Асп. Д.К. Чулаков Пермский государственный педагогический университет

Асп. Д.К. Чулаков
Пермский государственный
педагогический университет
ИНДИВИДУАЛИЗАЦИЯ И САМОРЕАЛИЗАЦИЯ В СОВРЕМЕННОЙ СОЦИАЛЬНОЙ
РЕАЛЬНОСТИ
Век расшатался – и скверней всего,
Что я рожден восстановить его!
Вильям Шекспир. Гамлет, Принц Датский
Время ставит новые задачи перед современным обществоведением, постоянно проверяя на прочность
ключевые принципы и методологии различных его направлений. Не является исключением и научная
теория общества. В данной статье мы пытаемся эксплицировать интерпретативные и прогностические
возможности научной социальной философии в сфере анализа феноменов и процессов современной
социальной реальности. Мы рассматриваем процесс индивидуализации социального бытия западных
обществ и на основе научно-философской концепции реализации сущностных сил человека предлагаем
типологию самореализации и устанавливаем характер воздействия индивидуализации на самореализацию.
Процесс индивидуализации интересен уже тем, что находится в центре внимания как зарубежных
(Ж.Липовецки, Э.Гидденс, У.Бек), так и отечественных (Г.Г.Дилигенский, В.С.Барулин) исследователей,
которые, хотя и принадлежат к разным научным традициям, исходят из разных теоретических посылок и
рассматривают модификации социальной реальности в разных перспективах, тем не менее, сходятся в своих
выводах по многим параметрам, зачастую даже не подозревая о работе друг друга.
Центральной проблемой современной ситуации в западных обществах является «…дезинтеграция
социокультурной гомогенности модерна и сопутствующая ей релятивизация ценностей, моральных устоев,
образа жизни» (1). Причины подобной ситуации многие социальные философы видят в коренных
трансформациях современной западной цивилизации. Точкой отсчета практически для всех социальных
теоретиков служит проект модерна. В отличие от многих философов постмодернистской ориентации,
объявивших о конце проекта Просвещения, немецкий социолог Ульрих Бек и британский социальный
философ Энтони Гидденс считают, что некорректно говорить о конце модерна, порывая все связи с той
традицией, которая, собственно, и привела западные общества к такому состоянию, которое мы все
наблюдаем. На данный момент можно лишь говорить о постепенной смене классического (простого) типа
модернизации рефлексивным: «Точно также, как в 19 веке процесс модернизации растворил структуру
феодального общества и привел к зарождению индустриального общества, модернизация сегодня
растворяет, размывает индустриальное общество и ведет к появлению другого модерна» (2).
Рефлексивность же, о которой пишут вышеупомянутые теоретики, пронизывает всю организацию
современного социального мира и выражается в критике социальных установлений и институтов, что
приводит к переоценке традиционных детерминант общества модерного типа, критике науки как формы
общественного сознания, которая, по мнению как интеллектуала, так и обывателя, во многом превысила
выданный ей кредит доверия, а также различных социальных институтов. Рефлексивность характеризует и
«индивидный уровень - определяющий, базовый, исходный уровень общества» (3). Социальные формы
классического индустриального общества (классы, страты, нуклеарная семья) теряют свое влияние на
индивида, и он отторгается от групповой принадлежности, групповой субкультуры, группового сознания и
даже от традиционных тендерных статусов, что вынуждает индивида самостоятельно планировать
биографию, принимать решения относительно образования, трудоустройства, семейной жизни,
организовывать свои социальные отношения, экспериментировать со своей идентичностью без опоры на
групповой авторитет. Личная биография и образ самого себя, таким образом, становятся «рефлексивным
проектом» (4).
Среди причин процесса индивидуализации называют изменения в производственной сфере общества,
что ведет к новым требованиям на рынке труда и появлению феномена «неполной занятости» (5);
социальную мобильность и «слабые взаимодействия», формирующие социально-диффузный характер
современного западного общества (6); возрастающую подвижность социальной структуры,
дестабилизирующую психологические связи индивида с группами различного уровня, а также
«прогрессирующее вытеснение групповых источников информации надгрупповыми, массовыми» (7). Если
относительно доминирующих причин индивидуализации у разных исследователей есть разные мнения, то
практически все сходятся в одном: мы являемся свидетелями «мощных антропологических сдвигов,
охватывающих все главные стороны человеческой природы» (8). По сути можно говорить о появлении
«новой фазы в истории западного индивидуализма», которая характеризуется «перманентной революцией в
повседневной жизни и в самом индивиде: это и повсеместная приватизация, и эрозия социального
самосознания, и идеологическое и политическое недовольство, и ускоренная дестабилизация личности» (9).
Многие отечественные и зарубежные исследователи указывают на кризисное состояние современной

© Д.К. Чулаков, 2002
цивилизации, но лишь некоторые понимают, что «…глубочайшие основы кризиса коренятся в человеческой
субъективности. И именно в этой субъективной сфере сегодня складывается чрезвычайно сложная ситуация,
особенности которой должны были бы привлечь самое пристальное внимание научного человеко- и
обществоведения» (10). Результатам процесса индивидуализации нелегко дать однозначную оценку. Часто
последствия этого процесса оцениваются негативно, и для этого есть серьезные основания. По мнению
У.Бека, индивидуализацию нельзя отождествлять с успешной эмансипацией. В этом плане новая
индивидуалистическая революция не означает в буквальном смысле начало той эпохи, когда
«освобожденный» и «воскресший» индивид будет единственным и свободным творцом окружающего мира,
поскольку индивидуализация сопровождается тенденциями институционализации и стандартизации
индивидуальной жизни. Отторгнутые от традиционных детерминационных связей, индивиды все больше
становятся зависимыми от рынка труда (и как потребители, и как трудящиеся), а значит, и от институтов
образования, потребления, от регулятивов и форм социального обеспечения, от планирования дорожного
движения, от возможностей медицинской, педагогической, психологической сфер. Все это открывает путь
новым, не известным ранее, формам контроля и организации человеческой жизни. Индивидуализация,
таким образом, приводит к возможности структурировать индивидуальные биографии и жизненные
ситуации политическими средствами, расширяя и трансформируя арсенал воздействия и манипуляций.
Помимо этого, индивидуализация приводит к новой форме непосредственности взаимосвязи между
индивидом и обществом, которая выражается в том, что сбой или противоречие социальной системы,
воспринимаются как проблемы личной сферы (как личностная неадекватность и некомпетентность, тревога,
чувство вины, неврозы). Будущие же конфликты будут неизбежно возникать на основе противоречий между
потребностями личности в самоопределении и институциональными биографическими паттернами, а также
предписанными квазиестественными характеристиками, которые непосредственно связаны с различными
формами дискриминации (11).
Наряду с такими негативными последствиями индивидуализации, как десоциализация, уход в
замкнутый мир адаптационных, потребительских и гедонистических ориентации, растущее одиночество,
расширяющаяся возможность манипуляции сознанием и поведением индивида, возникновением апатии и
индифферентности, скептического отношения к социальной и политической активности, можно говорить и
о таких последствиях процесса индивидуализации, которые можно оценить как положительные. Речь идет
об открытости, раскованности индивидуального сознания, поисковом состоянии подвижности, способности
к выбору моделей поведения. Большая эластичность, многосторонность социальных связей человека
приводит к новым возможностям проявления его индивидуальности, к способности вносить творчески
уникальный вклад в жизнь общества (12).
Повышение интереса к процессу индивидуализации и его последствиям позволяет по-новому ставить
вопрос и о самореализации личности. Традиционно в научной социальной философии самореализация
рассматривается как реализация сущностных сил человека, ядром которых являются способности и
потребности. Действительно, «человеческая сущность … существует через индивидуальные человеческие
сущности, является сущностью каждого отдельного индивида как основного элемента общества» (13).
Таким образом, сущностные силы присутствуют в каждом индивиде, но в разном составе и в разной степени
выраженности, причем как выделение той или иной потребности или способности в качестве сущностной
силы, так и определение ее приоритетности конкретно-исторично. Неизолированный, минимально
социализированный индивид уже актуализирует свои сущностный силы, чем бы он ни занимался (общение,
профессиональной деятельность, учеба, свободное времяпрепровождение), какого бы возраста и пола он ни
был, к какой бы социальной группе ни принадлежал. Вопрос в том, в какой мере субъект является
источником самореализации, кто решает, что необходимо или можно реализовывать, какие способности
необходимо развивать и актуализировать, какие потребности удовлетворять, к каким целям стремиться. На
основе роли индивида в этом процессе мы выделяем пассивный и активный типы самореализации.
Пассивная самореализация предполагает ориентацию на репродукцию, адаптацию, имитацию, на
следование традиции, на воспроизведение «социально наследуемых» способов действия и ментальных схем.
Последние усваиваются в процессе первичной социализации, затем тех или иных форм обучения,
выступают как в качестве «дорефлексивных диспозиций», так и «минимально осознаваемых импульсов», и
используются «по умолчанию». Пассивная, латентная самореализация протекает относительно независимо
от субъекта, то есть лишь поскольку индивид включен в ту или иную деятельность. То есть сам индивид и
его сущностные силы не являются в данном случае предметом рефлексии, выбора, оценки.
Активная самореализация, соответственно, предполагает наличие представлений субъекта о своих
способностях и потребностях, присутствие определенных ментальных инструментов и практических техник,
позволяющих формировать и культивировать одни индивидуальные сущностные силы и пренебрегать
другими. Именно активная самореализация обретает аксиологическое и этическое измерения. По большому
счету только о ней можно говорить как о творчестве и самотворчестве. В данном случае индивид выступает
в качестве центра, организующего себя и свою жизнь, вырабатывающего собственные оценки и взгляды,
делающего относительно свободный идентификационный выбор, приобщаясь к тем социальным группам,
которые на данный момент в наибольшей степени отражают его интересы, ценности и цели. На наш взгляд,
именно активный тип самореализации позволяет индивиду «превосходить родовое, общественное. Каждый
индивид, создавая новое в материальной или духовной сфере, способен фактически выходить за рамки
прежнего родового. Индивидуальное в этом случае оказывается выше родового, превосходит его наличный
уровень и тем самым создает основу для его дальнейшего развития» (14). Нетрудно заметить, что
рефлексивная модернизация и процесс индивидуализации требуют именно активного типа самореализации.
Тем не менее, необходимо отдавать себе отчет в диалектическом характере связи пассивной и
активной самореализации. Пассивная самореализация является необходимой предпосылкой активной.
Степень представленности пассивного и активного типов может отличаться как на разных ступенях
индивидуального развития, так и на разных этапах человеческой истории. Можно лишь говорить о
предшествовании пассивного типа самореализации активному как в истории человечества, так и в
индивидуальной биографии. По всей вероятности, рассматривать пассивный и активный типы
самореализации как отрицательный или положительный, соответственно, некорректно. Дело в том, что то
один, то другой более востребован на определенном этапе индивидуального и общественного развития.
Условия современности позволяют говорить о том, что «за поверхностной массификацией и
стандартизацией скрывается резко расширившееся поле свободного самоопределения личности» (15),
обнаруживающее и требующее самореализации активного типа. Не следует сбрасывать со счетов и
сопутствующие процессы стандартизации, институционализации, приводящие к новым формам контроля
над жизнью индивида. Выбор за человеком, то есть за каждым из нас.
_______________________
1. Gardiner M. Foucault, ethics and dialogue // History of Human Sciences. 1996. Vol.9 (3). P.27.
2. Beck U. Risk Society. Toward a New Modernity. London, Newbury Park, New Delhi: Sage Publications,
1993. P.10.
3. Васильева Т.С., Орлов В.В. Социальная философия. Ч. 2. Научная теория общества. Пермь, 1993. С.
21.
4. См.: Giddens A. Modernity and Self-Identity. Self and Society in the Late Modern Age. Cambridge:
Polity Press, 1993.
5. См.: Beck U. Risk Society. P.91-101.
6. Барулин В.С. Социальная философия. М, 1999. С. 120-130.
7. Дилигенский Г.Г. В защиту человеческой индивидуальности // Вопросы философии. 1990. №3. С.
40.
8. Там же.
9. Липовецки Ж. Эра пустоты. Эссе о современном индивидуализме. СПб., 2001. С.17.
10. Дилигенский Г.Г. Указ. соч. С. 39.
11. См.: Beck U. Risk Society. Р. 90, 99-101,131-137.
12. См.: Дилигенский Г.Г. Указ. соч. С. 41-42.
13. Васильева Т.С., Орлов В.В. Указ. соч. С. 23.
14. Там же.
15. Дилигенский Г.Г. Указ. соч. С. 42.