Ульяницкий Л.С. Миф о рождении героя в
advertisement
С.Л.УЛЬЯНИЦКИЙ1, МИФ О РОЖДЕНИИ ГЕРОЯ В ИНДИВИДУАЛЬНОЙ МИФОЛОГИИ ЖИЗНИ С.Н. ШПИЛЬРЕЙН Миф о герое есть миф нашего собственного страдающего бессознательного, которое испытывает неутоленное и лишь редко утолимое страстное томление по всем глубочайшим источникам своего собственного бытия. К.Г.Юнг Понимание бессознательного предполагает владение специальным, и, на первый взгляд, странным языком, с помощью которого только и возможно войти в этот удивительный мир. Здесь противоположности сходятся и антонимы превращаются в синонимы. Привычная для нас непрерывность течения времени нарушается, граница между фантазией и реальностью порой становится настолько зыбкой, что внутреннее превращается во внешнее и наоборот. Однажды Иосиф Бродский сказал: «Поэт – орудие языка. Убийство поэта – преступление против человечества и эволюции». Эта метафора приоткрывает нам завесу перед этим странным и иногда пугающим языком бессознательного. Источник творчества поэта – неназванные формы, существующие в его бессознательном. Отсюда этот надрыв: «Настоящее не называемо!». Косноязычный Моисей обретает дар красноречия только тогда, когда он полностью отказывается от своей воли, и подчиняется воле Господней: «Итак, пойди; и я буду при устах твоих и научу тебя, что тебе говорить» («Исход», глава 4). То есть, чтобы найти путь к скрытым неназванным формам, а точнее к своей душе, поэт должен погрузиться в этот странный пугающий мир и отдаться на волю спонтанно возникающих образов и слов. Таким образом, сам став орудием, с помощью которого его собственная душа находит способы выражения себя через слово или художественные образы. Природа аналитического мышления сродни работе поэта или художника, а инструментом психоаналитика является его собственное бессознательное. В данной статье я пытаюсь на основании спонтанно возникающих ассоциаций при чтении работ С.Н.Шпильрейн, З.Фрейда, К.Г.Юнга, их переписки и дневников С.Н.Шпильрейн, понять глубинный смысл той связи, которая возникла между ними и скрытый контекст их отношений. Известно, что личность автора и его глубинные мотивы, хочет он того или нет, с необходимостью отражаются в его произведениях, и всё же, всякий раз, когда сталкиваешься с конкретной историей жизни, не перестаешь удивляться той неизбежности, с которой человек осуществляет свой выбор. Сабина Николаевна Шпильрейн родилась в Ростове-на-Дону в 1885 г. (25 октября) 7 ноября. Ее жизнь отмечена удивительной периодичностью: 1885-1904 г.г. – детство; обучение в Екатерининской гимназии. 1904-1923 г.г. – выезд в Швейцарию на лечение у доктора К.Г.Юнга; обучение в Цюрихе в Школе Медицины и получение докторской степени; знакомство с З.Фрейдом; вступление в Венское психоаналитическое общество; психоаналитическая практика в Европе. 1923-1942 г.г. – возвращение в Россию, сначала в Москву, а затем в Ростов; гибель в 1942 г. (по свидетельству очевидцев) во время второй оккупации Ростова гитлеровскими войсками. В такой строгой периодичности обнаруживается некая предопределенность судьбы С.Н. Шпильрейн, но на этом мистерия не заканчивается; еще один 19-летний период после её смерти Ульяницкий Сергей Лаврентьевич – вице-президент Ростовской психоаналитической ассоциации (РПА), ст. преподаватель факультета психологии Ростовского государственного университета. 1 становится знаковым для самого значимого человека в её жизни – через 19 лет после неё в 1961г. умирает К.Г. Юнг. Интересное описание семейного уклада семьи Шпильрейн, находим в книге J.Kerr "A Most Dangerous Method" - "Родители Шпильрейн были космополитами и проводили свои вакации не только в Санкт-Петербурге, но также и в Париже, Колберге на Балтийском море и на берегу озера Констанц в Швейцарии. Они были домовладельцами в Ростове-на-Дону. Отец был коммерсантом, мать имела университетское образование, для нее стало привычным поддерживать стиль жизни, характерный для высшего класса, наполненный путешествиями и интригами. Несомненно они не любили друг друга. Maть Сабины конкурировала с дочерьюподростком за внимание к себе различных мужчин, в том числе и учителя гимназии, который вызывал у Сабины выраженную робость. Мать, похоже, так же своеобразно отыгрывалась на своем муже благодаря его имени. По-немецки "Spielrein" означает "играй чисто" и ему может быть легко приписано дополнительное сексуальное значение. Неохотно приняв предложение господина Шпильрейн через некоторое время она решает родить Сабину первую из пяти детей, родившихся в этом браке и выросшую в полном неведении о сексуальной жизни. Такое воспитание предполагало, что ребенок должен расти в стороне от грязного мира брачного ложа, не дающего счастья. Влияние семьи Шпильрейн в быстрорастущем городе было настолько сильным, что госпожа Шпильрейн смогла повлиять на учебную программу в гимназии таким образом, что ее дочь была освобождена от изучения темы размножения на уроках биологии" [9, с.36]. Принимая всё описанное выше во внимание нетрудно понять переживания Сабины Шпильрейн и их источник, отражение которых находим в ее дневнике. Запись не датирована, начало отсутствует, но сохранившиеся первые слова довольно символичны: "...были взаимосвязаны. Вчера, тоже, например, когда хозяйка прижала меня к своей груди, поцеловала, сказала, что я ей так нравлюсь, что я такая милая и т.д. я была глубоко взволнована. Достойна ли я этого? Может ли кто-нибудь действительно любить меня так? Меня поразило, что эта женщина, у которой столько своих забот, может разделять мои чувства, мою печаль, даже если я ничего не говорю ей. Мне хотелось так много рассказать ей, но я не смогла вымолвить ни слова. Я только обняла ее, а потом обратила внимание на то, какое мрачное освещение в коридоре. Я была рада снова остаться одна; даже сегодня я не могу спокойно смотреть ей в глаза; я чувствую себя какой-то заторможенной. Я бы хотела сделать столько хорошего для этой женщины и не могу найти ни одного доброго слова! Так глубоко переживать внутри и быть такой сухой снаружи! Я устала." [5, с.3]. У меня возникла интересная ассоциация после посещения родительского дома Сабины Шпильрейн – в полутемной прихожей ростовского дома неожиданный порыв чувства любви девочки-подростка к матери, Сабина делает движение к ней, желание прижаться, обнять…, мать резко отстраняет, возможно, даже отталкивает ее, возникает страх (огромные мрачные коридоры), а затем этот импульс трансформируется в неосознаваемую неприязнь и даже ненависть. То, что описанное в дневнике событие имело связь с прошлым, понятно уже с самых первых слов - "... были взаимосвязаны...", независимо оттого, что было, возможно, еще что-то перед этими словами, мы берем в расчет их символическое значение. Найти же место действия нам помогает следующая за первой запись из дневника: "Берлин, 27 августа 1909 г. Приехала в Берлин прошлой ночью. К моему удивлению дядя Адольф ожидал меня в вестибюле гостиницы Kiel, где я сейчас остановилась. Его имя еще появится позже2. Моя комната безупречна, но в ней нет домашнего уюта: скромная, простая мебель, безвкусные желтые обои. Окно выходит на противоположную стену здания, замыкающего с четырех В записи от 19 октября 1910 котором я упоминала ранее, это не так умен, как мой учитель, J.Kerr в своей книге. С.У.), но артистические склонности". 2 г. читаем: "... Моим увлечением был и дядя Адольф, о превосходный пример отцовского переноса. Он, конечно, (имеется в виду учитель истории, о котором упоминает он благороден как и мой отец и, несомненно, имеет сторон небольшой квадратный внутренний дворик. Нигде ни травинки! Скованная бесплодная пустошь!" Описание обстановки, здания, вида из окна в то же самое время является описанием душевного состояния героини. Легко обнаруживаются параллели в 1-й и 2-й дневниковых записях: дядя Адольф встречает Сабину в вестибюле гостиницы, где она остановилась, а сцена в первом случае происходит в прихожей дома, где она живет; в первой записи читаем: "... я чувствую себя какой-то заторможенной... Так глубоко переживать внутри и быть такой сухой снаружи!" Во второй: "Нигде не травинки! Скованная бесплодная пустошь!" Появление двух фигур перенесения связанных с ранними объектами отношений в первом случае с матерью, а во втором - с отцом, свидетельствуют о связи настоящего состояния героини с этими ранними отношениями. А очевидный раскол между эмоциональным состоянием и внутренним запретом на его проявление показывает на ее главную проблему: скованная, закрытая со всех четырех сторон, невзращенная ("нигде ни травинки!...") способность любить. Поэтому любовь может быть только тайной или связанной со всякими ухищрениями и обманом, что и становится видно из продолжения второй записи: "...Но я позволила себе сделать небольшое улучшение этим утром." Можно подумать, что речь идет о перестановке мебели или еще чем-то, что касается интерьера комнаты, но мы помним насколько тесно в душе героини переплетены сейчас внешние объекты и ее переживания, поэтому далее уже речь идет о том способе, которым она изменяет свое состояние, a не внешнюю обстановку: "...когда я пошла умываться утром, я задернула занавеску, но так, что осталась щель, через которую кто-нибудь мог бы посмотреть в комнату. Я это сделала не сознательно, но когда я стояла возле умывальника и заметила ошибку, я не захотела ее исправить..." Далее игра продолжается: "28 августа, 1909. Для того, чтобы покончить со вчерашней темой, нужно сказать, что я никогда не могла бы сознательно так стать перед окном. Сознание нужно искусно перехитрить, и тогда ... можно доставить себе маленькое удовольствие. Когда я была уже полностью одета, кроме пояса, я заметила, что симпатичный молодой джентльмен пристально смотрит в мою комнату; я почувствовала, что густо краснею, и это слабое проявление бессознательного, которое я вполне объективно отметила, мне очень понравилось. Мгновение я колебалась. Но скромность победила, и я укрылась за занавеской. Чуть позже джентльмен постарше посмотрел с верхнего этажа и ..., как замечательно! Волна глубокого отвращения окатила меня ... ужасное одиночество. Тоска по любви, страх эмоциональной атрофии ..." В этой последней записи обращают на себя внимание две мужские фигуры "симпатичного молодого джентльмена", смотрящего из коридора и "джентльмена постарше", который появляется после того как героиня задернула занавеску перед первым. Интересно, что "джентльмен постарше, посмотрел с верхнего этажа". Эта запись сделана 28 августа 1909 г., К.Г. Юнгу было тогда 34 года, З.Фрейду - 53, и отношение к нему в кругу психоаналитиков было, безусловно, как к человеку, находящемуся наверху, а Сабине Шпильрейн еще не было 24 лет. К тому времени её отношения с Юнгом уже были разорваны, во всяком случае, в том виде, в котором они существовали до этого, т.е. занавеска уже была задернута, а отношения с Фрейдом только начинались. Эта сцена вполне могла символически выражать ту ситуацию, в которой к тому времени оказалась Сабина между Юнгом и Фрейдом. Но эта женщина будет оставаться, пожалуй, единственным связующим звеном между ними уже и после их окончательного разрыва в конце 1912 - начале 1913 гг., на протяжении еще 13 лет. Еще раз двое мужчин появляются в анекдоте, который рассказывает 3.Фрейд в своей статье "Замечания о любви в перенесении" [2, с. 107- 108]. Статья была написана в 1914-1915 гг., т.е. после окончательного разрыва между З.Фрейдом и К.Г.Юнгом. В ней достаточно подробно обсуждаются трудности, возникающие в процессе психоанализа, в связи с актуализацией переноса пациента и контрпереноса психоаналитика. З.Фрейд часто пользовался материалом из собственных отношений для своих работ, так, например, в работе "Анализ конечный и бесконечный" он использовал случай Ш.Ференци, не называя его имени. Конечно, он не всегда мог проконтролировать свое бессознательное как источник материала для своих работ. Многими аналитиками (A. de Mijolla, J.Cremenus, A.Carotenuto) предполагается, что основным источником для разработки З.Фрейдом понятия контрпереноса послужили отношения между К.Юнгом и С.Шпильрейн. "Что случилось бы, если бы врач воспользовался обоюдной свободой, чтобы ответить на любовь пациентки и удовлетворить ее потребности в нежности?" - спрашивает З.Фрейд в своей статье в том месте, где он показывает негативные последствия в случае, если психоаналитик не справится со своим контрпереносом. Oтвет его таков: Пациентка достигла бы своей цели, а он [врач] - никогда [2, с. 107-108] Если предположить, что в данном случае речь идет о конкретных отношениях К.Юнга со своей пациенткой С.Шпильрейн, тогда становится понятным латентное содержание анекдота, приводимого З.Фрейдом, в дополнение к объяснению: "К неверующему и тяжело больному страховому агенту, по настоянию родных, приглашается благочестивый муж, чтобы перед смертью обратить его в веру. Беседа длится так долго, что у ожидающих родных явилась надежда. Наконец открывается дверь из комнаты больного. Неверующий в веру обращен не был, но пастор ушел застрахованный". Скрытое содержание этого анекдота обнаруживает те бессознательные отношения, которые вызвала эта ситуация. Можно предположить, что анекдот и предшествовавшая ему сцена представляют собой последовательно разворачивающуюся интригу в треугольнике К.Г. Юнг – С. Шпильрейн – 3. Фрейд: 1) Анализируя пациентку (С. Шпильрейн), К.Г. Юнг не справился со своим контрпереносом, в котором, как пишет J.Cremerius – "... осаждаются мужские фантазии об опасной, бесящейся от любви женщины, чьей жертвой становится аналитик" [6, с. 127 - 142]. О силе этих чувств можно судить по реплике в письме, которое К. Юнг в марте 1909 г. отправил З. Фрейду в самый напряженный момент своих отношений с С.Шпильрейн – "Последние полмесяца дьявол изводил меня невротической неблагодарностью" [8]. 2) Назревает громкий скандал. К.Г. Юнг – в анекдоте пастор, а он действительно сын священника (да и сам З. Фрейд иронизировал над его "теологическим" стилем) обращается к З. Фрейду за помощью для того чтобы сохранить своё реноме. На языке бессознательного то, что пастор приходит к агенту и оказывается застрахованным, означает, что он (К. Юнг) опасался несчастного случая (скандала), и ему требовались гарантийные обязательства от страхового агента (З. Фрейда) на этот случай. Ш. Ференци также обращался к З.Фрейду с просьбой спасти ситуацию в 1911 году, когда он влюбился в свою 24-летнюю пациентку, которая была дочерью Гизеллы Плос, с которой, в свою очередь, у него был роман уже на протяжении 11 лет. 3) З. Фрейд – в анекдоте страховой агент, потому что только он мог как высшая инстанция в психоаналитическом обществе застраховать К. Юнга от нежелательных последствий назревающего скандала. В анекдоте достаточно знаков, указывающих на скрытую за фигурой страхового агента личность. Страховой агент неверующий, которого пытаются обратить в веру. Известно, что З. Фрейд был убежденным атеистом. Еще один не менее значительный факт – агент тяжело болен; Л. Эйдельберг в "Энциклопедии психоанализа" в его статье о З.Фрейде пишет: "Начиная с 40-летнего возраста Фрейд неоднократно писал друзьям о своем чувстве, что он проживет не более 55 лет" [7]. В этом анекдоте отражен не только конфликт между К.Юнгом и З.Фрейдом (статья написана в 1914 – 1915 гг.), но и то, насколько тяжело З.Фрейд пережил разрыв их отношений, что символически выражено в образе умирающего страховою агента. Действительно, такие знаки были и до того, когда З.Фрейд дважды, как пишет К. Юнг в своей автобиографии "Воспоминания, сновидения, размышления", терял сознание в его присутствии. То есть в этом месте статьи З.Фрейд неосознанно мстит К. Юнгу за его измену, раскрывая всю интригу и ее последствия для их отношений. Теперь вернемся к описанию берлинского отеля Kiel, а точнее того вида из окна, который наблюдала Сабина в свое первое утро пребывания там. У меня возникла фантазия, что она останавливалась на втором этаже гостиницы, потому что такую картину можно наблюдать из окон второго этажа дома ее родителей. Именно второй этаж этого дома на ул. Пушкинской 97 (сейчас это № 83) в г. Ростове-на-Дону занимала семья Шпильрейн. И если посмотреть во двор, то вы видите три стены, ограждающие пустынный внутренний дворик, а на месте четвертой стены раньше стояли ворота, закрывающие часть двора, где была конюшня. Дом был построен в 1897 г., т.е. она жила там 7 лет до 1904 года, когда попала в клинику Бюргхольцли. В своем письме от 23.10.1906 Фрейду, Юнг пишет: "Я сейчас лечу Вашим методом истеричку. Трудный случай, 20-летняя русская студентка, больна в течение 6 лет" [8]. Речь идет о Сабине Шпильрейн. Значит она заболела уже после переселения в этот дом. На лечение в психиатрический госпиталь Бюргхольцли в Цюрихе, С.Шпильрейн поступает 17 августа 1094 года. К.Г.Юнг работал там с 1900 года, и С. Шпильрейн становится его первой или, по крайней мере, одной из первых пациенток, которую он пытался лечить психоаналитически. В процессе терапии у пациентки формируется выраженный эротический перенос. Сила контрпереноса терапевта (К.Г. Юнга) была обусловлена множеством факторов, имеющих источник в его ранних отношениях. Одна из наиболее значимых фигур из прошлого, вернувшаяся в образе С. Шпильрейн - кузина К.Г. Юнга Хелена Прайсверк. Девушкой она была влюблена в него. Вместе они участвовали в спиритических сеансах, которые проводились в доме К. Юнга, причем он был ведущим, а Хелена выступала в качестве медиума (обращает на себя внимание аналогия в отношениях аналитика и пациента). Но финал их отношений был болезненным, во всяком случае для Хелены. В своей диссертации, опубликованной в 1902 году и посвященной проблеме психопатологии в оккультизме (это был по сути его научный отчет о спиритических сеансах, в которых участвовал К. Юнг), он приводит случай Хелены П. как пример наследственного дефекта. В Базеле, где все друг друга хорошо знали легко было понять о ком, в данном случае, идет речь, несмотря на то, что Юнг закодировал ее имя инициалами "S.W.". Хелена переехала в Париж и работала портнихой. Для понимания значимости этих отношений для К. Юнга, как источника его контрпереноса, на пациентку (С. Шпильрейн) важно обратить внимание на то, откуда взялись инициалы "S.W.''. К. Юнг взял это имя из "Учебника по психиатрии", где был приведен, в качестве примера, случай другой портнихи с инициалами "S.W." и страдавшей от "выраженного чувства собственной сверхзначимости, которая находила свое выражение в аффективной речи и величественных манерах, время от времени сопровождаемых очевидной эротической окраской и кокетством" [9, с.55]. Для С. Шпильрейн тоже были не чужды фантазии о собственной избранности. Вторая же половина этого клинического описания полностью совпадает с приведенным выше мнением И.Кремериуса [6] об источнике контрпереноса в отношении К.Юнга к С.Шпильрейн – эти ожидания аналитика черпали свою энергию в его непроработанных полигамных желаниях, о которых К.Юнг неоднократно писал З.Фрейду. За несколько месяцев до встречи К. Юнга и С. Шпильрейн было удивительное предзнаменование, и Юнг с его верой в сверхъестественное должен был бы заметить этот знак, но, насколько мне известно, он нигде не упоминает об этом. В 1903 году выходит его статья "О симуляции безумия", в конце которой он приводит случай, сообщенный Карлом Фюрстнером в 1888 году. У 17-летней девушки после чтения книги К. Брентано о жизни "святой" Катарины Эммерих развилась истерическая симптоматика, причем пациентка доктора Фюрстнера даже превзошла свой оригинал. К.Юнг в своей статье интерпретирует поведение этой пациентки как ее желание остаться вместе с родственником, который был священником. Как сообщает К.Юнг, пациентку доктора Фюрстнера звали "Sabina S.". Как это ни удивительно, но "приготовлен был уже путь". Итак, в августе 1904 года С.Шпильрейн была госпитализирована, а в апреле 1905 года она уже была включена в списки студентов медицинской школы университета Цюриха. В 1911 году С. Шпильрейн получает степень доктора медицины, защитив диссертацию: "Психологическое содержание случая шизофрении". В среду 11 октября 1911 года была назначена первая встреча осеннего семестра Венского психоаналитического общества. В этот день С. Шпильрейн пришла на его собрание, которое состоялось в кафе "Аркаден", с целью стать членом этого общества. И она оказалась свидетельницей одной из самых удручающих сцен в ранней истории психоанализа. В этот вечер З.Фрейд завершил свою кампанию, направленную против А.Адлера. Дело в том, что А.Аддер и несколько его последователей, начиная с июня 1911 года, организовали небольшую группу "Общество свободного психоанализа". Но, тем не менее, они хотели продолжать свое членство в Венском обществе. З.Фрейд же реализовал свой план, который он обсудил с К.Юнгом до этого собрания, и остатки "банды Адлера" были исключены из Общества. Жена Ханса Сакса вспоминала потом: "Ссора разрушила старую дружбу. Жены перестали разговаривать друг с другом, и супружеские пары стали избегать друг друга на вечеринках". Именно в этот вечер 11 октября 1911 года С. Шпильрейн стала членом Венского Психоаналитического Общества. 29 ноября 1911 года она представляла на Обществе доклад "О трансформации". Это была третья часть ее работы "Деструкция как причина становления", в которой Сабина Николаевна впервые обосновывает существование инстинкта разрушения. Для нас в данном случае особый интерес представляет небольшой абзац из заключительной части статьи: "Мир может быть освобожден лишь тогда, когда жизнь возвращается к истоку, что символически представляется так, что кольцо (жизнь) возвращается на место своего происхождения, из которого оно было взято" [10, с.238]. Этот тезис С.Н.Шпильрейн, не осознавая, воплощала в своей жизни. И сама ее жизнь, как было показано выше, обретя четкую цикличность, "вернулась к месту своего происхождения" и там была отдана. Ее всегда влекли противоположности и самая яркая из них - фантазия о том, что она избранна соединить арийскую и семитскую расы и родить "великого арийско-семитского героя" от брака с К.Юнгом. Символично, что эта фантазия объективировалась в ее статье о единстве инстинкта возрождения и разрушения. В письме, написанном в начале 1912 года К.Юнгу, С.Шпильрейн пишет: "Дорогой, получи плод нашей любви, проект3, который является твоим маленьким сыном Зигфридом (Siegfried). Он дался мне с огромными трудностями, но ничего не может быть слишком трудным, если это делается ради Зигфрида. Если ты решишь напечатать это, я буду чувствовать, что я выполнила свой долг по отношению к тебе. Только тогда я буду свободной... Я сидела много дней и ночей с Зигфридом и работала. У Зигфрида необыкновенная способность давать творческий толчок…". В литературе, посвященной анализу этого важнейшего для понимания отношений Сабины Ш., К.Г.Юнга и З.Фрейда символа (Дж.Керр, Б.Бетельхейм, А.Каротенуто, А.Эткинд) я не обнаружил достаточно четкого его объяснения. Хотя имеется достаточно материала для соотнесения этого символа с реальной личностью, и бессознательным его создательницы. Siegfried (др. исландский – Sigurdr от sigr, "победа") – герой в германо-скандинавской мифологии. Его главный подвиг - умерщвление дракона Фафнира, стерегущего чудесный клад, которым он завладел, убив отца. Сигурда (Зигфрида) воспитал колдун-кузнец Регин, брат дракона. Он выковал ему меч, которым Сигурд рассек его наковальню (курсив мой, С.У.). Регин подстрекает его убить Фафнира, чтобы завладеть чудесным кладом. Но когда кровь Фафнира попала Сигурду на язык, ему стали понятны речи птиц, и он узнал от них о замысле Регина умертвить его, после чего он убивает Регина. Добыв сокровища, он идет на гору, где лежит окруженная огненными щитами валькирия Сигридрива. Обращает на себя внимание то, что в этом имени тот же корень, что и в имени героя, что может быть следствием характерного для архаического мышления соединения мужского и женского начал. Сигурд пробуждает валькирию, получает от нее мудрые советы и обручается с нею [1]. Один из главных мотивов этого мифа тот же, что был использован в мифе об Эдипе. Комплекс Эдипа – одно из главных открытий З.Фрейда. Но, кроме этого, в мифе присутствует очень красочная метафора, сравнимая еще с одним открытием З.Фрейда – языком бессознательного: "... кровь Фафнира попала Сигурду на язык, ему стали понятны речи птиц, и он узнал от них о замысле Регина умертвить его". То есть Сигурд (Зигфрид) после совершения 3 Речь идет о статье "Деструкция как причина становления". этого подвига, обрёл способность понимать скрытые мотивы человеческого поведения. Используя последовательный аналитический подход, следует предположить, что содержание мифа послужило лишь материалом (как дневные остатки служат материалом для сновидения), используя который бессознательное С.Шпильрейн продуцировало символ "Siegfried", латентное содержание которого можно обнаружить. Его значение должно быть обусловлено самыми значимыми отношениями для С. Шпильрейн в то время, теми отношениями, в рамках которых проявился этот символ. Сама С.Шпильрейн и К.Юнг шли очень сложными путями для того, чтобы понять смысл этого символа. Он так и остался для них обоих скрытым. И это понятно, учитывая изощренную работу сопротивления. Прежде всего из приведенного выше письма видно явное расщепление этого символа: с одной стороны Зигфрид - это проект, который, в то же самое время, является её сыном, а с другой - это конкретный человек, с которым автор вместе много дней и ночей работала над статьей и который помогал ей, поскольку он обладает "необыкновенной способностью давать творческий толчок". Лицо Зигфрида приоткрывается если проанализировать конец письма: "Вообще говоря, мифологическая часть, возможно, вышла значительно лучше, потому что там я была одна с Зигфридом, в то время как мне мешали и люди раздражали меня, когда я работала над первой частью; потом был отрывок, который шел вразрез с Зигфридом, а после этого я уже не могла направить мои мысли по верному руслу". Зигфрид, в данном случае, символизирует личность З.Фрейда и его теорию, т.е., как только С.Шпильрейн пошла против его теории, она уже не могла организовать свои мысли. Если предположить, что З. Фрейд для С.Шпильрейн представлял собой символическую фигуру отца, а это очевидно не только потому что он был отцом-основателем теории, благодаря которой она родила своего Зигфрида (статью-сына), но и потому, что именно к З. Фрейду обратилась Сабина Шпильрейн за помощью в разрешении своих болезненных отношений с К. Юнгом, то в данном случае мы получаем подтверждение часто встречающихся в практике работы с детьми фантазий девочек о рождении собственного отца. Отношение К. Юнга к ней вполне могло стать причиной возвращения и актуализации в символической форме бессознательных детских фантазий о рождении своего спасителя в образе всемогущего отца, который «покажет этому Юнгу как нужно обращаться с ней». Ещё одним доказательством этого служит запись в дневнике С. Шпильрейн от 9 октября 1910 года: «Зигфрид, сын мой! Однажды тебе придётся сказать то, что твоя мать чувствует сейчас! Ты должен найти мне достойного отца. Если этому не быть, то тогда мой ум и огромная восприимчивость послужат мне лишь для того, чтобы признать, что жизнь моя никчёмна, а мечты моей юности разбиты, и тогда… я не смогу жить. Мне надо быть очень осторожной в своих утверждениях, но я верю, что сумею покончить с собой при помощи цианистого калия в присутствии идеала своей юности». Идеалами юности Сабины Шильрейн, как известно, были учитель истории и дядя Адольф, отношение к которым она, по своему собственному признанию, считала прекрасным примером отцовского переноса. То есть, в этой дневниковой записи, Зигфрид выступает в ипостасях сына и отца одновременно, что не противоречит предположению о символическом рождении отца в фигуре мифологического образа героя. А поскольку отцом этого героя, по мифу, считается Sigmund, то бессознательное с легкостью помогает С. Шпильрейн совершить эту перестановку и превратить Зигмунда в Зигфрида и наоборот. Имя, которое С.Шпильрейн неосознанно дала З.Фрейду, в действительности оказалось провидческим, он в конце концов одержал победу (Sieg) так как его идеи завоевали мир. Но тогда, в 1906 – 1907 г.г., когда "Зигфрид" появляется впервые между С.Шпильрейн и К.Юнгом, это еще не было очевидно. Теперь, зная кто закодирован под этим именем, легко понять истинный смысл сна К.Юнга об убийстве Зигфрида, который ему приснился 18 декабря 1913 года: "Я был с незнакомым темнокожим дикарём в безлюдной гористой местности. Ещё не рассвело; на востоке небо уже светлело и звёзды постепенно угасали. Я услышал горн Зигфрида, звучавший над горами, и я знал, что мы должны убить его. Мы были вооружены винтовками и лежали в ожидании, что он появится на узкой тропе над скалами. Зигфрид появился высоко на гребне горы с первым лучом восходящего солнца; на колеснице, сделанной из костей мертвецов, он нёсся на безумной скорости вниз по крутому склону. Когда он повернул, мы выстрелили в него, и он упал замертво. Наполненный отвращением и угрызениями совести из-за того, что уничтожается что-то великое и прекрасное, я бросился бежать в страхе, что убийство может быть обнаружено. Но начался страшный ливень, и я понял, что он должен смыть все следы преступления. Я избежал опасности раскрытия убийства; жизнь продолжается, но непереносимое чувство вины осталось" [9, с.467-468]. Юнг проснулся. Он был в своей постели. В ящике ночного столика лежал его заряженный револьвер. Юнг был напуган. Он чувствовал, что он мог бы выстрелить в себя, если не "примирится" с этим сном. Ему приходит спасительная мысль, что Зигфрид представляет его героический идеал, и в данном случае, жертвуя им, он чувствовал себя так, как будто он сам застрелился. Интерпретация достаточно странная и ничего не объясняющая, но действительно "примиряющая" со сном, что помогает Юнгу справиться с его виной и тревогой по поводу сна. В контексте же его отношений с З.Фрейдом с учётом вышеприведённого анализа имени "Siegfried" можно предположить что этот сон говорит о другом. Отношения с З.Фрейдом разорваны уже почти год. Три месяца назад, т.е. 7-8 сентября 1913 года в Мюнхене состоялся 4й Международный Психоаналитический конгресс, именно там последний раз в своей жизни К.Г. Юнг и 3. Фрейд, находились вместе. Таким образом, можно предположить, что Юнгу, для того, чтобы окончательно отделиться от З. Фрейда, нужно было в душе совершить убийство, и Юнг убивает его в этом сне. Т.е., З.Фрейд был прав, когда говорил о неосознаваемых желаниях Юнга его смерти. Вернёмся же теперь к Сабине Шпильрейн. Сквозным мифом через всю её судьбу проходит одна история, которую она однажды упоминает в своём письме к Юнгу в 1912 году. Эта история, а, точнее, сказка, появляется в следующем контексте: "Дорогой, у меня глубочайшая депрессия и чувство безнадёжной потери. Возможно, бессознательно я предчувствовала, что случится после того, как я отправлю свою диссертацию. Я была заполнена одним сильным чувством: я не могу создать ничего стоящего, а значит, моё существование бессмысленно. Потом я села читать интерпретацию сновидений Штекеля, послушай что он пишет: "Где появляется смерть, там можно найти стремление к жизни". И далее она цитирует сказку братьев Гримм "Крёстный Отец Смерть" Для понимания личного мифа Сабины Шпильрейн необходимо знать содержание этой сказки. Бедный отец привозит своего младшего ребёнка к Смерти, которая принимает его как своего крестника. Когда ребёнок вырос. Крёстный Отец Смерть (в немецком языке "смерть" – мужского рода) даёт ему возможность стать знаменитым врачом. Своими способностями он обязан помощи Крёстного Отца Смерти, который указывает ему пациентов, которые должны умереть, и тех, которые выживут. После того, как доктор дважды пытался обмануть своего крёстного отца, тот в ярости решает покончить с ним. Он хватает его и тащит в подземную пещеру. Там доктор видит тысячи тысяч горящих свечей, некоторые из них большие, другие наполовину сожжены и совсем маленькие. Каждое мгновение какие-то свечи гаснут, а другие зажигаются, кажется, что огоньки прыгают туда-сюда в бесконечном изменении. - Смотри, - сказала Смерть, - это огни человеческих жизней. Большие принадлежат детям, средние - молодым людям, маленькие - старикам. Но у детей и молодых также часто бывает только маленькая свеча. - Покажи мне мою, - сказал врач, - думая, что его свеча ещё большая. Смерть указала на гаснущий маленький огарок и сказала: "Вон она". - Дорогой крёстный, - сказал в ужасе врач, - зажги новую свечу для меня, сделай это ради твоей любви ко мне, чтобы я мог насладиться своей жизнью, стать королём и мужем прекрасной принцессы. - Я не могу, - отвечала Смерть, - один огонь должен погаснуть, прежде чем загорится другой. - Тогда поставь старую свечу на новую, чтобы она сразу же загорелась, когда старая погаснет, - взмолился врач. Крёстный Отец сделал вид, что хочет выполнить его желание, и взял большую новую свечу, но, одержимый чувством мести, он намеренно не закрепил её, и маленький огарочек упал и погас. В то же самое мгновение врач упал на землю и теперь сам был в руках Смерти. Какое значение эта сказка имела для бессознательного Сабины Шпильрейн? Если соотнести содержание этой сказки и ее главную интригу с историей ее жизни становится понятно, кто такой Крестный Отец Смерть и кто же тот доктор, который его ослушался, а так же бедный отец (Сабину Шпильрейн сопровождал в Бюрхгольцли дядя Адольф "превосходный пример отцовского переноса"), который привез своего младшего ребенка (в бессознательном все легко оборачивается и богатый отец становится бедным, а старший ребенок становится младшим), и отдал на воспитание Крестному Отцу К.Г.Юнгу, который, как в сказке, помог Сабине Шпильрейн стать знаменитым врачом. Но почему Крестный Отец - Смерть? Ответ на этот вопрос Сабине Шпильрейн пришлось ждать больше 30 лет, когда в 1942 г. она с такой же наивностью, как и заворожённый доктор в сказке братьев Гримм смотрел на свой огарочек свечи, убеждала всех, что народ, который дал миру Гёте не может творить зло. Можно предположить какой огромной силы был перенос, сформированный во время анализа Сабины Шпильрейн К.Г.Юнгом в 1904-1905 гг. Тем самым раскрывается тайна, почему ей удалось выжить во времена сталинского террора, когда погибли все ее братья, а факт из ее биографии, что она прожила с 1904 по 1923 г. за границей, должен был привести к высшей мере "социальной зашиты" - расстрелу. С.Н.Шпильрейн продолжала жить той, прежней жизнью, погруженная в книги, и свои рукописи. Он не могла быть замечена властями, она была как будто в шапке-невидимке, её здесь не было; не зря в окружении говорили: "Она как не от мира сего". Для кого она писала, продолжала психоаналитические исследования, в стране, где невозможно было мыслить и когда невозможно было представить, что что-нибудь из написанного ею будет опубликовано здесь через тысячу лет? Ответ обнаружился в 1977 г. В Женеве, на чердаке здания, в котором в 1923 г. располагался институт имени Ж.Ж.Руссо (С.Н.Шпильрейн входила в штат этого института как лектор по психоанализу [9, с.11], [11]) были найдены ее дневники и письма, а также письма К.Г.Юнга и З.Фрейда к ней. Сабина Николаевна Шпильрейн оставила в Женеве (без присмотра!) самое дорогое, что у нее было, уезжая навсегда в Россию. Парадокс?! Но нет никакого парадокса она никуда не уезжала ее душа оставалась связанной самой прочной связью с Швейцapиeй. Ее cвeча по прежнему оставалась во власти Крестного Отца Смерти. Оставшиеся ей последние 19 лет она находилась в той пещере, куда Смерть отводит доктора. Интересно, что квартира, в которой Сабина Николаевна Шпильрейн прожила до 1941 г. со своей семьей в Ростове, находилась в арке большого пятиэтажного дома и имела только два окна - одно на улицу, а другое - в глухой двор. В квартире же еще была большая темная средняя комната, в которой вообще не было окон, и освещалась она только светом, проникающим из другой комнаты и электричеством. Когда ее свеча уже догорала, она, находясь во власти своего переноса, идет в комендатуру в надежде, что ей и ее дочерям помогут выжить. И, вероятнее всего, что офицер в комендатуре ведет себя так же, как и в сказке Смерть - он делает вид, что всё будет хорошо. Сабина Николаевна Шпильрейн верит ему и, пожалуй, тому, что произошло в действительности она так и не поверила до самого последнего момента. Но с ее смертью сказка не закончилась. В начале 1944 года К.Г.Юнг сломал ногу, после этого у него был инфаркт и он пережил состояние клинической смерти, в котором, по его словам у него были фантастические "видения" другого мира. После чего наступило разочарование от возвращения к жизни. Затем он вообще очень много занимался проблемой жизни после смерти. И, наконец, уединился в своем замке, занимаясь любимым делом - созданием скульптур из камня (что символически означало стремление возродить фигуры прошлого из мертвого камня), и говорил о Боге. Прошло еще 19 лет после 1942 года и наступил 1961 год - год смерти К.Г.Юнга. Видимо, контрперенос аналитика был столь же силен, как и перенос пациентки, и так же остался непроанализированным до конца жизни, если бессознательное аналитика было настолько сцеплено с бессознательным пациента, что ничего не зная о ее жизни в России, он продолжал быть в нее включенным, даже после смерти пациентки. К.Г.Юнг прожил 19 лет после смерти Сабины Шпильрейн и этим ее жизнь и смерть уравновесилась и оказалась доказанной для них и только для них двоих ее идея возрождения через смерть. Мы еще раз встречаем число "19" в истории жизни Юнга - в его статье, написанной совместно с Риклином "Ассоциации нормальных субъектов" (1903). Для этой статьи, посвященной ассоциативному эксперименту, переломным пунктом стала работа с испытуемым № 19. Этим испытуемым был "Образованный мужчина", двадцатипятилетний врач, который еще не преодолел внутреннего подросткового конфликта. Получив строгое христианское воспитание, он увлекся девушкой-еврейкой, которая принесла ему много хлопот. Итак мы видим, что испытуемый № 19 был просто прототипом самого Юнга. Обращает на себя внимание, что две судьбы - Карла Юнга и Сабины Шпильрейн отмечены одним и тем же числом. Но мы помним, что главным устремлением С.Шпильрейн было соединять несоединимое, и этот символ (число "19") показывает это наиболее ярко: Цифра "1" символизирует начало; то, из чего все состоит; потенцию, возрождающую себя; единое и неделимое; монотеизм, а значит число иудеев. Цифра ''9" символизирует конец; завершение творения; интеллект, побеждающий сам себя, так как за ним следует возрождение через "1" (потенцию), соединяющуюся с "0" (ничто); единственная нечетная цифра, которая делится не только на "1" и самою себя; политеизм, священное число древних германцев. Карл Юнг также связан этим числом с Зигмундом Фрейдом, так как разница в возрасте между ними составляет 19 лет. В истории жизни самого З. Фрейда это число также играет важную роль. Каждому аналитику известен адрес Бергассе, 19, Вена. Интересна история того, как З. Фрейд, рассудительный и осторожный человек, всегда тщательно планировавший всё в своей жизни, выбрал этот дом. "Однажды, закончив приём, Фрейд вышел на прогулку. Насладившись садами, мимо которых он проходил, он обнаружил, что стоит перед домом с надписью "сдаётся". Неожиданно Фрейд ощутил притягательность этого дома. Он зашел в него, осмотрел комнаты, нашёл, что они соответствуют его требованиям, и тут же подписал контракт. Это был дом на Бергассе, 19" [12, с. 74]. Многие аналитики до сих пор остаются в недоумении, как Фрейд мог совершить такой импульсивный и безрассудный поступок, что столько лет привязывало его к этому мрачному и непрактичному дому, и почему до последнего момента он не хотел покидать его. Во всем этом калейдоскопе мистики и реальности, сновидений и фантазий открывается удивительная картина Евразийской мистерии. Ее главные герои – семит и ариец, которые в контексте этой мистерии теряют свои личностные черты, и на первый план выходит архитипическое. А молодая девушка, родившаяся в Азии, для которой Европа стала второй родиной, будучи необыкновенно сенситивным существом, стала медиатором этой мистерии, благодаря которой мы и можем прочитать тончайшие письмена на скрижалях истории двух народов. ЛИТЕРАТУРА 1. 2. 3. 4. 5. Мифы народов мира. М., С.Э., 1988 т. 2, стр. 432 – 433. Фрейд З. Методика и техника психоанализа М., Петербург, 1923, стр. 107 – 108. Эткинд А. Эрос невозможного. С.-П. 1993. Юнг К. Г. Воспоминания, сновидения, размышления. Киев, 1994. Carotenuto A. A Secret Symmetry. Sabina Spielrein between Jung and Freud. N.Y.,1984. 6. Cremerius J. Forum der Psychoanalyse. 1987, № 3, p. 127 – 142. 7. Eidelberg L. Encyclopedia of Psychoanalysis. N.Y., London, 1968. 8. Freud-Jung Letters.London, 1991. 9. Kerr J. A Most Dangerous Method. N.Y., 1984. 10. Шпильрейн С. Деструкция как причина становления. Логос № 5, 1994. 11. International Journal of Psycho-Analysis, v.74, part 2, p.256 – 257. 12. Фромм Э. Миссия Зигмунда Фрейда. М., 1996.
