сооружения,
расположены по восточную сторону улицы, и частично впущены в западную крепостную стену
шахристана I. Наиболее ранние слои, связанные с освоением этого участка, видимо сразу под торговые ряды, относятся ко времени не ранее IX в. Время отсыпки рва и устройства по ней улицы пока
не определено. Все лавки и мастерские раскапывались преимущественно по верхнему строительному горизонту и уверенно датируются в рамках первой половины XI в., кое-где были достигнуты сооружения нижележащих горизонтов относящиеся к Х в.
Лавки и мастерские представляют собой маленькие, вытянутые по линии В-З помещения, реже двухкомнатные секции, у которых комната выходящая на улицу открыта, и представляет собой
сооружение типа айвана. Полы лавок обычно подняты, по отношению к синхронной им уличной поверхности. Торговля могла идти прямо с пола лавки или мастерской. Вполне возможно, что лавки
могли запираться дверьми, но ни в одном случае из 14 раскопанных лавок, не удалось зафиксировать
входа со стороны улицы. Вполне возможно, что следы дверей могли быть уничтожены при выборке
жженного кирпича, которым были облицованы входы в лавки и мастерские.
Расположение построек торгово-ремесленного характера на улицах, характерно для среднеазиатского города. Такое их местоположение в топографии города складывается, судя по материалам
наиболее исследованного Пенджикента, уже в доисламское время (Распопова 1971; Беленицкий,
Бентович, Большаков 1972). Эта традиция доживает вплоть до этнографической современности. Ярким примером такой организации торговли является Бухара, где до сих пор лавки, магазины и мастерские ремесленников расположены вдоль основных улиц старого города.
Явные остатки ремесленного производства получены при раскопках находящихся рядом мастерских, условно получивших наименования лавки III и V и VI (отчт о раскопках опубликован:
МБАЭ вып. VIII., 2006, С. ).
В помещении 1 лавки III исследовано два строительных периода. На полу, верхнего из них,
найдены заготовки костяных изделий. По снятии пола верхнего периода оказалось, что более ранний
период существования помещение относилось к лавке II и представляло собой удлиненную комнату
размером 5,30 х 2,50 м., с широкой суфой у южной стены. На суфе была обнаружена овальной формы яма размером 2 х 1,20 и глубиной до 0.7 м., в центре которой имелась обложенная битым жженным кирпичом ямка, служащая в свое время основанием какого-то станка. В яме также находилась
приступка, рядом с которой был установлен хум. Также рядом с ямой была расчищено небольшое
углубление со следами интенсивного горения. В заполнении между полами, на верхней поверхности
суфы и нижнем полу было найдено более 40 экземпляров опиленных бараньих рогов и большое количество железистого шлака. Кроме того, оттуда же происходит фрагмент каменной литейной формы для отливки двух прясловидных пуговиц. Такие пуговицы обычно отливались из свинца, и имеют огромную географию распространения от Новгорода до Ирана.
Следующие помещение (Лавка V) было однокомнатным, размером 4,60 х 2,20 м. На полу
верхнего периода имелось сооружение в виде двух поперечных стенок с ташнау в центре, назначение которого не понятно. В помещении было выявлено два уровня пола, разделенные прослойкой
засыпки толщиной до 10 см. Эта засыпка представляла собой слой угля с большим содержанием железных шлаков, железных и бронзовых обрезков и заклепок. В центре помещения, на нижнем уровне
пола была расчищена ямка, полностью заполненная углем. Последняя могла являться горном, функ52
ционировавшим правда, весьма не долгое время, стенки ямки были обожжены слабо. Из слоя между
полами происходит два бронзовых предмета для нанесения орнамента на керамику, и девять фрагментов стеатитовых котлов со следами ремонта, один из которых лежал прямо в ямке горна.
Небольшая мастерская находилась прямо у расположенного рядом колодца. В этой мастерской размером 3,40 х 0,86 м. на полу было найдено около 50 фрагментов стеатитовых котлов, также
со следами ремонта. Сохранность стен в помещении была крайне плохая, пол также был сильно размыт, но в полу расчистилось также ямка со следами интенсивного горения.
Назначение мастерской, расположенной в помещении 1 лавки III, осталось точно не выясненным. Можно предполагать, что в овальной яме было установлено основание станка, вероятней всего,
токарного. Определенно, что владелец мастерской проиводил изделия из рога: рукоятки ножей, пуговицы, возможно роговые сосуды. Сама яма находящаяся на суфе в этом помещении, весьма напоминает места работы гончаров, точнее формовщиков посуды. Наличие литейной формы и большого
количества железных шлаков говорит о том, что обработка кости являлась не единственным занятием мастера.
Две другие, видимо могли принадлежать мастерам, специализирующимся на ремонте стеатитовых котлов, широко распространенных в это время (XI в.) в Пайкенде. Интересно, что все
найденные в Пайкенде стеатитовые котлы и их фрагменты несут на себе следы ремонта.
Расположение мелких ремесленных мастерских на торговой улице, рядом с хлебопекарнями –
дуканами является для предмонгольского времени характерным. Этнография среднеазиатского города дает примеры, когда лавки производителей одного и того же товара находятся рядом и занимают определенные участки на улицах. В Бухаре лавки торговцев тканями, медников, литейщиков чугуна располагались в разных местах (Сухарева 1966). Пайкенд XI в. значительно отличался размерами от Бухары XIX-первой половины ХХ вв. и закономерно, что не могло быть крупных специализированных рядов производителей какой-либо продукции. Лавки и мастерские различные по назначению находились рядом. Ремесленники, чьи мастерские были расположены на торговой улице, специализировались в основном на ремонте и изготовлении предметов мелочной торговли на готовом
сырье или полуфабрикатах. Как и в других крупных городищах Средней Азии мастерские ремесленников, связанные с вредным или огнеопасным производством находились загородом, а на базарах
продавалась готовая продукция. Торговые ряды на улице идущей от городских ворот были предназначены для внутренней торговли в городе. В заключении следует сказать, что перед городскими воротами начаты раскопки площади, на которой видимо, располагался один из больших городских
рынков.
Торежанова Н.
Центральный государственный музей Республики Казахстан, Алматы
Роль и место ювелирных украшений в исследовании культуры средневекового Хорезма
Средневековый Хорезм, как и в более древнее время, включал в себя обширные области по
обоим берегам нижнего течения крупнейшей реки Средней Азии - Амударьи. Его памятники издавна привлекали внимание ученых. Важный этап исследований наступил с созданием в 1937 году
ХАЭЭ под руководством С.П.Толстова.
В течении многолетних археологических и этнографических исследований на территории
Хорезмского оазиса, как на левом, так и на правом берегах Амударьи собраны огромные коллекции
археологических материалов, в числе которых ювелирные украшения, относящиеся к различным
эпохам и культурам Хорезма.
Основой для понимания характера изменений в развитии форм и украшений послужили
надежно датированные базовые комплексы, полученные при раскопках городов Джанпык-калы (IXXI вв.; XIII-XIV вв.), Миздахкана (XIV в.), Каваткалинского оазиса (XII- начало XIII вв.), Бограхана
(IX-XII вв.), Большого Гульдурсуна (XII-XIII вв.), Наринджана (VII-VIII; X-XI; XIII-XIV вв.), Хайван-калы (VII-X вв.), Якке-парсанского оазиса (VII-VIII вв.), Беркут-калинского оазиса (VII-VIII вв.)
и ряда других памятников средневекового Хорезма. Данные комплексы дали большое количество
53
самой разнообразной бытовой утвари и в ее составе украшений. Изготовлены они из различных материалов и по назначению делятся на головные украшения, грудные украшения, ручные украшения,
элементы поясных наборов, украшения и вышивки для одежды.
В составе исследованных автором комплексов (Джанпык-кала, Миздахкан, Большой Гульдурсун, Хайван-кала, Бограхан) выявлено 600 бусин, из них около 350 сделаны из стекла и стеклянной пасты, 70 бусин из хрусталя, гагата и халцедона. Среди каменных изделий преобладают бусины
из сердолика, бирюзы. Все они, за исключением нескольких экземпляров шаровидных, относятся к
граненым: это битрапециедальные, бипирамидальные, призматические, усеченно-бипирамидальные.
Стеклянные бусины исключительно разнообразны по форме и размерам: эллипсоидные, уплощенношаровидные, кольцевидные, цилиндрические, биконические, бисер. Мозаичные, глазчатые и полосатые бусины составляют всего 10 % общего числа.
Большую группу составляют стеклянные, каменные и бронзовые подвески: кулоны и амулеты в виде миниатюрных зооморфных и антропоморфных фигурок (почти 50 шт.) и несколько больших литых и штампованных фигурных подвесок с гравированными рисунками, изображавшими
птиц и в одном случае - пару обращенных друг к другу голубей.
Несколькими вариантами представлены кольца (20 шт.), перстни с плоскими напаянными или
литыми щитками. Щитки образовывались благодаря расширению шинки к середине или напаивались на нее.
Браслеты делали из бронзы, латуни, меди, железа; несомкнутые и сомкнутые из дрота, пластинчатые и полукруглые в сечении; незамкнутые, с расширяющимися концами в виде уплощенного
конуса и гладкой поверхностью; такие же, но с резным штриховым узором, имитирующим витье;
литые с выступающими бугорками; замкнутые со спирально перевитыми головками змей и животных на концах (15 шт.).
Основную массу находок из бронзы (73 шт.) составляют детали поясных наборов (бляшки,
пряжки). Среди них разнообразны бляшки: сердцевидные, круглые, четырехугольные или неправильной формы. Некоторые пряжки украшены прочерченным, рельефным растительным орнаментом или гладкие.
Массовость материала с большой долей достоверности позволяет выявить специфику местного ремесленного промысла, выраженную в технологических и орнаментальных признаках:
- технология изготовления украшений включала различные процессы: литье, ковку, гравировку, резьбу, чеканку;
- в ювелирных украшениях преобладают растительные, геометрические и зооморфные орнаменты.
Выявление центров производства украшений и их ассортимента помогает определению
направлений торговых путей, исторических связей Хорезма с различными странами и их регионами.
Анализируемые материалы свидетельствуют об обширных связях с материалами Ближнего
Востока. Наиболее тесная связь Хорезма прослеживается с Ираном, Индией, Китаем и Египтом.
Непосредственно на территории Средней Азии аналогичные предметы являются частыми находками
при раскопках средневековых памятников Согда, Ферганы, Чача, Уструшаны, Туркменистана и
Южного Узбекистана.
Мастера – прикладники средневекового Хорезма изготовляли образцы искусства, соответствующие общественно–экономическим отношениям. Все изменения, происходившие в общественной жизни, нашли свое отражение и в прикладном искусстве.
Турганов Б.К.
Каракалпакский государственный университет им. Бердаха, Нукус
Изучение металлообрабатывающего ремесла в трудах ХАЭЭ
В изучении истории различных периодов Хорезма большое значение имеют результаты научно-исследовательских работ ХАЭЭ, организованной в 1937 г. С.П. Толстовым. В течение более 50-ти
лет, широкомасштабными работами экспедиции были выявлены многочисленные города, сельские
54
поселения, архитектурные сооружения, караван-сараи. Были обнаружены поселения, мастерские ремесленников по переработке металлов, уникальные образцы металлических находок.
Результаты исследований экспедиции издавались в виде сборников сочинений под названиями "Труды хорезмской археолого-этнографической экспедиции", "Материалы хорезмской экспедиции". Эти сочинения в настоящее время являются одним из основных источников изучения истории
различных периодов Хорезма.
В фундаментальных трудах С.П. Толстова "Древний Хорезм" (1948), "По следам древнехорезмийской цивилизации" (1948), "По древним дельтам Окса и Яксарта" (1962) даны ценнейшие
сведения и анализ ремесленной продукции.
Им обоснована связь, найденного на Урале в селении Малая Аникова серебряного блюда, с
хорезмской культурной средой. Рисунок бога с четырьмя руками на наружной стороне блюда дополняет сведения о культурной жизни населения Хорезма, религиозной мифологии хорезмийцев
[Толстов, 1948, с.193-194].
Исследования сотрудников ХАЭЭ С.П. Толстова [Толстов, 1962, с. 47-73. рис. 33, 7-10] М.А.
Итиной [Итина, 1977, с. 127-137] показывают, что металлургия в хорезмском оазисе получила развитие еще в бронзовом веке. В памятниках бронзового века Хорезма как амирабадской и тазабагьябской культуры найдены следы металлургического производства. В тазабагьябском поселении Кават3 найдены следы мастерских, изготовляющие оружие из бронзы, формочки, обломки различных
оружий и множество остатков шлака.
В хорезмских городах Кюзелы-гыр (VI-V вв. до н.э.), Топрак-кала (н.э.I-IV вв.) и в поселении
Дингильже (V в. до н.э.) также найдены следы металлургических мастерских.
На Кой-крылган-кале и Топрак-кале найдены керамические сопла, применявшиеся при раздувании кузнечных горнов, литейные формочки. Железо обрабатывалось посредством ковки – изготовлялись орудия труда (серпы, ножи); оружие, в том числе железные наконечники стрел, вытеснившие бронзовые; мечи, панцирные чешуйки. На развитие цветной металлургии указывают большое число находок из меди и бронзы – украшений (перстни, серьги, подвески, булавки, накладки) и
предметов домашнего обихода, а также следы медеплавильного производства на Кюзели-гыре [Воробьева, 1973, с. 78].
В результате изучения дворца Топрак-калы найдены следы мастерских по изготовлению оружия [Топрак-кала, 1984, с. 216-220, рис. 89] в которых найдены луки, фрагменты колчана, пластинки
панциря, наконечники копья, трехлопастные черешковые наконечники стрел и др.
В результате изучения средневековых городов Хорезма Большой Кырк-кыз-калы (VII-VIII
в.в.), Ток-калы (VIII в.), Куюк-калы (VII-VIII в.в.), Замахшара (XI-XII в.в.), Шемаха-калы, Шехрлика
(XII-XIV в.в.), Куня-Ургенча (XV в.в.), Адак-Ак калы (XV-XVI вв.) были открыты мастерские по изготовлению железных и медных изделий. В средневековых городах Куня-Ургенч, Шехрлик, Джанпык-кала, Миздакхан также найдены тигли, применяемые в ювелирном и медном ремесленничестве,
в плавке цветных металлов.
Металлические изделия, найденные в ходе работ ХАЭЭ дополняют наши представления
культурных связях, социально-экономической жизни, торговле и истории ремесленного дела по переработке металлов в Хорезме.
В целом, научные исследования сотрудников ХАЭЭ имеют большое значение в изучении истории культуры народов Центральной Азии и Хорезмского оазиса.
Туребеков М.
Каракалпакский государственный университет им. Бердаха, Нукус
С.П. Толстов и некоторые результаты исследования городище Миздахкана
В 1946 году, Хорезмская археолого-этнографическая экспедиция во главе С.П. Толстовым,
провела обследование некоторых объектов в археолого-архитектурном комплексе Миздахкана [Вактурская, Воробьева, 1952, с. 630].
55
Городище Миздахкан расположено на юго-западной окраине г. Ходжейли. Оно состоит из
некрополя, Гяур-калы, города золотоордынского времени (шахар Антакия), развалин отдельных построек, городских и пригородных оросительных систем и агроирригационных планировок. Площадь
комплекса более 200 га [Материалы… 1985, стр. 114-117].
Археологическим отрядом КГУ им. Бердаха в 1985-1994 годах почти полностью вскрыты золотоордынские кварталы №1-3 и частично квартал №4. Они расположены в меридианальном
направлении. Из них квартал №4 расположен на южной стороне раскопа. Размеры его 23х47 м. Раскопаны 5 восточных помещений.
На 4 м севернее раскопан квартал №2. Размеры его 25х46,5 м. Цех занимает восточную часть
квартала. Он состоит из 7 гончарных печей, 3 колодцев, 3 ям, 2 жилых и кладовых помещений. Пять
помещений использовались под керамические мастерские. Южная и северная часть квартала имеет
по четыре дома. Самый маленький дом VI двухкомнатный, а самый большой - 6 комнатный.
На 5,5 м севернее от квартала №2 находится квартал №1, длина восточной части 20,5 м, северной 45 м, западной - 36м и южной – 46 м. Южная половина массива состоит из шести домов, северная четырех домов и западная - из одного дома.
Дом II состоит из 6-ти помещений, двора с гончарной двухкамерной печью. Только помещение №8 жилое.
На 4-5 м северной от квартала №1 расположен квартал №3, длина восточной части 93 м, южной – 55 м, западной в данной момент 40 м. Северная часть квартала застроена беспорядочно, без
резделительных улиц.
Девять домов связаны с южной улицей, пять домов с западной улицей, 6 домов и квартальная
мечеть связаны с восточной улицей. Самый маленький дом XII – однокомнатный. Он расположен в
середине южной части квартала. Самый большой дом XIV – состоит из десяти комнат.
Результаты раскопок данных кварталов дают основание полагать о наличии здесь керамического цеха, цеха по обработке шкур и пекарни.
В целом, кварталы города имели ремесленно-торговый характер.
Керамические материалы, полученные при раскопке кварталов Миздахкана, относятся в XIIIXIV вв.
Утегенова У.Б
Государственный музей искусств Республики Каракалпакстан им. И.В.Савицкого, Нукус
Архитектурный памятник средневековья - Кават-кала ( XII-XIII вв.)
Древний Хорезм славился своими городами и селениями, продукцией ремесленников. Хорезмская археолого-этнографическая экспедиция под руководством известного ученого Сергея Павловича Толстова провела колосальную работу по изучению многочисленных археологических и
архитектурных памятников, многие из которых, благодаря работам ХАЭЭ, приобрели всемирную
известность. Огромное количество археологического материала, хранящегося в фондах и различных
собраниях различных учреждений, в том числе и в коллекции ГМИ РК им И.В.Савицкого, расширяют наши представления о ремесленничестве и быте жителей городов и поселений, торговли и экономике, культуре ушедшего времени.
Вдоль сухого русла древнего канала Гавхорэ на протяжении около 15 км, тянется полоса такыров на которых расположены развалины крепостей и неукреплённых крестьянских усадеб, разбросанных среди прекрасно сохранившихся планировок средневековых полей, оконтуренных каналами
оросительной сети.
Наиболее крупный из памятников этого средневекового сельского района (рустака) - развалины
крепости Кават-кала. На примыкающем к Кават-кале пространстве Хорезмской экспедицией под руководством С.П. Толстова было зафиксировано свыше девяноста крестьянских усадеб. Памятники
этого района ярко характеризуют феодальный Хорезм эпохи Великих Хорезмшахов, условия быта
богатой аристократии и жителей небольших крестьянских усадеб. Раскопки Кават-калы помогли
установить, что это не укреплённый городок, как полагалось прежде, а крупный замок (видимо, ре56
зиденция правителя рустака), резко отличающийся от остальных замков мелких феодалов. В Каваткале раскопан ряд богато оформленных помещений.
Вдоль канала к югу от крепости Кават-кала расположены ещё 4 замка. Это квадратные в плане
укрепления, вход в которые оформлен порталами со стрельчатыми арками и декоративными гранёными башенками по углам. Главный замок, резиденция владельца, только внешне сохраняет некоторые черты архитектуры кёшков, да и те используются в чисто декоративном плане. Тонкие, изящно
декорированные стены усадеб с башенками на углах украшены полуколоннами с обрамляющей их
резьбой по глине. Вместо привратных сооружений появляются декорируемые узором порталы. Вокруг богатых замков находятся многочисленные усадьбы мелких землевладельцев и крестьян,
ограждённые невысокими глиняными дувалами. Особенностью усадеб и замков являются так называемые "каптарханы" (букв."голубятни"). Это название связано с характерным для такого рода зданий (типичных главным образом для Хорезма XII-XIV вв., но встречающихся и в других районах
Средней Азии) внутренней отделкой стен в виде многочисленных арочных нишек. Раскопки этих
своеобразных архитектурных сооружений Кават-калинского оазиса показали, что хотя их интерьеры
и напоминают архитектурное оформление сохранившихся доныне в ряде стран Ближнего и Среднего
Востока голубятен, тем не менее, эти здания ничего общего с голубятнями не имеют, нишки делались для украшения стен парадных помещений, служивших, видимо, гостиными вроде современных
узбекских "михман-хана". Известный путешественник XIV в. Ибн Батута описал такую парадную
комнату в доме ургенческого казия - в многочисленные нишки, обтянутые материей, ставили изящную декоративную стеклянную и металлическую посуду. Стремление к узорному убранству глубоко
пронизало быт всех слоёв общества, что проявилось и во внешнем виде сельского жилища. Особенно характерно в этом отношении наружное оформление дома № 22 и усадьбы замка №3.
Первый с фасада кажется замком. Короткая по длине, менее десяти метров, глухая высокая
стена с откосом фланкирована шестигранными башнями. Плоскости стен оживляют разделка под
блоки и звенья гофр. Они группируются на угловой башне по три, на стене - по четыре полуколонны
с образом арок так, что гофры, как бы утопают на плоскости стены, заполняя отведённые для них
квадратные и вытянутые вверх полигоны. Узкая щель (ложная бойница), перекрытая той же что и
гофры, арочкой разнообразит зрительно ось симметрии фасада.
Конечно, и эта высокая стена, и башенки, увенчанные лёгкими стрельчатой формы зубцами, не
претендуют на устрашение противника грозным видом твердыни. Ведь это только большой зал с
эффектным фасадом. Идея убранства зала под кёшк навеяна здесь ещё вкусами и представлениями
доброго старого времени. Однако, ни родовая аристократия из среды местной знати, ни новая феодальная знать не могли бы подсказать зодчим характер, манеру и стиль декоративного убранства
жилищ, в которых угасал замок порождалась архитектура нового вида феодального жилища.
Источник декоративности сельской архитектуры XII-XIII вв. в ином. Фасад усадьбы №3 отлично сочетает монументальность форм крупного здания с гофрами и более декоративную резьбу по
глине. Композиция фасада та же, что и в доме №22. Однако, башни сильно раздвинуты , въездная
арка выдвынута вперёд, образуя плоский выступ или портал. Гофры звеньями чередуются с плоскими лопатками и узорными лентами.
Между ними, как на башнях Буран-кала №2, сомкнутые четверти колонн с арочкой. В целом,
они образуют великолепный пояс, богатой пластической игрой света и тени. Широкой полосой, в
обрамлений узорных каём охватывает он всё здание, переходя со стен на портал и башни.
Здесь принцип декоративности, верно отмеченный С.П.Толстовым, является вместе с тем не
только глубоким декоративным вырождением частной фортификации старого стиля, но возникновением новых, ценных в архитектуре средних веков качеств.
Археологические материалы, в особенности обильные находки монет. датируют памятники
этого поселения XII в. - нач. XIII в. они также подтверждают, что гибель Кават-калинского оазиса
связана с трагическими событиями - приходом монголов, которые разрушили богатый рустак и подвергли его пожарам и грабежу.
Файзуллина Г.Ш.
57
Центральный государственный музей Республики Казахстан, Алматы
"МУЗЕЙНЫЕ "РАСКОПКИ""
(к вопросу о непрофильных единичных предметах в фондах музеев)
В музеях Казахстана вполне естественно сложилось приоритетное отношение в формировании этнографических коллекций по традиционной культуре казахов, и в меньшей степени – народов,
представленных в национальной номенклатуре государства. Во время отбора экспонатов на выставки возникают некоторые музейные трудности, связанные в особенности с предметами из так называемых "старых поступлений". В музейной практике часто встречается несоответствие определения
предмета по книге поступлений и самим предметом. В таких случаях необходима консультация узкого специалиста по теме, но чаще атрибуцию предметов проводят сами научные сотрудники по
принципу нахождения аналогий.
Например, в главной книге поступлений ЦГМ РК за номером КП 3801 значится "костюм баксы кожаный вышитый с металлическими подвесками", при этом других шаманских костюмов в фонде мягких изделий не значится, то есть по документам, этнографическая коллекция относительно
однородна по национальным характеристикам, и никаких "левых" предметов нет. Однако, при визуальном ознакомлении с костюмом не вызывает сомнений, что это не костюм баксы, но шамана.
Одной из самых интересных этнографических коллекций музея является коллекция головных
уборов, преимущественно – казахских, которая входит в состав фонда мягких изделий. В 2003 году
отдел этнологии ЦГМ РК организовал выставку "Традиционные казахские головные уборы", и кроме прочих экспонатов на ней было 47 предметов из этой коллекции. Головной убор за номером КП
500 в книге поступлений значится как "казахский женский головной убор" и он был предварительно
отобран в качестве претендента-экспоната на выставку. По свидетельству сотрудников фондов с
большим стажем работы в музее, этот предмет всегда находился "в тени". При первом взгляде, его
действительно трудно отнести к какому либо известному типу традиционных казахских головных
уборов.
Первичная атрибуция определила его как "кулакшин" ("ушанка", которая получила распространение среди казахов в советский период под влиянием русских). Однако оставались сомнения
вызванные, например, элементами украшения головного убора – коралловыми бусами и медными
бляшками, употребление которых не характерно для данного периода. Да и музейные предметы в
этой группе номеров относятся чаще всего к более раннему периоду, периоду формирования так
называемой оренбургской части коллекций ЦГМ РК.
Головной убор за номером КП 500 – это предмет из списка предметов с неизвестной историей
поступления в музей. И если можно всё-таки предположить, что "костюм тунгусского шамана" превратился в "костюм баксы" во время переписки нынешней Главной книги поступлений музейных
предметов в 30-40-х годах ХХ столетия, когда музейный сотрудник просто поставил "знак равенства" между терминами шаман и баксы, то с исследуемым головным убором история сложнее.
Предположение о том, что он также как и костюм шамана входил в состав так называемой оренбургской коллекции документально (записями в архивных документах) не подтвердилось.
Рассматриваемый головной убор (круглая шапка с наушниками) конструктивно состоит из:
основы с закруглённой тульей диаметром 23 см. в основании и 17 см. в верхней части; полукруглых
наушников длиной 14 см. и расположенных на расстоянии 14 см. друг от друга; налобника из х/б
ткани размером 5см. на 3,5 см., по краю которого расположено 5 рядов по 3 шт. коралловых бусин.
В лобной части тульи по низу пришита низка из крупных коралловых бусин и 10 ромбовидных металлических (медных) бляшек, в край вшита узкая (1 см.) полоска меха. На наушниках с каждой стороны пришиты по 2 ряда бус из длинных и коротких коралловых низок, по 14 шт. металлических
штампованных бляшек в виде усеченных фигурных пирамид со вставками смальты красного, зелёного цветов. В височной части с каждой стороны привешены по 2 кисти бус длиной по 45 см. с чередующимися разных (красного, черного, белого) цветов бусинами и бисером искусственного происхождения. А на бусах с правой стороны в чередование включены: металлическая бусина бочковидной формы (d=1,5 см.), две круглые (приплюснутые сверху и снизу) бусины из плодов каштана тем58
но-коричневого цвета. Общая высота изделия без височных бус - 30 см. Материал покрытия - хлопчатобумажная ткань красного цвета, основа из простёганной свалянной шерсти тёмного и светлого
цветов.
Поиск аналогий в литературе "вывел" на рис. 2.б. в "Материалах к историкоэтнографическому атласу Средней Азии и Казахстана" [М.-Л., 1961] и на рис. 25 в работе Т.А.
Жданко "Каракалпаки Хорезмского края" [Труды Хорезмской археолого-этнографической экспедиции. Т. 1. – М., 1952]. Сравнительный анализ изображений на рисунках и предмета из коллекции
ЦГМ РК позволяют сделать вывод о том, что "казахский женский головной убор" за номером КП
500 является "головным убором молодой замужней каракалпачки – саукеле". И нельзя не согласиться с Т.А. Жданко в том, что "общая форма саукеле с его большими наушниками и налобным украшением – жига – чрезвычайно напоминает шлем воина".
Таким образом, наличие в фондах ЦГМ РК каракалпакского саукеле начала ХIХ в. и других
подобных предметов ставит две проблемы. Во-первых, требуется более пристальное изучение данных предметов, что станет возможным только после их научной публикации и обеспечения доступа
к ним (хотя бы – виртуального) специалистов соответствующей тематики. Во-вторых, требуется
особый концептуальный подход для презентации подобных, в общем-то единичных, предметов в казахстанских музеях, так, чтобы они были вписаны в контекст их фондовой, культурнообразовательной деятельности.
Haddon Rosalind A Wade
SOAS, University of London
Golden Horde Kashi Wares in Collections outside the Ulus Jochi
If uniformity in material remains is an indicator of a common culture, then Karapakalstan’s inclusion
within the ulus Jochi during the fourteenth century is confirmed by Sergey Pavlovich Tolstov’s finds from
his intensive surveys. In Keramika Khorezma, volume IV in the published series of his studies, he indicates
a representative sample of typical Golden Horde kashi-wares whose shapes and decorative designs are now
so much more familiar from the Russian excavations on the lower Volga sites of Selitrennoye and
Tsarevskoye. In the absence of any evidence for manufacturing these wares on any site other than
Selitrennoye, the concensus for the time being is that this was the sole production site. If this truly is the
case, the wide dispersal of these products further emphasises the highly organised network of trade links
that existed during the late thirteenth and throughout most of the fourteenth century.
An increased familiarity with these diagnostic wares is gradually revealing an even wider distribution without the ulus Jochi. For example, there are two relief-ware bowls embedded in the original walls of
a fourteenth century monastery chapel in Thessaloniki, Greece [Philon, 1985, 299-319]. In Cairo there is
another relief ware bowl in the Islamic Museum (inventory # 14507), purchased on the market in 1940 and
catalogued as Iranian. In the Sari Treasury, Iran there is a perfect example of a geometric-decorated bowl.
There are other examples in England, and Denmark, and it is to be expected to find many more now that
scholars have more published examples available to them for comparison and identification. This paper will
explore this theme and attempt to identify as many examples as possible. It will also attempt to examine
why an everyday ware, with no dedicatory inscriptions indicating it was specially commissioned, was so
widely distributed. The elite ceramic ware of choice was Chinese celadon imports, and later Chinese blue
and white wares. Tomb finds have revealed the quantities of gold and silver cups available to the wealthy
nobility, further demonstrating that we are certainly dealing with a non-elite ware, yet an extremely useful
diagnostic tool.
59
Хакимниязов Ж., Торениязов Ж., Бекниязов Б.
Каракалпакский государственный университет имени Бердаха, Нукус
Изучение позднесредневековых общественно-культовых сооружений Южного Приаралья в
трудах С.П. Толстова
Огромное значение для изучения археологических памятников и в том числе общественнокультовых сооружений средневекового Приаралья имело создание в 1937 году Хорезмской археолого-этнографической экспедиции под руководством С.П.Толстова [Толстов, 1948, с.29]. Результаты
исследований Хорезмской экспедиции позволили осветить ряд важнейших проблем древней и средневековой истории народов Приаралья и Средней Азии в целом.
В 1948 году Н.Н.Вактурской произведены рекогносцировочные раскопки на средневековом
городище Шемаха-кала. Согласно С.П. Толстову, этот город, упоминается в источниках XVII в. под
названием Терсек.
Шеаха-кала расположена на крайнем восточном склоне плато Устюрт, примерно в 50 км к западу от современного районного центра Ташаузской области Куня Ургенча. Центр городища был
занят домами, тщательность отделки которых позволяет считать их принадлежащими городской
знати. Здесь же, на главной улице, распологались развалины городской соборной мечети с обширным двором, окруженным колоннами, от которых сохранились только ступенчатые пирамидальные
базы. Вторая мечеть помещалась с внешней стороны оборонительной стены [Толстов, 1948, с. 311;
Вактурская, 1958, с. 173-175].
В 1952 году раскопки развалин средневековой столицы Хорезма, Ургенча были сосредоточены, в основном, на территории так называемой Таш-калы, расположенной к югу от современного
районного центра Куня Ургенча и представляющей собой неправильный, обнесенный глубоким
рвом и высоким валом многоугольник 600х800 м, в основе которого, как показали раскопки, лежит
разрушенная стена из жженного кирпича. На территории Таш-калы работы велись на трех участках:
у южных городских ворот, в районе "ворот караван-сарая" и на развалинах средневекового минарета.
На последнем еще в 1900 г. была случайно найдена закладная плита, датирующая постройку 1011 г.
[Котанев, 1902]. От минарета первого этапа сохранилось только основание, вплоть до опоясывавшего его мраморного кольца. Во время нашествия Чингизхана этот минарет был разрушен и восстановлен лишь в XIV в.
К минарету примыкает здание мечети XI в, южный отрезок которого был также надстроен
впоследствии кирпичом в XIV в. [Толстов, 1958, с. 229-230].
Одним из обьектов работ Хорезмской экспедиции было городище Шахсанем, расположенное
в 90 км юго-западнее Куня Ургенча. Как установлено С.П. Толстовым, оно являлось развалинами
городища, упоминаемого авторами XIII в. под названием Сабурны [Толстов,1948, с.167]. Название
"Сабурны" тюркского происхождения и может быть расшифровано буквально как "мыс воды" т.е.
город расположен на самой окраине средневековых орошаемых земель.
В результате стационарных археологических работ на городище Шахсанем в 1952 году
вскрыты остатки джума-мечети и мавзолея, относящихся к XII- началу XIII вв. [Рапопорт, 1958, с.
400-401, 417-420].
На городище Кыз-кала (XII-начало XIII вв.), расположенном на территории Ташаузской области, обнаружена джума-мечеть. Городище особенно плотно застроено в северо-восточной части, в отличие
от южного выступа, где расположено это общественное сооружение. Мечеть имеет два прохода,
расположенных с востока и севера. Судя по опубликованным планам памятник, мечеть представляет
собой в плане квадрат, размерами 40х40 м [Толстов, 1948, с. 167-168.]
В 1956 году между усадьбами Кават-калы было раскопано архитектурное сооружение типа
ханаки [Толстов, 1962, с. 260].
В 1958-1960 гг. сотрудниками Хорезмской археологический экспедиции проведены раскопки
на городище Дэвсалган, расположенном в районном центре Хазарасп Хорезмской области. Во многих сочинениях средневековых историков и географов Хазарасп упоминается в числе других городов Хорезма, причем, часто подчеркивается величина, богатсво и неприступность его как крепости.
60
В результате раскопок, заложенных с внешней восточной части крепостной стены, обнаружен средневековый минарет. Еще в XIX в. недалеко от ворот Дэвсалган находилось медресе. А.Д.Калмыков
видел внутри здания каменные базы [Воробьева, Лапиров-Скобло, Неразик, 1963, с.157-167].
В 1960 году в районе между северным и южным руслами Инкардарьи, в урочище Сарлы-там
и близ бугра Зангар-тюбе, открыто два крупных огузских городища, названные С.П.Толстовым Сарлы-там-кала и Зангар-кала. В 250 м к юго-западу от крепости городищеа Сарлы-там расположен мазар Сарлы-там, где имеется чрезвычайно изящное архитектурное сооружение XI-XII вв. с хорошо
сохранившимся высоким порталом, украшенным резными терракотовыми плитами [Толстов, 1962, с.
278-281]. В бассейне Жаныдарьи также обнаружен мазар Сарлы-там, который по сравнению с одноименным, описанным выше, Инкардарьинским Сарлы-тамом, относится к более позднему периоду
XIV-XV вв. [Толстов, 1962, 291-294].
В целом археологическая экспедиция под руководством С.П. Толстова внесла неоценимый
вклад в изучении территории Южного Приаралья.
Ходжаниязов Г.Х.
Институт истории, археологии и этнографии ККО АН РУз, Нукус
Фортификация древнего Хорезма
(на примере Акшахан калы)
Городище Акшахан кала, один из крупнейших памятников древнего Хорезма, расположено в
Берунийском районе Республики Каракалпакстан. Памятник с 1995 г. является объектом стационарных исследований совместной археологической экспедицией Каракалпакстан-Австралия. Получен
чрезвычайно ценный материал, разносторонне характеризующий фортификаций и строительное дело древнего Хорезма. Установлено, что город состоит из двух частей-Верхнего и Нижнего (далее ВГ
и НГ), которые входили в общую оборонительную систему. Установлено, что городище, ныне известное среди местного населения и вошедшее в археологическую литературу как Казаклы-яткан
кала, до 30-х г. ХХ столетия называлось Акша (хан) кала.
НГ площадью около 50 га, в плане под квадрат, углами ориентирован по странам света с небольшим отклонением на запад. Крепостные стены, возведенные из сырцового кирпича (41-43х4143х11-13 см.) на пахсовом цоколе, сохранились на высоту от 1,5 м. (Р.III) до 3,2 м. (Р.VI). Толщина
внешней стены 1,7 м., внутренней 2,1 м, ширина галереи-2,3 м.
На углах (квадратные) и вдоль стен (прямоугольные) располагаются на расстоянии 23-30 м
друг от друга башни. Ворота, по-видимому, находится в середине северо-восточной стены, где имеется ложбина шириной около 5-6 м.
Пахсовые основания внешних крепостных стен и башен были прорезаны бойницами, отстоявшими друг от друга, в среднем на 1,3-1,4 м. Тип перекрытий бойниц не устанавливаются, поскольку стены были не достроены и впоследствии были заложены сырцовой кладкой, в которой были
прорезаны новые бойницы. В угловой башне сохранились пять бойниц, три из которых косые. Городище была обнесено протейхизмой из сырцового кирпича (41-43х41-43х11-14 см) и рвом. Ширина
протейхизмы по основанию 1,23-1,4 м, сохранившаяся высота 0,5-1,55 м (Р.III, Тр.1; Р. VI, Тр. 2).
ВГ вписано в контур стен НГ, занимая весь северный угол, примерно ¼ часть его площади.
Двойные стены крепости хорошо сохранились на высоту 7-10 м. Цоколь представляет собой мощный сырцово – пахсовый монолит высотой около 3,22-3,5 м. Ширина основания её (9,5-10 м), за
счет откоса пахсы (78º-80º), значительно превосходит ширину крепостной стены-8,4 м (Р.V, Тр.1;
Р.Х, Тр.2).
Кладка крепостных стен, как и в цокольной части, комбинированный: пахса чередуется с
сырцовыми кирпичами (42-44х42-44х10-14 см.). Стрелковая галерея второго яруса отделялась от галереи первого яруса плоским перекрытием, гнезда балок которого расположены в стенах крепости и
башнях на высоте 3,7 м от пола. Диаметр гнезда 0,16 м, глубина 0,5-0,7 м, расстояния между ними по
осям – 0,5 м. Толщина внешней стены (на уровне бойниц второго яруса) 2,8-3 м, внутренней 1,9-2,5
м. Ширина галереи 2,5-3,2 м.
61
На углах (квадратные) и вдоль стен (прямоугольные) располагаются на расстоянии 18-22 м
друг от друга башни. Входы в стрелковые камеры башни ведут из коридора помещений шириной 0,9
м, высотой 2,4 м. (Р.I,VI,IX). Крепостные стены и башни, сохранившиеся на значительную высоту,
(Р.VI), наводят на мысль, что они были в трех ярусах.
Внешние стены и башни крепости прорезаны в пахсовых поясах двумя рядами стреловидных
бойниц, расположенных в шахматном порядке между собой. Расстояние между бойницами в среднем -1,3 м; ширина щелей - 0,20-0,22 м. Высота бойниц нижнего яруса изнутри-0,43-0,5 м, снаружи
около 1,3 м; в верхнем ярусе соответственно-0,4-0,5 и 1,1-1,5 м.
ВГ имеет четыре ворот. Раскопанная восточная ворота (Р. IX) иллюстрирует один из ярких
примеров предвратного сооружения фортификаций древнего Хорезма. Въезд в город шириной 3,95
м, согласно сохранившиеся в боковых стенах гнезда глубиной до 0,7 м и выемки от балок для их
крепления на каждой его стороне, возможно, осуществлен через двустворчатые ворота. Связь между
проходом предвратного лабиринта и ворот ВГ, по-видимому, осуществлена по специальному дорожку в виде "пандуса", которая прослежена длиной до 8 м. Ширина 4,5 м, высота 2,4 м. Сообщения
между галереями городских стен и предвратного лабиринта осуществлялась с помощью прохода
шириной 0,9 м.
ВГ опоясано в 18 м. от крепостных стен протейхизмой толщиной 1,4 м и высотой 3,2-4 м.
Пространство, между протейхизмой и крепостной стеной, разделены на отдельные отсеки и заполнены серым мелкозернистым речным песком (Р.I,VI,IX,X), или же кладкой сырцовых кирпичей,
уложенных в несколько рядов на песчаном растворе. Высота своеобразного плац площадки 1,6-1,75
м (Р.VI).
Вдоль первой протейхизмой, на расстоянии 4-8 м от них, выявлена вторая протейхизма толщиной 1,4 м, высотой-0,3-0,6 м, также из сырцового кирпича. По периметру в 17-18 м к востоку от
юго-восточной стены ВГ отмечено вторая протейхизма. Высота 0,3-0,6 м, ширина 1,4 м.
Ров, как один из основных элементов в устройстве древних укреплений, был зафиксирован в
трёх участках ВГ (Р.VI, IХ и Х,5) и в одном участке НГ (Р.III). Ширина рва от 16,5 (Р.Х) до 34 м
(Р.IX), глубина 2,5-3 м. На внутренней край рва находится земляной вал. Ширина по оснований - 7,39,2 м, по верху-2-3 м., высота 1,7-1,9 м. Внешние и внутренние поверхности её имеют откосы.
Вдоль наружных стен города, в том числе предвратного лабиринта, были прорыты узкие канавки,
служившие, вероятно, для отвода атмосферных осадков, скопившихся у стен. Ширина около 1 м,
глубина 0,3-0,5 м.
Линию внешней стены Акшахан калы, который является уникальным объектом в системе
древней фортификаций Центральной Азии, удалось пока дешифровать общей протяженностью более 3 км и нанести ее на космический снимок. Стена сложена из крупноформатного квадратного
сырца (42-43х42-43х10-12 см.). Ширина стены 2,8-3 м., высота 0,8-1,2 м. На одном из участке стены
зафиксировано нижней часть 15 бойниц расположенных на расстоянии от 1,8 до 2,3 м. одна от другой (Р.IV,3).
Внутри ВГ выделяются в настоящее время четыре отдельных археологических объекта, обозначенных как "мавзолей", "храм" "цитадель", а также “сто колонный зал”. "Цитадель" (90х37 м),
своим местоположением, напоминает цитадель городища Базар-кала и дворцового сооружения Топрак-калы, занимает юго-западный уголь ВГ. О ее внутреннем устройстве что-либо сказать трудно,
так как здесь археологические работы пока не были проведены.
Храм расположен в северо-западном углу ВГ и представляет собой квадратный в плане открытый двор (около 60х60 м). Он опоясан двойными стенами, между которыми находится коридор,
шириной около 2 м. По середине каждой из четырех стен его располагаются по две башни, на каждой из углов расположено по одной башне. Храм снаружи имеют также обводную стену с коридором. Раскопки позволили установить, что интерьеры здания украшались уникальными живописью в
виде портретов людей, возможно, и скульптурой (Р. Х). Анализ керамики, радиокарбонные данные,
строительный материалы и фортификационные системы показывают, что строительство велось последовательно (сначала ВГ, потом НГ) в течение IV-III вв.до н.э – III в.н.э. В начале IV в.н.э. город
прекращает свое существование.
62
Таким образом, в результате исследований было установлено, что ВГ и НГ городище Акшахан калы, как единый фортификационный комплекс, имел несколько линий искусственных преград:
внешняя стена, ров, земляный вал, протейхизма и, конечно, мощные крепостные стены города. Полученные материалы показывают, что городище не из рядовых памятников древнего Хорезма и оно
несомненно может претендовать на статус столичного города. Об особой роли данного района свидетельствуют окружающая его длинная (возможно, районная) стена, аналогии которой не было обнаружено ни в одном другом районе древнего Хорезма. И, наконец, более значительного по площади
Акшахан-калы городища в IV-III вв.до н.э – III в.н.э в древнем Хорезма нет вообще.
Хужаназаров М.
Институт археологии АН РУз., Самарканд
Шимчак К.
Институт археологии Варшавского университета, Варшава,
Брунэ Ф.
Национальный центр научных исследований (CNRS-UMR), Париж
Работы на неолитическом памятнике Аякагетма
В течение нескольких лет в юго–восточных Кызылкумах, расположенных на восточном берегу впадины Аякагетма Бухарского вилоята, совместной Узбекско-Польско-Французской экспедицией изучается ранненеолитический памятник Аякагетма, [Szymczak K., Gretchkina T., 1997; Szymczak
K., Khujanazarov M., 1999-2005].
Главная научная задача, стоящая перед археологической экспедицией – исследование проблем самых ранних стадий каменного века и поселений человека в Кызылкумах. Полевые и лабораторные исследования, проведенные в последние годы, дали много новых данных относительно самого археологического материала, а также геологического, геоморфологического и палеоэкологического состояний поселения, почв, кремневого сырья, последней, абсолютной хронологии некоторых
культурных явлений.
Памятник Аякагетма обнаружен в 1995 г. во время археологической разведки, проведенной в
юго-восточных Кызылкумах, в районе ныне функционирующей древней дельты (плейстоцен – ранний голоцен) р. Зарафшан. При первом его обследовании было установлено, что он чрезвычайно богат находками и развеян лишь частично. А в начале предполагалось, что сохранилось, по меньшей
мере, 35-40 см первоначальной мощности отложения. В слое песка, сцементированного солями и
включениями гипса, отмечены кремневые артефакты, и даже следы очагов.
Сама впадина, на борту которой располагается стоянка, согласно заключению геологов, имеет
дифляционно-коррозионное происхождение, т.е. её образование связано с мощным и длительным
воздействиями ветровой эрозии. Внутри впадины развиты солончаки и мелкие массивы эоловых
песков. На дне её прослеживаются до трёх террас. Все они, как правило, цокольного типа – в основании их обнаружены древние коренные породы.
Стоянка расположена на одном из разрушенных склонов террасы на высоте около 30 метров
над уровнем вод озера Аякагетма. Площадь стоянки примерно 50х60 м. В процессе археологических
работ, проведенных на стоянке, удалось выяснить, что она имеет более сложную структуру. В процессе работы раскопано более 140 кв.м площади и собранно приблизительно 60 000 артефактов из
кремня, камня, керамики и костей животных. Эти материалы датируются, в основном, дарьясайским
этапом неолитических поселений Кызылкумов по А.В Виноградову и элементами джанбасского этапа [Виноградов, 1981; Szymczak K., Khujanazarov M., 2005].
Стратиграфия раскопа позволила выявить наличие двух культурных горизонтов, верхнего
(первого), имеющего мощность 30-35 см и нижнего (второго). Стерильная прослойка между этими
горизонтами имеет мощность 15-20 см. Второй культурный слой состоит из четырех зольных про-
63
слоек общей мощностью 60 см. Обилие каменных изделий, полученных с одного кв. метра (около
сотни) позволяет говорить о том, что этот культурный слой насыщен остатками.
Основным сырьём для изготовления орудий на стоянке служил светло-серый кремень, выходы которого располагались на юге от стоянки на расстоянии около 100-200 м. Об этом свидетельствует большое количество плиток этого сырья, обнаруженного как на нижележащих террасах с юга
от стоянки, так и на самой стоянке. Помимо этого на стоянке встречены и орудия, предназначенные
для добывания кремня, как открытым способом, так и в шахтах: клинья, отбойники.
Другой разновидностью кремня является фарфорово-белый кремень, выходы которого известны в Центральных Кызылкумах. Изделия из него единичны и, как правило, представлены готовыми формами, что предполагает существование связей между племенами Юго-восточных и Центральных Кызылкумов.
Даже при беглом осмотре коллекции нельзя не отметить большое количественное и качественное разнообразие нуклеусов. Они представляют все этапы сработанности желваков, начиная от
подготовки куска сырья к расщеплению до конца сработанного экземпляра. Что касается типологии
нуклеусов, то их можно разделить на нуклеусы для снятия микропластин и отщепов.
Среди каменных изделий наибольшее число принадлежит пластинам и их фрагментам. В
большом количестве представлены геометрические микролиты – асимметричные треугольники. Во
всей коллекции в единичных экземплярах встречается трапеция. Из орудий имеются мелкие концевые и боковые полукруглые скребки, ретушированные пластины, сечения, проколки, кельтеминарский наконечник с боковой выемкой. Помимо этого, на стоянке собраны украшения в виде подвесок,
изготовленных из плоских галек с просверленными отверстиями, из мелких раковин и окаменевших
кораллов. Керамика представлена фрагментами небольших размеров, а также есть целые сосуды.
Орнамент керамики аналогичен экземплярам керамики из стоянки Учащи.
Таким образом, мощные культурные слои с большим количеством разнообразных остатков
материальной культуры дают представление об очень разнообразной деятельности населения стоянки (изготовление каменных изделий отжимной техникой, пиление, шлифование камня, изготовление
керамики, украшений, сверление камня и т.д.) и свидетельствует о высоком уровне развития племен
раннего и развитого неолита Юго-восточных Кызылкумов.
Значение открытой и изучаемой стоянки трудно переоценить. Достаточно сказать, что в
настоящее время в низовьях Зарафшана известно около тысячи стоянок эпохи мезолита и неолита,
но новая Аякагетменская стоянка – одна из немногих памятников, имеющая культурные слои с разнообразными элементами, включающими очаги и очажные пятна, анализ угля которого дает абсолютную дату существования данного поселения.
Эсонов М.
Ташкентский государственный педагогический университет им. Низами, Ташкент
Хоразм ҳукидида Зардуштийлик динининг пайдо бўлиши хақида баъзи бир мулоҳазалар
Хоразм тарихи олимлар томонидан бугунги кунгача жуда катта қизиқиш билан ўрганилиб
келинмоқда. Жумладан, милоддан аввалги IV асрда Арриан маълумотларида, VIII асрда Тан
сулоласи тарихида, арабларнинг Ўрта Осиё ҳудудларига кириб келиши оқибатида Белазури ва
Табари маълумотларида ҳам кенг ёритилади.
Хоразм ҳудудларида зардуштийлик динининг пайдо бўлиши ва ёйилиши масаласи XX
асрнинг дастлабки даврларида Маркварт, Бартольд ва бошқа тадқиқотчилар томонидан ўрганилган
бўлиб, улар Аҳурамазда яратган Арьянам Вайжани Хоразм ҳудудларидан қидирадилар ва
Заратуштрани шу ерда туғилганлиги таъкидлайдилар ҳамда Аҳмонийларгача бўлган даврда қадимги
Сўғдиёна, Шимолий Афғонистон, Парфия давлатлари ҳудудларида "Катта Хоразм" давлати
бўлганлигини таъкидлайдилар. Лекин, на Бартольдни, на бошқа олимларнинг олиб борган тадқиқотлари қанчалик қимматли бўлмасин, у археологик материалларга асосланмаган эди.
64
Ушбу масалада таниқли археолог олим, қадимги Хоразм тарихининг ёрқин билимдони
С.П.Толстовнинг Амдурё дельтасида олиб борган кенг қамровли археологик тадқиқотлари бирмунча
салмоқли ва асосли фикрларни олға суришга имкон беради.
С.П.Толстов раҳбарлигида 1953 йилда Хоразмнинг Кўзалиқир, 1953-1958 йилларда
Қалъалиқир ёдгорликларида, 1951-1957 йилларда Қўйқирилганқалъа ёдгорлигида олиб борган
тадқиқотлари ўша давр учун долзарб бўлган, зардуштийлик дини тарихини ўрганишга жуда катта
бой моддий материалларни берди.
Ушбу материаллар орасида диққатга сазовори ҳосилдорлик ва сув худоси Ардвисура Анахита
образи акс эттирилган ҳайкалчалардир. Ўрта Осиёда Амударё этакларига жон бағишловчи энг
муҳим омил бу Амударё бўлиб, Хоразмда зардуштийлик маъбудаларидан Ардвисура Анахита диний
эътиқодда машҳур маъбудалар сирасига кирган. Ардвисура Анахита ҳосилдорлик, сув, туғилиш
маъбудаси бўлиб, Хоразм ҳудудларида сув хавфи мавжуд бўлганлиги учун энг олий маъбуда сифатида эҳтиром қилинган.
Масаланинг бошқа жиҳати шундаки, Анахита образи Хоразм диний эътиқодида асосий ўринни эгалласада, Ўрта Осиёнинг бошқа минтақалари жумладан, Қадимги Бақтрия ва Сўғдиёна учун
Хоразмдагидек характерли эмас. Чунки, бронза даврида Қадимги Бақтрияда Аҳурамазда олов, қуёш
тимсолида Жарқўтон ва Дашли ибодатхоналарида ёрқин ифодаланса, Сўғдиёнада эса олов-қуёш билан биргаликда Митра диний эътиқодда муҳим ўрин эгаллайди. Митра маъбудасини кўпроқ мадҳ
этилганлигини археологик материалларда кузатамиз. Шунингдек, Эрон, Тохаристон ва Туроннинг
бошқа ҳудудлари аҳолиси эътиқодида Аҳурамазда тимсоли кўпроқ ўрин эгаллайди.
Маълумки, Аҳмонийлар давлатининг пайдо бўлишида зардуштийлик диний эътиқоди муҳим
ўрин тутиб, аҳмоний ҳукмдорлар Зардуштнинг пайғамбарлик рутбасини ўзлаштириб, ўзларини
Аҳурамазда инъом этган ҳокимият эгалари сифатида намоён этадилар ҳамда уларнинг ҳукмронлиги
даврида Ўрта Осиёда олий худо Аҳурамазда диний эътиқоди амал қилган. Лекин зардуштийлик диний эътиқод шакли барча даврда бир хилда бўлмаганлигини ҳисобга олиб, уни яхлит бир давр сифатида эмас, балки турли босқичлар асосида ўрганиш Ўрта Осиё халқлари диний эътиқодида зардуштийликнинг тутган ўрни масласидаги илмий ҳақиқатни очиб беришда катта ёрдам беради.
Биринчи давр – зардуштийлик диний эътиқодининг илк босқичи, яъни бронза давридан илк
темир давригача бўлган давр. Бу даврда оташпарастлик диний эътиқодининг энг нуфузли эътиқод
объекти сифатида оловга топониш, уни илоҳийлаштириш алоҳида аҳамият касб этади.
Иккинчи давр – оташпарастлик диний эътиқоди Заратуштра ислоҳотлари туфайли расмий дин
сифатида шаклланиб, уни энди илмий адабиётларда зардуштийлик дини сифатида ўрганила
бошлайди. Бу мил.ав.ги IX асрдан мил.ав.ги VI асрларгача бўлган даврни ўз ичига олади. Бу даврда
гарчи олий ҳудо Аҳурамазда бўлсада, қадимги илоҳлар пантионида Хоразмда Анахита, Қадимги
Бақтрия ва Марғиёна ҳудудларида Аҳурамазда, Сўғдиёна ҳудудларида Митра образи эътиқодда асосий ўрин эгаллайди.
Учинчи давр – Ўрта Осиёда аҳмонийлар ҳукмронлигининг ўрнатилиши ва Ўрта Осиё аҳолиси
эътиқодида Аҳурамазданинг асосий бош ўринга чиқиши.
Тўртинчи давр – аҳмонийлардан кейинги даврда эллин маданиятининг Ўрта Осиёда зардуштийлик диний эътиқодига таъсири ва ассимилиацияси.
Бешинчи давр – ислом дини кириб келгунга қадар бўлган давр. Бунда зардуштийлик диний
эътиқодига будаввийлик ва бошқа динларнинг ўзаро таъсири асосида ўзига хос ривожланиш масаласи.
Таклиф этилган ушбу босқичлар Ўрта Осиёда зардуштийлик динининг пайдо бўлиши масаласида бирмунча объектив хулоса чиқаришга имкон беради. Бугунги кунда Хоразм воҳасида зардуштийлик динининг пайдо бўлиши ва ривожланиши масаласи олимлар томонидан кенг кўламда ўрганилиб, илмий муомилага етарли даражада киритилди. Эндиги вазифамиз эса, Қадимги Сўғдиёна,
Фарғона маданиятлари мисолида зардуштийлик динининг тарихини ўрганиш ҳамда Ўрта Осиёда зардуштийлик динининг бошқа динлардан фарқли ўлароқ ўзига хос тузилишини ва ривожланиш
боскичларини очиб беришдир.
65
Ягодин В.В.
Институт истории, археологии и этнографии ККО АН РУз., Нукус
Городище Казаклы-Яткан (Акшахан-кала).
Полевая консервация настенных росписей.
Полевые работы по вскрытию и консервации росписей в западном коридоре храма, датируемого II в. до н.э., позволили выявить живопись, сохранившуюся на стенах, и большое количество
фрагментов из завалов, имеющих различное качество сохранности. От совершенно "стертых", до
имеющих вид свеженаписанных. Раскопки, производимые внутри и снаружи храма на обводных
стенах, также подтвердили факт присутствия росписей. Большое количество разбитых гипсовых
фрагментов, бронзовых пластин и гвоздей дают основание полагать, что стены помимо живописи
были украшены лепным декором.
Городище расположено в зоне активного поливного земледелия. Поэтому отдельное место
занимает проблема засоленности памятника и связанные с этим мероприятия по обессоливанию живописи, требующие быстрого снятия фрагментов со стен и извлечения из завалов, с последующим
вымачиванием в дистиллированной воде.
Применение полимера ПБМА (полибутилметакрилата) по методике разработанной Лабораторией научной реставрации монументальной живописи Государственного Эрмитажа. Параллельное
применение акриловой смолы PARALOID B-72 (этилметакрилат). Положительные и отрицательные
стороны воздействия полимеров на лессовую живопись. Вопросы применения токсичных и малотоксичных растворителей.
Полимер PARALOID B-72 используемый при камеральной обработке портретных изображений людей из западного коридора храма и доведение живописи до состояния музейного экспоната.
С.А.Яценко
Российский государственный гуманитарный университет, Москва
Костюм Хорезма и племен Джетыасарской культуры в древности:
сравнительный анализ
Сопоставление костюма древнего населения низовий Сырдарьи и Хорезмского оазиса затруднено по многим причинам. Во-первых, для них в основном не совпадают категории наиболее
важных источников (для первого региона это остатки одежд из погребений, для второго – прежде
всего, изображения на терракотах, на росписях стен дворцов и оссуариев, и лишь в малой степени письменные сведения и остатки одежд). Во вторых, для памятников джетыасарской культуры в
меньшей степени ясна хронология (не характерны монетные находки и т.п.); большинство ярких
комплексов здесь моложе наиболее ярких хорезмийских. Названные основные виды источников для
каждой культуры фрагментарны (в первом случае из-за повреждения изображений, во втором – из-за
массового ограбления могил, кроме беднейших). В сравниваемых культурах к тому же документированы разные социальные слои – в Хорезме в основном высшая знать (с коронами, в украшенной
золотыми аппликациями одежде и т.п.), на "асарах" - обычно рядовые поселяне. Первый костюмный
комплекс исследовался А.К. Елкиной (Елкина, Левина, 1995; Левина, 1996), второй – автором доклада (Яценко, 2006). Кроме того, если хорезмийцы были земледельческим народом и поддерживали
активные связи с более южными соседями (Иран), то "джетыасарцы" были скотоводами и имели немало контактов со степным иранским миром, в частности – более западным (декор поясов, ожерелий, подвески и др.) и более восточным (юэчжийским). В обеих культурах в поздний период преобладает хлопок, шерсть встречается реже, господствуют монохромные ткани; возможно, что часть
хлопка и шелковых тканей в это время поступала на Сырдарью из Хорезма. В Восточном Приаралье
декор тканей был однообразнее и преобладали хлопок, окрашенный сафлором в розовый и шелк,
окрашенный мареной в красный, для обшивки одежды здесь часто использовали золоченую кожу, а
66
в Хорезме, наряду с металлическими бляшками (которые нашивали в несколько большем числе) и
бисером, употребляли жемчуг.
У мужчин обоих этносов верхние кафтаны, вероятно, часто шились из черной кожи или красного шелка. Борта (к хорезмийцев также ворот, края рукавов и плечевой шов) украшались полоской
отделки (у "джетыасарцев" - полихромным шелком, подчас кожаными аппликациями и изредка
цветной геометрической вышивкой). У первых они часто застегивались, тогда как у вторых - подпоясывались. Нижние рубахи хорезмийцев были с горизонтальным воротом, а у "джетыасарцев", вероятно, распашные. Мужской обувью в устье Сырдарьи случили кожаные полусапожки с геометрической вышивкой, а в низовьях Амударьи обувь была разнотипной. Типы бляшек-накладок на наборных поясах в этих регионах разные.
Женские платья "джетыасарцев" имели вертикальный разрез спереди, скрепленный бусами,
тогда как у хорезмиек чаще всего видим треугольный вырез, и длина платья у них чуть больше, в
ряде элементов очевидно заимствование сасанидских форм. У обоих этносов встречаются платья на
высокой кокетке с геометрической расшивкой (она у этих народов заметно различается) и стоячий
ворот, но в устье Сырдарьи не характерен белый и зеленый цвета (используются разные оттенки
красного). Не типична для женщин Хорезма со II в. до н.э. распашная верхняя одежда (представленная у "джетыасарцев" несколькими типами, сшитыми из тканей или кожи), а у последних, напротив,
пока не выявлены плащи-накидки. На конусовидных женских головных уборах декор также различался (характерно также, что на "асарах" нет повязок-диадем). Пояса обоих регионов крепились поразному (в первом из них, видимо, сбоку, во втором – спереди). Итак, у двух родственных и соседних этносов налицо большие различия во внешнем облике.
В целом костюм "джетыасарцев" на фоне родственных ираноязычных народов древности выглядит весьма консервативным и архаичным (сохраняющим еще часть форм ахеменидского времени, с однозначным преобладанием красного цвета и т.п.). Он по ряду специфических параметров
близок кушанскому (мужские нижние распашные рубахи; сочетание у женщин короткого кафтана с
длинным нижним платьем и наличие крестовидных пелерин; женские головные уборы с рядами
бляшек в виде цветочных розеток; использование бляшек с подвесными дисками в женском костюме). В VI-VIII вв. этот костюмный комплекс оказался менее тюркизован, чем хорезмийский.
67
Содержание
Абдримов К., Авезмуратов О.
Абдулгазиева Б.
Абдуллаев Т.
Агзамова Г.А.
Аржанцева И.А., Иневаткина О.Н.
Армарчук Е.А.
Аскаров А
Башарин П.В.
Betts Alison
Бижанов Е.Б.
Болелов С.Б.
Nikolaus Boroffka, Hedi Oberhänsli
Вишневская Н.Ю.
Грицина А.А.
Джаббаров И.М.
Джабборов И.М.
Зиливинская Э.Д.
Искандерова А.Д.
Калменов М.Д.
Камалов С.К.
Камолиддин Ш.С.
Кдырниязов М.-Ш.
Кidd Fiona
Ковалева Н.А.
Лунева В.В.
Мамбетуллаев М.М.
Мухтар Кожа
Naymark Aleksandr, Treadwell Luke
Олимжонов Б.М, Ёрматова Д.Ё.
Омельченко А.В.
Рожанская М.М.
Ртвеладзе Э.В.
Рузанова С.А.
Саипов С.Т.
Сапаров Н.Ж., Сулайманов С.А.
Сапаров Н.Ж.
Treadwell Luke
Торгоев А.И.
Торежанова Н.
Календарные сооружения и устройство древнего Хорезма ………
Структура сельских поселений Ферганы эпохи раннего средневековья ………………………………………………………………….
Водный путь и транспорт в древнем и средневековом Хорезме
(Письменные источники) …………………………………..………..
ХИВА хонлиги шаҳарлари: ташқи савдо тариҳдан ……………….
Новые хозяева Азии.Тюрки в живописи Афрасиаба (VII в.) …......
Поливная керамика с городища Садвар на юге Хорезма …………
Новые подходы к изучению истории древнего Хорезма ………..
Генезис мужских союзов у иранских народов Средней Азии …….
S.P. Tolstov and the West ……………………………………………..
Вклад С.П. Толстова в изучение каменного века Приаралья ……..
Ранний этап становления ремесленного производства в низовьях
Амударьи ……………………………………………………………...
Climate variability and human settlement in the Aral Sea basin during
the past 2000 years …………………………………………………...
Механизмы формирования керамического комплекса юга Хорезма в IX в. (на материале городища Джигербент)
………………...
О погребениях в хумах и оссуариях найденных близ Заамина……
Выдающийся ученый, первым открывший миру древнехорезмскую цивилизацию
………………………………………………….
Сергей Павлович Толстов таваллудининг юз йиллигига.Қадимий
харобаларни тилга киритган Улуғ Аллома…………………………
Этнокультурные коммуникации в Арало-Каспийском регионе в
эпоху средневековья (на примере Нижнего Поволжья). ………….
Виды растительных орнаментов на глазурованной керамике
средневекового Хорезма IX-XIV вв. ………………………………..
Средневековое городище Кызылкала ……………………………….
Ученый, вложивший крупный вклад в становление и развитие
исторической науки в Средней Азии ……………………………….
Древнетюркская топонимия Хорезмского оазиса…………………..
Хорезмско-джучидская культура в трудах С.П. Толстова ………...
Chorasmian costume: the Kazakl’i-yatkan evidence…………………..
Работы ВЦНИЛКР – ВНИИР в Хорезме. Исследования, консервация и реставрация фрагментов монументального декора ……....
Типология нагрудных украшений Хорезма ………………………...
О формировании и развитии городской культуры в Хорезме (VIIII вв. до н.э.) …………………………………………………………
Новые материалы о ткачестве в средневековых городах Казахстана ………………………………………………………………………
Debased frozen types in Bukharan and Khwarazmian coinage of the
8th century AD ……………………………………………….........
Древний Хорезм и его земледелие в исследованиях Н.И.Вавилова
Керамические комплексы Средней Азии конца IV-II вв. до н.э.
(Хорезм и Кеш) ……………………………………………………...
Бируни и его роль в истории науки и истории народов Центральной Азии ……………………………………………………………...
Подражания Сасанидским монетам в историко-культурных областях Среднеазиатских Двуречья …………………………………..
Металл раннесредневекового городища Джанкент ………………..
Изучение неполивной керамики в работах С.П. Толстова ………...
О судоходстве по реке Амударья и его руслах ……………………..
Хорезмийский очаг месторождений талька ………………………...
The monetary history of Bukharkhuda drachms in the Samanid period
(9–10th c. AD) ……………………………………………………….
Ремесленные мастерские на торговой улице Пайкенда …………...
Роль и место ювелирных украшений в исследовании культуры
68
Турганов Б.К.
Туребеков М.
Утегенова У.Б.
Файзуллина Г.Ш.
Haddon Rosalind A Wade
Хакимниязов Ж., Торениязов Ж.,
Бекниязов Б.
Ходжаниязов Г.Х.
Хужаназаров М., Шимчак К., Брунэ Ф.
Эсонов М.
Ягодин В.В.
Яценко С.А.
средневекового Хорезма ……………………………………………..
Изучение металлообрабатывающего ремесла в трудах ХАЭЭ ……
С.П. Толстов и некоторые результаты исследования городище
Миздахкана …………………………………………………………..
Архитектурный памятник средневековья - Кават-кала ( XII-XIII
вв.) ……………………………………………………………………..
Музейные "раскопки" (к вопросу о непрофильных единичных
предметах в фондах музеев) …………………………………………
Golden Horde Kashi Wares in Collections outside the Ulus Joch ….....
Изучение позднесредневековых общественно-культовых сооружений Южного Приаралья в трудах С.П. Толстова ……………….
Фортификация древнего Хорезма (на примере Акшахан калы) …
Работы на неолитическом памятнике Аякагетма ………………….
Хоразм ҳукидида Зардуштийлик динининг пайдо бўлиши хақида
баъзи бир мулоҳазалар ……………………………………………….
Городище Казаклы-Яткан (Акшахан-кала). Полевая консервация
настенных росписей………………………………………………….
Костюм Хорезма и племен джетыасарской культуры в древности:
сравнительный анализ ……………………………………………….
69