Dolgaja_doroga_domojx

Долгая дорога домой.
На северной окраине города Кемерово над Томью висело большое белое облако тумана,
обходить которое к северу пришлось бы далеко. Терять время не хотелось, увеличив обороты
двигателя, решил посмотреть облако сверху. На высоте около 700 м его уже не было, дальше на
восток было чисто, лишь местами пестрели небольшие белые облачка внизу над тайгой.
«Перепрыгнув» туман, занял 500 м и дальше стал смотреть уже по направлению к родным
местам.
Я летел на Аэропракте А22LS в качестве КВС по маршруту Новосибирск-Кемерово-Чумай. Чумай
– когда-то большое сибирское село, которому, говорят, больше 300 лет. Появившись при освоении
Западной Сибири в качестве казацкого пикета на реке Кия, Чумай к началу 20 века вырос до
крупного волостного села, в котором были школы, большая церковь, магазины. Две войны,
коллективизация и Советская власть уменьшили количество населения и теперь это только
небольшая сибирская деревня. В этой деревне 50 с лишним лет назад я родился. Внизу
проплывала тайга, участки федеральной трассы Новосибирск-Красноярск, речки Барзас, Золотой
Китат, Чебула. Каждый участок этой местности был знаком до мелочей, карта была бы не нужна.
Чумай открылся далеко, расположен он в месте , где красавица Кия вытекает из Кузнецкого
Алатау. На запад-юг-восток горы и тайга, на север до Мариинска – лесостепь. В Чумае когда-то
был аэродром МВЛ, на северо-восточной окраине деревни. Аэродрома давно нет, а площадка
сохранилась. Снизился, на минимальной высоте прошел над площадкой, уточнил направление
ветра, ничего особенного, припятствующего посадке не заметил, сел. На земле ждали знакомые,
родственники, оповещенные о моем прилете заранее.
Здесь, на этом маленьком клочке земли в 50-е годы прошлого столетия, я заболел небом.
Хорошо все помню. Лет мне было 4 или 5. Жили мы в соседней с Чумаем небольшой деревушке.
Соседней по сибирским меркам – в 25 км. Обычная деревенская семья, двое детей. Однажды
летом отец как-то сказал, что ему нужно в Кемерово (областной центр) и он решил лететь на
самолете. В Чумае был аэродром МВЛ, летал туда из Кемерово ЯК-12. Несмотря на малый
возраст я уже имел предсталение о самолетах. Иногда они пролетали высоко и над нашей
деревней. Мне очень захотелось посмотреть на самолет и я стал просить отца взять меня с собой.
Он как-то очень запросто мне пообещал и сказал, что едем завтра утром на аэродром в Чуиай.
Хорошо помню все 25 км дороги от Михайловки, где мы жили, до Чумая. Был июль , солнечное
чистое утро. Дорога шла по берегу Кии. Все пело. Солнце, вода в реке, птички вокруг. Сердце
выскакивало из груди от радости предстояшего события – полететь на самолете. Колхозный
жеребец Березняк, запряженный в плетеный ходок, обычно резвый и трудно поддающийся
вознице, сегодня, как мне казалось, бежал очень медленно. Наш сосед, дядя Роман,
согласившийся подвезти нас на аэродром, тоже не очень торопил коня. Наконец мы приехали. В
поле, на окраине села стояла небольшая избушка. Рядом с ней на столбе трепыхался большой
чулок из полосатой черно-белой ткани. Отец пошел к кому-то в избушку, пришел и сказал, что
самолет из Кемерово скоро прилетит. Обратно он возьмет только 2-х пассажиров. Заболела какаято тетя и ей срочно нужно в областную больницу. Тете надо лететь лежа, поэтому в самолет
больше никого не возьмут. Мне стало нестерпимо больно. Самолет прилетел, я сейчас не
вспомню, как он выглядел.Но хорошо запомнил обратную дорогу домой. Горечь, разочарование,
слезы душили меня. Я не полетел на самолете.
С того времени я навсегда заболел самолетами. Через год-два наша семья переехала в Чумай.
Деревенскими мальчишками мы часто бегали на аэродром смотреть на АН-2, пытались догнать
его, когда он опрыскивал поля, бежали, где мы бы не были, встречать парашютистов-пожарников.
Все было. В душе осталось огромное затаенное желание из пилотской кабины увидеть небо и
хоть немного подержаться за штурвал. Каждое лето на аэродром прилетал АН-2 для химработ.
Пилоты работали, а мы деревенские мальчишки, сидели на краю площадки и мечтали о полетах. В
это трудно поверить, но друг нашей семьи агроном дядя Ваня Винников уговорил пилотов взять
меня хотя бы на один полет. Пилоты были молодые ,веселые Между креслами они положили
доску, усадили меня на нее, приказали держаться крепко, сзади стоял улыбчивый парень в летной
фуражке. Обилием и сложностью приборов, магическими действиями пилотов, включающими и
выключающими многочисленные тумблеры я был сражен. Это была фантастика.Первый разворот
невозможно забыть. Самолет накренился, слева внизу появилась Кия, а все впереди и вверх
заполнило синее небо. Ощущение счастья, чего-то большого, хорошего распирало грудь. Прожив
потом много лет, всего несколько раз я испытывал подобное. Я твердо решил стать летчиком. В
детстве летать пассажиром на АН-2 приходилось часто. АН-2 для для нашей деревни был чем-то
вроде маршрутного автобуса, до Кемерово лету 45 минут. В то время самолеты летали во многие
деревни, дорог не было. Каждый полет был событием. Мечта стать летчиком казалось вполне
осуществимой, ну вот парни же летают. В сельской библиотеке были добыты и тщательно
прочитаны все книжки про авиацию, летчиков, авиаконструкторов. В домашнем сарае сделаны
многочисленные попытки строительства самолета, которые всегда заканчивались дровами в
поленице. Однажды судьба случайно познакомила меня с чемпионом мира по высшему пилотажу
В.Д.Мартемьяновым. Было это в начале 70-х годов, Владимир Давыдович приезжал к нам в район
на областную конференцию ДОСААФ, делегатом которой я был избран от Чумайской школы. В
груди все кипело от рассказов великого летчика.
Кроме мечты была и реальная жизнь. Мальчишке из деревни поступить в летное училище, где
конкурс измерялся десятками человек на место, было невозможно. Притаив мечту, поехал
учиться в Омск на врача. Шли годы, всегда, когда приходилось лететь на самолете пассажиром, с
завистью и волнением смотрел на пилотов и, казалось, с каждым разом эти ощущения все проще
и проще. После института работал хирургом вначале в районной больнице, затем в областной. В
80- годы 8 лет летал в качестве сосудистого хирурга по санзаданиям, Это была целая жизнь, масса
почти героических эпизодов с полетами в сложных метеоусловиях, с подбором площадок, с
удовлетворением от вовремя сделанной работы. АН-2, МИ-2 были родными… Но только как
пассажиру. Много раз я становился в проем двери пилотской кабины АН-2, смотрел на действия
летчиков, завидовал и ничего не понимал. Не понимал я , как простые, земные парни поднимают
эту махину в небо, легко и весело управляют ей. Мечта моя умирала.
Однажды ранним утром попутным транспортом, как это нередко бывало, я возвращался из какой,
не помню больницы. Довезли меня до Ленинск-Кузнецка, а дальше сотрудники ГАИ обещали
подсадить до Кемерово. Было веселое летнее утро, яркое и синее, каким, как кажется, оно бывает
только в Сибири. В недалеке от поста ГАИ была плошадка Ленинск-Кузнецкого аэроклуба. На
площадке стояли в ряд около десятка красно-белых ЯК-52. Они были чистые, аккуратные, готовые
тотчас лететь в большое небо. В душе еще раз, уже с болью, что-то шевельнулось и, как
показалось, умерло навсегда.
Прошло мног о лет. В целом, на жизнь было грех жаловаться. Выросли дети, появились внуки. В
проофессии, в вообщем, все сложилось. Доктор медицинских наук , профессор. Жизненная дорога
предопределена. И как-то случайно, в разговоре со старым товарищем зашла речь о малой
авиации.Он рассказал об интересном человеке – В.Потапове, президенте фонда развития
спортивной авиации в Кузбассе. Было это в 2007 году, аэроклуб ДОСААФ, как я думал, давно не
существовал. Я нашел В.Потапова и он сказал , что формально аэроклуб существует, что даже есть
ЯК-52 с небольшим ресурсом. Поделился планами возрождения аэроклуба и пригласил в
формирующуюся группу обучающихся. Предложение это было, конечно, так, на всякий случай.
Мне к тому времени было 52 года и вряд ли кто-то всерьез мог увидеть во мне начинающего
летчика. Что-то во мне загорелось и я пришел в группу на занятия. В группе было человек 10-12
совершенно разного возраста (младшему было 16 лет) и социальной принадлежности. В старом
здании аэроклуба было холодно и неуютно, однако учились мы с большим энтузиазмом. Вскоре
выяснилось, что ранее кто-то на чем-то уже летал, один слушатель даже успел послужить
военным летчиком. Я с головой окунулся в авиационную тему. Многочисленные рассказы о
самолетах и полетах, достаточно сложные для гумманитария занятия по аэродинамике,
устройству самолета, самолетовождению и навигации, радиосвязи, парашютной подготовке
полностью поглотили меня. Я опять заболел авиацией, как в детстве. Пока шли теоритические
занятия, все было романтично. Настало время первого ознакомительного полета. 23 февраля 2008
года руководство Кемеровского ДОСААФ попросило в честь праздника выполнить несколько
показательных полетов на ЯК-52. Инструктор, старый ( ему тогда было 49, но мне он казался
старше меня)опытный летчик, прошедший службу в ВВС и все ступени в аэроклубе ДОСААФ от
инструктора до начальника, С.И.Мурзин предложил на показательные полеты летать вместе с
курсантами. Летали на лыжах, перевернутых фигур не выполняли, так что особых проблем
объединить первый ознакомительные полеты курсантов и несложные показательные
выступления не было.
Меня первым усадили в заднюю кабину, техники помогли пристегнуть парашют и привязные
ремни. Сергей Иванович запустил двигатель, прогрел, отгазовал и мы порулили на
исполнительный старт. Ничего необычного я не ощущал. После разбега самолет оторвался от
земли и начал довольно быстро набирать высоту. В момент отрыва от земли я случайно
посмотрел в хвост самолета , быстро удаляющуюся полосу и, вдруг, почти с ужасом подумал: куда
ты поехал, зачем это? Дальнейше происходящие события меня не успокоили. Как только самолет
набрал высоту над точкой, тотчас резко упал носом вниз. Щеки затряслись, сердце ушло куда-то
дальше пяток. Пикирование, горка, спирали, боевой разворот, виражи с глубокими кренами.
Через несколько минут полета я схватился обеими руками за обичайку, закрыл глаза и решил все
перетерпеть. Смотреть вниз, на приборы - даже не возникало мысли. Полет успокоился , мы
пошли на посадку. На 3-ем развороте я открыл глаза, немного осмотрелся. На земле, когда
открыли фонарь, на вопрос встречающих курсантов «Как?», все же ответил «Здорово!». Как ни
странно , я не передумал учиться. Более того, понимая, что все очень сложно, сможет ли
немолодой уже организм адекватно реагировать на перемену обстановки в пространстве,
продолжал учиться дальше. В мае начались постоянные полеты, Летали мы достаточно много – 23 раза в неделю и как-то страхи немолодого человека куда-то ушли.
Настало время самостоятельного вылета. До 2-го разворота все было нормально, режимы
выдержаны , самолет подвластен. После 2-го разворота, когда некоторое время делать нечего в
ожидании 3-го разворота, вдруг вспыхнули мысли: как я , один, лечу? Все ли так? Что меня ждет
на полосе? Больше всего вдруг всплыло, что я , недавно не понимающий ни одного прибора в
самолете, лечу самостоятельно. Хорошо помню, что был не страх, а волнение. Различить бы
между ними грань. У земли выровнял рано, самолет сделал «козла», я поддержал его, самолет
пришел к земле и покатился. Второй круг был почти таким же. Только между 2-м и 3-м
разворотом больше думал о том, как не сделать «козла». Но все равно сделал. Масса замечаний,
тщательный разбор с инструктором. Медленно, медленно я влетывался по кругу. И тут ресурс
нашего ЯК-52 подошел к концу. Попытки собрать, добыть средства на ремонт традиционно в
ДОСААФе были безрезультатными. Недоученные летчики разбрелись кто-куда.
Кемеровский летчик-спортсмен К.Гейль посоветовал поехать в Новосибирск, на аэродром
ДОСААФ Евсино. Известный летчик, чемпион России С.Н.Дадыкин встретил меня просто: «Когда
летали крайний раз?» - «Две недели назад.» «Полетели.» После 2-х кругов, выполненных мною,
Сергей Николаевич набрал высоту над точкой и показал несколько пилотажных фигур. Петля,
полупетля, бочка, горка, пикирование. Мне это понравилось, но ни одну фигуру на предложение
Дадыкина повторить я не смог. На земле он сказал, что подготовка у меня плохая и надо
тренироваться и тренироваться. О самостоятельных полетах не может быть и речи. И потянулись
многочисленные круги. В сезон 2008 года все так и осталось на кругах. Нельзя сказать, что я летал
много. От Кемерово до Евсино 5-6 часов на автомобиле. Раз в 2 недели, в выходные я добирался
до аэродрома и летал час, два. Не всегда была погода, не всегда был исправный самолет, не
всегда был свободный инструктор. Весна 2009 года была тревожной. Самостоятельно я не летал, в
Новосибирск ездить далеко, да и зачем все это. Как ни покажется странным, мое увлечение в
семье получило полную поддержку. Я решил продолжить и оказалось, что все начинается
сначала. Руки не слушались, ноги тоже. Глаза не видели землю и всех приборов сразу. Все снова
пришлось собирать в кучу. Через некоторое время инстрктор Ю.М. Попов предложил начать
летать в зону и разучивать фигуры комплекса 3-ей лиги. Все получалось не сразу, мешало
волнение. Но постепенно что-то стало получаться и чаще и чаще появлялось удовлетворение от
хоть как-то чисто выполенной фигуры. Пришло удовольствие полета и куда-то уходило волнение.
То, что в дестве мечталось, было в руках – РУД на взлетный, РУС на себя и ты в чистом небе.
Полеты на ЯК-52, научив меня немного летать, никуда не вели. О спортивных достижениях
человеку моего возраста мечтать было бесмысленно, об авиационных путешествиях на ЯК-52 и
говорить нечего.
На площадке Мочище в Новосибирске в то время возникла новая авиационная группа в рамках
АОН. Организаторы приобрели несколько киевских самолетов «Аэропракт А 22», на них и
проводили обучение. Мое появление на аэродроме Мочище никого не удивило, на мой возраст
вообще никто не обратил внимания. Инструктор О.А.Баронов довольно быстро выпустил меня
самостоятельно. Сделал он это с присутствием признаков высокого профессионального
инструкторского мастерства. Полетав со мной, сказал, что бы я выбрал для полетов дня 4-5
подряд и, потом, может быть он меня выпустит. Я выкроил на работе дни, приехал на аэродром и
решил там жить до тех пор, пока не полечу самостоятельно. Самостоятельно я полетел на другой
день. После 2-х кругов Олимджон Асаншоевич как-то буднично спросил: «Полетишь сам?». Я
было хотел сказать, а как же дня 3-4, но промолчал и кивнул головой. Свои выпускные 2 круга
слетал я хорошо, ни страха , ни волнения. Мне уже нравилось летать.
Так я стал летчиком. Потом были обучение в Толмачево, получение первого свидетельства
пилота-любителя, долгожданные полеты по маршрутам. В душе созрело и окрепло желание
слетать самостоятельно , одному на родной аэродром в Чумай, туда, где в дестве меня не взяли в
полет. Время такого полета настало после многих десятков и первых сотен часов самостоятельных
полетов.
В самолете я чувствовал себя спокойно, но после приземления в Чумае разволновался. Дорога
длинною в жизнь. Здесь я впервые захотел летать на самолете, здесь я полетел, с разницей в 50
лет. Немного отдохнул на площадке, покатал родственников. Первый полет обязательно с
разворотом над Кией, как в далеком детстве на АН-2. И Кия та же, и небо синее, только радость
уже не так распирает грудь. Наверное, старею. Побыв дома, набрал 500 над точкой, запросил
«Кемерово-подход» и полетел на Новосибирск. С этого полета на родной с детства аэродром
начался новый отсчет времени, летного времени, времени детской мечты.
Александр Криковцов