Это вовсе не исключало соперничества, раздоров
advertisement
Международный союз немецкой культуры Международная ассоциация исследователей истории и культуры российских немцев 14-я международная научная конференция «Два с половиной века с Россией: актуальные проблемы и дискуссионные вопросы истории и историографии российских немцев Кисловодск, 25-29 сентября 2013 года ТЕЗИСЫ ДОКЛАДОВ, присланные на конкурс для участия в конференции СОДЕРЖАНИЕ 1. Немцы в Российской империи Иларионова Т.С. (Москва). Манифесты Екатерины II 1762 и 1763 гг.: международные и внутриполитические причины приглашения иностранцев на жительство в Россию Шадт А.А. (Новосибирск). «Немецкий вопрос» в зеркале российской национально-культурной политики (XVIII – XXI вв.) Hartung W. (Duisburg). Migration und Familienstruktur der Wolgadeutschen 1763 – 1798. Натальей разбираться и тренироваться Белов А.В. (Москва). Четыре эпохи «Немецкой слободы» Москвы. Клейтман А.Л. (Волгоград). «Замечания по «Историческим сообщениям» г-на П. Нойбауера» - неизвестная рукопись И.Я. Лерхе по истории Нижнего Поволжья. Чернова-Деке Т. (Берлин). Особенности образования немецких колоний на Кавказской окраине Российской империи. (Легенды и реалии. Историографический дискурс). Белов А.В. (Москва). Немецкий изобретатель Франц Лепех и чудо-оружие русского императора Александра I Гизей Г.П. (Уссурийск). Роль немцев в становлении Приморского края. Иноятова Д.М. (Ташкент). Инновации в Туркестане: вклад немецкой диаспоры Гальперина Ю.С. (Саратов). Брачность и семейная структура поволжских немцев в XIX в. Малиновский Л.В. (Барнаул) Изоляция и компактность заселения как основные факторы сохранения национальной культуры российских немцев-колонистов в XIX в. Минор А.Я. (Саратов). Формирования смешанных диалектов немцев в Поволжье Костюк М.П. (Луцк). Немцы в городах Волыни (вторая половина ХІХ – начало ХХ вв.) Солошенко В.В.(Киев). Немцы Волыни и их духовно-культурная жизнь в конце XIX – начале XX веков Плесская Э.Г. (Одесса). Триумф и трагедия семьи Фальц-Фейн (к 150-летию со дня рождения Фр. Фальц-Фейна). Венгер Н. В. (Днепропетровск). Меннонитская историография об этноконфессии в России: этапы, парадигмы, методология, межкультурный диалог Ананян Е.В. (Волжск). Проблема численности немцев Поволжья, эмигрировавших в Америку в последней четверти XIX в. Ходченко Е. Е. (Днепропетровск). Российские немцы и меннониты в Северной Америке: историографический обзор диссертаций американских и канадских исследователей Евсеев Н.О. (Саратов). Воспоминания и личные дневники как источники по истории меннонитов Новоузенского уезда Самарской губернии. Мухамедова-Кох Л.А. (Ашхабад). История возникновения немецких посёлков в Туркменистане. Шмидт В. (Регенсбург). Из истории переселенческого движения немцев в дореволюционном Казахстане. На примере с. Надеждинка Кустанайского уезда Тургайской области. Запарий В.В., Васина И.И. (Екатеринбург). Научнообразовательное сотрудничество России и Германии в начале ХХ века. Деннингхаус В. (Люнебург) «Русские и немцы собратья по несчастью…». Яков Дитц и поволжские немцы в выборах в Первую Государственную думу Ерохина О.В. (Урюпинск). Документы Крестьянского Поземельного банка как источник по истории немецких колоний Донской области Кретинин С.В. (Воронеж). Немцы Царства Польского на заключительном этапе Первой мировой войны и в первые послевоенные годы: в поисках национальной и государственнополитической идентичности. Суржикова Н.В. (Екатеринбург.) Военнопленные Первой мировой войны в России: уехать или остаться. 2. Немцы в Советском государстве Паэгле Н.М. (Екатеринбург). Положение российских немцев в ХХ веке как историографическая и дискуссионная проблема на примере авторского проекта «На том берегу: российские немцы – из прошлого в будущее» Бобылева С.И. (Днепропетровск). Этапы формирования репрессивной политики Советского государства в отношении немецкого населения и проблемы разрушения национальной идентичности Кириллов В.М. (Нижний Тагил). Историография проблем репрессивной политики против советских немцев в отечественной исторической науке Безносов А.И. (Днепропетровск).Защита или нападение: участие причерноморских немцев в вооруженной борьбе в годы гражданской войны 1918-1920 гг. Плохотнюк Т.Н. (Ставрополь). «Немецкий советский» в северокавказских условиях: российские немцы в дискурсе советской власти в 1920-х гг. Булатов В.В., Гоманенко О.А. (Волгоград). Германо-советская концессия «Дерулюфт» – первая концессия в области воздушных грузопассажирских перевозок в отечественной истории Черказьянова И.В. (Санкт-Петербург) Е.Г. Кагаров и П.Г. Пеннер: историография и новые источники по этнографии российских немцев Ефремова-Шершукова Н.А. (Томск). Национальная политика большевиков и внутренний мир немецкой общины Казахстана (19201930-е годы) Колоткин М.Н. (Новосибирск). Немецкое образцовое хозяйство в Горном Алтае: почему не получилось ? Герман А.А. (Саратов). Сталинский «Великий перелом» и борьба немцев Поволжья за сохранение традиционных устоев жизни. Котова И.В. (Волгоград). Коллективизация в АССР Немцев Поволжья в 1928 – 1932 гг. (по материалам архивов Волгоградской области) Алексеенко М.А. (Костанай). От поселений колонистов – к колхозам (по документам Государственного архива Костанайской области) Петрова И.С. (Волгоград). Культурно-просветительная работа в Нижнем Поволжье в 1928-1932 гг. (на материалах АССР Немцев Поволжья) Солодова В.В. (Одесса). Восприятие социумом Одесского немецкого рабоче-колхозного театра в 1930-е гг. (региональный аспект) Нам И.В. (Томск). Репрессии 1937-1938 гг. по «немецкой линии»: региональный аспект Карсанова Н.В. (Владикавказ). «Пятая колонна в лице этнических немцев. Невежин В.А. (Москва). Заложники пакта: немецкие эмигранты в Москве и советская пропаганда (1939—1941 гг.) Клец В.К. (Днепропетровск).Дискуссионные вопросы героизма советских немцев в годы Великой Отечественной войны. Волкова Т.П. (Алматы). Депортация немцев в дискурсивном пространстве Казахстана. Гонцова М.В. (Нижний Тагил). Иерархия потребления как основа социальной дифференциации советских немцев - трудармейцев в годы Великой Отечественной войны (тезисы) Долголюк А.А. (Новосибирск). Документы НКВД-МВД СССР о смертности немецких военнопленных в сибирских лагерях Исаев В.И.(Новосибирск). Немецкая семья между жерновами сталинской и гитлеровской депортации: опыт микроисторического исследования. Маркдорф Н. М. (Новосибирск). Специфика персонального фильтрационно-учетного делопроизводства на немцев в Кузбассе. Разинков С.Л. (Нижний Тагил).Спецпоселение советских немцев на территории Урала (1945 - 1955 гг.): опыт создания электронной базы данных Конев Е.В. (Новокузнецк). Смешанные религиозные объединения немцев в городах Западной Сибири в 1940-1960-е гг. Савин А.И. (Новосибирск). Под недреманным оком государства: религиозный диссенц российских немцев в брежневскую эпоху. Шмидт В.В. (Красноярск). Трудовая деятельность немцев Красноярского края (по результатам переписи 1970 г.) Славина Л.Н. (Красноярск). Основные тенденции социальнодемографического развития российских немцев в постсоветский период (на материалах Красноярского края и Республики Хакасия) 3. Актуальные проблемы российских немцев в ХХ-ХХI вв. Бугай Н.Ф.(Москва). Проблемы восприятия немцев в условиях России ХХ в.: военная и политическая история Москалюк Л.И. (Барнаул). Этапы развития билингвизма российских немцев в ХХ веке Беллер А.В. (Томск). Этническое самосознание российских немцев в XXI веке – анализ поведения на современном этапе Дятлова В.А. (Красноярск). Влияние иноязычного окружения на формирование внутреннего мира российских немцев (на примере изменения языковой картины мира немцев Сибири) Вольф Э.Л., Саженова Е.А. (Томск). Исторический контекст проявления парадоксальности у представителей российско-немецкого народа. Гейбель Ю.В., Самушкина Е.В., (Новосибирск). Проблема символизации исторической памяти меннонитов Западной Сибири Мотревич В. П. (Екатеринбург). Немецкое население РФ в XXI в. (по данным Всероссийской переписи населения 2010 г.) Казаков Е.Э. (Новосибирск). Ментальность российских немцев: мнения сибиряков Шмидт В. (Новосибирск). Российские немцы: национальная кухня Фаллер А.С. (Красноярск). Современные характеристики немецкой этнической группы в Красноярском крае. Проблемы сохранения культуры российских немцев Сибири. Бургарт Л.А. (Усть-Каменогорск). Немцы-католики России в современной отечественной историографии: проблемы, стереотипы и перспективы исследования Мешков Д. (Фрайбург). "Новая культурная история": промежуточные итоги и перспективы изучения истории и культуры российских немцев. Смирнова Т.Б. (Омск). Немецкая территориальная и национально-культурная автономия в системе государственной национальной политики Российской Федерации Иларионова Т.С. (Москва). Роль общественных институтов российских немцев в укреплении единства многонационального народа Российской Федерации 1. НЕМЦЫ В РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ Т.С. Иларионова (Москва) Манифесты Екатерины II 1762 и 1763 гг.: международные и внутриполитические причины приглашения иностранцев на жительство в Россию Европа на протяжении всей своей истории чувствовала родство отдельно стоящих земель, единый корень народов, понимала общность судеб больших и малых государств, скрепленных христианством. Глобализация, начатая в свое время Римом, имела в Европе ярко выраженные черты самых разных социальных синхронизаций – от моды в одежде и чтении книг владевших умами литераторов до военных реформ и законодательных установлений. Королевские дома континента находились друг с другом в тесном родстве, и различные языки не мешали их народам понимать общности жизненных целей. Это вовсе не исключало соперничества, раздоров в европейской семье, выливавшихся время от времени в кровопролитные войны. Впрочем, войны не только были показателем противостояний, они также служили скреплением Европы, содействовали новым процессам, которые в последующем охватывали даже территории, стоявшие особняком. Семилетняя война была одним из таких событий. В нее было вовлечено большое количество стран - Австрия, Франция, Россия, Испания, Саксония, Швеция, с одной стороны, и Пруссия, Великобритания (в унии с Ганновером) и Португалия — с другой1. Война вызвала огромные бедствия для населения. Массы людей были вынуждены обратиться в бегство и искать нового пристанища. И им было куда устремляться с семьями, в надежде на лучшую жизнь: в результате Великих географических открытий центрами людских притяжений становились Северная и Южная Америка, привлекавшиех людей не только обширными незаселенными землями, но и новыми политическими реалиями, продвижением к свободам. Переселения поощрялись на государственном уровне. Они были в интересах метрополий, потому что тем самым осваивались заморские владения, они были и в интересах этих владений, потому что вскоре благодаря новым жителям встала на ноги передовая экономика, началась активная общественная жизнь. Политика Старого света по поощрению миграций имела к середине XVIII века вполне очерченные контуры. Не удивительно, что этот инструмент использовала для своего правления новая российская императрица Екатерина II, пришедшая к власти вследствие убийства собственного мужа, имевшая множество недругов в партии власти и нуждавшаяся в самых разных ресурсах своего укрепления на троне. Переворот произошел 9 июля 1762 г., а менее чем через полгода после него – 4 декабря 1762 г. – Екатерина подписывает Манифест, в котором объявляет целью своего правления «попечение и труд о тишине и благоденствии всей Нам вверенной от Бога пространной Империи и о умножении в оной обитателей» и для этого приглашает иностранных подданных, «бивших челом», а также позволяет «до того бежавшим из своего отечества подданным возвращаться»2. Подписанный еще через полгод, 22 июля 1763 г., Манифест «О дозволении всем иностранцам, в Россию въезжающим, поселяться в которых Губерниях они пожелают и о дарованных им правах»3 поражает своим либеральным содержанием, говорит о Екатерине 1 http://dic.academic.ru/dic.nsf/hist_dic/13510; Knopp G., Brauburger St., Arens P. Die Deutschen. Vom Mittelalter bis zum 20.Jahrhundert.-S. 249 – 256. 2 История немцев России. Хрестоматия. Документ 2.1.1. 3 Манифест от 22 июля 1763 г. «О дозволении всем иностранцам, в Россию въезжающим, поселяться в которых Губерниях они пожелают и о дарованных им правах»//История российских немцев в документах как человеке гуманных воззрений, размышлявшем о благе государства и видевшем это благо в росте численности населения, в том, чтобы страна стала привлекательной не только для тех, кто в ней родился, но и для людей извне, из Европы. Но риторика не может скрыть главный, практический смысл в приглашении иностранцев. На рубежах России были враждебные государства - там начинался нехристианский мир, с которым Россия была в состоянии войны с XV века. Для противостояния ей нужны были люди, в первую очередь единоверцы – пусть и не православные, но так же верящие в Христа, как и в России. Фактор веры и раньше был главным в определении российского подданства, теперь же был предложен для страны более широкий вероисповедный подход с преодолением внутриконфессиональных различий. Манифест имел и очевидное экономическое содержание. Он обещал переселенцам широкие права в открытии предприятий («мануфактур»), в доступе к трудовым ресурсам России, в нем говорилось о возможности для предпринимателей покупать крепостных. Малоимущим переселенцам были обещаны подъемные. Либеральный тон документа, даровавшиеся новожителям привилегии – свидетельство серьезной внешнеполитической борьбы за европейцев. Российская императрица объявляла эти привилегии в расчете изменить миграционные потоки, перенаправить их на Восток и тем самым укрепить обширную империю как сугубо европейское целое. Иларионова Татьяна Семеновна, доктор философских наук, профессор, ученый секретарь Ученого совета факультета «Международный институт государственной службы и управления» Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации, генеральный директор Института энергии знаний А.А. Шадт (Новосибирск) «Немецкий вопрос» в зеркале российской национально-культурной политики (XVIII – XXI вв.) С момента возникновения государства, культура, как социальный институт, является неотъемлемой частью сферы его интересов. С точки зрения социальных наук, культура представляет собой совокупность норм, оценок и ценностей, характерных для данного общества, в данный период времени. Структурно, культура включает в себя такие элементы как традиции, религию, идеологию, семейную жизнь, и множество других компонентов, объединенных в государстве национальной темой. В свою очередь, национальная тема может носить религиозный, этнический, интернациональный, социалистический, и любой иной характер. Главная ее задача – способствовать объединению общества вокруг государства, выработке национальной идеи государства, определять смысл существования социума. В качестве подобных идей в различные исторические периоды российской истории выступали доктрины: «Москва – Третий Рим», «Православие, Самодержавие, Народность», «Пролетарии всех стран – соединяйтесь!», и др. Государство, в лице своей политической элиты, постоянно стремится выступать в качестве выразителя национальной идеи, концентрируя в своей среде экономические и интеллектуальные ресурсы и монополизируя за собой право на определение национальной идеи, а, следовательно, на агрегацию цели и задач существования общества. (1763 – 1992 гг.) - С.18 – 21. Таким образом, государство, олицетворяя в себе высший уровень существования коллективной общности (этноса, нации, народа, сообщества), естественным образом, заинтересовано в соответствии существующих норм, оценок и ценностей общества своим институциональным установкам, а также в легитимации предлагаемым им новых установлений, правовых положений и всего того, что составляет экономическое и культурное пространство социума4. Претендуя на приоритет в определении стратегии и тактики выживания общества, государство зачастую единолично притязает и на механизмы контроля, управления и распределения общественных благ, по своему усмотрению определяя потребности социума. Одним из таких механизмов, реализующим потребности государства в регулировании системы общественных ценностей и выступает культурная политика. В предлагаемом ракурсе культурная политика определяется нами как «деятельность государства по формированию, поддержанию и трансформации в обществе норм, оценок и ценностей, отвечающих потребностям страны как социального института». Основными элементами реализации установок государственной, культурной политики выступают общественные институты: церковь, система образования, средства массовой информации, партийные и иные структуры, которые, используя идеологические механизмы, и посредством своего институционального воздействия на общество, формулируют и формируют пресловутую национальную идею. Культурная политика государства, по определению национально детерминирована, даже если ее характер определяется, например, как религиозный, имперский, или интернациональный, что говорит о ее прямой зависимости от национальной компоненты культуры общества. Подобная связь предполагает особую значимость национальной политики для государственных институтов и позволяет ей выступать средством закрепления идеологических установок культурной политики государства. Актуальность данного подхода требует конкретизации теоретических положений исследования и практического подкрепления исходных утверждений. Таким образом, задача, поставленная автором в данной работе, имеет три аспекта: 1. рассмотреть историческую трансформацию теоретических национальноориентированных категорий («культура», «нация», «культурная политика» и «национальная политика») в контексте «немецкого» вопроса в России. 2. сформулировать концепцию национальной политики в отношении российских немцев в контексте российской культурной политики, проследить генезис института «немецкой» национальной политики, через призму культурной политики российского государства; 3. выявить механизмы реализации национальной и культурной политики в отношении российских немцев на всем протяжении существования этноса в России и определить место в этом процессе социальных институтов российского общества: церкви, системы образования, средств массовой информации, партийных и государственных структур; и основных элементов российской культуры: традиции, религии, идеологии, языка. Шадт Александр Александрович, кандидат исторических наук, доцент, доцент кафедры социально-исторических наук Новосибирского государственного медицинского университета (НГМУ). Россия. W. Hartung (Duisburg) 4 Каспэ С.И. Империя и модернизация. Общая модель и российская специфика. М.: РОССПЭН, 2001. С. 189. Migration und Familienstruktur der Wolgadeutschen 1763 – 1798 Das Thema ist Bestandteil des von mir als Gastprofessor der Johann - Gottfried - Herder Stiftung an der Staatlichen Tschernyschewsky-Universität Saratow gegründeten LehrForschungsprojektes „Migration, Demographie und Familienstrukturen der Wolgadeutschen 1764 -1870“. Sozial- und wirtschaftsgeschichtliche Hintergründe der Auswanderung „Emigration“ nimmt seit Beginn des 18. Jahrhunderts eine dauerhafte Position im öffentlichen Diskurs der deutschen Gesellschaft ein. Dieser wird von konkreten Auswanderungsunternehmungen nach Nordamerika, in die Donaulande und andere habsburgische Balkanregionen, nach Preußen und nach Dänemark verstärkt. Die Auswanderung nach Rußland beruht daher nicht auf einer spontanen Bewegung, sondern auf längerfristigen Prozessen der Überlegung und Vorbereitung seitens der Emigranten. Der Siebenjährige Krieg stellt bei der Entscheidung lediglich einen Anstoß dar. Als Ursache wird er generell überbewertet. Als Push-Effekte lassen sich vielmehr strukturelle Bedingungen ausmachen, die zeitlich und sachlich wesentlich tiefer gegründet sind: Übersetzung des Handwerks, Verknappung von Grund und Boden, Teuerung, Mißernten, die Eigentum und Wohlstand gefährdenden Formen des Erbrechtes usw. Zusätzliche und bisher vernachlässigte Auswanderungsmotive sind in den von den Obrigkeiten errichteten Heiratsverboten zu sehen, die sich bis in das 19. Jh. ausbreiten und verstärken. Die verzögerten oder zumindest gehemmten Eheschließungen und Familiengründungen nehmen wir auch durch hohes Heiratsalter und späte Familiengründung sowie durch einen hohen Anteil von unverheirateten Männern und Frauen statistisch deutlich wahr. Die Geringschätzung der Perspektivlosigkeit der vom Eheverbot betroffenen ländlichen und städtischen Bevölkerungsgruppen sowie der strukturell bedingten Push-Effekte versperrt uns die Sicht auf tiefer gelagerte Ursachen, Motive und Diskurse welche die Entscheidung für die Auswanderung herbeigeführt und die Energien für das Durchhalten bereitgestellt haben. Oder anders gesagt: Wie verzweifelt müssen die Auswanderer und die weit höhere Zahl der an der Auswanderung gehinderten Menschen gewesen sein, daß sie bereit waren, Familien, Freunde, Nachbarn, die Vorfahren auf dem Friedhof und die Heimat zu verlassen. Fragen und Probleme, die wir auch an die Migrationsproblematik der Gegenwart stellen müssen. Die Auswirkungen der Migration auf Familienbildung und Familienstrukturen Zukunftsplanung und vorausschauende Familien- und Heiratspolitik beginnen sich bereits vor dem konkreten Beginn der Auswanderung anzubahnen. Diese Prozesse vollziehen sich einerseits durch die Erweiterung von Familien, die lediglich aus einem (jungen) Ehepaar mit oder ohne kleine Kinder bestanden. Die Aufnahme eines männlichen Verwandten diente der Existenzsicherung während der gefahrvollen Wanderung als auch der risikoreichen Anfangszeit der Kolonisierung. Zum Anderen wird die Zukunftsplanung vor allem in der Heiratspolitik sichtbar. Denn jedes Ehepaar, und sei es noch so jung, erlangte laut Manifest Katharinas II. auf diesem Wege einen Rechtsanspruch auf die Zuweisung eines Anwesens in den Kolonien. Ferner werden auf diesem Wege bewußt Verwandtschaftsbeziehungen aufgebaut, welche die künftige Existenz im Einwanderungsland für mehrere Generationen zu sichern vermögen. Die Heiratsaktivitäten nehmen im Laufe der weit über ein Jahr andauernden Anreise oftmals turbulente Formen an. Die Trecks der Auswanderer und ebenso die Orte langer Aufenthalte – z.B. Roßlau, Lübeck, Oranienbaum usw. – stellen „Heiratsmärkte“ von bis dahin kaum gekanntem Ausmaß und Zuspruch dar. Sterberate, Wiederverheiratung, Familienstrukturen Migrationsprozesse forderten zu allen Zeiten nicht nur emotionale und materielle Opfer, sondern auch Menschenleben. Die in den letzten Jahren veröffentlichten Quelleneditionen (siehe Quellenverzeichnis) erlauben uns heute, die Zahl und den Personenstand der unterwegs Verstorbenen einer genaueren Prüfung zu unterziehen. Auf diesem Wege lassen sich u.a. neue mikro- und makrosoziologische Muster des Strukturwandels der Kolonistenfamilien gewinnen. Ein damit eng verknüpftes Phänomen zeigt sich in den zahlreichen Heiraten, die von verwitweten Vätern und Müttern mit Kindern eingegangen worden sind um die Funktionsfähigkeit und damit die Weiterexistenz der Kolonistenfamilie sicherzustellen. Denn der Tod war ein ständiger Begleiter der Migranten. Das gilt vor allem für die Reisewege zu Lande und zu Wasser von St. Petersburg nach Saratow, aber auch für die ersten Monate und Jahre nach der Ankunft in der Kolonie. In manchen Kolonien waren über 40 Prozent der Familien von solchen Todesfällen betroffen. Die hohe Sterblichkeitsziffer von Eltern und die anschließende Wiederverheiratung der überlebenden sowie die große Zahl von aufgenommenen Waisenkindern ließen in großem Umfang „Patchworkfamilien“ in unterschiedlicher Zusammensetzung entstehen. Diese Situation findet ihren sichtbaren Niederschlag noch in den Zensuslisten von 1775 und 1798. Die Demographische Entwicklung Die Erkenntnismöglichkeiten für die familiengeschichtlichen Strukturen erweitern sich um die demographischen Dimensionen der wolgadeutschen Kolonien, die sich aus dem quantifizierbaren Quellenmaterial gewinnen lassen. Anhand der genannten Quellen läßt sich eine nicht geringe Anzahl von Auswandererfamilien beobachten. Von den ursprünglichen Geburts-, Wohn- und Heiratsorten ausgehend, lassen sie sich in den in Etappen über Lübeck und St. Petersburg bis in die zugewiesene Kolonie beobachten. Die Analyse von Kirchenregistern, Transportlisten, Einwandererverzeichnissen und Zensuslisten macht die demographischen Prozesse ebenso sichtbar wie die Umstände der Familienbildung. Damit sollen vor allem auch die Grundlagen für Untersuchungen zu Bevölkerungs- und Familienstrukturen der Wolgadeutschen im 19.Jahrhundert geschaffen werden. Quellen und Literatur in Auswahl Quellen: Igor R. Pleve: Lists of Colonists to Russia in 1766. “Report by Ivan Kulberg”. Saratov 2010. Igor R. Pleve: Einwanderung in das Wolgagebiet 1764 – 1767. 4 Bde. 1999 – 2008. 1775 and 1798 Census of the German Colonies Along the Wolga. Transport of the Volga Germans from Oranienbaum to the Colonies on the Volga 17661767. Transl. & Ed. by Brent - Alan Mai. Lincoln (Nebraska) 1998. Decker, Klaus-Peter: Büdingen als Sammelplatz der Auswanderung an die Wolga 1766. Büdingen 2009. (Heiratsregister) Literatur: Igor R. Pleve: The German Colonies on the Volga: The Second Half of the Eighteenth Century. Lincoln (Nebraska) 2001. Jean-François Bourret: Les Allemands de la Volga: histoire culturelle d'une minorité, 1763-1941. Lyon 1986. Roger P. Bartlett: Human Capital: The Settlement of Foreigners in Russia 1762- 1804. Cambridge 1979. Alexander, Jacob und Mary Eichhorn: Die Einwanderung deutscher Kolonisten nach Dänemark und deren weitere Auswanderung nach Russland in den Jahren 1759-1766. Bonn – Midland (Michigan) 2012. Lang, Gerhard: Kolonisten aus Schleswig-Holstein in Rußland. Selbstverlag. Magdeburg 2009 (5. Aufl.) Josef Ehmer: Heiratsverhalten, Sozialstruktur, ökonomischer Wandel. England und Mitteleuropa in der Formationsperiode des Kapitalismus (Kritische Studien zur Geschichtswissenschaft 92). Göttingen 1991. Hartung Wolfgang, Apl. Prof. Dr. phil., Akademischer Oberrat a.D., Universität Duisburg-Essen А.В. Белов (Москва) Четыре эпохи «Немецкой слободы» Москвы Зимой 1578 г. по приказу Ивана Грозного, большинство проживавших в Москве европейцев были подвергнуты опале. До сих пор до конца не ясно, в чем причина жестоких действий благоволившего к иноземным царя. Итогом стало их массовое переселение за пределы города, которое велось (преимущественно) из района улицы Покровка, где располагалась одна из наиболее крупных немецких общин. Не желавшее тратить лишние средства, государство перевезло опальных по начинавшейся от Покровки Стромынской зимней дороге за ближнее к городу село Елох. Здесь в междуречье реки Яузы и Чечеры была основана первая или Старая Немецкая слобода. Приезжавший в Россию в 1606 г. краковский дворянин Станислав Немоевский писал: «На север от города есть село, ...где живут немцы... Построено около полутораста хат московском способом, с черными избами над рекою Яузой»5. К началу XVII в. слобода стала одним из наиболее богатых пригородов Москвы, что спустя несколько лет спустя явилось причиной ее трагической гибели. При подавлении поляками восстания москвичей в марте 1611 г. иноземные офицеры подожгли столицу. Одновременно с пожарами начался безудержный грабеж. Не минула эта участь и Немецкую слободу. Разгром был до того беспощадным, что до сих пор неизвестно ни сколь большой она была, нигде располагалась. Лишь относительно недавно в районе дома № 12 по Ладожской улице археологи встречали фрагменты керамической посуды второй половины XVI – начала XVII в. Более 40 лет на месте разграбленного и сожженного дотла поселения оставались только пустыри. К 1638 г. но всем городе насчитывалось около 250 дворов, принадлежащих иностранцам6. Однако пережившие интервенцию и оккупацию москвичи стали воспринимать европейцев крайне враждебно. Постоянные стычки русских с иностранцами стали привычным явлением для Москвы 30 – 40-х гг. XVII в. Конфронтация не могла длиться бесконечно. С приходом на патриарший престол летом 1652 г. митрополита Никона, человека одержимого идеей борьбы за чистоту веры, натиск на иноземцев усилился. Уже осенью царь Алексей Михайлович издал указ, согласно которому: «Афанасий Иванов Нестеров да дьяки Федор Иванов и Богдан Арефьев строили новую Иноземную слободу за Покровскими воротами, за Земляным городом подле Яузы-реки, где были впередь сего немецкия дворы при прежних великих государях»7. Официально новая слобода получила название Новоиноземской, но москвичи будут называть ее Новой Немецкой или Кукуем. Сюда в обязательном порядке переселили большую часть московских «немцев». В сознании массового читателя образ именно этого поселения связывается с началом европейского просвещении Москвы, приведшего к преобразованиям Петра Великого. Данная формула столь глубоко укоренилась, что многие сегодня не всегда замечают одну деталь: дата повторного основания иноземной слободы за Покровскими воротами и начало реформ Петра отдалены друг от друга почти полувековым интервалом. Немоевский С. Записки Станислава Немоевского. М., 1907. С. 41. Богоявленский С.К. Московская Немецкая слобода // Известия Академии Наук СССР. Серия истории и философии. Т. IV. Вып. 3. 1947. С. 222. 7 Там же. С. 211-212. 5 6 Подавляющее число приезжавших в Россию и селившихся в слободе в середине XVII в. «немцев» были военными, т.е. людьми, являвшимися зачастую откроенными авантюристами. Один из видных русских военачальников, шотландец по происхождению, Патрик Гордон так отозвался в своем дневнике о большинстве иностранных офицеров в русской армии: «Значительная часть их были дурные и низкие люди. Многие из них никогда не служили офицерами, но вне родины выдавали себя в этом звании»8. Офицеры, чувствовавшие себя полными хозяевами, причиняли не малые неприятности другим категориям населения и в первую очередь купцам. Конфликты внутри поселения не мешали ему шириться и разрастаться. Всего за 35 лет слобода выросла на 160 усадеб9. Одновременно с военными людьми и купцами здесь селись мастера. Прибывавшие в страну ремесленники заключали договор с государством на 4-5 лет. По истечении срока оно могли перезаключить его или перейти в разряд «вольных мастеров». Правда и тех и других бы немного. К 1665 г. их насчитывалось всего 25 человек, из которых половину составляли портные. Затем шли «серебряники» (8 чел.), «ружейники» (4 чел.) и по одному – два человека других специальностей («пушечник», «гранатчик», «кружевник» и др.)10. С установлением власти Петра I существенные изменения произошли в судьбе иноземного поселения. В 1702 г. был издан царский манифест, приглашавших мастеров «вольных профессий» ехать в Россию для «прокормления своим художеством». Под напором вновь приезжавших Немецкая слобода теряла характер военного поселения. Уже к концу правления Петра ремесленники вытеснили «служилых людей» на второе место по численности. С начала XVIШI в. развитие слободы пошло по пути формирования элитарного городского района. Не последнее место сыграла при этом любовь Петра к Немецкой слободе, где он неоднократно бывал. В 1697 – 1699 гг. здесь по велению царя возводится дворец для его ближайшего друга, полковника Франца Лефорта (ныне здание Российского государственного военно-исторического архива). Спустя 12 лет рядом было возведено здание Сената. Отсюда, а не из московского Кремля, осуществлялось управление Российским государством. Со временем в Немецкой слободе возводятся дворцы крупных государственных деятелей и богатейших людей России: канцлера графа А.П. БестужеваРюмина (улица 2-ая Бауманская), министра народного образования графа А.К. Разумовского (улица Казакова) и многих других. В конце по близости возникает «Слободской дворец», предназначенный для проживания в «Первопрестольном» городе императора и его семьи. По соседству с ним в «Гловинском саду»11 долгое время функционировал один из первых полноценных театральных зданий Москвы 12. К концу века территория Немецкой слободы стала излюбленным местом проживания крупнейших представителей русской аристократии, вызывая тем самым интерес к себе даже со стороны знатнейших гостей (в частности австрийского императора Иосифа II13). Важнейшим этапом истории этого (уже по сути бывшего пригородного) района стал «великий пожар» сентября 1812 г. И дело сводилось не только к тому, что территория Немецкой слободы практически полностью выгорела14. Ущерб, оставленный пожаром (слобода была одним из не многих районов Москвы обладавшей преимущественно Богоявленский С.К. Указ. соч. С.226. Там же. 10 Там же. С. 225. 11 Российский государственный архив древних актов (РГАДА). Ф. 16. Оп. 1. Д. 573. Л. 23. 12 Болотов А. Т. Жизнь и приключения Андрея Болотова: Описанные самим им для своих потомков: В 3 т. Т. 2. 1760-1771. М., 1993. С. 231. 13 РГАДА. Ф. 16. Оп. 1. Д. 573. Л. 23. 14 Генеральный план столичного города Москвы. С назначением сгоревших домов под тушью // Русские и Наполеон Бонапарте… М., 1813; Списки сгоревших, взорванных и уцелевших строений после оставления Москвы французами // Бумаги, относящиеся до Отечественной войны 1812 года, собранные и изданные П.И. Щукиным. Ч. I. М., 1897. С. 57-58. 8 9 каменной застройкой), привел к значительным материальным потерям. Восстанавливать дворцы было уже не выгодно. Представители старого дворянства начали покидать этот некогда цветущий уголок города. Им на смену в значительной степени пришли старообрядцы, предавшие району иной облик, а его жизни – новое содержание. Белов Александр Викторович, старший научный сотрудник Института российской истории Российской академии наук (ИРИ РАН), Центр изучения истории территории и населения России, доцент, профессор Государственной академии славянской культуры (ГАСК). Москва. Россия. А.Л. Клейтман (Волгоград) «Замечания по «Историческим сообщениям» г-на П. Нойбауера» - неизвестная рукопись И.Я. Лерхе по истории Нижнего Поволжья Иван Яковлевич Лерхе (Iacob-JohannLerche) родился 17 декабря 1708 г. в Потсдаме. После обучения в Галльском университете, в 1731 г. получил диплом доктора и переехал в Россию, где был принят на военную службу и назначен главным врачом в Астраханский корпус, в это время ведший боевые действия против персов. В период с начала 1733 г. до конца 1735 г. И.Я. Лерхе принимал участие в военном походе, в ходе которого посетил Дербент, Баку, Шемаху и другие места Кавказа. После начала турецкой войны в 1736 г. он был переведен в армию П. Ласси в качестве фельд-медика, а позже командирован на Донец и в Харьков для борьбы с появившейся там чумой. В 1742 г. принимал участие в шведском походе П. Ласси. В 1746-1747 гг. И.Я. Лерхе вновь посетил Прикаспийский регион, на этот раз в качестве сопровождающего русское посольство С.Ф. Апраксина в Персию. В 1750 г. он был назначен штадт-физиком, заведующим московской главной аптекой и «медицинским огородом» в Москве. В 1751 г. переведен на такую же должность в СанктПетербург, с назначением медицинским советником директора Медицинской канцелярии, а в 1760 г. после смерти П.З. Кондоиди стал ее начальником. В 1764 г. за успехи на службе был произведен в коллежские советники. Умер И.Я. Лерхе в 1780 г. в Санкт-Петербурге [1, с. 316-317]. На протяжении многих лет И.Я. Лерхе вел дневники, путевые записки, в которых описывал посещаемые им места, фиксировал результаты своих исторических и географических изысканий. Он старался сопоставить результаты своих наблюдений с трудами своих предшественников – ученых и путешественников, что сделало его дневники и путевые записки полноценными научными сочинениями, уникальными для своего времени. Дневники И.Я. Лерхе, содержащие описание его путешествий по Каспийскому морю (1733-1735 гг. и 1745-1747 гг.), вызвали живой интерес уже у его современников. В 1760 и 1762 гг. в журнале “Sammlung Rußischer Geschichte” Г.Ф. Миллер опубликовал замечания Лерхе на записки о Кавказе и о волжских калмыках немецкого путешественника Г. Шобера, посетившего Нижнее Поволжье в конце 1710-х гг., поскольку в ходе своих поездок по этому региону И.Я. Лерхе обнаружил многие неточности и ошибки, вошедшие в труд его предшественника [2]. В 1769 г. в журнале А.Ф. Бюшинга (“Magazin für die neue Historie und Geographie”) были опубликованы выдержки из дневников И.Я. Лерхе, содержащие описание путешествия из Москвы в Астрахань и далее по Каспийскому морю в 1733-1735 гг.[3]. В 1776 г. в этом же журнале было издано описание его второй поездки в Персию[4]. После смерти И.Я. Лерхе, в 1790 г. в журнале «Новые ежемесячные сочинения» был опубликована «Выписка из путешествия Иоганна Лерха, продолжавшегося от 1733 года по 1735 год из Москвы до Астрахани, а оттуда по странам, лежащим на западном берегу Каспийского моря» – перевод публикации А.Ф. Бюшинга 1769 г.[5] В 1790-1791 гг., в «Новых ежемесячных сочинениях» был опубликован и перевод дневников И.Я. Лерхе, содержащих описание его второго путешествия по Волге и Каспийскому морю – «Известие о втором путешествии доктора и коллежского советника Лерхе в Персию от 1745-1747 г.» (перевод был выполнен А. Клевецким и М. Судаковым)[6]. Тогда же, в 1791 г. А.Ф. Бюшингом было предпринято новое издание дневников И.Я. Лерхе, с предисловием, содержащим биографические сведения об их авторе, и небольшими научными комментариями [7]. До настоящего времени эта книга остается наиболее полной публикацией творческого наследия И.Я. Лерхе, наиболее информативным источником по его научной деятельности. В Российской национальной библиотеке отложились десять томов рукописей путешественника: четыре тома дневников и шесть томов его переписки [8]. В настоящее время в Волгограде коллективом исследователей ведется изучение этих рукописей как источников по истории Нижнего Поволжья, а также подготовка отдельных их фрагментов к публикации. Автором настоящей статьи в ходе архивных изысканий среди документов из «портфелей Миллера», хранящихся в РГАДА, была выявлена рукопись “Anmerkungen zu Hr. P. Neubauers Histor. Nachrichten” («Замечания по «Историческим сообщениям» г-на П. Нойбауера») [9]. В тексте документа его автор не указан. В описях к указанному фонду авторство данной рукописи также никак не атрибутировано. Тот факт, что она хранится в фонде Г.Ф. Миллера, первоначально натолкнул на мысль, что историк и является автором отзыва, как было установлено в ходе дальнейших изысканий – ошибочную. Выявленный документ представляет собой отзыв на практически неизвестную для широкого круга исследователей работу Иоганна Нойбауера, главы евангелическолютеранской общины Астрахани середины XVIII в., рукопись которой сохранилась в Санкт-Петербургском филиале архива Российской академии наук [10]. Однако данный документ представляет интерес не только как источник, позволяющий пролить свет на деятельность пастора Нойбауера как историка, но и обладает самостоятельной научной ценностью, поскольку содержит дополнения и интересные замечания по целому ряду сюжетов истории Нижнего Поволжья и Юга России в XVIII столетии. В центре внимания авторов астраханской истории и отзыва на неё – география, климат, животный и растительный мир Нижнего Поволжья; кочевые народы Нижней Волги (калмыки и татары): образ их жизни, быт, взаимоотношения с местным русским населением; международные отношения (войны и торговые связи) России с Турцией и Персией, для которых Астраханская губерния была пограничным регионом; локальная история города Астрахани и астраханской немецкой общины и ряд других вопросов. Структура отзыва соответствует структуре сочинения пастора Нойбауера: автор приводит номера глав и параграфов, в которых были допущены ошибки или неточности, и свои комментарии, дополнения и исправления к ним. Автор отзыва исправил несколько неточностей в личных именах и географических названиях, допущенных И. Нойбауером (например, название реки – Ахтуба, а не Ахтува), привел дополнительные сведения о географических объектах (Сарпинском острове на Волге напротив Царицына, Долгом острове, на котором располагалась Астрахань и т.д.) и персоналиях (Петр Винсент Поссиет, управляющий астраханскими садами, инженере-генерале Петре де Бригни, который занимался строительством Астрахани по утвержденному плану и др.), речь о которых шла в рецензируемой им рукописи, отметил несколько сомнительных моментов при описании исторических событий (например, маловероятность нападения турок на Астрахань с Каспийского моря, поскольку весь турецкий флот располагался на Черном море и т.д.). Как показал текстологический анализ рукописи, её авторство следует отнести перу И.Я. Лерхе. В пользу данной версии свидетельствуют следующие моменты: - автор отзыва пишет о Петре Поссиете как о своем тесте (“Dieser Tscherk[asow] suchte die letzteren Jahre des Dienstes meines alten Schwiegenvaters ihm große Hinderniß im Weg zu legen…“). Как известно, И.Я. Лерхе был женат на дочери Петра Поссиета. В отделе рукописей Российской национальной библиотеки сохранилась его обширная переписка с тестем; - в 1732-1735 гг. автор отзыва был фельдмедиком при военном корпусе, располагавшемся в Персии (“Das hat gedauert bis A 1735. da diese Armee Persien verließ u. durch Astrachan zurück nach Asov marschierte, wobei ich mich von A.1732 bis 1735 als Feldmedicus bestande u.A 1736 der Armee nachfolgte“), что соответствует известным сведениям о биографии И.Я. Лерхе; - в 1747 г. автор отзыва, так же, как и И.Я. Лерхе, находился в Астрахани (“Zu der Zeit war aber die Kirche schon transportiert und auf den angewiesenen Platz samt Pastorat u. Schulwohnung völlig wieder aufgebauet, so alles zu meiner Zeit A 1747 geschah”). - наконец, дневники И.Я. Лерхе, хранящиеся в Российской национальной библиотеке, и отзыв на сочинение пастора И. Нойбауера из «портфелей Миллера» написаны очень похожим почерком. Таким образом, «Замечания по «Историческим сообщениям» г-на П. Нойбауера» является одной из работ немецкого доктора, ученого, путешественника И.Я. Лерхе. Вполне вероятно, отзыв был составлен по просьбе или заданию Г.Ф. Миллера, так же как и опубликованные в “Sammlung Rußischer Geschichte” замечания Лерхе на записки о Кавказе и о волжских калмыках Г. Шобера. Выявленная рукопись представляет существенный интерес в контексте историографии Нижнего Поволжья и, в связи с этим, в ближайшее время будет подготовлена к публикации. Источники и литература Русский биографический словарь: Павел преподобный – Петр (Илейка) / Изд. под наблюдением председателя Императорского Русского Исторического Общества А. А. Половцова. СПб.: тип. И. Н. Скороходова, 1902. Т. 13. Anmerkungen über Herrn D. Schobers Memorabilia Russico-Asiatica zu Anfange dieses Bandes von Herrn Hofrath Lerche // Sammlung Rußischer Geschichte. Bd. 7. 1763. St. 5, 6. S. 531-546. Auszug aus dem Tagebuch von einer Reise, welche D. Johann-Jacob Lerch von 1733 bis 1735 aus Moscau nach Astrachan und in die auf der Westseite des Caspischen Sees belegene Länder gethan hat // Magazin für die neue Historie und Geographie, angelegt von D. A.-F. Büsching. Theil III. Halle, 1769. S. 1-44. Nachricht von der zweiten Reise nach Persien, welche der kaiserl. Russische Collegienrath Herr D. Johann-Jacob Lerch von 1745 bis 1747 gethan hat. Ausgefertigt 1765 // Magazin für die neue Historie und Geographie, angelegt von D. A.-F. Büsching. Theil. X. Halle, 1776. S. 367-476. Лерхе И.Я. Выписка из путешествия Иоанна Лерха, продолжавшегося от 1733 года по 1735 год из Москвы до Астрахани, а оттуда по странам, лежащим на западном берегу Каспийского моря // Новые ежемесячный сочинения. 1790. Ч. 43. № 1. С. 3-53; ч. 44. № 2. С. 69-97; ч. 45. № 3. С. 66-100. Лерхе И.Я. Известие о втором путешествии доктора и коллежского советника Лерха в Персию от 1745 до 1747 года. Пер. с нем. А. Клевецкого и М. Судакова // Новые ежемесячные сочинения. 1790. Ч. 48. С. 75-102; ч. 50. С. 44-96; ч. 52. С. 44-66; ч. 53. С. 2047; ч. 54. С. 73-95; 1791. Ч. 55. С. 55-79; ч. 56. С. 77-93; ч. 57. С. 87-99; ч. 58. С. 63-82; ч. 60. С. 82-90; ч. 62. С. 58-83. Dr. J. Lerche's Lebens- und Reise-Geschichte von ihm selbst geschrieben und mit Anmerkungen und Zusätzen von Büsching. Halle, 1791. ОР РНБ. Ф. 431. Д. 1-10. РГАДА. Ф. 199. П. 348. Д. 20. Примечания к историч. известиям об Астрахани Нейбауера. СПФ АРАН. Р. I. Оп. 100. Д. 35. 1756-1760. Historische Nachricht von der Ankust der Deutschen in Astrachan und von ihren Kirchen Zustand, ausgesetzet von Johann Neubauer, Pastor von der Evangelisch-Lutherischen gemeine in Astrachan. Клейтман А.Л., кандидат исторических наук, доцент. Волгоградский филиал ФГБОУ ВПО «Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации». Россия. Т. Чернова-Деке (Берлин) Особенности образования немецких колоний на Кавказской окраине Российской империи (Легенды и реалии. Историографический дискурс). 1. Приступая к исследованию казалось бы узкой темы в рамках истории российских немцев и кавказоведения, четко не представлялось, сколько откроется проблемных полей в ее историографии. Понять и уточнить их – насущная задача на сегодня, в частности по преодолению стереотипа «империи зла» в сознании современных соседей России. Переосмысление сути «владычества» Кавказом в рамках понятия «новая имперская история постсоветского пространства» предполагает отказаться от слишком узкого подхода к освещению немецкой колонизации (вне переселенческой и колонизационной политики, влияния мухаджирства, в отрыве от социальноэкономического и политического развития края). 2. Важным моментом в рассмотрении темы явилась попытка обратиться к истокам иностранной колонизации (территория Предкавказья в эпоху Екатерины II). Впервые мысль о «приведении в известность порожних земель» у рек Терек и Кума /обсуждение проекта о вызове иностранцев 1752 г./ при Елизавете Петровне. Тактика Екатерины II (Манифест 1785 г.) по привлечению иноземцев для хозяйственного освоения региона, ее одобрение идеи организованного переселения немцев-колонистов с Волги (доклад Вяземского, 1778 г). Преемственность в политике Александра I. 3. Общее и особенное в образовании немецких колоний на Северном и Южном Кавказе. Общее: зона военных конфликтов; единое гражданское административное управление (г. Тифлис); частая реорганизация органов управления; полиэтничность и поликонфессиональное окружение; почти одновременное появление немецких колоний, изначально на казенных землях; замкнутость ареалов. Особенное: одноразовая акция массового переселения швабов из Вюртембергского королевства «за Кавказ» (в Азию) в 1817/1818 гг. и водворение их – на казенный счет, вопреки закона 1810 г.; специфика административного управления и духовных дел колонистов. Сев. Кавказ – перманентный стихийный приток немцев-колонистов с Поволжья, из Новороссии и Бессарабии. Первые 9 колоний до серед. XIX в. Дальнейшее создание колоний и хуторов в основном на арендованных и купленных землях. Лишь незначительная иммиграция из южной Германии в конце 70-х – нач. 80-х гг., когда был упразднен статус колониста. (В виде исключения чилиасты «движения Исхода» получили казенные земли, ряд привилегий, основали 6 колоний (Гнаденбург и др.). В историописании (с середины 90-х гг.) немецкой колонизации вызывает сомнение вывод (Т.Н. Плохотнюк, кн., гл. 1, с. 167) о трех этапах этого процесса. Начало 1-го этапа – конец XVIII в. – представляется не убедительным, поскольку первое поселение поволжских колонистов (347 чел.) к 1791 г., не выдержало испытание временем. Лишь после паузы свыше 25 лет, началось основание колоний и водворение колонистов. Две – в районе КМВ (по архивным док. к 1835 и 1837 гг.). Поволжские немцы самовольно переселилась в Шотландскую колонию Эдинбургских миссионеров, часть их из-за конфликта отселилась в 1817 г. в г. Св. Крест. 2-й этап характеризуется как «мощное переселенческое движение». (Заметим, что немцы составляли в среднем 1% населения до 1914 г.; их было в 1941 г. около 40 тыс. чел.) 3-й этап – «самый кратковременный» приходится на 20-е гг. (в годы советской власти!) и представлен тремя группами поселенцев: мигрантами, реиммигрантами и иммигрантами. Думается, комментарии по классификации этих мигрантов излишни. 4. Особенности становления анклава немецких колоний на Южном Кавказе многообразны. Переселение около 530 семей немцев «за Кавказ» и создание 8 колоний (с учетом колонии ремесленников в Тифлисе). В современной отечественной историографии проблема нашла освещение лишь с 2006 г. (статьи в сб. науч. конф., в ж. „Отечественная история“, „Диаспоры“, „Вопросы истории“, монография 2009г.) и с 90-х гг. – в азербайджанской научно-публицистической литературе. Хочется отметить заметный вклад азерб. коллег в исследование проблематики. Но есть дискуссионные вопросы. Например, достоверность легенды – о личном приглашении швабов на Кавказ Александром I; показ огромных людских потерь в пути (Зейналова... c. 21, 23) без учета общей эмиграции в Россию; расхождения по вопросу о количестве оказавшихся в Грузии швабских семей (400, с учетом примкнувших под Одессой); неточности в подаче структуры органов административного управлении колониями. Этот аспект оказался фрагментарно изученным.Так, не точны даты упразднения Грузинской Конторы, ухода смотрителя колоний, передачи колонистов в ведение губернских, уездных и местных учреждений и др. В современных работах разнятся подходы к рассмотрению отдельных аспектов, например, об отношении мусульман к немцам в первые годы их пребывания или оценки политики царского правительства. Уважительный момент затронутых национальных чувств порой подменяет проявление националистической позиции либо конъюнктурных целей. Принцип историзма, признание реальных фактов недоброжелательности татар или помощи колонистам со стороны армян, выявление причинно-следственных связей, призваны служить объективности историописания. Сегодня идет поиск концепции (на перекрестке мнений) и места данной темы в кавказоведении, требуется уточнение вопросов об исторической географии северокавказского региона (дореволюционный период), о сущности и периодизации «немецкой колонизации». Позитив, что впервые рассмотрена роль генерала А.П. Ермолова в появлении немецких колоний в Закавказье, специфика их становления на территории собственно Грузии. Однако в новейшей российской историографии отсутствует комплексное исследование темы «Немцы на Кавказе»: более широкая, чем колонизация, постановка проблемы и, возможно, освещение ее до депортации в октябре 1941 г. и последствий этого акта для региона и немцев на сегодня. 5. Аспект: об ответственности автора. Вносимые неточности – дат, имен и т.д. – не только снижают качество исследования, но несут опасность дальнейшего тиражирования ошибочных утверждений или данных. Ограничусь одним примером. Удивительно утверждение Т. Плохотнюк (кн., с. 27), что «Правила об устройстве поселянсобственников (бывших колонистов)» 1871 г. «сохраняли свободу поселян от воинской повинности только в течение десяти лет со дня введения нового статуса, т.е с 1871 по 1881 г.» Это повторено в 3-х публикациях, при этом ни слова о реформе 1874 г. и введении воинской повинности. К сожалению, уже в книге Казначеева А.В. «Развитие СК окраины России» – Пятигорск, 2005 г. – доверительно, со сноской, повторяется /с. 159/ вымысел, что «с 1881 г. колонистам вменялась в обязанность воинская повинность». Так насаждение грубых ошибок дает возможность тиражировать их! Фацит: не достаточно уметь пропагандировать высокую научность, более важно уметь добросовестно и глубоко работать с первоисточником. Источники и литература: Полное собрание законов Российской империи. Акты, собранные Кавказской Археографической комиссией (далее – АКАК). Архив Главного управления наместника Кавказскаго. Т. VI, Ч. I – Тифлис, 1874. Национальный Архив Грузии – Центральный исторический Архив (НАГр. ЦИА). Цуциев А.А. Атлас этнополитической истории Кавказа (1774-2004). – М.: Изд. Европа, 2006. Плохотнюк Т.Н. «Российские немцы на Северном Кавказе». М. 2001 Чернова-Дёке Тамара, кандидат исторических наук . Берлин. Германия. А.В. Белов (Москва) Немецкий изобретатель Франц Лепех и чудо-оружие русского императора Александра I Русский император Александр I, зная, что война неизбежна, искала средств остановить «Злодея». Мир стоял на пороге технической революции, и Александр обратил свои взоры в эту сторону. Через посланника России в Штутгарде Александр получил сообщение, что Наполеон преследует и старается вывезти во Францию немецкого изобретателя, стремящегося построить боевую машину, способную уничтожать «целые эскадроны». Конструктором этим был Франц Леппих, известный изобретением необычного инструмента «панмелодикона». 14 мая 1812 года15 (т.е. ровно за 3 недели до разрыва отношений Франции с Россией) Леппиха доставили в Москву, проднелав это самым секретным образом. Об успешном осуществлении операции императору рапортовал лично Московский гражданский губернатор Н.В. Обрезков16. Предложенный технический проект, предложенный Леппихом, предусматривал создание воздушного корабля, который будет «невступно» (без перерыва) совершать полет в течении трех часов, «в разных направлениях, как вперед, так и назад, по ветру и против ветра подымаясь и опускаясь по своему произволу, сделав 45 французских миль». Таким образом, расстояние почти в 700 километров, порасчетам Леппиха, его шар сможет покрыть за 13 часов. При этом он переместит до 5-и тонн грузза и в том числе 40 человек экипажа. Конечным итого проекта должно будет стать создание для России целой воздушной флотилии из 50 кораблей!! Леппиха доставили, предоставив неограниченный кредит. Для создания шара Обресков и Ростопчин предоставили изобретателю «подмосковную» усадьбу князя Н.Г. Репнина Воронцово, расположенное в 6-и верстах к востоку от столицы, за Калужской заставой. Работы проводились в состоянии строжайшей секретности. Леппих и купировавший его деятельность офицер получили новые имена и паспорта («Доктора Шмита» и соответственно). Вплоть до конца работ во всех документах они шли только под новыми именами. Для связи использовались специально организованная для этого дела группа фельдъегерей во главе с подполковником Н.Е. Касторским. Непосредственная связь велась «через фельдъегерского прапорщика Jордана»17. Леппих приступил к работам в Москве не позднее 27 мая. Для их успеха требовалось доставить мастеров из его немецкой артели, которые и были привезены сотрудниками фельдъегерской службы. Последние очень гордились этой своей операцией. Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА). Ф. 846. Оп. 16. Д. 3592. Л. 1. РГВИА. Ф. 846. Оп. 16. Д. 3592. Л. 1. 17 РГВИА. Ф. 846. Оп. 16. Д. 3592. Л. 2об. 15 16 Один из них хвастался, что «украл из Австрии 40 рабочих»18, по сути перед носом Наполеона. Первоначально дела шли очень обнадеживающе. К началу августа в Воронцове над шаром трудилось около 100 человек, которые работали по 17 часов. 7 июля Ростопчин рапортовал Александру I, что первая машина будет готова к 15 августа. Экипаж ее составят 50 человек! Крайне увлекшись проектом Главнокомандующий Москвы просил назначить его в будущую команду дирижабля, сделав «прапорщиком…Леппиха». Но шар не смог полететь, ни к оставлению Вильны, ни к падению Смоленска. Панировали успеть запустить «аеростат» к генеральному сражению. Александр I даже поставил об этом в известность М.И. Кутузова, который накануне Бородинского боя обращался с письмом к Ростопчину, испрашивая, «можно ли им будет воспользоваться, прошу мне сказать и как его употребить удобнее»19. Последняя попытка поднять в небо, правда, не большой, а меньший пробный шар, была предпринята 22 августа накануне оставления Москвы. Упоминание о ней преднамеренно оставил в «Войне и мире» Л.Н. Толстой. 2 сентября французы заняли Москву, искали секретное оружие, но шара так и не получили. К 1 сентября общие затраты на проект составили 148 тысяч рублей! Но русский царь был уверен в успехе, разрешил продолжить и вновь выделил немалые деньги. Леппих получил мастерскую в Ораниенбауме и возобновил работы. Уже 6 ноября он лично обещал царю, что в ближайшие дни, «воспользовавшись первым благоприятным случаем совершенного наполнения баллона…» лично на своем шаре прилетит в СанктПетербург, где постарается «опуститься в саду Таврическом»20. Царь продолжал надеяться в успех, но на этот раз Александр I не стал уже столь безусловно доверять обещаниям немца, назначив еще в середине сентября куратором его работ А.А. Аракчеева. Выбор был не случает: граф оказался единственного из посвященных, кто позволил себе с самого начала усомниться в реальности прожекта Леппиха, за что услышал августейшее: «Ты глуп». Однако и в этот раз Леппих не выполнил своего обещания. 30 октября 1813 г. Александр I, разраженный тем, что «не видя успеха в исполнении опыта» передал через Аракчеева свое распоряжение окончательно разобраться с шаром на заседании ученого артиллерийского комитета и составить заключение о его возможностях и необходимости. Есть мнение, что сам Леппих отказался от каких бы то ни было обсуждений своего проекта и отбыл в Вюрцбург (Германия). Но, скорее всего, дело обстояло иначе. Известно, что письмо о проведении экспертизы военными учеными-артиллеристами прибыла в Санкт-Петербург 22 ноября. Ровно за две недели до этого (8 ноября) Леппих заявил, что должен лично «предоставить графу Аракчееву обстоятельный отчет в успехе своего опыта»21. Получив необходимые для того документы он покинул Ораниенбаум, и отправился на встречу с графом в Варшаву, куда не явился. То есть просто сбежал. Затраты на обслуживание его проекта обошлись России в 320 тысяч рублей. Сам Лепех первоначально называл Александру I цену строительства машины в 40 тысяч. Был ли Леппих авантюристом? Неудача и полу-анекдотическое использование строительство шара в пропагандистках целях – сформировало пренебрежительное отношение к проекту и его автору, которого традиционно называют авантюристом. Но являлся ли Леппих расчетливым вором и обманщиком? Подобная точка зрения является итогом использования главного источника – воспоминания Ф.В. Ростопчина. Первоначально уверовавший в возможности создания такого вида техники, московский Главнокомандующий гордился своей причастностью к его созданию. Но когда пришло Рассказ Шнейдера // Попов А. Москва в 1812 году. М., 1875. С. 133. РГВИА. Ф. 1. Оп. 1. Д. 3574. Ч. III. Л. 72-72об. 20 Тихонравов А. Хроника Адской машины // Техника молодежи. 1970. № 3. С. 51. 21 Родных А. Тайная подготовка у уничтожению армии Наполеона в двенадцатом году при помощи воздухоплавания // История воздухоплавания и летания в России. Книга 2. СПб., 1912. С. 50-52. 18 19 горькое разочарование, что все труды и надежды оказались напрасны, это привело к резкой, смене отношения к шару на противоположные, что и выразилось в составленных позднее воспоминаниях. Кроме того за шар Ростопчину досталось еще и от Наполеона. Стремясь снять с себя ответственность за уничтожение Москвы, французский император воспользовался производством в Воронцове, чтобы обвинить московского Главнокомандующего в подготовке зажигательных снарядов для уничтожения вверенного ему города. Для формирования данного обвинения Наполеон не имел оснований, использую я первую очередь курсировали по городу слухи22. Белов Алексей Викторович, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института российской истории Российской академии наук (ИРИ РАН), Центр изучения истории территории и населения России, доцент, профессор Государственной академии славянской культуры (ГАСК). Москва. Россия. Г.П. Гизей (Уссурийск) Роль немцев в становлении Приморского края Владивосток, Уссурийск, Находка. Эти города часто вызывают в Европейской части и в Германии, в частности, очень неопределенные ассоциации. Названия звучат отчужденно и возникают сразу вопросы: что это за города?, как они выглядят?, какие люди там живут?, в какой части земли они находятся? Однако еще в 19 веке юг Дальнего Востока, в частности, Приморский край своими условиями проживания привлекал российских немцев-переселенцев. Они прокладывали пути к российскому Дальнему Востоку. Очень много немецких имен связано с Приморским краем, которые внесли и вносят достойный вклад в развитие Приморья В Приморье стали появляться немецкие путешественники и чиновники и Приморье постепенно становилось заметным торговым центром России. Немаловажную роль в развитии торговли в этом регионе играли немецкие предприниматели. Моряк Г. Л. Альберс и потомственный купец Г. Кунст (оба из Гамбурга) открыли здесь в 1864 свое дело, положив начало торговому дому "Кунст и Альберс". В 1875 во Владивосток прибыл выходец из Тюрингии, бухгалтер А. Даттан, возглавивший со временем "Кунст и Альберс". В истории этого торгового дома много замечательных и трагических страниц. По существу в ней просматривается судьба многих предприятий дореволюционной России. Гольденштед Карл Георгиевич- ученый агроном и садовод, старожил г. Владивостока, один из пионеров освоения Дальнего Востока. Он был главным владельцем земельных наделов полуострова Де-Фриз, создателем знаменитого на весь Дальний Восток Новогеоргиевского имения, слывшего в течение почти трех десятков лет многоотраслевым, прибыльным хозяйством. Он приехал в Приамурский край в 1870 году. Имея агрономическое образование, был назначен чиновником особых поручений при генерал-губернаторе, резиденция которого была в Хабаровске. Получив задание исследовать фауну и флору Приморской области, Карл Гольденштедт очень активно и добросовестно выполнял свои обязанности. Как писала газета "Дальний Восток" (№ 14, 19 января 1910 г.) "своими дельными отчетами и правдивыми донесениями он знакомил начальствующих лиц с истинными положениями дела; большинство проектов, касающихся землеустройства и садоводства края, проведено было в жизнь благодаря точным и ценным исследованиям неутомимого скромного ученого". Гольденштедт, к 22 Булгаков А.Я. Граф Ростопчин и пожар Москвы. Заметки к воспоминаниям Булгакова о 1812 годе // Эпоха 1812 года. Исследования. Источники. Историография: Сборник материалов. К 190-летию Отечественной войны 1812 года // Труды ГИМ. М., 2002. Вып. 132. С. 221. примеру, по собственной инициативе первым в крае начал опробовать способы культивирования диких растений. Адольф Петрович Рик – пивовар. Он, получив специальность пивовара, в 1873 г. в возрасте 22 лет кругосветным путем прибывает на Дальний Восток России во Владивосток, где и прожил всю свою жизнь с небольшим перерывом на переезд в Николаевск-на-Амуре (1876-1880). Поначалу трудился конторщиком в германских торговых компаниях, а затем с 1881 г. становится самостоятельным купцом 2 гильдии Владивостока. В 1882 г. избирается членом Церковного совета лютеранского прихода. 5 сентября 1902 года А. П. Рик с женой Амандой Генриховной и детьми Гертрудой, Вольдемаром и Маргаритой принимает российское подданство и вступает в купеческое сословие. Вскоре сначала арендует, а затем и становится владельцем пивоваренного завода на Первой речке. Шефнер Алексей Карлович. Его имя неразрывно связано с историей Приморского края как командира транспорта "Манджур". 20 июня 1860 г. он высадил с транспорта на северный берег бухты Золотой Рог воинскую команду 3-й роты 4-го Восточно-Сибирского линейного батальона в составе прапорщика Н. В. Комарова, 2 унтер-офицеров и 28 солдат, став одним из основателей порта Владивосток. 1 января 1864 г. произведен в капитаны 2 ранга, 1 января 1868 г. - в капитаны 1 ранга. В 1872-1874 гг. исполнял должность командира Владивостокского порта. Проявил себя умелым администратором при перебазировании Главного порта, кораблей, частей и учреждений Сибирской флотилии из Николаевска во Владивосток. Много сил отдал строительству служебных зданий, казарм, магазинов, госпиталя и т. д. 1-й председатель Морского собрания во Владивостоке. Корф Андрей Николаевич - первый генерал-губернатор Приамурья, в качестве которого он был назначен 14 июля 1884 года только что образованного Приамурского генерал-губернаторства в составе Забайкальской, Амурской и Приморской областей, в последнюю входили Чукотка, Камчатка и Сахалин. Поставленный на эту должность лично Александром III, А. Н. Корф был подотчетен только царю. Через три года он стал еще и наказным атаманом приамурских казачьих войск.Унтербергер Павел Федорович сыграл значительную роль в становлении Владивостока как военной крепости. 1 октября 1888 года его назначают военным губернатором Приморской области и наказным атаманом Уссурийского казачьего войска. Следующий год был важным для Приморской области. 30 августа на укреплениях Владивостока в связи с получением статуса крепости 2-го разряда, торжественно подняли крепостной флаг. Находясь в должности военного губернатора Приморской области почти 9 лет - до мая 1897 года (в 1896 году он получил чин генерал-лейтенанта), Унтербергер успел сделать многое. При его участии или с его ведома было выполнено большое количество работ, и в частности построены Уссурийская железная дорога, порт, плавучий и береговой доки, множество жилых и служебных зданий, введены в строй медицинские и учебные заведения, получила развитие торговля, установлены рейсы судов по приморскому побережью, открыты мореходные классы, обнаружены большие запасы угля в Сучане и начата его добыча, основано множество населенных пунктов по всей территории Приморья и многое другое. Пастор - Вольдемар Райхвальд. В 1923 году пастор Райхвальд с женой и дочерью Эрикой 10-ти лет переехал во Владивосток и столкнулся с большими трудностями. Лютеранская община после революции была небольшой и постоянно сокращалась, поэтому содержать пастора не могла. Поскольку Вольдемар Райхвальд был прекрасным знатоком математики, астрономии, географии и ботаники, ему приходилось давать уроки и таким образом зарабатывать на жизнь. Трудности с финансированием общины ему удалось преодолеть, установив связь с Германией через германского консула. Денежная помощь стала поступать с 1924 года, однако через некоторое время снова все обострилось: само существование лютеранского прихода было под вопросом из-за позиции новой советской власти по отношению к церкви и, кроме того, получение помощи из Германии после прихода к власти Гитлера стало невозможным. Манфред Брокман – пастор церкви св. Павла, духовный глава лютеранских приходов Дальнего Востока. Ему мы обязаны возрождением лютеранской церкви. В октябре 1993 года он решился на поразительный шаг: взять на себя восстановление и руководство лютеранской общиной во Владивостоке. Благодаря Брокману община в настоящее время занимает очень активную позицию, способствует новым контактам, прежде всего, по причине его происхождения между Гамбургом и Владивостоком. Архитектура старого Владивостока поражает разнообразием стилей, так как люди, населявшие его, привносили часть своей национальной культуры. Удивительно, как готика уживалась с модерном, а русский стиль соседствовал с барокко. Ценный архитектурный памятник в стиле поздней готики расположился на ул. Пушкинской, 14. Это евангелическо-лютеранская церковь Св. Павла или, как чаще называют ее горожане – кирха, самая старая каменная церковь в городе. Стиль постройки больше характерен для Северной Европы, как же такая редкость оказалась на Дальнем Востоке? Дело в том, что в начале освоения Владивостока лютеранская община играла значительную роль в жизни города. В нее входили губернатор Приморской области Унтербергер, немецкие предприниматели Кунст и Альберс, золотопромышленник Юрий Бриннер и другие влиятельные горожане. Благодаря им во Владивостоке и появилась лютеранская церковь. Вначале деревянная, а в 1907г. каменная - по проекту знаменитого немецкого архитектора Георгия Юнгхенделя. Литература Лотар Деег. Кунст и Альберс. Владивосток, 2002г. Интернет-ресурсы Гизей Галина Петровна, кандидат педагогических наук, доцент, доцент кафедры образования в области романо-германских языков Школы педагогики. Дальневосточный Федеральный университет, филиал в г. Уссурийске. Россия. Д.М. Иноятова (Ташкент). Инновации в Туркестане: вклад немецкой диаспоры Завоевание Средней Азии Российской империей и включение её в состав своего государства ускорило процесс разрушения традиционных методов развития культуры, экономики региона. Несмотря на то, что Туркестанское генерал-губернаторство, образованное в 1867 г. находилось далеко от центра, в южных границах империи, стратегические реформы, начатые в самом государстве в 70-е гг. XIX в. коснулись и её. Буквально за небольшой промежуток времени 15-20 лет в корне изменили тысячелетний жизненный уклад мусульманского населения на новый порядок. Этот процесс происходил очень болезненно для мусульманского населения, особенно, малоимущего, что выражалось в восстаниях, имевших место в конце XIX начале XX вв. Правительство Российской империи планировало проект «нового Туркестана», который должен был стать частью Российской империи, подобно Самарской или Оренбургской губерний. Все реформы, проводимые новыми властями в регионе, прежде всего, были направлены на обеспечение интересов метрополии и русскоязычного населения в Туркестане. Самые крупные преобразования в Туркестанском генералгубернаторстве, были проведены в период правления первого его генерал-губернатора К.П. фон Кауфмана, который правил в течение 15 лет. Военный инженер-строитель, экономист и хозяйственник, Кауфман уделял большое внимание обустройству Ташкента, развитию сельского хозяйства, хлопковой промышленности и ирригации, строительству железных дорог в регионе. С переселением русского, в том числе европейского населения, началась реорганизация в городах, куда они, прежде всего, заселялись. Почти все города были поделены на две части: “русскую” и “туземную” части. В “русской” части происходили существенные изменения. Наряду с другими европейцами заметен вклад и представителей немецкой диаспоры, которая начинает формироваться. Так, по проектам известных архитекторов В.С. Гейнцельмана, И. Цихановича и инженера А. Зацепина в Ташкенте в «новой» её части были построены здания в европейском стиле: Сырдарьинского областного правления (1873), Канцелярия туркестанского генерал-губернатора (1875), Туркестанской казенной платы (1877), здание филиала Государственного банка Российской империи. При участии видных архитекторов, строителей, представители немецкой диаспоры В.С. Гейнцельмана, А.Бурмейстра, О.Гамбургера, М. Мауэра, Э. Брауна, И. Китнера застраивался не только «новый» Ташкент, европеизации подверглись и другие города Туркестана: Самарканд, Фергана, Андижан, Наманган, Коканд, Хива, Бухара и др. 23. Инновации коснулись и культурной жизни Туркестана. В 70-е гг. XIX в. появилось книгопечатание, открылись типографии, выпускались литографическим способом газеты, открылась публичная библиотека. Первым печатным органом в Туркестанском крае были «Туркестанские ведомости». Газета планировалась как орган генерал-губернаторской власти. Для издания газеты была приобретена небольшая типография в Петербурге. 28 апреля 1870 г. вышел первый номер газеты «Туркестанские ведомости», которая беспрерывно выходила до 1917 г. Первым редактором «Туркестанских ведомостей» был Н. А. Маев. Благодаря участию в ней научных деятелей, исследовавших в то время Туркестан, ее значение, как источника краеведческих знаний, до сих пор, несомненно 24. Особо ощутим вклад диаспоры в развитие медицины: Г. Бендингер, Э. Кинель, Е. Кинель25, Бэр., В.Юргенс, Г.Г. Феглер, К.О. Рейнгарт, Х. Ценнер, К.Б. Бетгер 26. Среди них много было руководителей, главврачей, известных хирургов. В 1908 г. по инициативе А. Шварца было создано Общество естествоиспытателей и врачей Туркестана. Говоря об инновациях в медицине и фармакологии в Туркестане нельзя не остановиться на многогранной деятельности незаурядной личности прибалтийского немца Иеронима Иоанновича Краузе (1845-1909) 27. Этот видный общественный деятель является одним из ярких представителей-новаторов, как в предпринимательской деятельности, так и в генерации немецких медиков, исследователем местной медицинской традиции. На его личности мы бы хотели остановиться более подробно, так как, несмотря на то, что он достаточно много сделал для развития Туркестанского края, в том числе и для России, имя его незаслуженно забыто. Его имя отсутствует так же и в энциклопедии «Немцы России», хотя на 212-213 страницах речь идет о нескольких Краузе, в том числе, упоминается о его обрате Николае Краузе – хирурге, достигшего больших успехов в этой 23 Иноятова Д. Участие немцев в исследовании и развитии культуры Узбекистана // Олима аёлларнинг фан - техника тараккиётида тутган ўрни. Материалы Республиканской научно - практической конференции. – Ташкент: Фан. 2008. - С. 75-80. 24 Обзор русских путешествий и экспедиций в Среднюю Азию. Ч. III. 1869-1880. / Сост. к.и.н. О.В Маслова. / Отв. Ред. Г.Н. Чабров. – Т., 1962. - С.9. 25 Бендингер М. Н. Былое в воспоминаниях отца / Материалы научной конференции “Немецкая диаспора Узбекистана – в диалоге культур” / под ред. Ивонина В.А. – 2008. С. 103. 26 Бендингер М. Н. Былое в воспоминаниях отца / Материалы научной конференции “Немецкая диаспора Узбекистана – в диалоге культур” / под ред. Ивонина В.А. – 2008. С. 105. 27 Согласно Келмчевской евангелической церковной книге, полное имя его Карл Иероним Теодор Краузе, прусский подданный, родился 19 января 1845 г. в Литве - в селении Цытовяну Россиенского уезда Ковенской губернии в семье небогатых родителей - кузнеца Иогана Краузе и Эмы, урожденной Франк. Окончив 5 классов Ковенской гимназии, семнадцатилетним юношей в 1862 году он прибыл в Москву, посещал школу Московского фармацевтического общества, а осенью 1865 г. после испытаний в Московском университете получил звание аптекарского помощника, а в 1868 г. - звание провизора. области. Заметим, эта личность достаточно широко была известна в период царской России, если обратить внимание на то, что краевая общественность, торжественно отмечая его 35-летнее пребывание в Ташкенте в 1905 г. почётно назвала его «одним из достойнейших туркестанцев». И это не случайно, он является новатором в различных сферах производства, в том числе: в организации первой химической лаборатории в Ташкенте, куда местные предприниматели доставляли на экспертизу образцы своей деятельности; (1872) г. его усилиями был открыт первый завод по производству растительного масла28; он открыл в регионе первую частную аптеку (1880 г.) и слыл известным провизором; предприниматель, видный общественный деятель, меценат, занимался благотворительностью29. Кроме коммерческих и производственных дел он уделял большое внимание развитию дендрологии края30. На международной Выставке Плодоводства в Петербурге Краузе представил уже не только растительные масла, но и фруктовый уксус, каперсы, различные фруктовые сиропы, лекарственные растения, мак и опиум31, а на Международной Выставке в Париже обязанности по организации отдела сельского хозяйства были полностью возложены на Краузе 32. Более того, на различных выставках его экспонатам были присуждены множество наград: 2 Почетных отзыва; 2 Большие золотые медали; 5 Малых золотых медалей; 11 Больших серебряных медалей; 12 Малых серебряных медалей; 10 Бронзовых медалей и 6 Похвальных грамот. Насколько был широк и всеобъемлющ кругозор И. Краузе, рельефно рисуют нам его литературные труды, появлявшиеся в разное время в различных органах печати: «О нефтяных источниках в Кокандском ханстве», «О медицинских и некоторых промышленных растениях Средней Азии», «О туземной косметике Ташкента», «О хивинском земледелии», «Кое-что о нашем пчеловодстве», «Заметки о винокуренном производстве в Ташкенте», «Выгоды соединения шелководства с хлопководством», «Туземные и русские маслобойные заводы в Ташкенте» и др. Говоря о многогранной деятельности Иеронима Краузе, исследователи точно отметили, что в нём успешно сочетались одновременно - его научный опыт предпринимательство – просветительство. Вот такое трио, плюс тяга к знаниям, к инновациям, новым победам, а главное – человеческие качества – добродетель, могут быть достойным примером не только для его потомков, но и примером для воспитания современного поколения. В данных тезисах мы главное свое внимание обратили на внесение новшеств представителями диаспоры в области архитектуры, строительства и модернизации городов Туркестана, введения инноваций в области медицины, фармакологии. Необходимо заметить, что представителями немецкой диаспоры был внесен достойный вклад в развитие образования, науки, создания научных обществ и учреждений. Отдельно Позже его завод стал выпускать не только хлопковое масло, но и ореховое, кунжутное, маковое, подсолнечное, льняное и даже – дынное. 29 И. Краузе безвозмездно помогал медикаментами ташкентскому детскому приюту. Кроме того, в разное время, был гласным Ташкентской городской думы, попечителем городской больницы, членом общества «Патронат», одним из директоров Сырдарьинского областного попечительского комитета о тюрьмах. Он был основателем детского сада, активным участником музыкального общества, членом правления Ташкентского отделения Общества востоковедения и одним из инициаторов создания Туркестанского отдела Российского общества садоводства, был восторженным инициатором открытия в Ташкенте «Туркестанского музея», для которого пожертвовал немало ценных предметов и некоторое время лично им заведовал. Был активным членом церковного Совет Ташкентской евангелическо-лютеранской общины, в 1899 году внес крупную сумму денег на строительство кирхи, которая функционирует и по настоящее время. Уделял большое внимание Краузе развитию благоустройства Ташкента. Ряд крупных парков и скверов города были созданы при его непосредственном участии и т.д. 30 Прекрасный сад, при дворце князя Н.К. Романова с прямоугольной разбивкой аллей, засаженных российскими дубами, соснами, елями, липами и другими привозными деревьями был создан также И.И. Краузе. С его именем связано появление в крае первого кинематографа и многое другое. 31 ЦГА РУз, ф.И-1, оп.11, д.953, лл.20-21. 32 ЦГА РУз, ф.И-1, оп.27, д.1370, л.13. 28 можно выделить их вклад во внесении инноваций в области экономики (внедрялось новое производственное оборудование, применялись новые технологии), сельского хозяйства и ирригации (вводили в крае новые технологии сельскохозяйственного труда и новые культуры, например, новый сорт красного картофеля, получившего название «Gloria Aulie-ata»), агротехники (обрабатывали поля техникой и удобрениями), животноводства (положили начало правильному развитию мясомолочного животноводства), мясомолочных продуктов и многое другое. Несмотря на относительную малочисленность в регионе, они имели высокие количественные показатели среди европейских общин, проживавших в Узбекистане. Иноятова Узбекистана. Диларам Манглиевна, доцент Национального университета Ю.С. Гальперина (Саратов) Брачность и семейная структура поволжских немцев в XIX в. До сих пор в изучении истории поволжских колонистов XIX века не использовались современные демографические методы. Мы можем найти лишь небольшое число специальных исследований по этой теме. Однако, источники, такие как метрические книги и ревизские сказки, позволяют создавать все новые и новые демографические исследования, используя современную методику. Тема доклада - это составная часть более обширного исследовательского проекта проф. В. Хартунга «Миграция, демография и семейная структура немцев на Волге в XVIII – XIX вв.» на базе Саратовского Государственного университета им. Н.Г. Чернышевского (Институт Истории и Международных отношений). Проект наряду с изучением брачного поведения и семейной структуры занимается вопросами фертильности и смертности с учетом социальной и экономической истории. Хронологические рамки исследования охватывают период с 1835 по 1857 гг. Они определены соответствующими источниками (ревизскими сказками). Объект исследования – католическая колония Гнилушка (Пфейфер, сегодня село Гвардейское) Камышинского уезда Саратовской губернии, основанная в 1767 г. Сведения по другой колонии – лютеранско-реформатская колония Бальцер (Голый Карамыш, сегодня Красноармейск) дают возможность провести сравнение с колонией Гнилушка. Цель доклада определить характерные черты социальной истории поволжских немцев, а также сравнить демографические отношения в русских поселениях с поселениями в Западной Европе. Брачность. Демографическое развитие зависит от брачного поведения, т.е. от возраста супружеских пар при вступлении в первый брак. Следует отметить, что в Европе на территории западнее от линии Санкт-Петербург – Триест исследователь Дж. Ханджнал отмечал значительно более поздний возраст бракосочетания, чем на востоке. Эта проблема указывает на различие между Восточной и Западной Европой. Средний возраст невесты на западе достигал примерно 25 лет, возраст жениха - 29 лет. У населения к востоку от проведенной Дж. Ханджналом линии, напротив, средний возраст бракосочетания - 18 и 20 лет соответственно. От этой разницы в возрасте зависит число детей, которые рождаются в течение всего брака. И, кроме того, она имеет особое значение для демографического развития. В этой работе также проверяется, соответствует ли средний возраст бракосочетания поволжских немцев модели теории Дж. Ханджнала. В качестве сравнения взяты крестьянские поселения в Силезии (сегодня Польша), в Нижней Саксонии и во Франконской Юре. Семейная структура. Так же, как и фертильность, смертность, брачное поведение и семейная структура стоит в тесной связи с историей населения. Здесь нас интересует не столько вопрос, было ли разделено колонистское общество на малые или большие семьи, сколько проблема, к каким семейным типам относились немцы Поволжья: например, нуклеарная, расширенная или комплексная семья. Образование и распространение разных семейных типов является индикатором экономических требований и социальных потребностей. Семейная структура немецких колонистов будет также сравнена с западноевропейской моделью семьи по теории Дж. Ханджнала. Семейные типы колонистов изменились в XIX в., и приняли формы русских семейных структур. Отсюда возникает вопрос о причине этой перемены: Было ли это приспособление к русской модели семейной организации или за это отвечали новые сельскохозяйственные условия? Какую роль здесь играл принесенный опыт с родины или предписанное русской администрацией наследственное право? Источники: Галлер П.К. Воспоминания. Быт немцев-колонистов в 60-х XIX ст. Саратов, В 1927 // История немцев Поволжья. URL: http://wolgadeutsche.net/bibliothek/Haller.htm(дата обращения: 15.11.2011) Экстракт метрической книги за В 1835 г. римско-католических церквей Саратовской губернии о вступивших в брак. ГАСО. Ф. В 1166. Оп. 1. Д. 66.; То же за В 1837, В 1839, В 1841, В 1843, В 1845, В 1850 гг.//ГАСО. Ф. В 1166. Оп. 1. Д. 8, Д. 102, Д. 150, Д. 172, Д. 213, Д. 303; То же за В 1854, В 1857 гг. ГАСО. Ф. 365. Оп. 1. Д. 18, Д. 64. Ревизская сказка колонистов Саратовской губернии Камышинского уезда за В 1835г. и В 1857 г. Государственный архив Саратовской области (далее: ГАСО). Ф. 28. Оп. 1. Д. 839. Л. 171-239; Д. В 2185. Л. 184-283. Исследования: Ehmer, Josef: Heiratsalter, Sozialstruktur, ökonomischer Wandel: England uns Mitteleuropa in der Formationsperiode des Kapitalismus (Kritische Studien zur Geschichtswissenschaft, Bd. 92). Göttingen, 1991. Mager, Wolfgang: Haushalt und Familie in protoindustrieller Gesellschaft: Spenge (Ravensberg) während der ersten Hälfte des 19. Jhs. Eine Fallstudie. In: Familie zwischen Tradition und Moderne (Kritische Studien zur Geschichtswissenschaft, Bd. 48). Göttingen, 1981, S. 141-181. Брачность, рождаемость, семья за три века. М., 1979. Дитц Я.Е. История поволжских немцев-колонистов. М., 1997. Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII – начало XX в.): Генезис личности, демократической семьи, гражданского общества и правового государства. СПб., 2003. Т.1. Ханджнал Дж. Европейский тип брачности в ретроспективе (перевод с английского В.Л. Гопмана) // Брачность, рождаемость семья за три века. М., 1979. Шолтычек М. Семья и домохозяйство в центральной Европе (на примере прихода Буяков в 18-19 вв. // Историческая демография – сборник статей. Демографические исследования / Под ред. М.Б. Денисенко, И.А. Троицкой. М., 2008. Вып. 14. Гальперина Юлия Сергеевна, аспирант кафедры историографии, региональной истории и археологии, Института Истории и Международных отношений Саратовского Государственного университета им. Н.Г. Чернышевского. Россия Л.В. Малиновский (Барнаул) Изоляция и компактность заселения как основные факторы сохранения национальной культуры российских немцев-колонистов в XIX в. Особое, сепаратное государственное управление иностранными колониями в России, в комплексе с моделями заселения и с особенностями социального и хозяйственного развития немецких поселений в Южной России, привели в конце XIX в. к неожиданному результату: российская общественность вдруг обнаружила в своей стране чужеродное тело – самостоятельные по своему быту и культуре, и выдающиеся по своему хозяйственному состоянию немецкие колонии. Эти поселения, организованные в свое время самим правительством Екатерина II, оказались не только хозяйственно успешными, но и полностью изолированными в культурном отношении, как от российского общества, так и от экономического и политического развития германских государств. Если эти, многочисленные и отсталые в хозяйственном и политическом отношении германские княжества, на протяжении XIX века проделали сложный и бурный путь самостоятельного развития, превратились из конгломерата независимых княжеств в мощную централизованную державу, то оторванные от этого пути развития российские немецкие колонии, проделав свой самостоятельный путь капиталистического развития, оказались изолированными и встретили бурные события ХХ века как неорганизованная масса крестьянского населения. Это население было лишено своей национальной элиты, своего господствующего класса и своей развитой национальной культуры, сохраняя только пережиточные остатки того состояния, в котором оно находилось в момент эмиграции, в середине XVIII или в начале XIX веков. Это население было изолировано от российского общества и от его образующейся элиты многочисленными барьерами – географическими, административными, конфессиональными, языковыми, хозяйственными и социальными: немецкие поселения были разбросаны по южным степям и отделены друг от друга большими расстояниями, управлялись указами из Петербурга, куда имели право непосредственного обращения, не подчинялись, как правило, местным властям или русскому господствующему классу – помещикам, не обучались в русских учебных заведениях и не имели своей системы образования кроме начального, причем, прежде всего, духовенство было заинтересовано в сохранении этой изоляции. В то же время эта разбросанность и изоляция препятствовала как развитию связей с бурно развивающейся новой Германией, так и усвоению расцветавшей в России своей национальной культуры. Парадоксальным оказалось такое явление, что при почти всеобщей грамотности немецкого населения усвоение им русской национальной культуры и восприятие им русского языка и классической русской литературы осталось практически на нуле, самым явным показателем чего было отсутствие переводов русской классики на родной немецкий язык. Представление наших немцев-колонистов о русской культуре сводилось к их ограниченному представлению о действительно более низкой, по сравнению с их культурой и благосостоянием, культуре русского крестьянского населения, находившегося до половины XIX в. в бесправном и безграмотном состоянии крепостного крестьянства. Эти социальные различия только способствовали изоляции немецких колоний от русского населения и тем более от уже возникшего российского образованного общества. Это ненормальное состояние национальных отношений привело к тому, что горячие дискуссии консерваторов, народников и социалистов разного толка о судьбе российского крестьянства оставили незамеченными интереснейшие вяления в среде российского немецкого крестьянства. За редким исключением (В.Е.Постников), российская наука и общественность не поняли значения немецкого (но отнюдь не германского) опыта, для решения глобальных проблем российского крестьянства и общества. Парадокс истории здесь заключался в том, что русское дворянство и образованное общество презирало колонистов как «мужиков» и стремилось их приравнять к русскому крепостному крестьянству, а сами колонисты презирали неграмотное и зависимое русское крестьянство, считая себя представителями европейской культуры и отставая от уже состоявшейся великой русской культуры. Список литературы: 1. Постников В. Е. Южно-русское крестьянское хозяйство. М., 1891. 2. Ленин В. И. Новые хозяйственные движения в крестьянской жизни. Т. 1. С. 3-66. 3. Велицын (Палтов) А. Немцы в России. СПб., 1893. 4. Дедлов (Кигн) В. Переселенцы и новые места. СПб., 1894. 5. Диц Я. История поволжских немцев-колонистов. М., 1997. 6. Малиновский Л. В. Социальная и хозяйственная история немецких колонистов в Южной России (1762-1917 гг.). Барнаул, 2010. 7. Schmidt D. Studien über die Geschichte der Wolgadeutschen. Pokrowsk, 1930. Малиновский Лев Викторович, доктор исторических наук, профессор Алтайской государственной педагогической академии. Барнаул. Россия. А. Я. Минор (Саратов) Формирования смешанных диалектов немцев в Поволжье Одним из важнейших внешних факторов исторического развития языка в современном языкознании признаются языковые, в том числе междиалектные контакты. В ситуации с немцами, поселившимися в Поволжье в последней четверти XVIII века, именно междиалектные контакты и контакты с языком окружения сыграли определяющую роль в формировании сначала языков общения отдельных колоний, а затем и региональных полудиалектов, то есть региональных языков общения в условиях языковых островов. К ХVIII веку, то есть ко времени эмиграции немцев в Россию на основании Манифеста Екатерины II, Германия представляла собой «лоскутное одеяло» многочисленных королевств, княжеств, герцогств, рыцарских владений. В Российскую империю вместе с переселенцами-колонистами в 1763–1768 гг. были привезены в основном верхненемецких диалекты из Гессена, Рейнских земель, Пфальца, Вюртемберга, Швейцарии. Кроме того, по данным К. Штумпа, среди колонистов были также жители Эльзаса, Лотарингии, Тироля, Ганновера, Гольштейна, Мекленбурга, Саксонии и Богемии. Среди колонистов были также представители из Дании, Швеции и Франции. В 1789–1790 гг. в Россию переселяются меннониты из Данцига и Западной Пруссии 33. Раздробленность германских земель самым непосредственным образом отразилась и на их языке. Так, в конце XVIII века на территории германских государств конкурировали несколько вариантов письменных литературных языков: восточносредненемецкий (Ostmitteldeutsch), язык королевской канцелярии, мейсенский вариант немецкого языка и наддиалектный письменный литературный язык 34. В результате взаимодействия различных факторов в XVIII веке практически на всей территории Германии чаша весов в борьбе различных вариантов немецкого языка в его письменной форме однозначно склоняется в пользу восточносредненемецкого, то есть языка, на который Мартин Лютер перевёл Библию и использовал в других богословских трудах. Однако литературный язык немецким крестьянам был не знаком, они продолжали 33 34 Stumpp, K. Die Auswanderung aus Deutschland nach Russland. 1991. S. 20. Moser, Hugo. Deutsche Sprachgeschichte. 6., überarb. Auflage. Max Niemeyer Verlag. Tübingen. 1969. S. 151. говорить на своих диалектах. Тот факт, что состав колоний формировался по конфессиональному, а не по земляческому принципу привел к довольно пестрому представительству диалектов в одной и той же колонии. Так, в селе Прайc (Краснополье), оказались представители 129 населенных пунктов Германии35. Поселенцы представляли четыре диалектные области Германии: нижненемецкую, среднефранкскую, рейнскофранкскую, в которую входили гессенско-нассауская, нижнегессенская, пфальц-ская подгруппы и верхненемецкую группу, представленную преимущественно швабским диалектом. Таким образом, в рамках небольших поселений в ходе коммуникации между представителями разных диалектов начался первый этап смешения диалектов и выравнивания различий фонетического и лексического плана по законам немецкого языка. Данные процессы протекали очень медленно и охватывали поначалу только жителей одной отдельно взятой колонии, так как связи между колониями были ослаблены, и даже в одной и той же колонии могла существовать относительная изоляция различных групп населения. Практически в каждой колонии возникает своеобразный «языковой котел», в котором процессы смешения диалектов и ликвидации диалектных различий протекали более интенсивно, чем в естественных условиях.По мнению В. М. Жирмунского36, в ходе коммуникации в первую очередь стали исчезать первичные, то есть наиболее ярко выраженные диалектные признаки, резкие отклонения данного диалекта от нормы литературной или диалектной, затем стали выравниваться вторичные признаки, то есть менее заметные отклонения. Вторая стадия процесса диалектного смешения начинается тогда, когда вторичные признаки языковых систем становятся заметными для всех частей смешанного коллектива и когда носители отступающего говора научаются воспроизводить вторичные, то есть менее заметные признаки ведущего говора. Первые несколько десятилетий формирование языка общения шло в более тесной языковой общности, например, в рамках одного села. Окончание первого этапа смешения диалектов можно совершенно приблизительно датировать временем, когда появляются переходные говоры. Более или менее типичная схема лингвистического ландшафта зон переходных говоров выглядит примерно следующим образом. Как правило, средняя часть переходной зоны отличается наибольшей степенью разрыхления отличительных диалектных черт. Чем ближе к основному диалектному массиву того или другого типа, тем больше появляется характерных черт, указывающих на близость определенного говора. Так, например, в диалектах села Прайс и Варенбург, располагавшихся не более чем в семи километрах друг от друга, вместо средневерхненемецкого долгого o произносится ou. Однако в слове Brot этот закон не действует. В Прайсе произносят prout, а в Варенбурге ‒ pru:t. Вместо долгого o в Прайсе произносят долгое u, например, ro:t – ru:t. За это жители села Деллер прозвали жителей Прайса die praizre rude (die Preißer Roten) „рыжие из Прайса“37. Известно, что язык как общественное явление, теснейшим образом связан с изменениями в обществе, в экономике. Второй этап смешения диалектов был вызван практически чисто экономическими причинами и начался с образование дочерних колоний в средине XIX века. К данному времени колонии на Волге были перенаселены, стал ощущаться дефицит сельскохозяйственной земли, кроме того, система наследования предполагала равномерное деление наследства между взрослыми сыновьями, а семьи немецких колонистов были, как правило, многодетными, поэтому возникла потребность в покупке Дульзон А. П. Проблема скрещения диалектов по материалам языка немцев Поволжья // Известия Академии наук Союза ССР, отделение литературы и языка.1941, № 3. с. 82–96. 36 Жирмунский В. М. Процессы языкового смешения в франко-швабских говорах южной Украины. - В сб.: "Язык и литература", т. VII, Л., 1931.с. 97 – 98. 37 Дульзон цит. соч. с. 83. 35 новых земель, а с ними стали образовываться новые колонии. Так, в Поволжье, по данным В. Дизендорфа возникло 440 новых колоний 38. В данных поселениях начинается аналогичный процесс смешения и выравнивания диалектных различий. Третий этап смешения диалектов начался с коренными преобразованиями после 1917 года и продолжался до депортации немцев Поволжья в 1941 году. Данный период характеризуется построением системы всеобщего образования, бурным развитием СМИ, которые подпитывают диалекты литературным языком, что в свою очередь нарушает чистую систему диалектов и приводит к возникновению полудиалектов и койне больших поселков и городов. По данным Атласа поволжских диалектов39 к концу 30-х годов XX века в Поволжье образовались несколько единых в языковом плане региональных языков общения40. Дальнейшее развитие единого языка поволжских немцев в рамках компактного поселения не состоялось по известным общественно-политическим причинам. Таким образом, можно констатировать, что в многочисленных диалектах поволжских немцев в условиях языковой изоляции от материнского языка, продолжались естественные процессы конвергенции диалектов, и в обозримом будущем на Волге мог бы сформироваться новый вариант единого немецкого языка общения. Минор Александр Яковлевич, кандидат филологических наук, доцент, зав. кафедрой немецкого языка и методики его преподавания факультета иностранных языков и лингводидактики Саратовского государственного университета имени Н.Г. Чернышевского. Россия. М.П. Костюк (Луцк) Немцы в городах Волыни (вторая половина ХІХ – начало ХХ вв.) Несмотря на то, что подавляющее большинство волынских немцев проживали в сельской местности, определённая их часть была городскими жителями. Их участие в общественной, экономической и культурной жизни волынских городов имела свою специфику и своеобразие по сравнению с другими регионами массовой немецкой колонизации в России. Численность немцев в волынских городах во второй половине ХІХ была незначительной, но темпы её возрастания были довольно высокими. По данным губернской статистики в 1884 г. их количество равнялось 991 чел., что составляло всего 0,55% всех городских жителей. В 1897 г. это число возросло уже до 2009 чел., то есть, больше, чем вдвое и составило уже 0,86% всего городского населения. В первом десятилетии ХХ в. тенденция возрастания количества немцев в городах Волыни сохранилась. В 1913 г. их число возросло до 3739 чел. или 1,08% ко всем городским жителям [1]. По темпам возрастания численности немцы в ряде волынских городов значительно опережали представителей других национальностей. За религиозной принадлежностью подавляющее их большинство было лютеранами. Более половины городских немцев были грамотными, причём владение русским языком была значительно выше, чем среди сельских жителей. Дизендорф В. http://wolgadeutsche.ru/ diesendorf/mesta_ posel.pdf (Дата обращения 23.04.2013). Wolgadeutscher Sprachatlas: (WDSA) aufgrund der von Georg Dinges 1925 – 1929 gesammelten Materialien. Bear. und hrsg. von Nina Berend. Unter Mitarbeit von Rudolf Post. Tübingen; Basel: France. 1997. S.214. 40 Минор А.Я. Генезис языковых процессов в островных немецких диалектах // Языковые и культурные контакты: Сб. науч. тр. – Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2007. Вып.1. – с. 6–15. 38 39 Среди основных причин, побуждавших немцев селиться в волынских городах были поиски заработков в сферах, связанных со спецификой городского образа жизни, проблемы с продолжением сроков аренды земельных участков, влияние антиколонистского законодательства 80–90-х гг. ХIХ в. и естественный прирост. Материальное положение волынских немцев-горожан было разным. Большинство из них имели средний уровень материального обеспечения и лишь единицы относились к наиболее зажиточным представителям городской верхушки, что давало им право принимать участие в выборах в городские органы самоуправления [2]. Спектр занятий городских немцев был довольно широким. Многие из немцевгорожан владели в и за пределами городских границ земельными участками и занимались традиционным для волынских немцев земледелием и животноводством. Встречались среди немцев-горожан и занятия торговлей, преимущественно продукции земледелия, животноводства и продуктами их переработки, некоторые содержали небольшие мастерские по изготовлению мясоколбасных, хлебобулочных и кондитерских изделий. Немногие из них, благодаря стабильным доходами и увеличению капитала, смогли со временем перейти в купеческое сословие [3]. Архивные материалы свидетельствуют также, что среди немцев-горожан было много рабочих и ремесленников разных специализаций, причём, иногда это было дополнительным занятием к земледелию [4]. Заметным было участие городских немцев и в промышленном развитии волынских городов, причём в разных формах и на разных участках, начиная от чернорабочих, квалифицированных работников и мастеров до разного ранга служащих и представителей германских фирм, инженеров, управляющих, арендаторов и владельцев промышленных предприятий [5]. Немцы стают заметной прослойкой среди так называемых фабричных рабочих, окончательно порвавших связи с сельской жизнью. Можно было встретить среди городских немцев Волыни и занимавшихся извозным промыслом, владельцев трактиров, клубов, гостиниц, сдававших комнаты под жильё, занимавшихся врачебной практикой, аптечным, ветеринарным и провизорским делом [6]. Нередко немецкие жители волынских городов были заняты в сфере культуры и образования. Они работали учителями в учебных заведениях и в частных домах, занимались воспитанием детей, переплётным делом, наладкой музыкальных инструментов, иконописью, хореографией и театральным искусством. Иногда их можно было встретить на административных и служебных должностях разных государственных учреждений, также в сфере юриспунденции. Преимущественно в городах проживали и представители высшего лютеранского духовенства [7]. На рубеже столетий некоторые из немцев стали заметными и в общественной жизни волынских городов. Они принимали участие в выборах гласных и присяжных заседателей, избирались депутатами городских и земских собраний, городских управ, городскими старостами и на другие общественные должности. Особенно заметной в жизни Житомира была немецкая семья Арндтов. К.Ю Арндт работал губернским секретарём. А его брат И.Ю. Арндт был избран в члены Житомирской городской управы, содействовал созданию в губернском центре органом земского самоуправления и принимал в их работе самое активное участие, был действительным членом Общества исследователей Волыни, по личной инициативе и на собственные средства построил двухклассное училище в деревне Березовка вблизи Житомира. Заслуги некоторых из влиятельных немцев-горожан чествовались местными городскими властями предоставлением им определённого статуса с присвоением соответствующих званий [8]. Именно среди городских немцев Волыни в предвоенное десятилетие начали появляться общественные организации различных направлений и целей. В частности, в 1908 г. началась подготовка к созданию в Новограде-Волынском филиала «ЮгоЗападного немецкого общества», а в 1909 г. в Житомире при местном евангелическолютеранском приходе было создано «Общество вспомоществования бедным». Появление этих и других общественных организаций свидетельствовала об осознании немцами- горожанами необходимости новых форм общественной жизни и хозяйственной деятельности [9]. В целом же для волынских немцев-горожан, несмотря на их незначительную численность, были характерными довольно прочное материальное положение, высокий уровень образованности, широкий спектр хозяйственных занятий, а в ряде городов и активная культурно-образовательная и общественная деятельность. Специфика городского уклада жизни делала немецкие городские общины намного более открытыми, чем сельские колонистские. Это и способствовало быстрейшей их интеграции в различные сферы общественно-политической и экономической жизни российского общества. ___________________________ 1. Памятная книжка Волынской губернии на 1886 год. Житомир, 1885.Отд.ІІІ. С.5255. Первая Всеобщая перепись населения Российской империи. 1897 г. СПб., 1904. Т.VIII. Волынская губерния. С.IX, 271. Памятная книжка Волынской губернии на 1914 год. Житомир, 1913. Отд.ІІ. С.66. 2. Государственный архив Волынской области (далее ГАВО). Ф.3. Оп.1. Д.41. Л.131–141. 3. Центральный государственный исторический архив Украины в г. Киеве (далее ЦГИАК Украины). Ф.442. Оп.34. Д.1430. Л.1–125; Оп.641. Д.48. Л.439. Государственный архив Ровенской области (далее ГАРО). Ф.165. Оп.1. Д.11. Л.8–9. Поляков И. Крупное землевладение на Волыни. К., 1898. С.19–20, 55–56. Мокрицкий Г. Кондитерская карла Шеделя в Житомире // Родина Волынь: Статьи и воспоминания о жизни и деятельности немцев на территории современных Житомирской, Ровенской и Волынской областей Украины // Труды Житомирского Научно-краеведческого общества исследователей Волыни. Визентхайд-Житомир, 1998. Т.17. С.61–63. 4. ГАВО. Ф.35. Оп.9. Д.643. 771–783. 5. ЦГИАК Украины. Ф.442. Оп.34. Д.1430. Л.1–125; Ф.575. Оп.1. Д.73. Л.110. ГАВО. Ф.35. Оп.9. Д. 771. Л.338 об. Список фабрик и заводов России. 1910 г. С.1912. С.924, 639. Весь Юго-Западный край. К., 1906. С.224. Весь Юго-Западный край. К., 1913. С.860. 6. ЦГИАК Украины. Ф.442. Оп.36. Д.1698. Л.120–125; Оп.34. Д.1430. Л.1–125; Оп.843. Д.371. ГАВО. Ф.3. Оп.1. Д.532, Л.46 об. 7. ЦГИАК Украины. Ф.442. Оп.798. Д.187; Оп. 800. Д.29.Л.14; Ф.707. Оп.30. Д.449. Л.1–8. ГАВО. Ф.35. Оп.9. Д. 776. Л.309 об.; Д.781. Л.214 об. 8. ГАРО. Ф.165. Оп.1. Д.11. Л.5–6. ГАВО. Ф.3. Оп.1. Д.532, Л.4–4об.; Д.41. Л.119– 295. Государственный архив Житомирской области. Ф.405. Оп.1. Д.8. Л.4. ЦГИАК Украины. Ф.442. Оп.641. Д.48. Л.439. Arndt N. Die Shitomirer Arndts. Würzburg, 1970. Его же. Die Deutschen in Wolhynien. Würzburg, 1994. 9. Устав Юго-Западного немецкого общества. К., 1907. ЦГИАК Украины. Ф.442. Оп.639. Д.220. Л.18, 28, 30, 33; Оп.41. Д.48. Л.431, 439, 450. Костюк Михаил Петрович, кандидат исторических наук, доцент, доцент кафедры украиноведения Луцкого национального технического университета. Украина. В.В. Солошенко (Киев) Немцы Волыни и их духовно-культурная жизнь в конце XIX – начале XX векав Немецкая колонизация в России еще с ХIХ в. стала объектом исторических исследований, но регион Юго-Западного края был исследован слабо. Такое незначительное внимание исследователей к данному региону следует объяснить, очевидно, довольно поздним (по сравнению с другими регионами России) началом самого процесса массовой колонизации. Рубеж XIX-XX веков открыл новую страницу в истории немецкого переселения на Волынь. В 1801 г. владелец Острожского имения Карл Яблоновский заключил контракт с 19- 29 семьями меннонитов из Пруссии, которые основали первую в XIX в. земледельческую колонию на Волыни – Карлсвальд. В 1804 и 1817 в том же уезде прусские меннониты создали еще две колонии – Антоновку и Вальдгайм41. Так было положено начало процесса немецкой сельскохозяйственной колонизации на Волыни. На Волынь потянулись и немцы-лютеране, и католики, которых привлекали собственно экономическая выгода нового региона поселения. Они были преимущественно из Пруссии и германских колоний Гродненской губернии. Именно прусские выходцы основали в 1811г. колонию Софиевка в Ровенском уезде, а в 1817 г. – колонию Хутор Чарковский. В свою очередь, немцы с Гродненской губернии в 1816 и 1824 гг. образовали колонии Александровка и Забугские, Голендры во Владимир-Волынском уезде. В целом с 1830 до 1860 гг. в губернии поселилось 11424 колониста, которые основали 139 колоний42. Следует отметить, что 60-90-е годы XIX в. можно охарактеризовать очень высокими темпами переселения и быстрым ростом общего количества немцев-колонистов, что, в свою очередь, дает уже все основания вести речь о массовой колонизации Волыни. В 1871г. число поселенцев насчитывало 24704 чел., то в 1875 г. – почти 40 тыс., а в 1881 г. – уже 87 731 чел., что составляло 4,2% всего населения Волыни 43. Важно отметить, что школы помогали волынским колонистам в условиях пребывания в инородной этнической среде сохранять свою национальную самобытность, свой язык, обряды, традиции, ментальность, духовную культуру и поддерживать немецкий дух.Потребность в элементарном образовании у немцев-колонистов была, в первую очередь, связана с их вероисповеданием. Каждый верующий должен был уметь читать священные книги самостоятельно. Обучение велось преимущественно по Библии, Евангелии и другим церковным книгам. Строительство школы было одной из важнейших первоочередных задач каждого колониста общины. До 60-х годов XIX в. количество школ было незначительным. А вот в следующие десятилетия оно увеличивалось стремительными темпами. Всего же в 1885 г. на Волыни было 306 немецких школ, в которых обучалось 12625 учеников (6862 мальчика и 5763 девочки). Посещали школу дети преимущественно от 7 до 15 лет. Учителями были только мужчины44. Немецкие школы находились на полном содержании колонистских общин и были подчинены лютеранскому духовенству. Наибольший прирост школ и учащихся в германских колониях отмечался в течение 80-90-х годов XIX в. С начала же ХХ в. и до Первой мировой войны прослеживается тенденция постепенного сокращения количества школ, а численность учащихся заметно снизилась всего за несколько предвоенных лет. Следует отметить, что достаточно высокой была грамотность среди немецкого населения Волыни. В 1897 г. из общего количества немцев (171331), проживавших в губернии, 65459, или 38,2%, были грамотными45. Колонисты оказывали сопротивление политике русификации немецких школ, которая не дала желаемых результатов. В целом же история развития немецкого образования на Волыни является явным доказательством высокой духовной культуры народа, осознания необходимости элементарного образования для своих детей как важного инструмента в его воспитании и формировании жизненных позиций и взглядов. Костюк М.П. Німецькі колонії на Волині (ХІХ – початок ХХ ст.). – Тернопіль, 2003. – 384 с.; Хрящевська Л.М. Процес заснування німецьких колоній та їх господарська діяльність на Півдні України (60-ті роки ХУІІІ ст. - 1917 р.).- C. 12. 42 Костюк М.П. Указ. соч. – С. 28-29. 43 Рейнмарус А., Фризен Г. Меннониты. – М., 1930. 44 Німецька колонізація Волині Німецька колонізація Волині http://www. perspekt. org. ua/articles/1746. 45 Костюк М.П. Указ. соч. – С.178. 41 Практически все колонисты Волыни были людьми верующими. Глубокая религиозность сопровождала жизнь каждой немецкой семьи, каждого поселенца от рождения до смерти. Религия и церковь оказали большое влияние на формирование мировоззрения, морали, быта, повседневного поведения колонистов и даже на их отношение к труду, так как в своем материальном благополучии они видели небесную поддержку. Немцы находили в религии свои жизненные ориентиры и следовали тем общечеловеческим ценностям, которые были изложены в Библии. Они всячески старались воспитывать своих детей в христианских традициях. Общая религия и вера создавали ощущение единства и силы своего народа, давали духовную поддержку в трудные периоды жизни. Для волынских немцев, как и для всех немцев России, была характерна поликонфессиональность. Первым лютеранским приходом на Волыни был Житомирский, организованный еще в 1801 г. с личного разрешения и содействия царя Александра I Массовый приток новых иммигрантов и высокий естественный прирост среди них вызвал необходимость создания новых приходов. В течение второй половины XIX в. в губернии активно возводились культовые сооружения немцев. На 1900 г. их насчитывалось 237 (из них 6 кирх и 231 молитвенный дом). Анализ показывает, что волынские немцы в подавляющем большинстве были лютеранами, хотя изредка встречались и представители других религиозных конфессий. Лютеранская религия была одним из важных факторов, который не только создавал чувство единства среди немецкого населения Волыни, но и существенно способствовал сохранению ими своей национальной идентичности в условиях пребывания в инонациональной среде. В целом же глубокая религиозность немцев была важнейшим признаком их духовной жизни. К 1861 г. встречаем преимущественно положительные оценки немцев-колонистов, особенно их бережное отношение к земле, работоспособность, глубокую религиозность и мораль. После 1861 г. акценты в оценках колонистов стали постепенно меняться. В них стало отражаться противостояние между поселенцами и местными жителями в разных сферах жизни и деятельности. На отношения с крестьянами влиял и способ жизни колонистов. Нужно учитывать и тот факт, что не всегда поселенцы были порядочными и трудолюбивыми людьми. Живя обособленно, немцы не стремились контактировать с коренными жителями, а скорее даже избегали их. В конце XIX – начале ХХ в. под действием различных факторов жизнь немецких колоний становилось несколько открытой, а отношения немцев и местного населения значительно активизировались и стали более близкими, но дистанция между волынскими немцами и местными жителями все-таки оставалась очевидной. Кроме того, ощутимая замкнутость внутренней жизни поселенцев объяснялась особенностями их культуры, морали, образования, религии, общинной жизни, а также преимуществами системы хозяйствования, которая обеспечивала почти полную экономическую самостоятельность немецких колоний Волыни. Солошенко Виктория Витальевна, кандидат исторических наук, доцент, старший научный сотрудник Государственного учреждения «Институт всемирной истории Национальной академии наук Украины». Украина. Э.Г. Плесская (Одесса) Триумф т трагедия семьи Фальц-Фейн (К 150-летию со дня рождения Фр. Фальц-Фейна) На территории современной Украины, в Херсонской области, находится уникальный степной природоохранный заповедник Аскания-Нова. Он приобрел мировое культурное значение еще в конце XIX века. Основание заповедника связано с семьей немецких переселенцев Фальц-Фейнов. Она была известна не только в связи с уникальным заповедником и зоопарком. В засушливых ногайских степях несколько поколений семьи создали огромное образцовое хозяйство по разведению тонкорунных овец, различных пород лошадей, крупного рогатого скота, фруктовых садов, виноградников. На берегу Черного моря представители семьи выстроили порты Хорлы и Скадовск. Декабрист князь Волконский ставил в пример хозяйство Фальц-Фейнов русскому праздному дворянству. Вождь мирового пролетариата В. Ленин признал капиталистическое хозяйство Фальц-Фейнов образцовым. Советский писатель Валентин Пикуль в одном из очерков написал о Софье Фальц-Фейн, которая построила цветущий город-порт и воплотила в нем романтическую мечту Александра Грина о счастье. Хранит память об известной семье и Одесса. Знаменитый дом с атлантами на ул. Гоголя принадлежал Александру Фальц-Фейну (Скадовскому). Родоначальником семьи был крестьянский сын, беглый солдат из Вюртемберга Иоганн Готтлиб Фейн (Fein). Он явился в Россию со своим другом в 1763 г. и поселился сначала на Волге, а затем на реке Молочной в Таврической губернии. Своенравный и независимый, он получил своеобразный статус «вольного колониста». До 1815 г. И. Фейн, назвавший себя механиком и машинным мастером, находился на службе у Таврического гражданского губернатора А.М. Бороздина. В 1816 г. по собственному прошению он был исключен из колонистского звания. Высокий широкоплечий блондин был гордым и упрямым . К 1813 г. благодаря упорству и трудоспособности он уже настолько разбогател, что сумел приобрести казенное имение площадью около 3,5 тыс. десятин. На этих землях он успешно занимался овцеводством и скотоводством. Его движимое и недвижимое имущество в 1816 г. составляло 6 938 руб. После его смерти имение перешло в собственность сына Фридриха (1794-1864), который стал основателем огромного капитала семьи. Он продолжил дело отца, но отказался от выведения овец путем скрещивания местных пород, а стал разводить привезенных из-за границы капризных чистокровных мериносов. На полученные доходы от продажи шерсти он приобретал новые степные имения и брал в аренду десятки десятин казенной земли. В 1846 г. на выставке в Симферополе он получил золотую медаль за лучшую породу мериносов, отличную шерсть, прекрасный племенной скот, полезные сельхозорудия, садовые инструменты – т.е. за ведение сельского хозяйства в крупных размерах. В 1856 г. Иоганн Фейн купил у герцога Ангальт-Кетенского убыточное имение Асканию-Нова площадью 57 тыс. десятин. Это имение в 1828 г. было передано герцогу для разведения мериносов и распространения сельскохозяйственной культуры в бывших ногайских степях. Герцог оказался плохим хозяином: земледелие не развилось, ухудшались породы привезенных из-за границы овец. После покупки имения Фр. Фейн сделал его прибыльным: увеличил поголовье овец до 400 000, получал от них ежегодно более 100 000 пудов шерсти, от сбыта которой значительно увеличил свои капиталы. Кроме овец, он разводил крупный рогатый скот и лошадей: верховых и степных. Сын бедного беглого солдата стал крупнейшим овцеводом России и самым богатым помещиком Таврической губернии. Уникальность этого землевладельца, скопившего огромные капиталы в крепостной России, заключалась в том, что у него не было крепостных, в его хозяйстве на засушливых степных землях работали только лично свободные люди, которым он хорошо платил. Накопленный капитал переходил к единственной наследнице – дочери Елизабет. Она вышла замуж за выходца из Саксонии овцевода Иоганна Пфальца (Pfalz). С ее замужеством утрачивалась ставшая известной фамилия. Ф. Фейн хотел сохранить ее. Помог случай. Имение Преображенка посетил император Александр II, который возвращался с Крымской войны. Он был благодарен и Пфальцу, и Фейну за то, что они пожертвовали из собственных заводов для российского войска большое количество первоклассных лошадей. Кроме того, ему, решившемуся отменить в России крепостное право, важно было убедиться, что доходное хозяйство даже в засушливых степях можно организовать и без крепостных, используя труд свободных людей. Хозяйство Фейна впечатлило императора. Он назвал его выдающимся культурным деятелем и лично вручил подарок - золотой перстень с двухглавым орлом. В ответ Фр. Фейн обратился к императору с просьбой разрешить мужу его дочери и их потомкам иметь двойную фамилию Пфальц-Фейн. Просьба была удовлетворена. Со временем отпала первая буква, и появилась единственная в мире фамилия –Фальц-Фейн (Falz- Fein). За заслуги в Крымской кампании (денежные пожертвования, поставку лошадей и подвод, лечение раненых) Фр. Фейну была пожалована серебряная медаль «За усердие». У Иоганна и Елизабет Фальц-Фейн было 3 сына и 4 дочери. При разделе огромного наследства земля досталась сыновьям Эдуарду, Густаву и Александру. Они успешно продолжали семейное дело. После женитьбы Густава на вдове брата Эдуарда объединились и состояния братьев. Площадь сельскохозяйственных угодий увеличилась до 300 000 га, а поголовье овец – до 750 000 штук. Необычайно предприимчивой оказалась жена Эдуарда, Софья Богдановна, урожденная Кнауф (Knauf). После падения цен на шерсть она быстро перевела свое хозяйство на промышленные рельсы. В Одессе построила конфетную и консервную фабрики. На Черноморско-Азовской фабрике консервов ( ул. Балковская) изготовлялись более 100 сортов рыбных и мясных консервов высшего качества в количестве до 8 000 000 банок с годовым доходом до 4-х миллионов рублей. Продукция реализовывалась во всех крупных городах России, экспортировалась и была отмечена золотыми и серебряными медалями на выставках в Москве, Новгороде, Париже, Чикаго, Антверпене, Киле. В ее красивейшем имении Преображенка были выращены прекрасные виноградники, в садах - сливы величиной с куриное яйцо, тирольские яблоки, которые получали на выставках золотые медали. У древнегреческого историка Страбона Софья Богдановна нашла запись о незамерзающей гавани на Черном море, нашла ее, построила порт Хорлы, приобрела пароходную кампанию и круглый год торговала с Европой товарами из своих экономий: шерстью, битой птицей, консервами, конфетами и даже устрицами. Пароход «София» совершал почтово-товаро-пассажирские рейсы по маршруту Одесса-Скадовск- Хорлы. Катера пароходства осуществляли товаро-пассажирские перевозки из Крыма в Одессу. На полученные доходы С.Б. Фальц-Фейн строила дороги, электростанции, почту, телеграф, больницы, школы, гостиницы и даже кинотеатр «Иллюзион». Старший сын Эдуарда и Софьи Фальц-Фейн, Фридрих Якоб, родился в АсканииНова 16 апреля 1863 г. С детства он проявил интерес к диким птицам, в имении для их содержания были построены вольеры. Со временем в вольерах появились медведь, волк, олень, косуля, белые зайцы. В молодости он стал свидетелем быстрого освоения степных земель. Дикая степь вместе с ее животным миром постепенно исчезала. Мы не знаем, знал ли Фридрих о том, что распаханная целина никогда не восстанавливается, однако он, не считаясь с материальными потерями, оградил большую часть имения с целью сохранения дикой степи с ее флорой и фауной. Он хотел спасти вымирающих степных животных: сайгаков, южнорусских диких лошадей тарпанов, табуны которых встречал в степи еще его дед . Одновременно он решил заселить степь животными из других климатических зон, которые могли приспособиться к степному климату. Со студенческих времен он путешествовал по миру, посещал зоопарки, знакомился со специалистами, приобретал ценных животных и привозил в Асканию-Нова. Так создавался акклиматизированный зоопарк, где дикие животные жили на воле. Заповедная целина превратилась в естественную базу зоопарка, что составило единый органически связанный комплекс. Так было положено основание первому в мире степному природоохранному заповеднику, площадь которого увеличивалась и достигла 500 га. Огромный участок целинной степи с естественной флорой и фауной стал единственным эталоном типчаково-ковыльной степи на европейском континенте. В Асканию-Нова для научных наблюдений стали приезжать ученые из многих стран мира. Создание заповедника не ради развлечения, а ради науки вызывало усмешку у представителей его сословия. Однако этот неординарный землевладелец получил университетское образование – на естественном факультете в Дерпте. В 1894 г. при разделе наследства Фридрих получил по жребию ( на жеребьевке он настаивал сам) имение Дорнбург. Аскания-Нова досталась младшему брату Владимиру. Владимир отказался от Аскании-Нова в пользу старшего брата. Вместе с наследственной и купленной землей Фридрих становится владельцем 62 000 га. Он оставался крупнейшим овцеводом, коневодом и земледельцем. В его имении работали более тысячи вольнонаемных, сотни казаков охраняли заповедник. В 1897-99 по его инициативе и на его средства были снаряжены три экспедиции для поимки в Монголии почти исчезнувших диких азиатских лошадей Пржевальского. Их привезли в Асканию-Нова, где они начали размножаться, что спасло их от исчезновения. Из Африки, Австралии и Южной Америки в зоопарк привезли страусов, с Кавказа и из Западной Европы –фазанов, из Индии – зебу и антилопу нильгау, из Тибета – яков, из Америки бизонов, из Беловежской пущи – зубров, из Уссурийского края – пятнистых оленей и др.. Здесь животные акклиматизировались в условиях, близких к естественным. Для отдыха и гнездования диких перелетных птиц на территории заповедника были созданы искусственные заросли, болота, озера. При зоопарке находился музей с научной библиотекой, в которой хранились книги на 6 языках. В зоопарке всегда было много посетителей, особенно школьников. Благодаря мировой известности, его посещали ученые из многих стран мира. Натуралист Б. Гржимек писал, что «зоологи всего мира едут в Асканию-Нова, как мусульмане в Мекку». Фр. Фальц-Фейн был избран почетным членом ряда научных обществ России, Франции и других стран. Кроме заповедника Фридрих основал на 27 гектарах сухой асканийской степи дендропарк в ландшафтном стиле. Проект дендропарка разрабатывался одесским инженером Дюфреном. На специально подготовленную почву высаживали саженцы из южных садоводств Украины, Познани, Риги. Посадками руководил известный украинский садовод Падалка. Позднее в парке появились хвойные породы, главным образом сосна крымская и ель обыкновенная. Для полива вырыли 8 колодцев до 25 метров глубины, оборудованными ручными помпами. Каждый саженец поливали с ранней весны и до глубокой осени. Позднее были пробиты 2 артезианские скважины до 50 метров глубины. Затем в парке построили водонапорную башню, из которой вода поступала для орошения и для нужд населения. За короткое время здесь было высажено 220 видов различных деревьев и кустарников, завезенных из различных стран и континентов. Постепенно площадь дендропарка увеличилась до 70 га. Он был первым на европейском континенте большим орошаемым парком, созданным в засушливой степи. Его значение было велико и с экологической точки зрения – здесь создавался особый микроклимат, который влиял на процесс адаптации фауны, особенно птиц. В 1899 г. на Всемирной выставке в Париже асканийский дендропрарк был награжден золотой медалью. В апреле 1914 г. по дороге в Ливадию заповедник посетил император Николай II. К этому времени в зоопарке содержалось 58 видов животных и 402 вида птиц. В хозяйстве Фридриха находилось 500 000 голов овец. Ознакомившись с историей семьи, с огромным хозяйством, зоопарком и дендропарком, император высоко оценил заслуги Фальц-Фейнов перед Россией и пожаловал ей дворянское достоинство. С этого времени фамилия стала писаться фон Фальц-Фейн. Баронский герб семьи украсил профиль лошади, символ спасенной от исчезновения лошади Пржевальского. Основание первого в мире степного заповедника, получившего мировое культурное значение, было самым выдающимся достижением всей семьи, ее триумфом. Начавшиеся первая мировая, а затем гражданская война в России в течение нескольких лет разорили заповедник. Австро-германские части, многочисленные бандитские формирования, Белая и Красная армии вели бои вокруг Аскании-Нова. Окруженное со всех сторон имение превратилось в остров. Средства, необходимые для поддержания жизни в степи, истощались. Кончался бензин, необходимый для работы водонапорной башни. Без воды погибали животные и растения. Набегали белогвардейцы и забирали лошадей и фураж. После того, как имение захватил Буденный, было уничтожено большое количество животных и необходимых сооружений ( стойла и др.). Лишь небольшая часть сохранилась в степи. После Февральской революции 1917 г. Фр. Фальц-Фейн уехал в Москву, где перенес инсульт. С приходом к власти большевиков он был арестован по обвинению в шпионаже, но вскоре освобожден благодаря обращениям ряда ученых. В конце лета 1918 г. он выехал для лечения в Бад Киссинген (Германия). Он тосковал о русской родине, о своих животных, о высоком степном небе. Там он получил известие о том, что парки Аскании-Нова, которые он безгранично любил и которые были смыслом его жизни, разорены в ходе гражданской войны. Они оказались на пути германских и австровенгерских войск, Добровольческой армии Деникина и Врангеля, большевиков, махновцев. Было уничтожено большое количество диких редких животных. Поголовье овец и других сельскохозяйственных животных сократилось с 2 000 до нескольких голов. Полностью были истреблены лошади и верблюды. Исчезли птицы. Ценные деревья безжалостно вырублены. Эти известия из России стали причиной скоропостижной смерти Фридриха Фальц-Фейна 2 августа 1920 г. Не пощадила судьба и его мать, Софью Богдановну. После начала революции она отказалась эмигрировать, т.к. была уверена, что ей , окруженной уважением, бояться нечего. Однако, по словам ее внука Эдуарда, налетела в имение шайка разбойников в кожаных куртках и расстреляла ее из пулемета. Получив в Берлине известие о ее гибели, скоропостижно скончался ее младший сын Александр. До основания будет разрушен знаменитый белый дворец Преображенка на Черном море, где часто гостил и писал картины И. Айвазовский. После захвата власти большевиками РНК УСРР 3 апреля 1919 г. издает декрет, согласно которому акклиматизационный парк и участки целинной степи в границах собственности Фальц-Фейна ( имения Аскания-Нова и Еливетфельд) были объявлены «народным заповедным парком» и переданы в распоряжение народного комиссариата просвещения. Через два года, после окончательного установления на Украине советской власти, издается новый декрет РНК, согласно которому Аскания-Нова вместе с пограничным имением Дорнбург объявлялись государственным степным заповедником и передавались в подчинение Наркомзему. Оценив значение заповедника, новая власть решила сохранить целинную степь и ее природу и продолжать работы по акклиматизации растений и животных. Однако имя основателя вспоминали редко и исключительно в негативном контексте ( «жестокие эксплуататоры» - Г.Карасев, П. Стопкевич. В. Треус. Аскания-Нова, Одесса, 1965). В некоторых изданиях оно не упоминалось вовсе (Аскания-Нова, фотоальбом. Киев, 1986). А самому заповеднику в 1940 г. было присвоено имя советского академика М.Ф. Иванова, который, подобно И. Мичурину в плодоводстве, занимался в Аскании-Нова выведением новых пород овец и свиней. В 1984 г.уникальный заповедный комплекс по решению ЮНЕСКО вошел в международный глобальный список биосферных заповедников мира, что советская власть считала исключительно своей заслугой. Широко известная в царской России фамилия фон Фальц-Фейнов в СССР была забыта. На Западе о ней напомнил младший брат Фридриха, Владимир (Вальдемар,18771946), выпускник Новороссийского университета в Одессе, землевладелец, общественный и государственный деятель, депутат 3-й Государственной думы от Таврической губернии. В 1919 г. он эмигрировал сначала в Германию, затем в Лихтенштейн. В 1930 г. в Германии издал книгу «Аскания-Нова» (324 стр.), посвященную истории своей семьи и заповедника. В 1992 г. ее, уже как библиографическоую редкость, привез в Одессу племянник Фридриха и Александра, Эдуард Александрович фон Фальц-Фейн. В 1997 г. книга была переиздана в Киеве на русском языке.. Долгую жизнь судьба подарила последнему носителю фамилии – Эдуарду Александровичу. В 1917 г. в пятилетнем возрасте он с родителями выехал из России. Большую часть жизни русский барон прожил в княжестве Лихтенштейн на своей вилле, которую назвал Аскания-Нова. Своей Родиной он считал Россию. Его виллу в Лихтенштейне украшают портреты русских императоров Павла I, Александра II, Николая II, полководцев Суворова и Кутузова, полотна Репина, Коровина и др. Он преодолел боль и обиду, и вновь стал полезным России: содействовал возвращению ее культурных ценностей, поставил памятник А.В. Суворову в честь знаменитого перехода через Альпы. На средства семьи Фальц-Фейнов был основан музей Екатерины II в Цербсте, перевезен в Москву прах Федора Шаляпина и установлен памятник на Новодевичьем кладбище. После многолетних безрезультатных поисков легендарной Янтарной комнаты, утраченной во время 2-й мировой войны, на их средства было закуплено 2 тонны янтаря для ее полного восстановления в Екатерининском дворце. Эдуард Александрович – последний носитель уникальной фамилии фон Фальц-Фейн - вместе с ним она уходит в историю, прежде всего в историю России. В этом году исполнилось 150 лет со дня рождения Фридриха Фальц-Фейна, основателя первого в России природоохранного комплекса ( заповедника, зоопарка и дендропарка), который одновременно олицетворяет зарождение экологической культуры в империи. В 1995 г. заповеднику было присвоено его имя, чему способствовали неоднократные визиты в Украину Эдуарда фон Фальц-Фейна. Получивший мировую известность заповедник стал частью не только российской , но и мировой природоохранной культуры. Успешная хозяйственная деятельность семьи Фальц-Фейн, создание уникального всемирно известного заповедника и зоопарка в сухой степи принесли ей славу , и являются самым выдающимся достижением немцев за границей, которое достойно благодарной памяти в истории России. Список использованных источников и литературы: Государственный архив Одесской области. Ф.1, оп.139, д.150. Там же. Ф. 6, оп.1, дд. 943, 944. 945, 1095, 8497. Аскания-Нова. Фотоальбом. Киев, 1986. Денисов В.Г., Никитин Ю.А. История одесских выставок. Одесса, 2011. Карасев Г., Стопкевич П., Треус В. Аскания-Нова. –Одесса, 1965. Лаптев Ю.Н. Традиционная бытовая культура немцев в Крыму (XIX – 20-е гг. XX вв.) //Немцы в Крыму,Deutsche auf der Krim: Очерки истории и культуры. – Симферополь, 2000. Рыхляков В.Н. Фальц-Фейны// Дворянская семья: из истории дворянских фамилий России. СПБ, 2000. Фальц-Фейн В.Э. Аскания-Нова.- Киев, 1997. Фальц-Фейн Э.А. «Я не иностранец»/Deutscher німецький Kanal.-Июль-август 1993. №6-7. Фальц-Фейн Э.А. «Мои предки не смотрели на Луну»/Биография.-2007.-№.9 – С.94-108. Хронологічне зібрання законів, указів президії Верховной Ради, постанов и распоряджень уряду Украинской РСР. Том перший. 1917-1941 рр. К., 1963. Штах Я. Очерки из истории и современной жизни южнорусских колонистов. М., 1916. Heiss L. Das Paradis in der Steppe. Stuttgart,1970. Stumpp K. Die Auswanderung aus Deutschland nach Russland in den Jahren 1763 bis 1862. Landsmannschaft der Deutschen aus Russland. - 1993. Плесская (Зеебольд) Эльвира Германовна, историк. Одесса.Украина. Н. В. Венгер (Днепропетровск) Меннонитская историография об этноконфессии в России: этапы, парадигмы, методология, межкультурный диалог Меннонитская историография, как одно из проявлений этнической историографии, явилась феноменом, который сформировался в последней трети ХІХ ст. в результате социокультурного развития этноконфесии в условиях модернизационного вызова. М.и. выполняла важнейшие функции (ф.), обеспечивающие потребности социальной эволюции сообщества: защиты, презентации и лоббирования, самопознания и самоусиления, внутреннего охранительства (сохранения ментальных карт и идентичности), а также трансферно-дидактическую. Защитная ф. явилась своеобразной теоретико-идеологической защитой этнического переходного общества от наступления национализма в условиях формирования немецкого вопроса как идеологического концепта. Ф. презентации – являлась частью правозацитных компаний, которая действовала не политическими, но публицистическими методами, ответом сообщества на антиколонистскую пропаганду, развёрнутую в прессе на этапе принятия реформ унификации. Ф. самопознания – реализовывала внутренняя потребность сообщесва в самоосознании, саморефлексии, давала установку на консолидацию и самоусиление. Ф. охранительства – предлагала четкую дифференциацию между сообществом и внешним социумом, работала на сохранение внутреннего содержание культурных традиций, религиозной идентичности, предлагала мировоззренческие ориентиры. М. и. являлась этапным и качественно изменяющимся явлением, отличалась внутренней диалектикой соотношения функций, трансформировалась в зависимости от различных страновых дискурсных условий, связана с общим уровнем развития исторической эпистемологии в России, США, Канаде, Германии. В языковом отношении м.и. – это историография немецко-, англо- и русскоязычная. Язык исторических произведений являлся не просто формой вербального выражения, но и фактором развития, влияющим на момент появления (достаточно поздно, в посл. трети столетия), являлся следствием исторических условий (русский язык как попытка влияния на общественное мнение). Этапы: 1) этап формирования историографии, создания «легенды» (посл. треть ХІХ ст). Первые опыты м. и., как культурной традиции самоописания, предпринятой интеллектуальной элитой колоний. Представители: Дэвид Эпп («История Хортицы», «Иоганн Корнис», «Мемрик», «Появление немецкой промышленности в колониях Юга России»); П. М. Фризен («Истории Меннонитской Братской общины»); М. Классена («История меннонитов»), П. Гильдебрандт («Первая эмиграция меннонитов из Данцига в Южную Россию»); Ф. Батч («Наша эмиграция в Центральную Азию»), Ф. Исаак («Молочанские меннониты»), А. Креера («Пастор Эдуард Вюст»), Брауна. Методология – устная история. Экскурсы в различные сюжеты и этапы меннонитской истории, отсутствие последовательности. Проникнута единым настроением и убеждением: идеей особой миссии меннонитских общин в России, целесообразности и полезности колонизационной программы. По этой причине имплицитно присутствовали идеи государственно-прагматического характера, свойственные для оценок меннонитской истории в российской историографии. Привлекали внимание читателей к тем достижениям, которые создавали положительный образ колоний как у представителей власти, так и у российской общественности в целом. Отражают точку зрения наиболее передовой части меннонитской интеллигенции. По стилю изложения нарративы были близки к «историческим очеркам». Не удалось избежать узкоконтекстности. Сыграла проблемно-постановочную роль (темы, проблемное поле, настроения). Представленный выше этап развития меннонитской историографии именуем периодом «традиционной» (классической) меннонитской историографии. Понятие «классическая» употребляется в значении «образцовая», то есть создавшая модели и концепты истории, которые стали для меннонитских историков-практиков, и тем более аматоров, легендой, паттерном, универсальной априорной концепцией, которой необходимо было следовать при дальнейших описаниях и реконструкции исторической реальности. 2) Научное направление (с 1930-х гг). Начато появлением двух диссертационных работ: Адольфа Эрта (1932) и меннонита Дэвида Рэмпеля (1936) (среди других работ - «Меннонитская семья в России и Советском Союзе»). Целостное изложение истории меннонитских колоний в России. Научность: объективность, источниковая база, концептуализация (теории менонитского сообщества Ремпеля), отказ от некоторых (не всех!) установок «легенды о меннонитах в России». Наиболее удачные интерпретации – в оценках прошлого. Важнейшую роль для развития м.о. выполнила работа по изданию Меннонитской энциклопедии (проект до 1959). Привлечены наиболее подготовленные меннонитские историки – представители различных диаспор. Переиздана в 1969–1973 гг. Большинство статей, посвященных российским общинам, подготовлено К. Краном (686 статей) и П. Брауном. Значительная часть очерков посвящена истории меннонитских анклавов России, традиции предпринимательства, отдельным персоналиям (светским и религиозным лидерам), конфессиональной истории. Соединение научности с традицией (классикой). 3) Современная аматорская историография – практика историописания аматорского характера. Авторы: Д. Плетт, Дж. Фризен, Хельмут Хиберт, Х. Герц, Л. Гисласон, Н. Крекер, В. Шрёдер. По форме повествования-эссе, основанные на легенде. Данные произведения представляют собою не столько факт науки, сколько проявление конфессионального сознания и этнической памяти, элементы мемуаристки. Проникнуты убеждённостю в богоугодности и полезности дела. Главная функция – трансфернодидактическая, возможность сохранения и репродукции исторической памяти. Контекст повествования историков-аматоров однотипен: от трудных лет адаптации к процветанию, за которым следовало разрушение сообщества под влиянием внешних обстоятельств, эмиграция 1943 г. Вместе с тем, не лишены объективности: отражают ментальные карты, психологический компонент общественного сознания меннонитов. Обозначены те события истории колоний, которые признаны знаковыми и значимыми для общин, наиболее ярко запечатлены в этнической памяти. 4) Современная научная историография (1980 – 2013). Представлена исследованиями Дж. Б. Тевса, Дж. Юрри, Х. Дика, Терри Мартина, Л. Фризена, Дж. Стейплза. Продолжает процессы концептуализации менонитской истории. Темы: способность меннонитского общества к саморазвитию как в социальной, так и в экономической области; внутренние социальные и конфессиональные конфликты; влияние колоний на реформы в государстве и процессы становления нового уровня региональной экономики; сложность восприятия внутренней трансформации; характер российского национализма и меннонитские колонии в орбите националистического дискурса; прогресс и его влияние на конфессиональные и социальные стороны развития конгрегаций. Признание изменения сути парадигмы собственной истории достаточно чётко прослеживается на примере содержания V тома Меннонитской энциклопедии (1991 г.). Новый этап современной историографии – с 1999 г. (со времени первой конференции на Украине). Новый качественный период, на который оказали влияние: интеллектуальный синтез и взаимодействие различных национальных и методологических генераций и школ, единое дискуссионное пространство. Появление новых тем исследований. Российский период менонитской истории рассматривается в общем контексте истории анабаптизма и меннонитства. Сюжеты российской истории представлены на менонитских конференциях, проводимых в университете Маннитобы (Виннипег): 2003 (25-летний юбилей кафедры меннониткой истории данного университета), 2008 (Семья и сексуальная культура в менонитской истории) 2010 (тема «Мемуары меннонитов в Маннитобе и за её пределами») 2011 (Тема: Меннониты, меланхолия и ментальные заболевания) и др. Венгер Наталия Викторовна, доктор исторических наук, профессор, заведующая кафедрой всемирной истории Днепропетровского национального университета. Украина. Е.В. Ананян (Волгоград) Проблема численности немцев Поволжья, эмигрировавших в Америку в последней четверти XIX в. Среди ключевых вопросов в теме эмиграции немцев Поволжья в страны Америки особое место занимает проблема численности эмигрировавших. Для ее понимания обратимся к фактам и цифрам. Из официальной статистики следует, что за период с 1874 по 1881 гг. из Камышинского уезда Саратовской губернии эмигрировало 450 – 500 немецких семей46. По тем же сведениям, за 15 лет после введения всеобщей воинской повинности только из Камышинского уезда выехало в Америку около 850 семей 47 (при этом не конкретизируется, в Южную или в Северную). Указанные цифры не точны из-за отсутствия данных о составе семей, к тому же они ограничены хронологическими рамками. Ш.А. Богина, ссылаясь на зарубежные источники, пишет, что численность «русских немцев» в США в 1880г. составила 20 тыс. чел., а к 1900г. – 50 тыс. чел.48, при этом не понятно, речь идет конкретно о немцах Поволжья или о российских немцах вообще. По сведениям С.Е. Прошечкина, всего в 70-х – 80-х гг. XIX в. из России, преимущественно из Поволжья, эмигрировало около 30 тысяч человек 49. Однако автор использует единственное дело Ф.109 Государственного архива Российской Федерации, где имеются данные об эмиграции поволжских немцев только в Бразилию в 70-х гг. XIX в., а сведения о переселении в другие страны Южной и Северной Америки и в более поздний период отсутствуют. Указанная С.Е. Прошечкиным цифра вызывает сомнение еще и потому, что, по проверенным нами данным, он считал и выехавших из России, и возвратившихся обратно из Бразилии, то есть одних и тех же лиц дважды. Сборник статистических сведений по Саратовской губернии. Т. 11. Камышинский уезд. Саратов, 1891. С. 57. 47 Там же. С. 58. 48 Богина Ш.А. Иммигрантское население в США, 1865-1900 гг. Л., 1976. С.23. 49 Прошечкин С. Е. Переселение немцев Поволжья в Южную Америку во 2-ой половине XIX века //Вопросы краеведения: Материалы краеведческих чтений. Вып.2. Волгоград, 1993. С. 65. 46 Самый высокий показатель эмигрантов дает И.И. Шлейхер, утверждающий, что в 70 – 80-х гг. XIX в. из России в Америку выехали 150 тыс. чел. 50 Автор не указывает категории и их национальную принадлежность, но известно, что в 70-х гг. эмигрировали только российские немцы (поволжские колонисты и черноморские меннониты). Такие расхождения в цифрах связаны, прежде всего, с отсутствием официальной статистики переселения немцев Поволжья в Америку в отечественных источниках. Этот факт объясняется тем, что до 1917г. эмиграция была полулегальным явлением, «признаваемым властями, но официально так и не урегулированным»51. Первая санкция на эмиграцию была дана правительством в 1882г. евреям, покинувшим навсегда пределы России. В 1906г. был выработан проект «Положения об эмиграции», однако он не был утвержден. Зарубежные источники также не дают нам точных цифр эмигрировавших из Поволжья колонистов, так как до 1898г. иммиграционная статистика учитывала лишь страну происхождения иммигранта (country of origin) без указания его этнического происхождения52. Кроме того, поволжских немцев путают не только с меннонитами (черноморскими или самарскими), но и с немцами Германии. По данным А. Шлезингера, в 1880г. в Канзасе, Небраске, Миннесоте и Дакоте насчитывалось 20 тыс. «русских немцев», а к 1900г. в западной половине США проживало более 50 тыс. немцев, переселившихся из России53. Следует отметить, что поволжские немцы не вычленялись автором из общей массы немецких иммигрантов. По сведениям Д. Лонга, в период с 1874 по 1881 гг. всего из Поволжья в Америку выехало 450 – 500 немецких семей (то есть 2% населения)54. Исследователь ссылается на официальные данные Саратовской Конторы, в которых не только нет точного указания направления эмиграции, но и, на наш взгляд, намеренно занижены цифры эмигрировавших. Следует отметить, что в США потомки иммигрантов из России проявляют большой интерес к самой проблеме, однако полные сведения о численности эмигрантов из числа немцев Поволжья до сих пор отсутствуют, т.к. не во всех штатах велась статистика иммиграции. Исключение составляет Канзас, где можно получить полноценные данные о прибывших сюда российских немцах, правда, только за 70-е гг. XIX в.55. Точные сведения о численности немцев, переселившихся из Поволжья в Северную Америку, и географии их расселения по штатам имеются только на 1920г. 56. Из них следует, что в США к этому времени проживало 116 540 черноморских немцев и 118 493 поволжских, при этом данные по годам отсутствуют, что позволяет делать собственные предположения. Известно, что на начало XX в. приходится половина всей русской иммиграции в Северную Америку57, что означает, что другая половина - это иммигранты интересующего нас периода. Однако внутри эмиграции немцев Поволжья в последней четверти XIX в. было несколько волн разной степени интенсивности, но конкретных данных об этом нет. Аналогичная ситуация сложилась и со статистикой эмиграции относительно Южной Америки. По подсчетам Д. Голлаца, до 1879г. через германские и голландские порты Шлейхер И.И. Пособие по истории российских немцев. Славгород, 1992. С. 46. Нитобург Э.Л. Русские религиозные сектанты и староверы в США // Новая и новейшая история. 1999. № 3. С. 35. 52 Там же. С. 34. 53 Schlesinger A. M. The Rise of the City. 1878-1898. New York, 1933. Р. 30-32. 54 Long J. From Privileged to Dispossessed. The Story of Russians Germans. Winnipeg (Manitoba) 1974, Р. 345. 55 Dreiling N.R. Official centennial history of the Volga-German Settelments in Ellis and Rush Countries in Kansas 1876-1976. Hays, 1976. 56 Sallet R. Russian-German Settlements in the United States. North Dakota, Р. 112. 57 Нитобург Э.Л. Указ соч. С. 34. 50 51 прошло более 6,5 тыс. эмигрантов из немецкого Поволжья58. В то же время сам автор подвергает сомнению сведения о начальном этапе переселения из России в Бразилию и Аргентину из-за отсутствия в списках пароходных компаний указаний на национальную принадлежность59. Казалось бы, в ситуации такого разночтения единственно правильный выход – обращение к архивным документам, однако исследование показало, что и они не являются достоверными. Причины кроются в нелегальных эмиграциях и отсутствии сведений о получивших загранпаспорта, но отказавшихся выезжать из России. Кроме того, изучение темы эмиграции в Южную Америку показало невозможность определения численности эмигрантов из Поволжья в результате утраты существенной части архивных документов. К тому же, при рассмотрении данной проблемы следует учитывать реэмигрантов, т.к. значительная часть немцев Поволжья, эмигрировавшая в Бразилию в 70-х гг. XIX в., практически сразу вернулась обратно. Таким образом, указанные причины не позволяют назвать точную цифру немцев Поволжья, эмигрировавших в страны Америки. Тем не менее, некоторые историки берут на себя такую смелость, ссылаясь на разные источники, что приводит к путанице. В результате вопрос о численности поволжских эмигрантов остается дискуссионным, а значит, актуальным. Ананян Елена Виллиевна, кандидат исторических наук, доцент Волжского гуманитарного института (филиала) Волгоградского государственного университета. Волжск. Россия. Е. Е. Ходченко (Днепропетровск) Российские немцы и меннониты в Северной Америке: историографический обзор диссертаций американских и канадских исследователей Исторический путь немцев и меннонитов привлекает внимание и исследовательский интерес не только в России и Украине, но также в США и Канаде, куда представители указанных немецкоязычных народов переселились из Российской империи на рубеже XIX – ХХ вв. Целью работы является обзор исследований по проблемам и темам, ставших объектом внимания американских и канадских исследователей и посвященных истории российских немцев и меннонитов в указанный период, а также определение исследовательских центров, занимающихся данной проблематикой. В диссертациях, посвященных вопросам возникновения, социально-экономического и культурного развития немецких и меннонитских поселений в США и Канаде ключевыми являются темы переселения, освоения целинных земель и борьбы с неустроенностью первых лет с учетом законодательства этих стран того времени. Подробно рассматриваются также вопросы причин исхода и исторического пути российских немцев и меннонитов в контексте их появления на американском континенте. Отдельные аспекты указанной тематики нашли свое отражение в работах Р. Саллета «Русско-немецкие поселения в Соединенных Штатах» (1931 г.) [11], Э. Хеера «Изучение немецких лютеран и католиков в Канаде, ранее проживавших в Царской и Советской России» (1955) [6], Дж. Ванг «Люди в пути: связь между миграцией и верой – аспект меннонитской жизни и верности с шестнадцатого века до настоящего времени» (1994) 58 Hollatz D.D. Die Auswanderung von Kolonisten nach Sudamerika. Teil 1. Forschungen zur Geschichte und Kultur ger Russlanddeutscnen, Ausgabe 8, Essen, 1998, S. 48. 59 Ibid. S. 180. [15], Р. Саватского «Сравнительный анализ эмиграции из России в Канаду меннонитов и духоборов» (1998) [12]. На наш взгляд, во всех этих работах достаточно обстоятельно рассмотрены причины побудившие к эмиграции, отношение к проблемам переселенцев, выявлены основные районы поселений и динамика их хозяйственного развития. Позитивным в исследованиях, является привлечение большого комплекса нарративных источников. В тоже время эти работы смогли бы существенно углубить раскрытие проблем, поднимаемых авторами, если бы были использованы материалы российских и украинских архивов. Достаточно глубоким исследованием, в котором особый акцент сделан на учет природно-географического фактора при создании поселений, является работа Дж. Г. Варкентина «Поселения меннонитов в Северной Манитобе» [16]. По мнению автора, именно меннониты смогли существенно преобразовать ландшафт Манитобы, превратив дикие прерии в экономически развитый сельский район. Необходимо отметить, что при рассмотрении экономического развития колоний, большинство авторов подчеркивают хозяйственное превосходство меннонитских общин над другими переселенцами. Одной из важных проблем, поднимаемых исследователями является вопрос об изменении отношения к немецкоязычным гражданам в период мировых войн. Данный вопрос рассматривается с учетом пацифистских воззрений меннонитов (диссертация Виктора Клевера. «Не противодействующие или пацифисты? Мировоззрение консервативных канадских меннонитов, 1874-1945») [9]. Диссертация Брюса Хиберта «Кризис мужественности: североамериканские меннониты и Первая мировая война» [7] рассматривает данный вопрос через социально-мировоззренческий конфликт возникший внутри американского и канадского сообществ, причем ответственность за сложившуюся ситуацию возложена не только на общественность и прессу, но и на правительства. Вопрос роли и значимости российских немцев и меннонитов в жизни американского и канадского обществ рассматриваются практически во всех работах с учетом регионалистики. Этим вопросом занимаются во многих университетах, особенно в районах компактного проживания немецкоязычных этнических групп. Так, в диссертации А. Сименса [13], исследуется вопрос социально-экономической жизни меннонитов в районе Фрайзе Веллей (Британская Колумбия), в работе П. Баргена [1] – в провинции Альберта, С. Беккера [2] – жизнь российских немцев Поволжья в Северном Колорадо, Х. Вильямс [17] – история колонии российских немцев в Линкольне. Благодаря открывшейся для иностранных исследователей в конце 90-х гг. ХХ ст. возможности работать в архивах стран СНГ, американскими исследователями было положено начало изучения истории немцев и меннонитов в России. Результатом стали диссертации Дж. Стейплза «Молочанские меннониты» (1999) [14], К. Ньюфелд «Судьба меннонитов в Украине и Крым в период советской коллективизации и голода (19301933)» [10], Х. Фризен «Меннонитские школы в российской империи (1874-1920)» [4]. Если ранние работы базировались на документах и материалах вывезенных населением при своем отъезде, т.е. относящихся к дореволюционному периоду и первых лет российской революции 1917 г., то названные работы касаются уже межвоенной истории, т.е. судеб немецкого и меннонитского населения в годы советской власти. В настоящее время появилось много работ посвященных культурным и этнографическим особенностям жизни переселенцев из России. Это диссертация Доры Дуек «Печать, текст, сообщество: изучение коммуникации через призму меннонитского еженедельного издания «Zionsbote» (1884-1906)» [3], работа М. Храмовой «Диалект поволжских немцев в Милберге, Канзас» (2011) [8], Т. Гоерцен «Меннонитский диалект: обзор культурных морфологий Стенбаха» (2000) [5] и др. Для всех этих работ характерно использование междисциплинарного подхода и сравнительного анализа. Так, в диссертациях посвященных диалектам, прослеживается взаимосвязь и наложение культурных особенностей тех стран и регионов, в которых проживали немецкоязычные группы. Подытоживая обзор можно сделать следующие выводы: Изучение истории российских меннонитов и немцев начатое североамериканскими исследователями в начале ХХ в. (1909 г.), продолжается и поныне, что говорит об актуальности этой проблематики в научной среде. Основными проблемами диссертационных исследований являются: определение исторического пути немецкоязычных общин, причины переселения на американский континент и социальноэкономические достижения колонистов. Главными исследовательскими центрами по изучению проблематики стали университеты в тех городах и штатах, где компактно проживают потомки первых переселенцев (Манитоба, Альберта, Колорадо, Канзас и др.). Следует отметить, что в этих университетах работают профессиональные исследователи (Ройден Лёвен, Харви Дик, Кеннес Рок, Вильям Киль и др.) оказывающие серьезное влияние на определение диссертационных тематик. На базе кафедр открываются научные центры, курирующие международное сотрудничество в вопросе изучения немецкоязычных групп. Для всех означенных диссертаций характерно использование новых подходов и методик, что делает эти работы оригинальными, недостатком же – подробное изложение общеизвестных фактов истории с одной стороны и одновременно недостаточное привлечение материалов российских и украинских архивов, а также русскоязычной литературы, что не способствует полноте освещения вопросов. При многочисленности исследовательских работ посвященных русской иммиграции в Северную Америку комплексное изучение этого явления отсутствует, причем, если история меннонитов рассмотрена достаточно всесторонне, особенно в Канаде, то история российских немцев – лишь фрагментарно и несистемно, без учета специфики культурных составляющих поволжских, причерноморских и волынских общин. Литература Bargen Peter. The Mennonites of Alberta. A thesis. – British Columbia, 1953. – 169. 2. Becker C. H. A historical study of the social background or the German-russians from the Volga district in Russia living in Northen Colorado. – Fort Collins, Colorado, 1938. – 228 p. 3. Dueck, Dora. Print, text, community, a study of communication in the Zionsbote, a Mennonite weekly, between 1884 and 1906. Thesis (M.A.). – The University of Manitoba, 2001. – 155 р. 4. Friesen Helene. Treasured schooldays: the Mennonite Madchenschulen in the Russian Empire, 1874-1920. Thesis (M.A.). - University of Manitoba, 1997. 5. Goertzen T. D. The Mennonite dialectic : a survey of the cultural and physical morphology of Steinbach. Thesis (M.Land.Arch). - The University of Manitoba, 2000. 6. Heier, Edmund. A study of the German Lutheran and Catholic immigrants in Canada, formerly residing in Tzarist and Soviet Russia. Thesis (M.A.). – University of British Columbia, 1955. – 217 p. 7. Hiebert B. A crisis of masculinity: North American mennonites and World War I. Thesis (Ph.D.). – Winnipeg, 2008. – 308 p. 8. Khramova, Maria. The Volga German Dialect of Milberger, Kansas. Thesis (Ph.D.). – University of Kansas, 2011. – 245 p. 9. Kliewer Victor David. Nonresistant or Pacifist? The Peace Stance of the Conservative Kanadier Mennonites, 1874-1945. A Thesis submitted to the Faculty of Graduate Studies of The University of Manitoba. – Winnipeg, 2011. – 175 p. 10. Neufeldt Colin Peter. The fate of Mennonites in Ukraine and the Crimea during Soviet collectivization and the famine : 1930-1933. Thesis (Ph.D.). – University of Alberta,1999. 11. Sallet, Richard. Russian-German Settlements in the United States 1. 12. Sawatzky Robert J. A comparison of the Mennonite and Doukhobor emigrations from Russia to Canada, 1870-1920. Thesis (M.A.). – Dalhousie University, 1998. 13. Siemens Alfred Henry. Mennonite settlement in the Lower Fraser valley. A thesis. – British Columbia, 1960. – 218 p. 14. Staples, John Roy. The Molochna River Basin, 1783-1861: settlement, assimilation, and alienation on the new Russian steppe. Thesis (Ph.D.). – University of Toronto, 1999. 15. Wang J. The people on the move: the relationship between migration and faith – an aspect of Mennonite life and faithfulness from the sixteen century to the present. A thesis. – Winnipeg, 1994. 16. Warkentin John H. The Mennonite settlements of Southern Manitoba. Thesis (Ph.D.). – University of Toronto, 1960. 17. Williams Hattie Plum. The history of the German-Russian colony in Lincoln. - Thesis (M.A.). – University of Nebraska, 1909. – 100 p. Ходченко Елена Евгеньевна – кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Центра украинско-немецких научных исследований Днепропетровского национального университета имени Олеся Гончара. Днепропетровск. Украина. Н.О. Евсеев (Саратов) Воспоминания и личные дневники как источники по истории меннонитов Новоузенского уезда Самарской губернии Изучение исторического процесса невозможно без использования источников. Однако источниковая база истории меннонитов Поволжья только начинает формироваться. Несомненно, главенствующую роль занимают документы архивов и законодательные акты. Особую роль занимают источники личного происхождения — воспоминания, дневники и письма меннонитов Поволжья. Они имеют огромную ценность для изучения истории колонистов на Волге. Их главным свойством является субъективность, что позволяет изнутри взглянуть на развитие исторического процесса. Используя данный тип источников, исследователи имеют возможность заглянуть во внутренний мир меннонитов и их повседневную жизнь. На сегодняшний день существует несколько значимых источников личного происхождения, которые проливают свет на историю меннонитов Поволжья. В первую очередь стоит отметить письма Клаасса Эппа-ст. (1803-1865), которые он отправлял из Санкт-Петербурга своей жене Маргарите в Фюрстенвердер60. Этот корпус документов содержит два длинных письма и копии прошений и документов, отправленных в Министерство государственных имуществ. Они и дают исследователю информацию о желаниях переселенцев и переселенческой политики русского правительства. Кроме того, письма рисуют повседневную жизнь меннонитских посланников в столице огромной империи. Мы видим, как они подают прошение, как ждут в приёмной, как в свободное время осматривают достопримечательности – церкви, императорские дворцы, хозяйственные предприятия, как проводят вечера в компании петербургских немцев. Zur Gründung der Ansiedlungen westpreußischer Mennoniten „Am Trakt" im Wolgagebiet. Petersburger Briefe und Aktenstücke aus dem Jahre 1851 // Mitteilungen des Sippenverbandes Danziger Mennoniten-Familien. Göttingen, 1942. № 2. S. 57-62. 60 Особую ценность представляют письма Бернгарда Эппа (1831-?) своему кузену Петеру Брауну, проживавшему в Западной Пруссии61. Бернгард Эпп был среди первых поселенцев новой колонии — Ганс-Ау. В письмах к своему двоюродному брату он описывал первые шаги колонистов на новой земле. Переписка между братьями продолжалась с 1854 по 1892 гг и содержит немало ценной информации о переселенцах. Путевые заметки и дневник Мартина Клаассена является ярким примером дневника поволжского меннонита62. В начале 1850-х гг. он совершил путешествие в меннонитские колонии на юге империи. Здесь Мартин Классен почувствовал, что Россия – это та страна, где он сможет найти своё будущее призвание. Кроме этого, переселение в Россию гарантировало ему свободу вероисповедания. В августе 1853 году Мартин Клаассен уехал из дома и с небольшой группой переселенцев и прибыл в Молочанский меннонитский оруг. Проведя зиму, в июне 1854 года он вместе с другими собратьями отправился на Волгу, где получил должность учителя в деревне Ганс-Ау. После переезда в соседнюю колонию Кеппенталь, автор дневника в течение 20 лет преподавал в местной школе. В 1880 г. Мартин Классен с семьёй присоединился к меннонитам, которые отправлялись в Среднюю Азию. В ноябре 1881 г. недалеко от Бухары он умер от брюшного тифа. После смерти потомки Мартина Классена перевезли дневники в Канаду. В середине XX века они были помещены в Центр исторического наследия меннонитов, который находится в Манитобе. В 1989-1991 гг. документ расшифровали и перевели на современный немецкий язык. В 1991-1992 гг. правнучка Мартина Клаассена, Эстер Берген, перевела дневник на английский язык. К дневнику Мартина Классен примыкает «Автобиография»63 его сына Михаэля Классена (1860-1934). Уникальным является дневник Иоганна Валя (1816 – 1860(?))64, который хранится в Государственном историческом архиве немцев Поволжья. Дневник состоит их двух частей. Первая – представляет собой краткую автобиографию Иоганна Валя, который начинает историю своей семьи со своего деда Иоганна Валя (1760-1846), происходившего из деревни Броске, Западная Пруссия. Во второй части Иоганн описывает свою жизнь в колонии Ганс-Ау с 1852 по 1860 гг. О хозяйстве и повседневной жизни меннонитов Новоузенского уезда рассказывает дневник Иоганнеса Д. Дика (1826-1898)65, обершульца Малышевского меннонитского округа. Он содержат информацию о жизни меннонитских колоний в 1871-1897 гг. Стоит сказать и несколько слов об автобиографии Иоганнеса И. Дика (188566 1948) . В своём произведении Иоганнес Дик описывает свою жизнь, проведённую в меннонитских колониях Поволжья. Значительная часть данного произведения посвящена взаимоотношениям меннонитов и советской власти в 1918-1922 гг. XX века. Из-за конфликтов и противоречий с советской властью Иоганнем Дик принимает решении об эмиграции в Северную Америку. Таким образом, на сегодняшний день источниковая база активно пополняется источниками личного происхождения, которые обогащают представления учёных о колонистах Поволжья и становятся важным аспектом современных изыскания. Aus dem Leben westpreußischer in der Ansiedlungen Mennoniten „Am Trakt" im Wolgagebiet. Briefe von Bernhard Epp, aus den Jahren 1854-1892 // Mitteilungen des Sippenverbandes Danziger Mennoniten-Familien. Göttingen, 1942. № 3. S. 93. 62 Martin Klaassen. Diary. November 1852-June 1870. August 1880-October 1881. Translated by Esther C. Bergen. Winnipeg, 1993. 61 63 64 65 Michael Klaassen. Autobiography of Michael Klaassen (1860-1934). Winnipeg, 1993. ОГУ ГИАНП. Ф. 1831. Оп. 1. Д. 291. J. D. Dyck. Diaries. 1871-1897 // Johannes Dyck, Surukin W. E. Am Trakt: a Mennonite Settlement in the Central Volga Region. Winnipeg, 1995. 66 Johannes J. Dyck. Autobiography Johannes J. Dyck. Born April 16, 1885, Lysanderhoeh, Am Trak, Russia. Died April 11, 1948, Laird, Sask., Canada // A Pilgrim People. Winnipeg, 1994.Vol.II. Евсеев Николай Олегович, аспирант кафедры отечественной истории в новейшее время института истории и международных отношений Саратовского государственного университета. Л.А. Мухамедова-Кох (Ашхабад) История возникновения немецких посёлков в Туркменистане. После присоединения Средней Азии, царизм направляет крестьян-переселенцев на освоение новых земель, в том числе и в Закаспийскую область. Основной целью создания посёлков в Закаспии было укрепление новых границ и снабжение городов и воинских частей сельскохозяйственными продуктами. Поэтому первые переселенческие посёлки Закаспийской области создаются в приграничной полосе и близ городов. Пионеры из внутренних областей империи должны были быть только членами Русской Православной Церкви. Данная мера была отменена в 90-х гг. XIX в. В Закаспий хлынуло сектанство. Тогда и немцам было разрешено создавать крестьянские колонии. В 1891 – 1892 гг. Туркестан пережил самую большую переселенческую волну. Переселение поволжских немцев-лютеран объясняется тем, что терпевшие тогда голод и нужду жители Поволжья искали для себя новую родину. К началу первой мировой войны было образовано 5 немецких посёлка: Крестовый, Саратовский, Саратовский–2, Гродековский и Козелковский. Переселялись крестьяне на новые земли обычно группами, общинами. В каждом посёлке жители составляли отдельное сельское ощество (общину), сельский сход (собрание всех членов общества), выбирали старосту (Инструкция о правах, обязанностях и круг действий сельских должностных лиц и установлений Туркестанского края. 17 сентября 1888 г.) В посёлок Крестовый экземпляр Инструкции был направлен спустя десять лет после образования посёлка (ЦГАТ. Ф. 1. О. 2. Д. 9045. Л. 5-20). Надзор за хозяйственной жизнью посёлков осуществляли заведующие посёлками. Высший надзор за делами переселенцев в силу «временного положения 1890 г.» был возложен на начальника области. Главным условием создания посёлков было водоснабжение и строительство дорог. Поселенцы Тедженского и Мервского уездов занимались орошаемым земледелием, а поселенцы Саратовского – на неполивных полях на горном плато – багарным. Крестовый пользовался водой р. Теджен при помощи арыков Хан-яба67. Источниками водоснабжения Козелковского и Гродековского были арыки Эр-Сарияб, выделенные из озера Мургаб 68. Размеры наделов закаспийских колонистов соответствовали приблизительно «средним» размерам хозяйств, то есть которые можно обрабатывать своим трудом. По данным «Обзоров» средней нормой надела немцев-колонистов Закаспийской области считалось 4 – 7 десятины. Так, например, надел в Крестовом составлял 5 поливных десятин на семью, в Саратовском – 4 десятины на двор, в Козелковском – 7 десятин, в Гродековском – 4 десятины. Важное значение для развития и существования посёлков имели дороги. Связь посёлков с городом была необходима. Кресьяне должны были сбывать свои продукты в город, который нуждался в них. Крестовый сообщался с Серахсом и Тедженом Обзор Закаспийской области за 1893 год. С. 365. Обзор Закаспийской области за 1910 год. Ведомость № 11 о состоянии русских посёлков в Закаспийской области в 1910 г. 67 68 грунтовыми дорогами. Гродековский и Козелковский также посредством грунтовых дорог соединялся с Мервом. 69 Основной повинностью немецких крестьян была поставка в города и гарнизоны по установленным ценам зерна и фуража (по рыночным ценам молочных продуктов и огородных культур). Как и все переселенцы, немцы несли также ряд общественных и государственных повинностей: поддержание в исправности дорог, ремонт ирригационных сооружений. Размеры наделов закаспийских колонистов соответствовали приблизительно «средним» размерам хозяйств, то есть которые можно обрабатывать своим трудом. По данным «Обзоров» средней нормой надела немцев-колонистов Закаспийской области считалось 4 – 7 десятины. Так, например, надел в Крестовом составлял 5 поливных десятин на семью, в Саратовском – 4 десятины на двор, в Козелковском – 7 десятин, в Гродековском – 4 десятины. Медобслуживание поселенцев в целом было поставлено слабо. Система устройства врачебной помощи – стационарная, но по мере надобности, врач приезжал в посёлки для оказания медицинской помощи, для санитарного осмотра и соответствующих мероприятий, особенно в случае появления какой-либо эпидемии. Фельдшер был обязан при каждом посещении посёлков (не менее 4 раз в месяц), записывать больных в особую книгу, хранящуюся у старост и давать больным пособие, или присылать им лекарства в посёлки.70 Надзор за санитарным состоянием посёлков лежало на обязанности уездного врача, который при объезде осматривал дворы, общественные колодцы, арыки, делал распоряжения об очистке их, если они были засорены, внушал старостам о надлежащей чистоте. Во многих документах говорится о чистоплотности немецкого дома, школьного здания, хозяйственных построек. И очень часто немецкие колонисты приводятся в пример другим переселенцам. Духовные потребности исполнял приходской пастор из Ташкента. 8 июля 1892 года был назначен приходским пастором Юстус Юргенсен. В этом же году МВД утвердило общину в Ашхабаде. В это же время возникают два немецких посёлка: Крестовый и Саратовский. Пастор совершал ежегодные поездки по Туркестану по поручению его высокопревосходительства г-на генерал-губернатора. Пастор Юргенсен в письмах докладывал непосредственно Начальнику Закаспийской области Генераллейтенанту А. Н. Куропаткину об исполнении им духовных треб среди воинских чинов и населения Закаспийской области лютеранского вероисповедания. Куропаткин в приказах не раз выражал пастору благодарность за заботы о духовных нуждах лютеран Закаспийской области (ЦГАТ. Ф. И – 1. Оп. 2. Д. 8969. Л. 1). В свою очередь Пастор Юргенсен писал: «Главным же образом я искренне благодарю Ваше Превосходительство за Вашу столь милую встречу и за щедрое денежное вспомоществование, которым Вы дали мне возможность совершить поездку по вверенной Вашему Превосходительству Области и насытить алчущих душ хлебом жизни» (ЦГАТ. Ф. И – 1. Оп. 2. Д. 8969. Л. 4). Визитировал пастор посёлки один раз в год. В остальное время его замещал один из односельчан или учитель-лютеранин. Первое время за неимением учителей и специальных помещений немецких детей обучали грамотные крестьяне в жилых домах. Но затем заботу о школах взяла на себя администрация области. В 1895 г. ведётся переписка о строительстве школьного здания в посёлке Крестовом. До окончания постройки школы существовала частная школа, в одном из домов посёлка, в котором обучалось 20 мальчиков и 17 девочек. Учителем состоял один из поселенцев, никакого вознаграждения за свои занятия не получал. 71 Пален К.К. Отчёт по ревизии. Переселенческое дело. С. 395 – 397. Отчёт о санитарном состоянии Тедженского уезда за1895 год. Приложение к Обзору Закаспийской области за 1895 год. Асхабад. Типография Штаба Закаспийской области. 1896. 71 Обзор Закаспийской области за 1896 год. Стр. 83 – 85 . 69 70 Когда в Крестовом была построена школа в 1897 году, по ходатайству возбужденному поселянами Крестового посёлка, Начальником Области было разрешено им пригласить в Крестовское училище учителя немца, могущего преподавать русский язык и отслужить обедню по лютеранскому обряду (Ф. И- 1. Оп. 2. Д. 8994. Л. 212). Школа эта относилась к разряду двухклассного смешанного начального училища и содержалась на земские суммы. 72 Пастор Юстус Юргенсен освятил новопостроенное училище. «Это торжество совершилось при большой радости поселян, из которых многие тронуты были до слёз» (ЦГАТ. Ф. И – 1. Оп. 2. Д. 8969. Л. 2-4). Попечение генерала Куропаткина помогло оборудовать школу и пригласить евангелического учителя Иоганнеса Михаелиса. Это была первая евангелическая школа в Средней Азии».73 В следующем году была открыта вторая евангелическая школа в Средней Азии в посёлке Саратовском. Она располагалась в казенном помещении. Перепись 1897 г. показала высокую грамотность немецкого населения в Туркестане. По расчётам Кригера в Закаспийской области общий уровень грамотности всего населения составил 7,2%, а у немецкого – 63,3%. В Теджинском уезде, где подавляющее большинство немецкого населения проживало в пос. Крестовом, насчитывалось 193 грамотных немца, из которых 143 человека были грамотны по-русски. Пришлое население Области отличалось большой подвижностью. Если говорить о немецких переселенцах, то они искали себе новую родину в отличии от многих русских, которые в области проживали временно и ежегодно происходил обмен семей и лиц. В обоих случаях с годами замечалось постепенное увелечение этого населения. Но иногда в некоторых пунктах число его падало.74 При этом среди немецкого населения постоянно происходили миграционные движения по разным причинам. Так образовавшись в одно время (зима 1892-1893 гг.) два немецких поселка – Крестовый и Саратовский – находились в совершенно разных природных условиях. Это и предопределило их специализацию, тип хозяйства, вид земледелия, а в целом даже судьбу. Недостаток воды, жаркая погода и отсутствие снега зимой и дождей весной и, как следствие этого, неурожайные годы, заставляли немцев искать новые земли75, что «крайне жаль, так как немцы-колонисты, ведущие рациональное сельское хозяйство, могут служить прекрасным примером для земледельцев туркмен – их соседей».76 Миграционные процессы внутри Туркменистана происходили на протяжении всего времени существования всех немецких посёлков. Продолжением внутренней миграции в конце XIX – начало XIX вв. стала эмиграция туркменских немцев за пределы Закаспийской области. Это была Сырдарьинская область, Астрабатская провинция северного Ирана, Саратовская область, в перспективе Сибирь, а так же Америка. Причины эмиграции закаспийских немцев были экономические, политические, религиозные и индивидуальные. "Какие причины побуждают целую массу поселян бросить Область?» – так Уездному Начальнику подробно и обстоятельно было приказано исследовать это дело. В своём донесении Серахский Пристав, Ротмистр Шелашников отметил, что помимо зажигательных писем от своих родственников, переселившихся в Америку, о благоприятных сторонах жизни в этой стране, и лишений, которые приходиться более или мене переживать каждому из пришлых жителей Закаспийской области, из коих главнейшее недостаток воды, одной из причин эмиграции немцев нужно признать десятилетний льготный срок, установленный для поселенцев Закаспийской области, по Обзор Закаспийской области за 1896 год. Стр. 181. Из истории Евангелическо-Лютеранской Церкви в России, на Украине, в Казахстане и Средней Азии». Ст.-Петербург: ЕДЦ. 1996. С. 26 - 27. 74 Обзор Закаспийской области за 1899 год. С. 19. 75 Обзор Закаспийской области за 1903 год. С. 160 – 161. 72 73 76 Обзор Закаспийской области за 1904 год. С. 83. платежу податей, отбыванию земских повинностей, а равно и, мне кажется, самое главное – отбыванию воинской повинности». (ЦГАТ. Ф. 1. Оп. 2. Д. 9032. Л. 13). Примечателен тот факт, что некоторые семьи, уехавшие в Америку из области, возвращались обратно. Обратно немцы-колонисты возвращались и в свои материнские селения в Поволжье. Такое явление называлось «обратничеством». Мухамедова (Кох) Лилия Александровна, аспирант Института Археологии и этнографии Академии наук Туркменистана В. Шмидт (Регенсбург) Из истории переселенческого движения немцев в дореволюционном Казахстане. (на примере с. Надеждинка Кустанайского уезда Тургайской области) Важным и интересным аспектом в изучении истории немцев дореволюционного Казахстана, является прежде всего исследование вопросов возникновения и развития на его территории немецких переселенческих поселений. Рассмотрение этих вопросов в полной мере расширяет наше предстваление о проблемах, трудностях возникших при заселении и переселенческой политики царизма, колониальной администрации в крае в дореволюционный период и их отношении к переселенцам немцам. В отличии от большинства европейских государств Российская империя имела общие границы с территориями, которые были колонизированы царизмом. Поэтому ее влияние на социально - экономическую и переселенческую политику в колониях было огромно.77 Изучение, а также исследование проблем и вопросов связанных с переселенческой политикой, как составной частью колониальной политики Российской империи в Казахстане, было начато еще в советской исторической науке в 1950 х гг. Несмотря на наличие огромного количества изданных работ по выше названной теме, возникает впечатление, что все стороны этого многогранного процесса, как аграрной, так и переселенческой политики России в Казахстане практически изучены. 78 Однако по данной проблеме имеется целый ряд неизученных тем, которые требуют глубокого, внимательного и всестороннего изучения со стороны исследователей. Одной из таких тем является проблема взаимоотношений между различными категориями переселенцев самовольно переселившихся в Казахстан. Еще 24 октября 1868 году для устранения затруднений и неудобств в проведении колониальной и переселенческой политики в Казахстане была введена новая административная система управления на основе „Временного положения об управлении в степных областях“, по которой дореволюционный Казахстан был разделен на 4 области: Уральскую, Тургайскую, Семипалатинскую и Акмолинскую. 79 На основании данного положения 2 января 1869 года было образовано Тургайское областное правление.80 В плане рассмотрения нашей темы интересны прежде всего документы фонда 25 „Тургайское областное правление“, которые поступили на хранение в Центральный Государственный архив Республики Казахстан в 1927 году. Материалы этого архивного фонда хронологически охватывают период с 1869 по 1917 См. Духовная экспансия царизма в Казахстане в области образования и религии (II половина XIX - начало XX веков.) Алматы 2005, с. 7 78 См. Мырзыханова А.Ж.: История образования и деятельности органов переселенческого управления в конце XIX - начале XX вв., в: „Степной край Евразии. Историко - культурные взаимодействия и современность. Тезисы докладов и сообщений IV Международной научной конференции, посвященной 170 - летию со дня рождения Г.Н. Потанина и Ч.Ч. Валиханова. Омск 2005, с. 97 79 Крафт И.И.: Сборник узаконений о киргизах степных областей. СПб 1898, с. 329 - 330 80 Там же Крафт И.И., с. 335 77 годы. В данном архивном фонде имеется огромное количество сведений об оседлом и кочевом населении области, их взаимоотношениях, мероприятиях колониальной и царской администрации по вопросам колонизации и организации переселенческого движения в Тургайскую область. Интересные сведения о взаимоотношениях немецких переселенцев с русскими переселенцами в Кустанайском уезде Тургайской области на переселенческом участке Надеждинском отложились в материалах и документах фонда 25 „Тургайское областное правление“ Центрального Государственного архива Республики Казахстан, а именно в деле этого фонда „О столкновении между немецкими переселенцами и русскими на переселенческом участке Надеждинском Кустанайского уезда“. 81 В данном архивном деле собраны материалы включающие в себя прежде всего ведомственную переписку различных инстанций по вопросам водворения немецких переселенцев на Надеждинском переселенческом участке Кустанайского уезда, а также рассмотрены причины создавшегося инциндента между немцами и русскими переселенцами. В материалах этого архивного дела собрана переписка между кустанайским уездным начальником и Министерством Внутренних Дел, между ведомством Православного вероисповедания и губернатором Тургайской области, кустанайским уездным начальником и губернатором Тургайской области, ведомством Православного вероисповедания канцелярии обер - прокуроа Светейшего Синода и губурнатором Тургайской области. В данной переписке прежде всего анализируется события связанные с столкновением немецких переселенцев с русскими по вопросу водворения и организации поселения Надеждинское в Кустанайском уезде Тургайской области. Переписка по данному вопросу хронологически охватывает период с мая 1902 по декабрь 1902 года. Село Надеждинское явилось одним из первых немецких переселенческих сел в Кустанайском уезде Тургайской области.82 Рост и развитие колонизации, а также переселенческого движения в дореволюционном Казахстане достиг значительных размеров в 70 - х годах XIX века. Именно в этот период на территорию Тургайской области проникают русские переселенцы.83 В потоке переселения русского крестьянства в пределы Тургайской области, также переселяются и выходцы из немецких колоний юга России и Поволжья. В основном колонизация и переселенческое движение в Тургайскую область со стороны русского крестьянства, а также немецких крестьян с юга России в основном осуществлялась в двух северных уездах Актюбинском и Кустанайском, которые были по условиям климата и почвы более благопрятными для развити земледелия.84 Надо отметить, что сам процесс переселения крестьянства, как русского, так и немецкого происходил самовольно. В связи с этим царское правительство вынуждено было принять в 1889 году закон „ О переселении сельских обывателей на казенные земли“, а в последущие годы 1891 и 1892 данное законодательство распространяется на Тургайскую область. Согласно данному законодательству переселенческое движение непосредственно сосредоточилось в руках царского правительства и колониальных административных учреждений, а для переселения в восточные районы требовалось разрешение, что по мнению царизма должно было ограничить самовольное переселение. Многочисленные попытки сдерживания передвижения крестьян путем его запрещения не давали нужных результатов. Самовольное переселение и занятие переселенцами казахских земель продолжалось. Центральный Государственный архив Республики Казахстан (далее ЦГА РК Ф. 25, Оп. 1, Д. 1518) Буданова Ю.П.: Первые немецкие поселки в Кустанайском уезде. Село Надеждинка. История по материалам архивных документов и воспоминаниям коренной жительницы села М.Я. Гофман (Белоусько), в: „Немцы Сибири. История и культура. Материалы VI Международной научно - практической конференции, 2 - 4 июня 2010. Омск 2010, с. 185 83 Полферов Я.Я.: Земледелие в Тургайской области. (Очерк). Оренбург 1896, с. 9 84 Там же, с. 16 - 17 81 82 К причинам самовольного преселения крестьянства следовало бы в первую очередь отнести их малоземелье и наличие больших налогов, которые заствляли крестьян искать новые земли, поэтому большой поток миграций крестянского населения был направлен в регионы Азиатской России, в том числе на территорию современного Казахстана. Заселяемая территория Азиатской России была разделена на 12 переселенческих районов, в большинстве случаев совпадающих с административными границами губерний и областей, а именно: Тургайско - Уральский, Акмолинский, Семипалатинский, Сыр Дарьинский, Семиреченский, Тобольский, Томский, Енисейский, Иркутский, Забайкальский, Амурский, Приморский.85 Первые упоминания о поселке Надеждинка в Кустанайском уезде Тургайской области связаны с историей немецкого переселенческого движения. В архивных источниках имеются сведения, что еще задолго до поземельного устройства русского населения в Кустанайский уезд прибыли немецкие переселенцы из Херсонской, Бессарабской и Полтавской губерний.86 Однако архивные документы очень четко расскрывают тот исторический факт, что организация переселенческих поселков для немецких переселенцев в Тургайской области была сопрежена с трудностями, которые возникали из оценок этих переселенцев царской и колониальной администрацией. Первые немецкие переселенцы прибыли сюда еще в 1899 году в количестве 14 семей из южно - российских губерний и остались у своих земляков на Ивановском земельном участке. Здесь они получили земельные наделы и осведомились о том, что в данном районе предполагается образовать много новых участков, немцы переселенцы сообщили об этом другим желающим переселенцам из числа немцев. Уже в 1900 году в район Кустанайского уезда Тургайской области прибыла новая партия немецких переселенцев в количестве 189 семейств. Из них 14 семейств поселились непосредственно на Надеждинском земельном участке. Датой образования немецкого поселения Надеждинка Кустанайского уезда Тургайской области считается 1901 год. Характеризуя появление немцев в Кустанайском уезде кустанайский уездный начальник в рапорте от 13 июля 1902 года на имя военного губернатора Тургайской области писал следущее: „Надежденский поселок образовался в прошлом году путем самовольного заселения запроэктированного переселенческого участка немцами лютеранами. Как и всем прочим самовольным переселенцам им было объявлено, что разрешения на переселение в Тургайскую область до сих пор нет, и что относительно их именно, т.е. немцев, наоборот, есть распоряжение Земского отдела Министерства Внутренних Дел, что разрешение переселения в Тургайскую область переселенцев из числа немцев, особенно нежелательно.“87 Мнение кустанайского уездного начальника совпадало с мнением делопроизводителя Переселенческого управления Яхонтова по вопросу переселения немцев в Кустанайский уезд, который высказал мнение, что предоставление здесь земель лицам нерусского происхождения нежелательно. Ко всему Яхонтов предлагал отложить предоставление земельных участков немцам в Кустанайском уезде на неопределенное время, а с другой стороны ограничить вызовы немецких переселенцев в Тургайскую область своих соотечественников. Однако немцы появивщиеся и организовавшие свое поселение на земельном участке Надеждинском неоднократно ходотайствовали о возможности их водворения и наделения их землей перед губурнатором Тургайской области и Министерством Внутренних Дел. Переселение и землеустройство за Уралом в 1906 - 1910 годах, в: „Вопросы колонизации“ № 10, СПб 1912, с. 227 86 Центральный Государственный архив Республики Казахстан (далее ЦГА РК Ф -И 25, Оп. 1, Д. 1518, Л. 31 - 42) 87 ЦГА РК Ф - И 25, Оп. 1, Д. 1518, Л. 8 85 Так например уполномоченный от 50 семей немецких переселенцев, поселившихся на Надеждинском переселенческом участке, Шмидт, телеграммами в Министерство Внутренних Дел просил о возможности произвести посевы на Надежденском участке. 25 апреля 1902 года генерал - губернатор Тургайской области лично посетил Кустанайский уезд и проезжал через этот поселок. Во время прибывания губернатора Тургайской области в поселке Надеждинском, немецкие переселенцы обратились к нему лично с просьбой о возможности их водворения и разрешения им посевов на этом земельном участке. Однако губернатор им дал ответ, что данное разрешение от него не зависит, но на 1902 год, как и прочим самовольным переселенцам разрешил остаться на этом земельном участке и распахать под посевы 3 десятины на семью.88 Помимо этого при посещении тургайским губернатором преселенческого земельного участка Надеждинский Кустанайского уезда, генерал - губернатор высказал просьбу, чтобы немецкие переселенцы не требовали к себе самовольных переселенцев из числа их соотечественников. Несмотря на устное разрешение генерал - губурнатора Тургайской области немцам - переселенцам остаться на этом земельном участке было нелегко, так как этот же земельный участок очень хотелось иметь и русским переселенцам. Так как местное начальство отказывалось дать им официальное разрешение, то они решили утвердиться на участке особым способом. Из архивных документов следует, что русские переселенцы собирались из различных районов Кустанайского уезда и города Кустаная в течении недели, в результате чего их собралось 150 человек на противоположном берегу реки Тобола, напротив поселка Надеждинский. После этого русские переселенцы выбрали из своей среды двух человек Семена Литвинова и Иосифа Башлаева, которым поручили съездить еще раз в Кустанай и обратиться к кустанайскому уездному начальнику, у которого они должны были испросить разрешения на поселение на этом запроэктированном переселенческом участке. Однако они не обратились к уездному начальнику, а имели разговор с чиновником уездного земельного управления Мясищевым, который им ответил, что поселение не только на поселке Надеждинском или же каком - то другом поселке не разрешено.89 Вернувшиеся ходоки сообщили, что земельное управление не дает разрешение на строительство жилых строений на земельном участке Надеждинском, поэтому было принято решение обратиться с данной просьбой о заселении участка Надеждинский к священику. 23 мая 1902 года кустанайский мещанин Ланин обратился к священнику Борисовско - Романовского поселка отцу Камаеву с просьбой отслужить молебен на переселенческом участке Надеждинском, объясняя это тем, что русским переселенцам разрешено там строиться.90 24 мая 1902 года прибывший из Борисово - Романовского поселка священник двинулся к месту, немцы подошли к нему и убедительно уговаривали его не совершать богослужение. Священник не обратил внимание на эти просьбы, но только он начал произносить первый богослужебный возглас, 50 человек немцев в руках с железными лопатами, с железными вилами и кольями набросились на русских и стали их избивать. Опрокинули стол с богослужебными книгами.91 После произошедших событий кустанайский уездный начальник в рапорте от 31 мая 1902 года за № 7684 излагал свою просьбу губернатору Тургайской области: „... я имею честь просить указаний Вашего Превосходительства о порядке выдворения указанных переселенцев - немцев, так как добровольно покинуть поселки Надежденский и ЦГА РК Ф - И 25, Оп. 1, Д. 1518, Л. 8 - 8 об. ЦГА РК Ф - И 25, Оп. 1, Д. 1518, Л. 8об. 90 ЦГА РК Ф - И 25, Оп. 1, Д. 1518, Л. 1 91 ЦГА РК Ф - И 25, Оп. 1, Д. 1518, Л. 1об. 88 89 Тиминский они не соглашаются и продолжают самовольно возводить постройки.“92 Уже в процессе дознания было установлено, что: „...немцы устроили свои землянки на самом берегу р. Тобола еще в 1901 году, а с весны 1902 года начали переносить их на новое место, предназначенное по проэкту под поселок, примерно за версту от старого. Сборище русских приисходило на глазах у немцев, русские разговаривали с немцами и грозили им, что скоро сами здесь будут строиться, а потом выгонят немцев.“93 В рапорте о дознании сообщалось, что: „ ... немцы совершили тяжкое преступление, за которое они должны нести заслуженую кару. Далее писалось, что тяжелое нравственная ответственность должна пасть на священника, который был должен не только не допустить, но и легко мог избегнуть этого столкновения.94 В письме губернатора Тургайской области от 11 июня 1902 года за № 3783 было конкретно указано, что причины инциндента между немецкими и русскими переселенцами коренятся в самовольном заселении запроэктированных участков. Губернатор писал поэтому поводу, что: „Самовольное заселение с одной стороны показатель отсутствия власти.“95 В отличии от других представителей колониальной, духовной и административной власти губернатор Тургайской области также указывал, что в создавшемся инцинденте не было политически злого умысла.96 К сожалению мнение губернатора Тургайской области не разделяляли в ведомстве Православного Исповедания. Так в письме епископа Оренбургского и Уральского на имя губернатора Тургайской области от 15 июня 1902 года была высказана совершенно другая мысль, касающаяся инциндента между немецкими и русскими переселенцами на переселенческом участке Надежденском. Епископ Оренбургский и Уральский в своем письме писал: „ Как известно, что немцы очень держаться за этот весьма хороший и удобный пункт, который лежит на живом и бойком трактовом пути, пользуются всякими случаями прохожим и проезжающим навязывать свою протестанскую веру и внедряют вредное учение против русской православной веры. И в данном случае еще сильнее и явственее проявляли свою злонастроенность к поруганию икон и православного богослужения, для поселения, соблазно в православном переселенческом месте, в целях внедрения среди них растливающих рационалистических сект, как - то: молоканства, штундизма и других.“97 Завершая свое письмо епископ Оренбургский и Уральский просил генерал губернатора Тургайской области принять черезвычайные меры по отношению к немецким переселенцам. В частности в своем письме он писал: „Донося о сем прискорбном случае, имею честь покорнейше просить Ваше Превосходительство выдворить из киргизских степей вверенной Вам области крайне неблагонадежных, вредных, дерзких, нахальных самовольно водворившихся немцев - протестантов и не оставить их протестантов ненаказанными за сей необычайно кощунственный поступок.“98 После завершения расследования этого дела 21.12.1902 года Тургайский губернатор писал, что: „ ... немцы Надеждинского участка в виду прочного устройства на участке и на основании предложения Министерства Внутренних Дел от 5.10.1902 года за № 9289 подлежат водворению на занимаемом месте отдельно от русских.“99 Подводя итог переселенческому делу в Тургайской области в отчете уездного начальника Кустанайского уезда от 26 июня 1904 года в Тургайское областное правление отмечалось о трудностях проводимой политики. И трудность в переселенческом деле ЦГА РК Ф - И 25, Оп. 1, Д. 1518, Л. 2 ЦГА РК Ф- И - 25 Оп. 1, Д. 1518, Л. 9 94 ЦГА РК Ф- И - 25 Оп. 1, Д. 1518, Л. 10 95 ЦГА РК Ф- И - 25 Оп. 1, Д. 1518, Л. 4 96 ЦГА РК Ф- И - 25 Оп. 1, Д. 1518, Л. 4об. 97 ЦГА РК Ф- И - 25, Оп. 1, Д. 1518, Л.6 об. - Л.7 98 ЦГАРК. Ф - И 25, Оп.1, Д, 1518, Л. 6об. - Л. 7 99 ЦГА РК. Ф- И - 25 Оп. 1, Д. 1518, Л. 50 92 93 прежде всего коренилась, как отмечал в своем отчете Кустанайский уездный начальник в возникновении в большом количестве вопросов в разрешении поземельных споров.100 К тому же уездный начальник отмечал, что: „Споры возникали вследствии необходимости перемены жительства и устройства новых поселений для целой массы населения одновременно.“101 Шмидт Вольдемар, историк. Регенсбург. Германия. В.В.Запарий, И.И.Васина (Екатеринбург) Научно-образовательное сотрудничество России и Германии в начале ХХ века Россия в дореволюционный период в сфере науки и образования заметно отставала от передовых европейских стран. В нашей стране была создана структура начального и среднего образования, технических школ, университетов, которая дала немало ученых с мировой репутацией. Ограниченное финансирование, недостаток внимания со стороны царского правительства, общая экономическая отсталость России, малое количество исследований – все эти проблемы усложняли работу ученых, тем самым вынуждая российских студентов обучаться за рубежом. Стремительное развитие науки, техники и культуры Германии делало ее привлекательной для интеллектуальной элиты России. Традиция обучения российских студентов именно в немецких университетах берет начало с петровских времен. В XVIII в. это были, как правило, студенты, изучающие естественные и технические науки. Одними из первых были стипендиаты Императорской Академии наук и художеств М.В. Ломоносов, В.В. Виноградов и Г.У. Рейзер, которых на пять лет отправили в Германию для получения высшего естественно-научного образования в Марбургском университете и овладения горно-металлургическим делом во Фрайбургской горной академии. Позднее количество желающих учиться за границей возрастало. В начале XX в. в Германии не было ни одного университета, среди студентов которого не числились бы студенты из России. Так, в 1909–1910 учебном году в университетах и государственных инженерных школах Германии обучалось около 3 тыс. русских студентов, что составляло 62,5% от всех иностранцев, учившихся в германской высшей школе.102 Из России в Германию отправлялись соискатели высшего инженерного и агрономического образования. В 1897 г. только в инженерных институтах Германии обучалось 500 студентов из России. Согласно данным, в 1909 г. в 10 политехникумах, 2 сельскохозяйственных и 3 горных академиях их численность увеличилась втрое и достигла 1247 чел., или 10% всего контингента студентов этих учебных заведений и 44% той части, что состояла из иностранцев.103 Россия богата полезными ископаемыми, поэтому горному делу уделялось особое внимание. Большое количество студентов из России поступали в знаменитую Королевскую горную академию во Фрайбурге: в 1897 г. там училось 80 чел. (30% всех ее студентов), в 1909 г. – 124 чел. (31% всех учащихся Академии и 55,6% учившихся в ней иностранцев), в 1910 г. насчитывалось 143 иностранных студента, из них 67 были ЦГА РК. Ф- И - 25 Оп. 1, Д. 2790, Л. 14об. ЦГА РК. Ф- И - 25 Оп. 1, Д. 2790, Л. 15 102 Васина И.И. Научное и образовательное сотрудничество Уральского региона России и Германии (19001914 гг.)» // Вестник ВЭГУ. № 1 (57). 2012. С. 157-160. 103 Иванов А.Е. Высшая школа России в конце XIX – начале XX в. М. 1991. С. 41. 100 101 выходцами из России (47%).104 Вследствие особой промышленной направленности нашего региона, Фрайбургская горная академия была популярной у выпускников Уральского горного училища. Одним из самых популярных высших учебных заведений Германии был Берлинский университет. В 1913–1914 учебному году в нем училось 533 студента из России, а в Гейдельбергском университете – 142 российских студента.105 Каковы были причины желания учиться за границей? Главной причиной для значительной части выпускников российской средней школы являлась невозможность свободно выбрать будущую специальность при поступлении в высшую школу у себя на родине. Только выпускники классических гимназий и малочисленных привилегированных школ имели право поступать во все без исключения высшие учебные заведения и в университеты. Такой возможности были лишены окончившие реальные, коммерческие, технические, сельскохозяйственные училища. Закон не допускал их в университеты. Для зачисления в университет они должны были экстерном сдать экзамены по программе гимназического курса, включая и крайне непопулярную латынь. Такая перспектива прельщала немногих.106 Еще одной причиной отъездов на учебу за границу была недостаточная развитость отечественной системы высшего образования. Учебные заведения не могли принять всех желающих стать студентами, хотя Россия остро нуждалась в специалистах высшей квалификации. В 1907–1908 учебном году в России насчитывалось 9 университетов (35 тыс. студентов), в то время как в Германии – 21 (49 тыс. студентов), Италии – 21 (24 тыс. студентов), Франции – 16 (31 тыс. студентов), Великобритании – 15 (24 тыс. студентов), Австро-Венгрии – 11 (29 тыс. студентов).107 На один университет в России приходилось около 20 млн. жителей, в Англии – 2,5 млн., во Франции – 2,8 млн., в Германии – 3 млн. жителей. В России на 1000 человек населения было 1,7 учителя, в США – 5,45 учителя, т. е. в 3 раза больше. При этом на Урале в данный период не было ни одного высшего учебного заведения, несмотря на то, что о его необходимости неоднократно докладывали императору. Необходимо отметить, что точных данных о численности и размещении уральских, как впрочем, и российских студентов за рубежом нет, т. к. ни одна официальная инстанция в России (в том числе и Министерство народного просвещения) не занималась сбором и обобщением такой информации. Это подтверждает следующий факт. 24 февраля 1916 г. министр народного просвещения П.Н. Игнатьев на заседании Совета министров, посвященном "еврейскому вопросу" в сфере высшего образования, между прочим, сообщил своим коллегам-министрам, что в 1914 г. за границей обучалось 8,5 тыс. российских студентов: 3 тыс. – в Германии, 2,5 тыс. – в Швейцарии, прочие – во Франции, Бельгии и некоторых других европейских странах. При этом министр подчеркнул, что приведенные данные почерпнуты из "частного справочника" (официальные статистические источники отсутствовали).108 Игнатьев имел в виду изданный в 1915 г. справочник Д. Марголина для поступавших во все высшие учебные заведения за границей, информация которого базировалась на сведениях 1913–1914 учебного года.109 За границей возобновляли студенческую жизнь и уже дипломированные специалисты, например инженеры, стремившиеся повысить свой профессиональный статус. "Немецкие техники, механики и химики ценятся часто больше, нежели окончившие технологические институты на родине; нередко поэтому русские технологи Гергилов Р.Е. Русская интеллигенция и немецкие университеты на рубеже веков // Сборник материалов конференции / Санкт-Петербургское философское общество. СПб. 2002. Вып.23. С.431-439. 105 Иванов А.Е. Российское студенческое зарубежье. Конец XIX – начало XX вв. // Вопросы истории, естествознания и техники. – 1998. – №1. С.92. 106 Там же. С. 92. 107 Иванов А.Е. Высшая школа России в конце XIX - начале XX в. C.121. 108 РГИА. Ф.1276. Оп.3. Д.81, Л.138. 109 Марголин Д.С. Студенческий справочник. Руководство для поступающих во все высшие учебные заведения за границей. Киев: Сотрудник, 1909. С. 92 104 стремятся по окончании на год-два за границу, именно в Германию", – свидетельствовал корреспондент журнала "Образование" в 1901 г.110 Высшая школа Германии внесла огромный вклад в подготовку кадров высшей квалификации для Урала и Российской Империи в целом. Российская молодежь, по разным причинам отторгнутая отечественной высшей школой, ежегодно, на протяжении второй половины XIX – начала XX вв. пополняла студенческий контингент лучших университетов и народно-хозяйственных институтов Германии, Швейцарии, Франции, Бельгии и прочих стран Европы. В российских высших учебных заведениях численность студентов-иностранцев была ничтожной. Это были, как правило, дети иностранных подданных, для которых наша страна нередко была даже не за границей, а родиной. Запарий Владимир Васильевич – доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой истории науки и техники Уральского федерального университета им. первого Президента России Б.Н.Ельцина, г. Екатеринбург. Россия Васина Ирина Ивановна – кандидат исторических наук, Екатеринбург. Россия. Виктор Деннингхаус (Люнебург) «Русские и немцы собратья по несчастью…» Яков Дитц и поволжские немцы в выборах в Первую Государственную думу Глубокий политический кризис российской государственности 1905 г. открыл пути к политической деятельности для широких народных масс, в том числе для 400-тысячного населения немецких колоний Поволжья. Колонистская молодежь и малоимущие слои немецких поселенцев впервые громко заявили о своих политических предпочтениях в различных формах – от призывов не платить налоги до изгнания „русских“ учителей из немецких школ. Но что более важно, революционные события 1905 г. знаменовали собой начало широкой «политизации» поволжских немцев, принявших активное участие в кампании выборов в Первую Государственную Думу111. Избирательный закон от 11 декабря 1905 г. предусматривал непрямые многостепенные выборы, оставляя окончательный выбор депутатов за представителями губернских съездов. Данная процедура ставила немецкое население Саратовской и Самарских губерний в невыгодное положение по отношению к русскому, так как немцы населяли меньшее количество поселков, хотя, как правило, составляли большую часть населения уездов. Это несоответствие привело к составлению сельскими обществами немецких колоний Камышинского уезда (февраль-март 1906 г.) целого ряда петиций к Председателю Совета Министров С.Ю. Витте, в которых колонисты ходатайствовали о предоставлении им возможности отдельного избрания депутатов112. Однако сепаратное стремление части немецкого электората гарантировать свое представительство в Думе путем введения своеобразной «национальной квоты» не нашло поддержки у наиболее широко и демократически мысливших представителей элиты российских немцев, в первую очередь – у Якова Дитца. Уроженец колонии Починное Сосновской волости, частный поверенный Камышинского уездного съезда и Саратовского окружного суда, Дитц развернул бурную предвыборную деятельность среди населения Иванов А. Е. Российское студенческое зарубежье. С.96. См.: Long, James W.: From Privileged to Dispossessed, с. 204. 112 Там же, с. 205. 110 111 Саратовской губернии113. В своих многочисленных статьях и выступлениях он призывал немецких поселян к солидарности с русскими крестьянами и к сотрудничеству с конституционно-демократической партией. По его мнению, русские крестьяне и немецкие колонисты имели намного больше общих проблем, чем различий, и только объединив свои усилия, могли добиться поставленных целей. Поэтому Дитц активно критиковал идею выделения немецких колоний Саратовского Поволжья в отдельный избирательный округ, считая, что это будет только на руку правым партиям, стремившимся убедить общественное мнение в нелояльности и сепаратизме немецких колонистов114. По его убеждениям, бюрократический гнет, лежащий на плечах русского крестьянина и немецкого поселянина был одинаково тяжелым, поэтому и бороться за свои права они должны сообща. «И русские и немцы собратья по несчастью, и между ними никогда на протяжении 140 лет не было ни вражды, ни антагонизма», – утверждал Дитц115. Наряду с отстаиванием идеи солидарности с русским крестьянством, Дитц признавал и специфические проблемы поволжских немцев, обусловленные их религиозной и национальной самобытностью. В сложившейся ситуации, когда революционные партии бойкотировали выборы в Думу, политическая программа кадетов, представлявших левое крыло общественного мнения, достаточно адекватно отражало чаяния немецких поселян. Самого большого успеха коалиция немецких колонистов Поволжья и кадетов достигла на сельском выборном съезде Камышинского уезда, где все 14 представителей, избранных на губернский съезд, оказались поголовно членами кадетской партии. Причем все сельские делегаты-немцы, прибывшие на съезд Саратовской губернии, примкнули во главе с Дитцем к «Трудовой группе», чья приверженность радикальной земельной реформе привлекала симпатии большинства крестьян. В результате губернских выборов, от немцев Поволжья депутатами Первой Государственной Думы стали Яков Дитц (Саратовская губерния) и Генрих Шельхорн (Самарская губерния). Дитц в Думе сразу же присоединился к «трудовикам», а Шельхорн остался с умеренными кадетами. В Думе Дитц работал в целом ряде комиссий и участвовал в разработке законопроектов об амнистии, неприкосновенности личности, мировых судьях. В знак протеста против роспуска Думы член ее Преидиума Яков Дитц подписал Выборгское воззвание к гражданам России, призывая их отказаться от уплаты налогов и службы в армии116. Когда 16 августа 1906 г. полиция попыталась арестовать Якова Дитц, произошло крупное протестное выступление колонистов117. Выборы в Первую Государственную Думу оказались для поволжских немцев самыми активными и представительными118. Большинство поволжских немцев, в противовес их прибалтийским и причерноморским собратьям, не поддержало консервативные монархические идеи, став вместе с русскими крестьянами на сторону общероссийского либерального освободительного движения. Во многом это произошло См.: [Kраткая биография и политическое кредо депутата Я.Е. Дитц]. // Приволжская газета от 19.4.1906, Nr. 83, с. 2–3. 114 Дитц, Яков: Депутат Я.Е. Дитц в роли обвиняемого и его объяснение. // Приволжская газета от 6.6.1906, Nr. 118, с. 3; Нелипович, С.Г.: Проблема лояльности российских немцев в конфликтах ХХ века: историография вопроса и круг источников // Немцы России и СССР, с. 365–369; Плеве, И.Р.: Немецкие колонии на Волге во второй половине XVIII века, с. 17–18. 115 Дитц, Яков: Oтношение наших немцев к Государственной Думе. // Приволжская газета от 14.3.1906, Nr. 58, с. 2–3. 116 Ипполитова, Г.: Дитц Яков Егорович. // Немцы России (энциклопедия). T. 1, с. 721; Schippan, M. – S. Striegnitz: Wolgadeutsche. Geschichte und Gegenwart. Berlin 1992, с. 134–135. 117 Мантуров, С.: Из революционного прошлого Камышина, с. 61; Long, James W.: From Privileged to Dispossessed, с. 212. 118 Long, James W.: From Privileged to Dispossessed, с. 211–212; сравни также: ГИАНП, ф. 1831, оп. 1, д. 214 [Приговор схода села Обольяниново Камышинского уезда в адрес депутатов Первой Государственной Думы, от 2.6.1906], л. 11–11об.; там же [Письмо-резолюция члену Государственной Думы Я. Дитц от Камышинских граждан, от 7.6.1906], л. 14. 113 благодаря деятельности Якоба Дитца. Выборы также продемонстрировали, что центробежный потенциал национальных движений еще не приобрел в годы первой русской революции своего разрушительного качества, и для Российской империи сохранялась возможность дальнейшей эволюции на путях реформирования. Разгон Первой Государственной думы и последовавшее отстранение от активной политической жизни либеральных политиков типа Якоба Дитца положили конец надеждам немецких колонистов на быстрые коренные изменения их жизни. Деннингхаус Виктор, доктор, профессор, научный сотрудник Института культуры и истории немцев Северо-восточной Европы. Люнебург. Германия. О.В. Ерохина (Урюпинск) Документы Крестьянского Поземельного банка как источник по истории немецких колоний Донской области Изучая историю российских немцев, исследователи почему-то не проявляют интерес к документам Крестьянского Поземельного банка. В Государственном архиве Ростовской области (ГАРО) и РГИА сохранился большой пласт документов, содержащих материал о немецких колониях Донской области119. Попытаемся в данной статье представить корпус этих до сих пор не введенных в научный оборот источников, показав их репрезентативность в плане сосредоточения сведений о численности немецких колоний, их землевладении, роде деятельности и т.д. Документы Крестьянского Поземельного банка условно можно разделить на четыре группы. Первую составляют доклады и отчеты работников (рапорты) Донского отделения банка о проверке немецких колоний и отношении немцев к проводимым мероприятиям в Войске Донском. Вторую – списки имений, принадлежавших австрийским и германским подданным, приобретенных банком согласно законам от 2 февраля и 13 декабря 1915 г. К третьей группе относятся дела о покупке землевладений иностранно-подданных Крестьянским банком, содержащие описи движимого и недвижимого имущества поселений с указанием приблизительной стоимости и планы поселений. К последней группе принадлежат письма и телеграммы с просьбами о приостановке передачи землевладений банку. Она оказалась самой малочисленной, так как немцы зачастую посылали прошения на имя атамана Войска Донского, депутатов Государственной Думы или главноуправляющего банком в Петроград. Следует отметить, что до начала антинемецкой компании 1915-1916 гг. банк не располагал никакими сведениями о немецком землевладении. В мае 1915 г. им были получены полномочия приобретать движимое и недвижимое имущество немецких колонистов на правах преимущественной покупки120. Уже в июне управляющий Донским отделением банка В.К. Черкасов получил секретный циркуляр, предписывавший собирать сведения обо всех случаях продажи земли и имений иностранно-подданных и российских немцев121. В июле оценщики банка приступили к обследованию колоний, собирая сведения о названиях и месторасположении колоний, времени заселения и их владельцах, количестве земли и построек, наличие сельскохозяйственного инвентаря, их стоимости и ГАРО. Ф. 232. РГИА. Ф. 592. В фондах 213, 301 (ГАРО), 1284 (РГИА) сохранились отчетные документы, готовившиеся по запросам Крестьянского Поземельного банка. 120 ГАРО. Ф. 232. Оп. 1. Д. 6160. 121 Там же. Д. 6213. Л. 15. 119 взаимоотношению с местным населением122. На основании представленных документов составлялись сводные ведомости по доходности имений123, по числу и размеру владений с округлением в 10, 25, 50, 100, 200, 500 десятин124. Статистические данные, собранные оценщиками, дают несколько иное представление о размерах ликвидируемых землевладений, чем мы указывали в своей работе и требуют уточнения125. Так, из ведомостей следует, что в мае 1916 г. Донское отделение намеревалось приобрести 313 немецких владений (191992 дес. 1541 кв. саж.) в Таганрогском, Донецком, УстьМедведицком, Ростовском и Хоперском округах126. По Сальскому, Первому и Второму Донским, Черкасскому округам сохранившиеся сведения довольно разрозненны и требуют уточнения. Однако банком была приобретено чуть больше 4 колоний. Кроме предоставления информации статистического характера оценщики зачастую снабжали свои доклады и отчеты сообщениями о взаимоотношениях немцев с местным населением, о внутренней жизни колоний127. Под влиянием антинемецких настроений они писали о недоверии немцев к российским законам и к надеждам на победу немцев над русскими: «Мы посмотрим, кто кого выгонит, вы нас или мы вас»128. Выполняя предписание ликвидационного отдела Крестьянского банка волостными старшинами Л. Гайдсилой, Ф. Жуковым, З. Степуриным и другими были составлены такие документы как: «Списки землевладений, принадлежащие выходцам из Германии», «Сведения волостных правлений о немецких владениях»129 и другие. Проведенный нами сравнительный анализ подготовленных представителями банка по данным полиции, мировых посредников и волостных правлений списки владельцев ликвидируемых землевладений выявил многочисленные погрешности при их составлении: разночтения в написании фамилий130, населенных пунктов131, размере землевладений132. Факты неполного охвата хозяйств работниками банка, на которых возлагался контроль соответствующих материалов, приведены в докладе генерала П.И. Пименова: «В Ефремово-Степановской волости, по заявлению заседателя 12-го участка, имеется много немецких земель, как мелких, так и крупных владельцев. Но земли эти им не обследованы, мне же было заезжать не попутно»133. Дела о покупке имений иностранно-подданных Крестьянским Поземельным банком (всего их сохранилось около 40) весьма ценны содержащимися в них описаниями имений и их доходности, планами поселений, сведениями о количестве построек, сельскохозяйственных орудий, машин, скота134.Эта информация свидетельствует о товарном характере поселений, ориентировавшихся на производство зерна. Показательно, что при оценке имения обозначалась цена на землю и постройки (дома и сараи), а на сельскохозяйственный инвентарь она не приводилась. Телеграммы и письма с просьбами приостановить передачу имений банку, поступавшие на имя петроградского управляющего Крестьянским Поземельным банком и впоследствии пересылавшиеся из столицы управляющему Донским отделением в Ростовена-Дону, важны для исследования тем, что помимо дат получения русского подданства содержат перечисленные просителями имена мобилизованных лиц и вкладов, внесенных Там же. Д. 6160, 6213, 6461; Оп. 3. Д. 151, 153; Ф. 301. Оп. 7. Д. 5058; Ф. 213. Оп. 3. Д. 53; РГИА. Ф. ГАРО. Ф. 232. Оп. 1. Д. 6213, 6439. 124 Там же. Д. 6440. 125 См.: Ерохина О.В. Немецкие колонии Области Войска Донского (вторая половина XIX в. – февраль 1917 г.). Волгоград, 2009. С. 108. 126 ГАРО. Ф. 232. Оп. 1. Д. 6440. Л. 164-166. 127 Там же. Д. 6160, 6213, 6397, 6526. 128 Там же. Д. 6160. Л. 21об. 129 Там же. Д. 6211, 6212; Ф. 301, Оп. 8. Д. 2316, 2317. 130 Там же. Ф. 232. Оп. 1. Д. 6211, 6439; РГИА. Ф. 1284. Оп. 140. Д. 310в. 131 Там же. Д. 6213, 6440; Ф. 213. Оп. 1. Д. 4741. 132 Там же. Ф. 232. Оп. 1. Д. 6160, 6213. Л. 67-70, 83-118, 204-207об. 133 Там же. Ф. 232. Оп. 1. Д. 6160. Л. 20. 134 Там же. Ф. 232. Оп. 1. Д. 6357, 6377, 6389, 6390,6397; Ф. 301. Оп. 7. Д. 4901, 4903, 4904, 5058. 122 123 на нужды фронта135. Нередко жалобы свидетельствуют о допущенных в ходе кампании ошибках. Таким образом, документы Крестьянского Поземельного банка содержат весьма представительную информацию о времени возникновения и месторасположении немецких колоний, численности поселений и их жителей. Кроме того, они раскрывают направления и методы реализации антинемецкой кампании периода Первой мировой войны, а также реакцию чиновников и немецких колонистов на проводимые мероприятия. Ерохина Ольга Викторовна, доктор исторических наук, доцент, заведующая кафедрой история и теория общественного развития и права Урюпинского филиала Волгоградского государственного университета. С.В. Кретинин (Воронеж) Немцы Царства Польского на заключительном этапе Первой мировой войны и в первые послевоенные годы: в поисках национальной и государственнополитической иденичности В годы Первой мировой войны и в период послевоенного мирного урегулирования (1918-1922 гг.) немцы Царства Польского, которые уже на протяжении целого столетия жили под властью Российской империи, оказались вынужденными решать вопрос о своей национальной и гражданской идентичности. В 1915 г. Царство Польское («русский захват» или «Конгрессовая Польша») было оккупировано Германией и Австро-Венгрией, и по Познанским и Тешенским соглашениям был произведен его раздел136. Под германским управлением развернулась общественно-политическая деятельность немцев Царства Польского. Они создавали свои общественно-политические объединения, такие, как образованный в марте 1916 г. в Лодзи «Немецкий союз Лодзи и области» (сам город трижды занимался германскими войсками в 1914 г., и окончательно в декабре 1914 г. ). По инициативе А.Айхлера в бывшем Царстве Польском выходила «Дойче Лодзер Цайтунг», действовали культурные и общественные организации. Адольф Айхлер (1877-1945) получил известность среди немцев Царства Польского в период 1905-1914 гг., когда он стал соучредителем и соиздателем (вместе с Людвигом Вольфом) газеты «Лодзер Цайтунг» и др. Параллельно он занимался самообразованием, с уклоном в сторону культурно-исторический штудий, писал статьи на различные темы. В годы Первой мировой войны Айхлер стал одним из политических лидеров немцев в оккупированном Австро-Венгрией и Германией Царстве Польском, соучредителем и основателем ряда общественно-политических и финансово-экономических объединений, например, «Дойче Геноссеншафтсбанка»137. По итогам Первой мировой войны немцы Царства Польского первыми оказались на положении немецкого национального меньшинства в Польском государстве. В бывшем Царстве Польском (Средней Польше) проживало по разным данным от 500 тыс. до 600 тыс. немцев. Метрополией национальных меньшинств Средней Польши и всего государства был индустриальный центр Лодзь. 30% от его населения составляли евреи и немцы. Основная масса немцев была сосредоточена в лодзинской индустриальной области (180 тыс.). Территориально немцы проживали в Калишской области – 25 тыс., столько же Там же. Ф. 232. Оп. 1. Д. 6397. Л. 31; РГИА. Ф. 592. Оп. 44. Д. 693, 694, 735. См.: Wiesner J. Die Politik der Mittelmächte in Polen während der Besetzung im Ersten Weltkrieg // Ostdeutsche Wissenschaft. Jahrbuch des Ostdeutschen Kulturrates. Bd.VII. 1960. S. 130-131. 137 Weyrauch E. Adolf Eichler 1877-1945. Ein Leben für sein Volk. Kassel, 1965. S.12-13. 135 136 в Куявской низменности, еще 11 тыс. в Вартебрухе, в Добринской области – 28 тыс., в Вайхельской низменности – 25 тыс.138 Немцы бывшего Царства Польского первыми стали полноправными гражданами Польской республики, войдя в ее состав с самого начала, с 1918 г. Это дало им возможность первыми среди немецких меньшинств адаптироваться к новым условиям жизни. Они первыми делегировали своих депутатов в польский парламент (1919 г.), претендовали в начале 1920-х гг. на ведущие политические роли среди всех немцев Польши, что приводило к серьезным разногласиям с политическими лидерами Познани, Поморья и Верхней Силезии. Еще под германской оккупацией А. Айхлер создал и возглавил Немецкое объединение Лодзи и округи, которое в декабре 1918 г. было преобразовано в Немецкую народную партию – первую политическую партию немцев в Польше. Но эту организацию польские власти запретили, а Айхлер был арестован, но затем освобожден, и в марте 1919 г. нелегально бежал из страны139. Преемниками Айхлера в качестве лидеров немцев Средней Польши стали Август Утта (Utta), школьный учитель Людвиг Вольф старший (Wolff, 1859-1923)140 и другой уроженец Российской империи Эдуард фон Беренс (Behrens), который родился под Варшавой, учился в Петербурге, где защитил диссертацию. Затем работал в российском МИДе, но после прихода большевиков к власти бежал в Польшу. В начале 1920-х гг. именно на фон Беренса и лодзинских немцев делали ставку в Берлине, рассчитывая создать единую политическую организацию для всех немцев в Польше. Беренс был согласен выступать от лица не только лодзинских, но и всех немцев Польши, однако на первый план ставил интересы своих соотечественников в бывшем Царстве Польском. В этом крылось основное противоречие между политическими лидерами «русского захвата» и западно-польских земель, Познани и Поморья. Германский консул в Лодзи сообщал в 1921 г. в Берлин, что «не все местные немцы осознают сущность великогерманской политики»141. Попытка достичь при помощи Германии соглашения о единстве действий всех политических объединений немцев в Польше (август – декабрь 1921 г.) успехом не увенчались. Немцы бывшего Царства Польского настороженно относились к своим «фольксгеноссе» с запада Польши, не желали идти им на уступки, и предпочитали действовать самостоятельно. Таким образом, в результате Первой мировой войны, немцы Царства Польского после недолгого пребывания под властью Германии и Австро-Венгрии оказались на положении национального меньшинства в Польской республике. Они быстро приспособились к новому статусу, приняв и признав польское гражданство, и оставались большую часть истории Версальской Польши лояльными подданными. Лишь в начале 1930-х гг., после прихода нацистов к власти в Германии, среди немцев бывшего Царства Польского распространяются великогерманские, пронацистские настроения, которые, однако, были гораздо менее выражены, нежели у немцев на бывших германских («восточных») территориях. Источники и литература: Archiv der Deutsche Sozialistische Arbeiterpartei Polens (DSAP), 1922-1982 (Sammlung Heike) im Archiv der sozialen Demokratie in der Friedrich-Ebert-Stiftung, Bonn-Bad Godesberg 138 Kauder V. Das Deutschum in Mittelpolen. Ein Bildband. T.4. Leipzig, 1938. S.8 В 1920-е гг. Айхлер пользовался большим авторитетом среди германских дипломатов, признанным «бывшим лидером местных немцев». См.: PA. VI Po. Politik 25- Polen. R 82186. Bl. 221. 140 Среди политических лидеров немцев в Польше было два человека с одинаковым имнем и фамилией, отец и сын: Людвиг Вольф. 141 PA. VI Po. Politik 25- Polen. R 82187. Bl. 149. 139 Bundesarchiv: Abteilung Reich und DDR zusammen mit Stiftung Archiv der Parteien und Massenorganisationen der DDR, Berlin. NS 43 / 31/ Fol.1 Bl. Außenpolitischen Abteilung der NSDAP Die Dokumentesammlung des Herder-Instituts, Marburg (DSHI). Materiellen Kommission für die Geschichte der Deutschen in Polen e.V.), Nachlässe von August Müller, A. und R. Breyer Politisches Archiv des Auswärtigen Amts (Berlin). VI Po. Politik 25- Polen (Deutsche Minderheit in Polen, 1918-1939). Blachetta-Madajczyk P. Klassenkampf oder Nation? Deutsche Sozialdemokratie in Polen 1918-1939. Duesseldorf, 1997. Heike O. Das Deutschtum in Polen, 1918-1938. Bonn, 1955. Kotowski A. Polens Politik gegenüber seiner deutschen Minderheit 1919-1939. Wiesbaden, 1998. Potocki S. Położenie mniejszości niemieckiej w Polsce 1918-1939. Gdansk, 1969. Кретинин Сергей Владимирович, доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой истории средних веков и зарубежных славянских народов воронежского государственного университета. Россия. Н.В. Суржикова (Екатеринбу Военнопленные Первой мировой войны в России: уехать или остаться Военный плен традиционно был одним из факторов, способствовавших этнокультурному разнообразию и без того разнообразного населения России. Первая мировая война не стала исключением из этого правила. Статистика оставшихся по ее завершению в России немцев, чехов, поляков, венгров, румын и т.д., и т.п. не поддается точной оценке, что, впрочем, не мешает задаться вопросом, почему часть пленников Великой европейской войны все-таки предпочла остаться в изначально чужой для них стране, тогда как другие спешили на родину? Какие личные и надличностные мотивы повлияли на выбор тех и других, и связан ли он был с особенностями российского этнокультурного ландшафта? Имели ли при этом значение возрастной, образовательный, профессиональный и любой другой «капиталы» военнопленных, объединяемые понятием социокультурного опыта? Очевидно, что выброшенные пленом на обочину или и вовсе за пределы привычных сетей социокультурного взаимодействия пленные тут же вовлекались в альтернативные сети такового. Помешать этому не могло даже то, что «регулярным» провинциальным обществом пленники трактовались как внешнее по отношению к нему образование, как своеобразная группа эксклюзии, являвшаяся символом неопределенности, лиминальности, — «зависания» человека между состояниями «уже не…» и «еще не…». Мысленные обобществление и геттоизация военнопленных противника позволяли членам принимающего коллектива поддерживать иллюзию понятности пленников и прозрачности их статуса, что, в свою очередь, обеспечивало видимость стабильности и управляемости происходящего в пространстве плена. Однако за этой иллюзией принимающее сообщество упустило из виду тот факт, что в условиях, когда военнопленные так до конца и не стали принадлежностью новой для них среды, эта среда, постепенно обживавшаяся неприятельскими военнослужащими, стала принадлежать им. В полной мере это отразило быстрое овладение военнопленными вербальными знаками, среди которых в силу закона экономии речевых усилий были выбраны наиболее «универсальные». Так, пленный Иван Магич, работавший в августе 1915 г. вместе с другими военнопленными на Невьянском заводе, при разговоре со смотрителем завода Гендриковым позволил себе выразить порусски буквально следующее: «У вашего царя х.., а не денежки, посылают к фабрикантам, а у них тоже х.. да п….»142. Даже колониальный дискурс, зачастую сквозивший в высказываниях пленных иностранцев о «некультурной» России и её «некультурных» же обитателях, превратился в инструмент освоения и присвоения среды, используясь там, где другие инструменты не работали. «Рискую послать это письмо, получение которого зависит от любезности цензора. Я здоров благодаря моему телосложению. Охотнее был бы у вас на поле сражения, однако должен находиться в рабстве некультурного мужика. Три раза в день кислое молоко, понятно, без рома. Хлеб белый, но полудикие бабы не умеют его испечь, так что после трех часов в поле [он] совершенно черствый, кроме того, завертывается во вшивые тряпки. К счастью, в госпитале купил себе миску и ложку, а то пришлось бы с этими свиньями есть из одной чашки. Мой сарай состоит из дерева и соломы. Воду нельзя пить. Сами крестьяне люди сносные, но грязны как свиньи. Живут здесь, как скотина в хлевах, без часов, календаря и т.д.», — живописал один из немцев свою жизнь в российском плену, показывая при этом, что чужеродная среда со временем вполне осваиваема, даже если её составляющие и не вызывают одобрения143. Сознательно или нет, но военнопленные сами оставили немало свидетельств такового освоения, запечатлев свою востребованность в новой для них среде. Так, в конце 1916 г. пленный Иосиф Шафранек сообщал родным: «В русском плену я с 10 сентября 1916 г. Нахожусь в Сибири и работаю по деревням как портной. Хорошо зарабатываю и живется мне здесь так хорошо, как нельзя было и предполагать. За это время я прошел 42 деревни. Портной здесь один на 200 деревень, как и другие ремесленники»144. Очевидно, таким образом, что при ориентировании пленников в незнакомом социальном пространстве важнейшую роль играла их социальная «память». Не случайно многие обезоруженные вражеские военнослужащие быстро «вспомнили» о том, что в недавнем довоенном прошлом они были обычными крестьянами, рабочими или ремесленниками. «На работах чувствовали мы себя свободными гражданами, а теперь с понурой головой пойдем в лагерь невольников», — жаловались пленные в своих письмах на родину145, обнаруживая тот факт, что труд, даже самый тяжелый, стал для них благом, компенсировавшим их социальную ущербность. Источники свидетельствуют, что к середине 1921 г. из пребывавших в Ирбитском уезде Екатеринбургской губернии 481 пленника только 7 не смогли реализовать свой социо-профессиональный капитал, уже имевшийся или приобретенный в годы плена146. «Коренным большинством» такой поворот в социализации «чужаков» воспринимался относительно спокойно, поскольку также означал возвращение к нормальности, к восстановлению привычного, но утраченного системой социальных таксономий баланса или, по крайней мере, создание его видимости. Как возвращение к привычным же отношениям полов должно расценивать порицавшиеся обществом, но при этом стремительно распространявшиеся в нём интимные связи между пленными иностранцами и россиянками. «В деревне дёгтя не хватает, весь пошел на баб — мажут им ворота»; «Теперь за мужей пошли в моду австрийцы»; «Наши дамы не только мужественны, но и многомужественны» — шутили современники147, ставшие свидетелями девальвации официальной морали. Но нравилось им это или нет, означенный процесс был по-своему закономерен. Оказавшись в плену и Государственный архив Пермского края (ГАПК). Ф. 65. Оп. 3. Д. 593. Л. 87. Государственный архив в г. Тобольске (ГАТ). Ф. и-152. Оп. 27. Д. 191. Л. 260. 144 Там же. Л. 318. 145 Там же. Л. 268. 146 Государственный архив Свердловской области (ГАСО). Ф. р-1646. Оп. 1. Д. 31. Л. 9. 147 ГАТ. Ф. и-152. Оп. 27. Д. 191. Л. 273, 350 и др. 142 143 тем самым потерпев личное поражение в войне, вражеские солдаты и офицеры лишались части своего символического капитала, запрограммированного их принадлежностью к «сильному» полу, и согласиться с этим были готовы далеко не все из них148. Тождественная в рамках общественного дискурса силе, победе и власти «мужчинность», утраченная пленниками, с возложением на них миссии по поддержке хозяйств осиротевших солдатских семей, — а за ними и сельского хозяйства и промышленности вообще, — частично компенсировалась. «Живу у солдатки, заменяю хозяина, работаю как дома, но с той разницей, что там я повелевал, а здесь мне приказывают», — фиксировал один из пленников свои компенсаторные устремления, в то время как другой обрисовывал перспективу их реализации: «… Состою старшим рабочим в станции, предполагаю вскоре здесь жениться»149. В свою очередь пленный Имре Беретваш, ходатайствуя о советском гражданстве в 1926 г., писал о настоящей перспективе как об уже реализованной: «В деревню Мишагину я приехал в 1919 г., 8 июня, как военнопленный, … на полевые работы … Нас приезжало четыре человека, я … оставался работать у гражданина Мишагина Василия Григорьевича, но, побыв у него один месяц, перешел к гражданке Мишагиной Агафье Игнатьевне, у которой в то время мужа не было, потому я начал работать у нее в хозяйстве и до настоящего времени нахожусь у ней, потому как ее муж со службы не вернулся, и я с ней живу как с женой уже восьмой год…»150. Масса источников подтверждает, что именно профессиональная востребованность и обретение семьи стали главными причинами, заставлявшими пленных иностранцев оставаться в России. Этнокофессиональный фактор при этом был не столь важен, лишний раз подтверждая, что сложносоставные идентичности людей, равно как и подвижность всевозможных границ являлись атрибутивно значимыми компонентами общественных организмов эпохи «модернити». Остается только пожалеть, что развитию российского общества в этом направлении помешали приоритеты советского государственного строительства, издержки которого привели многих оставшихся в СССР военнопленных Первой мировой войны в сталинские тюрьмы и лагеря151. Суржикова Наталья Викторовна, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института истории и археологии Уральского отделения РАН. Екатеринбург, Россия. О процессах демаскулинизации и сопутствующем им развитии гомосексуальных отношений в плену см.: Rachamimov A. The Disruptive Comforts of Drag: (Trans)Gender Performances among Prisoners of War in Russia, 1914–1920 // The American Historical Review. Vol. 111. № 2 (April, 2006). Р. 362–382. 149 ГАТ. Ф. и-152. Оп. 27. Д. 191. Л. 216, 225. 150 Государственный архив в г. Шадринске (ГАШ). Ф. Р-257. Оп. 2. Д. 104. Л. 7, 14. 151 См. об этом: Государственный архив административных органов Свердловской области (ГААО СО). Ф. 1. Оп. 2. Д. 21345, 25299, 29935, 36102, 37713 и мн. др. 148 2. НЕМЦЫ В СОВЕТСКОМ ГОСУДАРСТВЕ Наталья Паэгле, Вадим Осипов (Екатеринбург) Положение российских немцев в ХХ веке как историографическая и дискуссионная проблема на примере авторского проекта «На том берегу: российские немцы – из прошлого в будущее» Авторский проект «На том берегу: российские немцы – из прошлого в будущее», на наш взгляд, всецело отвечает теме данной конференции и аккумулирует в себе различные проблемы историографического, политического, социально-психологического и культурного характера, являясь дискуссионными в современном положении российских немцев в России и Германии. Что представляет собой наш проект? Как журналист-практик, я, Наталья Паэгле, более 15 лет занимаюсь темой политических репрессий в СССР, в том числе и историей российских немцев. В основе моего метода лежит сбор устной истории, запись живых свидетелей и участников событий. Этот принцип положен и в основу проекта «На том берегу…». Мы фотографировали героев проекта – российских немцев, и записывали с ними интервью в России (в основном на Урале) и Германии, начиная с трудармейцев, до их правнуков в течение трех месяцев в 2012 году. Эти интервью были положены в основу двуязычного альбома на «Том берегу: российские немцы – из прошлого в будущее» и в фильм с одноименным названием, созданный сценаристом и режиссером Ульяной Долгиной на двух языках – русском и немецком. Третий продукт нашего проекта это – фотовыставка, которая включает в себя портреты российских немцев, 30 из которых живут в России, и 30 в Германии. Вам мы ее представим в электронном виде. Впервые проект был представлен 21 ноября 2012 года в резиденции Губернатора Свердловской области, после на севере Свердловской области в городе Краснотурьинске, где находился один из крупных лагерей – Богословлаг, с картотекой немцев трудармейцев в 21 000 человек. А также в вузах Екатеринбурга – УрФУ, горном и педагогическим университетах, в школе № 37 с немецким уклоном. На международном семинаре в Польше «Места памяти», в Нюрнберге, Штутгарте и Москве (РНД – летом). Представляя наш проект в различных аудиториях, мы подходим к подаче материала дифференцированно. Но при освещении любой проблемы начинаем с понятия «российские немцы», обращаясь к Манифестам Екатерины II от 1762-1763 гг. и рассказываем о переселении немцев в Россию из германских земель в XVIII веке. Надо сказать, что этот факт малоизвестен сегодня широкой аудитории, как в России, так и в Германии, что определяет свое восприятие этой этнической группы. В России принято ее представителей считать потомками пленных Второй мировой войны, в Германии – русскими. Подобное восприятие, определяет соответствующий круг проблем в положении российских немцев в ХХ-ХХI веке. Судьбы героев проекта «На том берегу…» позволяют более подробно увидеть изнутри переселение немцев в Россию. Каждый из наших собеседников старшего поколения, то есть, трудармейцы, живущие на обеих «берегах», обязательно в своем рассказе касались не только фактов ссылки и трудармии, явлений новой истории, но и вспоминали своих предков, переселившихся в Россию во времена Екатерины Великой. Для них исторический вопрос был вовсе не второстепенным, он во многом определял их сегодняшний день. Основываясь на первоисточниках воспоминаний (иногда рукописных) и артефактах, передаваемых в семье из поколения в поколение, с которыми нам тоже удалось познакомиться, наши собеседники тем самым подчеркивали свою историческую связь с Германией. К этому же аспекту относятся и рассказы о создании колоний немецких поселенцев на юге страны или по берегам Волги. Следующий этап историографической трансформации относится к периоду Первой мировой войны, которая стала точкой отсчета гонений на немецких колонистов, что можно проследить на основе рассказа Эрнста Штромайера из города Штутгарта, потомка Иоганна Гена, владельца заводов по производству сельскохозяйственных машин, в Одессе. Но самым значительным событием в истории российских немцев стала Вторая мировая война, давшая основание государственной системе заклеймить «врагами» советских немцев в собственной стране на долгие годы. На примере судеб трудармейцев Марии Фелькер из поселка Полуночного Свердловской области, Ядвиги Дик и Отто Фишера из города Копейска, Александра Миллера из Коркино Челябинской области, Гюнтера Гуммеля из Бад-Кроцингена, Оскара Шульца из Лейпцига и других можно проследить политические и социальные аспекты трудармии и ее последствий в судьбе бывших трудармейцев, отразившихся и на их детях, родившихся в большинстве своем в условиях комендатуры, как социально опасные элементы. Тем не менее, целью нашего проекта было показать, как последующие поколения, начиная со второго т.е, детей, меняют в советском государстве не только свой социальный статус, но и, несмотря на свое происхождение, становятся успешными людьми, способствующими развитию двух стран в разных сферах деятельности. Например, это экс-губернатор Свердловской области, нынче член Совета Федерации РФ – Эдуард Россель из Екатеринбурга и Филипп Кёних – предприниматель, из Берлина и другие. Статус «предателя» в ходе Второй мировой войны получили те российские немцы, которые оказались на оккупированной территории, а после ушли в Германию с отступающей германской армией. Часть из них была освобождена советскими войсками и отправлена в ссылки на территорию СССР. Дальнейшая их судьба сложилась по-разному, одни честно работали на лесозаготовках и шахтах (Эвальд Мартин из города Березовского Свердловской области), другие разными путями постарались вернуться в Германию (Антон Бош из Нюрнберга, Эрнст Штромайер из Штутграта), что определило их различное социальное положение и общественно-политический статус в России и Германии. Молодое поколение – внуки и правнуки трудармейцев, представляют в проекте большой социальный пласт на двух «берегах». На их примере мы рассматриваем модели социально-психологической адаптации представителей двух поколений, в том числе, современной молодежи в Германии и сохранение традиций и культуры этнической группы в России. На примере проекта можно рассмотреть отдельно и вопросы вероисповедания, сохранения и передачи культуры российских немцев в Германии и России, более того, как в этой культуре соединились и переплелись элементы этнической культуры с советской. «На том берегу…» – это не только культурно-социальный проект, это пример «народной дипломатии» между Россией и Германией, способствующий взаимопониманию и сотрудничеству двух стран, и в этом плане он интересен с точки зрения методики сбора информации и создания зрительных образов. Наше время мультимедийно, и восприятие все дальше отходит от интерпретации текста к рассматриванию готовых изображений. В этом смысле проект «На том берегу…» вполне современен, ибо включает не только художественные фотопортреты российских немцев, но и фотографии тех мест в двух странах, с которыми связана их судьба, изображения созданных ими произведений искусства и литературы, исторических памятников и документов. Визуальные ряды фотовыставки, альбома и фильма дополняют друг друга и дают читателю и зрителю развернутую панораму образов и судеб людей, наполнивших своей жизнью сложнейшие исторические эпохи. Проект поддержан Генеральным консульством Федеративной Республики Германии в Екатеринбурге, в перекрёстный Год Германии в России и России в Германии и осуществлён на средства мецената Павла Подкорытова из Екатеринбурга. Источники: Рукопись Вальтера Френкле, г. Пфорцхайм, земля Баден-Вюртемберг (герой проекта) Рукопись Карла Пфенинга, г. Краснотурьинск, Свердловской области (герой проекта) Рукопись Давида Фельке, г. Челябинск (герой проекта) «За колючей проволокой Урала», Н.Паэгле, Екатеринбург, 2006, 2008, 2010 г. «На том берегу: российские немцы – из прошлого в будущее», Н.Паэгле, В.Осипов, Екатеринбург, 2012 г. «Книга памяти немцев-трудармейцев Богословлага 1941-1946» под редакцией В.М.Кириллова, Нижний Тагил, 2008 г. «Книга памяти немцев-трудармейцев ИТЛ Бакалстроя-Челябметаллургстроя, 19421946» под редакцией В.М.Кириллова, Нижний Тагил, 2011 г. «Выселить с треском», под редакцией А.А.Германа, О.Ю.Силантьевой, МСНКПРЕСС, 2011 г. Паэгле Наталья Михайловна – член Союза журналистов России, автор трехтомника «За колючей проволокой Урала», посвященного памяти жертв политических репрессий 1930-1950 гг., (Екатеринбург, 2006, 2008, 2010). Член авторского коллектива по изданию двухтомника «Книга памяти немцев-трудармейцев Богословлага 1941-1946» под редакцией В.М.Кириллова, Нижний Тагил, 2008 г. Автор книг «Лев Вейберт: офорт судьбы», (Москва, МСНК-ПРЕСС, 2012 г.), «Николай Голышев: ария жизни» (Екатеринбург, 2012 г), фотоальбома «Откровение лика» (Екатеринбург, 2012 г., в соавторстве с В. Осиповым) и множества других публикаций, вошедших в сборники. Обладатель званий «Богословский краевед» и «Журналист года» (2006 г.). Лауреат Всероссийского конкурса региональной и краеведческой литературы «Малая Родина» Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям (2007 г), Лауреат Всероссийской литературной премии им. П.П. Бажова за 2009 г. Дважды лауреат Международного конкурса публикаций о толерантности, интеграции, взаимоуважении и взаимопонимании в обществе, посвящённого памяти Юрия Атамана (2012-2013 г). Осипов Вадим Вениаминович – член Союза писателей России, доцент кафедры графического дизайна Уральской государственной архитектурно-художественной академии. Лауреат премии «Чаша круговая» писателей Екатеринбурга за 2005 год, в 2008 г. награжден медалью «За служение литературе» Ассоциации писателей Урала. Лауреат Всероссийской литературной премии имени П.П. Бажова за 2008 г. В 2004 г. за деятельность в области образования и просвещения награжден Почетной медалью Екатерины Дашковой Российской Академии Естественных Наук (РАЕН). Автор 8 поэтических сборников, многочисленных публикаций в сборниках и периодике. Автор целого ряда персональных фотовыставок и проектов, проходивших в Екатеринбурге, Сыктывкаре, Челябинске, различных городах Свердловской и Челябинской области. Лауреат Международного конкурса публикаций о толерантности, интеграции, взаимоуважении и взаимопонимании в обществе, посвящённого памяти Юрия Атамана (2013 г). С.И. Бобылева (Днепропетровск) Этапы формирования репрессивной политики Советского государства в отношении немецкого населения и проблемы разрушения национальной идентичности Выдвигаем посыл: формирование и развитие репрессивной политики государства по отношению к немецкому населению Украины практически синхронен процессу разрушения его национальной идентичности. События трагических лет (1937-1938 гг.) в истории немцев СССР на территории Украины, имеют свою специфику. Это объясняется рядом факторов: психологическим - травмой оккупации территории кайзеровскими войсками в 1918 году; географической близостью с потенциальными противниками – Польшей и Германией; демографическим – треть немецкого населения проживала в Украине, политическим – с приходом в Германии к власти фашистов возрастала опасность военного конфликта; социальным – немецкое население было экономически обескровленное в ходе коллективизации и это явно не способствовало росту популярности Советской власти среди него; религиозным антирелигиозная кампания 20-х-30-х годов, завершилась полным разгромом католических костелов, протестантских церквей, меннонитских молитвенных домов, арестом и физическим уничтожением священнослужителей, что вело к росту недовольства населения. Анализируя репрессии, представляется логичным выделить ряд периодов. Сложность решения социально-экономических проблем, после октября 1917 года, меркнет перед грандиозностью политической цели, поставленной и достигнутой в основном в 20-30-е годы: слом старых стереотипов мышления, разрушение существующей ментальности, нравственности, религиозно-культурных традиций, трансформация и разрушение национальной идентичности и на основании всего этого создание основ воспитания советского человека. Достигалось это с помощью различных механизмов, как идеологического воздействия, так и мер принуждения. Важнейшими инструментами достижения этой цели были религия и школа. Сельская, религиозная общины и семья были главными условиями воспроизводства религиозности в новых поколениях. Церковь, религия, являлись этноконсолидирующими факторами, которые во многом позволяли не только сохранять национальный образ жизни, но и продуцировать его дальнейшее развитие. Система воспитания немецкого населения колоний покоилась на традиционном фундаменте взаимосвязанных социальных институтов: школы и церкви. Политические потрясения 1914-1917 гг., Гражданская война и социальнополитические процессы, последовавшие затем, сотрясали сообщество колонистов, один за другим выбивая основы их традиционализма. Начался процесс трансформации с последующим разрушением национальной идентичности немецкого населения. На начальном этапе своего развития он не имел четко выраженного национального характера. Антирелигиозные действия власти носили общегосударственный масштаб. Однако происходившее в немецко-меннонитской среде имело особый характер в силу присутствия у этих конфессиональных групп населении большей религиозности, чем у славянского автохтонного населения. Советской власти не удалось одномоментно подорвать основу традиционного религиозного уклада жизни немцев. Их религиозность, являвшаяся одной из особенностей ментальности, была причиной слабой советизации этих групп населения. Что же касается школы, то она являлась важным элементом советизации населения. Наблюдалась попытка привлечения на сторону новой власти старого учительства при условии проявления им лояльности и соответствующей переподготовки (75 % преподавателей немецких школ Украины в 1926-1927 годах были охвачены курсами переподготовки). Тем не менее: а) советизация школ шла медленно; б) было слабо развито социальное воспитание; в) редким явлением было комсомольское и пионерское движение. Поэтому большое внимание отводилось подготовке новых учителей. Перед ними на первом всеукраинском совещании была поставлена задача «придать социальному расслоению колоний политический отпечаток в целях разрыва единого национального и религиозного фронтов в колониях». Советская власть в то время, учитывая историческую особенность роли церкви в колониях, проявляла известную гибкость. Это видно в характере проводимых антирелигиозных мероприятий, в формулировках и стиле документов, санкционирующих действия. Так, в резолюции о работе среди немецких детей, утвержденной Бюро ЦК ЛКСМУ от 27.10.1925 г., присутствует призыв «проявить максимальную осторожность» в работе пионерских организаций в области религиозных вопросов, «воздерживаться от прямой антирелигиозной пропаганды. Таким образом, советская власть, не рассчитывая на кардинальное изменение мировосприятия старшого поколения, делала ставку на трансформацию идентичности молодежи, внедрению в ее сознание положений новой идеологии. Что касается действий репрессивного аппарата ГПУ, который уже в 20-е гг. выдвинул концепцию «немецкой пятой колоны, то в эти годы упор делался больше на идеологическое перевоспитание, хотя факты подавления выступлений колонистов против продразверстки, конфискаций собственности - имели место. Такая ситуация, в какой-то мере, была обусловлена положением договора о Брестском мире, предусматривавшим возможность 10 летнего периода выезда из СССР немцев в Германию, наличием советско-германских торговоэкономических соглашений, которые экстраполировались на немецкое население страны. Все вышеуказанное относится к первому периоду начала разрушения немецкой идентичности, т.е. к 1920-1928 годам. Второй период (1929-1936 гг.) может и должен быть охарактеризован как разрушающий. На эти годы приходится коллективизация, массовое раскулачивание, жесткое давление на церковь, «чистка» учебных заведений. Если учесть уже прошедший процесс землеустройства и районирования на Украине, которые привели к появлению в среде колонистов иноязычного, иноконфессионального населения межнациональных браков, то можно представить себе новую конфигурацию сельских общин. Они стремительно теряли общность культурных, национальных традиций. Постепенно осуществлялся переход в формах работы от политико-просветительских к административно-принудительным. Власть, отбросив сантименты, обрушилась на церковь и религию. Было положено начало культивированию системы доносительства, двуличия, безнравственности. Социальное расслоение деревни, надлом ы в душах части молодежи, в сознание которой массировано, внедрялись идеологические постулаты советской власти, и все это влияло на ментальность, внося серьезные изменения в сознание, руша традиционные основы этнонационального мировосприятия. В этой ситуации под ударами оказались не только религия, школа, но и семья. Ранее беспрекословное подчинение, уважение к старшим, абсолютизация мнения главы семьи сменялась проявлением вседозволенности отдельных членов. Суммируя все происходившее, мы можем утверждать, что в это время активно начался процесс деформации традиционной системы ценностей. На первом этапе этого периода (1929-1933) при выборе потенциальных жертв превалировал социально-классовый подход. Среди мер наказания доминировали: ссылка в Сибирь, переселение на выселки, тюремное заключение сроком 3-5 лет. Одной из завуалированных форм репрессивной политики государства тех лет, может считаться привлечение населения к работе в тыловом ополчении. Подтверждением этого служит постановление НКВД и Народного комиссариата труда УССР от 19 сентября 1930 г. о привлечении граждан, «зачисленных в тыловое ополчение к трудовой повинности». Вместе с немцами трудовую повинность отбывали представители других национальностей. Однако на Днепрострое в одном из списков, привлеченных из Мелитопольского округа, где немецко-меннонитское население составляло 6% от всех жителей, среди работающих их было 16%. О том, что трудармейцы могут рассматриваться как субъекты, подвергнутые своеобразному наказанию, свидетельствует следующее: 1. Основная часть их, были людьми, лишенные избирательных прав. 2. Сельскими жителями, не вступившими в колхозы. 3. В документах был определен их социальный статус: «бывший эксплуататор», «кулак», «бывший служитель религиозного культа». Кроме того эта категория населения уже тогда каралась 58 статьей Административного и Уголовного кодекса УССР. В силу выше перечисленного считаем, что участие населения в «трудармии» может быть рассмотрено не только как стремление власти интегрировать определенную часть населения в новую социальную среду, привлечь дополнительные трудовые ресурсы, но являлась и своеобразной формой репрессивной политики. Для этого подэтапа свойственна уже национальная окраска. Только до июля 1934 г. арестам подверглись более тысячи организаторов «гитлеровской помощи». Происходившее было обусловлено рядом факторов: внешнеполитических (приход в Германии к власти фашистов, резкое ухудшение советско-германских отношений, расчет гитлеровцев в своих внешнеполитических планах на создание пятой колоны за счет зарубежных немецких диаспор, материальная помощь голодающим немцам в Украине и использование этого факта пропагандой с целью дискредитации СССР на международной арене; геополитический (стремление укрепить границы и удалить потенциально опасные диаспоры из приграничной зоны); политический (борьба с оппозицией - реальной и мнимой, жертвами которой стали политэмигранты, бывшие немецкие военнопленные; лидерами, взявшие на себя организацию помощи голодающим; окончательный разгром церкви, чистка партийного и советского аппарата, жертвами которого стали коммунистыромантики, свято поверившие в светлые идеи коммунизма. На этом подэтапе (1934-1936) доминировал политико-идеологический подход с учетом геополитических проектов гитлеровцев и опосредованного влияния подписания германо-польского договора 1934 г. - последствием которого были массовые аресты поляков, высылка поляков и немцев из приграничных районов. В эти годы резко меняется форма наказания, становится практически нормой расстрельные статьи приговоров. Население бывших немецких колоний становилось объектом особого внимания. Третий период репрессий против немецкого населения, их пик приходится на 19371938 годы. Его специфика состояла в четко выявленной национальной составляющей. Громогласно и многоразово провозглашая интернационализм, советская власть неоднократно проявляла свою не только социальную, но и национальную избирательность. Годы же 1937-1938 характеризовались наличием воинственного российского национализма, усиленного и закрепленного травмой войны 1914-1918 гг., оккупацией украинских территорий кайзеровскими войсками в 1918 году. Результатом политики государства в отношении немецкого этноса стала ликвидация значительной части интеллектуального генофонда нации. (Продолжением этой тенденции стали депортации). Практика репрессий, порождавшая подозрительность, доносительство, усиливавшая внутреннюю замкнутость немцев, подорвали внутрикоммуникативные связи немецкого общества. Попытка адаптации немцев к социально-политическим условиям, создаваемым советской властью окончилась крахом и завершилась их полной интеграцией в создаваемое общество. «Большой террор» завершил процесс уничтожения немецкого сообщества в Украине. Бобылева Светлана Иосифовна, кандидат исторических науцк, профессор, директор Центра украинско-немецких научных исследований ДНУ им. О. Гончара В.М. Кириллов (Нижний Тагил) Историография проблем репрессивной политики против советских немцев в отечественной исторической науке Как известно, главными параметрами историографического исследования являются: выяснение общественной ситуации, в которой работают ученые-историки на разных этапах развития исторической науки; выявление специфических «организационных условий», отражающих влияние на исторические исследования общественнополитической системы; анализ теоретико-методологических принципов исторического познания; выявление источниковедческой основы и авторских концепций, сложившихся в результате исследования. Исходя из требований историографической модели, можно выделить определенные периоды в развитии историографии проблем политических репрессий против российских немцев. Первый период: середина 1980-х – начало 1990-х гг. Общественно-политическая ситуация данного времени определялась правящей коммунистической партией и была порождена инициативой с ее стороны. К этому моменту с российских немцев сняли обвинения, прозвучавшие в Указе Президиума Верховного Совета СССР от 28.08.1941 г. (1964 г.) и ограничения, связанные с выбором места жительства (1972 г.). Процесс реабилитации активизировался, его своеобразным пиком стало принятие Декларации Верховного Совета СССР «О признании незаконными и преступными репрессивных актов против народов, подвергшихся насильственному переселению, и обеспечении их прав» от 14.11.1989 г. В печати появились воспоминания Кроневальда И.И., Хермана П. и других трудармейцев о трудовой мобилизации, публицистические работы Беккера Э., Бугая Н.Ф.152 о депортации. Значительную роль в этом сыграли усилия редакции альманаха Heimatliche Weiten при газете Neues Leben. В марте 1989 г. основано немецкое общество «Wiedergeburt». По инициативе КПСС проведены первые республиканские научные конференции в Казахстане: по проблемам межнациональных отношений (май 1988) и «Немцы в братской семье советских народов» (июнь 1989 г.). На 2-й из них прозвучала резкая критика сталинского режима, были представлены конкретные сведения о депортации немцев в Казахстан, о трудовой армии и спецпоселениях. Принципиальное значение имела первая Всесоюзная научная конференция, посвященная российским немцам, проведенная по инициативе Института марксизма-ленинизма и Академии наук СССР в ноябре 1989 г.: «Советские немцы: история и современность» (Москва). Наряду с другими докладами, «отчетливо прозвучала Kronewald J. An der Arbeisfront // Heimatliche Weiten/ - 1982.- Nr. 1. – S.235-249; Kronevald J. Janre des Standhaftigkeit und des Mutes // Ibid. – 1985. – Nr.1. – S. 104-119), Хермана П. (Hermann P. Fur den Sieg, fur den Frieden // Ibid. – 1985. – Nr. 2. – S.232 – 238; Беккер Э. Депортация советских немцев в годы Второй мировой войны // Форум. – 1987. - № 16. – С.102-108), Бугай Н.Ф. За что переселяли народы? // Агитатор. -1989. - № 11 152 тема депортации немцев и ее последствий (А.Дитц, Э.Айрих, П.Агарышев, Н.Бибарсова, М.Лайгер»153. По решению ЦК КПСС к работе в ранее засекреченных архивах были допущены исследователи, имеющие официальный статус: Бугай Н.Ф. и Земсков В.Н. Вскоре появляются их первые научные работы154. Теоретико-методологическими основами всей отечественной литературы, издаваемой в рассматриваемый период была методология марксизма-ленинизма. Репрессии против народов трактовались как отступление от ленинской линии в национальном вопросе. Все отечественные историки прошли обучение в советской высшей школе и в подавляющем большинстве придерживались ее традиционных методологических позиций. Источниковедческая база этого периода была еще очень небольшой, в связи с засекреченностью архивных фондов. Однако благодаря исследовательской активности Н.Ф.Бугая начинают осваиваться документы из Особой папки И.Сталина, а В.Н.Земсков работает в фондах ГУЛАГа в ГАРФ155. В распоряжении историков оказываются немногочисленные воспоминания трудармейцев и первое издание книги Г.Вольтера «В зоне полного покоя», основанной на свидетельствах очевидцев156. Второй период развития историографии по проблеме репрессий, по нашему мнению, начался в 1991 году. Основанием для его выделения является несколько значимых событий, произошедших в это время: распад СССР, образование РФ, выход в свет указов «О реабилитации жертв политических репрессий» и «О реабилитации репрессированных народов». В 1992-1993 гг. начинается «архивная революция»: теперь в ранее закрытые фонды архивов попадают рядовые исследователи, начинается рассекречивание материалов ФСБ и МВД. Одновременно с потоком разоблачительных публицистических работ появляются первые серьезные научные исследования. Наряду с публикациями Н.Ф.Бугая, В.Н.Земскова появляются работы Л.П.Белковец, Р.С.Бикметова, В.И.Бруля, Н.Э.Вашкау, А.А.Германа, В.М.Кириллова, А.Кичихина, В.Кригера, Г.Я.Маламуда, В.П.Мотревича, Т.Н.Плохотнюк, А.А.Шадта и других. Уже в середине 1990-х гг. защищены докторские диссертации полностью или частично связанные с проблемой репрессий против российских немцев: А.А.Германа (1995), В.М.Кириллова (1996). Меняется организационная структура исследований. Начинаются ежегодные международные «немецкие» конференции, формируются исследовательские центры в Москве, Санкт-Петербурге, Омске, Новосибирске, Оренбурге и в Германии (Геттинген, Гейдельберг). Создаются: Общественная академия наук российских немцев (1994), Международная ассоциация исследователей истории и культуры российских немцев (1995). К обозначенному времени в историографии достаточно четко обозначился круг основных проблем неисчерпаемой темы «Репрессивная политика и ее жертвы в СССР. 1917-1991 гг.»: причины и сущность революционного переворота 1917 г.; формирование и специфика правовой системы советского государства; понимание терминов и понятий: «репрессии», «репрессивная система и репрессивные органы», «виды репрессий и категории репрессированных», «система и структура мест отбытия Чернова Т.Н. Проблема политических репрессий в отношении немецкого населения в СССР (обзор отечественной историографии). Электронный ресурс: www.memo.ru/history/nem/Chapter7.htm/Дата обращения 28.04.2013 154 Бугай Н.Ф. К вопросу о депортации народов СССР в 30-40-у годы // История СССР. – 1989. - № 6; Земсков В.Н. Спецпоселенцы (по документам НКВД-МВД СССР) // СОЦИС. – 1991. - № 11. – С.3-17 155 Например: «Автономию немцев Поволжья ликвидировать…» / Сост. Н.Ф. Бугай // История СССР. – 1991. - №1. – С. 172 – 180. См.: Документы; «Погружены в эшелоны и отправлены к местам поселений...» Л. Берия – И. Сталину / Сост. и примеч. Н.Ф. Бугай // История СССР. – 1991. - №1. – С. 143 – 160. [Документы из коллекции ЦГАОР СССР, так называемой «Особой папки Сталина».] 156 Вольтер Г. В зоне полного покоя: Российские немцы в годы войны и после нее/Свидетельства очевидцев. - М.: Инсан, 1989. 153 наказания/заключения/ссылки и т.д.», «кассационный пересмотр дела, прекращение дела, амнистия, реабилитация», «юридические основания репрессий и реабилитации», «типы источников и виды архивных документов по истории репрессий» и другие. Определились основные узловые моменты и виды репрессивной политики: террор Гражданской войны, лишение избирательных прав 1920-30-х гг., раскулачивание-спецпереселение на рубеже 1920—30-х гг., наступление на национальную культуру середины 30-х гг., «Большой террор» 1937-1938 гг., включающий в себя «операции по инобазе», предвоенные этнические и иные «чистки», депортации 1940-х гг., трудовая мобилизация и спецпоселение, борьба с инакомыслием 1950-1980-х гг. Теоретической основой разработки основных проблем темы стали: концепции тоталитаризма и авторитаризма, международный билль о правах человека, теоретические положения законодательных актов о реабилитации конца 1980-начала 1990-х гг., положения Конституции РФ и другие документы. Источниковедческая основа проводимых исследований заключалась в применении традиционных и новейших методик в изучении массовых источников советского периода, связанных с деятельностью силовых органов. Получен широкий доступ к документам делопроизводства карательных ведомств и органов внесудебного преследования. Основанием для получения информации является реабилитация жертв политических репрессий согласно Закону РФ «О реабилитации жертв политических репрессий» 1991 года. В июне 1993 г. состоялась свободная от идеологического диктата конференция «Немецкий российский этнос: вехи истории» (Москва), на которой был сделан ряд принципиально важных докладов, связанных с проблемой репрессий157. Немецкое национальное движение обрело организационную структуру и сформировало свои исследовательские центры. Произошло становление нового направления в отечественной историографии, связанного с изучением истории и культуры российских немцев. Положено начало «немецким» конференциям158. Начало третьему периоду в развитии историографии обозначенной нами проблемы было положено во второй половине 1990-х годов. В исследование проблем политических репрессий против российских немцев вовлекаются десятки ученых и молодых исследователей. Начинается освоение новых концепций и методов научной работы, в том числе их творческое заимствование из опыта западной историографии. Произошел настоящий прорыв в написании фундаментальных научных исследований – были защищены кандидатские диссертации Лиценбергер О.А., Алферовой И.В., Курочкина А.Н., Хунагова А.С., Маламуда Г.Я., Джафарли М.Ш.О., Токаревой Л.Н., Кыдыралиной Ж.У., Шадта А.А., Маловой Н.А., Тюлюлюкина Е.Ф., Сагановой Л.П., Разинкова С.Л.,Брюхновой Е.А., Григорьева Д.В., и многих других (всего более 40); докторские диссертации Поляна П.М., Ченцова Д.В., Белковец Л.П., Суслова А.Б., Земскова В.Н., Васильчука В.В., Смирновой Т.Б. Научными руководителями многих диссертантов выступили «основоположники» научных школ по изучению истории политических и национальных репрессий: Амелин В.В., Белковец Л.П., Бугай Н.Ф., Вашкау Н.Э., Герман А.А., Кириллов В.М., Мотревич В.П. Немецкий российский этнос: вехи истории: Материалы науч. конф., Москва, 24-25 июня 1993 г. - М., 1994: Агарышев П.Г., Бибарсова Н.В. Патриотический труд советских немцев на предприятиях Урала в годы Великой Отечественной войны. С.195-201; Айрих Э.Ф. Советские немцы в трудармии. С. 185-194; Ауман В.А. Депортация российских немцев в восточные районы СССР (1941 г.). 158 Российские немцы на Дону, Кавказе и Волге. — М-лы российско-германской научн. конф. Анапа, 22-26 сентября 1994. // Международный союз немецкой культуры (отв. редактор Е. А. Шервуд). М., 1994. 358 с. ; Российские немцы: Проблемы истории, языка и современного положения. — М-лы междунар. науч. конф. Анапа, 20-25 сентября, 1995. // Изд-во Готика, 1996. 511 с.; Российские немцы: Историография и источниковедение. — М-лы междунар. научн. конф. Серия: История и этнография российских немцев. Internationaler Verband der Deutsche Kultur (IVDK), Анапа, 4-9 сентября 1996. // М., Готика, 1997. 372 с. 157 В ноябре 1998 г. состоялась конференция «Наказанный народ. Репрессии против российских немцев», организованная Немецким культурным центром им. Гёте в Москве совместно с Обществом «Мемориал». Таким образом, соединились усилия различных общественных и научных объединений, произошел принципиальный выход за пределы объединений российских немцев. На наш взгляд, это означало своеобразное «вхождение» историографии российских немцев в общее русло изучения проблем тоталитарного общества и проводимой им репрессивной политики отечественной исторической наукой. Результаты глубокого научного освоения темы репрессий против российских немцев отразились в издании 1-го тома Энциклопедии российских немцев в 1999 г., где принципиально важное значение имела статья о депортация (Айсфельд А., Бруль В.). В 2004 г. вышел 2-й том энциклопедии со статьями: Национальная политика (Айсфельд А.), Коллективизация (Герман А.), в 2006 г. - 3-й том со статьями: Спецпоселение (Герман А., Шумилова. Л.), Республика немцев Поволжья (Герман А., Герман Е.), Репатриация немцев в СССР (Герман А.), «Трудовая армия» (Герман А.). Однако в энциклопедии не оказалось таких проблемно важных статей как: Репрессии, Большой террор, Немецкая операция НКВД, Раскулачивание и некоторых других. Продолжились традиционные «немецкие» конференции159. Свидетельством глубокой разработки проблем истории российских немцев и, в частности, политических репрессий явилось 3-х томное издание учебного пособия «История немцев России»160 Новым явлением этого периода стало создание книг памяти. В 2000 году, по инициативе И.Ф.Вайса, вышла книга-мартиролог, посвященная трудармейцам Богословлага. Инициатива была подхвачена Общественной академией наук российских немцев и уже в 2004 г. вышла первая Книга памяти в рамках проекта «Gedenkbuch» по немцам-трудармейцам Тагиллага. К настояшему времени издано несколько Книг памяти (Усольлаг, Богословлаг, ИТЛ Бакалстрой-Челябметаллургстрой)161. В 2009 г. в Нюрнберге опубликована Книга памяти «Обреченные и без вины виноватые. Немцы Алтайского края и Омской области – жертвы массовых репрессий. 1919-1953 гг.»162. При создании Книг памяти в лаборатории «Историческая информатика» (НТГСПА, Н.Тагил) используются новейшие методы: электронных баз и банков данных, просопографический. Последовательное продвижение общества от разоблачения преступлений сталинского режима, критики советской модели государственного устройства, выявления в качестве основ тоталитарного государства институтов политических репрессий и принудительного труда, восстановления памяти о жертвах репрессий, анализа карательной системы ГУЛАГа на уровне ИТЛ и спецпоселения, изучения отдельных категорий репрессированных к анализу спецконтингента в целом и его роли в мобилизационной модели экономики – таков путь, пройденный исторической наукой России за короткий период времени. «Немецкая линия» в нашей историографии занимает сегодня передовые рубежи, благодаря высокой организованности, творческой активности Немцы России в контексте отечественной истории: общие проблемы и региональные особенности: Материалы международной научной конференции. Москва, 17-20 сентября 1998 г. [5-я конференция]. М.: Готика, 1999. – 488 с.; Гражданская идентичность и внутренний мир российских немцев в годы Великой Отечественной войны и в исторической памяти потомков: Материалы XIII международной научной конференции. Москва, 21-23 октября 2010 г. М.: «МСНК-пресс». 576 с. 160 Герман А.А., Иларионова Т.С., Плеве И.Р. История немцев России: учебное пособие.-М.: Изд.-во «МСНК-пресс, 2005.- 544с. 161 Gedenkbuch: «Гордое терпенье». Книга памяти советских немцев – узников Тагиллага/Авторысоставители: В.М.Кириллов, П.М.Кузьмина, А.Я.Цейзер, С.Л.Разинков. – Екатеринбург: ОАНРН, НТГСПА, 2004. – 716 с.; «Gedenkbuch: Книга памяти немцев-трудармейцев Усольлага НКВД/МВД СССР (1942-1947 гг.) / Сост. Э.А.Гриб. – М.: ОАРН, 2005. - 352с.; «Gedenkbuch: Книга памяти немцев-трудармейцев Богословлага. 1941-1946 гг.»/Авторы-составители: В.М.Кириллов, П.М.Кузьмина, Н.М.Паэгле, А.А.Пермяков, С.Л.Разинков. – Москва: РНд, Нижний Тагил: НТГСПА, 2008. – Т.1. – 520 с., Т.2. – 920 с. и др. 162 Обреченные и без вины виноватые. Немцы Алтайского края и Омской области – жертвы массовых репрессий. 1919-1953 гг. В.Бруль, М.Ваннер. Нюрнберг, 2009 159 ученых из числа российских немцев, профессиональному качеству научных работ и использованию современной методологии гуманитарных исследований. Кириллов Виктор Михайлович, доктор исторических наук, профессор, зав. кафедрой истории, теории и методики обучения Нижнетагильской государственной социально-педагогической академии. А.И. Безносов (Днепропетровск) Защита или нападение: участие причерноморских немцев в вооруженной борьбе в годы гражданской войны 1918-1920 гг. Вопрос участия немецкого населения Юга Украины в боевых действиях в период гражданской войны до сих пор еще является одной из недостаточно изученных проблем его истории. Исследованными являются лишь отдельные эпизоды этой борьбы. Нет и единства в существующей историографии относительно оценки ее характера и главных задач. Данный доклад ставит своей целью выделить и проанализировать содержание основных этапов вооруженной борьбы немцев Причерноморья. Анализ значительного массива разнопланового источникового материала позволил выделить следующие такие этапы: 1) ноябрь 1917 – апрель 1918 гг. В этот период большинство немецкого населения по ряду причин придерживается тактики нейтралитета в начавшейся гражданской войне. Но, стремясь обезопасить себя от нападений, как левых радикалов, так и просто уголовных преступников, участившихся в условиях распада государственной власти, ряд крупных землевладельцев и некоторые менонитские волости предпринимают шаги по организации охраны своих владений путем найма для этой цели специальных людей, в том числе казаков и даже черкесов. Однако такие меры не дают желаемого успеха, поэтому довольно значительное число немецких и менонитских частных владений, а также отдельные дочерние колонии подвергаются разграблению. 2) май – ноябрь 1918 гг. После прихода на Украину австро-венгерских и германских войск пострадавшие в период анархии землевладельцы принимают активное вооруженное участие в их карательных экспедициях в охваченные революционным брожением украинские села. Эти действия вызывают среди украинских крестьян резкое усиление антинемецких настроений, что приводит к нападениям даже на некоторые материнские колонии. В условиях обострения ситуации в регионе австро-германское командование в директивном порядке инициировало процесс создание в колониях отрядов самообороны. Его представители присутствуют на колонистских и волостных сходах, посвященных вопросам организации самообороны, оказывая давление на колеблющихся. Идея самообороны чрезвычайно остро была воспринята меннонитами, едва не приведя к их религиозному расколу. Не одобряли организацию самообороны и в некоторых немецких колониях Херсонщины. Но по мере ухудшения положения в причерноморском регионе ее отряды все же были созданы в большинстве колоний. В ряде районов они объединялись в волостные дружины. Кроме того, в Одессе под эгидой Союза немецких колонистов Причерноморья возникает батальон самообороны. 3) декабрь 1918 – март 1919 гг. После падения режима П. Скоропадского и вывода австро-германских войск с Украины большинство имений и многие из дочерних поселений немцев и меннонитов подверглись нападениям и массовому разграблению со стороны украинских повстанцев, представленных преимущественно махновцами и отдельными отрядами Директории. Лишь в местах компактного проживания колонистов («укрепрайоны» Молочной и Альтшведендорфа, «боевые подвижные завесы» Грюнау, Николайфельда, Рорбаха и Вормса) им было оказано ожесточенное сопротивление. С января 1919 г. Молочная получает подкрепление со стороны Крыма в виде немногочисленных подразделений Добровольческой армии. Руководство борьбой с Махно здесь постепенно переходит в руки белых офицеров. Местная самооборона преобразовывается в 1-й менонитский полк и Пришибский колонистский батальон. Этот фактор вызвал серьезные возражения со стороны части колонистской общественности, которая по-прежнему стремиться соблюдать нейтралитет в войне между белыми и красными, ограничиваясь лишь борьбой с Махно. Но, не смотря на это, колонистская молодежь, не исключая меннонитов, начала массово поступать добровольцами в формируемые гвардейские части белых. Резко ухудшилось положение колонистов после того, как вступившие в Причерноморье части Красной армии заключают военный союз с Махно. Их объеденные силы в начале марта 1919 г. прорывают оборону колонистов на Молочной, в Альт-Шведендорфе. Николайфельде и других местах. Сформированная в Крыму Егерская бригада колонистов и Одесский батальон самообороны отказываются войти в состав белой армии, заявляют о своем нейтралитете, а затем самораспускаются. 4) апрель 1919 – август 1919 гг. После установления власти большевиков, однако, отдельные отряды колонистов (с ограниченным числом участников и незначительным вооружением) с их разрешения продолжают существовать как местная самоохрана от нападений уголовных элементов. Негативные последствия политики «военного коммунизма» между тем стают причиной массового стихийного восстания немцев в районе Одессы. Его поддерживают украинские и русские крестьяне, молдаване и болгары. Восстание объективно привело к поражению оборонявшей от белых этот район группировки войск Красной армии. Это спонтанное вооруженное выступление колонистов дает большевикам основания причислить их к числу своих главных врагов. 5) сентябрь – декабрь 1919 гг. В условиях деникинского правления колонисты инициируют процесс создания собственных добровольческих формирований для белой армии. Но белогвардейское командование, исходя из неудачного опыта предшествующего периода, препятствует их созданию (даже путем отдачи специальных приказов по ВСЮР), не возражая, однако против поступления в свои части немцев в одиночном порядке. Все же на Молочной меннонитам удается сформировать свой отдельный батальон имени И.Корниса. Кроме того, немцами были полностью укомплектованы 7-я рота Симферопольского офицерского полка, а меннонитами – рядовой состав бронепоезда «Дмитрий Донской» и ряд подразделений других частей. И лишь поздней осенью 1919 г. в условиях военного поражения белых появляются отдельные Одесский и Николаевский отряды самообороны. 6) январь – ноябрь 1920 гг. В этот период большинство немцев стремится уклониться от участия в вооруженной борьбе на стороне белых. Хотя на Херсонщине и продолжают действовать против большевиков небольшие отряды из числа немцев-противников советской власти (А.Шока, Г.Келлера, Геберле и др.) массовой поддержки населения они не имеют. Лишь в Таврии сохранил свою боеспособность молочанский батальон меннонитов, который в составе немногочисленной группировки генерала Я.Слащева участвовал в успешной обороне Крымского полуострова от наступавших красных войск. После реформирования белой армии генералом П. Врангелем, в ее составе на базе вышеупомянутого батальона из числа мобилизованных был создан полк немецких колонистов. Он принял участие в неудачных оборонительных боях на последнем заключительном этапе боевых действий в Таврии, понеся при этом тяжелые потери. Неудачей закончилась и попытка антисоветского восстания в Одесском организация Л.Шока. уезде, которую предприняла антисоветская подпольная Источники: РГВА (ф. 936, 39540, 39675 и др.); ГАРФ (Р-444, Р-588, Р-3510, Р-4959 и др.); РГАСПИ (Ф. 549); периодическая печать за 1918-1920 гг. («Южное Слово», «Одесские новости», «Юг», «Крымский вестник», «Южные ведомости», «Приазовский край») Безносов Александр Иннокентьевич, кандидат исторических наук, доцент кафедры всемирной истории и старший научный сотрудник Центра украинско-немецких научных исследований Днепропетровского национального университета имени О. Гончара. Т.Н. Плохотнюк (Ставрополь) «Немецкий советский» в северокавказских условиях: российские немцы в дискурсе советской власти в 1920-х гг. Архивные документы и периодические издания двадцатых годов запечатлели особый язык того времени, пестрящий инициальными и сложносокращенными аббревиациями, типа ЦК, ВЦИК, Наркозем, Всеработземлес, ГЗИ, РИК, окрисполком, окружком, местком. Советский новояз, охватив все возможные общественные практики того времени, формировал особый дискурс, отражавший идеологически и национальноисторически обусловленную ментальность. Присутствие в этом дискурсе таких слов, как Союргер, Мен-общество, ДРУЗАГ наряду с «нацмен» было связано с тем, что немцев и меннонитов северокавказского региона никто не собирался выключать из процесса советского строительства. Как и другие этнические общности, они попали под определение национальных меньшинств, приобретя при этом набор определенных прав и обязанностей. Объявив о равенстве всех этносов в наделении суверенитетом, обязательном представительстве во власти как способе обеспечении этнических интересов, новый режим формировал органы управления и заново «кроил» территории, создавая национальные сельские советы, колхозы, районы. Приветствовались самые разнообразные объединения по национальному признаку, создаваемые для решения социальных и хозяйственных задач, равно как и участие нацмен в беспартийных, специально для них организуемых конференциях. На Северном Кавказе в советско-партийных документах 1925-1929 годов немецкие фамилии встречались повсеместно. Они встречались не только в распорядительно-предписывающей части, где закреплялись поручения и расписывались обязанности. Немало документов было подписано немцами из числа получивших должность руководителя в советском аппарате, что подтверждает их активное участие во власти. Знакомство с документами, авторами-составителями которых являлись немцы, порождает отнюдь непраздное любопытство: кто эти люди и насколько типичны они как представители немецкой общности: ответы на этот вопрос позволят приблизиться к теме общественного сознания, прежде всего, его политической формы. Анализ текстов официальных документов – отчетов, обращений, объяснительных записок, т.е. тех текстов, которые передают отношение немецких представителей к делу, позволяет утверждать, что работали они с категориями нацмен, среди которых активнее всего себя проявляли немцы. Тексты этих документов написаны на русском языке, их отличает грамматическая корректность. Особый интерес (можно не скрывать, что и изумление тоже) вызывает содержание, суть этих документов – это свидетельство не только высокого уровня аналитических способностей авторов, благодаря которым составители этих документов выявили и интерпретировали круг проблем, характеризующих ситуацию. Они определяли основные тенденции, систематизируя причины такого развития событий, и на этой основе вырабатывали комплекс мер для устранения негативных последствий. Данная постановка проблемы актуализирует тему личности и личной позиции актора интерпретируемого исторического периода. Например, в случае с кандидатом в члены Терского окрисполкома Иоганна Ланге все его действия можно аргументировать его личной заинтересованностью, а в случае Александра Обста не все так легко понять и объяснить. Ланге представлял интересы общины темплеров, руководителем которой он был. Члены этой общины проживали в селениях Ольгино и Романовском Терского окрисполкома. Они не собирались отказываться от земли, несмотря на грабительский продналог, и даже не желали сокращать земельные наделы. Поэтому задачей Ланге было добиться хотя бы незначительных преференций для них. Инструктор нацмен Терского окрисполкома Обст был переведен в округ из Крыма, где он в качестве представителя советской власти работал с меннонитами. Как следует из текста документов, Обст сумел расположить к себе меннонитов Суворовских менонитских поселений. Они обсудили с ним свои трудности – в ведении хозяйства, в общении с представителями других этносов и в особенности представителями государственной власти. В рамках исторического исследования проблем общественного сознания значимо определить насколько представители немцев во власти были органичны системе: какими были их взаимоотношения с коллегами, такими же управленцами, как к ним относились вышестоящие начальники. Обозначенные проблемы рассматриваются в нашем исследовании с позиций междисциплинарного подхода. Для этого оказалось недостаточно лишь расширить и разнообразить комплекс источников за счет документов, которые бы давали достаточно адекватной информации, позволяющей выявить этот дискурс. Потребовалось обновление методов за счет заимствования из смежных дисциплин – самым востребованным в этом случае оказался метод контент-анализа. Как особая составляющая этого метода стандартизация процедуры обеспечивает создание математико-статистического аппарата, что позволяет усилить качественные этапы анализа текста количественным, а значит ослабить субъективность интерпретации текста. Таким образом, на основе специально сформированного комплекса источников, включивших в себя обращения, отчеты, протоколы собраний и резолюции, объяснительные записки, официальную переписку (выявленных в Государственном архиве Ростовской области, Государственном архиве Краснодарского края и Государственном архиве Ставропольского края), была предпринята попытка выявления и измерения фактов и позиций, отраженных в этих документах с целью уточнения содержания общественных практик 1920-х годов. Акцент был сделан на том, чтобы на основе качественно-количественного анализа дать более точное и менее субъективное представление о трансформации или резистентности социальной психологии немцев. В.В. Булатов, О.А. Гоманенко (Волгоград) Германо-советская концессия «Дерулюфт» – первая концессия в области воздушных грузопассажирских перевозок в отечественной истории 1921 год в истории советского государства ознаменовался сдачей первых концессий иностранным или смешанным юридическим лицам. Всего, с середины и до конца 1921 г. правительство Советской России утвердило пять концессий: 21 июля 1921 г. – датскому «Большому северному телеграфному обществу»; 11 августа 1921 г. – смешанному германо-советскому обществу «Дерутра», куда с германской стороны вошла компания «Гамбург-Америка Лайн» (ГАПАГ); 25 октября 1921 г. – группе американских рабочих (Автономная индустриальная колония «Кузбасс»); 2 ноября 1921 г. – американской компании «Аламерико» Арманда Хаммера; 31 декабря 1921 г. – смешанному германо-советскому обществу «Дерулюфт», куда с германской стороны вошла фирма «Аэро-Унион» («Аэро-Ллойд»)163. Впоследствии Главный концессионный комитет при Совете Народных Комиссаров СССР (Главконцесском) отмечал, что первые договоры являлись несовершенными по разработанности своих условий и были неточны в формулировках. Однако опыт первых договоров помог выработать стандартные (типовые) условия, которые стали использоваться для большинства концессий, сдававшихся в Советском Союзе164. Среди утвержденных в 1921 г. концессий числилась концессия, сданная германосоветскому обществу «Дерулюфт» на организацию воздушной линии Кенигсберг – Москва. Это была вторая по счету смешанная концессия в советской истории. В то же время, это была первая концессия в российской истории, предоставленная на осуществление международных воздушных грузопассажирских перевозок. Смешанное акционерное «Германо-Русское общество воздушных сообщений» («Дерулюфт») было учреждено 24 ноября 1921 г. с целью осуществления воздушного сообщения между Советской Россией и Германией. С советской стороны в общество вошли Народный комиссариат внешней торговли РСФСР (Наркомвнешторг) и Народный комиссариат путей сообщения РСФСР, а с немецкой – компания «Аэро-Унион» («АэроЛлойд»). К 1927 г. парк пассажирских самолетов «Дерулюфта» насчитывал 10 самолетов165 марки «Фоккер»166. По концессионному договору 1921 г. общество взяло на себя обязательство организовать грузопассажирские перевозки по линии Москва – Кенигсберг. В конце 1926 г. оно стало действовать на основании нового концессионного договора, согласно которому «Дерулюфт» обязался ежегодно в период с 1 мая по 31 октября поддерживать также регулярное пассажирское сообщение по линии Москва – Берлин, причем 6 раз в неделю и в обоих направлениях167. Новый концессионный договор зафиксировал изменения в составе участников АО «Дерулюфт». Место компании «Аэро-Ллойд» заняла известнейшая ныне в мире компания «Люфтганза», которая была образована в январе 1926 г. путем слияния транспортной группы «Аэро-Ллойд» и промышленного концерна «Юнкерс». Капитал «Дерулюфта» стал определяться в 1,3 млн германских марок, из которых 300 тысяч марок было оплачено по предыдущим соглашениям, а 1 млн марок вносился на паритетной основе правительством СССР и «Люфтганзой». С лета 1928 г. деятельность «Дерутры» была расширена за счет организации полетов по новой линии Ленинград – Ревель – Рига168. В 1926/1927 хозяйственном году общество перевезло свыше 1088 пассажиров, 22 тонны почты и 50 тонн грузов и багажа. В следующем – 1927/1928 году – количество 163 См.: Государственный архив Российской Федерации (далее – ГАРФ). Ф. Р-8350. Оп. 3. Д. 154. Л. 6; РГАЭ. Ф. 5240. Оп. 18. Д. 2576. Л. 2-4. 164 Российский государственный архив экономики (далее – РГАЭ). Ф. 5240. Оп. 18. Д. 2549. Л. 25 об. 165 Донгаров А.Г. Иностранный капитал в России и СССР – М., 1990. С. 117. 166 Sutton A.C. Western Technology and Soviet Economic Development, 1917 to 1930. – Stanford, California: Hoover Institution Press, 1968. P. 256. 167 Отчет о деятельности ГКК при СНК СССР за 1926/1927 операционный год.1928 г. // Иностранные концессии в СССР (1920-1930-е гг.): документы и материалы / Серия «Отечественный опыт концессий» /Т. II/ Под ред. проф. М.М. Загорулько; Сост.: М.М. Загорулько, В.В. Булатов, А.П. Вихрян, О.В. Иншаков, Ю.И. Сизов, Т.В. Царевская-Дякина. – М.: Современная экономика и право, 2005. С. 365. 168 Там же. перевезенных пассажиров составило 2859 человек. Почты было перевезено 28 тонн, а грузов и багажа – 69 тонн169. В 1926/1927 г. на территории СССР и за границей операции «Дерулюфта» обслуживали 73 человека, из них 44 человека были германскими подданными. В 1927/1928 г. число служащих на территории СССР составляло 32 человека. Из них 18 человек принадлежали к летному составу (10 советских летчиков и 8 немецких)170. По концессионному договору, заключенному с «Дерулюфтом» в 1921 г., советское правительство взяло на себя обязательство оплачивать все расходы общества с начислением дополнительных 15%. При перезаключении договора в 1926 г. стороны решили установить иную схему выплаты субвенции. Советская сторона бралась выплачивать 45% субвенции, а германская – 55%. Например, в 1928 г. советская сторона выплатила 628 тыс. марок субвенции, а германская – 962 тыс. марок. Вопрос о субвенции был главным финансовым вопросом деятельности «Дерулюфта», ибо она являлась основным доходом общества. Так, в 1927 г. удельный вес субвенции в валовом доходе общества составил 73,5%. На коммерческий доход падало всего 26,5%. В 1928 г. на субвенцию приходилось 71,0%. На коммерческий доход – 29,0%. Кстати, в 1928 г. коммерческая прибыль составляла ничтожную сумму, исчисляемую в 1 тыс. 94 марки171. Растущие из года в год суммы субвенции, выплачиваемые советской и германской сторонами, позволили самолетам общества ежегодно наращивать километраж. Об этом можно судить из следующих данных: 1924 г. – 346 тыс. км; 1925 г. – 444 тыс. км; 1926 г. – 495 тыс. км; 1927 г. – 630 тыс. км; 1928 г. – 790 тыс. км172. Концессия смешанного общества «Дерулюфт» была ликвидирована в 1936 г. По состоянию на 1 января 1937 г. в списке действующих в СССР концессий она уже не значилась173. Львиную долю в доходе общества составляли субвенции советского правительства и компании «Люфтганза» (с 1927 г.). Исходя из этого, стоит предположить, что долевые отчисления в пользу правительства СССР концессия «Дерулюфт» не производила. Как считал американский исследователь Энтони Саттон, цитируя германского дипломата Густава Хильгера, советско-германское предприятие существовало лишь «из-за обоюдной необходимости» его участников174. Компания «Люфтганза», впрочем, не была удовлетворена участием лишь в концессии общества «Дерулюфт». С самого начала своего существования она попыталась усилить свою деятельность в Советском Союзе. В 1926 г. «Люфтганза» обратилась в Главконцесском с предложением об учреждении смешанного общества для организации воздушного сообщения Москва – Пекин. Его планировалось создать на паритетных началах с капиталом в 10 млн руб. При этом «Люфтганза» соглашалась кредитовать в течение первых пяти лет советскую сторону как в отношении взносов в основной капитал смешанного АО, так и в отношении приходящейся на советскую сторону доли субвенции. Сумма субвенции за первые 6 лет прогнозировалась в размере 10 млн руб., на долю советского участника приходилось бы 5 Отчет о работе ГКК при СНК СССР за 1927/1928 г. 23 августа 1929 г. // Иностранные концессии в СССР (1920-1930-е гг.) … С. 476. 170 РГАЭ. Ф. 478. Оп. 2. Д. 1069. Л. 17. 171 Отчет о работе ГКК при СНК СССР за 1927/1928 г. 23 августа 1929 г. // Иностранные концессии в СССР (1920-1930-е гг.) … С. 476-477. 172 Там же. С. 476. 173 См.: Список концессий, действующих на 1 января 1937 г. и учреждений, наблюдающих на ними // ГАРФ. Ф. Р-8350. Оп. 4. Д. 244. Л. 1-2. 174 Sutton A.C. Western Technology and Soviet Economic Development ... P. 256. 169 млн руб. Однако начавшиеся переговоры закончились неудачей из-за расхождения сторон в вопросе условий концессии175. Следует отметить, что по своей отраслевой принадлежности первые концессии, сданные в советский период отечественной истории, относились к области связи, транспорта и горной промышленности. В дальнейшем, концессии стали сдаваться также в сельском хозяйстве, лесном хозяйстве, обрабатывающей промышленности, в области эксплуатации водных биоресурсов (промыслы), строительстве и коммунальном хозяйстве, и даже в области кинематографии. Таким образом, концессии в СССР нашли себе применение практически во всех отраслях. Булатов Владимир Викторович, кандидат экономических Волгоградского государственного университета . Гоманенко Олеся Александровна, кандидат исторических Волгоградского государственного университета. наук, доцент наук, доцент И.В. Черказьянова (Санкт-Петербург) Е.Г. Кагаров и П.Г. Пеннер: историография и новые источники по этнографии российских немцев В рамках деятельности АН СССР изучение советских немцев началось в конце 1920-х годов и связано с именем этнографа Евгения Георгиевича Кагарова (1882–1942), опубликовавшего несколько аналитических и научно-информационных материалов по результатам экспедиции в Поволжье в 1929 г. Наиболее известна его статья «Венчание покойников у немцев Поволжья» (1936), построенная по итогам поездки 1929 года. В Музее антропологии и этнографии (Кунсткамера) (далее – МАЭ) хранится коллекция керамики, изготовленная и приобретенная в Куккусе Зельманского кантона АССР НП. Впервые она была представлена в сводном каталоге «Быт и культура российских немцев в музеях Санкт-Петербурга» (2003). Личный фонд Кагарова (ф. 324), хранящийся в Отделе рукописей РНБ, а также документы Петербургского филиала Архива РАН отражают научно-педагогическую и научно-организационную деятельность ученого, исследовательские интересы, связанные с темой немцев СССР и Германии. Документы фонда практически не изучались исследователями, документы, связанные с немцами, до нас вообще никто не запрашивал. Огромную тематическую библиотеку и архив ученого, умершего в блокадном Ленинграде в 1942 г., спасли сотрудники Публичной библиотеки, специально занимавшиеся выморочными библиотеками ленинградцев. Особую ценность для настоящего исследования представляют никогда не публиковавшиеся дневниковые записи о поездках в немецкие колонии под Ленинградом в 1930 г., подробности экспедиции 1929 г., фотографические материалы о немцах Поволжья, не попавшие в фонды МАЭ, характеризующие свадебные обряды немцев, фотографии о производстве керамической посуды. Документы этого фонда позволяют установить авторство юбилейной брошюры «АССР немцев Поволжья» (1938) – нами доказано, что в основе лежит рукопись Кагарова, дополненная, вероятно, партийными деятелями. Опись коллекции, хранящейся в МАЭ, дает материал и для диалектологов, т.к. содержит названия каждого предмета на местном диалекте. 175 Отчет ГКК при СНК СССР за 1925/1926 г. 10 февраля 1927 г.; Отчет о деятельности ГКК при СНК СССР за 1926/1927 операционный год.1928 г. // Иностранные концессии в СССР (1920-1930-е гг.) … С. 253, 327. Бесценным документом в фонде Кагарова является диссертация его аспиранта Петра Гергардовича Пеннера (1899–1937), расстрелянного в 1937 г. Диссертация была первой в СССР обобщающей работой по этнографии немцев. О научной деятельности Пеннера можно было судить лишь по двум публикациям – статье «О состоянии музеев АССР НП» в журнале «Советская этнография» (1933) и тезисам кандидатской диссертации «Отражение первобытных форм брака в свадебных обрядах немцев СССР» (1936), опубликованным по распоряжению Академии наук СССР. Полный текст диссертации, переписка Кагарова, руководителя Пеннера с вышестоящими организациями по поводу прохождения учебы в аспирантуру позволяют реконструировать работу Пеннера. Сбор материала велся среди студентов Немецкого педтехникума в Ленинграде и во время поездок в немецкие поселения Северного Кавказа, Алтая, Поволжья, Ленинградской области и политической работы среди немцев Украины. Было собрано около 1000 различных записей бытового характера, свадебных песен, поговорок и т.п. Материалы академического архива (отчеты, бумаги делопроизводства, трудовые списки) дают возможность проследить трудовую деятельность Пеннера в Сибири, Москве, на Украине и в Ленинграде до поступления в аспирантуру АН СССР в 1933 г., его учебу в аспирантуре и общественную деятельность этого периода. После защиты предполагалось, что Пеннер останется сотрудником Академии наук. В условиях обостряющегося политического и военного противостояния СССР и Германии роль ученых-этнографов, изучающих немцев Германии и СССР, а Кагаров и Пеннер были именно такими, была бы велика. С учетом немецкого происхождения Пеннера он мог бы занять одно из лидирующих мест в идеологической борьбе с западной наукой того времени, которая находилась под контролем фашистского режима. Но подъем в историко-этнографическом и лингвистическом изучении советских немцев, наблюдавшийся со второй половины 1920-х годов, был кратковременным и насильно прерван. Были репрессированы и расстреляны многие исследователи, работы В.М. Жирмунского и Г.Г. Дингеса в области диалектологии были негласно запрещены в начале 1930-х годов, историк А.И. Клибанов, написавший диссертацию о меннонитах с антирелигиозных позиций, был репрессирован в 1936 г. В настоящее время имеются все предпосылки для объединения усилий ученых России и Украины для более глубокого изучения периода 1920–30-х годов, чтобы как можно шире и глубже реконструировать сам процесс изучения немцев СССР в области истории, этнографии, диалектологии. Черказьянова Ирина Васильевна, доктор исторических наук, ответственный редактор научно-информационного бюллетеня «Российские немцы». Н.А. Ефремова-Шершукова (Томск) Национальная политика большевиков и внутренний мир немецкой общины Казахстана (1920-1930-е годы) Немецкая община в дореволюционном Казахстане начала формироваться с середины 60-х годов XIX в. Перед I мировой войной немцы стали одним из наиболее крупных народов, населявших дореволюционный Казахстан, вписавшихся в экономическую жизнь региона, сохраняя при этом свою идентичность. Пришедшие к власти большевики вынуждены были заниматься национальными проблемами: привлечение на свою сторону нерусского населения России, составлявшего в то время большую часть населения страны, было первоочередной задачей. Законодательно закрепило политику советской власти принятие первой Конституции (1918 г.), в тексте которой признавались равные права всех наций176, в том числе и на создание автономий в составе РСФСР177. Однако для крестьян Конституция не стала документом, защищавшим их права. Пытаясь в аграрной стране повысить роль рабочего класса, пришедшие к власти большевики провели положение о том, что рабочие имеют преимущество при выборах перед крестьянами. Большая часть немецкого населения страны традиционно занималась сельским хозяйством, а потому имела мало шансов участвовать в работе властных структур. Для немцев, проживавших в азиатской части России, вхождение во властные структуры было объективно затруднено еще и тем, что там все преимущества при отборе в руководящие органы имели представители местного казахского населения, в менталитете которых принадлежность к руководству имела крайне высокую значимость. Становление советской государственной системы потребовало формирования особого государственного аппарата, строго-централизованного, жесткого и охватывающего все сферы жизни. В многонациональном Казахстане привлечение этносов на сторону советской власти было особенно важным. Инструментом такого вовлечения в партийно-государственные структуры была политика коренизации, предпринятая государством в середине 1920-х гг. Факт признания советской властью особой важности проведения мероприятий по коренизации подчеркивается во многих документах партийно-правительственного назначения. В партийных инструкциях того времени подчеркивалось, что только правильный подход к национальным проблемам поможет развернуть в Казахстане строительство социализма178, что политика коренизации государственного аппарата является важнейшей частью государственной национальной политики179. Однако привлечение во власть представителей местного казахского населения было объективно затруднено тем, что автохтонный этнос не имел достаточного количества образованных людей которые были способны заниматься управленческой деятельностью. В этих условиях власть вынуждена была обращаться к представителям иных национальностей, проживающих на территории региона. Привлечение немецкого населения к участию в партийно-государственных структурах стало для советской власти особой проблемой. В условиях восстановления народного хозяйства после гражданской войны важной представлялась проблема обеспечения страны продовольствием. Рост сельскохозяйственного производства в немецких колониях был в целом выше, чем по всей стране. В 1926 г. предпринимаются первые практические шаги по вовлечению немцев в партийно-государственные структуры. Бюро Казахского краевого комитета партии поручило Орграспредотделу подобрать кандидатов для работы с немецким населением Казахстана180. Выполнить же это распоряжение оказалось практически невозможным изза отсутствия необходимых кадров. Сами немцы игнорировали практически любые попытки привлечения их во власть, а у представителей партийного руководства на местах просто не было людей, хорошо владевших немецким языком. Немцы понимали непоследовательность социально-экономической политики новой власти и сотрудничать с ней не хотели. Прежде всего, их глубокое недовольство вызывали мероприятия советской власти в области земельной политики. Власть нарушила традиционные для них формы землепользования и способы хозяйствования и, как результат, немцы доверять такой власти не могли и не хотели ее поддерживать. По Конституция РСФСР (10 июля 1918 г.) // Титов Ю.П. Хрестоматия по истории государства и права России. М., 1997. С. 308. 177 Там же. С. 307. 178 АПРК. Ф. 141. Оп. 1. Д. 488-б. Л. 211. 179 АПРК. Ф. 141. Оп. 1. Д. 487-б. Л. 53. 180 АПРК. Ф. 141. Оп. 1. Д. 487-б. Л. 125. 176 мнению А. Германа, у советской власти и немцев практически не было точек соприкосновения181. Составной частью политики советской власти по работе с немецким населением страны стало создание при отделе агитации, пропаганды и печати ЦК ВКП(б) немецкой секции. В Казахстане немецкая секция была создана при Казахском краевом комитете ВКП(б) в 1927 г. и состояла из разветвленной сети областных отделений. С созданием официального органа по работе с немецким населением начинается массированная пропагандистская кампания с целью их вовлечения в партийно-государственные структуры, в строительство социализма. Однако количество немцев, участвовавших в работе партийных организаций, было невелико: из 51 094 человек, проживавших в республике, в 1926 г. – 77 человек, в 1927 – 119182. Сотрудничества с советской властью немцы избегали в силу ряда причин. Это и особое отношение немцев к частной собственности, и традиционный индивидуализм. Часть немецкого населения не хотела сотрудничать с новой властью из-за сложившихся религиозных убеждений. Развернутая советским правительством в 1920–1930-х гг. антирелигиозная пропаганда особенно сильно ударила по той части немецкого населения, которая относила себя к меннонитам. Религия для них являлась основой мировоззрения и потому религиозные утеснения были восприняты как наступление на сами основы жизни. Советская же власть предприняла попытку воздействовать на немецкое население в идеологическом плане через детей и молодежь. В связи с этим особым вниманием стали пользоваться национальные школы в местах компактного проживания немцев. Школы, уже существующие в них, предлагалось включить в государственную школьную сеть. Там, где колонисты не смогли или не успели построить свои школы, государство начало открывать государственные школы. Но на строительство школьных зданий средств не было и поэтому школы начали открывать в конфискованных строениях, к которым зачастую принадлежали и молельные дома. Отрицательное отношение немецких колонистов к таким школам было вполне предсказуемым. Они отказывались отдавать детей в такие школы, бойкотировали и те учебные заведения, которые перешли в государственное ведение из-за отсутствия в них религиозного компонента обучения. Параллельно процессу наступления на традиционные немецкие школы в среде немецкой молодежи велась активная пропаганда за вступление в комсомольскую и пионерскую организации. В условиях, когда практически все дети школьного возраста в немецких поселениях посещали церкви и молельные дома, такого рода работа с ярко выраженной антирелигиозной направленностью была воспринята немецким населением как разрушение важнейших для них ценностей – религии и семьи. В результате к концу 1920-х гг. в немецкой среде сформировалось мнение о несовместимости политики советской власти с традиционными ценностями этноса. В результате проведенной коллективизации у них отобрали собственность. Были наложены ограничения на отправление религиозных обрядов, традиционная школа заменена на советскую. Пострадала и национальная культура, тесно связанная с религией. Тем самым были в значительной степени утрачены традиционные устои их жизни. Ефремова-Шершукова Надежда Александровна, кандидат исторических наук, профессор, заведующая кафедрой общенаучных дисциплин доцент, директор НОУ ВПО «Восточная экономико-юридическая гуманитарная академия» М.Н. Колоткин (Новосибирск) 181 Герман А. Большевизм и российские немцы // Немцы России в контексте отечественной истории. М., 1999. С.23. 182 Из истории немцев Казахстана. 1997. С.19-20. Немецкое образцовое хозяйство в Горном Алтае: почему не получилось? В 1920-1921 гг. в ряде зарубежных стран получило широкое распространение движение трудящихся за оказание производственной помощи советской республике. Иммигранты, несмотря на препятствия, чинимые властями своих государств, ехали в советскую Россию, преследуя при этом различные цели. Однако в русле официальной советской пропаганды их действия однозначно трактовались как проявление пролетарского интернационализма. В Германии очень сильными были настроения нормализации отношений с советской Россией. Здесь повсеместно были созданы региональные комитеты содействия эмиграции немецких рабочих, желающих переселиться сюда и способствовать по мере сил строительству первого в мире социалистического государства. В Берлине размешалось правление "Русской государственной комиссии", которая оказывала желающим уехать необходимую финансовую поддержку и отправляла их, по мере комплектования, группами в Москву в распоряжение Наркомата труда. При Совете Труда и Обороны (СТО) была создана специальная комиссия, которая и координировала всю работу по иммиграции. Требования к въезжающим в советскую Россию были высокими. Предполагался тщательный отбор людей по уровню квалификации, здоровью и другим показателям. И лишь убедившись в том, что группа может адаптироваться к реальным условиям полуразрушенной страны, комиссия СТО давала разрешение на приезд. Заявок было много, поэтому главной задачей стала необходимость как-то упорядочить и внести в плановое русло иммиграционную деятельность. Поэтому, не случайно этот вопрос обсуждался на 1У-м Конгрессе Коминтерна (5 ноября- 5 декабря 1922 г.), проходившем под руководством В.И.Ленина. В ходе многочисленных дискуссий возобладала точка зрения, что " массовое переселение иностранных рабочих в Россию при настоящем положении русской экономической жизни означает не поддержку, а обременение работы по воссозданию России и ни в коем случае не должно поощряться. При переселении иностранных рабочих в Россию следует ограничиваться отдельными специалистами, особенно необходимыми в некоторых отраслях производства"(1). Выполняя решение Коминтерна и российских властей, Общество технической помощи советской России в циркулярном письме своим местным организациям сообщало: "Помните только следующие два условия, необходимые для организации хорошей коммуны. Первое. Нужны опытные люди, знающие хорошо сельскохозяйственное дело, серьезные, выдержанные, стойкие, выносливые, преданные Союзу Советских Социалистических республик. Второе. Нужен капитал для оборудования коммун". Далее в письме Центральное бюро общества напоминало своим членам, что в советской России "нет еще молочных рек и кисельных берегов, о которых мечтают многие наивные люди" (2). Зарубежные рабочие, прибыв в Россию, трудились в основном на промышленных предприятиях, и лишь небольшая часть - в сельском хозяйстве. К 1926 г. в РСФСР насчитывалось всего 17 иммиграционных сельскохозяйственных артелей и коммун (3),которые в подавляющем большинстве располагались в европейской части страны. Очень скупые и противоречивые сведения об аграрных структурах этого типа за Уралом свидетельствуют о том, что две сельскохозяйственные артели немецких иммигрантовкоммунистов были в Семипалатинской губернии в Казахстане и небольшая немецкая коммуна была образована летом 1921 г. на бывшей Ломовской лесной даче под Новониколаевском, организатором которой был М.Кесбауэр (4). Это объяснялось тем, что зона Сибири и Урала, а также европейский Север не вошли в проект заселения иммигрантами свободных земель, утвержденной специальной комиссией СТО из-за крупных затрат и значительной удаленности этих регионов от центра (5). Тем более самое пристальное внимание и интерес вызывает история но сути дела единственного на территории Сибири в этот период хозяйства такого типа - Улалинского совхоза в Горном Алтае. Это тем более показательно, что в этом частном факте прослеживается судьба широко пропагандируемой в это время идеи образцовопоказательных хозяйств, которые бы служили примером для окрестных хозяйств и местного населения. В.И.Ленин в 1921 г. отмечал огромное принципиальное значение работы нескольких образцовых хозяйств в деле "успешного строительства действительно пролетарского земледелия"(6). Немецкая секция Сиббюро ЦК на своем заседании летом 1920 г. приняло решение о создании образцового советского хозяйства, "которое должно послужить как для экономических, так и политических целей"(7). Как мы предполагаем, подобная модель безуспешно внедрялась на Ломовской даче. Следующий случай представился только только тогда, когда в Сибирь по линии Коминтерна летом 1921 г. прибыла группа немецких коммунистов-иммигрантов из Баварии в количестве человек. Руководителем группы был Генрих Роотмунд .По решению Сиббюро ЦК, видевшем в этом факте событие большого значения, группа была направлена в Горный Алтай, где разместилась на землях бывшего Улалинского женского монастыря. Главной задачей,которая стояла перед коллективом, заключалась в том, чтобы создать в этом отсталом экономическом регионе культурно-показательное, образцовое хозяйство скотоводческого направления по тирольскому образцу, при котором бы дойка коров осуществлялась бы в местах выпаса скота на горных пастбищах, а молоко затем доставлялось с гор на центральную сборную станцию для переработки. Сибревком оказал иммигрантам финансовую помощь в размере 71 млн. рублей. Им также было обещано передать земельный фонд в 4500 десятин и стадо коров в 50 голов, а также предоставлялись льготы по продовольственному налогу и гужевой повинности (8). Общее курирование всей работы совхоза возлагалось на немецкие секции Сиббюро ЦК и Алтайского губкома РКП. Руководство совхоза было наделено особыми полномочиями и имело прямую связь с Сиббюро ЦК и Сибревкомом. Состав участников группы был очень разнородным. Часть иммигрантов так и не добрались до Улалы, осев в Новониколаевске и Барнауле, часть - по партийной разнарядке для укрепления местных немецких секций, а другая часть, понимая свою непригодность к сельскохозяйственному труду. В итоге в Улалу прибыл 61 человек, из них только 8 имели у себя на родине непосредственное отношение к сельскому хозяйству, причем только два человека (маслодел и агроном) имели сельскохозяйственное образование. Остальные прежде трудились на промышленных предприятиях и имели специальности токарей, слесарей, шоферов, кочегаров, электротехников и бетонщиков.(9). Начинать работу пришлось в чрезвычайно сложных условиях. В Горном Алтае в это время свирепствовал бандитизм. По прибытию в Улалу выяснилось, что многого из обещанного не оказалось в наличии и было расхищено. Полученные семена содержали 60 % сорных примесей, а большая часть породистых коров и лошадей была угнана. Часть здания бывшего монастыря была занята под служебные помещения Ойротского (ГорноАлтайского) земельного управления. Ойротский уком (затем обком) РКП(б) в силу ряда причин не сумел должным образом обеспечить материальную поддержку совхозу и, как указывалось в документах того времени," не обратил внимание на политический момент этого начинания". Возникли трения и конфликтные ситуации. Во-многом это можно было объяснить тем, что органам местной советской власти главные усилия приходилось сосредотачивать на борьбе с белобандитизмом. С оружием в руках немецкие переселенцы дважды, зимой 1921 и весной 1922 гг, отражали нападения бандитских шаек, которые угрожали захватить Улалу. Вначале противоречия и конфликты развивались вокруг недвижимости. 21 августа 1922 г. Ойротский обком РКП(б) принял решение использовать свободные помещения монастыря под областное земельное управление. С этой целью в Новониколаевск выезжали секретарь обкома П.Я.Гордиенко и председатель облисполкома Н.Ф.Иванов, но там на свои предложения они получили отказ (11). Отказ был мотивирован тем, что свободные площади Сиббюро и Сибревком предполагали использовать для приема еще 300 иммигрантов из Швейцарии. Информация об этом пришла в Сибирь еще в мае 1922 г., а Алтайскому губкому РКП(б) со стороны Сиббюро ЦК было дано поручение подобрать для них опытного переводчика (12). Немецкие иммигранты, попав в новую для себя среду, не сумели адаптироваться к этим условиям, к позиции властей и местного населения. Руководитель совхоза Генрих Роотмунд самовольно использовал культовые атрибуты монастыря и, в частности, продал русским крестьянам с.Бирюля икону Николая Чудотворца и распятие Христа на Голгофе за 10 пудов меда, что вызвало резкое недовольство верующих местных жителей (13). Острые конфликты постоянно сотрясали коллектив. По словам своих сородичей, прибыв в Горный Алтай, Г.Роотмунд повел себя как диктатор. В одной из жалоб, подписанной десятью членами совхоза в адрес Сибревкома, ему ставили в вину массу прегрешений: "Террорист, а не коммунист", "окружил себя подхалимами", "привез из Барнаула мандат, по которому может уволить все», «срочно организовал для управления "рабочий совет", куда включил свое окружение, вместо управления совхозом из трех лиц", "стрелял из винтовки по гражданам, едущим по дорогам, прилегающим к совхозу", "называет русское население "челядью", "живет как буржуй" и т.д. В жалобах и письмах приводились также факты, когда он заставил выйти на полевые работы 14-летнюю девочку, хотя у той на руках после смерти матери осталось четверо малолетних братьев и сестер. В другом случае Г.Роотмунд погнал на полевые работу на девятый день мать, родившую ребенка. Сообщалось и о том, что при малейшей провинности он отнимал у рядовых работников совхоза хлебный паек. Заканчивался перечень обвинений членов совхоза в адрес своего руководителя таким фактом: "Он (Г.Роотмунд - авт.) требовал от Сибревкома реэмиграции немцев в Германию и говорил, что если он возвратится на родину, то предаст Российское правительство суду с целью получения компенсации за убытки"(14). Постоянные разборки, взаимные обвинения разлагающе действовали на коллектив и не способствовали нормальной работе. С целью разрешения конфликтной ситуации только в течение 1922 г. вопрос об Улалинском немецком совхозе четырежды рассматривался на заседаниях Сиббюро ЦК в Новониколаевске(15), а также неоднократно обсуждался Алтайским и Горно-Алтайским партийными комитетами в Барнауле и Улале. Туда выезжали многочисленные комиссии. Одна из них, от немецкой секции Алтайского губкома РКП(б), прибыв на место, отметила в своем отчете, что "работа немцев в совхозе хорошая. Они действительно отдавались труду всей душой и вина не должна ложиться на них. И вот почему - они все время работали на заводах и фабриках и были переброшены совсем в другую область труда" (16) Совместная комиссия из представителей немецкихсекций Сиббюро ЦК и Алтайского губкома РКП(б) (руководители - П.Обст и И.Дигерер) с участием членов Горно-Алтайского обкома и Сибирского земельного управления, работавшая в сентябреоктябре 1922 г.,проверила работу совхоза по всем направлениям и пришла в итоге к тривиальному выводу, что общая причина всех конфликтных ситуаций кроется в отсутствии должной политико-воспитательной работы среди членов совхоза. Секретарь партячейки совхоза В.Гартнер был привлечен к ответственности за неподчинение партийной дисциплины. После окончании проверки было решено подобрать кандидатуру политического комиссара из числа "проверенных работников" и командировать его в Улалу (17). Поиски были недолгими и вскоре немецкая секция Алтайского губкома утвердила кандидатуру И.Климэка.(18).Прибыв в совхоз, И.Климэк не сумел нормализовать обстановку в коллективе совхоза, сразу же принял сторону Ойротского обкома РКП(б), и в результате оказался не у дел. Ему не платили жалование по причине того, что "на работу его не приглашали и он является как политрук лишним". В конечном счете И.Климэк, не проработав и года, в апреле 1923 года перешел на должность секретаря отдела ОГПУ Ойротской области (19). Ойротское земельное управление, остро нуждаясь в свободных площадях и видя, что закрепленные за совхозом техника, земля ,сенокосные угодья и т.п. используются малоэффективно, выступило с предложением подчинить совхоз ему, тем самым сделало попытку игнорировать его особый статус. Предложение было подкреплено односторонними действиями . Управление самовольно заняло часть домов совхоза, в его коровниках разместило свой скот, допустило порубки леса в угодьях совхоза и ряд других нарушений (20). Позиция земельного управления по этим вопросам находила поддержку Горно-Алтайского обкома РКП (б). К лету 1922 года экономическое положение совхоза стало наиболее критическим. Сиббюро ЦК на своем заседании 20 июля 1922 г. специально рассматривало создавшуюся ситуацию и приняло решение сохранить Улалинский совхоз "во чтобы то ни стало", для чего предусматривалось изыскать необходимую финансовую помощь. Член Сиббюро ЦК Ем. Ярославский предложил в этой связи провести через Сибревком решение о прямом подчинении совхоза ему, имея ввиду "огромное культурное влияние" совхоза на жизнь региона (21). Однако в свою очередь руководство Горно-Алтайского обкома РКП(б) обратилось с просьбой к Сиббюро ЦК о немедленном отзыве членов совхоза за пределы области и передаче инвентаря, тягловой силы и семенного материала местному земельному управлению. На содержавшиеся в письмах и указаниях Сиббюро ЦК требованиях о внимательном и бережном отношении к немецким интернационалистам последовал резкий ответ. Обком, увидев в этом прежде всего подрыв своего авторитета и неспособность проводить интернационалистскую политику, решил "категорически протестовать против выдвинутых обвинений в национализме" горно-алтайских партийных руководителей, затребовав при этом от вышестоящей власти опровержения в печати (22). 12 октября 1922 года Сиббюро ЦК вторично постановило оставить совхоз в ведении немецких коммунистов-иммигрантов. По этому решению совхозу дополнительно передавалась элитная пасека, а взятые у совхоза коровы и лошади должны были быть возвращены им обратно. При обсуждении этого вопроса в Сиббюро, проходившем очень бурно, с особым мнением выступил член Сиббюро ЦК А.А.Ширямов. Он акцентировал внимание, прежде всего на идеологический и политический факторы, и основная идея его сводилась к тому, что "Улалинская группа имеет для нас более политический, чем хозяйственный интерес, так как шла через Коминтерн"(23). Узнав об этом постановлении Сиббюро ЦК, Горно-Алтайский обком 19 октября созвал пленум, где специально обсуждался только этот вопрос. В ходе дискуссий пленум принял решение, в котором указал "на невозможность при создавшемся положении нормальных взаимоотношений с совхозом без определенного подрыва своего значения и авторитета" и настаивал на пересмотре вопроса в свою пользу. Пленум поручил секретарю обкома П.Я.Гордиенко настаивать на этой точке зрения перед Сиббюро ЦК, так как полагал, что нельзя вышестоящей власти игнорировать мнение местных органов. (24). Также было жестко заявлено, что разрешение вопроса об Улалинском совхозе в другой плоскости поставит областной комитет партии перед фактом невозможности управлять областью (25). Таким образом, масштабы конфликта властей вышли не только за пределы Алтая и Сибири в целом. О них сразу же стало известно в Москве. В органе ЦК РКП(б) крестьянской газете "Беднота" была помещена статья "Из одного лукошка, да разные яйца", автором которой был член коллегии Сибземуправления И.Прудников. К этой проблеме он подошел, в отличие от А.А.Ширямова, только с точки зрения экономической. В начале статьи он привел факты многочисленных льгот совхозу со стороны земельного управления, в частности, освобождение от продовольственного и гужевого налогов, предоставление семенной ссуды, напомнил о том, что в свое время совхоз получил от управления 50 коров, 22 лошади, 56 единиц сельскохозяйственной техники, в то время как окрестные хозяйства несли все государственные повинности и налоги с них взыскивали полностью. В конце статьи автор подвел итоги хозяйственной деятельности немцевиммигрантов и сделал вывод: " Пора бы, кому следует, заглянуть и почистить яму, лживо называемую колхозом и лишь позорящую лучшие хозяйства"(26). Одновременно и в местной газете "Ойротский край" была опубликована заметка "Улалинский бес", где также в плачевных результатах и промахах обвинялись только немецкие иммигранты (27). Реакция последовала незамедлительно. Проанализировав факты и обстоятельства дела с точки зрения политической, Сиббюро ЦК на закрытом заседании 23 ноября 1922 г., проходившем под председательством первого секретаря С.В.Коссиора, строго указало Горно-Алтайскому обкому "на совершенную недопустимость травли немецких коммунистов" и осудило обе статьи. Секретарю обкома ПЯ.Гордиенко, бывшему одновременно и редактором газеты "Ойротский край", было поставлено на вид. Автор статьи был отозван из Горного Алтая и ему на год было запрещено заниматься журналистской деятельностью. Член Сиббюро А.А.Ширямов прямо обвинил обком в склочничестве и нездоровом разжигании националистических настроений у отдельных руководителей Горно-Алтайского обкома РКП(б) (28). В этой связи руководство обкома оказалось в сложном положении. Однако подчиняясь указаниям свыше, Горно-Алтайский обком РКП(б) летом 1923 года в циркулярном письме всем секретарям ячеек РКП(б) и ответственным руководителям хозяйственных, профсоюзных, кооперативных, военных организаций области был вынуждены признать, что членам Улалинского совхоза не оказывалась необходимая материальная и моральная поддержка и обязал местные власти установить нормальные товарищеские отношения с немецкими коммунистами, "идя во всем им навстречу" и загладить все недопустимые ненормальные отношения, которые были до этого. За неисполнение этого циркуляра были предусмотрены самые строгие меры, вплоть до исключения из партии и снятия с должности (29). В вышедшей затем специальной брошюре эта идея была развита более детально. Работа совхоза; была названа "хорошим показательным примером для населения" и поэтому местным властям " необходимо решать зародившееся у населения недоверие к немецкой инициативной группе посредством правильного разъяснения значения Улалинского совхоза". В заключительной части брошюры, разосланной всем руководителям, ставилась задача добиться того, чтобы "наше малоразвитое население училось у более культурных и опытных товарищей" (30). В течение лета 1923 года совхозу со стороны горно-алтайских органов власти было сделано немало. 2 июля 1923 г. областное земельное управление заключило с инициативной группой совхоза соглашение на основе типового договора Наркомзема. По этому соглашению с немцев сняли патентные сборы и отменили штрафы за произведенную торговлю. Командному составу 87-й дивизии войск ОГПУ была запрещено косить сено на угодьях совхоза. (31). Однако эти меры оказались все же запоздалыми. Так и не сумев поднять на должный экономический уровень совхоз, чтобы сделать его образцовым, несмотря на то, что "отдавались делу всей душой", члены совхоза стали постепенно покидать Улалу. А первая часть из них уехала еще в начале 1923 г. (32). Вскоре телеграммой местные власти известили о том, что присылка для становления совхоза второй партии немецких иммигрантов в количестве 212 человек ( руководитель -Макс Клемм) из г. Галле не состоится. По решению комиссии Совета Труда и Обороны РСФСР по сельскому хозяйству и промышленной иммиграции, ввиду экономической слабости группы М.Клемма ( "полное отсутствие всякого капитала и орудий груда") ей было отказано в приезде в советскую Россию.(ЗЗ). Немецкая секция Алтайского губкома РКП(б), которой первоначально было поручено встречать вторую партию, в августе 1923 г.. узнав об изменении плана, сообщила в Улалу, что в ближайшей перспективе пополнения из Москвы не будет, так как часть прибывших в : столицу иммигрантов, выдававших себя за специалистов сельского хозяйства, при проверке не соответствовали своему назначению . Стало ясно, что идея образцового хозяйства провалилась. 6 августа 1923 года была организована комиссия для передачи имущества Улалинского совхоза областному земельному управлению. К этому времени в совхозе осталось только 7 взрослых членов хозяйства (Генрих и Катерина Роотмунд, Фриц и Анна Тиман, Густав и Эмма Вальтер, Эдуард Гернер), 6 детей и две русские семьи, помогавшие им в работе. В своем последнем письме из Улалы в адрес Сиббюро ЦК РКП(б) они сообщали, что не могут провести даже сенокос и просили помочь им выехать обратно на родину, оказав "помощь всякого рода на 13 человек с багажом"(35). Сиббюро ЦК постаралось извлечь уроки работы с немецкими коммунистамииммигрантами, создав для этого специальную комиссию под председательством первого секретаря С.В.Коссиора. Итоги работы были заслушаны на закрытом заседании Сиббюро ЦК 23 ноября 1923 г. С.В.Коссиор вскрыл ряд причин объективного и субъективного характера, приведшие к неудаче. Была названа, по мнению комиссии, главная причина "неудачный подбор работников с точки зрения профессиональной". Одновременно Сиббюро не отказалось от этой идеи и приняло решение считать в дальнейшем приезд в Сибирь немецких иммигрантов желательным. (36). Судьба выехавших из Улалинского совхоза оказалась различной. Большая часть немецких иммигрантов была отправлена в Москву в распоряжение Центрального бюро немецких секций при ЦК РКП(б) и затем выехала на родину. Другая часть осталась работать в Сибири, как правило, на партийной и хозяйственной работе. Бывший политический комиссар совхоза Иоганнес Климэк перешел на работу в органы ОГПУ, впоследствии руководил немецкими секциями на Алтае и в Омской губернии, участвовал в репрессиях против немецких колонистов. Бывший заместитель управляющего совхоза Валентин Йохум по распоряжению немецкой секции Алтайского губкома возглавил сельский совет в селе Мариенбург Рубцовского уезда и за небольшой срок вывел его в число передовых. Другой бывший член совхоза учитель Якобсон в с.Мариенбург довел число учеников в немецкой школе, где работал директором, с 35 до 117 учащихся(37). Судьба остальных пока неизвестна. Таким образом, "результаты и достижения" инициативной группы Улалинского совхоза оказались плачевными. Благая идея создания образцово-показательного хозяйства с передовой аграрной технологией в Горном Алтае оказалась утопической. Хотя теоретически можно было бы предположить, что подобное дело могло бы и состояться при должной квалификации работников, реальной поддержки властей, тесной связи с местным населением. Этого, как видим, не произошло. Печальный опыт постарались поскорее забыть, а все материалы понадежнее упрятать в архивы. Властям не нужны были дополнительные аргументы и факты, свидетельствующие об их фиаско. ПРИМЕЧАНИЯ 1. Коммунистический Интернационал в документах. Решения, тезисы и воззвания конгрессов Коминтерна и пленумов ИККИ. 1919-1932.- М,- 1933.- С.328. 2. Исторический архив.- 1961.-№4,- С.62. 3. Тарле Г.Я. Участие зарубежных трудящихся в восстановлении народного хозяйства СССР (1920-1925 гг.): Автореф. дисс.канд. истор. наук.- М.- 1965.- С.12. 4.Колхозы Сибири. Под ред. Г.В.Веденягшна и Я.И.Базанова- Новосибирск.- 1929.- С. 18. 5. Тарле Г.Я. Друзья страны Советов. Участие зарубежных трудящихся в восстановлении народного хозяйства СССР. 1920-1925. -М.- 1968.- С.192. 6. Ленин В.И. Полн.собр. соч.- Т.53.-С.224. 7. ГАНО (Государственный архив Новосибирской области ). Ф.П-1, оп.1, д.1247, л.4 об. 8. ОХСДГАСРА (Отдел хранения спецдокументов Государственной архивной службы Республики Алтай), Ф.1, оп.1, д.16, л.20. 9. Там же, д.16, л.19-22,; Колхозы Сибири. - С.18. 10. ОХСДГАСРА, Ф.1, оп.1,д. 16, л.44. 11. Там же, д.З, л.5. 12. ЦХИДНИАК (Центр хранения и изучения документов новейшей истории Алтайского края), Ф.2, оп.З, д.373, л.38, 13. ОХСДГАСРА, Ф.1, оп.1, д.16, л.82. 14. ГАНО, Ф.П-1, оп.1,д.1624, л.32, 34, 35. 15. Там же, оп.3, д.30, л.106, 141, 166, 170. 16. ЦХИДНИАК, Ф.2, оп.5, д.373, л.31; Ф.2, оп.4, д.393, л.7. 17. ГАНО, Ф.П-1, оп.3, д.30, л.41, ОХСДГАСРА, Ф.1,оп.1,д.16,л.9. 18. ЦХИДНИАК, Ф.2, оп.2, д.373, л.38. 19. ГАНО, Ф.П-1,оп.1, д.1624, л.24-26. 20. ОХСДГАСРА, Ф.1, оп.1, д.50, л.49. 21. ГАНО, Ф.П-1, оп.3, д.30, лл.105,106. 22. ОХСДГАСРА, Ф.1, оп.1, д.З, л.12-а. 23. ГАНО, Ф.П-1,оп.3, д.30, л.170. 24.ОХСДГАСРА, Ф.1. оп.1, д. 16, л.44.Там же, д.З, л.23. 25. Там же, л.12-а. 26. Беднота, 1922, 2 декабря; ОХСДГАСРА, Ф.1, оп.1, д.16, л.48 27. ОХСДГАСРА, Ф.1,оп.1, д.16, л.42. 28. Там же, д.16,лл.39,42. 29. Там же, д.53, л.4. 31.Справочник по партийной работе волпарткома и селькомячейки.- Улала.-1922.- С.20. 32. ОХСДГАСРА, Ф.1, оп.1, д. 50, лл.46,52,62. 33. Там же, д.16, л.54. 34. Там же, д.16, л.79. 35. ЦХИДНИАК, Ф.2, оп.4, д.399, л.7. 36. ГАНО, Ф.П-1, Д.1624, л.20. 37. Там же, д.1624. л.9. Колоткин Михаил Николаевич, доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой гуманитарных наук, Сибирской государственной геодезической академии. Новосибирск. Россия. А.А. Герман (Саратов) Сталинский «Великий перелом» и борьба немцев Поволжья за сохранение традиционных устоев жизни Жизнь поволжских немцев с момента их появления на Волге в 1760-х гг. строилась на сохранении и передаче по наследству традиции и ментальности своей бывшей родины; Однако происходила постепенная трансформации этих традиций под воздействием новых условий жизни. В частности в результате межкультурной коммуникации немцы овладевали элементами культуры соседних народов как в хозяйственной, так и в духовной жизни. Процесс этот был постепенный и, можно сказать носил естественный характер, не затрагивая глубинные основы их существования. Со второй половины XIX в. ситуация постепенно изменяется. Первый серьезный удар по традиционной жизни был нанесен реформами 1870-х гг. Отмена привилегий и изменение статуса, всеобщая воинская повинность вызвали¸ с одной стороны, опасения за свою судьбу и поэтому – массовую миграцию. С другой стороны, - заставили немцев активно интегрироваться в окружающий социум, занимая там свою нишу. Серьезные испытания в плане изменения традиций и условий жизни обрушились на немцев в ХХ веке. Они начались еще до революции, однако все же глобальный характер приняли с приходом к власти большевиков, которые своей доктриной и своей политикой покушались на краеугольные основы жизни немцев: на собственность и хозяйственный уклад, на духовную жизнь колонистов и, пожалуй, главное – на самое жизнь немецкого населения. Этот процесс касался всего населения бывшей Российской империи, ставшей СССР, однако в отношении немцев имел свою специфику. Уже отмечалось, что немцы не воспринимали большевистскую идеологию и практику, отчаянно сопротивляясь и пытаясь сохранить традиционные устои жизни. Коренным образом изменил традиционную жизнь бывших колонистов сталинский «Великий перелом», основой которого в немецкой деревне стали коллективизация и борьба с церковью. Эти компании были неразрывно связаны и протекали фактически параллельно. Предвестником «сплошной коллективизации» стало усиление административного давления на деревню в 1927-1929 гг. с целью выполнения плана хлебозагатовок. Поголовная реакция населения выражалась в следующих рассуждениях: «Я хлеб продам, а что я буду делать с деньгами, когда купить на них ничего нельзя. Пусть лучше хлеб лежит» (с. Зельман)183; «Разъяснений у местной власти не добьешься, т.к. те сами не понимают, что творится. Пусть хоть сам ЦИК едет, хлеба не дадим» (с. Борегард)184. Нескрываемое раздражение крестьян вызывали принудительный заем в размере 200 млн. руб., наложенный на АССР НП и собиравшийся путем разверстки по селам, «самообложение» для зажиточных крестьян, составлявшее от 20 до 50 % дополнительных выплат, единый сельскохозяйственный налог и ряд других. Добровольно отдавать деньги немецкие крестьяне не хотели и открыто говорили об этом представителям власти. «Если силой берите корову, если добровольно - идите к черту! - встречали крестьяне сборщиков185. ОГПУ зафиксировало в немецких деревнях высказывание и с явно политическим подтекстом: «Кто больше платит, тот и должен быть у власти». С февраля и до конца 1928 года ОГПУ было зарегистровано 72 протестных выступления «кулачества» по различным кантонам республики. Акции протеста проходили на рынках, торговых площадях, у зданий местной администрации и носили мирный характер. В ответ на протесты крестьян санкция на проведение репрессий против «кулака» и середнячества была дана на самом высоком уровне – в телеграмме Политбюро от 14 янв. 1928 года. Она санкционировала уже начавшиеся на местах репрессии против крестьян. Проводились массовые аресты и принудительное изъятие хлеба В этот период у руководства АССР НП имелась своя собственная позиция, которая была существенно ближе к крестьянам, чем к центральной власти186. Определенная солидарность местных работников с крестьянством в вопросах проведения чрезвычайной продовольственной политики, вызывало особое неудовольствие центра. В результате, не без помощи республиканских органов ГПУ, центр пришел к выводу о наличии в АССР немцев Поволжья мощного организованного сопротивления мероприятиям власти, а следовательно – и существовании там подпольных антисоветских организаций. В таком мнении центр еще более утвердился после начала в Республике немцев Поволжья с сентября 1929 г. сплошной коллективизации. Отсюда – жестокие репрессии сопровождавшие весь процесс «великого перелома». Насилие вызывало в немецкой деревне сильное негодование. С началом сплошной коллективизации, проводившейся принудительно, варварскими методами, все отмеченные ранее формы протеста усилились и к концу года почти повсеместно переросли в стихийные антисоветские крестьянские восстания (декабрь 1929 – январь 1930 гг.). Некоторые из них приобрели форму открытой, ожесточенной, вооруженной борьбы, Трагедия советской деревни: коллективизация и раскулачивание: Документы и материалы 19271939. В.5 т. Т.1. май 1927- ноябрь 1929 гг. М., 1999; С. 71. 184 Трагедия Советской деревни… Т. 1. С. 432. 185 Трагедия Советской деревни… Т. 1. С.445. 186 Трагедия Советской деревни… Т. 1. С.250. 183 сопровождавшейся свержением официальных органов власти и разгоном партийных организаций. Особо ярким эпизодом в этой общей борьбе немецких крестьян стало начавшееся 26 декабря вооруженное восстание в селе Мариенфельд Каменского кантона. Почти месяц в Мариенфельде существовала своя местная власть. Поскольку сплошная коллективизация сопровождалась активной антирелигиозной кампанией, то нередко протесты против коллективизации совпадали с выступлениями населения в защиту религиозных традиций. Частыми были случаи, когда крестьянские выступления начинались с негодования в связи с закрытием церквей, снятием колоколов, арестом священнослужителей и далее стихийно перерастало в общее антибольшевистское восстание. Активная роль женщин – важная особенность крестьянского сопротивления коллективизации. За период с января по июнь 1930 г. свыше 32 % всех выступлений против политики большевистской власти в АССР НП являлись по своему составу практически чисто женскими. Показательным в этом плане стали «беспорядки» в с. Лейхтлинг. Толпа женщин начала громить колхоз, возвращая ранее отобранное и обобществленное имущество. Прибывшая милиция арестовала зачинщиц, но под напором толпы была вынуждена их отпустить. Далее, это «антиколхозное» выступление, перебросилось в соседние села. Острый характер протеста немецких крестьян стал предметом рассмотрения на самом высоком уровне - в секретариате ЦК ВКП(б). Свою обеспокоенность ситуацией в Немреспублике ее руководству высказал секретарь ЦК ВКП(б) Г. М. Маленков, направив в Покровск, столицу АССР НП, специальную телеграмму187. Особый интерес вызывает поведение немецких крестьян в период массового раскулачивания (февраль 1930 г. и позже). В немецких деревнях в защиту раскулачиваемых выступало все население без каких-либо социальных различий. Помощь оказывалась самыми различными способами. Крестьянство пыталось использовать легальные методы борьбы. В начале 1930-х гг. широко применялась форма обращений, различных заявлений граждан во властные структуры республики. Важно отметить, что все заявления носили коллективный характер, что еще раз подтверждает мысль о сплоченности и взаимовыручке немецкого крестьянства. Подавая жалобы в высокие инстанции с целью оправдания раскулаченных односельчан, крестьяне надеялись на успех. Неоднократно констатировались случаи, когда середняки и бедняки оказывали «кулакам» помощь в выполнении последними репрессивных заданий по хлебозаготовке188. Массовой формой защиты своих односельчан стало т. н. «хранение кулацкого имущества». Когда власть применяла для раскулачивания силу ответом ей становилось организованный отпор раскулачиванию, в которм участвовала вся деревня. Например, «в селах Кано-Моргентау Палласовского кантона, 14/III-30 г. на почве выселения семей вспыхнуло массовое выступление. Толпа, вооружившись вилами, топорами и др. холодным оружием выступила на защиту выселяемых, разобрав их по домам. Участие в вышеуказанном принимало до 700 человек и длилось в течение 3-х суток. Высланный первоначально отряд в 15 человек ничего сделать не мог. Выступление ликвидировано на четвертые сутки после прибытия отряда в общей сложности 85 человек (из них 15 конных)189 Такая сплоченность немецких крестьян объяснима тем, что теряя наиболее уважаемых своих представителей, община немецкого села, традиционно жившая в определенной системе ценностей, идеалом которой были крепкие хозяева, вместе с ними См.: Государственный архив новейшей истории Саратовской области (далее – ГАНИСО). Ф. 1. Оп. 1. Д. 1575. Л. 84. 188 ГАНИСО. Ф. 1. Оп.1. Д. 1696 г. Л.8. 189 Подробнее см.: Герман А. А. История АССР немцев Поволжья в событиях, фактах, документах. М.: готика, 1996. С.199-200. 187 теряла свою самобытность, систему нравственных ориентиров, культуру ведения высокорентабельного хозяйства, свой особый характер, отличавший это село от любого другого. В немецких селах наблюдалось еще одно довольно необычное для других явление: сами партийцы, проводившие коллективизацию, нередко проявляли сочувствие к «кулаку», на их защиту вставали некоторые представители сельской администрации. В этом плане много шума, даже на уровне ЦК ВКП(б) наделало т.н. «Розендамское дело». В с. Розендам при полной осведомленности кантональных органов, власть в сельсовете фактически принадлежала «кулакам». «В сельсовете из 22 членов нет ни одного батрака, 10 % сельсовета-зажиточные, около 30% были зажиточные до революции. Некоторые члены совета ярые противники коллективизации. Вследствие этого колхозы на грани распада»190. И все же в 1930-1931 гг. из немецкой автономии в районы Крайнего Севера, Сибири, Казахстана было вывезено 4288 семей (24202 чел.) 191. Еще больше «кулаков» были переселены из сел в «кулацкие поселки» с лагерным режимом. Такими методами подавлялось сопротивление самых активных крестьян, не принявших коллективизацию, обезглавливалось все антиколхозное движение, ломались традиционные устои жизни немецкого села. В результате репрессий сопротивление немецкого крестьянства постепенно удалось сломить. Многие, ощутив на примере своих односельчан, каково оказаться «кулаком», несомненно боялись этой участи. Прекращение сопротивления и проявление в дальнейшем покорности власти стало достаточно одномоментным актом во всех немецких селах (конец 1930 – начало 1931 гг.). Очевидно, здесь также сыграла свою роль ментальность: раз власть крепка – ей надо подчиниться. В результате, летом 1931 г. власти официально рапортовали что «Немреспублика первая по всему Советскому Союзу закончила сплошную коллективизацию и достигла к настоящему времени наивысшего процента коллективизации»192.. Победа сплошной коллективизации в Немреспублике имела самые печальные последствия. Были уничтожены тысячи высокорентабельных крестьянских хозяйств, а их владельцы арестованы и посажены в тюрьмы, высланы, в лучшем случае стали батраками государства в кулацких спецпоселках. Если учесть, что одновременно «успешно» осуществлялась антицерковная кампания, становится понятным, что рубеж 1920-х – 1930х гг. действительно стал «великим переломом» в судьбе немецкого крестьянства с точки зрения принудительного уничтожения всех основ и традиций старой крестьянской жизни. Герман Аркадий Адольфович, доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой отечественной истории в новейшее время Института истории и международных отношений Саратовского государственного университета. И.В. Котова (Волгоград) Коллективизация в АССР Немцев Поволжья в 1928 – 1932 гг. (по материалам архивов Волгоградской области) ГАНИСО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1696 п. Л.25. См.: Герман А. А. Немецкая автономия на Волге. 1918-1941. Ч. 2. Автономная республика. 19241941. С. 110. 190 191 Цит. По: Герман А. А. Большевистская власть и Немецкая автономия на Волге (1918-1941). Саратов, 2004. С. 224-225. 192 Рассекречивание документов по истории советского крестьянства способствовало росту интереса общественности к процессам коллективизации. Особенный интерес вызывает процесс строительства колхозной системы в АССР Немцев Поволжья. В декабре 1927 г. были утверждены директивы по составлению первого пятилетнего плана развития народного хозяйства. Предусматривался рост производства, с целью обеспечения всех отраслей народного хозяйства. Внимание уделялось сельскому хозяйству. В основных зерновых районах страны реализация принципов коллективизации сельского хозяйства приобрела важнейшее значение. На территории АССР Немцев Поволжья, которая входила в состав Нижне-Волжского края также планировалось проведение политики по реорганизации сельского хозяйства193. На ноябрьском пленуме ЦК ВКП(б) в 1929 г. было официально объявлено о начале сплошной коллективизации. Районы АССР Немцев Поволжья были объявлены образцово – показательными по социалистическому строительству сельского хозяйства. Исходя из этого решения, были определены основные направления деятельности. Разрабатывался вопрос о районах машинотракторных станций, которые должны были совпадать с районами колхозного объединения. Для быстрого охвата колхозным движение в каждом кантоне предполагалось организовать оргбюро. Шла массовая работа по подготовке кадров, организовывались агроликбезпоходы с распространением специальной литературы на немецком языке194. Многие села усиленно снабжались тракторами. Одновременно с этими мероприятиями властями оказывалось сильное давление на «кулаков, лишенцев и социально чуждых элементов». Отмечались случаи эмиграции «в капиталистическую Германию или Америку»195, перегибы входе хлебозаготовительных кампаний. Недовольства зачастую приводили к массовым выступлениям крестьянства против проводимой политики196. При подготовке исследования были использованы документы государственного архива Волгоградской области, а также Центра документации новейшей истории Волгоградской области. Это такие документы как документы Нижне-Волжского краевого исполнительного комитета, Нижне-Волжской краевой плановой комиссии, документы кантонных комитетов ВКП(б). Котова Ирина Валериевна, заместитель «Государственный архив Волгоградской области». начальника отдела ГКУВО М.А. Алексеенко (Костанай) От поселений колонистов – к колхозам (по документам Государственного архива Костанайской области) Появление немецкого населения на территории нынешней Кустанайской области относится к началу ХХ века. Этот процесс связан с начавшимся активным заселением свободных территорий Сибири, к которой в некоторых источниках причислена и территория Кустанайской области. Однако, это отождествление совершенно неприемлемо, т.к. «свободные территории», куда устремляли взор переселенцы Украины XV съезд Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков). Стенографический отчет. Второе издание. Государственное издательство. М.-Л. 1928. С. 1201 – 1204. 194 Центр документации новейшей истории Волгоградской области (далее - ЦДНИВО). Ф.Р-10474. Оп. 1. Д. 147. Л.76-79 195 ЦДНИВО. Ф.Р-10474. Оп. 1. Д. 147. Л. 76-79. 196 ЦДНИВО. Ф.Р-76. Оп. 1. Д. 103. Л. 2-13.; Д. 84. Л. 11-14. 193 и центральных регионов России, оказались местами свободных кочевок местного казахского197 населения. Образование переселенческих поселков ограничивало свободу передвижения кочевок, порождая недовольство казахского населения. Однако политика переселения поддерживалась на государственном имперском уровне и процесс переселения в пределы Кустанайского уезда продолжался вплоть до 1915 года. В 1920 году на территории Кустанайского уезда находилось 11 поселков немецких колонистов, где проживало 6023 человека198. По территории уезда поселения колонистов распределены довольно-таки неравномерно. К примеру, в 1924 году на территории Кустанайского уезда Кустанайской губернии проживал 1271 немец, в Денисовском уезде – 1755, а в Убаганском всего 19199. (В статье приведена таблица о национальном составе населения уездов).Если в Кустанайском уезде практически отсутствовало казахское население в тех волостях, где проживали немцы, то в Бистюбинской волости Денисовского уезда, где немцев было 293 человека, количество казахов равнялось 5853 при полном отсутствии русских и числом украинцев в 5,5 раз меньше, чем казахов, хотя последние вряд ли могли оказывать в тот момент значительное влияние, т.к. у них все еще преобладал кочевой или полукочевой образ жизни и ведения хозяйства. Однако, невозможно утверждать о полном отсутствии влияния двух этнокультур друг на друга. В анкетных данных одного из делегатов на районный съезд Советов Фердерера Ивана Ивановича, 22 лет от роду, жителя поселка Смайловский, имеется информация о знании помимо русского и немецкого еще и киргизского (казахского) языка200. В архивных документах встречаются лишь косвенные сведения о времени образования поселков немецких колонистов. В подворно-поимущественных списках п. Озерный, составленных в 1930 году, имеются сведения, с какого года семья проживает в данном поселке. Самым ранним годом указан 1903. С этого времени в п. Озерном на момент составления списка проживало 10 семей немецких колонистов. В последующие 2 года в там обосновались еще 62 и 46 семей соответственно. В последующие годы вплоть до 1914 года в п. Озерный продолжали прибывать переселенцы, но число их было уже не столь значительным201. Отдельным событием, повлиявшим на социальный состав сельского немецкого населения Кустанайского уезда, безусловно, была I мировая война. Она породила в массе переселенцев, продолжавших перемещаться на «свободные земли» в восточные районы России поток «беженцев» с территорий, близких к театру военных действий. Поскольку перемещение немецких и смешанных семей имело обязательный характер, вряд ли нужно особенно останавливаться на массовости этого процесса. Ввиду того, что определенная часть «беженцев» была представлена городскими жителями, по социальному составу это были в основном рабочие и служащие, которые старались себе найти подходящее место для работы в уездном городе. Однако, часть переселенцев вынуждена была заселять многочисленные сельские поселения Кустанайского уезда, с трудом возвращаясь к тому укладу, от которого уже успела отойти за время пролетарского существования. Наряду с городскими жителями были переселены по статусу беженцев и колонисты. Принцип их расселения по Кустанайскому уезду установить не удалось. Можно лишь предполагать, что в уже имевшихся в Кустанайском уезде поселениях колонистов «беженцы» не вселялись. К примеру, в уже упомянутом поселке Озерном за период времени с 1914 по 1919 годы отсутствовали прибывшие для проживания202, чего нельзя сказать о других населенных пунктах Кустанайского уезда. Если посмотреть аналогичные документы п. Тименский, в котором так же в 1930 году проживало полностью немецкое население, мы В документах часто упоминаются как киргизы. Государственный архив Костанайской области (ГАКО) Ф. П-24. Оп. 6. Д. 164. Л. 1. 199 Там же. Ф. П-72. Оп.1. Д. 254. ЛЛ. 7, 10, 11. 200 Там же. Ф. Р-72. Оп. 1-л. Д. 3. Л. 530. 201 Там же. Ф. Р-1128. Оп.2. Д. 61. Л. 206-213. 202 ГАКО. Ф.Р-1128. Оп. 2. Д. 61. Л. 205-214. 197 198 видим, что ранняя дата относится к 1918 году. С этого времени в поселке проживало 40 семей из имеющихся в 1930 году 57 семей. Это, с одной стороны, может быть вполне вероятным, т.к. в указанный период в Кустанае и Кустанайском уезде находились отряды колчаковских войск, которые, как известно, особенно «недружелюбно» относились к немцам. Судя по воспоминаниям Федора Яковлевича Шульца «в 1918 году 3 сентября, по прибытии Дутовских банд в г. Кустанай, всех германских подданных выдворили из города по поселкам»203. Хотя может вызывать сомнения сам вопрос основания населенного пункта именно в 1918 году, в течение которого на территории Кустанайского уезда несколько раз менялась власть с неизбежными поборами и мобилизациями. Однако других источников, подтверждающих или опровергающих этот факт не установлено. Если посмотреть список граждан, проживающих в п. Озерном в 1922-1923 годах, то видим, что из 129 хозяйств поселка не имело рабочих лошадей 40 хозяйств, по одной лошади было в 33 хозяйствах, по 2 - в 36, по 3 – в 15, по 4 – в 3 и по 5 – в 2 хозяйствах. Коров не было в 38 хозяйствах, по одной корове имело 32 хозяйства, по 2 – 47, по 3 – 9, по 4 – 1, по 5 – 2 хозяйства204. Из приведенной информации видно, что практически третья часть хозяйств п. Озерного не имела рабочих лошадей и почти столько же - коров. Однако средне статистически на 1 хозяйство приходилось 1,33 рабочих лошадей и 1,27 коров. Статус «крепких хозяйств» к концу 1920-х годов становился опасным. Совершенно очевидно, что процессы раскулачивания и коллективизации сельского хозяйства, проходившие параллельно и в тесной взаимосвязи, не имели яркоокрашенной национальной основы. Советская власть ставила четкие задачи повсеместной и 100% коллективизации сельского хозяйства с обобществлением земли и имущества. В статье приведены выдержки из протоколов заседаний Озерного сельского Совета, собраний бедноты п. Озерного и расширенных заседаний с участием членов РИК, представителей из Москвы и Алма-Аты, показывающие с разных позиций хлебозаготовки, сбор семфонда, определение кулацких хозяйств со списками, коллективизацию. Особого внимания заслуживает протокол траурного заседания Озерного сельского Совета от 21 января 1930 года, в котором говорится, что «траурное заседание глубокой скорбью отмечает скончание В. И. Ленина. Мы, участники заседания, должны ответить на свою скорбь 100% коллективизацией своего поселка к весенней посевной кампании этого года. На это дело призываем все батрачество, бедноту и середняков нашего округа. Пусть коллективизация, указанная Лениным, есть лучшая память о нем»205. В документах за 10 февраля 1930 года в п. Озерном уже значится колхоз «Нейес Лебен». Таким образом, в статье на основе архивных документов приведена информация о времени появления поселений немецких колонистов на территории Кустанайского уезда, изменении социального состава переселенцев немецкой национальности в связи с началом I мировой войны и гражданской войны, показаны процессы раскулачивания и коллективизации сельского хозяйства в поселении колонистов на примере п. Озер Алексеенко Марина Александровна, начальник отдела усовершенствования научно-справочного аппарата ГУ «Государственный архив Костанайской области». Костанай. Казахстан. И.С. Петрова (Волгоград) Культурно-просветительная работа в Нижнем Поволжье в 1928-1932 гг. (на материалах АССР Немцев Поволжья) Там же. Ф. П-24. Оп. 6. Д. 1644. Л. 4. Там же. Ф. Р-167. Оп. 1. Д. 12. ЛЛ. 1-25. 205 Там же. Л. 36. 203 204 Культура современного периода России находится на сложном пути своего развития. Во многом это связано с отказом от государственной регламентации в этой сфере. Отсутствие обязательной идеологии и цензуры на уровне государства не стало условием создания подлинных шедевров. Исследование периода 1928-1932 гг. на региональном опыте в области культуры представляет значительный научный и практический интерес с точки зрения нового деидеологизированного подхода. Специальных исследований по политике государства в области культуры в АССР Немцев Поволжье в 1928-1932 гг. не было. Выходили в свет лишь отдельные монографии и статьи, затрагивавшие некоторые аспекты проблемы, такие как работы В.В. Пескова, Ф.В. Суаковского, Л.А. Терентьевой и др. 206 Изучение культурно-просветительного процесса в 1928-1932 гг. позволяет охарактеризовать политику государства в области культуры в переломный момент истории, описать формы и методы деятельности органов советской власти в области культурно-просветительной работы в отдельно взятом регионе. Источниковая база исследования представлена архивными документами Государственного архива Волгоградской области, материалами центральных государственных и партийных органов РСФСР и СССР, специальными сборниками по культурному строительству, статистико-экономическими справочниками, материалами местной периодической печати.207 Трудности в экономике отразились на культурной работе, но не остановили ее. Повсюду возникали народные библиотеки, избы-читальни, клубы, развивалась кинематография, радиовещание, художественная самодеятельность. Период 1928-1932 гг. наполнен многогранной деятельностью органов власти в области культурного развития АССР Немцев Поволжья. В целом, можно говорить о больших успехах в культурнопросветительной деятельности, хотя существовало немало противоречий и трудностей. Тем не менее, именно в период с 1928 г. по 1932 г. в республике была создана широкая сеть культурно-просветительных учреждений, которая внесла свой вклад в дело воспитания трудящихся. Петрова Ирина Сергеевна, кандидат исторических наук, главный специалист Государственного архива Волгоградской области, ст. преподаватель Волгоградского государственного университета. В. В. Солодова (Одесса) Восприятие социумом Одесского немецкого рабоче-колхозного театра в 1930-е гг. (региональный аспект) Новые исследования, публикации документов, материалы фонда прекращенных дел (завершившихся реабилитацией) архива Службы безопасности Украины по Одесской области позволяют получить представление о неоднозначном восприятии Одесского Суаковский Ф.В. Основные вопросы культурной работы в Нижневолжском крае. Саратов, 1928; Терентьева Л.А. Культпоход на Нижней Волге (Из истории культурного строительства в годы первых пятилеток). Саратов, 1967; Песков В.В. Развитие художественной самодеятельности в Нижнем Поволжье в годы первых советских пятилеток // Гуманитарные исследования: журнал фундаментальных и прикладных исследований. 2008. № 1.С. 97-100 и др. 207 Государственный архив Волгоградской области. Ф. Р – 991, 1368, 2660, 3787; КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Ч. 2. М., 1954; КПСС о культуре, просвещении и науке (сборник документов). М., 1993; Статистический справочник Нижней Волги за 1929-1933 гг. Сталинград, 1934; «Нижнее Поволжье» (1928-1932 гг.), «На путях коллективизации» (1929-1930 гг.), «Борьба» (19281932 гг.), «Поволжская правда» (1930-1932 гг.), «Молодой ленинец» (1930-1932 гг.) и др. 206 немецкого рабоче-колхозного театра (1934-1938) как со стороны его фундаторов, артистов, зрителей, так и со стороны советских, партийных и карательных органов. Истоки немецкого рабоче-колхозного театра уходят в 1920-е гг. когда в Одессе существовал интерклуб им К. Маркса. Его немецкая секция была одной из посещаемых, а появившаяся вскоре театральная студия стала основой для нового передвижного национального театра. Создание таких театров, которые со временем должны были приблизиться к уровню профессиональных, являлось составной частью национальнокультурной политики государства. Советская власть изначально признавала необходимость крестьянского театра в смысле театра крестьян, используя силу мощного пропагандистского воздействия, которая бы способствовала «продвижению крестьянства в подлинном осознании его места в коммунистическом строительстве»208. Это поддерживали и на местах. Как писал в своей докладной записке инспектор по национальным меньшинствам Одесского окружного отдела народного образования З. А. Альвайль в губернский комитет КП(б)У: «Практика показала, что в немецких колониях легче проводить политпросветработу именно через драматическое выступление, через театр»209. Артисты Одесского немецкого рабоче-колхозного театра поддерживали тесные отношения с теми районами, в которых находились драматические кружки, в частности, с Зельцским, Спартаковским, Карл-Либнехтовским и др. Это давало возможность привлечь и выбрать из зрителей талантливую и творческую молодежь для учебы в Одессе в театрестудии. Именно так поступал режиссер и художественный руководитель театра Л. А. Поппер. Приезда рабоче-колхозного театра в немецких селах ждали с нетерпением, помнили на память многие постановки. Совсем иное отношение было со стороны органов советской власти. Это выражалось не только в частой смене адреса театра в Одессе, недостаточном или полном отсутствии финансирования, объединении с Днепропетровским национальным немецким театром (1936), но и преследовании художественных руководителей, артистов и просто зрителей. Началось все с режиссера и художественного руководителя театра Л. А. Поппера, который был объявлен немецким шпионом (учли его австрийское подданство) и принудительно выслан из страны (1934)210 . 1933-1934 гг. – время массовых арестов «фашистской агентуры» в немецких национальных районах Одесщины. «Агентурой» клеймили городских и сельских жителей, получавших из Германии денежную и продовольственную помощь, общавшихся с дипломатами, иностранными специалистами, такими как Л. А. Поппер. Имя режиссера немецкого театра стало ключевым при арестах жителей сел Мангейма, Страсбурга, Зельц, Бадена, Эльзаса Зельцского района в 1936 г.211 В 1937 г. УНКВД по Одесской области, на основании оперативного приказа НКВД СССР от 25 июля № 00439 «Об операции по репрессированию германских подданных, подозревавшихся в шпионаже против СССР», стало интенсивно создавать разнообразные «фашистские организации», в которые в первую очередь зачислялись представители немецкого населения212. Это снова были жители Зельцского и уже Спартаковского районов, которые общались с Поппером, знали его, или просто были на спектаклях Одесского немецкого рабоче-колхозного театра, во время его гастролей по районам области. Их арестовывали, они получали различные сроки, вплоть до ВМН, как было с молодым актером И. Б. Шаллером, выходцем из с. Мангейм Зельцского района. Им ставили в вину получение «задания от Л. А. Поппера и проведение агитационной Луначарский А. В. Театр сегодня. М.- Л. 1928. ГАОО. Ф. Р-150. Оп.1. Д. 808. Л. 6 210 Там же. Ф. Р-8065. Оп. 2. Д.5752. Л. 74об. 211 Там же. Д.3915. Л.197об. 212 Реабіліторовані історією. Одеська область / Упоряд.: Л. В. Ковальчук, Е. П. Петровский. Кн.1. Одеса. 2010. С.83. 208 209 фашистской националистической деятельности в немецких национальных районах» Одесской области213. К сожалению, количество жителей Одесской области, пострадавших в ходе «немецкой операции», из-за недостатка архивных источников еще не установлено214. Но многочисленные аресты привели к тому, что на заседании бюро Одесского обкома КП(б)У 29 июня 1938 г. было принято решение «О ликвидации Одесского немецкого рабоче-колхозного театра» в связи с тем, что в Одесской области имеется 3 неполных немецких района, что не может служить базой для работы театра 215. Несмотря на то, что «на результат» работали все идеологические и культурные институты, весь аппарат власти, при помощи театральных студий население обрабатывалось в нужном идеологическом плане, террор в области культуры был основным препятствием в реализации политики национально‐культурного возрождения. Солодова Вера Владленовна, кандидат исторических наук, директор Одесского историко-краеведческого музея. Украина. И.В. Нам (Томск) Репрессии 1937-1938 гг. по «немецкой линии»: региональный аспект «1937 год был необходим. … Мы обязаны 37-му году тем, что у нас во время войны не было пятой колонны» В.М. Молотов216 В годы Большого террора репрессии разворачивались по нескольким направлениям, одно из которых было основано на признаках национальной принадлежности. Вызвано это было так называемыми «линейными» арестами. По линии НКВД был издан ряд оперативных приказов о проведении репрессий по национальному признаку – по полякам, немцам, латышам, эстонцам, финнам, грекам, китайцам, корейцам и некоторым другим национальностям. Главной целью «национальных» операций 19371938 гг. было уничтожение в преддверии войны потенциальной «пятой колонны». Объектом репрессий стали иностранцы и советские граждане разных национальностей, прямо или косвенно связанные с заграницей. Всего по «национальным» операциям НКВД в 1937-1938 гг., по данным Н. Охотина, было осуждено более 350 тыс. чел., 71% из них – к смертной казни217. Первой из «национальных» операций была немецкая. Ее отсчет можно вести с записки И.В. Сталина, приложенной к протоколу заседания Политбюро ЦК ВКП (б) от 20 июля 1937 г.: «Всех немцев на наших военных, полувоенных и химических заводах, на электростанциях и строительствах, во всех областях всех арестовать»218. Сталин собственноручно написал текст постановления Политбюро ЦК ВКП (б), в котором наркому внутренних Н.И. Ежову поручалось «дать немедля приказ по органам НКВД об ГАОО. Ф. Р-8065. Оп. 2. Д. 3920. Л. 14. Реабіліторовані історією. Одеська область / Упоряд.: Л. В. Ковальчук, Е. П. Петровский. Кн.1. Одеса. 2010. С. 85. 215 ГАОО. Ф. 11. Оп. 1. Д.1287. Л. 99. 216 Чуев Ф. Сто сорок бесед с Молотовым: Из дневника Ф. Чуева. М., 1991. С. 390. 217 См.: Кропачев С.А. Потери населения СССР в 1937-1945 гг.: масштабы и формы. Отечественная историография. М. 2012. С. 109-110. 218 Там же. С. 593. 213 214 аресте всех немцев, работающих на оборонных заводах…»219. 25 июля последовал приказ Ежова № 00439, предписывающий в пятидневный срок арестовать всех германских подданных, работающих на военных заводах и железнодорожном транспорте. Одновременно предлагалось «немедленно» арестовывать «вновь выявляемых в процессе следствия германских агентов – шпионов, диверсантов и террористов…из числа советских граждан»220. Рассчитанная на пять дней операция, начавшись 29 июля, растянулась на несколько месяцев. Кроме решения первоочередной задачи – «очистки» оборонных заводов и железнодорожного транспорта, эта операция явилась прелюдией к другой, более масштабной «немецкой» операции, которая началась осенью 1937 г. и была направлена против этнических немцев – советских граждан. С начала 1938 г. под каток репрессий попадают и немцы, работавшие на обычных предприятиях и учреждениях, в колхозах и совхозах. Сегодня изучение репрессий 1937-1938 гг. по национальным «линиям» имеет солидную историографию221. Существуют исследования и в отношении немцев Сибири222, но разделы этих работ, посвященные репрессиям 1937-1938 гг., по справедливому замечанию А.И. Савина, методологически слабы и акцентированы, прежде всего, на их жестокость и массовость в ущерб систематическому изучению223. Учитывая, что основной массив архивных источников ФСБ остается недоступным для исследователей, следует отметить важность публикации документальных материалов, подготовленную А.И. Савиным224. Все эти работы касаются преимущественно немецких сел Алтайского края и Омской области, где были сосредоточены два самых крупных анклава немецких переселенцев конца XIX – начала XX вв. Но картина проведения «национальных» операций не будет полной без изучения специфики проведения репрессий в отношении советских немцев и в остальных регионах Сибири, куда они были высланы в ходе «ликвидации кулачества как класса», в том числе на север современной Томской области – в Нарым. В связи с «линейными» приказами работа 3-го отдела УНКВД Новосибирской области также строилась по линиям: первое отделение занималось немцами, второе – японцами и китайцами, третье – поляками, четвертое – латышами, эстонцами, литовцами. Все следствие сводилось к получению признательных показаний. Для этого широко применялись методы физического воздействия – «выстойка» и «конвейер», а с осени 1937 г. – избиения арестованных225. В июне 1938 г. Нарымским окружным отделом НКВД Новосибирской области была «вскрыта и ликвидирована» якобы существовавшая в Бакчарском районе, «контрреволюционная националистическая шпионско-диверсионная повстанческая организация», которая «ставила своей целью объединить всех немцев, проживающих в районе, в контрреволюционную организацию и подготовить их для вооруженной борьбы Цит. по: Кропачев С.А. «Польская и другие «национальные» операции НКВД СССР // Десять лет, изменившие страну. Проблемы отечественной истории и историографии середины 1930 – 1940-х годов. URL: http://www.kubanmemo.ru/library/Kropachev01/poland.php 220 Боль людская. Книга памяти репрессированных томичей: В 5 т. / Сост. В.Н. Уйманов. Т. 4. Томск, 1994. С. 122. 221 Наказанный народ. М., 1999; Кропачев С.А. «Польская и другие «национальные» операции НКВД СССР…; Дёнингхаус В. В тени «Большого Брата». Западные национальные меньшинства в СССР (19171938 гг.). М., 2011 и др. 222 Бруль В. И. Немцы в Западной Сибири. Ч. 1. Топчиха, 1995. Белковец Л.П. Большой террор и судьбы немецкой деревни в Сибири (конец 1920- – 1030-е годы). М., 1995; Фаст А. Страницы прошлого и настоящего села Полевого и колхоза имени Тельмана. С. Полевое. Б.г. 223 Этноконфессия в советском государстве. Меннониты Сибири в 1920-1930-е годы: эмиграция и репрессии. Документы и материалы. / Сост. и науч. ред. А. Савин. Новосибирск, 2009. С. 30-31. 224 Этноконфессия в советском государстве… . 225 1937-1938 гг. Операции НКВД: Из хроники «Большого террора» на томской земле. Томск-М., 2000. С. 343-345. 219 против Советской власти в момент войны фашистского блока государств Германии, Японии, Италии и других с Советским Союзом»226. Как показал на допросе бывший сотрудник НКВД: «Расследование по этому делу производилось таким же образом, как и по другим групповым делам … Была установка всех арестованных немцев причислять к фашистской шпионско-диверсионной повстанческой организации, а протоколы допроса оформлять с учетом такой организации по установленному образцу, стандарту. Причем определялось число арестованных, которых я должен был допросить в течение суток. Приходилось допрашивать по 7-8 человек в сутки и оформлять протоколы с их, якобы, признательными показаниями…»227. В руководители организации был зачислен «кулак» немец-колонист В. И. Тиц, который был якобы завербован в 1932 г. своим родственником, работавшим переводчиком у немца – иностранного инженера, «для работы агентом немецкой разведки, получив задание создать на месте ссылки из числа высланных немцев шпионско-диверсионные группы, объединив их в контрреволюционную организацию»228. Все 12 человек, проходившие по этому делу, постановлением «тройки» УНКВД по Новосибирской области были приговорены к расстрелу. Приговор был приведен в исполнение 18 октября 1938 г. В 1959 г. участники «Немецкой организации» были реабилитированы229. Всего по национальным «линиям» на территории Томской области в 1937-1938 гг. было репрессировано 3231 человек, в том числе по обвинению в принадлежности к «контрреволюционной, националистической, шпионо-диверсионной немецкой организации» – 389 человек230. Нам Ираида Владимировна, доктор исторических наук, профессор кафедры современной отечественной истории Томского государственного университета. Россия. Н.В. Карсанова (Владикавказ) «Пятая колонна» в лице этнических немцев После подписания советско-германских соглашений 1939-1940 годов общественно-политическое положение этнических немцев в СССР оставалось прежним. Но начало войны Германии против СССР явилось и началом резкого ухудшения правового положения этнических немцев. В 1941 году им инкриминировалась солидарность с фашистской Германией. Неудачи на фронтах самым непосредственным образом повлияли на судьбу российских немцев. Из всех национальных меньшинств они были первыми подвергнуты депортации [1]. Немцы Северного Кавказа выселялись поэтапно на основании указа о выселении немцев Поволжья от 28 августа 1940 года и особых постановлений Государственного Комитета Обороны (ГКО), которые уточняли последовательность депортации немцев на всей территории Северного Кавказа. Указ был подписан Председателем Президиума Верховного Совета СССР М.И.Калининым, который после посещения в 1934 году немецких колхозов сказал: «Права была Екатерина II, что пригласила немцев в Россию!»[3]. Подготовительными мероприятиями по депортации занимались областные и краевые оперативные «тройки», утвержденные приказом НКВД СССР. Там же. С. 277-282. Боль людская... Т. 3. С. 252-253. 228 1937-1938 гг. Операции НКВД:… С. 277-282. 229 Боль людская…. Т. 3. С. 253; 1937-1938 гг. Операции НКВД:… С. 352-355. 230 Там же. С. 423. 226 227 Антинемецкая кампания была развернута ещё во время Первой мировой войны. В США существовало мнение, что приживающие там немцы являются опасными людьми. В апреле 1917 года во время войны с Германией американцы были убеждены, что все немцы, проживающие с 1914 по 1917 годы, занимались заговорами. В Уругвае уволили всех работающих на мясоконсервном комбинате немцев, опасаясь, что они могут отравить мясо. В 1938 году в Чехословакии пришли к выводу, что война с Германией неизбежна, и по Праге поползли слухи, будто врачи немецкой клиники подготовили 1000 пробирок с микробами брюшного тифа, чтобы отравить питьевую воду после начала военных действий. А на крыше немецкого университета якобы написали светящимися буквами «Прага», облегчая тем самым ориентировку немецким бомбардировщикам.[2]. Депортация этнических немцев отразилась не только на всей нации, но и на каждом отдельном человеке. Одни обвиненные в «неблагонадежности» погибли во время этапа, другие на каторжных работах в трудармии. В 1994 году, наконец, официально признали депортацию этнических немцев неправомерной и одной из трагических страниц в их истории. Список использованных источников: 1. Земсков В.Н. Спецпоселенцы в СССР, 1930-1960. – М.: Наука, 2005 2. Ионг Л. Немецкая 5-я колонна во 2-й мировой войне. – М., 1958 3. ГАСО. Ф.119.Оп.1.Д.391 Карсанов Нина Васильевна, старший преподаватель немецкого языка кафедры иностранных языков естественнонаучных факультетов Северо-Осетинского государственного университета им. К.Хетагурова. В.А. Невежин (Москва) Заложники пакта: немецкие эмигранты в Москве и советская пропаганда (1939—1941 гг.) 1.Начиная с 1933 г. нацистскую Германию стали покидать представители германской интеллигенции, придерживавшиеся в основном левых взглядов, а также те из них, кто был причислен к разряду «неарийцев» за свое национальное происхождение. Одни из них эмигрировали в СССР, другие посещали советскую страну с визитами. Проявлявших симпатию к ней, настроенных одновременно негативно по отношению к нацистскому режиму представителей западной, в том числе – немецкой культуры, в Москве автоматически причисляли к антифашистам. Пропагандистские ведомства СССР стремилась использовать их в своих политических целях, в частности, для решения насущных задач советской культурной дипломатии, в частности, в антифашистской пропаганде. 2. После подписания пакта Риббентропа-Молотова немецкие писатели-эмигранты, проживавшие в Москве, были вынуждены отказаться от обличения нацистского режима и довольствоваться той тематикой, которая представлялась им более «нейтральной». В отчете о работе Немецкой секции Иностранной Комиссии ССП за 1939 г. прямо подчеркивалось, что начиная с 23 августа 1939 г. эти писателя (по не зависящим от них обстоятельствам) были вынуждены перестроить свое творчество, отказавшись от антифашистской тематики. 31 октября 1939 г. председатель Немецкой секции ССП И.Р. Бехер рапортовал А.А. Фадееву о том, как протекала в этих новых условиях творческая жизнь писателей- эмигрантов, проживавших в Москве. Сам Бехер, завершивший работу над романом «Прощание», переключился на написание стихотворного сборника. К. Блюм сообщала, что в коллективе немецких писателей работает над переводом стихотворного сборника Т.Г. Шевченко, а также произведений китайских писателей. В. Бредель работал над романом из времен существования Ганзейского союза. В аналогичном ключе излагали сведения о своих творческих планах другие немецкие эмигранты: писатели, драматурги и поэты Э. Вайнерт, Г. Вальден, Г. Вангенгейм, Г. Гог. Г. Хупперт, А. Дурус, А. Курелла, Б. Ласк, Ф. Лешницер, Г. Роденберг, Ф. Эпренбек231. 3. Однако уже в конце 1940 г. в советско-германских отношениях стало ощущаться охлаждение. Это сказалось не только на характере советской пропаганды, но и на положении немецких эмигрантов, причастных к ней. Цензорские органы, в первую очередь, Главлит, который сразу же после подписания пакта о ненападении и Договора о дружбе и границе с Германией стремились выявить в печатной продукции любой намек на обличение Германии и нацизма, теперь переключил внимание на те печатные издания, которые давали позитивные оценки усилиям Германии во Второй мировой войне. В январе 1941 г. состоялась проверка комиссией Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) последних публикаций журнала «Интернациональная литература». Руководство этого журнала, считавшегося традиционно антифашистским, в условиях советско-нацистского сближения уделяло много внимания воспроизведению на своих страницах позитивных откликов о советской литературе и искусстве, появлявшихся в германской периодике. Для решения данной задачи оно регулярно выписывало из Германии необходимые материалы (газеты, журналы и другие печатные издания). Советская сторона регулярно реферировала получаемую из Германии печатную продукцию, скрупулезно выявляя любое, даже самое незначительное упоминание в ней об издании на немецком языке в Третьем Рейхе произведений русской классической литературы, о постановках пьес русских драматургов и опер русских композиторов и т.д. и т.п.. После предварительной цензуры подобного рода информационные сообщения печатались на страницах этого журнала. Параллельно сообщались сведения и о культурной жизни в нацистской Германии232. Специальная комиссия УПА ЦК ВКП (б), анализируя деятельность журнала «Интернациональная литература», в первую очередь обратила внимание на публикации ее немецкоязычного издания. В 1940 г. в этом издании были помещены материалы 85-ти немецких и лишь 30-и советских авторов, что вызвало порицание. Одновременно была составлена справка НКВД на И.Р. Бехера, ответственного редактора упомянутого журнала. В ней утверждалось, что после подписания советско-германского договора о дружбе и границе от 28 сентября 1939 г. Бехер высказывал намерение «перебраться в Германию». Чекисты также утверждали, что И.Р. Бехер противился публикации в редактируемом им журнале «произведений советских писателей, причем в узком кругу оценивал русскую литературу как бессодержательную»233. Таким образом, немецкие писатели, драматурги и публицисты, проживавшие в Москве, стали своеобразными политическими заложниками пакта Риббентропа-Молотова. На этапе непродолжительного «потепления» отношений между СССР и нацистской Германией, в течение примерно года после подписания этого соглашения, они, ранее активно привлекавшиеся Москвой к антифашистской пропаганде, были вынуждены переключиться на другую, «нейтральную» тематику. Когда советско-германские отношения с начала 1941 г. вновь стали ухудшаться, немедленно последовали санкции одной из высших партийных инстанций, Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б). РГАЛИ. Ф. 631. Оп. 12. Д. 83. Лл. 9, 11, 13-17, 19-26, 29, 30, 33, 34, 37. Интернациональная литература. 1940. №3-4. С. 289, 345; №5-6, С. 344-345; №7-8. С. 321-322; №9-10. С.274-275; №11-12. С.343; 1941. №1. С.203; №2. С.192-196; №3. С. 188; №6. С.199. 233 Цит. по: «Верните мне свободу!» Деятели литературы и искусства России и Германии – жертвы сталинского террора. Мемориальный сборник из архивов бывшего КГБ. М., 1997. С.362. 231 232 Теперь уже эти писатели и, в частности, И. Бехер, подверглись остракизму за то, что проводили через советскую периодическую «прогерманские» материалы. Невежин Владимир Александрович, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института российской истории РАН. Москва. Россия. В.К. Клец (Днепропетровск) Дискуссионные аспекты вопроса героизма советских немцев в годы Великой Отечественной войны История немецкого населения в годы Великой Отечественной войны остается одной из недостаточно освещенных тем. За последние два десятилетия немало работ были посвящены вопросам депортации, жизни немцев в условиях «трудармии» и спецпоселений. Немало работ касаются различных аспектов положения немцев в условиях оккупации. Отдельные работы коснулись вопроса о борьбе немцев против агрессоров. Затрагивается в них и вопрос о героизме немцев на полях сражений. Но в данном вопросе и сейчас остается немало спорных моментов и неточностей. В данном сообщении мы не будем касаться вопроса о всех проявлениях героизма. Речь будет идти только о немцах, удостоенных за проявленный героизм звания Героя Советского Союза, т.е о тех, чей героизм, если можно так сказать, был «официально оформлен». В советской исторической литературе этот вопрос практически не затрагивался, хотя и не отрицался – он просто замалчивался. Это и понятно: как в тех условиях можно было говорить о героизме, если весь немецкий народ был объявлен если и не пособником, то потенциальным союзником нацистской Германии. В 80-е гг. информация о немцах – Героях Советского Союза, начинает появляться, но, опять-таки она носит противоречивый и неполный характер. Так, в историкостатистическом очерке «Герои Советского Союза» говорится о четырех немцах, удостоенных этого звания, три из которых отнесены к категории «партизаны, подпольщики и участники европейского движения Сопротивления»234. В конце 80-х гг. в свет было выпущено двухтомное энциклопедическое издание «Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь», в котором приведены биографии всех, удостоенных звания Героя Советского Союза. Среди них упомянуты только два немца, которым было присвоено это звание за подвиги, совершенные в годы Великой Отечественной Войны – Р.Зорге и Р.Клейн235. В 90-е гг. ХХ в. в связи с активизацией исследований по истории российских немцев начинают появляться работы, затрагивающие вопрос о героизме немцев в годы войны. В первом и втором томах энциклопедии «Немцы России» были опубликованы статьи о ряде Героев Советского Союза236. В первом томе этой же энциклопедии в статье А.Айсфельда перечислены известные на тот момент немцы-герои: В.Венцель, П.Миллер, Герои Советского Союза: Историко-статистический очерк / Под ред. И.Н.Шкадова. – М., 1984. – С. 156, 158, 177. 235 Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь: в 2 т. / Редкол.: И.Н.Шкадов (пред-ль) и др. – М., 1987. – Т. 1. – С. 555, 661. 236 Клец В.К. Венцель В.К // Немцы России: энциклопедия / Редкол.: В.Карев (пред.редкол.) и др.– М., 1999. Т. 1: А–И. – С.345; Клец В.К. Волкенштейн С.С. // Там же. – С.394-395; Клец В.К. Герман А.В. // Там же. – С.529; Клец В.К. Герман А.М. // Там же. – С.529-530; Клец В.К. Клейн Р.А. // Немцы России: энциклопедия / Редкол.: В.Карев (пред.редкол.) и др.– М., 2004.– Т. 2: К–О. – С.107. 234 М.Генкель, С.Волкенштейн, Н.Охман, Э.Эрдманн, Р.Клейн, Н.Гефт237. С этой статьи и начинаются неточности. Так, Н.А.Гефт не был удостоен звания Героя Советского Союза. Он был награжден медалью «Партизану Отечественной войны» 1-й степени, а в 1965 г. – орденом Отечественной войны 1-й степени посмертно238. Имеются также сведения о том, что его представляли на награждение орденом Красной Звезды239. Об Э.Эрдманне упоминается только то, что он «бывший заведующий отделом райкома комсомола, сражавшийся в партизанском отряде в Пинской области Белорусской ССР»240. По другим же данным лейтенант Эдуард Эрдман был командиром разведгруппы и погиб в августе 1941 г. под Рогачевым241. «Он имитировал сдачу в плен, выйдя к противнику с белой тряпкой на палке. Когда его окружили германские солдаты, он взорвал гранатой себя вместе с ними»242. Информации, подтверждающей присвоение звания Героя Советского Союза Михаэлю Генкелю, так найти до сих пор и не удалось. Есть только информация о том, что Михаил Емельянович Генкель, уроженец Николаевской области, в 1985 г. был награжден орденом Отечественной войны 2-й степени243. В некоторых работах к числу немцев – Героев Советского Союза относят летчика Н.Ф.Гастелло244. Но, к сожалению, нигде не дается ссылок на документы, которые подтверждали бы его принадлежность к немецкому народу. Везде он значится как белорус, более того, имеется информация о том, что его отец, Франц Павлович, белорус из Гродненской области, до того, как в начале ХХ в. перебрался в Москву, носил фамилию Гастылло. В настоящий момент с уверенностью можно назвать следующих немцев, удостоенных звания Героя Советского Союза: разведчик Рихард Зорге, партизаны Роберт Клейн и Александр Викторович Герман, лейтенанты Вальдемар Венцель и Александр Миронович Герман, старший сержант Петр Миллер, полковник Николай Охман, генералмайор Сергей Волкенштейн и майор Иван Гарварт. В 90-е гг. двум немцам (сержанту Феодосию Ганусу и старшему лейтенанту эрику Гептнеру) за героизм, проявленный на фронтах Великой Отечественной войны, были присвоены звания Героя России. Но и сегодня нельзя еще сказать, что данный вопрос закрыт. Возможно, найдутся и другие представители немецкого населения, удостоенные высокого звания. Можно назвать несколько причин такого положения дел. Во-первых, и сегодня остается немало закрытых документов по истории Великой Отечественной войны. Во-вторых, на протяжении длительного времени многие немцы скрывали свою национальность. Например, в биографическом справочнике «Герои Советского Союза» почти все они значатся русскими и украинцами, а С.Волкенштейн – евреем. Часто они вынуждены были скрывать и свои фамилии. Так, В.Венцель стал Венцовым, И.Гарварт – Громовым (в Айсфельд А. Великая Отечественная война 1941–1945 // Немцы России: энциклопедия. – Т. 1: А-И. – С.341. 238 Кава В., Попик В. Герой, позбавлений Золотої Зірки // З архівів ВУЧК–ГПУ–НКВД–КГБ: Науковопубліцистичний журнал. – 1995. – № 1/2. – С. 38. 239 Солодова В. Диверсионно-разведывательная деятельность Н.А.Гефта в оккупированной Одессе (1943– 1944): мифы и реальность // Немцы СССР в годы Великой Отечественной войны и в первое послевоенное десятилетие 1941–1955 гг.: Материалы 7-й международной научной конференции. Москва, 19–22 октября 2000 г. – М., 2001. – С. 219. 240 Айсфельд А. Великая Отечественная война 1941–1945. – С.341. 241 Шульга И.И. Немцы Поволжья в российских вооруженных силах: воинская служба как фактор формирования патриотического сознания. – М., 2008. – С. 113–114; Герман А., Шульга И. «Не бывать фашистской свинье в нашем советском огороде». Советские немцы на фронте и в тылу врага // Родина. – 2010. – № 5. – С. 28–29. 242 Обращение российских немцев к соотечественникам, гражданам России. 6 мая 2013 г. // www.rusdeutsch.ru/?news=4657. 243 Генкель Михаил Емельянович // www.podvignaroda.ru. 244 Шульга И.И. Немцы Поволжья в российских вооруженных силах... – С. 116. 237 отношении его в 1951 г. было открыто даже дело по факту сокрытия национального происхождения245). И сейчас еще остаются имена, вызывающие определенные сомнения. Например, сержант Борис Гаврилович Гетц (по документам русский), майор Эммануил Давидович Готлиб (еврей), старший лейтенант Генрих Борисович Гофман (еврей) и многие другие. Поэтому вполне возможно, что в результате обоснованных уточнений количество Героев Советского Союза среди немцев может увеличиться. Клец Виктор Кириллович, кандидат исторических наук, доцент кафедры всеобщей истории Днепропетровского национального университета. Украина. Т.П. Волкова (Алматы) Депортация немцев в дискурсивном пространстве Казахстана Тема депортации народов, несомненно, является важной для казахстанского общества. В республике проживают многочисленные потомки тех, кто был выслан в Казахстан в годы сталинских репрессий. Среди них – немцы, народ, этноним которого неразрывно связан с самим понятием «депортация». Несмотря на массовый отъезд, в республике проживает еще довольно значительное количество немцев, составляющих неотъемлемую часть народа Казахстана. В августе 2011 г. исполнилось 70 лет массовой депортации немецкого населения в Казахстан. Насколько стало важным это событие и как оно отразилось в казахстанском дискурсивном пространстве? Об этом можно судить по прошествии отрезка времени, достаточного для рефлексии. Следует заметить, что, говоря о дискурсе, в данном случае используется следующее понятие Т. Ван Дейка: «дискурс есть коммуникативное событие, происходящее между говорящим, слушающим (наблюдателем и др.) в процессе коммуникативного действия в определенном временном, пространственном и прочем контексте. Это коммуникативное действие может быть речевым, письменным, иметь вербальные и невербальные составляющие».246 Проведенное нами ранее исследование научной литературы 247 показало, что тема депортации немцев, как и тема депортации в целом, в казахстанском научном дискурсе несет определенную политическую нагрузку. Можно заметить, что исследование истории самого события как такового для авторов не является целевым. Важнее подчеркнуть (и, тем самым, присоединиться к общепризнанному тезису), что немцы, как и другие депортированные народы, стали составной частью полиэтничного общества Казахстана, внеся свой вклад в становление и упрочение толерантности. Например, в последнем академическом издании «Истории Казахстана» в разделе «Депортации народов в Казахстан. Трудовые армии» о депортированных народах сказано достаточно коротко. Депортации немцев отведено едва три строчки.248 Парадоксально, но тема депортации, несмотря на название раздела, не была главенствующей для авторов. Подобный одномерный подход сформировался и в общественно-политическом дискурсе. Упоминание депортации – один из довольно часто применяемых приемов в политических текстах, правда, в определенном контексте. Громов (Гарварт) Иван Иванович // www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=11939. Ван Дейк Т. К определению дискурса // http://psyberlink.flogiston.ru/internet/bits/vandijk2.htm 247 Волкова Т.П. Проблема депортации немцев в казахстанском научном дискурсе ( в печати). 248 История Казахстана с древнейших времен до наших дней. В 5-и томах. Т. 4. – Алматы, 2010. – С. 526 – 531. 245 246 Так, если рассмотреть текст статьи заместителя председателя Ассамблеи народа Казахстана Е. Л. Тугжанова «Одна страна – одна судьба», написанную к юбилею независимости в 2011 г., то видно, что говоря о государственно важной модели общественного согласия Н. Назарбаева, он приводит только один пример из исторического прошлого республики. Но это именно ссылка на депортацию, как неоспоримый аргумент в пользу толерантности: «в 40–50-е годы XX века, когда поток массовых депортаций народов и репрессированных превысил 1,2 млн. человек, казахи не делали разницы между своими и чужими голодными детьми. И сегодня, отдавая должное и беря пример казахской толерантности за основу межэтнических отношений, все этнические группы во главе с казахским народом строят общую Родину – новый Независимый Казахстан».249 Однако столь важный посыл не является причиной для глубокого и всестороннего осмысления такого сложного явления как депортация. Это, к сожалению, характерно не только для истории депортации немцев, но и других народов Казахстана. Тема депортации, как и сталинский период в целом, нашли свое отображение в казахстанском кинематографе. В 2010 г. режиссер Сланбек Тауекел поставил художественный фильм «Жеруйык» («Земля обетованная»). В картине показан казахский аул, который стал землей обетованной для сосланных сюда корейцев, немцев, чеченцев, курдов, турков, поляков, чьи образы в большинстве своем наделены символическими чертами и носят условный характер. Этот же прием использован и при показе депортированных немцев. Еще 20 лет тому назад писатель Г. Бельгер писал о том, прошлом юбилее депортации: «Скорбный юбилей отметил в 1991 году один из народов нашей страны – пятидесятилетие насильственной депортации советских немцев. Как и всякий юбилей – горестный или радостный, он требовал, чтобы на факт насильственного выселения обратили внимание с расстояния прошедших лет, чтобы осмыслили его, и вникли в его глубинную суть». 250 Эти его слова можно было бы повторить и по поводу нынешнего юбилея 2011 г. Приходится констатировать, что особого внимания общественности он не привлек. Были проведены общие мероприятия. Ассамблея народа Казахстана 27-31 мая 2012 года в Алматинской области организовала мероприятия, посвященные одновременно Дню памяти жертв политических репрессий, 80-летию памяти жертв массового голода и 75-летию депортации народов в Казахстан в рамках международного проекта «Память во имя будущего». Показательно, что о депортации немцев 28 августа 2011 г. рассказали два казахстанских телеканала – «Хабар» и «31-й». Оба сюжета были подготовлены журналистами на основе одного и того же материала; снимали одного и того же человека, сопровождая интервью стандартными комментариями, что представляет достаточно характерный пример стереотипного подхода. Таким образом, тема депортации немцев рассматривается в дискурсивном пространстве Казахстана в основном «по случаю» или «по поводу». Она освещается довольно однотипно, с заранее предсказуемыми выводами и суждениями по поводу следующих сюжетов: преступления тоталитарного советского режима, толерантность казахского народа по отношению к депортированным и формирование полиэтничного общества в Казахстане. Волкова Тамара Петровна, кандидат исторических наук, профессор факультета социальных и политических наук Казахстанско-Немецкого университета. Алматы. Казахстан. Тугжанов Е. Л. Одна страна – одна судьба // http://assembly.kz/zamestiteli-predsedatelya 30.11.11 Бельгер Г. Терзания духа // Депортированные в Казахстан народы: время и судьбы. – Алматы: Арыс Казакстан, 1998. – С. 209. 249 250 М.В. Гонцова (Нижний Тагил) Иерархия потребления как основа социальной дифференциации советских немцев - трудармейцев в годы Великой Отечественной войны Под действием экстремальных условий военного времени границы повседневности сужались до материально-бытовой сферы, которая трансформировалась и приобретала новые черты, заставляя жителей индустриальных городов Урала искать новые стратегии выживания. Приоритетными проблемами жизнеустройства стали организация питания, жилищно-бытовое устройство. В этих условиях стала формироваться своеобразная иерархия городского потребления, основу которой формально составляла система дифференцированного снабжения. Разделение населения на категории позволяло наиболее целесообразно распределять имевшиеся государственные продовольственные запасы, основываясь на значимости каждой из снабженческих групп как ресурса военной экономики. На предприятиях в основе иерархии потребления лежало применение системы дифференциации норм питания, а также внутренние механизмы исполнения наказаний за проступки и назначения поощрений за интенсивность труда. Рассматривая иерархию городского потребления, следует сказать и о такой категории тагильчан, как узники Тагиллага. Работая на строительных объектах, на предприятиях города «бок о бок» с тагильчанами, подневольные «вливались» в общую структуру народонаселения промышленного центра. Единство принципов в использовании и содержании заключенных и трудмобилизованных контингентов Тагиллага, определяло не только внешнее сходство между этими лагподразделениями, но и способствовало проявлению «гулаговских» традиций в среде мобилизованных немцев. Следует отметить, что даже в условиях нормированного снабжения, складывалась внутренняя иерархия питания, как заключенных, так и трудмобилизованных. Особое положение занимали осведомители, сотрудничавшие с администрацией лагеря и негласно собиравшие информацию о настроениях в среде трудармейцев. Такие назначались на «престижные» работы в пекарни, столовые, грузчиками в снабжение и в обслугу по «самоуправлению», где гарантировалось достаточное питание, при этом не требовалось применения особых физических усилий. По словам П. Берга, все отрядовцы, имевшие отношение к продуктам питания и жившие практически сытыми, были объектами всеобщей зависти.251 Отдельное место в данной иерархии занимали инженеры, специалисты, квалифицированные рабочие из числа трудмобилизованных немцев, которые в условиях катастрофической нехватки инженерно-технических работников, могли рассчитывать на использование по назначению. Официально размер пайка при этом не увеличивался, однако, освобождение от тяжелых физических работ позволяло не допускать полного истощения организма. Как вспоминал Давид Вейде, работавший в годы войны каменщиком, его и еще 19 человек направили как лучших специалистов в своем деле на Огнеупорный завод для строительства гофмановской печи, где им выделили отдельный барак и обеспечили хороший паек.252 Кроме того, в отношении трудармейцев, занимавших должности инженеров, начальников цехов и т.д., допускались послабления режима содержания, что давало больше собственных возможностей для улучшения качества питания. Так, несмотря на то, что Временной инструкцией о режиме содержания заключенных в исправительнотрудовых лагерях НКВД СССР категорически запрещалось всем без исключения заключенным проживать за зоной на частных квартирах или в домах, принадлежащих лагерю, исключения из этого строгого правила все же допускались в отношении 251 252 Берг П. Из жизни стройотряда 18-74 (воспоминания) // Архив лаборатории исторической информатики Вейде Д.Г. Исповедь трудармейца // GEDENKBUCH… С. 80 контингента Тагиллага. Лишь в начале 1944 г. под грифом «совершенно секретно» вышел приказ начальника Тагиллага М.М. Царевского, согласно которому начальники лагподразделений обязаны были пересмотреть и сократить до минимума количество расконвоированных заключенных, особенно по лагучасткам, расположенным в черте города, оставив только тех, кого невозможно было заменить вольнонаемными работниками и мобконтингентом (специалисты и т.д.).253 В наихудшем положении оказались трудармейцы-переселенцы из республики немцев Поволжья, большая часть из которых являлась малообразованными крестьянами, плохо говорившими по-русски.254 Отсутствие специальности и образования определяло их использование на тяжелых физических работах. В 1942 – 1943 гг. выработка 150 – 200% нормы давала возможность получения до 950 гр. хлеба и трехразового питания, тогда как выполнение плана работ на 100% сулило лишь 650 гр. хлеба и одно горячее питание. Лишь работа на грани возможностей человеческого организма давала таким узникам Тагиллага надежду на существование. Кроме того, важно было и не переусердствовать, так как стабильное перевыполнение плана работ влекло за собой не только постоянное питание по повышенным нормам, но и навсегда подрывало физические силы.255 Следует отметить, что несоответствие между полагающимся заключенным количеством продуктов питания и реально ими получаемым, не являлось специфическим признаком лишь лагерных подразделений. Коррумпированность начальствующего состава и самоснабженчество за счет урезания основных и дополнительных норм питания «вольных» работников тагильских предприятий, было повсеместным явлением, причем в больших масштабах, нежели в Тагиллаге. Многочисленные комиссии, прибывавшие на тагильские предприятия с целью проверки правильности распределения продуктов, по итогам своей работы выявляли грубейшие недостатки и явные махинации должностных лиц, занятых в системе распределения продовольственных фондов предприятий города. Как правило, фамилии недобросовестных работников ОРСов и столовых, фигурировавшие в одних отчетах, появлялись в том же контексте и в других. Гонцова Марина Васильевна, к.и.н., доцент кафедры документоведения и права Нижнетагильской государственной социально-педагогической академии. Россия. А.А. Долголюк (Новосибирск) Документы НКВД-МВД СССР о смертности немецких военнопленных в сибирских лагерях Доклад посвящен дискуссионным проблемам в российской и зарубежной историографии – вопросам определения численности умерших в советском плену и причин их смерти. В работе были использованы документы центральных и региональных архивов, в том числе длительное время не доступные широкому кругу исследователей, проведен их анализ. До сих пор между учеными существуют большие расхождения в определении количества погибших и захороненных на территории СССР немецких военнопленных. В НТГИА. Ф. 229. Оп. 1. Д. 343. Л. 264. Бернгард Э.Г. «Удивили меня Бухенвальдом! А у нас что – лучше было?!» (из воспоминаний Б.В. Раушенбаха) // GEDENKBUCH… С. 172. По подсчетам С.Л. Разинкова, к социальной группе крестьян принадлежали 58% немцев-трудармейцев Тагиллага. См.: Разинков С. Л., Социальный портрет и судьбы советских немцев - трудармейцев, мобилизованных в лагеря НКВД на территории Свердловской области в 1941-1946 гг. : опыт создания и применения электронной базы данных: дис.... канд. ист. наук. спец. 07.00.09 - Екатеринбург, 2001. С. 135 255 НТГИА. Ф. 229. Оп. 1. Д. 384. Л. 223об. 253 254 результате активной разработки данной проблематики в течение двух последних десятилетий происходит сближение позиций российских и западных историков. Такое стало возможным после того, как иностранные ученые получили возможность работать в российских архивах, а также потому, что кроме обобщающих показателей, характеризующих смертность военнопленных в целом по СССР, в научный оборот вводилось все больше сведений по отдельным регионам. В этом отношении, несомненный интерес представляет исследование данной проблематики по Сибири, одному из слабообжитых регионов России, для большей части которого характерны крайне неблагоприятные природно-климатические условия. Для начала приведу общие показатели о погибших в советском плену в целом по Советскому Союзу. Впервые эти цифры опубликовал В.П. Галицкий, дискутируя с историками ФРГ. По подсчетам последних в советском плену умерло 1110 тыс. из 3150 тыс. заключенных немцев (военнопленных и интернированных), что составляет 35% от их численности. В.П. Галицкий привел совсем другие данные, обнаруженные им в архивах: из 2661 тыс. военнопленных по различным причинам скончались 423 тыс. чел., или 16%256. Отметим, что нет оснований упрекать исследователя в сознательном уменьшении показателей смертности. Докладчику приходилось встречать в архивах и меньшие цифры. Например, в соответствии с «Журналом учета количества кладбищ и захороненных на них умерших военнопленных и интернированных по состоянию на 1951 год» на 2088 кладбищах захоронено 382733 немца257. Все эти данные свидетельствуют, что очень высокая доля бывших военных и гражданских лиц никогда не смогла вернуться на родину. Причин высокой смертности было множество. Большая часть людей еще до пленения была сильно истощена. Сказывалась плохая организация питания, транспортировки, отсутствие у многих теплой одежды. Поэтому некоторые умерли еще до поступления в тыловые лагеря, особенно в расположенные в отдаленных восточных районах СССР. Длинный, долгий, изнуряющий путь в Сибирь стал очередным тяжелым испытанием для физически и морально ослабленных людей. Чаще всего их размещали в необустроенных помещениях и зонах. Неудовлетворительными были санитарно-бытовые и жилищные условия военнопленных, медленно разворачивалась сеть спецгоспиталей, лагерных лазаретов и амбулаторий, не доставало врачей, медицинского оборудования, лагеря плохо снабжались продовольствием и одеждой, существовали большие проблемы с транспортировкой людей на работу и обратно в лаготделения. Особые сложности выпали на долю тех, кто оказался в регионе накануне холодной и долгой сибирской зимы. В этом отношении показателен пример с новосибирским лагерем № 199. В сентябре 1944 г. в него завезли физически ослабленных военнопленных, большая часть из которых побывала в окружении. Самая высокая смертность среди них наблюдалась в первую зиму. С ноября 1944 по май 1945 г в этом лагере и в новосибирском спецгоспитале № 2494 скончалось 2127 пленных, что составило почти три четверти от общего количества умерших за время существования этих учреждений до ноября 1948 г. В целом по Новосибирской области показатели смертности оказались одними из самых высоких в Сибири, составив около 20 %258. В целом же по отдельным областям и краям Сибири показатели смертности военнопленных и интернированным очень заметно дифференцировались. Они варьировались от 6-7% по Иркутской области и Бурятии до 1923 % в Новосибирской и Читинской областях. Смертность в лагерях Западной Сибири, где большую часть составляли военнопленные германской армии, оказалась примерно на 3 процентных пункта выше, чем в Восточной Сибири, где японцы были в абсолютном большинстве. Галицкий В.П. Верните деньги // Военно-исторический журнал. 1991. № 8. С. 28. Российский государственный военный архив (РГВА). Ф. 1п. Оп. 01е. Д. 129. Л. 1-10. 258 Там же. 256 257 Всего же по подсчетам, проведенным на основании архивных документов, удалось выяснить, что по официальным данным НКВД-МВД СССР на сибирской земле смерть настигла около 26 тыс. чел259. При этом необходимо отметить, что не все случаи смерти фиксировались официальными властями, в частности не учтенными остались те пленные и интернированные, кто погиб в пути и прибыл в Сибирь без сопроводительных документов. Особенно эти факты были характерны для периода 1943-1945 гг. По нашим данным в Сибири умерло на 1 – 2 тыс. военнопленных больше, чем по имеющимся документам. Да и сама система учета умерших в плену была несовершенна, имелись случаи искажения фактической статистики. Это свидетельствует о том, что из-за недостаточно достоверной и неполной источниковой базы можно оперировать лишь приблизительными данными о гибели этой категории иностранцев в Сибири. Всего с 1943 по 1950 г. в сибирские лагеря было направлено около 235 тыс. военнопленных и интернированных, из них 90 тыс. в Западную и 145 тыс. в Восточную Сибирь260. В таком случае смертность военнопленных и интернированных в Сибири составляла 12 – 13 %, т.е. она оказалась заметно ниже средних показателей по СССР. Из этого следует, что широко распространенные в соединениях вермахта утверждения, что «русские каждого попавшего в плен убьют или сошлют в Сибирь», оказались пропагандистским блефом. В Сибири содержалась относительно небольшая доля пленных западных армий. Точно также лишены каких-либо оснований порожденные в годы «холодной войны» и попавшие на страницы западногерманских изданий легенды о затерянных в сибирской тайге «молчащих лагерях», в которых якобы сотни тысяч немцев были заняты рабским трудом и погибли в них. Проведенный в статье анализ говорит об обратном. В этом отдаленном от центра страны регионе смертность оказалась даже ниже среднего по стране уровня. Не вызывает сомнения тот факт, что вынужденно, не по своей воле находившимся в лагерях сибирского региона военнопленным и интернированным, пришлось столкнуться с суровыми природно-климатическими условиями, испытать тяготы и лишения повседневной жизни. Большинство из них занимались тяжелым ручным или слабомеханизированным трудом. Они работали на промышленных предприятиях, добывали уголь и руду, заготавливали лес, строили дороги, производственные здания и жилые дома. Однако, при этом ни в государственной политике, ни в повседневной практике не было установок на уничтожение попавших в плен военнослужащих вражеских армий. Более того, ведомственные инструкции НКВД-МВД постоянно нацеливали лагерное руководство на сохранение здоровья вверенной им «рабочей силы». С другой стороны, хозяйственные руководители, использующие труд подневольных контингентов, старались как можно полнее загрузить их работой, не заботясь о перспективах физического состояния направленных к ним кадров. В целом же пребывание в Сибири для многих военнопленных и интернированных закончилось трагически. Смерть поджидала людей на всех этапах их трудного пути – от фронта до тыловых лагерей, в быту и на производстве, даже при репатриации на родину. Каждый восьмой из попавших в сибирские лагеря навсегда остался в чужой для него земле. Долголюк Алексей Алексеевич, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института истории СО РАН. Новосибирск. Россия. В.И. Исаев. РГВА. Ф.166-п. Оп. 2. Д. 5. Л. 54-61; Д. 7. Л. 1-9. Zur Geschichte der deutschen Kriegsgefangenen des zweiten Weltkrieges. Bd.7. München, Bielefeld. 1966. S. 288-289 260 Букин С.С., Долголюк А.А. Формирование лагерей военнопленных и интернированных в Сибири. // Гуманитарные науки в Сибири. 2000. № 2. С. 52. 259 (Новосибирск) Немецкая семья между жерновами сталинской и гитлеровской депортации: опыт микроисторического исследования. В историографии российских (советских) немцев проблемы депортации немецкого населения СССР в восточные регионы страны в период Великой Отечественной войны являются довольно неплохо разработанными.261 Вместе с тем нельзя считать, что все аспекты этой темы раскрыты в полной степени. В частности, недостаточно исследованной остается история советских немцев, проживавших в Белоруссии и Украине, оказавшихся на оккупированной территории и подвергшихся депортациям как с советской, так и с германской стороны. В докладе, выполненном по методике микроистории и устной истории, мы попытаемся показать сложную траекторию движения этой части немецкого населения СССР, рассматривая судьбу (на языке микроистории - «казус») одной семьи, которая в результате сталинской и гитлеровской депортаций оказалась разбросанной по территории Европы и Азии, но чудом воссоединилась в Новосибирске. Основным источником для доклада послужили подробные интервью автора с Ядвигой Александровной Гальблауб, представительницей семьи украинских немцев, оказавшихся в результате насильственных перемещений жителями Сибири. Зигзаги перемещений членов этой семьи от Запорожья до Сибири наглядно отражают драматическую судьбу, выпавшую на долю немцев, проживавших до начала Великой Отечественной войны в западных регионах ССССР. Hемецкие поселения на Украине появились в начале XIX в. В 1805 г. недалеко от Мелитополя была основана немецкая колония Вайнов, к началу Второй мировой войны превратившаяся в большое село. Hаселение, как и в большинстве немецких колоний, жило довольно замкнуто, сохраняя традиционные обычаи и образ жизни, родным оставался немецкий язык. Ядвига родилась в 1928 г., ее отцу было тогда 26 лет, а матери – Эмме Андреевне – 24 года. Молодая семья, пополнившаяся вскоре двумя сыновьями, принадлежала к проживавшему в селе многочисленному роду Гальблаубов, который пережив коллективизацию, стал частью колхозного крестьянства. Как и многие советские немцы, Гальблаубы попали под удар массовых репрессий сталинского режима в 1937 г. Один из братьев отца Ядвиги был арестован и сгинул в лагерях. Были арестованы также две сестры матери, только одной из них посчастливилось выжить и вернуться. После нападения Германии на СССР судьба советских немцев была предрешена: недоверие к гражданам немецкой национальности стало проявляться еще до печально известного Указа Президиума Верховного Совета СССР от 28 августа 1941 г. о переселении немцев Поволжья. Иллюстрацией отношения советского государства к своим гражданам-немцам может служить судьба отца Ядвиги. Его арестовали незадолго до начала войны – 7 июня 1941 г. – прямо на работе: он трудился экспедиторомкладовщиком в столовой в Молочанске. Причиной ареста стал ложный навет, когда органы НКВД разобрались, что оснований для ареста не существует, встал вопрос об его освобождении. Hо тут началась война и выпустить на свободу немца для чекистов стало просто немыслимо. Александр Гальблауб получил пять лет заключения в лагере и по этапу был отправлен в Сибирь. После Указа от 28 августа 1941 г. началось переселение немцев не только с Поволжья, но и с других территорий, прежде всего, находившихся под угрозой оккупации фашистскими войсками. В начале сентября 1941 г. жителям с. Вайнов был объявлен приказ об эвакуации, на железнодорожной станции Молочанск было собрано в лагере более 12 тысяч немцев: в основном женщины с детьми и старики, мужчин к тому времени Бугай Н.Ф. И.Сталин - Л.Берия: “Их надо депортировать...”. М., 1992; Немецкий российский этнос: вехи истории. М., 1994; Герман А.А., Курочкин А.Н. Немцы СССР в трудовой армии (1941–1945). М., 1998; Репрессии против российских немцев. Наказанный народ. М., 1999; и др. 261 мобилизовали на оборонные работы. Однако отправить собранных немцев советские власти не успели, фашисты заняли станцию. Ядвига с двумя братьями и матерью вернулась домой. Согласно плану Гитлера по консолидации немецкого народа советским немцам, проживавшим на занятой вермахтом территории, выдавались удостоверения фольксдойче и они считались потенциальными кандидатами на статус граждан Третьего рейха. Во время освобождения советскими войсками оккупированных фашистами территорий около 300 тыс. фольксдойче были переселены из СССР в Германию, точнее на присоединенные к ней территории Польши. Большая часть из них позднее была возвращена обратно в СССР с территорий, занятых Красной Армией. Позицию Сталина по отношению к фольксдойче нетрудно представить. Когда переселенные Гитлером немцы, бывшие советскими гражданами, оказывались вновь в СССР, их ждали лагерь или ссылка на спецпоселение. А в сентябре 1945 г. была проведена массовая депортация фольксдойче за Урал. Семье Гальблауб пришлось все-таки покинуть родное село. Осенью 1943 г. наступающие советские войска приближались к Запорожью. Немецкие власти приказали гражданам, имевшим удостоверения фольксдойче, переселяться на территорию Третьего рейха. К весне 1944 г. семья Гальблауб оказалась в Польше, в районе Познани. В январе 1945 г. советские войска начали стремительное наступление, немецкая армия откатывалась на запад. Ядвига предлагала переехать в Германию, но мать рвалась обратно в СССР, надеясь отыскать заключенного в Сибири мужа. В итоге семья Гальблауб попала вновь под власть советского государства. Путь на родину оказался нелегким: вместе с другими фольксдойче пришлось пешком сопровождать перегоняемое в Белоруссию стадо коров. Пройдя почти всю Польшу, Ядвига с матерью и братьями оказалась в Белоруссии. Здесь советские граждане немецкой национальности были заключены в проверочно-фильтрационный лагерь, находившийся на окраине Бреста, где пробыли несколько месяцев. Только в начале осени семью Гальблауб отправили в Сибирь, 26 сентября 1945 г. их эшелон прибыл в Новосибирск. Семью поселили в бараке на ул. Ленинградской, в маленькой комнате разместились две семьи, всего более 10 человек. Мать Ядвиги начала поиски мужа, который отбывал срок в сибирском лагере. Никаких известий друг о друге супруги за годы войны не имели. Она писала в Красный Крест, обращалась к начальнику спецкомендатуры с просьбой помочь в розысках Александра. Так прошло более двух лет и казалось, что найти друг друга супругам Гальблауб уже не суждено. В 1946 г., отсидев свой срок, Александр оказался на спецпоселении в одном из сел Омской области. Через год случайно узнал о том, что его семья сослана в Новосибирск. Чудом Александру удалось уговорить коменданта отпустить его на свидание с семьей, хотя согласно существовавшим правилам немцам запрещалось отлучаться с места поселения. В Новосибирске обратился в местную комендатуру с просьбой взять его на учет. Как ни удивительно, но ему разрешили остаться. Так семья Гальблауб воссоединилась на новом месте. Таким образом, изучение «казуса» семьи Гальблауб позволяет выявить сложное положение советских немцев между воюющими сторонами, показать их юридический статус, материальные и психологические проблемы. По данным МВД СССР на начало 1953 г. среди 1 млн 255 тыс. спецпереселенцев насчитывалось 208 тыс. репатриантов немецкой национальности, переживших такое «маятниковое» перемещение по территории Европы и Азии.262 В том числе, на территории Западной Сибири проживало около 38 тыс. репатриантов. 262 Полян П.М. Не по своей воле…История и география принудительных миграций в СССР. М., 2001. С.211. Исаев Виктор Иванович, доктор исторических наук, профессор, главный научный сотрудник Института истории СО РАН. Новосибирск. Россия. Н.М. Маркдорф (Новосибирск) Специфика персонального фильтрационно-учетного делопроизводства на немцев в Кузбассе В статье дана характеристика хранящейся в ведомственных и государственных архивах Кемеровской области проверочно-фильтрационной документации по немцам. Судя по фильтрационно-учетному делопроизводству в регион для всесторонней проверки были отправлены следующие категории репатриантов: (военнопленные, остарбайтеры, коллаборационисты, хиви), подданные европейских государств, репатриированные на основании Ялтинских соглашений (1945 г.). В процессе постоянной фильтрации находились советские немцы, находящиеся на спецпоселении с 1941 г. Базовыми критериями классификации были принципы гражданства и национальной принадлежности, что позволяло разделить принудительно возвращенных в СССР лиц на две основные учетные группы: военнослужащих и гражданских лиц, в составе которых выделяли советских граждан, подданных иностранных государств и лиц без определенного гражданства (эмигрантов, считавших себя подданными Российской империи). Дальнейшая дифференциация контингента складывалась в процессе последующих проверок, по итогам которых заводились учетные, фильтрационные, оперативно-следственные дела и дела-формуляры. С конца 1944 г. в Кузбассе действовали три отделения ПФЛ № 0314 (управление лагеря находилось в Кемерово) и 11 отделений ПФЛ № 0315 (управление дислоцировалось в г. Прокопьевске)263. Розыскную и следственную деятельность в них осуществлял ОКР СМЕРШ НКВД ЗапСибВО. Исходя из отчетной документации, за период своего существования (12.10.1944 – 01.06.1946) ПФЛ № 0314 осуществлял фильтрацию 5 579 рядовых немецких строевых формирований и 7 582 чел. Гражданских лиц, не служивших в армиях противника. После проверки контингент передавался в лагеря и рабочие батальоны (1 373 чел.); на спецпоселение (4 456 чел.); распределялся по различным хозяйственным организациям (4 750 чел.). По месту жительства отправляли нетрудоспособных, лиц преклонных возрастов, беременных женщин (1 431 чел.)264. В августе 1945 г. 6 065 немцев и всех офицеров, поступившего в проверочнофильтрационные лагеря Кемеровской области265 вывели в обособленную зону в г. Прокопьевске, а затем распределили по отделениям лагеря для военнопленных и интернированных № 525266. На оперативном учете «репатрианты» находились до 1956 г., после чего их дела были переданы на спецхранение. В настоящее время это ценный и уникальный корпус документов, судя по характеру содержащейся в них информации, лишь частично рассекреченный в настоящее время. К нему относятся: материалы специального делопроизводства НКВД–МВД: а) оперативного учета, групповой оперативной разработки, наблюдения, проверки; б) дела-формуляры (термин отменен в 1954 г.); в) розыскные дела на государственных преступников; е) архивно-следственные дела. Информационный центр Главного управления внутренних дел Кемеровской области (далее - ИЦ ГУВД КО). Ф. 11. Оп. 3. Д. 5. Л. 2; Оп. 4. Д. 23. Л. 3-4. 264 ИЦ ГУВД КО. Ф. 11. П. 7. Д. 15. Л. 7–8. 265 Подсчитано по: РГВА. Ф. 1п. Оп. 15а. Д. 353. Л. 33–37, 39. 266 ИЦ ГУВД КО. Ф. 11. П. 7. Д. 4. Л. 34. 263 Фильтрационно-проверочные дела содержат стереотипный набор сведений, полученных в результате целенаправленных аналитических процедур, что позволяет использовать их как массовый источник, в том числе при составлении формализованных баз данных. В основе этих документов - персональные данные, материалы оперативного планового учета и проверок, проведенных в ходе агентурно-оперативных мероприятий. В каждим из этих дел имеются: справка о снятии репатрианта с учета, регистрационный или опросный лист, анкета, протоколы допросов, справки о наличии компрометирующего материала, заключение по фильтрационному или оперативно-учетному делу, карточки с данными о прохождении фильтрации, немецкие регистрационные карточки (personalkarte, arbeitkarte), паспорт, личные письма, фотографии. В рассекреченных материалах оперативных учетных дел содержится информация: о месте, времени, обстоятельствах пленения, о вербовке в немецкие строевые соединения, содержании в лагере (на спецпоселении), побегах и прочих нарушениях режима, а также материалы местного розыска, маршрутные листы по всем передвижениям каждого конкретного лица. Дела-формуляры заведились по обвинению в преступлениях, совершенных против социалистического государства и советского народа, за различные правонарушения режима в лагере или на спецпоселении (побеги, хищения, самовольный уход с места спецпоселения и др.). Достаточно распространенным было наказание за шпионаж в пользу иностранных разведок, измену, связь с заграницей, антисоветские настроения, агитацию и пропаганду, предательство, пособничество немецким оккупантам, за участие в контрреволюционных организациях. На протяжении 1945–1949 гг. перечень как «окрасов», так и приговоров изменялся в зависимости от политических и идеологических задач, определяемых органами ГУПВИ НКВД–МВД СССР. С 1941 г. появились «новые» фигуранты среди немцев-спецпоселенцев – «немцы по решению правительства». К числу уникальных документов относятся включенные в проверочные, оперативные и следственные дела обращения спецпоселенцев к руководству страны, лично И. Сталину, В. Молотову, М. Калинину с просьбой признать незаконность примененного наказания и разобраться в их личном деле. Помимо проверочно-фильтрационного делопроизводства (ПФД) на всех лиц из числа подучетных категорий, в отношении которых проводились следственные и судебные мероприятия, заводились следственные дела. Все эти дела были открыты на тех, кто был арестован уже по месту прибытия во время прохождения государственной проверки в тыловом ПФЛ и осужден Военным трибуналом или Особым совещанием при МГБ СССР на основании Уголовного кодекса редакции 1926 г. Выписки и извлечения из наиболее значимых дел включались в докладные записки по агентурно-оперативной и следственной работе, представляющие собой многостраничные тома и хранящиеся в ведомственных архивах. Проверочно-фильтрационные и архивно-следственные дела уникальны по содержанию и являются ценным источником для исследования проблем плена, репатриации и реэмиграции. Маркдорф Наталья Михайловна, доктор исторических Новосибирского государственного педагогического университета наук доцент С.Л. Разинков (Нижний Тагил) Спецпоселение советских немцев на территории Урала (1945 - 1955 гг.): опыт создания электронной базы данных Четырнадцатилетний период пребывания советских немцев на спецпоселении (с 1941 по 1955 гг.) по-прежнему остается менее изученным, чем предшествующие ему депортация и трудовая мобилизация. Цель данной работы заключается в изучении отдельных аспектов спецпоселения советских немцев в Уральском регионе (территориального размещения спецпоселков, численности и, отчасти, трудового использования спецпоселенцев) на основе анализа массового источника («дислокация расселения спецпоселенцев») средствами технологии баз данных. Урал (за исключением территории Чкаловской области и Башкирской АССР) к началу 1940-х гг. не являлась регионом массового расселения немцев: согласно данным Всесоюзной переписи 1939 г. из 1427232 немцев СССР на Урале проживало лишь 35448 чел.267 Многократное увеличение немецкого населения в регионе связано с проводимой ГКО в 1941-1942 гг. политикой массовых мобилизаций советских немцев на объекты народного хозяйства: на Урале к началу января 1944 г. насчитывалось 119358 мобилизованных советских немцев (53,0% от общей численности этого контингента на территории СССР), в том числе в лагерях и на стройках НКВД – 68713 (64,4%), в зонах при промышленных предприятиях других наркоматов – 50645 (42,8%).268 Формирование системы спецпоселения трудармейцев на Урале началось позднее, чем установление подобного режима в других местах расселения депортированных советских немцев, относящееся к периоду 1941-1944 гг.269 Вероятно, в военный период в Уральском регионе на учет спецпоселения ставились лишь отдельные представители т.н. «местных» немцев, количество которых было незначительным. Например, к марту 1944 г. в Челябинской области на учете состояли всего 300 спецпоселенцев немецкой национальности, что составляло 0,9% общего числа спецпоселенцев в области.270 Массовый перевод на спецпоселение советских немцев, размещенных на территории Урала, относится к периоду 1945-1946 гг. В конце 1940 – начале 1950-х гг. немцы составляли подавляющее большинство среди различных категорий спецпоселенцев во всех регионах Урала: от 48,2% численности всех спецпоселенцев в Молотовской области до 99% – в Чкаловской области. Так, в начале 1950 г. в Свердловской области на учете спецпоселения состояли 50525 советских немцев, в Молотовской области – 42723, Челябинской области – 40666, Чкаловской области – 12381, Башкирской АССР – 11961, Удмуртской АССР – 7758271. Данные о размещении и численности различных категорий спецпоселенцев (на уровне спецпоселков) по состоянию на 01.03.1944 (Челябинская обл.), на 01.01.1949 (Челябинская и Чкаловская обл.), на 01.07.1949 (Молотовская обл., Свердловская обл. и Башкирская АССР), на 01.01.1950 (Молотовская обл., Челябинская обл., Башкирская АССР, Удмуртская АССР, Чкаловская обл.), на 01.01.1951 (Молотовская обл., Чкаловская обл., Башкирская АССР), на 01.07.1953 (Курганская обл.) содержаться в дислокациях расселения выселенцев и спецпоселенцев. Особенности источника – стабильность по составу документов, преемственность в содержании и форме, высокая степень структурированности позволили поместить всю информацию дислокации в рамки реляционной базы данных (БД). Структура БД «Спецпоселение советских немцев на Урале» состоит из четырех основных таблиц («Спецкомендатуры», «Спецпоселки», «Категории и численность», «Трудовое использование») и 19 полей, содержащих сведения о наименовании спецпоселках, его территориальной локализации, административной подчиненности спецкомендатуре и численности размещенных в нем спецпоселенцев. По завершении ввода данных БД будет содержать сведения о почти 450 спецкомендатурах и более 1400 Кириллов В.М., Маламуд Г.Я. Немецкое население Урала и трудовая мобилизация // Gedenkbuch: Гордое терпенье. Книга памяти советских немцев – узников Тагиллага. Екатеринбург, 2004 С. 12 268 Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 9414. Оп.1. Д. 1207. Л.1; Д. 1215 269 См.: Белковец Л.П. Административно-правовое положение российских немцев на спецпоселении 19411955 гг.: историко-правовое исследование. 2 изд. М., 2008 - С. 198-201 270 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д.190. Л. 24-29 271 ГАРФ. Ф. 9479. Оп.1. Д.511. Л.180-184; Д. 558. Л.2-28; Д. 557. Л. 52-58; Д. 559. Л.100-103 267 спецпоселках, а также около 2700 записей о численности спецпоселенцев. Принципы формирования БД «Спецпоселение советских немцев на Урале» предусматривают: полное воспроизведение содержания источника; обеспечение возможности агрегирования информации и использования математико-статистических методов (группировка, расчет средних величин и показателей вариации); отражение динамики изменения количества спецпоселков и численности спецпоселенцев; ввод данных о численности всех категорий спецпоселенцев и выселенцев (не только немцев) для проведения сравнительного исследования. Анализ информации, имеющихся в настоящий момент в БД, позволяет сделать несколько промежуточных выводов: - территориальная локализация спецпоселков советских немцев в значительной степени определялась размещением рабочих колонн мобилизованных немцев в период их пребывания в трудовой армии закрепление спецпоселков за обслуживающей спецкомендатурой, определяющееся территориальной близостью населенного пункта к комендатуре и общностью трудового использования спецпоселенцев, в ряде случаев не являлось оптимальным. Количество спецпоселков, обслуживаемых одной комендатурой, колебалось от 1 до 27 (в среднем 3). В крупных промышленных центрах каждая из комендатур обслуживала по одному спецпоселку, в которых проживало по 800-1000 спецпоселенцев, в сельскохозяйственных и лесных районах – преобладало дисперсное размещение спецпоселенцев. - структура занятости немцев-спецпоселенцев и их распределение по предприятиям в основном оставались такими же, как и в период трудовой армии 19421946 гг. Например, в Свердловской области подавляющее большинство спецпоселенцев были заняты на промышленных предприятиях, и лишь небольшая часть (0,6%) – в сельском хозяйстве. Дальнейшая перспектива использования БД состоит в: - локализации спецпоселков на географической карте с целью визуализации информации для пользователей, выявления закономерностей размещения спецпоселков и создания графической модели спецпоселения; - расширении и дополнении набора сведений о числе жителей, хозяйственном статусе и инфраструктуре спецпоселков на основе опубликованных в 1928 и 1956 гг. списков населенных пунктов;272 - соотнесении данных о занятости спецпоселенцев с информацией о трудовом использовании мобилизованных немцев на данной территории в 1944-1946 гг., содержащейся в «сводках о численности и движении мобилизованных немцев и немок», работающих на предприятиях региона.273 Таким образом, БД «Спецпоселение советских немцев на Урале» может быть использована при исследовании региональных особенностей немецкого спецпоселения на Урале, а также применяться в составе более обширных банков данных для изучения «жизненных путей» советских немцев. Разинков Сергей Львович, кандидат исторических наук, доцент кафедры документоведения и права Нижнетагильской государственной социально-педагогической академии. Россия. Е.В. Конев Список населенных пунктов Уральской области. Свердловск, 1928; Свердловская область. Административно-территориальное деление на 1 июля 1956 г. Свердловск, 1956 273 ГАРФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 189 272 (Новокузнецк) Смешанные религиозные объединения немцев в городах Западной Сибири в 1940-1960-е гг. На протяжении 1990-2010-х гг. в отечественной историографии появилось значительное количество публикаций по истории религиозной жизни немцев в России середины и второй половины XX века, в том числе и городов Западной Сибири274. Однако ещё в меньшей степени исследован вопрос взаимоотношения между верующими разных протестантских конфессий в крупных и малых городах в советское время. Заметно увеличилась численность лютеран, евангельских христиан, баптистов, меннонитов, адвентистов и пятидесятников в Сибирском регионе во время Великой Отечественной войны, когда на спецпоселение прибыло огромное количество верующих, главным образом немцев, из западных областей СССР. В связи с общим вкладом религиозных общин в победу, И.В. Сталин сделал шаг к либерализации церковной жизни. Так, в мае 1944 г. образовался Совет по делам религиозных культов (СДРК), председателем которого стал И.В. Полянский. В октябре того же года при содействии органов власти произошло объединение евангельских христиан и баптистов, и образовался Всесоюзный совет евангельских христиан-баптистов (ВСЕХБ). В течение 1945-1947 гг. в регионах многие религиозные общины получили официальное признание властями, верующим возвращались молитвенные дома. Однако «либерализация» по отношению к протестантским конфессиям коснулась только отдельных евангельскобаптистских общин. СДРК удовлетворил ходатайство 5 объединениям ЕХБ в Кемеровской области, столько же в Алтайском крае, 4 – в Новосибирской области, а также в Омске, Томске и Тюмени275. С целью легально проводить молитвенные собрания часть христиан веры евангельской (ХВЕ) или пятидесятников в основном Воронаевского толка в августе 1945 г. под нажимом органов власти решила войти в состав ВСЕХБ. Нередко в одном населенном пункте Западной Сибири находились все вышеперечисленные религиозные объединения. И они, состоявшие в основном из верующих немцев, уже в период «сталинской либерализации» церковной жизни собирались на богослужения совместно. Например, в ноябре 1948 г. в Новосибирске к местному уполномоченному СДРК Ф. Воротилову явился Я.Г. Эзау с заявлением о регистрации объединения баптистов, меннонитов и лютеран в областном центре в количестве около 100 человек, с целью проводить богослужения на немецком языке, мотивируя тем, что большая часть верующих не говорила по-русски. До этого они с согласия коменданта спецпоселения собирались в общежитии южного поселка Кривощеково276. Немцам-спецпоселенцам в просьбе было отказано. В Омске, Томске, Барнауле, Славгороде, шахтерских городах Кузбасса (Осинники, Анжеро-Судженск, Ленинск-Кузнецкий) на молитвенных собраниях евангелистов-баптистов присутствовали как немцы-баптисты, так и лютеране, меннониты. Принадлежность к одной национальности и общая судьба, пережитая во время депортации, во многом сближала представителей разных протестантских конфессий. Однако массового пополнения религиозных объединений верующими немцами в 1940-е гг. ещё не наблюдалось. В отчетах уполномоченные СДРК иногда лютеран и меннонитов называли немцамибаптистами. Во время хрущевской оттепели наблюдался очень интенсивный рост активности и численности протестантских объединений в городах Западной Сибири. Основными См.: НИБ. Российские немцы. 1995-2013. ГАКО. Ф. Р-964. Оп. 1. Д. 2. Л. 3-4; ЦХАФАК. Ф. Р-1692. Оп. 1. Д. 4. Л. 12; ГАНО. Ф. Р-1418. Оп. 1. Д. 24. Л. 3; ИАОО. Ф. 2603. Оп. 1. Д. 13. Л. 32-35; ГАСПИТО. Ф. 124. Оп. 1. Д. 4140. Л. 157; Сосковец Л.И. Религиозные конфессии Западной Сибири в 40-60-е гг. XX века. Томск, 2003. С. 245. 276 ГАНО. Ф. Р-1418. Оп. 1. Д. 29. Л. 3, 5. 274 275 причинами явились амнистия осужденным в 1930-1940-е гг. по ст. 58 УК и послабление, а затем и снятие ограничений в правовом положении режима спецпоселения, главным образом немецкого населения. Как правило, зарегистрированные объединения ЕХБ в это время во многом пополнялись за счет верующих немцев. Так, в Байдаевской общине Сталинска (Новокузнецка) летом 1954 г. приняло водное крещение 12 человек, и половина из них являлась немцами277. А в сентябре следующего года уже крестилось 23, в их числе 18 немцев278. В Томске за 1950-1958 гг. ряды местной евангельско-баптистской общины пополнили 18 лютеран. А в марте 1958 г. в её состав вошли ещё 18 пятидесятников279. Пресвитерам приходилось заранее испрашивать разрешение на проведения крещения в местных органах власти и у уполномоченных СДРК. При этом нужно было указать день, время, количество предуготовленных к обряду и дать все необходимые сведения о них. Крещения зарегистрированных объединений ЕХБ проходили в это время в основном в специально оборудованных баптистериях, находившихся в молитвенных домах. Однако уполномоченные СДРК не всем верующим разрешали совершать обряд водного крещения. В большинстве случаев отказывали молодым приближенным. В ряде населенных пунктов пресвитеры евангельско-баптистских объединений в это время подавали заявление на проведение молитвенных собраний на немецком языке. Например, ЕХБ Славгорода неоднократно обращались в Алтайский крайисполком с таким ходатайством280. Также активно добивались легальной деятельности немецкие группы в зарегистрированных евангельско-баптистских общинах Новосибирска, Томска, Барнаула, Ленинска-Кузнецкого, Осинников. Увеличение числа прихожан происходило и в незарегистрированных объединениях ЕХБ, а в местах большого сосредоточения немцев возникали новые общины лютеран, пятидесятников, меннонитов, адвентистов. В городах Кузбасса (Сталинск, Прокопьевск, Киселевск, Осинники, Ленинск-Кузнецкий, Юрга), Алтайского края, Новосибирска, Омска, Томска наряду с объединениями ЕХБ нелегально стали проводить молитвенные собрания лютеране и меннониты, полностью состоявшие из немцев, а также ХВЕ и адвентисты. Например, в крупнейшем городе Кемеровской области, Сталинске, лютеранская община собиралась на улице Вольный Юпитер. Руководил ею портной, переехавший в южную столицу из соседнего Прокопьевска. А сталинских меннонитов в составе 25-30 человек возглавлял Д.Д. Герцен281. В Юрге только за июль-август 1956 г. водное крещение приняло около 70 молодых меннонитов, а в мае 1957 г. «старший брат» евангелическо-лютеранской общины Ф.А. Радовский подготовил для конфирмации около 300 юношей и девушек немецкой национальности282. Более того, представители разных протестантских конфессий в большинстве работали на одном предприятии – стройтрест № 144 («Юргапромстрой»). Амнистированные верующие, а также бывшие спецпоселенцы становились лидерами и организаторами многих объединений. Необходимо отметить, что в хрущевское десятилетие внутри смешанных евангельско-баптистских общин постоянно происходили трения и разногласия между верующими. На рубеже 1950-1960-х гг. в движении ЕХБ произошел раскол. Ряды зарегистрированных общин стали покидать верующие, которые не хотели подчиняться ВСЕХБ и советскому законодательству о религиозных культах. Так, в Осинниках, раньше ГАКО в Новокузнецке. Ф. Р-1. Оп. 4. Д. 63. Л. 4-5. ГАКО в Новокузнецке. Ф. Р-1. Оп. 4. Д. 63. Л. 11-12. 279 ГАТО. Ф. Р-1786. Оп. 1. Д. 229. Л. 14; Д. 426. Л. 129. 280 ЦХАФАК. Ф. Р-1692. Оп. 1. Д. 46. Л. 4. 281 ГАКО в Новокузнецке. Ф. Р-1. Оп. 4. Д. 63. Л. 7; Из рукописного наследия нашего города. Григорий Митрофанович Яровой. Служебный дневник 1959-1963 // Кушникова М.М., Сергиенко В., Тогулев В. Страницы истории города Кемерово. Кн. 3. Кемерово, 1999. С. 524-525. 282 ГАКО. Ф. П-123. Оп. 14. Д. 37. Л. 184; Ф. Р-964. Оп. 1. Д. 41. Л. 156. 277 278 чем в других городах, уже в 1958 г. от местного объединения откололась немецкая группа, возглавляемая К.К. Крекером283. К середине 1960-х гг. в связи с расколом в общинах ЕХБ изменилась политика государства по отношению к протестантским конфессиям. В октябре 1963 г. при содействии органов власти в Москве состоялось совещание ВСЕХБ, переименованное в съезд. На этом съезде братские меннониты вошли в состав ВСЕХБ, и они в конечном итоге слились с баптистами. В ряде регионов местные власти разрешили войти в зарегистрированные общины ЕХБ кроме пятидесятников меннонитам, лютеранам и проводить молитвенные собрания на немецком языке. Подобные объединения произошли в Новосибирске, Томске, Омске. Однако смешанные немецкие молитвенные собрания просуществовали недолго. В Новосибирске уже в 1966 г. лютеране вышли из состава ЕХБ284. Таким образом, представители разных протестантских конфессий (евангелистыбаптисты, пятидесятники, лютеране, меннониты, адвентисты) на протяжении трех десятилетий XX века тесно взаимодействовали между собой. Но их отношения в этот период были сложными и неоднозначными. Во время «сталинской либерализации» церковной жизни некоторая часть ХВЕ, отказавшись от ряда своих обрядов и положений, вошла в состав ВСЕХБ. А в 1960-е гг. в ряде областных центров Западной Сибири (Новосибирск, Томск, Омск) были созданы смешанные немецкие молитвенные собрания. Однако внутри таких сложнообразованных общин часто происходили разногласия и трения на религиозной почве. Баптисты, пятидесятники, лютеране и другие представители протестантских конфессий не всегда находили компромисс между собой. В тоже время немало верующих как одних, так и других исповеданий меняло свои убеждения, и случались переходы из одной общины в другую. Конев Евгений Викторович, кандидат исторических наук, старший преподаватель кафедры государственно-правовых дисциплин Кузбасского института Федеральной службы исполнения наказаний России. А.И. Савин (Новосибирск) Под недреманным оком государства: религиозный диссенц российских немцев в брежневскую эпоху 6 сентября 1945 г. председатель Совета по делам религиозных культов при СНК СССР И.В. Полянский обратился к В.М. Молотову с тем, чтобы последний санкционировал покупку «от имени правительства» подарка стоимостью в 7-8 тысяч рублей «руководящему работнику евангельских христиан и баптистов Я.И. Жидкову», которому вскоре исполнялось 60 лет285. Эта короткая записка служит ярчайшим наглядным свидетельством коренного изменения вероисповедной политики советского государства, которое пришлось на годы Великой Отечественной войны. Если учесть, что как минимум дважды – в конце 1929 – начале 1930 г. в ходе сплошной коллективизации и в 1937-1938 гг. в ходе массовых операций ОГПУ-НКВД – власть пыталась «окончательно» решить в СССР религиозный вопрос, а в остальное время в церковно-государственной политике доминировала линия, Из рукописного наследия нашего города. Григорий Митрофанович Яровой. Служебный дневник 19591963 // Кушникова М.М., Сергиенко В., Тогулев В. Страницы истории города Кемерово. Кн. 3. Кемерово, 1999. С. 514. 284 ГАНО. Ф. Р-1418. Оп. 1 Д. 110. Л. 5. 285 Государственный архив Российской Федерации. Ф. 6991. Оп. 3. Д. 10. Л. 78. 283 направленная на разложение конфессий изнутри и провокацию конфликтов между религиозными течениями, то теперь ее вектор претерпел существенные пертурбации. Государство, в духе меткого замечания М.М. Пришвина, что рано или поздно власти «разрешат и молиться, конечно, при условии, чтобы минимум одна молитва была за советскую власть»286, наконец-то признало за подавляющим большинством религиозных организаций, готовых демонстрировать свою лояльность, право на определенное место в государстве и обществе. Этот специфический консенсус продержался вплоть до конца существования СССР, несмотря на достаточно резкий зигзаг в религиозной политике в начале 1960-х годов, вызванный утопическими представлениями Н.С. Хрущева. Центристская позиция «коллективного руководства» во главе с Л.И. Брежневым и фактический отказ от построения в обозримом будущем коммунистического общества сняли для большинства религиозных организаций, в первую очередь для Русской православной церкви, остроту адаптации к советскому политическому режиму. Однако далеко не все религиозные организации выбрали путь компромисса с властью, ценой которого был легальный статус их существования. Толчком для оформления движения религиозных диссидентов, охватившего в первую очередь протестантскую и неопротестантскую часть религиозного спектра, послужила радикальная политика хрущевского руководства, нацеленная на тотальный контроль за религиозными организациями и резкое ограничение сферы их деятельности руками лояльного к власти церковного руководства Всесоюзного совета евангельских христианбаптистов. В разыгравшемся в 1960-1980-е годы драматическом противостоянии власти и так называемого «инициативного движения» во главе с Советом церквей (СЦ) ЕХБ, симпатии религиозных организаций российских немцев, в первую очередь меннонитов, оказались на стороне последнего. Для этого существовал ряд причин, но главная из них, очевидно, заключалась в том, что государственная политика жесткого контроля, административных репрессий и мелочного регламентирования чрезвычайно усилила свойственную протестантизму, особенно меннонитам, традицию «обособленного христианства», заключающуюся в неприятии государства и стремлении изолироваться от общества как от источника обмирщения церкви и носителя социального зла. Достаточно быстро также выявились основные «точки напряжения» во взаимоотношениях между государством и религиозными общинами российских немцев, задававшие основные направления их диссидентской деятельности в 1960-1980-е годы. Прежде всего, это был отказ от государственной регистрации религиозных общин, которая, с точки зрения верующих, существенно ограничивала их религиозные свободы. Вторым «камнем преткновения» являлось игнорирование верующими запрета на религиозное воспитание детей и юношества до достижения ими 18 лет. Постоянные конфликты также сопровождали массовые празднования религиозных праздников, которые традиционно воспринимались властью как нелегальные сборища, подлежащие разгону. Особое недовольство властей вызывало активное и регулярное участие верующих в «подписных» кампаниях в защиту узников совести, а также стремление донести свои требования и нужды до партийно-государственного руководства СССР и мировой общественности. Иногда верующие были готовы ради этого даже на такие экстраординарные меры, как прорыв в мае 1972 г. в посольство США в Москве тринадцати немцев – членов Барнаульской общины СЦ ЕХБ287. В отличие от немногочисленного и разрозненного движения «светских» диссидентов, которое сравнительно легко было нейтрализовано органами КГБ, властям так и не удалось вплоть до распада СССР заставить перейти на лояльные позиции значительное число религиозных диссидентов, в том числе российских немцев. К началу 286 287 Пришвин М.М. Дневники. 1928-1929. Кн. 6. М.: Русская книга, 2004. С. 502. Государственный архив Алтайского края. Ф. 1692. Оп. 1. Д. 119. Л. 35-36. перестройки от регистрации в СССР уклонялись 272 религиозных объединения, полностью или частично состоявших «из лиц немецкой национальности», в которых насчитывалось около 16,0 тыс. человек288. К концу 1989 г. на территории РСФСР действовало около 900 незарегистрированных протестантских объединений, что составляло примерно половину от общего числа протестантских общин в России. Роль российских немцев в «инициативном» движении была крайне высока. По некоторым данным сотрудников Совета по делам религий при Совете Министров СССР, «экстремистские религиозные объединения», за исключением общин пятидесятников, «на 90% состояли из лиц немецкой национальности», что создавало «дополнительные трудности в работе с ними»289. Савин Андрей Иванович, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института истории СО РАН. Новосибирск. Россия. В.В. Шмидт (Красноярск) Трудовая деятельность немцев Красноярского края (по результатам переписи 1970 г.) Актуальность и научная значимость темы. 2013 год для современных российских немцев – юбилейный. 250 лет назад по второму Манифесту Екатерины Великой поток немецких колонистов хлынул в Россию для освоения новых земель. В прошлом году была тоже «значимая» дата для потомков тех колонистов – 70 лет со дня депортации немцев, проживавших в районах Поволжья и в других районах СССР. Историками достаточно подробно освещены события, касающиеся этих двух дат. Гораздо меньше в исторических работах встречаются темы, являющиеся, на первый взгляд, второстепенными и малозначительными для истории целого народа, не говоря уже для истории региона и страны в целом. Это темы социально-экономической и культурной адаптации немцев в «новых», отличных от прежней жизни условиях. Трудовая деятельность, демография, этническая идентичность если и были затронуты исследователями, то лишь косвенно и не в совокупности друг с другом. Анализ числа занятых в народном хозяйстве немцев и определение их места в процессе производства необходимы для решения фундаментальной проблемы, роли отдельного этноса в истории, а также для более глубокого понимания процессов, происходящих в советской стране, на примере ее граждан – российских немцев. Немцы являются одним из самых многочисленных народов Сибири, которые в 1940е гг. стали жертвой сталинской депортации. Но даже в сводных листах переписей, характеризующих население в национальном аспекте по различным признакам, немцы стоят на последнем месте после малочисленных народов. Точнее, включаются в группу «прочих». В течение полувека они, разбросанные по многим регионам страны, находились в положении изгоев. В отличие от других депортированных народов (чеченцы, калмыки, карачаевцы и др.), немцы не получили полной реабилитации. С момента начала Великой Отечественной войны и вплоть до перестройки правда о положении немцев в СССР замалчивалась. «Период депортации немцы закончили, имея неудовлетворительный по социально-экономическим характеристикам трудовой потенциал» (Славина Л.Н. Трудовая деятельность и социально-экономическая структура немцев Хакасии (по итогам переписи 288 289 Там же. Д. 290. Л. 3-9. Там же. Д. 173. Л. 1-21. населения 1959 г.) // Начальный период ВОВ и депортация российских немцев: взгляды и оценки через 70 лет. Материалы международной науч. - практ. конф. Саратов 2011 с. 808). К 1970 г. тенденция изменилась. По словам Рафикова Р.Г. (к.и.н., заместителя начальника управления общественных связей Красноярского края в 2000-х гг.), «немцы с помощью своей трудовой деятельности заставили уважать себя, 10% орденоносцев в Красноярском крае в 70-е годы были немцами по национальности». Немцы внесли вклад в развитие Красноярского края ровно настолько, насколько это им позволило их общественнополитическое положение и статус. И именно своим трудом они добились улучшения этого статуса. Трудовая деятельность немцев способствовала их дальнейшей реабилитации в «глазах общества». Список использованных источников Источники неопубликованные: 1. Государственный архив Красноярского края (ГАКК). Ф. Р-1300 – Красноярское краевое управление государственной статистики. Оп. 7. Д. 52 таблица№ 7с. таблица№ 5с. таблица№ 38в, л. 5-10. Д. 60 таблица№ 7. Д. 76 т.1таблица№ 21в. Д. 77 т.2 таблица№ 21в. Д. 78 т.3 таблица№ 21в. Д. 95 таблица№ 21в. Д. 101 таблица 14в, л. 23, 24, 34; таблица 13в, л. 1, 2, 12. Д. 105 таблица№ 34в. Д. 110 таблица№ 36в. таблица№ 38в. Д. 122 т.1. Д. 123 т.2. Д. 124 т.3. Д. 125 т.4. Опубликованные законодательно-нормативные документы: 1. Указ Президиума Верховного Совета СССР от 28 августа 1941 года "О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья"//Библиотека нормативно-правовых актов СССР. http://www.libussr.ru/doc_ussr/ussr_4332.htm 2. Указ Президиума Верховного Совета СССР от 26 ноября 1948 года "Об уголовной ответственности за побеги из мест обязательного и постоянного проживания лиц, выселенных в отдаленные районы Советского Союза в период Отечественной войны"//Библиотека нормативно-правовых актов СССР. http://www.libussr.ru/doc_ussr/ussr_4727.htm 3. Указ Президиума Верховного Совета СССР от 13 декабря 1955 года "О снятии ограничений в правовом положении с немцев и членов их семей, находящихся на спецпоселении"//Библиотека нормативно-правовых актов СССР. http://www.libussr.ru/doc_ussr/ussr_5049.htm 4. Указ Президиума Верховного Совета СССР от 29 августа 1964 года "О внесении изменений в Указ Президиума Верховного Совета СССР от 28 августа 1941 года "О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья"//Библиотека нормативноправовых актов СССР. http://www.libussr.ru/doc_ussr/usr_6126.htm 5. Указ Президиума Верховного Совета СССР от 3 ноября 1972 года "О снятии ограничений в выборе места жительства, предусмотренного в прошлом для отдельных категорий граждан"//Библиотека нормативно-правовых актов СССР. http://www.libussr.ru/doc_ussr/usr_7911.htm Статистика: 1. Итоги Всесоюзной переписи населения 1970 г.: в 7 тт. М., 1972-1974. 2. Национальный состав населения СССР. По данным Всесоюзной переписи населения 1989 г. М., 1991. Шмидт Виталий Владимирович, магистрант факультета Психологии НИИ Томского государственного университета, учитель истории и обществознания МАО Заозерной СОШ №16 с углубленным изучением отдельных предметов. Л.Н. Славина (Красноярск) Основные тенденции социально-демографического развития российских немцев в постсоветский период (на материалах Красноярского края и Республики Хакасия) Цель настоящей работы – охарактеризовать изменения, происходящие с российскими немцами в постсоветский период, и количественно оценить их на основе итогов всеобщих переписей населения 1989, 2002 и 2010 гг. В работе рассматриваются немцы, проживающие в Красноярском крае и в Хакасии, входившей в состав края до 1991 г. В 1989 г. их было 54254, а в 2010 г. – 28389 чел., из которых 22363 чел. жили в крае, 5976 чел. – в Хакасии. Еще недавно они являлись четвертой по величине группой немецкого населения в России. Но перепись 2010 г. показала, что их оттеснили на пятое место немцы Кемеровской области. После 1980-х гг., когда развитие немецкого этноса, наконец, вошло в нормальное русло и стабилизировалось, вновь наступил период его серьезных трансформаций, вызванный распадом СССР. Опять начали меняться все его социально-демографические параметры. Численность немцев стала сокращаться под воздействием трех взаимосвязанных факторов – естественной убыли, миграции и ассимиляции с другими народами. С 1989 по 2010 гг. количество немцев в крае и Хакасии уменьшилось на 47,7% (в РФ – на 53,2%). Между 1989 и 2002 гг. главным фактором динамики их численности выступала миграция. Тогда немцы представляли почти всю (на 80-85%) эмиграцию жителей края. Но их численность уменьшилась лишь на 15,0%, вдвое меньше, чем в целом в России (29,1%), поскольку в край переселилось много немцев из Киргизии и Казахстана. В 2002–2010 гг. сокращение немецкого населения на рассматриваемой территории ускорилось и составило 38,4% (в России – 34,0%), в том числе 39,3% – в крае и 34,8% – в Хакасии. На численность немцев отрицательно влияли все три фактора роста, но, судя по очень низкой доле в их составе детей, основным ее регулятором в этот межпереписной период выступала уже ассимиляция. Удельный вес немцев в населении данной территории опустился с 1,5% в 1989 г. до 0,8% в 2010 г. Однако они оставались четвертым по численности этносом, тогда как в России стали пятнадцатым в 2002 г. и двадцать третьим – в 2010 г. Немцы продолжали проживать на всей территории Красноярья, хотя с 1950-х гг. они концентрировались в южных и центральных районах. В 1959 г. в Хакасии находились 15,7% их, а в 2010 г. – 21,1%. По уровню урбанизации – доле городского населения в этносе – немцы, очень отстававшие от русских и других народов края в советский период, еще больше сдали позиции. Если в 1989 г. в городских поселениях проживали 49,4% из них, то в 2010 г. – лишь 47,2%, в т.ч. 42,3% – в Хакасии и 54,6% – в крае. Налицо была дезурбанизация этноса. В половозрастной структуре немцев отражались пережитые ими кризисы. Хотя большинство учтенных переписью 2010 г. лиц появились на свет после 1940 г., время не стерло «след» депортации. Удельный вес рожденных в 1941–1945 гг. был самым низким в этносе и составлял 3,5%, родившихся в 1946–1950 гг. – 6,8%. В общей сложности эти 6069-летние «дети депортации» составляли десятую часть этноса, тогда как рожденные до 1941 г. (70 лет и старше), несмотря на понесенные ими потери, – 17,6%, а поколение 1950х гг. – 26,7%. Красноярские немцы «старели» ускорявшимися темпами. Если в 1989 г. лица 60-ти лет и старше составляли среди них 17,2%, что означало уже высокий уровень старости, то в 2010 г. – 27,7%. Удельный вес детей 0–15 лет (1995–2010 гг. рождения) сократился до 5,3%. Такое соотношение крайних возрастных групп свидетельствовало о полном исчерпании демографического потенциала этноса. Виной всему была ассимиляция, усугублявшаяся спадом рождаемости и миграцией. Экономический потенциал тоже «таял на глазах»: пенсионерами являлись 34,7% немцев (против 20,9% в 1989 г. и 24,9% – в 2002 г.). И хотя доля трудоспособного населения – 60,0% – была еще высокой, почти половину его составляли лица предпенсионного возраста, заменить которых были не в силах «крошечные» поколения детей. Немецкие женщины старели быстрее мужчин. Возраст тех и других различался по территориям. В 2010 г. средний возраст немцев в крае составлял 50,6 года, в том числе мужчин – 48,2, женщин – 52,8 года, живших в городах – 48,8, в деревнях – 52,8 года. В Хакасии средний возраст у мужчин был равен 43,7, у женщин – 47,5, а в общем – 45,7 года. У немцев, как в большинстве этносов, женщин было больше, чем мужчин: 52,8% против 47,2% в 2010 г. Мужской перевес наблюдался во всех возрастах до 30 лет. От 30 до 55 лет в одних когортах преобладали мужчины, в других – женщины. А в целом в трудоспособном возрасте на 1000 женщин приходилось по 1286 мужчин. Во всех старших когортах преобладали женщины: на тысячу 60–64-летних женщин было 854 мужчины, 65– 69-летних – 605 чел., 70-летних и старше – 543 чел. Диспропорция полов – всероссийская беда, которая вызывалась мужской сверхсмертностью. Немцев она коснулась меньше, но и у них были проблемы. Немкам с избытком хватало женихов своей национальности, особенно в деревнях. Но обратной стороной был постоянный дефицит невест: в 2010 г. в группе 15–19 лет на 1000 женщин приходилось 1420 мужчин, в 20–24 года – 1209 чел., в 25–29 лет – 1091. Это вызывало рост национально-смешанных браков. В 1989 г. такими были 68,2% браков немцев. По показателям брачности немцы выделялись среди других народов. Они сохраняли практически всеобщую раннюю брачность. Но их семьи стали менее прочными. Так, в 1989 г. находились в браке 83,9% мужчин в возрасте 16 лет и старше, 10,7% никогда в нем не состояли, 3,3% являлись разведенными, 2,2% – вдовцами. В 2010 г. уровень их брачности не изменился: в браке еще не были 10,1%. Но теперь состояли в нем 78,4%, 6,2% – развелись или разошлись, 5,4% – вдовствовали. У женщин параметры брачности отличались. В 1989 г. лишь 7,0% из них никогда не заключали брак, 69,7% находились замужем, 17,5% были вдовами, 5,6% – разведенными. В 2010 г., как и прежде, никогда не заключали брак 7,4% женщин, но замужем были лишь 57,8%, разведенные и разошедшиеся составляли 9,2%. Несмотря на ухудшение, показатели у немцев все же были лучше, чем у русских. У тех никогда не состояли в браке 18,6% женщин, находились в нем – 51,9%, разошлись или развелись – 13,6%. Так как немки в целом были значительно старше русских женщин, то и вдов среди них было намного больше – 25,6% против 15,9%. В незарегистрированных браках у немцев состояли 11,3% мужчин и 8,9% женщин, у русских соответственно – 12,8 и 9,6%. В опубликованных итогах переписи 2010 г. нет, к сожалению, сведений о браках немцев с другими народами. А именно они лежат в основе процесса естественной ассимиляции. Но данные о владении языками позволяют частично осветить этот вопрос. Перепись показала, что русский язык знали 99,9% немцев, в том числе для 88,0% он был родным. Немецким языком владели лишь 22,1% немцев, и только 11,8% назвали его родным. Другие языки не были распространены. 0,1% опрошенных считали родным татарский, 0,1% – иной язык. На русском языке немцы получали образование. Перепись 2010 г. выявила, что они значительно отстали в этом процессе от русских. Так, основное общее и выше образование имели 77,0% немцев против 89,9% русских, что естественно, учитывая средний возраст немцев, их ограниченные образовательные возможности после депортации, проживание более половины этноса в сельской местности, а также эмиграцию из края. Особенно большая разница была в высшем образовании. Его получили 13,9% немцев и 20,9% русских. По среднему образованию показатели различались меньше – оно имелось у 29,3% немцев и 32,5% русских. Приведенная статистика количественно выражает очевидное: трансформация этноса российских немцев на изучаемой территории приобрела в постсоветский период необратимый характер. Для доказательства этого достаточно трех показателей – доли знавших и назвавших родным немецкий язык, среднего возраста немцев и пропорций возрастной структуры. В свете их вопрос о том, что осталось от немцев как от этноса, представляется риторическим. Примечание: все расчеты сделаны по данным: ГАКК, ф. р-1300, оп. 7, д. 52–485; Национальный состав и владение языками, гражданство // Итоги Всероссийской переписи населения 2010 года: в 11 томах. Т. 4. М.: Статистика России, 2012. URL: http://www.gks.ru. Славина Людмила Николаевна, доктор исторических наук, профессор кафедры отечественной истории Красноярского государственного педагогического университета им. В.П. Астафьева 3. АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ РОССИЙСКИХ НЕМЦЕВ В XX – XXI ВВ. Н.Ф. Бугай (Москва) Проблемы восприятия немцев в условиях России ХХ в.: военная и политическая история Российские немцы органичная часть населения России. Они обладают выверенным жизнью менталитетом и, по моему мнению, отличаются необыкновенным трудолюбием, обязательностью, высоким уровнем понимания гражданского долга, стабильными установками толерантности. Они законопослушны, контактны, много уделяет внимания себе, семье, своей общности. Именно так можно было охарактеризовать восприятие российских немцев окружающим миром в условиях современности. Однако такое явление как восприятие имеет свою собственную эволюцию применительно каждой этнической общности. Оно в полной мере зависело от множества факторов. В первую очередь приобретает особую роль социально-прагматический аспект, в рамках которого возникают функции памяти, она-то помогает нам восстановить, создать и дополнить новые образы, как утверждает исследователь П. Нора (Франция). В данном случае историческая память помогает создать образ этнической общности на протяжении длительного периода советской и российской государственности. Обращение к архивным документам, к такому источнику как воспоминания участников тех или иных событий, имевших место на разных этапах исторического процесса самой государственности, историографии о жизни советских (российских) немцев позволяют воссоздавать образ российского немца на протяжении длительного периода в массовом сознании в России. Это дает возможность рассмотреть и такой аспект как отношение к немцам со стороны представителей, принадлежавших к разным этническим общностям, проживавшим на территории России. Дореволюционная Россия оставила немало примеров истинного служения российских немцев Отечеству, примера проявления глубокого патриотизма со стороны немцев России, поколения которых с 1762 г. сменялись одно за другим на бескрайних просторах страны. Поступки немцев были достойны подражания. Немцы не оставались в стороне от событий, связанных с революциями 1917 г. и периодом Гражданской войны в России. Многие из них оказались участниками сражений на ее фронтах и событий послевоенного строительства. Архивные документы, которые еще очень мало изучены, хранят имена многих немцев первых защитников завоеваний Октября, содержат богатые исторические сведения о представителях немецкой общности на территории России, возглавлявших революционные комитеты как временные чрезвычайные органы советской власти, советы, исполкомы, милицейские отряды. Немцы оказались в рядах тех, кому пришлось вести отчаянную борьбу с оголтелым бандитизмом, в том числе и на Северном Кавказе, в Поволжье, на территории других регионов советского государства. Уже в первой половине 1920-х годов советские немцы оставили на своем счету немало славных дел по преобразованию старого мира, воссозданию совершенно нового общества, стремясь сделать этот мир и сильнее в экономическом отношении, и в духовном. Немцы наряду с другими народами оставались проводниками всех тех модернизационных процессов, наполненных в жизни советского государства и коренизацией государственного аппарата власти, и НЭПом, коллективизацией, индустриализацией, преобразованиями в национально-государственном и советском строительстве. Конечно, высшим пунктом этих преобразований было создание автономной государственности советских немцев на Волге, строившейся на административно-территориальном принципе, преследующем цель сочетания интересов всех народов, совместно проживающих с немцами. Автономия явилась примером решения многих хозяйственных проблем, коренных изменений в сфере образования, здравоохранения, решения других социальных проблем. По нашему мнению изучение этих процессов позволяют российскому сообществу, состоящему из представителей более 190 этнических общностей, больше познавать самого себя, историю тех народов, которые составляют это общество, делать нас богаче духовными, толерантными, формировать в каждом такие черты как взаимопонимание, взаимоуважение, высокую культуры межэтнического общения, ощущать единение в достижении поставленных целей. Негативные изменения в социальной системе управления государством, насаждение в ней методов деструктивного воздействия; формирование власти одной личности, базировавшейся на принципе явного персонализма; принятие ею тоталитаристской направленности; осуществление национальной политики на основе принципа «видимого интернационализма» (по Сталину), пренебрежение демократическими началами в развитии советского общества вызывали резкое изменение строившихся отношений государства с титульными этническими общностями, меньшинствами, включая и советских немцев. Развернувшаяся в стране шпиономания, недоверие многим народам, получавшим обобщенный ярлык – «неблагонадежные», привели к сокрушительному разрыву по вектору – «народы и власть». Тяжелым оказался период конца 1930-х – начала 1940-х годов для народов страны Союза ССР, нанесший сокрушительный удар, в том числе и советским немцам. Немцы, занятые на военных предприятиях вынуждено покидали работу, осужденные «враги народа» убывали в лагеря. И тем не менее советские немцы, около 65 тыс. человек, демонстрировали мужество на фронтах Великой Отечественной войны 1941–1945 гг., многие были удостоены заслуженных наград, исполняя свой гражданский долг защитника Отечества. Применение такой меры по отношению к советским немцам, носившей чисто превентивный характер, как принудительные переселение также отразилось на жизни этнической общности. Последствия этого явления ощущаются и в условиях современности. Тем не менее, в послевоенное время историческая память народов свидетельствует о той доброй трудовой славе, которую немцы успели оставить повсюду. И архивные документы яркое тому подтверждение. Трудолюбие немцев, их взаимоуважение с теми, с кем приходилось делить судьбу в Средней Азии, Казахстане, во многих регионах Сибири и Дальнего Востока, работа в трудовых колоннах оставляли добрую память, как составную часть исторической памяти, формировавшую положительный образ советского немца и позволяющую воспринимать немцев как органичную часть населения России. Бугай Николай Федорович, доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института российской истории РАН. Москва. Россия. Л.И. Москалюк (Барнаул) Этапы развития билингвизма российских немцев в ХХ веке Чрезвычайно важную роль в жизни народа играет язык, так как он, выполняя функции внутриэтнического общения, служит средством накопления и передачи этнически значимой информации. Коммуникативным функциям языка соответствуют многочисленные сферы общения людей, из которых наиболее важными являются семья, школа, церковь, литература, периодическая печать, делопроизводство, общественные и культурно-массовые мероприятия, переписка и др. Функции и сферы распространения немецкого языка в поселениях с компактно проживающим немецким населением тесно связаны с проводящейся правительством национальной политикой. Первые немецкие колонисты пользовались в России льготами, обещанными им Екатериной II в манифесте от 22 июля 1763 г. После начала первой мировой войны были изданы «ликвидационные законы», царские указы от 2 февраля и от 13 декабря 1915 г. Все немецкие газеты были запрещены, а преподавание в школах переводилось на русский язык, но немецкие диалекты остались основным средством коммуникации в компактных немецких поселениях. Согласно историческим сведениям о немцах Поволжья и Украины (Велицин А.А.), откуда большей частью прибыли в Сибирь переселенцы, они владели разговорной языковой формой - одним из немецких диалектов и официальной языковой формой – диалектно окрашенным литературным немецким языком, изученным в немецкой школе и постоянно используемым в дальнейшем (церковь, чтение, корреспонденция, язык национального государственного образования - Немецкого района). Распространение индивидуального билингвизма среди этнических немцев в России началось уже во второй половине Х1Х века, хотя основная масса немецкоязычного населения оставалась монолингвальной (Галлер П.К., Минх А.Н.). Подобная ситуация сохранилась и в первые десятилетия после массового переселения немцев в Сибирь в начале ХХ в. (Москалюк Л.И.) Можно выделить следующие этапы исторического развития многоязычия российских немцев на Алтае: 1. Начиная с последнего десятилетия Х1Х века и до конца 30-х - начала 40-х гг. языковая ситуация характеризуется диглоссией с медленно развивающимся субординативным билингвизмом. В 1927 г. на территории Славгородского округа был создан Немецкий район, объединивший 57 деревень (54 из них немецкие). Тем самым немецкий язык получил новый толчок в своем развитии, а литературный немецкий язык расширил свои функции. С начала основания немецких сел в Сибири на рубеже 19 – 20 веков и до 1938 года с некоторыми перерывами, вызванными войной и революцией, занятия в немецких поселениях велись в школах на немецком языке. Русский язык как государственный изучался как школьный предмет по расширенной программе. Из-за замкнутости немецких поселений использовавшиеся формы немецкого языка удовлетворяли коммуникативным требованиям диалектоносителей. Русский язык использовался спорадически и как коммуникативная форма оставался для большинства невостребованным. 2. Конец 30-х - начало 40-х гг. В этот период происходит распространение двуязычия на все немецкоязычное население кроме детей дошкольного возраста и женщин пожилого возраста, не обучавшихся в школе. Массовое двуязычие, вызванное сменой официального языка, проявляется на уровне диглоссии: официальный уровень: немецкий язык (рецессивно), русский язык – доминирующий; неофициальный уровень: немецкий диалект. 3. Конец 50-х - 60-е гг. На этом этапе происходят новые изменения на уровне диглоссии. Вновь вводится в языковой репертуар российских немцев литературный немецкий язык. Открываются немецкие национальные школы, вводится "немецкий как родной" в школах немецких поселков, отменяются запреты на немецкие газеты и радиопередачи. Предпринимается попытка сохранения немецкого языка и восстановления литературного немецкого языка в его прежней роли. Начинается переход к координативному билингвизму. 4. Начало 70-х гг. С этого времени начинается активное развитие координативного билингвизма в образующихся мультидиалектных сообществах. Происходит проникновение билингвизма в сферу повседневной жизни, контактирование немецкого и русского языка на неофициальном уровне общения как средств коммуникации между носителями разных диалектов. Одновременно увеличивается коммуникативная нагрузка второго диалекта в качестве средства контактирования. Происходит расширение функций русского языка как языка средств массовой информации, внедрение русскоязычного телевидения в немецкую деревню. 5. Конец 80-х - первая половина 90-х гг. Этот период характеризует начало перехода к субординативному билингвизму на новом уровне с доминантной формой - русским языком, вызванное массовым отъездом коренного немецкого населения в Германию, притоком иммигрантов из Казахстана и других республик Средней Азии. Происходит расширение функций русского языка, доминирующего как на официальном уровне, так и на неофициальном межгрупповом и внутригрупповом уровне общения. Ситуация диглоссии становится неактуальной. 6. Современная языковая ситуация. Для современной языковой ситуации в немецких селах Алтайского края с компактно проживающим немецким населением типично сосуществование различных форм билингвизма, характеризующих языковое поведение представителей разных возрастных групп. Для старшего поколения немецкий остается одним из основных средств коммуникации наряду с русским языком, сохраняя свою ведущую роль, языковое поведение младшего поколения характеризует языковой сдвиг и смена кода в сторону русского языка. Среднее поколение занимает промежуточное положение, сохраняя немецкую диалектную компетенцию и возможность общаться на немецком со старшим поколением, но диалект выполняет вспомогательную роль, так как представители среднего поколения предпочитают общение на русском языке в большинстве жизненных ситуаций, приближаясь по своим привычкам употребления языка к представителям младшего поколения, хотя и не в той же степени. В настоящее время для российских немцев характерна высокая степень владения русским языком: количество российских немцев, не владеющих русским языком, приближается к нулю. Это люди весьма преклонного возраста, проживающие в сельской глубинке, которые никуда не выезжали из своих деревень и не имели возможности получить образование. Таким образом, прослеживается четкая связь между изменениями языкового употребления и историческими событиями. Частично применение языка зависит от местных, региональных, частично от национальных и наднациональных отношений политического, социального, экономического и культурного характера. С национальной историей связан переезд на восток, освоение земель Сибири этническими немцами, сохранение родного языка и культуры, оказавших большое влияние на языковую компетенцию и речевое поведение российских немцев. Запрет немецкой национальной школы, национального немецкого образования, выпуска немецкоязычной литературы во время второй мировой войны и связанные с этим последствия определили языковой репертуар и применение языков следующего поколения. Межгосударственные отношения вызвали миграцию населения - выезд этнических немцев в Германию и приезд мигрантов из Средней Азии, что в конечном итоге вызвало смену языка коммуникации в немецких селах и определило языковое поведение российских немцев в современных условиях. События местного значения, хотя и связанные с национальной политикой государства, - это введение и отмена преподавания "немецкого как родного", создание редакции немецких газет и организация немецких передач по радио и телевидению, организация курсов немецкого языка. От региональных отношений зависит и сохранение немецких сел, и размывание границ немецкоязычной общины. Вызванные глобальными изменениями государственного характера изменения в употреблении языка оказывают заметное воздействие на каждое поколение и рассматриваются нами как причины языковых изменений, характеризующих языковое поведение каждого поколения российских немцев. Москалюк Лариса Ивановна, доктор филологических наук, профессор, зав. кафедрой немецкого языка Алтайской государственной педагогической академии А.В. Беллер (Томск) Этническое самосознание российских немцев в XXI веке – анализ поведения на современном этапе Этническое самосознание представлено как форма идентификации, обращенное в прошлое и воплощенная в культурной и исторической традиции индивида или группы. Исторический опыт передается из поколения в поколение, в первую очередь через культурные традиции. При обращении к этнической принадлежности человек всегда апеллирует к своей истории. Начиная с 60-70 гг. XX века в мире наметились процессы, характеризующиеся стремлением народов сохранить свою самобытность, подчеркнуть уникальность традиционно-бытовой культуры и психологического склада, всплеском у многих миллионов людей осознания своей принадлежности к определенному этносу – связанный с национальным самосознанием или этнической идентичностью. Это явление вначале даже получило название этнического парадокса современности, так как оно сопутствовало все нарастающей унификации духовной и материальной культуры. Но начиная со второй половины двадцатого века этническое возрождение рассматривается как одна из основных черт развития человечества. Почти повсеместный интерес к своим корням у отдельных людей и целых народов проявляется в самых разных формах: от попыток реанимации старинных обычаев и обрядов, фольклоризации профессиональной культуры, поисков «загадочной народной души» до стремления создать или восстановить свою национальную государственность [1]. Все эти явления коснулись и российских немцев. Но говоря о немцах России, нельзя забывать о таком жестоком явлении, как депортация, которая подломила всех и все. До депортации 1941 года на территории Поволжья сформировался полноценный этнос – российские немцы, который развивался и функционировал как самостоятельный народ, со всей присущей ему этнической «атрибутикой». В настоящее время классифицировать немцев как этнос будет не совсем корректно – это связанно со многими причинами. Общепризнанные этнообразующие признаки этноса в условиях глобализации и взаимопроникновения культур не всегда срабатывают. Поэтому особое значение в настоящее время приобретает наличие единого национального самосознания, которое у российских немцев формировалось на протяжении столетий и которое позволяет им сохранять этнообразующие признаки. Основу этого самосознания должно сформировать такое понятие как «немецкость». Именно «немецкость» как этническая категория должна стать краеугольным камнем в фундаменте духовно-нравственного возрождения немцев России [2]. Автором была разработана анкета и проведен опрос среди молодежи республики Казахстан. Опрос был направлен на выявление ценностей, которые характерны для российских немцев (результаты опроса будут изложены в докладе). Анализируя молодое поколение российских немцев проживающих в Казахстане можно говорить о том, что базовые ценности немцев, такие как трудолюбие, семья попрежнему сохраняются, но имеет свою уникальную специфику. Национальное самосознание российских немцев имеет свойство меняться. Литература: 1. Стефаненко Т. Г. Этнопсихология. – М.: Институт психологии РАН, «Академический проект», 1999. – 320 с. 2. Вольф Э.Л., Минакова К.Ю. «Немецкость и самоидентификация немцев России. – ж.: Культура (немцы Сибири)». Омск. 2009, №17, с. 100-101 Беллер Александр Валерьевич, младший научный сотрудник НИ ТПУ. Томск. Россия. В.А. Дятлова (Красноярск) Влияние иноязычного окружения на формирование внутреннего мира российских немцев (на примере изменения языковой картины мира немцев Сибири) Целью данного выступления является проанализировать, насколько происходит и произошло взаимовлияние и взаимопроникновение немецкой и русской культур на примере диалога культур российских немцев. Одной из причин сохранения немцами Сибири своего родного языка является этническая гетерогенность населения. В данном случае можно говорить о ситуации, ставшей для немецких диалектов типичной, когда речь идет и о гетерогенности в языковом отношении. Наблюдается весьма своеобразная этноязыковая ситуация, которая позволяет сделать вывод, что немцы образовали в Сибири (как и в других местах своего компактного проживания) новое языковое сообщество с его уникальной субструктурой, не имеющее аналогов на исторической родине, поскольку прошло иной путь, обусловленный специфическими социальными и языковыми условиями. Иноязычное влияние на развитие диалектов, в первую очередь русского языка, было предметом научного анализа множество раз. В плане межкультурных коммуникаций, влияния одной культуры на другую, становления диалектной картины мира, диалектной личности имеется меньше исследований, хотя эта область заслуживает также самого пристального внимания [Костомаров]. Большую роль при этом играют не только ассимиляционные процессы, но и процессы адаптации к окружающим условиям. Островные диалекты имеют тенденцию к формированию особой, сложной языковой картины мира, обусловленной долговременным отрывом от литературного немецкого языка и влиянием русского языка. Островной диалект приобретает с течением времени некоторые черты картины мира языка окружения (русского языка), но не ассимилируется полностью, поскольку в процессах номинации используются внутренние формы и образы, характерные как для других немецких диалектов, так и для немецкого языка в целом. Картина мира приобретает специфические черты, характерные для картины мира русского человека, благодаря использованию, в первую очередь, в пословицах и поговорках лексических единиц русского языка [Штейнгарт : 152]. Носители немецких диалектов создают свою, особую как реальную / концептуальную, так и языковую картину мира, включающую элементы немецкой и русской картин мира (слова-символы, слова-реалии, концепты и т.д.): Des is kan arje beda. ’ beda sedr rus Es ist keine Gefahr, sagt der Russe. Do helft ka батюшке, un ka матушке. Da hilft kein Vater und keine Mutter. Däs muss ich vor’n spasiwe tue. Das muss ich fürs Dankeschӧn tun. Mensch ouna Gott is blind wie krot. Der Mensch ohne Gott ist blind wie ein Maulwurf. Die Baina liewe, alle Krankheit aus sich triewe. Die Banja lieben, alle Krankheiten aus sich treiben [Ерина и др.]. При этом все-таки, как утверждает В.И.Сагина, «основной пласт лексики, за которой обращаются к родному языку, составляют фразеологизмы, устойчивые сочетания и, конечно, пословицы, ярче всего отражающие душу народа. Немецкая народная мудрость – вот к чему обращаются российские немцы, не в силах выразить ее средствами «чужого» русского языка [Сагина : 106-107]. Перспективным направлением дальнейших исследований в области межкультурных коммуникаций, диалога культур может служить, например, анализ смешения параметров русской и немецкой культур, каким образом это происходит в иноэтническом окружении: феминность/маскулинность, индивидуализм/коллективизм, низкий/высокий уровень избегания неопределенности, время, пространство, контекст. По мнению Э.В.Барбашиной, у российских немцев в силу определенных исторических обстоятельств, происходила ««ломка» культурных маркеров под воздействием внешних факторов» [Барбашина: 59]. Невозможность сохранения «предыдущих, традиционных культурных маркеров» было вызвано, по ее словам, «сменой места проживания, радикальными изменениями социально-исторических условий проживания». Однако в местах компактного расселения у немцев есть стремление к сохранению родного диалекта в сфере обыденного общения, а также обрядов и обычаев, традиционных форм оформления жилища, хозяйствования и т.д. 1. Штейнгарт Л.М. Особенности репрезентации языковой картины мира российских немцев (на материале пословиц и поговорок) Дисс. … канд.филол.наук. - Красноярск, 2006. - 193с. 2. Сагина В.И. К вопросу языковой преемственности поколений российских немцев в условиях билингвизма (на примере отдельных семей г. Назарово Красноярского края). // Условия и факторы развития национально-этнического самосознания российских немцев: Материалы межрегиональной научно-практической конференции. Новосибирск, 11-12 декабря 2009г. / под ред. Э.Р. Барбашиной. – Новосибирск, 2010.С. 101-115. 3. Пословицы и поговорки немцев Поволжья \ Сост. Е.М.Ерина, Р.С.Баур, В.Е.Салькова, Кр.Клоста. – М.: Готика, 2000. – 208с. 4. Барбашина Э.В. О культурных маркерах российских немцев в исторической перспективе // Условия и факторы развития национально-этнического самосознания российских немцев: Материалы межрегиональной научно-практической конференции. Новосибирск, 11-12 декабря 2009г. / под ред. Э.Р. Барбашиной. – Новосибирск, 2010. – С. 55 – 63. 5. Костомаров П.И. Текстовая организация немецкого народно-разговорного языка индивида. Дисс. …канд.филол.наук. – Томск, 2011. – 209с. Дятлова Валентина Александровна, кандидат филологических наук, доцент кафедры германских языков и межкультурной коммуникации факультета иностранных языков Красноярского государственного педагогического университета им. В.П.Астафьева, Э.Л. Вольф, Е.А. Саженова (Томск) . Исторический контекст проявления парадоксальности у прредставителей российско-немецкого народа Чёткое и ясное суждение о сущностной стороне парадоксальности высказала академик РАН Т. Заславская: «Особенность парадоксального человека в том, что он находится как бы в конфронтации, борьбе с самим с собой, что не может не сказаться на его социальных действиях. Распространенность этого явления – одна из особенностей современной России». При комплексном рассмотрении парадоксальности в рамках теории, разработанной член-корр РАН Ж. Тощенко, необходимо различать три аспекта: а) проявление парадоксальности в социальной среде нынешнего сообщества Российских немцев как необычного явления, ранее в додепартационный период в их этносоциуме никаким образом не проявлявшееся; б) процессы (политические, экономические, социальные и т.п.), развивающиеся в функционирующем сообществе Российских немцев, зачастую во многих случаях носят парадоксальный характер, связано это, прежде всего, с их представлениями о самом реабилитационном процессе; в) мнения, возникающие у представителей российско-немецкого народа и их проявления в условиях нынешнего формирующегося гражданского общества России, также подвержены парадоксальности. Отмеченное приводит, как показали опросы, к печальному итогу: а) наблюдается трансформация национального самосознания живущих на постсоветском пространстве российских немцев; б) утрачиваются представления о традиционных ценностях своего российсконемецкого народа и его духовно-нравственных корнях. Вместе с этим постепенно угасает и стремление у многих российских немцев возрождать традиции и обычаи своего народа. Несомненно, в основе всего этого лежат прежние репрессии, о которых обстоятельно описано в многочисленных статьях, размещенных в недавно вышедших из печати, сборниках [1, 2]. Причиной подобного состояния российско-немецкого народа являются активно развивающиеся процессы ассимиляции, под которой авторы понимают «слияние группы, представляющее культурное меньшинство, с массивом представителей доминирующей культуры общества» [3, стр. 37]. Появление разрозненных групп сообщества российских немцев, проживающих на огромных пространствах бывшего СССР, является результатом их дисперсного проживания и неразвитой системой коммуникаций между ними. Нет необходимости доказывать, что подобное состояние нынешнего немецкого сообщества является, прежде всего, результатом насильственного расселения (с юридической точки зрения это депортация). Насколько далеко зашел в настоящее время ассимиляционный процесс можно судить, если рассмотреть его стадии – произошла ли только аккультурация или у представителей немецкого сообщества развиваются аккомодационные процессы. При этом, необходимо, на наш взгляд, отметить ту смысловую нагрузку, которая придается нами понятиям аккультурация и аккомодация. Если кратко, то под аккультурацией понимается и процесс, при котором российские немцы теряют свой родной язык (муттер шпрахе), свои традиции, свои этно-культурные ценности (тем самым они превращаются в реципиентов, приобретающих другие традиции и обычаи, ценности и нормы поведения), и результат – последняя перепись указала на резкое уменьшение числа тех, кто, являясь гражданином России, не желает признавать свое немецкое происхождение (налицо сшибка гражданской и этнической самоидентификаций). Если же раскрывать содержательную сторону такого понятия, как аккомодация, то под ней следует понимать «приспособление разных частей организма к внешним условиям» [3, стр. 18]. В этом контексте вполне уместно предположить, что при аккомодации происходит приспособление знаний, умений и навыков российских немцев в соответствии с возникшими новыми внешними условиями. Здесь же важно подчеркнуть, что понятия «ассимиляция» и «аккомодация» вошли в терминологию такой науки как психология благодаря Жану Пиаже, который является основателем Женевской школы генетической психологии. Примером проявления естественной аккультурации является факт добровольного переселения представителей германского этноса в Россию и последующая их адаптация к проживанию в российских условиях [4]. Ярким примером отмеченного может служить Екатерина Великая, о которой Вяземский сказал: «Русский силился сделать из нас немцев, Немка хотела переделать нас в русских…» (речь идёт о Петре I и Екатерине II). Литература: Российские немцы. От истоков к современности: Материалы международной научно-практической конференции… Барнаул, 10-11 ноября 2-12 г. / Т.К. Щеглова (науч. ред.), И.А. Путилина. – Барнаул, изд. ООО «Спектр», 504 с. Начальный период Великой Отечественной войны и депортация российских немцев: взгляды и оценки через 70 лет: Материалы 3-й международной научной конференции. Саратов, 26-28 августа 2011 г. / А.А. Герман (науч. ред.). – Москва, изд. АОО МСНК, 2011. – 920 с. Современный словарь по общественным наукам / Под общ. ред. О.Г.Данилина, Н.И. Панова. – М.: изд.Эксмо, 2005 г. – 528 с. Вольф Э.Л., Глок Л.Э., Гурин В.В., Цильке Р.А. Немецкие корни на русской земле . – Томск: изд. STT, 2005. – 80 с. Вольф Эрнст Леонидович, кандидат технических наук, доцент кафедры теоретической и прикладной механики ИФВТ Национальный исследовательский Томский политехнический университет . Россия. Саженова Елена Александровна, кандидпт биоогических. наук, научный сотрудник ФГБУ НИИ медицинской генетики СО РАМН. Томск. Россия. Ю.В. Гейбель, Е.В. Самушкина (Новосибирск) Проблема символизации исторической памяти меннонитов Западной Сибири Одной из важных проблем современного дискурса является анализ механизмов формирования исторической памяти человеческих сообществ и ее символов. Функцию сохранения памяти, в концепции П. Нора, выполняют мемориальные места (lieux de memoire). Они выполняют символическую роль, создают представление сообщества о себе и о своей истории и могут меняться, со временем, переживают периоды торжества[1, с. 327]. Причину возросшей роли прошлого П. Нора видит в феномене «ускорения истории», когда постоянные изменения побуждают общество сохранить ускользающее прошлое. Одновременно в процессе «деколонизации» истории возникают разнообразные формы памяти меньшинств, для которых отвоевание собственного прошлого является необходимым для утверждения собственной идентичности[2]. Символы, праздники, обычаи, языковые коды, святые места, общие воспоминания о событиях в истории сообщества, согласно заключению Э. Смита, являются мощными консолидирующими элементами[3, С. 348-349]. Эти элементы могут сознательно отбираться элитами, но этот отбор ограничен рамками культуры данного сообщества. Поэтому всегда имеет место сложное взаимодействие между интересами современных сообществ и ценностями культур, опосредованных интерпретаций этнического прошлого[4, С. 91]. В структуру базовых ценностей входят основные параметры образа мира, в том числе понятие родной земли. Родина «предстает сущностным вместилищем нации, обеспечивающим неразрывную связь поколений в бесконечной реке истории;… она одновременно формирует «народ» и формируется им, ее ландшафт определяет «национальный характер» и «народный дух»[5]. Представители этносимволического направления, в частности Э. Смит, отмечают, что связь с родиной является одной из составляющих этнической общности[6, С. 348-349]. Земля в этом случае имеет важное значение: в ходе формирования группы она должна быть превращена в «этноландшафт» (поэтический ландшафт), который служит продолжением и выражением характера этнического сообщества, воспеваемый сам по себе в стихах и песнях»[7, С. 125]. Эта общая тенденция стала определяющей в истории одной из протестантских деноминаций – в истории меннонитов, которые в июле 1789 г. в числе 228 семей по приглашению императрицы Екатерины II приехали из Северной Европы в Запорожье. На правом берегу Днепра в районе о. Хортицы были основаны 8 колоний. Впоследствии, на территории Александровского и Екатеринославского уездов Екатеринославской губернии был образован Хортицкий меннонитский округ, который уже в конце XIX в. включал в себя в 18 поселений. В краеведческой литературе рубежа XIX-XX в. сохранились свидетельства о заселении меннонитами о. Хортица. Так, исследователь Я. П. Новицкий, в своем труде «Остров Хортица на Днепре, его природа, история, древности» описывает процесс заселения территории, цитируя воспоминания потомков первых колонистов[8]. Во времена, когда меннониты заселили о. Хортица, природный и культурный ландшафт осваивался и реинтерпретировался ими. Символом обретенной родины стал образ дуба, который вошел в исторические предания, возникшие в период исхода меннонитов за пределы Запорожья, где происходила консолидация их сообщества. Во второй половины XIX в. вплоть до Первой мировой войны началось переселение меннонитов. Одним из новых мест жительства колонистов стала Западная Сибирь. В ходе переселения и адаптации меннонитов конструировались новые символы, легитимизирующие историческую память этно-конфессионального сообщества. Знаковым для меннонитов стал образ хортицкого дуба. Он, согласно рассказам, спас первых колонистов, пришедших в Запорожье: меннониты увидели этот огромный дуб и решили, что именно здесь будет их новая Родина [9]. Согласно преданиям, в тот момент, когда первые колонисты прибыли в Россию грянул гром, хлынул ливень. Надежным укрытием для обоза переселенцев стала раскидистая крона огромного дерева. По этим дубом, по рассказам меннонитов, и было совершено их первое богослужение в России [10]. Оставаясь «местом памяти» для местных украинцев, дуб как символ благополучного развития и впоследствии идентичности стал также элементом исторической памяти меннонитов. В ходе адаптации меннонитов в Сибири дуб превратился для них в символ родины, - Хортицы, которую они когда-то покинули. Образ дерева упоминался меннонитами в связи с важнейшими для их истории событиями, в том числе в связи с историей войн ХХ в. Рассказывают, что дважды Запорожский дуб хотели уничтожить — в Гражданскую войну махновцы, а во Вторую мировую – нацисты: Гитлер, будто бы, хотел распилить дуб и вывезти в Германию в качестве трофея и символа победы [11]. Его живучесть стала символом жизнеспособности сообщества меннонитов Западной Сибири. Они сохраняли себя как культурно-языковое и конфессиональное сообщество до конца ХХ в. Однако процесс неизбежной аккультурации и миграция в Германию привели к сокращению численности меннонитов в Западной Сибири. В их среде распространились истории о том, что в настоящее время знаменитый дуб начал засыхать: на нем, якобы, осталось только несколько живых ветвей; сухие ветви подперты столбами; ствол обнесен цепью [12]. Дуб из Хортицы, в рассказах меннонитов, стал для них священным. Этот образ приобрел прогностический характер. Появление новых ростков на нем (благодаря украинским ученым), стали объяснять непреклонной верой в Бога и несгибаемой волей меннонитов. Согласно самоописаниям, именно эти качества на протяжении столетий помогали им сохранить свою идентичность и выжить в трудных условиях. Так пишет про священный дуб пастор Новосибирской меннонитской общины Андрей Петерс, оценивая перспективы единоверцев в связи с их эмиграцией: «Но вот только одно радует мое сердце: эти зеленые веточки на практически мертвом дереве, как символ неувядающей вечной жизни, одержавшей победу над смертью и несущей людям радость и благословение» [13, с. 4]. В современном общественном дискурсе меннонитов Западной Сибири этот образ родины сохраняет свою актуальность. Немцы-меннониты обращаются к проблеме сохранения природного наследия; эта тема, соотносимая с идентичностью, становится важным элементом социальной памяти. Преодолевая разрыв между прошлым и настоящим, меннониты сохраняют образы значимые для групповой идентичности. Хортицкий дуб выступает символом их единства во времени. Меморат визуализирует историю и память группы, придавая ей конституирующую существование современного сообщества, имеющего перспективы в будущем. Список литературы: Франция – память./ Нора П., Озуф М., де Пюимеж Ж., Винок М. Спб.: СПбГУ, 1999 Нора П. Всемирное торжество памяти // Неприкосновенный запас. 2005. № 2-3. Смит Э. Национализм и модернизм: Критический обзор современных теорий наций и национализма. М.: Праксис, 2004. Смит Э. Национализм и модернизм: Критический обзор современных теорий наций и национализма. М.: Праксис, 2004. Мейлахс П. Отдавая «родине» должное: опыт этносимволического анализа случая турок-месхетинцев центральной России. // Ab imperio Исследования по новой имперской истории и национализму в постсоветском пространстве. 2006, № 2. Разговоры о Родине: личный и групповой опыт «родной земли». [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://abimperio.net/cgibin/aishow.pl?state=showa&idart=1638&idlang=2&Code=b6JDhi1lLltqlqlpI9tgfYES7 Смит. Э. Национализм и модернизм. Критический обзор современных теорий наций и национализма. М.: Праксис, 2004. Смит. Э. Национализм и модернизм. Критический обзор современных теорий наций и национализма. М.: Праксис, 2004. Новицкий П.Я. Остров Хортица на Днепре, его природа, история, древности. Запорожье: Тандем-У, 2005. 120 с Фильм «Голландские высоты» Автор Светлана Тернер. ГТРК "Новосибирск", 2001 [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.youtube.com/watch?v=Ga5wRxrVVS4 ПМА. Интервью с В.Я. Петерсом, депортированным в г. Новосибирск из с. Верхняя Хортица, г. Новосибирск, апрель 2012г ПМА. Интервью с Н.И. Функ, с. Усть-Тарка, Новосибирская область, ноябрь 2011г ПМА. Интервью с В.Я. Петерсом, депортированным в г. Новосибирск из с. Верхняя Хортица, г. Новосибирск, апрель 2012г Петерс А. Отрываясь от корней. // Путь спасения-2001 - №6 Гейбель (Хлуднева) Юлия Викторовна, аспирант, специалист Института археологии и этнографии Сибирского отделения Российской академии наук. Самушкина Е.В., кандидат исторических наук, научный сотрудник Института археологии и этнографии Сибирского отделения Российской академии наук. В.П. Мотревич (Екатеринбург) Немецкое население РФ в XXI в. (по данным Всероссийской переписи населения 2010 г.) Важнейшим источником для характеристики населения являются проводимые практически во всех странах мира всеобщие переписи. С конца XIX в. ряд таких всеобщих переписей населения были проведены и в России. Данные двух последних переписей населения в РФ свидетельствую, что за межпереписной период его численность сократилось с 145,2 млн. до 142,9 млн. человек1. Одновременно сократилась и численность многих проживающих в России народов, в том числе и немецкого населения страны. Если по данным Всесоюзной переписи населения СССР 1939 г. на территории России проживало 862,5 тыс. граждан немецкой национальности, то в 2002 г. – 597,2 тыс., а в 2010 г. - 394,2 тыс.2. Данные последней переписи населения позволяют подробно характеризовать численность немецкого населения как РФ в целом, так и в отдельных субъектах федерации, а также исследовать особенности его размещения в настоящее время. Небезынтересно сопоставить сведения о численности немецкого населения России с данными о родном языке. Как правило, наибольшее расхождение этих показателей наблюдается у населения, проживающего за пределами своих национальных государственных образований. Выходцы из других национальных районов быстро осваивают культуру того народа, среди которого проживают, в данном случае – русского. Особенно быстро в России ассимиляции подвергалось белорусское и украинское население, что было обусловлено близостью их культур. Что касается проживавших в России немцев, то по данным переписи населения РФ 2010 г. 99,9% их назвали родным языком немецкий. Данные переписи населения свидетельствуют о том, что происходящие в России ассимиляционные процессы в значительной степени затронули славянские народы. У проживающих в России неславянских народов процессы языковой ассимиляции шли гораздо медленнее или отсутствовал вообще. В переписи населения РФ 2010 г. имеются подробные материалы о брачном состоянии проживающих в России народов, в том числе немцев, содержатся сведения о состоящих в браке, в том числе незарегистрированном, никогда не состоящих в браке, разведенных и вдовых. Перепись содержит также группировки по возрасту и полу, а также источникам средств к существованию (трудовая деятельность, личное подсобное хозяйство, пособие по безработице, иждивение и др.). Все это позволяет детально исследовать и характеризовать социально – демографическую структуру немецкого населения Российской Федерации в настоящее время. --------------------------------------------------------1. http://perepis – 2010.ru 2. http://perepis2002.ru/index.html?id=11; Всесоюзная перепись населения 1939 года. Основные итоги. Россия. М.: «Русско – Балтийский ИЦ Блиц», 1999. С. 39. Мотревич Владимир Павлович, доктор исторических наук, профессор кафедры истории государства и праваУральской государственной юридической академии. Е.Э. Казаков (Новосибирск) Ментальность российских немцев: мнения сибиряков Большинство российских немцев страны проживают в Западной Сибири. Немцы – вторая нация после русских в ряде областей края. Как известно, на третий месяц Великой Отечественной войны в Сибирь и Казахстан началось переселение почти миллиона немцев Поволжья, юга страны и других земель. Депортированных расселяли «оптом и в розницу», уплотняя и без того тесные дома сельских жителей. Кого только не приняла сибирская земля за столетия ссылки и каторги, но очередные гости в лице советских (российских) немцев удивляли коренное население. Прежде всего незнанием или очень плохим знанием русского языка, а в Казахстане – полным незнанием казахского языка. Переселенцы стали прибывать осенью, уже по ночам были заморозки и в летней одежде и обуви они смотрелись весьма необычно. Сибиряки – народ гостеприимный, приветливый, всякое видавший, привыкший к суровому климату, но и они не могли без жалости и сожаления смотреть на деревянные башмаки, летнюю одежду прибывших. Всех тёплой одеждой не обеспечишь, да и в военные годы зимы были очень холодными. В Сибири всё решает его величество Мороз, он определяет судьбу человека, тем более не защищённого от холода. А такими были депортированные в Сибирь немцы и ещё много других национальностей, обречённых остаться в этой земле навсегда. Но это может понять тот, кто жил или живёт в Сибири, европейским народам, к каким относятся немцы, не испытать ощущения замерзания, обледенения или нехватки тёплого воздуха при дыхании. Это было первое испытание переселенцев на выживание. Среди других народов, сосланных в Сибирь, наибольший процент выживших был у российских немцев. За счёт чего? Остановимся на некоторых результатах опросов местного населения о немцах, депортированных в годы войны. Опросы проводили студенты Русско-немецкого университета г.Новосибирска. Опросы начинались с «простого любопытства»: откуда появились немцы, какими судьбами, зачем и т.п. Опрашиваемые рассказывали о наиболее памятных для них встречах с российскими немцами в местах своего проживания, произнося стандартную фразу «а где их только нет». Действительно, в сибирском крае где их только нет и кем только они не работают: от рабочих до губернаторов. Расселены по сёлам, деревням, проживают в городах. Деревенские жители говорят порой с завистью или осуждением о добротных домах немцев, чистоте дворов, цветах в палисадниках, красивом убранстве комнат, крашеных полах, побеленных уборных и т.д. Студентов больше всего веселил рассказ о чистых поросятах – почему они так запоминались аборигенам – на это пока и учёные ответа не дают». Но, как известно, эти животные весьма чистоплотны и незаслуженно оскорблены в народных сказках. Горожане, вспоминая встречи с немцами, обязательно упомянут школьных, вузовских друзей и подруг и условия их жизни. О быте переселенцев говорится подробно, в деталях – много необычного. К примеру, на кухне вафельницы, тостеры и другие неизвестные сибирякам приборы, пища: йогурт, своеобразная выпечка, а одежда: эти юбки, жилеты, шляпы и т.д. Об этом говорят опрашиваемые женщины. Мужчины вспомнят аккуратную, чистую рабочую и выходную одежду, запах одеколона и трезвые в праздник лица. К тому же вежливость в общении, уважение к женщинам и пожилым. Это первые «картинки» воспоминаний о быте и внешнем виде переселенцев. Задавались и «провокационные» вопросы: о богатстве и роскоши. Ответы, как правило, отрицательные. Никакого показного богатства и видимой роскоши, что у местных, то и у немцев. Тут уже опрашиваемые подводили итог этому вопросу: «немцы своим честным трудом добились своего достатка, так как их главная черта – трудолюбие». Как только заговорят о трудолюбии, так плавно переходят к точности, часам, времени и к известным анекдотам о пунктуальности немцев. Причём анекдоты ни в коей мере не оскорбляли национальных особенностей российских немцев. По поводу порядка, аккуратности и чистоты начинается рассказ о случаях на производстве, предприятиях, учреждениях, школах, вузах и т.д. с переходом к телесериалам, фильмам, историческим фактам прошлых веков и наших дней. Тут полное единодушие в том, что эти признаки характерны для немцев. И только для них. Кто-то из образованных опрашиваемых скажет о специфическом менталитете немцев. (В нашем понятии «менталитет» - обобщение всех характеристик, отличающих ум, образ мышления). И если внимательно слушать опрашиваемых, особенно пожилых, то в рассказах о друзьях молодости, зрелости появится ещё одно определение, характеризующее российских немцев: надёжность, преданность, «настоящий друг или подруга». Что вкладывается в понятие «настоящий друг»? Объяснения разные, довольно неожиданные, зачастую путаные. Слово «настоящий» противостоит слову «ненастоящий». Бывают ли «ненастоящие друзья»? Опрашиваемые утверждают, что бывают. Но расшифровать эти понятия сложно. И приводимые примеры не очень убедительны – слишком тонка грань между одной и другой формулировкой. Как правило, опрашиваемые не знают или смутно представляют историю российских немцев. Они с удивлением узнают, что немцами в России создана Академия наук, многие учебные заведения, да и прибыли переселенцы (колонисты) по приглашению Екатерины II, и в большинстве своём, среди прибывших были специалисты различных профессий. Современникам мало известна основная черта немцев – стремление к знаниям, обучаемость. Это подсказка к следующему вопросу: откуда так много иностранных фамилий и имён в истории страны. Ответы на этот вопрос различны: от «никогда не задумывался», «мода такая была» до «они же грамотнее были, чем русские». На вопрос: сохраняются ли какие-то особенности российских немцев, ответ у большинства опрашиваемых положительный и многословный. Идёт перечисление фактов, примеров, случаев из жизни, подтверждающих особенность этой нации. И ещё один фрагмент опросов: ответы о будущем российских немцев. Ответы настолько разнообразные и неожиданные, что заслуживают отдельного рассказа. В основном всё сводится к сожалению по поводу отъезда российских немцев на свою историческую родину и нынешних возможностях жить и работать в нашей стране. Итоги опросов свидетельствуют о следующем: особенность российских немцев очевидна, она оказывает положительное влияние на межнациональные отношения, не является причиной конфликтов и непонимания среди местного населения. Литература: Российские немцы: Материалы научно-практической конференции/под ред.Е.Э.Казакова: Русско-немецкий университет. Новосибирск, 2008. Немцы Сибири: история и культура: Материалы VI международной научнопрактической конференции Омск: «Наука», 2010. Герман А.А., Иларионова Т.С., Плеве И.Р. История немцев России: Учебное пособие: М.: Изд-во «МСНК – пресс», 2005. Вормсбехер Г.Г. Убить народ. Новосибирск: Изд-во СО РАСХН, 2002. История российских немцев в документах (1763-1992г.г.) – М., 1993. Казаков Евгений Эдуардович, доктор исторических наук, профессор, ректор Русско-немецкого университета г. Новосибирска. Россия. В.В Шмидт (Новосибирск) Российские немцы: национальная кухня Национальная кухня - неотъемлемая и существующая часть культуры каждого народа. На её формирование оказывают влияние множество различных факторов: кухни народов - соседей, состояние экономики, климатические условия, природа и т.д. В немецкой национальной кухне можно увидеть несколько периодов: с момента переселения в Россию до Октябрьской революции 1917 года, военный период и современный. В течение этого времени (два с половиной века) менялся состав праздничных и обрядовых трапез и технология приготовления многих блюд. Кулинарное искусство складывалось под воздействием среды, куда переселялись колонисты, а также природных условий и распространения новых сельскохозяйственных культур. Кулинария больше, чем другие национальные традиции, заимствовала и обогащала ассортимент у народов - соседей. К примеру, у немцев, проживавших на Кавказе и Средней Азии обычное блюдо - плов, в Молдавии - мамалыга, Украине - борщ. В городах и сёлах меню не было одинаковым, оно зависело от уровня жизни и собственности. В Сибири российские (советские) немцы оказались в совершенно иных природных и климатических условиях, нежели у себя в Поволжье или на Украине. Им пришлось привыкать к новым видам продуктов и способам их приготовления. Время не смогло разрушить основы кулинарного искусства российских немцев - до сих пор даже в смешанных по национальному составу семьях в ежедневном или праздничном меню есть блюда немецкой национальной кухни. На протяжении ряда лет автор данного сообщения участвовал в этнографических экспедициях по Западной Сибири. Изучался быт, в том числе и кухня российских немцев, как коренного, так и депортированного населения. Результаты исследований опубликованы в различных статьях, а также в книге «Кухня российских немцев», изданной в Новосибирске в 2003 году Русско-немецким университетом. Собрано свыше четырёхсот рецептов, сделаны переводы с немецкого на русский языки с пояснениями, аннотациями, при этом прослеживается влияние межэтнических контактов на питание немцев Сибири. Опрос респондентов проводился по специальной анкете «Национальные блюда», куда вошли вопросы биографического плана, происхождения, вероисповедания и т.д. Участники экспедиций провели обследования не только в Западной Сибири, но и Казахстане. Время экспедиций - летние месяцы, когда нет занятий у студентов и преподавателей. Непременным условием для желающих участвовать в экспедиции - знание немецкого языка, особенно - его диалектов. Об обычаях и традициях российских немцев студентам читались спецкурсы, проводились спецсеминары. Состав экспедиций в основном состоял из российских немцев, это способствовало установлению контактов с опрашиваемыми. Результат систематизировали по трём направлениям: традиционные блюда немецкой кухни; смешанные блюда, содержащие элементы и немецкой и других национальных кухонь; заимствованные блюда, универсальные, других народов. Кратко о некоторых результатах. У немцев Сибири сохранились традиционные виды блюд и напитков. Материалы, полученные в результате обследований, свидетельствуют о сохранении из поколения в поколения традиций, обрядов, способов приготовления блюд. Своего рода консерватизм некоторых элементов кухни российских немцев объясняется конфессиональной неоднородностью немецкого населения: протестанты, католики, менониты, баптисты, адвентисты и др. Все они жили изолированно друг от друга (если позволяли условия проживания), сохраняя свои обычаи в быту, питании, способах приготовления пищи. Но дисперсное проживание немцев не могло противодействовать проникновению культуры других народов, в частности, в питании. Немки научились стряпать пельмени, готовить щи, печь блины. Кухня тюркских народов была представлена на столах немцев мантами, пловом, беляшами, бешбармаком. В зависимости от соседей разнообразными стали напитки: чай, квас, кумыс, айран. Традиционный напиток немцев - кофе прижился на сибирской земле в другом виде и получил признание у аборигенов. Поскольку настоящий кофе из зёрен, привозимых в Европу из Америки был недоступен в Сибири для небогатых переселенцев, выход был найден в употреблении местных злаков. Обжаривали зёрна пшеницы, ржи, ячменя, из них варили кофе «Припс», по утрам в него добавляли для вкуса и запаха обжаренные семечки дыни (позаимствовали у казахов), тем самым распространяя культуру потребления припса на местное население. Совместное проживание с другими народами отразилось в многочисленных рецептах следующих блюд: штрудоли, картофель с галушками, клёцки, сыр домашний, кребель-хворост, пирог - яблочный и другой фруктовый и т.д. Праздничные блюда отражение множества традиций, имевших глубокие исторические корни. Отсюда и выбор блюд и их приготовление представляли не фантазии хозяйки, а ряд неписанных правил, которые с раннего детства усваивала каждая женщина. И в Сибири и в Германии популярно блюдо «айнтопф» (в одном горшке). Сибиряки предпочитают блюда из муки. На втором месте картофель, далее - капуста, овощи. Важным компонентом является молоко, из которого получают сметану, творог, сыр и т.д. До сих пор в сельской местности на свадьбах российских немцев заготавливают большое количество ряженки (чтобы не пьянеть - как известно, пьяные подвергались традиционным неуважением селян. Но это давняя традиция и её стали забывать - сказывается влияние других культур). Вспомним известную поговорку великого Леонардо да Винчи: «Мы есть то, что едим». Национальная кухня в какой-то мере свидетельствует о национальном характере, культуре. Литература: Рублевская С.А., Смирнова Т.Б. Традиционная обрядность немцев Сибири. - Омск: Изд-во ОМГПУ, 1998. Блинова А.Н., Чернова И.Н. Этнография семьи и детства немецкого населения Западной Сибири в XX - начале XXI века. - Омск: Изд.дом «Наука», 2009. Шмидт В.В. Кухня российских немцев. - Новосибирск, 2003. Смирнова Т.Б. Программы сбора материалов по материальной и духовной культуре немецкого населения Западной Сибири: учебное пособие. Омск: Изд-во ОГПУ, 2001. Курманова СР. Пища в свадебной обрядности немецкого населения Западной Сибири // Омский научный вестник. 2009. № 5 (81). Курманова СР. Рождественская пища сибирских немцев: традиции и новации // Омский научный вестник. 2009. № 6 (82). Шмидт Виктор Васильевич, университета г. Новосибирска. Россия. старший преподаватель Русско-немецкого А.С. Фаллер (Красноярск) Современные характеристики немецкой этнической группы в Красноярском крае. Проблемы сохранения культуры российских немцев Сибири. Россия – многонациональная страна. Вопросы культурного взаимодействия и развития народов являются важным направлением в деятельности государственной власти современной России, которая выстраивает свою внутреннюю политику с учетом общечеловеческих ценностей. В Красноярском крае проживает 118 национальностей, имеющих свои традиции, язык и культурные ценности. Не так давно была разработана и принята концепция региональной национальной политики, которая предусматривает изучение языков коренных народов и этнических меньшинств, проживающих на территории края. Таким образом, исследуемая проблема имеет не только научную значимость, но и является одной из актуальных задач внутренней политики российского государства. На территории Сибири, в том числе и в Красноярском крае, до сих пор проживает значительное число представителей немецкого этноса. Выселение и прикрепление к местам ссылки сыграло ключевую роль в их судьбе. В результате репрессивной политики советского руководства в отношении советских немцев, этнос во многом утратил свои национальные традиции, обычаи, родной язык. Проблема сохранения характерной культуры российских немцев возникла у репрессированного народа сразу после насильственного переселения. Не утратила она актуальности и до сих пор. Анализ основных проблем сложного, но важного процесса - сохранения культуры этноса российских немцев служит основой всей работы. Исходя из этого, были определены следующие задачи: 1. Выявить проблемы сохранения культуры немецкого этноса Красноярского края. 2. Проанализировать современное состояние социальных процессов в языке, культуре и традициях у немцев Красноярского края. Определить уровень межнационального влияния на культуру и язык этнических немцев. 3. Предложить методы и пути решения основных трудностей в достижении главной цели – сохранении, поддержке и передаче культурных, исторических и семейных ценностей российских немцев. Фаллер Александр Сергеевич, инженер –технолог бродильных производств факультета пищевых производств Красноярского государственного аграрного университета, инженер –технолог пивовареной компании “ Munchen”. Л.А. Бургарт (Усть-Каменогорск) Немцы-католики России в современной отечественной историографии: проблемы, стереотипы и перспективы исследования290 /Тезисы/ Вопросы истории религиозной жизни немцев России занимают определённое место в современной отечественной историографии291. За последние два десятилетия в этом направлении сделано немало: опубликованы сотни научных статей, защищены научные диссертации, вышли крупные монографии по истории религиозной жизни различных конфессиональных групп немецкого населения292. Однако, было бы в корне неверно констатировать, что «всё у нас в этой сфере хорошо» или как минимум «не хуже, чем в других областях». Как уже отмечалось нами ранее, в долевом соотношении с другими темами, тема «религиозной жизни» представлена в объёме явно не соответствующем тому значению, которое имела вера в системе внутреннего исторического развития различных конфессиональных групп немцев293. Однако, центральной проблемой в этой связи является проблема методологического подхода к анализу истории немцев в России. Все эти моменты становятся ещё более явными в проекции на историю конкретных конфессиональных групп, в данном случае – немцев-католиков. В конфессиональной структуре немецкого населения России немцы-католики традиционно выделяются как одна из основных групп, наряду с лютеранами и меннонитами294. Какими конкретными результатами исследования истории немцевкатоликов располагает на сегодняшний день современная отечественная историография? Уже первичный анализ имеющихся на сегодняшний день библиографических указателей по истории и культуре российских немцев показывает, что немцы-католики представлены в отечественной историографии в существенно меньшем объёме, чем немцы других конфессий. Даже если принять во внимание долевое соотношение различных конфессиональных групп (что не совсем отвечает принципам исторической науки), работ о немцах-католиках и их религиозной жизни значительно меньше. Основные результаты изучения истории немцев-католиков представлены в современной историографии в следующих группах работ: 1). Исследования, посвящённые конкретно немцам-католикам России. 2). Комплексные работы по истории немцев в России (СССР) в целом или отдельным проблемам их истории, содержащие разделы о немцах-католиках. В следующем ниже списке представлена лишь небольшая часть использованной литературы, которая ввиду историографического характера доклада весьма обширна. 291 Brandes D., Busch M., Pavlovic K. Bibliographie zur Geschichte und Kultur der Russlanddeutschen. B.1. Von der Einwanderung bis 1917. München, 1994. S. 95-107,148-150, 208-217, 264-267, 277-278, 291-292, 302303, 317-324, ; Brandes D., Dönninghaus V. Bibliographie zur Geschichte und Kultur der Russlanddeutschen. B.2. Von 1917 bis 1998. München, 1999. S. 49-65, 217-219, 338-339, 377-378, 383, 389-390, 394-395, 409-410, 480494, 558-561, 609, 619-622, 771-782, 838-841, 868-872,894, 898, 906-907, 932-934, 939-940; Чернова Т.Н. Российские немцы. Отечественная библиография. 1991-2000 гг. М., 2001. С. 41-42, 47-48, 56, 60, 62, 68, 8283,87,114-115,131-133,137-139,151-152,164-166,176, 179-180, 216, 234-236, 239-240, 244-245, 250, 255-259. 292 См. Бургарт Л.А. Религиозная жизнь и этноконфессиональные процессы среди немецкого населения России и СССР в отечественной историографии (1991 – 2001 гг.)//Роль религиозных конфессий в жизни немцев Центральной Азии. Сборник материалов международной научно-практической конференции (30-31 октября 2002 г.). Алматы, 2002. С. 227-239; текущая библиография в Научно-информационном бюллетене(НИБ), 1995-2013 гг.; «Летопись диссертаций по истории и культуре российских немцев (1960-е – 2009 гг.): Справочник. Текст /Сост., ред., авт. вступ. ст. И.В. Черказьянова. Спб., 2009. - 286 с.; Международная Ассоциация исследователей истории и культуры российских немцев. 1995–2010. Справочник. Текст. /Науч. ред. И.В. Черказьянова; сост. И.В. Черказьянова, Т.Б. Смирнова. М., 2010. - 220 с., а также материалы Электронной библиотеки российских немцев на сайте www.rusdeutsch.ru. 293 Бургарт Л.А. Разрушение религиозного уклада жизни немецкого населения вследствие депортации и принципиальные подходы современной отечественной историографии к определению места и роли религии в истории немцев в России и СССР//Начальный период Великой Отечественной войны и депортация российских немцев: взгляды и оценки через 70 лет// Материалы 3-й Международной научно-практической конференции, Саратов, 26-29 августа 2011. М., 2011. С. 194-224. 294 Плеве И. Р. К вопросу о классификации групп немецкого населения России (исторический аспект) //Немцы России в контексте отечественной истории: общие проблемы и региональные особенности. Материалы международной научной конференции, Москва 17-20 сентября, 1998 г. М., 1999. С. 203-208. 290 3). Исследования по истории религиозной политики в России и СССР. 4). Общие работы по истории религиозной жизни немцев в России (СССР) в целом, отражающие отчасти и историю немцев-католиков. 5). Исследования по истории Католической Церкви в России (СССР) в целом, затрагивающие и католиков-немцев. Выделенные блоки отличаются по целевой направленности, характеру и объёму работ. Учёт историографического опыта, накопленного в этих областях, позволяет посмотреть на историю немцев-католиков России с различных ракурсов. Следует сразу же отметить, что первая группа работ, к сожалению, не многочисленна. История немцевкатоликов преимущественно затрагивалась отечественной историографией либо в контексте религиозной жизни немцев в России в целом, либо в контексте истории Католической Церкви. Именно в этой проекции отечественной историографией и получены основные результаты и выводы: 1. Довольно солидно представлена в современной отечественной историографии проблема правового положения основных Церквей, к которым принадлежали российские немцы, в том числе и Католической Церкви, её взаимоотношений с государством в дореволюционный и советский периоды, вопросы внутриобщинной и церковной организации немцев–католиков295. Опять же работ по истории Евангелическо-лютеранской Церкви и меннонитских общин на порядок больше, чем работ по истории Католической Церкви. Получены важные выводы об особенностях положения немцев-католиков в российском и советском государстве в контексте религиозной политики в целом и условиях существования отдельных Церквей и конфессий в частности. Особую важность имеет опыт, накопленный современной историографией в изучении национальной и религиозной политики советского государства в отношении национальных меньшинств, в том числе, и немцев разных конфессий296. Лиценбергер О.А. Римско-католическая Церковь в России. История и правовое положение. Саратов, 2001; Лиценбергер О.А. Репрессии против лютеранских и католических священнослужителей в СССР//Наказанный народ. Репрессии против российских немцев. По материалам конференции « Репрессии против российских немцев в Советском Союзе в контексте советской национальной политики», проведённой Немецким культурным Центром им. Гёте в Москве совместно с Обществом « Мемориал» 1820 ноября 1998 г. М., 1999. С. 200-211; Рублёва Н.С. Особенности существования немецкой католической общности в УССР (1920-1930 гг.) //Немцы России и СССР: в 1901 – 1941 гг. Материалы международной науч. конф., Москва, 17-19 сентября 1999 г., М., 2000. С. 343-351; Рублева Н.С. Последний патер Тираспольской Епархии и диецезии: Михаэль Келлер (1897-1983) //Немецкое население в постсталинском СССР, в странах СНГ и Балтии. Материалы 9 международной научной конференции. Москва, 4-7 ноября 2002 г. М., 2003. С. 318-325; Лиценбергер О. А. Возрождение Римско-католической и Евангелическолютеранской церквей: религиозная жизнь российских немцев после ликвидации режима спецпоселения //Немецкое население в постсталинском СССР, в странах СНГ и Балтии (1956- 2000)… С. 264-277; Лиценбергер О. А. Римско-католическая и Евангелическо-лютеранская Церкви в России: сравнительный анализ взаимоотношений с государством и обществом (XVIII – начало ХХ вв). Автореф. дис. на соиск. уч. степ. доктора истор. наук. Саратов, 2005; 150 лет со дня основания Саратовской Тираспольской Епархии. Сост. Перевалов В. Саратов, 1998; Булавина М. А. Правовое положение Католической Церкви в России в XVIII веке. Автореферат на соискание уч. степени канд. истор. наук. М., 2008; Бургарт Л.А. Вторая мировая война и немцы-католики в СССР: к вопросу о последствиях. Текст //Гражданская идентичность и внутренний мир российских немцев в годы Великой Отечественной войны и в исторической памяти потомков. Материалы XIII международной научной конференции. Москва, 21-24 октября 2010 г. М., 2011. С. 255-280; Бургарт Л.А. Католическая Церковь и её верующие в СССР в 1920-е -1930-е гг. в современной отечественной историографии российских немцев. Текст. Доклад для Международной научной конференции «История Католической Церкви в СССР в 1920-1930-е гг.», Москва, октябрь 2011. //Из истории католической веры и Церкви в СССР Электронный ресурс: http://www.rusdeutsch.ru/lib/opis.php?id=795 и др. 296 Герман. А.А. Репрессии как неотъемлемый элемент политики большевистского режима по отношению к российским немцам //Наказанный народ. Репрессии против российских немцев... С. 17-26; Герман А.А. Большевизм и российские немцы//Немцы Росии в контексте отечественной истории: общие проблемы и региональные особенности. Материалы международной научной конференции. Москва, 17-19 295 2. Определённые шаги сделаны современной отечественной историографией в изучении истории поселений немцев-католиков в России. Однако именно в этой области остаётся значительное число проблем и вопросов. Они касаются численности297, размещения католических поселений298, их внутреннего микрокосма, Недостаточно глубоко разработано теоретическое положение о моноконфессиональной общине как «основной форме самоорганизации немецкого населения в России»299 Эти моменты касаются и поселений немцев других конфессий и моноконфессиональной модели поселения в целом300. Хотя в последнее время и появились положительные примеры изучения отдельных поселений немцев разных исповеданий301, работа в данном направлении всё же оставляет желать лучшего. 3. Немцы-католики представлены и в обобщающих комплексных работах по истории немцев России,302 но далеко в недостаточном объёме. К сожалению, чаще всего религиозная жизнь немецкого населения освещается по остаточному, «отраслевому» принципу303. 4. Солидные научные выводы получены современной отечественной сентября 1998 г. М., 1999. С. 284-293; Герман А.А. «В отношении немецкого населения в СССР осуществлялся геноцид»: об обоснованности и корректности данного утверждения//Ключевые проблемы истории российских немцев. Материалы 10-й международной научной конференции МАИИКРН, Москва, 18-21 ноября, 2003. М., 2004. С. 86-98; Курляндский И.А. Сталин, власть, религия. М., 2011. 701 с. и др. 297 Немецкие населённые пункты в СССР до 1941 г. Справочник. Сост. В. Ф. Дизендорф. Текст. М., 2002.; Немцы России. Энциклопедия. Населённые пункты и места поселения. Энциклопедический словарь. Сост. В.Ф. Дизендорф. Текст. М., 2006. 472 с. 298 Смирнова Т.Б. Немецкое население Западной Сибири в конце ХIX – начале ХХI века: формирование и развитие диаспорной группы. Автореферат диссертации на соискание учёной степени доктора исторических наук. Текст. Омск, 2009. 49 с.; Бургарт Л.А. Особенности расселения немцев-католиков в Казахстане и их взаимосвязь с практикой религиозной жизни (конец XIX – начало XXI). Текст //Этнодемографические процессы в Казахстане и сопредельных территориях. Сборник науч. трудов Х Международной науч.-практ. конф., г. Усть-каменогорск, 15-16 мая 2009 г., - Усть-Каменогорск: «Либрус», 2009. С. 82-93; Бургарт Л. А. К вопросу о роли конфессионального фактора в демографических процессах (на примере различных конфессиональных групп немецкого населения). Текст //Этнодемографические процессы в Казахстане и сопредельных территориях. Сборник научных трудов XI Международной научной конференции, Усть-Каменогорск, 28-29 мая, 2010 г. Усть-Каменогорск: «Либрус», 2010. С.69–78; Бургарт Л.А. Немецкое моноконфессиональное село в Казахстане: возникновение, развитие, разрушение (историкодемографический аспект). Текст//Этнодемографические процессы в Казахстане и сопредельных территориях. Сборник науч. трудов XII Международной научной конференции, Усть-Каменогорск, 26-27 мая, 2011 г. C. 27-39; Недзелюк Т.Г. Особенности конфессионального менталитета немцев-католиков Акмолинской области периода аграрных переселений (последняя четверть XIX – первая четверть ХХ вв.) //Российские немцы в инонациональном окружении: проблемы адаптации, взаимовлияния, толерантности. Материалы международной научной конференции: Саратов, 1419 сентября 2004 г. М., 2005 С. 150-153 и др. 299 Немцы России: исторический опыт и современные проблемы самоорганизации. Материалы международной научно-практической конференции. Москва, 29-30 октября 2007 г. М., 2008. 300 Бургарт Л.А. Немецкие поселения в России : моноконфессиональная модель (к вопросу исторической оценки)//Два с половиной века с Россией (к 250-летию переселения немцев в Россию). Материалы 4 Международной научно-практической конференции, Москва 24-26 августа 2012 г. В печати. 301 Юзбашева Н.Л. Колония Ямбург: становление и развитие (по документам Государственного архива Днепропетровской области)//Российское государство, общество и этнические немцы: основные этапы и характер взаимоотношений (XVIII – XXI вв.). Материалы 11-й международной научной конференции: Москва, 1-3 ноября 2006. М., 2007. С. 80-89; Лиценбергер О.А. История немецких поселений Поволжья. Ч. 1. Лютеране: А-М. Саратов, 2011; Эпп Пётр. Не исчезли по милости Господа. Waldheim – Апполоновка. 1911-2011. Steinhagen -Исилькуль, 2011 и др. 302 Герман А.А. , Иларионова Т.С., Плеве И.Р. История немцев России. Учебное пособие. М., 2005. Герман А.А., Иларионова Т.С., Герман А.А. , Иларионова Т.С., Плеве И.Р. История немцев России. Методические материалы. М., 2005; Плеве И.Р. История немцев России. Хрестоматия. М., 2007; Немцы России. Энциклопедия. Т. I. М., 1999; Т. II. М., 2004; Т. III. М., 2006; История и этнография немцев в Сибири. Сост. и науч. ред. Вибе П.П. Омск, 2009 и др. 303 подробнее см. Бургарт Л.А. Разрушение религиозного уклада жизни немецкого населения вследствие депортации и принципиальные подходы современной отечественной историографии к определению места и роли религии в истории немцев в России и СССР.... историографией в изучении особенностей адаптации немцев-католиков в 304 иноконфессиональное окружение, особенно в сравнении с немцами других конфессий . Прежде всего, отмечается менее лояльное отношение государства к немцам-католикам, более негативное восприятие русским обществом, более высокая степень конфронтации с православием. В тоже время, получен вывод о меньшей подверженности немцевкатоликов внутрирелигиозным конфликтам. 5. Вывод о меньшей социальной активности немцев-католиков в российском 305 обществе , безусловно, не лишён оснований, однако нуждается в ещё большей детализации. При этом нельзя не отметить, к сожалению, формирование порой крайне стереотипных мнений о немцах-католиках и их роли в российской истории и культуре. Не всегда объективными являются некоторые сравнительные характеристики колоний разных исповеданий, касающиеся их хозяйственных показателей, состояния школьного дела, облика священнослужителей, морально-нравственных установок, социальной активности. Нередки факты предвзятого или недостаточно компетентного представления о религиозных мировоззрениях представителей той или иной конфессии. Такие примеры имеют место в работах и о меннонитах, и о лютеранах, и о католиках, причём о последних их больше. Именно католиков чаще всего обвиняют в «отсталости, консерватизме, религиозном догматизме» и т.п. Наряду с уже обозначенными исследователями моментами, обусловившими особенности и степень социальной активности немцев-католиков, следует назвать и соотношений долей городского и сельского населения у немцев различных конфессий. Нуждается в уточнении и оценка благотворительной деятельности различных конфессиональных групп в привязке к конкретным условиям положения их Церквей в российском государстве306. Мы очень мало знаем о выдающихся личностях из среды немцев-католиков, в том числе о священнослужителях. Это ещё одно из перспективных направлений исследования. Аналогичным образом выглядят проекции на немцевкатоликов в городах. Следует помнить, что не всегда «влияние на историю и культуру» можно выразить только количественными оценками307. 6. Сравнительный анализ разных периодов истории немцев-католиков в России и СССР показывает, что изучены они далеко не в равной мере. Слабо изучен период Второй мировой войны308, последующий за ним период 1950-1980-хх гг.309. 304 Лиценбергер О.А. Особенности адаптации немцев-лютеран и католиков в иноконфессиональное окружение//Российские немцы в инонациональном окружении: проблемы адаптации, взаимовлияния, толерантности: Материалы международной научной конференции. Саратов, 14-19 сентября 2004 г. - М., 2005. С. 103-116; Лиценбергер О. А. Восприятие немцев лютеран и католиков русским обществом Православной церковью: конфессиональный аспект//Российское государство, общество и этнические немцы: основные этапы и характер взаимоотношений (ХVIII -XX вв.). Материалы 11-й международной научной конференции:москва, 1-3 ноября 2006. М., 2007. С. 9-19. 305 Лиценбергер О.А. Особенности адаптации немцев-лютеран и католиков в иноконфессиональное окружение… С. 105. 306 см. Чаплицкий Б. Католическая благотворительность в Росии в1860-1918 гг. СЦДБ, Гатчина, 2009. 307 см. Святой доктор Гааз //Миклашевская Е.П., Цепляева М.С. Знаменитые немцы Лефортово. М., 2000. С. 199-205; Варжапетян В.В. «Святой доктор» Федор Петрович Гааз //Немцы Москвы: исторический вклад в культуру столицы. Международная научная конференция, посвященная 850-летию Москвы. Сб. докладов. М., 1997. С. 222-229; Врата милосердия. Книга о докторе Гаазе. Сост. А. Нежный. М., 2002 и др. 308 Гражданская идентичность и внутренний мир российских немцев в годы Великой Отечественной войны и в исторической памяти потомков. Материалы XIII международной научной конференции. Москва, 21-24 октября 2010 г. М., 2011; Савранина Т.В. Религиозные организации немцев в Западной Сибири в 19411955 гг. Текст //Немцы СССР в годы Великой Отечественной войны и первое послевоенное десятилетие. 1941-1955. Материалы 7 международной научной конференции, Москва, 19-22 октября 2000. М., 2001. С. 313-320; Бургарт Л.А. Религиозные группы немцев-спецпоселенцев в ВКО по материалам агентурноосведомительной сети НКВД (40-е-50-е г.г.). Текст // Культура немцев Казахстана: история и современность. Алматы, 1999. С. 112-122; Бургарт Л.А. Вторая мировая война и немцы-католики в СССР: к вопросу о последствиях. Текст //Гражданская идентичность и внутренний мир российских немцев в годы 7. Определённый потенциал изучения истории немцев-католиков России накоплен и современной церковной историографией310. Одной из проблем является недостаточное взаимодействие 2-х отраслей знаний, слабое использование взаимного исследовательского опыта. При этом «этническая» историография не редко страдает от недостатка компетенции и профессионализма в богословской сфере, а церковная историография от недостатка навыков научно-исторических. 8. Одной из центральных, основополагающих проблем современной историографии немцев-католиков России является проблема методологии. Касается она не только истории немцев-католиков, но и других конфессиональных групп, подхода к анализу истории немцев России в целом. Здесь мы, к сожалению, имеем дело с процессом секуляризации, в первую очередь, додепортационной истории немцевкатоликов (как и других конфессиональных групп), когда религия часто рассматривается не более чем отдельная область истории немецких колоний, отделённая от мирской жизни, тогда как вся система жизнедеятельности немецких колоний в дореволюционный период носила конфессиональный характер. Нельзя не отметить и имеющиеся примеры «конфессионального подхода» к анализу истории немцев России311. В данном случае речь идёт уже не только о внутренних проблемах изучения истории немцев-католиков, но, прежде всего, о методологической проблеме современной отечественной историографии российских немцев в целом. 9. Одной из причин недостаточной изученности истории немцев-католиков России является слабое вовлечение в научной оборот архивных источников, характерное как для «этнической» историографии немцев, так и для церковной312. Великой Отечественной войны ... С. 255-280; Горбатов А.В. Государство и религиозные организации Сибири в 1940-е – 1960-е гг. Автореферат дис. на соиск. уч. степ. д.и.н. Текст. Кемерово, 2009. 50 с. 309 Бургарт Л.А. Религиозная жизнь католиков и положение Католической Церкви в Казахстане в середине 50-х – начале 70-х гг. по «Воспоминаниям о Казахстане» священника Владислава Буковинского. Текст //«Мировоззрение народов Южной Сибири и Центральной Азии в исторической ретроспективе» (Вып. 1). Барнаул, 2007. С. 231-251; Бургарт Л.А. О значении молитвы и «евхаристических женщин» для сохранения католической веры в СССР в 40-е – 80-е гг. ХХ в. (на примере немцев-католиков Казахстана). Текст //Немцы Сибири: история и культура: материалы VI Международной науч.-практ. конф. /отв. ред. Т.Б. Смирнова, Н.А. Томилов. – Омск : Издательский дом «Наука»; изд-во ОмГПУ, 2010. С. 110-124 и др. 310 Чаплицкий Б. История Церкви в России. Спб., 2000; Книга памяти. Мартиролог Католической Церкви в СССР. Авторы-сост. о. Б. Чаплицкий, И. Осипова. М.: «Серебряные нити», 2000; Осипова И. «В язвах своих сокрой меня…». Гонения на Католическую Церковь в СССР. По материалам следственных и лагерных дел. М., 1996. 240 с.; Шкаровский М.В., Черепенина Н.Ю., Шткер А.К. Римско-католическая Церковь на северо-западе России в 1017-1945 гг. Спб., 1998; Католическая Энциклопедия. Т. I. М., 2002; Т. II. М., 2005; Т. III. М., 2007, Т. IV. М., 2011 и др. 311 см. Подопригора Ю. Немцы Павлодарского Прииртышья. Алматы, 2010; Бургарт Л.А. Разрушение религиозного уклада жизни немецкого населения вследствие депортации и принципиальные подходы современной отечественной историографии к определению места и роли религии в истории немцев в России и СССР // Начальный период Великой Отечественной войны и депортация российских немцев: взгляды и оценки через 70 лет. Материалы 3-й Международной научно-практической конференции, Саратов, 26-29 августа 2011. М., 2011. С. 194-224 и др. 312 История Римско-католической Церкви в Российской империи (XVIII- ХХ вв.) в документах Российского государственного исторического архива. Под ред. кс. К. Пожарского. Спб., - Варшава, 1999; Пудовочкина О.К. Документы Тираспольской римско-католической консистории в государственном архиве Саратовской области. Текст//НИБ. № 2, 1996. С. 21-22; Лиценбергер О.А. Материалы ГАСО и ЭФ ГАСО о российских немцах католического вероисповедания. Текст//Российские немцы. НИБ. 2002. №4. С. 12-14; Лиценбергер О.А. Материалы РГИА, ГАРФ и Политического архива МИД Германии о российских немцах католического вероисповедания. Текст//НИБ. 2002. №3. С. 9-11; Лиценбергер О.А., Ерина Е.М. Аннотированная опись дел Коллекции документов римско-католических церквей (1789-1934). Государственный исторический архив немцев Поволжья. Текст. Саратов, 2009. 156 с.; Недзелюк Т.Г. Материалы по конфессиональной истории немецких католических поселений Сибири в архивохранилищах страны. Текст//НИБ. 2008. №2. С. 3-6; Недзелюк Т.Г. Католическая деревня Западной Сибири рубежа XIX – ХХ вв. по материалам Российского государственного исторического архива и архивов Сибири. Текст //НИБ. № 3, 2008. С. 2-3; Аннотированная опись дел Коллекции документов римско-католических церквей (1789 - 10. Несмотря на имеющиеся результаты313, недостаточно активно ведётся исследование региональной истории немцев-католиков, в местах ставших основными областями их проживания в результате депортации. Представленный анализ демонстрирует историографический опыт, накопленный современной отечественной историографией в исследовании истории немцев-католиков России, и одновременно определяет стоящие перед историографией в целом и МАИИКРН, в частности, задачи, проблемы и перспективы исследования. Бургарт Людмила Александровна, магистр истории, референт-переводчик Римско-католического прихода церкви Пресвятой Девы Марии Святого Розария г. УстьКаменогорска. Казахстан. Д. Мешков (Фрайбург) "Новая культурная история": промежуточные итоги и перспективы изучения истории и культуры российских немцев "Догоняющий" характер накопления знаний в области истории и культуры российских немцев в странах бывшего СССР и в Германии в течение двадцати последних лет ускорил превращение этого направления в обьект историографического анализа. Первые конференции, посвященные историографии российских немцев, состоялись еще в первой половине 1990-х гг., а выходившие библиографические обзоры помогали специалистам не потеряться в постоянно увеличивающемся потоке научных публикаций. Вместе с тем задачи систематического анализа историографических процессов в данной области в контексте национальных историографий, а самое главное - выявление на основе такого анализа перспективных направлений научного поиска, - до сих пор остаются переферийными в работе историков. Между тем особенности в развитии научных исследований в области истории российских немцев дают основание утверждать, что многие взаимосвязи и закономерности в этой области проявились так четко, как пожалуй, лишь в немногих других областях исторических исследований. В пользу этого предположения говорит, вопервых, активность исследований, остающаяся на протяжении более 20 лет весьма высокой. Во-вторых, одновременность проводимых в нескольких странах исследований, которая неизбежно приводит к контактам между представителями различных историографических традиций. И, наконец, история российских немцев представляет собой исследовательское поле, на котором ведут свои работы представители самых разных дисциплин, пользующиеся разнообразными методами получения и анализа информации. Целью доклада является рассмотрение перспектив изучения истории российских немцев с учетом распространения подходов к реконструкции и пониманию исторического процесса, условно обьединенных в понятие "Новая культурная история". В вводной части планируется сделать короткий обзор основных тенденций в исторической науке начиная с середины 1980-х гг., а также особенности усвоения культурно-исторических подходов в российской и западной историографии. Во второй части доклада будут подробно рассмотрены основные исследовательские стратегии и инструментарий культурно-исторических исследований и 1934). Государственный исторический архив немцев Поволжья» /Авт.-сост.: О.А. Лиценбергер, Е.М. Ерина. Саратов, 2009. 313 Бургарт Л.А. Немцы-католики Сибири: состояние современной историографии и перспективы исследования//Folia Petropolitana, Спб., 2013 (в печати). сформулирована проблематика их применения при изучении истории и культуры российских немцев. В заключительной части реферата на конкретных примерах работы с источниками по истории причерноморских немцев 19 века будут продемонстированы потенциал, а также трудности при постановке целей и задач, относящихся к арсеналу сторонников "Новой культурной истории". В основу этой части доклада будет положен исследовательский проект, над которым работает автор. Он посвящен исследованию отношений немцев на юго-западных и южных окраинах Российской империи до первой мировой войны с их соседями, отразившихся в судебных документах. Бытовые конфликты между представителями различных этно-конфессиональных сообществ городах и селах на окраине империи, ставшие поводом для судебных разбирательств, содержат уникальную информацию не только об интересах сторон, конфликтах и т.д. Они могут многое сказать о представлениях людей о "норме", о себе и о других (чужих). Главным исследовательским приемом станет получившее в последние годы широкое распространение "плотное описание", основывающееся на стремлении автора определить горизонт восприятия действительности историческими персонажами и попытках описывать исторический процесс исходя из этого горизонта как совокупность личных опытов отдельных людей и человеческих коллективов. Целью доклада является, во-первых, выявление познавательного потенциала сравнительного изучения историографических традиций в странах СНГ и в Германии, особенностей их развития, преемственности и т.д. Во-вторых, на примере конкретного исследовательского проекта должны быть продемонстрированы выбор подходящих методов и промежуточные результаты исследований на базе многочисленной группы документов, остающейся до сих пор слабо изученной. Мешков Дмитрий, доктор, научный сотрудник университета г. Фрайбург. Германия. Т.Б. Смирнова (Омск) Немецкая территориальная и национально-культурная автономия в системе государственной национальной политики Российской Федерации В России существует две формы автономии – территориальная и национальнокультурная. Опыт территориальной автономии насчитывает 95 лет, опыт национальнокультурной – всего 17 лет. В 1918-1920 гг. в Российской Федерации возникло 3 формы территориальных автономий: автономная республика, трудовая коммуна и автономная область. Наиболее высокой по статусу была автономная республика, которая являлась государством, которое имело Конституцию и правительство. Трудовые коммуны и автономные области не имели государственных атрибутов. В конце 1918 г. была образована Трудовая коммуна Немцев Поволжья, которая в 1924 г. была преобразована в автономную республику. Всего было образовано 6 автономных республик, две трудовые коммуны (Немецкая и Карельская), 8 областей. К концу 1922 г. основная масса народов России создала свои автономии с разным статусом. После образования в 1922 г. СССР и до его распада происходили многочисленные изменения территориальных автономий, которые касались в основном их статуса и границ. Например, в 1923 г. была упразднена такая форма автономии, как трудовая коммуна. В 1925 г. возникает новая форма автономии – национальный округ, которая была предназначена для коренных малочисленных народов, проживающих в удаленных северных и восточных районах страны. В 1936 г. был повышен статус среднеазиатских республик – Киргизская и Казахская автономии (в составе России) стали суверенными союзными республиками. Конституция РСФСР 1937 г. закрепила в составе Федерации 17 автономных республик и 6 автономных областей, каждая республика имела свою конституцию. В годы второй мировой войны национальная государственность многих народов была ликвидирована. Это немцы, калмыки, чеченцы, ингуши, балкарцы, карачаевцы, крымские татары, турки-месхетинцы, греки, курды, корейцы. После смерти Сталина автономия большинства народов была восстановлена, они смогли вернуться из ссылки на родину. Не были полностью реабилитированы крымские татары, турки-месхетинцы, а в России единственным народом, государственность которого не была восстановлена, являются немцы. В целом права автономий в составе советской России были достаточно ограниченными из-за чрезмерной централизации управления. Кроме того, они не имели права выхода из состава государства, как это было с союзными республиками. После распада СССР всплеск этнического национализма привел к повышению статуса российских автономий. Сейчас все бывшие автономные республики – это государства в составе России, обладающие всеми полномочиями, кроме федеральных. В составе России находится 21 республика, одна автономная область (Еврейская) и 4 автономных округа. Сложное устройство Российской Федерации, а также вытекающие из этой сложности вопросы статуса территориальных автономий, прав проживающих на этих территориях народов, разграничения полномочий и многие другие, не являются решенными и представляют собой дискуссионные проблемы. Ситуация еще более усложняется, если принять во внимание проживание в России множества народов, не имеющих своей национально-территориальной автономии. Причем, это не только мигранты последних десятилетий, а народы, которые в течение многих веков живут в России: это немцы, понтийские греки, армяне, латыши, эстонцы и др. Это народы, которые оказались в ситуации диаспоры из-за проведения государственных границ: это казахи, украинцы и др. Очевидно, что создание каких-либо территориальных автономий в настоящее время в России невозможно, поэтому права всех этих народов должны соблюдаться на основе законодательства об экстерриториальной (национально-культурной) автономии. Как и территориальные автономии, национально-культурная автономия возникла в России в переломную эпоху, после краха СССР, «парада суверенитетов», когда в середине 1990-х гг. существовала вполне реальная угроза распада России. Этнические права и требования приобрели тогда ярко выраженную политическую окраску. От руководства страны требовалось сделать ситуацию менее острой, наиболее реальным выходом из этой сложной ситуации было перемещение акцентов из сферы политики в сферу культуры. В тот момент идея экстерриториальной автономии казалась наиболее удачной. Закон «О национально-культурной автономии» был внесен в парламент страны в 1994 г., но принят он был только в 1996 г. С тех пор он претерпел 5 редакций, всего было внесено 28 поправок, изменениям подверглись 5 из 6 глав. Если проанализировать внесенные в Закон изменения, то можно сделать вывод о том, что права НКА стали меньше, чем в момент принятия закона. Например, правом на создание могла воспользоваться только общественная организация, а не любое сообщество. Члены этой организации должны были находиться в ситуации национального меньшинства на данной территории (потеряли право на создание НКА русские почти на всей территории России). Была усложнена процедура создания местных НКА, понижен статус Консультативного совета по делам НКА, разработка программ по сохранению языка и культуры меньшинств была спущена на региональный уровень. Поэтому к настоящему времени меньшинства, не имеющие территориальной автономии, остались фактически и без организационной, и без финансовой поддержки государства. В настоящее время в России зарегистрировано 17 Федеральных национальнокультурных автономий. Это автономии карачаевцев, курдов, цыган, лезгин, литовцев, немцев, евреев, азербайджанцев, армян, татар, украинцев, ассирийцев, греков, белорусов, казахов, чувашей и поляков. Кроме регистрации на федеральном уровне, Закон «О национально-культурной автономии» предусматривает регистрацию автономий на региональном и местном уровне, то есть на уровне субъекта Федерации и на уровне муниципалитета. На региональном уровне зарегистрировано всего 248 национальнокультурных автономий. На местном уровне зарегистрировано всего 739 национальнокультурных автономий. Например, национально-культурных автономий российских немцев зарегистрировано всего 116. Из них: одна федеральная, 30 – региональных и 85 – местных автономий. Немецкая самоорганизация является одной из самых развитых (в России зарегистрировано всего автономий армян – 67, азербайджанцев – 48, украинцев – 39, хотя численность этих народов в несколько раз превышает численность немцев). В декабре 2012 г. была принята Стратегия государственной национальной политики РФ, в которой были обозначены актуальные проблемы в этой сфере. Это проблемы социальной и культурной адаптации мигрантов, обучения их детей в школах, плохого знания русского языка, неуважение к местным традициям, а также проблемы, которые находятся в сфере безопасности – создание этнических анклавов, этническая преступность, наркотрафик, религиозный фундаментализм, нелегальная миграция. В результате произошло изменение акцентов в национальной политике России: главное внимание стало уделяться проблемам мигрантов, а проблемы, связанные с положением и правами автохтонных народов приобрели второстепенный характер. В этих условиях, институт НКА, по мнению многих экспертов и политиков, может способствовать нормализации обстановки. Правда, цели у экспертов и политиков различаются. Органы власти и правоохранительные органы надеются с помощью НКА поставить под контроль мигрантов соответствующей национальности, использовать НКА в качестве площадки для социокультурной адаптации мигрантов. Эксперты надеются на развитие с помощью НКА этнокультурного многообразия России и сохранение культурного наследия ее народов. Лидеры национальных республик настаивают на приоритете собственного развития, считая экстерриториальную автономию вспомогательной. Лидеры НКА, помимо сохранения языка и культуры, считают развитие экстерриториальной автономии важнейшим условием становления гражданского общества в России. Смирнова Татьяна Борисовна, доктор исторических наук, профессор кафедры этнографии и музееведенияОмского государственного университета. Россия. Т.С. Иларионова (Москва Роль общественных институтов российских немцев в укреплении единства многонационального народа Российской Федерации В нашей стране действует множество самых разных институтов гражданского представительства народов России – от небольших НКО до крупных объединений федерального охвата, от выполняющих сугубо простые, «прикладные» задачи до тех, которые формулируют требования к органам власти, участвуют в экспертном обсуждении законопроектов, иных решений в отношении национальной политики как в Москве, так и в регионах. Положение этих организаций характеризуется, конечно, разными условиями, направления их деятельности зависят от многих факторов. Позитивно сказался на установлении гражданского мира и согласия и, одновременно, на развитии народов нашей страны Федеральный закон «О национально-культурной автономии», принятый в 1996 г. Благодаря ему возникла новая форма общественной активности – национально- культурные автономии, которые стали затем структурироваться в соответствии с нашим государственным устройством – от местных к федеральным. В настоящее время в реестре Минюста России зарегистрировано 985 таких организаций, в том числе 16 федеральных, 244 региональных и 725 местных. Федеральный закон обладал «мягкой силой», он не заставлял свернуть все другие виды и формы организаций некоммерческого сектора этнокультурной направленности, напротив, он предусматривал их объединение под одной крышей, но если это не получалось (не секрет, что в отдельных сообществах и общинах были разногласия, противоречия, распри), то давал возможность этим иным формам активности реализовываться в рамках федерального законодательства об общественных объединениях. Собственно, сами национально-культурные автономии представляют собой вид общественного объединения. Нельзя не слышать голоса некоторых радикалов с требованиями все эти формы национально-культурной активности упразднить, оставив только национальнокультурные автономии. Пример организаций российских немцев убеждает, что подобные меры были бы преждевременными. По состоянию на 15.10.08 г., на территории Российской Федерации осуществляли деятельность 477 структур российских немцев, из них: 1. Национально – культурные объединения 339 (71%): - Центры немецкой культуры 308 - Общества «Возрождение» 56 - иных обществ 4 - фондов 2 - Российско-Немецкие дома 6 2. Национально – культурные автономии 87 (18%) 3. Молодёжные группы 51 (11%)314. Национально-культурная политика сегодня в России исполнена многих противоречий. С одной стороны, в общественный оборот вернулись такие понятия, как «иностранный агент», которые применяются в отношении некоммерческих организаций, получающих для политической деятельности иностранное финансирование. Можно предположить, что в число НКО, которые стали получателями этих средств, попали при подсчете и национально-культурные организации - еврейские, армянские, немецкие греческие, украинские и т.д. С другой - принята Стратегия государственной национальной политики Российской Федерации на период до 2025 года, утвержденная Указом Президента Российской Федерации от 19 декабря 2012 г. № 1666, подписан Указ Президента Российской Федерации № 602 от 7 мая 2012 года «Об обеспечении межнационального согласия»315. Для реализации этих документов необходимо осуществлять меры популяризации положительных примеров дружной жизни народов, укрепления гражданского патриотизма. Большую роль в проведении продуманной, с опорой на граждан национальной политики, конечно, будет иметь разумное государственное финансирование. Имеет смысл включить деятельность организаций этнокультурной направленности в число социально ориентированных НКО, что даст необходимый уровень налоговых облегчений для проведения этой важной работы. Кроме того, нужно учитывать приоритетность проблематики формирования гражданской нации и гармонизации межнациональных отношений при проведении конкурсов по распределению президентских грантов и других видов господдержки некомерческого сектора. 314 315 Из доклада Т.Смирновой: http://www.rusdeutsch.ru/?menu00=1&menu=6&menu0=54&menu01=88&z=1 http://www.rg.ru/2012/05/09/nacio-dok.html В течение последних двух десятков лет организациями российских немцев было проведено тысячи мероприятий. Но нельзя не видеть: общего плана действий этих организаций нет, многие очевидные начинания так и не стали повседневной работой. Основной задачей организаций российских немцев остается привлечение внимания людей к изучению родного языка. Вторым магистральным направлением является молодежная работа. Ее цель, конечно, не только в содействии этнокультурной социализации юношей и девушек, но и в формировании этнокультурной среды, в содействии брачной политике. В докладе будет проанализирован план работы МСНК на 2013 год как пример такой работы316. Иларионова Татьяна Семеновна, доктор философских наук, профессор, ученый секретарь Ученого совета факультета «Международный институт государственной службы и управления», Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации, генеральный директор Института энергии знаний. Москва. Россия. 316 http://www.rusdeutsch.ru/?menu00=1&menu=6&menu0=118&level3=&z=1