«Опереточный» губернатор Николай Иванович Хмельницкий

М.Н. Сербул, г. Шуя
«Опереточный» губернатор
Николай Иванович Хмельницкий
«Волшебный край! там в стары годы, Сатиры смелый властелин, Блистал Фонвизин, друг свободы, И
переимчивый Княжнин…», - так начинает Пушкин в «Евгении Онегине» свой вдохновенный поэтический монолог о
театре его времени, который для современников был больше чем просто театр. Для них это был, в первую очередь,
своеобразный политический и литературный клуб, а также, по словам тогдашнего театрала, он был «истинной
школою для молодого светского человека, школою в отношении к приемам, к обращению, светским манерам, языку
самому» 1. Л. Гроссман в своей книге «Пушкин в театральных креслах» дал яркие зарисовки «театральных увлечений»
дворянской молодежи: «Вокруг театра развертывалась особая праздничная жизнь, насыщенная эротикой и
окрашенная отважным энтузиазмом. Поединки, похищения, свидания, подкупы прислуги, даже переодевания – все
это сообщало любовным нравам эпохи какой-то полуфантастический и часто поистине театральный характер» 2.
А в зеркале легкой комедии и близкого к ней игривого водевиля – с их авантюрной интригой, любовными
приключениями, дуэлями, «завоеваниями» невест, подчас тонкой эротикой, с его героями – остроумцами, кутилами и
бретерами, при их внешней изящности и светскости, – отражался тот стиль жизни, который был так привлекателен в
глазах светского молодого человека. Это своеобразный тип поведения, сформированный под большим воздействием
театра, поведения, рассчитанного и ориентированного на стороннего зрителя, был чрезвычайно характерен для
тогдашних молодых представителей «света».
Один из ведущих комедиографов этой эпохи – петербуржец Н.И. Хмельницкий, автор благородных комедий и
легкомысленных водевилей, любимец воинственного партера, друг Пушкина. Эпикуреец, умеющий наслаждаться
жизнью, «бонвиван», большой любитель женщин, он сочинял для развлечения, в минуту отдыха от службы и
светских удовольствий. Впрочем, это его характеризует как достаточно типичную фигуру для того времени – ведь
литературный дилетантизм был в моде, писали все. Но есть один только нюанс – Хмельницкий был очень
талантливым драматургом, составившим своим творчеством весьма короткую, но блестящую эпоху на русском театре
(1817-1829).
«А Хмельницкий моя старинная любовница. Я к нему имею такую слабость, что готов поместить в его честь
целый куплет в первую песнь "Онегина”», - писал из Михайловского своему брату Левушке А.С. Пушкин. «Куплет» в
честь Хмельницкого так и не был помещен в любимый роман писателя, и в этом заслуга исключительно самого
блестящего комедиографа-водевилиста. В том же письме Пушкин посетовал: «Говорят, он (Хмельницкий – М.С.)
сердится, если об нем упоминают как о драматическом писателе» 3.
Кто же он был, этот Хмельницкий? Потомок «того самого» Богдана Хмельницкого, европейски образованный
человек Александровского века, аристократ, чиновник, сделавший головокружительную карьеру, завершившуюся уже
в другую, Николаевскую эпоху не менее головокружительным падением. Участник Петербургского ополчения,
впоследствии адъютант самого М.И. Кутузова, участник сражений при Дрездене и Лейпциге, Хмельницкий с
русскими войсками победным маршем прошел по парижским мостовым. Его увлекает парижская жизнь, французская
культура и особенно театр. Свое увлечение он перенесет на русскую сцену, ведь столь любимые им благородная
комедия и игривый водевиль имеют французскую родословную. Кстати, это очень важно: в подобных пьесах была
воплощена принципиально новая концепция личности, сложившаяся под прямым влиянием идей Французской
революции и, уже на русской почве, скорректированная событиями Отечественной войны 1812 года. Это человек, не
отягощенный грузом сословных предрассудков и общественных условностей. Он не приемлет привычные авторитеты,
отношения, освященные вековыми традициями. Его ироническое отношение к жизни и к самому себе находит
естественное продолжение в экстравагантном поведении, постоянно смещающем реальные пропорции и соотношения
действительности. Именно поэтому благородная комедия и близкий к ней водевиль вызывали такой энтузиазм в
русском театре, особенно в «левом фланге» партера, где традиционно собиралась наиболее радикально настроенная
дворянская молодежь, ощущавшая в этих пьесах «неуловимую для цензуры оппозиционность – отход от официальной
ортодоксальности, пренебрежение к “матерьям важным”» 4.
Блистательная театральная деятельность Хмельницкого завершилась в 1829 году, когда его, дельного и
талантливого чиновника, только что заслуженно получившего чин действительного статского советника, назначают
губернатором в Смоленск. По словам биографа Хмельницкого Н.А. Добротворского, пользовавшегося
воспоминаниями современников и архивными данными, Хмельницкий за восемь с половиной лет своего управления
«сделал для города и губернии чуть ли не больше, чем каждый из остальных губернаторов, состоявших в этой
должности иногда по 10-15 лет» 5.
Так, он сразу сумел выхлопотать у самого царя ссуду в миллион рублей на нужды города, все еще носившего на
себе следы Наполеоновского нашествия. Стараниями Хмельницкого в Смоленске была учреждена публичная
библиотека с «кабинетом для чтения». Имея личные литературные знакомства, Хмельницкий обратился ко всем
известным петербургским и московским литераторам, в том числе
А.С. Пушкину, В.П. Жуковскому, Н.И. Гречу и
другим, с просьбой направить свои сочинения в Смоленскую публичную библиотеку. Просьба не осталась без ответа.
Хмельницкий устроил в Смоленске первую в России «Губернскую выставку ремесленных и мануфактурных
изделий», дабы поощрить местное производство. Он составил статистическое описание двенадцати городов и
нескольких уездов Смоленской губернии, описание земледельческой, ремесленной и торговой ее промышленности,
агрономическую карту губернии и т.п. Его заботам обязан город устройством общественного сада на Облонье,
срезкой соборной горы, препятствовавшей сообщению нагорной стороны Смоленска с Заднепровьем, и многими
другими улучшениями в благоустройстве города 6.
На ревизию уездных присутственных мест и сельских волостных правлений Хмельницкий ездил каждое лето и
любил при этом заглядывать в самые отдаленные и глухие уголки губернии, где его меньше всего ждали. Ездил он
«запросто», обычно вдвоем с кучером, а потому в нем часто не признавали важное лицо, принимая за простого
проезжего помещика. Хмельницкому подобные мистификации страшно нравились – он любил романтические
эффекты. Кроме того, это позволяло ему узнавать о злоупотреблениях местных властей, чтобы потом их пресечь.
Субъективная честность Хмельницкого проявила себя и в таком щекотливом вопросе, как положение раскольников.
«Он понимал, что здесь нельзя ничего достигнуть мерами строгости и насилия, а потому считал полезным постоянно
сдерживать пыл не в меру ревностной полиции; такой небывалый доселе образ действий губернатора возбудил против
него общее негодование местного духовенства, и оно обратилось к своему архиерею с просьбою о принятии какихлибо мер» 7.
Хмельницкий умел наживать себе врагов и среди местных дворян и помещиков. Он любил порой публично едко
посмеяться над каким-нибудь дураком или негодяем. А осмеянный, не имеющий силы и умения ответить шуткой на
шутку, затаивал обиду. При приеме посетителей Хмельницкий никогда не обращал внимания на чины и звания и
принимал всех по очереди, не делая ни для кого исключения. Впрочем, исключения были – для молоденьких и
хорошеньких женщин, которым всегда в подобных случаях отдавалось преимущество. По отношению к женскому
полу он был, как отмечает в своих записках Добротворский, «самым чистокровным джентльменом и рыцарем в
полном смысле этих слов: недаром же время его губернаторства в Смоленске долго спустя слыло у местных жителей
под названием «бабьева царства». Дамы в то время царили у нас по губернии не в одних только салонах, но оказывали
нередко сильное влияние и на административные распоряжения. Об этом и до сих пор в Смоленске рассказывается
немало разных историй самого пикантного свойства» 8.
Хмельницкий до конца жизни оставался барином-либералом 20-х годов. Талантливый администратор,
бескорыстный и порядочный чиновник, сделавший так много для Смоленска и губернии, он любил красивые жесты,
романтические мистификации. Как нельзя более его характеризует эпизод с устройством общественного сада на
Оболонье (как его тогда называли в смоленском обществе на французский манер, «Блоньи»). Особое расположение к
этому начинанию проявили местные дамы, «поклонницы рыцаря и поэта губернатора, сочувствуя всему, что он делал,
предложили ему свои услуги по разведению цветников на Блоньи, для чего каждая взяла себе участок земли, на
котором и рассаживала затем цветы по своему вкусу, располагая клумбы так, чтобы на них выходили различные
фигуры, вензеля, дворянские короны и т. д. Все это выходило эффектно и весьма занимало тогдашнюю публику» 9.
А чего стоит его предприятие по розыску утопленного в Семлевском озере (это под Смоленском) «клада
Наполеона»! Прочитав труд В. Скотта «Жизнь Наполеона Бонапарта, императора французского», переведенный и
изданный в Петербурге в 1835 году, Хмельницкий узнал из него, что совсем недалеко от его Смоленска, в
Семлевском озере, были спрятаны наполеоновские трофеи, вывезенные из Москвы. Хмельницкий сразу же развернул
бурную деятельность. В компании с подполковником инженерного корпуса Василием Четвериковым, присланным
самим государем, он занялся вычерпыванием озера. Но, увы… деньги (из казны), силы и время были потрачены
напрасно. Кстати, Хмельницкий был первым, но далеко не последним, кто вычерпывал Семлевское озеро в поисках
утопленных сокровищ.
Желание отличиться, быть в центре внимания, любовь к «казовой стороне», умение наживать многочисленных и
сильных врагов привели в результате Н.И. Хмельницкого к жизненной катастрофе. Он «проглядел грандиозную
смету» по постройке казенных зданий и Московско-Смоленского шоссе. Со всех сторон на него в Петербург
посыпались доносы. Итог – заключение в Петропавловскую крепость по обвинению, если не в казнокрадстве, то в
нерадении к служебным обязанностям. И хотя император, познакомившись с делом Хмельницкого и убедившись в
его невиновности, приказал его освободить и даже наградил орденом св. Владимира 2-й степени, шесть месяцев
заключения не прошли для Хмельницкого даром. Он вышел из крепости уже совершенно разбитый болезнями, седой
и полуослепший. Жить ему оставалось недолго…
Всю свою жизнь (во всяком случае, до заключения в крепость) Хмельницкий словно играл роль одного из своих
светских героев, стремясь отлить свое существование в изящную форму, не замечая, что дендизм – «это своеобразное
явление петербургской культуры 20-х гг.» 10, вовсе не уместен в провинциальном Смоленске и не увязывается с
холодным расчетом бюрократической машины николаевского режима. Легкомысленный водевиль вторгся в жизнь,
оборачиваясь трагедией и создавая Хмельницкому репутацию «опереточного губернатора» 11. Но справедливо ли это?
«По словам людей, близко знавших Хмельницкого, это был человек очень добрый, мягкий и душевный, хотя и
прикрывавший свою мягкость и добродушие маскою вежливой наружной холодности; он всегда с готовностью
отзывался на каждую нужду и несчастие людей и первый спешил подать посильную помощь; на подчиненных он
смотрел как на равных и с удивительною деликатностью вникал в их жизнь, интересовался домашней обстановкой и
нередко помогал им из своих средств. Как губернатор, он оставил по себе самую хорошую память среди жителей
Смоленской губернии, долго жалевших невинно пострадавшего Хмельницкого, которого любили все, хоть скольконибудь его знавшие»12.
В наши дни о таком губернаторе мы можем только мечтать…
Примечания: 1 Аладьин Е. Воспоминания о Н.И. Хмельницком // Репертуар и пантеон. №. 13. – СПБ., 1846. - С. 123. 2 Гроссман Л. Пушкин в театральных
креслах. Картины русской сцены 1817-1820 годов. – Л., 1926. С. 54. 3 Переписка А.С. Пушкина: в 2-х томах. Т. 2. - М., 1982. С. 64. 4 История русской литературы: в 4-х
томах. Т. 2. - Л., 1981. С. 222. 5 Добротворский Н. Николай Иванович Хмельницкий // Исторический вестник. - 1889. - № 11. - Т. 38. - С. 563. 6 Хмельницкий // Русский
биографический словарь. Т. 21. - СПб, 1901. С. 364. 7 Там же. 8 Добротворский Н. Указ. соч. С. 566. 9 Там же. - С. 569. 10 Гроссман Л. Пушкин и дендизм // Гроссман Л.
Собр. соч.: в 4-х томах. - М., 1928. С. 24. 11 Беляев Ю. Русские водевилисты // Театр и искусство. - 1898. - № 40. - С. 700. 12 Русский биографический словарь. - С. 364.