1.3. Способы образования словообразовательной игры
advertisement
ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ ГОУ ВПО «Саратовский государственный университет им. Н.Г. Чернышевского» Педагогический институт Факультет иностранных языков кафедра английского языка Специальность 050303 – Иностранный язык Квалификационная (курсовая) работа на тему: «Функции словообразовательной игры в произведениях В.В. Набокова» Студентки 45А группы Голубовской Ольги Романовны Научный руководитель Ассистент кафедры англ.языка Е.Ю. Фёдорова Саратов 2009 СОДЕРЖАНИЕ ВВЕДЕНИЕ................................................................................................................. 3 ГЛАВА 1. Словообразовательная игра как необходимый фактор художественного эксперимента................................................................................. 7 1.1. Концепты «язык» и «игра». Философский и лингвистический аспекты данного понятия ............................................................................... 7 1.2. Словообразовательная игра как один из видов языковой игры ........ 13 1.3. Способы образования словообразовательной игры ........................... 18 1.4. Функции словообразовательной игры в художественных текстах .. 24 ГЛАВА 2. Анализ англоязычных текстов В.В. Набокова с точки зрения словообразовательной игры ........................................................................ 29 2.1. Основные приемы словообразовательной игры в произведениях В.В. Набокова ................................................................................................ 29 2.2. Роль словообразовательной игры в усилении выразительности и актуализации отдельных элементов англоязычных текстов В.В. Набокова ........................................................................................................ 38 ЗАКЛЮЧЕНИЕ ....................................................................................................... 43 БИБЛИОГРАФИЯ .................................................................................................. 45 СПИСОК ИСТОЧНИКОВ ТЕКСТОВЫХ ПРИМЕРОВ ................................ 48 ПРИЛОЖЕНИЕ....................................................................................................... 49 ВВЕДЕНИЕ К языковой игре (в дальнейшем ЯИ), как к одному из важнейших и интереснейших феноменов кодифицированного литературного языка и повседневной разговорной речи всегда было привлечено внимание многих исследователей (см. например, работы В.В. Виноградов, Е.А. Земской, Н.Д. Арутюновой, Т.А. Гридиной, В.З. Санникова, Б.Ю. Нормана, Н.Д. Голева, Н.А. Янко – Триницкой). В литературе этой техникой пользовались такие писатели как Гомер («Одиссея»), В. Шекспир, Л. Кэрролл («Алиса в стране чудес»), Дж. Леннон («Пишу как пишется») и один из величайших мастеров игры слов В.В. Набоков. Владимир Набоков - один из наиболее оригинальных художников слова данной эпохи. В силу уникальности своего положения в литературной истории писатель повлиял на развитие художественной словесности на русском и английском языках, стал связующим звеном между классическим реализмом XIX столетия и модернизмом начала XX в. заложил основы постмодернизма. Тексты В.В. Набокова плохо умещаются в какую-либо четко оформленную парадигму, столь многоплановы различные их составляющие. Актуальность темы определяется недостаточной изученностью поэтики и стиля словообразовательной игры прозы В.В. Набокова, так как большинство работ по этой проблематике принадлежит западным учёным и тексты писателя настолько специфичны, что представляют повышенный интерес для изучения, как примеры целенаправленно смоделированных игровых текстов, а также необходимостью более детального изучения функций словообразовательной игры в произведениях В.В. Набокова, которые дают ключ к пониманию авторского стиля, поскольку критики самых разных направлении и вкусов неустанно повторяют, что ядро его книг составляет ироническая игра приемов и повествовательных форм. Объектом функциональности исследования и являются интерпретации принципы языковой игры, возникновения, как особенности 4 авторского стиля в речевых реализациях художественного текста с точки зрения ее образно-художественных реалий, а также позиции и намерения автора. Предметом исследования в данной курсовой становятся не только конкретные игровые стратегии и приёмы, применяемые В.В. Набоковым для создания словообразовательной игры, но и функции его игр, позволяющие трактовать его тексты как игровые. Основная цель работы - изучение функций словообразовательной игры текстов В.В. Набокова в контексте авторских языковых игр. Обозначенная основная цель предопределила ряд частных задач, решаемых в настоящем исследовании: - изучение специфики игровых текстов В.В. Набокова; - установление общих принципов игрового стиля В.В. Набокова; - выявление основных типов словообразовательных игр как подуровня языковых игр в художественной литературе; - определение функций словообразовательной игры в текстах В.В. Набокова; - выявление словообразовательных техник, применяемых писателем, и анализ окказионализмов в системе игровых ресурсов его языка; - детализированное исследование игры слов как ведущего принципа организации игрового текста писателя; анализ каламбурообразовательных техник и создание развернутой функциональной классификации каламбуров, позволяющей четко обрисовать те игровые цели, ради которых словесная игра внедряется В.В. Набоковым в его тексты. Научная новизна исследования заключается в выявлении функций тех литературных приёмов на словообразовательном уровне, которые позволяют систематизировать те трактовать тексты лингвистические писателя и как стилистические игровые, приёмы, которые позволяют охарактеризовать природу игрового текста и специфику игровой стилистики. 5 Теоретическая значимость исследования заключается в намеченной в нем концепции, объясняющей специфику игрового стиля и функции словообразовательной игры. Практическая значимость исследования определяется тем, что его результаты могут быть применены при изучении различных аспектов стиля и поэтики творчества писателя. Методологической основой курсовой работы стали принципы языковой (работы Л. Витгенштейна, Е.А. Земской, М.А. Китайгородской, В.З. Санникова, С.Ж. Нухова) и словообразовательной (Е.А. Земская, Н.А. Янко-Триницкая, Д.Э. Розенталь, О.Е. Шишкарева, М.Р. Напцок) игры, а также морфология языка (К.Н.Качалова, Е.Е.Израилевич). Интерпретации текстов В.В. Набокова и их игровых особенностей опираются на достижения набоковедения, в частности на исследования В.Н. Виноградова и Г.С. Улуханова. Основными методами исследования являются описательный, статистический, метод сплошной выборки, метод сравнительного и компонентного анализа. Материалом исследования стали англоязычные тексты «Лолита» и «Пнин» В.В. Набокова, общим объёмом 461 страниц. На защиту выносятся следующие положения (гипотеза): 1. Тексты В.В. Набокова четко продуманы. Это игровые тексты, что проявляется в их внутренней структуре и специфике языковых игр различного рода загадках и ребусах, адресованных читателю. 2. Понятие «словообразовательная игра» в данном контексте трактуется как совокупность игровых манипуляций с языком на морфемном уровне - его лексическими, грамматическими и фонетическими ресурсами, цель которых получение «квалифицированным» (посвященным) читателем-эрудитом эстетического удовлетворения от построенного на игровых взаимоотношениях с ним текста. 3. Языковая игра в игровом тексте призвана вовлечь читателя в его творческое изучение. Она предполагает предельную чувствительность читателя к различного рода языковым трюкам, его способность улавливать 6 направленные на игру аспекты текста, с которым он, по существу, вступает в диалогические отношения. От читателя ожидается, что он сумеет выявить, вычленить, разгадать максимально большое число содержащихся в тексте лингвистических (и смысловых) тайн. Это предполагает не только специфическое отношение читателя к тексту, но и специфичность самого текста. 4. Лексические элементы (в частности, каламбуры и авторские окказиональные слова) в игровом стиле В.В. Набокова выполняют более существенные функции, чем грамматические, фонетические, графические и др. Структура работы. Работа состоит из введения, двух глав и библиографии, включающей 38 наименований списка научной литературы и списка интернет-ресурсов и источников текстовых примеров. Во введении обосновывается выбор объекта анализа и темы исследования, формулируется основная цель и конкретные задачи работы, отмечается актуальность и научная новизна исследования, а также его теоретическая и практическая значимость, указывается используемый материал и методы его анализа. В первой главе излагаются основные понятия языковой и словообразовательной игры, определяются походы к данным языковым явлениям, а также описываются функции словообразовательной игры. Во второй словообразовательной главе игры, приводятся а и также анализируются примеры определяются функции словообразовательной игры в англоязычных произведениях В.В. Набокова. Заключение содержит общие выводы, полученные в ходе исследования. 7 ГЛАВА 1. Словообразовательная игра как необходимый фактор художественного эксперимента 1.1. Концепты «язык» и «игра». Философский и лингвистический аспекты данного понятия Термин "языковая игра", принадлежащий австрийскому философу Людвигу Витгенштейну, в современной науке получил двоякое толкование: первое - широкое, философское (вслед за автором), второе - узкое, собственно лингвистическое. Л. Витгенштейн задается вопросом: «Что свойственно всем играм?» и убеждается в том, что любой из потенциальных признаков оказывается неприложимым к некоторым видам игр. В Большой Советской энциклопедии игра определяется так: «ИГРА, вид непродуктивной деятельности, где мотив лежит не в результате ее, а в самом процессе» [БСЭ]. Можно ли, однако, считать «непродуктивной деятельностью» футбольные, хоккейные, шахматные матчи, приносящие участникам и устроителям громадные прибыли, а зрителям – удовольствие от волнующего зрелища? Интересующий нас вид игры (языковая игра) также не подходит под приведенное выше определение игры: хороший каламбур – это продукт, имеющий такую же эстетическую ценность, как любое произведение искусства. ЯИ, в понимании Л. Витгенштейна, - это не то, что делают люди, когда хотят развлечься. Л. Витгенштейн первым заметил, казалось бы, вполне тривиальную вещь, что люди общаются не только повествовательными предложениями, описательные но используют обороты и повелительное прочие наклонение грамматические (приказы), конструкции (художественные, научные тексты) и т.д. Таким образом, существует бесчисленное множество типов предложения, и все это входит в человеческий язык: "... бесконечно разнообразны виды употребления всего того, что мы 8 называем "знаками", "словами", "предложениями". И эта множественность не представляет собой чего-то устойчивого, раз и навсегда данного, наоборот, возникают новые типы языка, или, можно сказать, новые языковые игры, а другие устаревают и забываются. Термин "языковая игра" призван подчеркнуть, что говорить на языке - компонент деятельности или форма жизни" [Витгенштейн 1994:23]. Таким образом, по мнению Л. Витгенштейна, вся человеческая жизнь представляет собой совокупность языковых игр: "Языковой игрой" я буду называть также единое целое: язык и действия, с которыми он переплетен" [Витгенштейн 1994:33]. Автор считал, что философия находит свои корни в сложных лабиринтах языка и представляет собой "вслушивание", "всматривание" в его работу, что в языковых реалиях заключена бездна человеческих проблем. Его философские искания проникнуты присущим именно ему пристальным вниманием к языку и стремлением переосмыслить на этой основе предназначение философии. В языкознании существует множество работ, в которых так или иначе, затрагиваются разные аспекты языковой игры. Если для Л. Витгенштейна весь язык в целом предстает как совокупность языковых игр, то в лингвистике нет одного общего подхода к проблеме языковой игры. Е.А. Земская понимает под языковой игрой "явления, когда говорящий "играет" с формой речи, когда свободное отношение к форме речи получает эстетическое задание, пусть даже самое скромное" [Земская 1983:172]. Результатом особого внимания говорящего к форме речи являются осознанные отступления от нормы. Сюда можно отнести все виды шуток, острот, каламбуры, разные виды тропов. ЯИ являются все случаи использования продуцентом речи средств языковой выразительности. Диапазон явлений языковой игры весьма широк. Говорящий, играя, ставит перед собой прежде всего задачу "развлечь себя и собеседника, а для того выразиться необычно" [Земская 1983:174]. ЯИ, таким образом, - это обращение внимания при построении высказывания на непосредственно форму речи с целью не просто сообщить что-либо, а вызвать то или иное эстетическое 9 чувство (чаще всего это установка на комизм). Т.В. Булыгина, А.Д. Шмелев отмечали: "Для того чтобы правильно понять намеренную аномалию, важно установить, с какой целью говорящим допущено отклонение от норм. При этом следует иметь в виду, что нередко сходные нарушения допускаются с совершенно разными целями" [Булыгина 1990:104]. Наиболее фундаментальным исследованием, посвященным ЯИ, является, пожалуй, книга В.З. Санникова "Русский язык в зеркале языковой игры". В ней автор рассматривает ЯИ как вид лингвистического эксперимента, позволяющего натолкнуть исследователя на серьезные размышления о значении и функционировании языковых единиц разных уровней, точно так же, как философа - на глубокое осмысление бездны человеческих проблем. Автор отмечает, что "языковая игра, как и комическое в целом, - это отступление от нормы, нечто необычное", что именно как нечто патологическое она "ясней всего поучает норме" [Санников 1999:13]. Автор также обращает внимание на то, что это отступление от нормы должно четко осознаваться и намеренно допускаться говорящим (пишущим); слушающий (читающий), в свою очередь, должен понимать, что "это нарочно так сказано", чтобы не оценить соответствующее выражение как ошибку, тем самым он принимает эту игру и пытается вскрыть глубинное намерение автора. Иначе говоря, ЯИ - это намеренное использование тропеических и фигуральных возможностей языка. Спорным представляется заявление исследователя о невозможности проведения четкой границы между ЯИ и языковой шуткой, притом, что последнюю он понимает как "словесную форму комического". Несомненно, ЯИ в основном направлена на достижение комического эффекта, однако высказывание приобретает комическую окраску только в том случае, если оно не вызывает других, более сильных эмоций, препятствующих созданию комического эффекта. Следовательно, можно вполне определенно говорить о языковой шутке именно как о разновидности ЯИ, направленной исключительно на создание комического эффекта. В то время как ЯИ - это своего рода 10 манипулирование языком, и достижение комизма - далеко не единственная цель такого манипулирования. В случаях ЯИ также рушатся наши представления о привычных понятиях. Л. Витгенштейн показывает, что ЯИ опирается на неявные допущения, определяющие внутри ее как вопросы, так и возможные ответы, истинность и ложность которых недоказуема в рамках прежнего мышления. Столь широкое определение ЯИ не могло не породить сложности в самом исследовании данного явления, поэтому вполне логично сформировался и совершенно иной подход – понимание ЯИ в узком смысле, что отразилось в концепции американского логика Дж. Серля, который сводит большое разнообразие употреблений языка к основным пяти. В книге «Классификаций иллокутивных актов» автор заключает: «Наиболее важный вывод: множество языковых игр, или способов использования языка (вопреки тому, как считал Витгенштейн, в некоторых трактовках его концепции, а также многие другие) не бесконечно и не неопределенно. Иллюзия неограниченности употреблений языка порождена большой неясностью в отношении того, что составляет критерии разграничения для различных языковых игр или для различных употреблений языка. Если принять, что иллокутивная цель – это базисное понятие, вокруг которого группируются различные способы употребления языка, то окажется, что число различных действий, которые мы производим с помощью языка, довольно ограниченно: мы сообщаем другим, каково положение вещей; мы пытаемся заставить других совершить нечто; мы берем на себя обязательство совершить нечто; мы выражаем свои чувства и отношения; наконец, мы с помощью высказываний вносим изменения в существующий мир. Зачастую в одном и том же высказывании мы совершаем сразу несколько действий из этого списка» [Серль 1986:170]. Ф. Фолсом приводит множество описаний языковых и словесных игр, а также приводит разительные примеры созидания новых языков, как взрослыми, так и детьми в различных целях для отграниченного межличностного общения. «Когда люди нарочно играют со звучанием или 11 значением слов, это называется игра слов», – указывает Ф. Фолсом [Фолсом 1977:93]. Башкирский лингвист и языковед С.Ж. Нухов в монографии «Языковая игра в английском словообразовании: имя существительное» так определяет игру: «Игра – врожденное свойство психики человека, склонность к языкотворчеству генетически заложена в нем. Она материализуется, развивается и совершенствуется с самого рождения точно так же, как с первых недель жизни идет процесс усвоения языка ребенком». Поэтому он и предлагает рассматривать языковую игру как проявление разнообразных средств, форм, жанров, которые и способны придать самому языку собственно надъязыковой, эстетический, художественный эффект. К таковым относятся, по его мнению, следующее: «...остроты, каламбуры, парадоксы, присловья, прибаутки, словесные дуэли, розыгрыши, детские дразнилки, разложение и обновление фразеологизмов, искажение орфографии, произношения, метафорические номинации, сравнения, шутки, насмешки, подтрунивания, загадки, модные словечки и фразы, аллюзии, пародии, ирония, сатира, рифмовки, повторы-отзвучия, анаграммы, акростихи, кроссворды, мнемоника, лимерики, литературный нонсенс, настенные надписи (граффити), шутливые призывы, лозунги, заголовки, подписи под рисунками, карикатурами и т. п.» [Нухов 1997:55]. Б.Ю. Норман определяет в своей языковую неканоническое книге «Язык: игру использование знакомый как языка, незнакомец» «нетрадиционное, творчество в языке, ориентацию на скрытые эстетические возможности языкового знака» [Норман 1987:168]. Н.Д. внимание Голев считает, носителей языка что к «Языковая языковой форме, игра активизирует к структурным ее элементам», она связана с ситуацией неожиданности, «обусловленной нарушением в игровом тексте каких-либо норм и стереотипов и осознанием этого нарушения» [Голев 1995:41-42]. 12 Таким образом, ЯИ это – термин, введённый Людвигом Витгенштейном для описания языка как системы конвенциональных правил, в которых участвует говорящий. Понятие ЯИ подразумевает плюрализм смыслов. В отечественном языкознании ЯИ подразумевает те явления, когда говорящий играет с формой речи, когда свободное отношение к форме речи получает эстетическое задание, пусть даже самое скромное. Это может быть и незатейливая шутка, и более или менее удачная острота, и каламбур, и разные виды тропов (сравнения, метафоры, перифразы и т.д.). Исследователи считают, что ЯИ следует рассматривать как реализацию поэтической функции языка. 13 1.2. Словообразовательная игра как один из видов языковой игры Большинство исследователей считает, что ЯИ – это игра слов. Действительно, на обыгрывании лексической многозначности или омонимии построен основной, самый распространенный вид ЯИ – каламбур. Для ЯИ используются (пусть не в равной степени) ресурсы всех языковых уровней. В данном исследовании мы подробнее остановимся на словообразовательном уровне. Словообразовательная игра представляет собой частный случай ЯИ. «Учитывая уровневый современного русского деривационных характер языка процессах, языковой предлагают именовать системы, ЯИ, исследователи реализующуюся словообразовательной в игрой» [Шишкарева 2009:3]. Главная отличительная черта словообразовательной игры (в дальнейшем СИ) состоит в том, что участники игровой ситуации оперируют как единицами морфемного уровня языка, так и словообразовательными единицами. Н.А. Николина полагает, что «СИ связана с деавтоматизацией восприятия словообразовательной структуры производного слова и актуализацией словообразовательных средств, намеренное подчёркивание которых порождает различные эффекты в речи» [Николина 1999:337]. Обычно ЯИ используют в разговорной речи, где узус раздвигает преграды, запреты. В литературном языке в художественном тексте для используется того чтобы ЯИ заимствованная оживить из диалог, разговорной создать речи, реалистичный эффект разговора нескольких людей. Для создания комического эффекта можно использовать словообразовательные возможности любого языка. В дипломной работе о способах реализации гнездования в текстах В.В. Набокова Е.В. Демидова определяет СИ как «литературный приём, основанный на принципе корневого повтора и выполняющий как стилистическую, так и текстообразующую функции» [Демидова 2009:122]. Корни этого приёма можно найти в фольклоре – разных шутках, пословицах, песнях. 14 В связи с этим, Е.А. Земская рассматривает СИ в широком и узком смыслах. В широком смысле под игрой слов она понимает: 1. Создание новообразований, т.е. окказиональных или потенциальных слов: Результатом творческого словообразования являются окказионализмы, которые создаются в речи в какой-то определенной ситуации (одноразовые) и не принадлежат языку. «Окказионализмы показывают, на что способен язык при порождении новых слов, каковы его творческие потенции, глубинные силы» [Земская 1992:180]. Они производятся намеренно с нарушением законов словообразования, с «установкой на творчество» [Земская 1979:184]. По мнению Е. Земской, окказиональное словообразование – явление любого живого языка, поскольку оно связано с появлением новых вещей или явлений [Земская 1979:187]. Окказионализмы, по мнению автора, могут в дальнейшем получить распространение и статус – неологизмов. Н.А. Янко – Триницкая пишет: «…строение окказиональных слов имеет право на внимание, поскольку они все же слова и поскольку ими пестрит не только устная, но и письменная речь» [Янко – Триницкая, 1975: 253]. 2. Концентрацию на небольшом пространстве текста одноструктурных или однокоренных слов, например: Мы уходим у нас экскурсия на торшер. Пока вы торшеритесь, мы покурим, этот торшер такой торшеристый… ну вот и торшерники! 3. Актуализацию контраста между морфемами или моделью и её наполнением, например: Оmne sym-bolum de symbolo - «Всякий символ — о символе». 4. Изолированное употребление аффикса, например: Лучше недо-, чем перекраситься. 5. Псевдовосстановление производящей основы заключается в том, что восстанавливается предполагаемая или создается возможная базовая основа для данного слова, которое в современном русском языке является непроизводным. Например: Мы хотим теперь считать Зах плюс буква “О” плюс Дер – Получился Заходер [А. Иванов]. Автор расчленяет фамилию поэта на две составляющие, соединённые между собой соединительной гласной О. 15 Е.А. Пулина пишет о вставке, которая распадается на два подвида внутри слова: смысловую вставку внутри слова (underdarkneath) и «музыкальнолингвистический» прием эпентезис. Последний заключается в появлении в составе слова, морфемы или просто сочетания звуков дополнительного (вторичного) звука, развившегося чисто фонетическим путем, т.е. вне прямой связи со смысловой стороной речи (foror, Booloohoom, deaead, hihihihihis, oylster, thaaan) [Пулина 2008:7]. А.Ф. Журавлёв рассматривает субституцию, как окказиональный способ деривации, который «состоит в подстановке одной морфемы на место другой морфемы или произвольного сегмента в готовом слове» [Журавлев 1982: 73]. Например: Мне даже удалось выработать теорию, объясняющую подложный вызов из «Бурдолея» [«Лолита»]. А.Ю. Астафьев полагает, что ЯИ может состоять, в частности, в нарушении ограничений на образование притяжательных прилагательных [Астафьев 2007:6]. Например: Глаза у него бонапартьи и цвета защитного френч [В.Маяковский]. Другое широко распространенное явление – нестандартное использование увеличительных и уменьшительных суффиксов. Очень любил этот прием М.Е.Салтыков-Щедрин для дискредитации своих героев. Например: Но вот он делается чиновником... Не достойный ли, не презренный ли он сосуд... извините, сосудик!.. с каким трепетом берет он в руку бумажку, очинивает ножичком перышко, как работает его миниатюрное воображеньице, как трудится его крохотная мысль, придумывая каждое выраженьице замысловатого отношеньица. Вот еще несколько примеров из произведений Салтыкова-Щедрина: Проектцы; поэтцы и поэтики; шалуненок; шалунище; болтунище. М.Р. Напцок считает, что СИ возможна на фонетическом уровне. Например, используются такие фонетические средства как повторение одного звука, добавление или вставка несуществующих букв в слово, символьная запись буквосочетаний [Напцок 2003:208]. 16 Е.А. Земская пишет, что иногда языковые шутки обыгрывают (и тем самым подчеркивают) «неприкосновенность» слова (словоформы). Только в шутку его можно рассечь на части. Это будет уже морфологический уровень игры. Иногда обыгрывается отсутствие того или иного члена парадигмы. Нередко обыгрывается невежественное осмысление иностранных имен собственных на -а, -я как обозначающих лица женского пола. Комический эффект производит образование сравнительной или превосходной степени от слов, ее не имеющих. Обыгрывание категории лица глагола заключается в употреблении одного лица вместо другого. Другой пример – обыгрывание категории совершенного вида глаголов на по-, указывающих на непродолжительность действия [Земская 1979:192]. В узком смысле СИ, по мнению Е.А. Земской, является сознательное обнажение словообразовательной структуры слова посредством реконструкции деривационного акта или объединения в одном контексте однокоренных слов, характеризующихся разными формантами [Земская 1979:187]. Д.Э. Розенталь выделяет особо словесную игру, предлагая ее определять как «обыгрывание» значения слова, например в каламбуре, который может состоять как в новой этимологизации слова по созвучию, так и в образовании нового речевого омонима от созвучного корня. И если собеседник не понимает, какое именно слово «играется» в фразе, то тогда может произойти искажение смысла высказывания, игра становится пустой [Розенталь 2002:68]. Каламбур является частным случаем игры слов. Близким по смыслу понятием является понятие парономазии (греч. игра слов) или анноминации. Это фигура речи, состоящая в комическом или образном сближении слов, которые вследствие сходства в звучании или на словообразовательном уровне частичного совпадения морфемного состава могут иногда ошибочно, но чаще с целью придания комического эффекта использоваться в речи. В литературном использовании следует отличать каламбур в собственном значении, как комическую форму, от серьёзной игры слов, имеющей весьма различную стилистическую функцию. 17 Омофония в каламбуре предполагает использование пар слов, которые звучат одинаково, но не являются синонимами (profit-prophet). Омофонические каламбуры иногда сравнивают с полиптотоном - стилистической схемой в которой слова образованные от одного и того же корня повторяются (strong, strength), однако эти концепты не идентичны. Подводя итоги, вслед за О.А. Шишкаревой, под СИ будем понимать один из уровней ЯИ, основанный на игре, реализующейся в деривационных процессах, при которой участники этой игры в равной степени оперируют словообразовательными единицами и единицами морфемного уровня языка, с целью порождения различных эффектов в речи, а также в целях экспрессии и индивидуализации авторского стиля. 18 1.3. Способы образования словообразовательной игры По мнению Е.А. Земской, СИ включает в себя создание новообразований или потенциальных слов [Земская 1979:187]. По классификации, предложенной Е.А. Земской, способы построения окказионализмов можно разделить на две группы: 1) С помощью обычных словообразовательных средств и способов при нарушении зако4нов их действия; 2) Специфические способы [Земская 1992:186]. Нетипичный характер окказионализмов, образованных специфическими способами, подчеркивает невозможность их соотнесения ни с одним из существующих в словообразовательной системе языка типом словопроизводства. Е.А. Земская пишет, что «многие окказионализмы - это явления не типовые, а индивидуальные, поэтому «подвести» их под какой-то типовой способ бывает нередко трудно, а иногда и невозможно» [Земская 1992: 191]. Окказиональные дальнейшем АН), в способы образования особенности авторских субстантивных и неологизмов (в адъективных, в художественной литературе отличаются большим разнообразием. О.А. Шишкарева описывает перекрестное наложение, при котором происходит взаимозамена инициальных частей в двух контактно расположенных узуальных лексемах, например: «На календаре 14 января. Вы точно не помните, кто приходил вчера: Серкоров и Кирдючка или Дед Мороз и Снегурочка?» [Шишкарева 2009:16]. Междусловное наложение состоит, по словам Н.А. Янко-Триницкой, «в том, что на конец основы одного слова накладывается омонимичное начало другого слова, вследствие чего возникает сложное слово, включающее в свою основу основы двух слов, а в свою семантику семантику обоих объединившихся слов» [Янко-Триницкая 1975: 416]. Например: « …я спросил у мистера Ваткинса, совершенно ли он уверен, что 19 моя жена не телефонировала: и как насчет койки? Койкинс отвечал, что нет, не звонила (покойница, разумеется, звонить не могла), и что если мы останемся, покойку поставят завтра (покойка ← покой + койка; Кроваткинс ← кроват(ь) + Ваткинс;)» [«Лолита»]. Е.А. Земская пишет о контаминации, характеризуя её как «соединение двух узуальных слов в третье – окказионализм» и от междусловного наложения отличающаяся тем, что «часть одного слова устраняется, то есть не входит в окказионализм, но остается в том фоне, который служит двойному осмыслению окказионализма», из-за чего «иногда этот прием порождения окказионализмов называют каламбурным» [Земская 1992:191-192]. Например: «Любимый напиток мой, джинанас – смесь джина и ананасного сока (джинанас ← джин + (ан)анас)» [«Лолита»]. А.Ф. Журавлёв выделяет субституцию, как окказиональный способ деривации, который «состоит в подстановке одной морфемы на место другой морфемы или произвольного сегмента в готовом слове» [Журавлев 1982: 73]. Например: «Мне даже удалось выработать теорию, объясняющую подложный вызов из «Бурдолея» (Бурдолей ← бурд(а) + -о- + (Бердс)лей) [«Лолита»]. О.А. Шишкарева подразделяет субституцию на морфемно-морфемную, морфемно-сегментную, сегментно-морфемную и сегментно-сегментную. АН, образующиеся путем морфемно-морфемной субституции: транспрефиксации («Был я просто «захожанином», а поговорил с батюшкой и сделался прихожанином») и трансрадиксации («Опростоголосились») [Шишкарева 2009:17]. При морфемно-сегментной субституции морфема исходного слова заменяется неморфемным сегментом: «В новогоднюю ночь в Латвии большая часть телезрителей отвлекалась от праздничных программ Первого канала и НТВ, чтобы посмотреть «Пауловидение» − пародию на «Евровидение», подготовленную Р. Паулсом на латвийском ТВ» [Шишкарева 2009:17]. При сегментно-морфемной субституции неморфемный сегмент исходного слова 20 заменяется морфемой другого узуального слова: «Раз запчасть, два хапчасть» [Шишкарева 2009:18]. О.С. Ахманова рассматривает деглютинацию (переразложение), не в диахронном плане, как обычно, а в синхронном аспекте – как «перемещение границ морфем в составе слова», «в результате чего прежде единая морфема может превратиться в последовательность двух морфем» [Ахманова 1966:319]. Например: «Я ничего не помню из этих песенок, кроме часто повторяющегося слова «экстаз», которое уже тогда для меня звучало как старая посуда: «Экстаз» [«Дар»]. Ж. Марузо считает, что окказиональное сращение, или голофразис это «сращение всей фразы в своего рода единое слово (гр. holos «целый, весь», phrasis «высказывание»)» [Марузо 1960:79]. И.В. Арнольд характеризует подобное явление (применительно к английскому языку) как «окказиональное функционирование словосочетания или предложения как цельнооформленного образования, графически, интонационно и синтаксически уподобленного слову» [Арнольд 1990: 92]. У В.В. Набокова обнаружены сращения словосочетаний – с сочинительной (вздрог-и-всхлип) и подчинительной (этадверь) связью и сращение первейшего фразы (эхтышалунья): специалиста по «…ты обмирала, вздрогу-и-всхлипу, слушая пластинки боготворимого твоими соотроковицами [«Лолита»]. И.С. Улуханов пишет о десуффиксации как одной из разновидностей редеривации, чистом окказиональном способе словообразования, обратном прямой узуальной суффиксации и заключающемся в отсечении от основы мотивирующего слова суффикса [Улуханов 1996:39, 43]. Например: «профессиональный порнограф [«Лолита»]; вот такие подробы, подрости лезут [«Приглашение на казнь»] (порнограф ← порнограф(ия) (ф’ → ф); подроба ← подроб(ность) + -а (здесь происходит двойная десуффиксация – отсечение суффиксов –н- и –ость, а также наблюдается трансфлексация: нулевое окончание меняется на окончание –а). 21 И.С. Улуханов отмечает, что «в окказиональном словообразовании, и только в нем, используются фонематические преобразования, выступающие в качестве единственного словообразовательного средства, т.е. составляющие весь формант» [Улуханов 1996: 54]. И.С. Улуханов пишет об анаграмме – искусственном и редком способе, представляющем собой «произвольную перестановку фонем в слове (с возможной заменой небольшого числа фонем)» [Улуханов 1996: 54]. Например: «Вивиан Дамор-Блок ← Владимир Набоков [«Лолита»]. Замена фонем (преимущественно срединных) – наиболее распространенный способ фонематических преобразований в прозе В.В. Набокова, как утверждает М.Р. Напцок [Напцок 2003:214]. Например: «Шерли Хольмс (от Шерлок Холмс), Свун (от свин)» [«Лолита»]. Замена фонем + добавление фонем – способ, не отмеченный в лингвистической литературе и являющийся сочетанием двух представленных ранее фонематических изменений: «Гомельбург ← Гумберт; Гамбургер ← Гумберт; Морис Шметтерлинг ← Метерлинк [«Лолита»]. О.А. Шишкарева пишет о том, что в ряде случаев возникают трудности при разграничении таких способов и процессов неузуальной деривации, как гибридизация, деривация по конкретному образцу, субституция [Шишкарева 2009:18]. Разграничивая деривацию по конкретному образцу и заменительное словообразование, отметим, что при деривации по конкретному образцу формант слова-образца воспроизводится, а производящая основа меняется. При заменительном словообразовании осуществляется замена аффикса при том же корне в случае трансаффиксации или замена одного из корней в сложном слове при трансрадиксации. К узуальным способам словообразования, как пишет Шишкарева О.А., относятся: 1) Суффиксация. Инновации данного способа словопроизводства группируются по характеру выражаемого формантом значения: инновации с модификационным, мутационным или транспозиционным значением суффикса. 22 Морфемы могут выполнять уменьшительно-ласкательную и уничижительную функции. Например, к новообразованиям с мутационным значением суффикса относятся существительные с суффиксом -изм, наименования процессов, а также номинации лиц мужского пола. Наибольшую активность среди инноваций с мутационным значением суффикса проявляют инновации с суффиксом -изм. Новым в данной группе является образование окказионализмов с конкретной семантикой на базе имен собственных и глаголов (фрадкизм, бушизм, мудризм, РАЗмышлизм) [Шишкарева 2009:14]. Образованные суффиксоидацией окказионализмы преимущественно связаны с выражением оценки. 2) Сложение, представленное чистым сложением (водкотерапия) и сложносуффиксальным способом (в том числе с нулевой суффиксацией) (барахлорассуйщик, грантосос, Кремлеслав). Следует отметить характерную для данной группы окказионализмов социальную ориентированность и оценочность. 3) Префиксация, которая, по мнению О.А. Шишкаревой, как узуальный способ СИ представлена не очень широко (противоминин, псевдоактер, полМаккартни) [Шишкарева 2009:14]. Производство окказионализмов неузуальными способами словопроизводства представлено более широко (63 % от общей массы инноваций), чем узуальными. В своём исследовании Шишкарева О.А. обращает актуализацию контраста между морфемами и морфемный Актуализация контраста между морфемами сопутствует, внимание повтор. например, производству инноваций: «Прошедшие курс «стервологии» чувствуют себя намного уверенней» [Шишкарева 2009:19]. Морфемный повтор является ярким средством выражения экспрессии. Наиболее распространены два вида морфемного повтора: повтор одноструктурных производных («Было у медведицы три медвежонка: умка, глупка и тупка» [Шишкарева 2009:19]) и корневой повтор («Наши летчики неимоверны», − писал Михаил Жванецкий. 23 «И механики неимоверны. И штурманы. А «неимоверность» конструкторов, сумевших обеспечить надежность отечественных самолетов…» [Шишкарева 2009:19]). Оба вида морфемного повтора существенно облегчают семантизацию инновации и усиливают игровой эффект. Таким образом, при определении способа производства новообразования необходимо учитывать целый ряд факторов: структуру новообразования (типовая/нетиповая), степень формального тождества с предполагаемым образцом или исходным словом, семантику, контекст употребления. Однако учет всей совокупности факторов не всегда способствует однозначному определению способа словопроизводства инновации. В связи с этим представляется перспективной дальнейшая разработка критериев разграничения деривации по конкретному образцу, гибридизации и субституции. 1.4. Функции словообразовательной игры в художественных текстах Слово - важнейший элемент художественного текста, поэтому поиск нужного слова для реализации художественной мысли творческой личности это весьма важная задача в процессе писательского творчества. Слово в художественном произведении становится носителем поэтического смысла; оно обретает способность вызывать эстетические эмоции, т.е. разного рода переживания, которые в той или иной мере проступают как проявление разных форм позитивной или негативной экспрессии. Слова проходят тщательный отбор, тем более окказионализмы, которыми изобилует словообразовательная игра. Различные типы деривации (лексическая, синтаксическая, компрессивная) оформляются в языке для того, чтобы обслуживать различные сферы языковой и речевой деятельности, чтобы выполнять определенные функции в контексте СИ. Каждый автор создаёт свои индивидуальные неологизмы. Поэтому функции СИ напрямую зависят от авторского замысла. Н.А. Николина считает, что при помощи СИ читатель вовлекается в процесс постижения деривационных связей слова, вникая в историю его происхождения, в его звучание и значение, адресат текста воспроизводит акт деривации или вслед за автором участвует в создании совершенно нового слова. Таким образом, СИ всегда предполагает языковую рефлексию не только со стороны адресанта, но и со стороны читателя [Николина 1999:338]. Рассмотрим несколько функций СИ на приведённых ниже примерах. А.Ю. Астафьев описывает стилистическую функцию СИ, которая является одной из самых важных. Так как использование в художественном тексте СИ бывает направлено на возвышенное звучание речи (не отнимай хоть песенную силу… чтоб горестный и славный твой путь воспеть) или на шутливо-ироническое (Келлер воспылал симпатиями к Андрею) [Астафьев 2007:4]. В данном случае, приставка во- породила глаголы возвышенного поэтического стиля, назначение которых – соответствовать той величавости, официальности, пышности и торжественности, которая присуща возвышенному 25 стилю. Однако, в данном контексте, использование приставки возвышенного стиля приводит к комическому эффекту, что придаёт тексту живость и некоторую вычурность стиля. Стилистическая функция СИ позволяет акцентировать внимание читателя, а также индвидуализировать стиль автора. Поскольку окказионализм порождает новое значение, новое слово, которое не соответствует общепринятому употреблению, более того, он - продукт индивидуального словотворчества, обусловленного художественным контекстом, по словам Винокура это поиск «новых слов, необычных выражений для поэтического употребления», чтобы «уйти от шаблонной, бессодержательной и условной «поэтичности» [Винокур 1991:337]. По мнению А.Ю. Астафьева, художественная функция служит для достижения наибольшей выразительности, эстетики. Она выражается художественным приемом и понимается как средство усиления впечатления, поэтому образ поэтический и создаётся достижением изобразительности теми словами, теми выражениями, на которые ориентируется автор. В зоны художественного изображения втягиваются слова и выражения, которых нет в разных сферах речевого общения, поэтому такие средства речевой экспрессии относят к новообразованиям [Астафьев 2007:4]. Среди новообразований выделяются слова, которые в большей мере содействуют усилению поэтической образности; при этом они предстают как образования, не связанные с принятым употреблением. Такие СИ создаются автором для определённых художественного целей по мере произведения развёртывания и поэтому образного являются полотна единичными, неповторимыми, предназначенными для того, чтобы быть носителем какой-то доли поэтической семантики. Например, в произведениях В.В. Набокова встречаются такая лексика, которая обозначает оттенки цвета ("вермилион" ярко-красный, "кубовый" - ярко-синий цвет, "бланжевый" - светло-бежевый, "рудой" - еще одно название ярко-красного цвета). Г.О. Винокур выделяет текстообразующую функцию как способность СИ передавать разнообразные оттенки смысла и способности реализовывать 26 коннотативные значения на основе общности значения, закрепленного за ними в языке и речи. Текстообразующая функция СИ опирается на способность игры на морфемном уровне модифицировать, трансформировать основное значение в процессе речевой реализации, т.е. в процессе создания текста. Эта функция проявляется не только на семантическом, но и на структурном (строевом) и словообразовательном, а также композиционном уровне [Винокур 1991:339]. Экспрессивная функция СИ обуславливает выразительность текста при использовании СИ, как полагает А.Ю. Астафьев. СИ создается для выражения субъективного отношения говорящего, его оценки по отношению к тому, что именуется, или к адресату речи, его микромиру (Ну и старушенция! Еле избавился! (говорящий выражает вое раздражение, досаду с помощью производного) [Астафьев 2007:5]. По мнению Е.А. Корнеевой семантическая функция СИ проявляется в изменении исходного слова, которое может нести новое значение согласно значениям «новых» морфем. Однако уместно оно (как и сам окказионализм) будет лишь в определённом контексте, который ограничивает сферу употребления окказионализма. Особенно важно это для поэзии, где «...одинаково важно «что сказать» и «как сказать» [Корнеева 2000:109]. Яркость и образность окказионального слова практически всегда оказывается на порядок выше, чем у канонического. Эти единицы могут выразить те оттенки значения, которые каноническое слово охватить не в состоянии. О.А. Габинская упомянает о продуктивной или речетворческой функции СИ, которая осуществляется при переходе игры в язык, переставая быть принадлежностью определённого контекста. Воспроизводимость СИ возможна только при цитировании, поскольку «...противопоставлять «индивидуальное» словообразование лишь о какому-то новизне, иному необычности, нет оснований. своеобразии ряда Можно говорить слов, которые действительно воспринимаются особо» [Габинская 1981: 18]. Окказиональные лексемы, взятые из СИ, играют немалую роль в пополнении словарного состава языка. 27 А.Ю. Астафеьев пишет, что оценочную функцию СИ можно проследить через употребление таковой в словах, имеющих в своём составе морфемы оценочного толка (старушенция, здоровьишко, понедельничек, эпопейка…), используя которые автор прежде всего выражает свое отношение и оценку или же отношение героев художественного произведения [Астафьев 2007:5]. По мнению О.А. Шишкаревой, номинативная функция СИ заключается в том, что словообразование создает новые лексические единицы и потому самым непосредственным образом служит потребностям номинации. Это проявляется в создании СИ с целью точнее охарактеризовать образ, однако, чтобы удовлетворять требованиям языкового общения, СИ должна располагать достаточно устойчивыми, отработанными во времени и достаточно специализированными языковыми средствами [Шишкарева 2009:15]. Организационная функция СИ показывает роль словообразовательной игры при связи контекста и текста, пишет А.Ю. Астафьев. Синтаксические дериваты свертывают ту информацию, которая в предыдущей части текста была выражена целым предложением, в одно слово, при этом нередко порождаются неузуальные производные (…он создает серию гротесковых портретов. Его сатирические персонажи при всей гротесковости убедительны и достоверны...) [Астафьев 2007:6]. Е.А.Земская называет такую функцию СИ конструктивной, имея в виду, что синтаксические дериваты упрощают синтаксическое построение речи [Земская 1992:78]. Е.В. Демидова считает, что актуализация СИ используется и как прием когезии, и как прием усиления, преимущественно в целях художественной выразительности. Повтор на смысловом уровне, сопровождаемый повтором тождественных по форме частей слова (чаще всего деривационных морфем), создает особый вид звукописи (Наслышалась, навидалась, начиталась благодарностей в адрес Корецкого) [Демидова 2009: 123]. Итак, изучение функций СИ позволяет более детально исследовать образный строй и композицию художественного текста и обнаружить 28 некоторые закономерности его построения. В свою очередь художественная речь расширяет представления о семантике и функционировании словообразовательных средств и даёт новый материал для их исследования. Многие писатели применяют СИ как приём, позволяющий акцентировать, выделить оценочных средства позиций, сознания придать оттенков тексту смысла, механизмы определённую выражения психологическую атмосферу в динамике её развития. Не каждый отважиться использовать игру слов в своих произведениях, однако она чрезвычайно обогащает и оживляет сам текст и шлифует писательскую технику, а также служит одним из путей индивидуализации авторского стиля. ГЛАВА 2. Анализ англоязычных текстов В.В. Набокова с точки зрения словообразовательной игры 2.1. Основные приемы словообразовательной игры в произведениях В.В. Набокова В.В. Набоков активно работал на двух языках, английском и французском и сумел создать на каждом из них удивительные тексты, демонстрирующие предельную виртуозность владения словом, стал классиком русской и американской литературы. Изучение стиля В.В. Набокова является важным не только для лингвостилистики, но и для словообразования: встав в один ряд с лучшими русскими писателями, В.В. Набоков сумел создать своеобразные методы СИ при помощи разнообразных выразительных средств, и ее описание так же необходимо, как описание других стилистических методов писателей. Основываясь на классификации, предложенной Е.А. Земской, изучим два способа создания СИ – окказиональный и узуальный (см. Таблицу 1). В англоязычных произведениях В.В. Набокова выявлены следующие окказиональные способы создания СИ: 1) Контаминация, которая представлена примерами, в которых два узуальных слова соединяются в третье – окказиональное, образуя при этом СИ (3 примера, 4.5% от общего количества примеров СИ): She had entered my world, umber and black Humberland (Hum[bert] + [Um]bria = Humbria) [Lolita 1984:81]; Lottelita, Lolitchen (Lotta + -e- + [Lo]lita) [Lolita 1984:36]; The science of nympholepsy is a precise science (nymph + -o- + [epi]lepsy) [Lolita 1984:64]. 2) Междусловное наложение, которое предполагает создание сложного слова, состоящего из основ двух слов, также наследующего их семантику при наложении на конец основы одного слова омонимичного начала другого слова 30 (3 примера, 4.5% от общего количества примеров СИ): I am sure Dr. Blanche Schwarzmann would have paid me a sack of schillings for adding such a libidream to her files (libido + dream) [Lolita 1984:25]; В следующем случае наблюдается СИ образованная междусловным наложением и аффиксацией (i - флексия), подразумевающих сочетание окказионального и узуального способов словообразования: Professor Humbertoldi was interfering with the romance between Dolores and her father-substitute, roly-poly Romeo (Humbert + Bertold + i) [Lolita 1984:120]. ...she had already yanked out of me the coveted section and retreated to her mat near her phocine mamma (phoca + cine) [Lolita 1984:19]. СИ в последнем примере можно трактовать на только как междусловное наложение, но и как суффиксацию, однако суффикс подобия –cine был совсем не характерен для того времени, когда писал В.В. Набоков. В указанных образованиях наблюдается такое соединение двух слов в одно, в котором полностью сохраняются оба соединяющихся слова, но определенный фонемный отрезок нового слова принадлежит одновременно обеим мотивирующим частям. 3) Субституция, которая как способ СИ выражается в подстановке одной морфемы на место другой морфемы (2 примера, 2.8% от общего количества примеров СИ): I remember evolving even an explanation of the “Birdsley” telephone call (Beardsley – i - Birdsley) [Lolita 1984:118]. Oh, he was quite a scholar, Mr. Taxovich (Tax[i] + [Maxim]ovich) [Lolita 1984:12]. В ряде примеров наблюдается трансрадиксация, т.е. замена корневой морфемы. Из приведенных выше примеров видно, что образование подобных АН обусловлено установкой на СИ, каламбурное сближение паронимичных слов. благодаря которой происходит 31 4) Дессуфиксация, т.е. способ окказионального словообразования, обратный узуальной суффиксации. Происходит отсечение суффикса от основы мотивирующего слова (1 пример,1.5% от общего количества примеров СИ): Otherwise, we who are in the know, we lone voyagers, we nympholepts , would have long gone insane (nymph + -o- +[epi]lept[ic] + s – трансфлексация, нулевая флексия меняется на -s) [Lolita 1984:6]. 5) Деглютинация или переразложение, характеризуется усложнением основы с помощью аффикса и корня, что может подчёркиваться орфографичнским дефисным написаем слова (1 пример, 1.5% от общего количества примеров СИ): Her uncle, Mr. Gustave, had called for her with a cocker spaniel pup and a mile for everyone, and a black Caddy Lack [Lolita 1984:122]. В данном случае происходит переразложение не одной морфемы на две, а одного слова (одной основы) на два слова (две основы). При этом полученное сочетание слов выступает как неразложимое, обладающее определенным значением только в единстве компонентов, первый Caddy и второй Lack могут обладать самостоятельным значением, что создает эффект словесной игры, выполняющий важную роль в контексте. 6) Голофразис т.е. сращение нескольких слов в одно (22 примера, 31.5% от общего количества примеров СИ): …you swooned to records of the number one throb-and-sob idol of your coevals…[Lolita 1984:73] The little pillow-shaped blocks of ice-pillows for polar teddy bear, Lo-emitted rasping, crackling, tortured sounds as the warm water loosened them in their cells [Lolita 1984:47]. From the aproned pot-scrubber to the flanneled potentate, everybody liked me, everybody petted me [Lolita 1984:3]. To the anatomical right of this car, on the trim turn of the lawn-slope, an old gentleman with a white mustache, well-dressed-double-breasted gray suit, polkadotted bow-tie-lay supine, his long legs together, like a death-size wax figure [Lolita 1984:47]. 32 В данном примере также наблюдается образование прилагательного aproned, мотивированного существительным apron, что делает СИ ещё выразительней. Конверсивный способ словообразования мы наблюдаем также в примере выше pillow-shaped. В.В. Набоков часто использует голофразис для обыгрывания сложных прилагательных: Cockerell, brown-robed and sandalled, let in the cocker and led me kitchenward (ward – суффикс направления, суффиксальный АН), to a British breakfast of depressing kidney and fish [Pnin 2004:80]. …and then I see Annabel in such general terms as: "honey-colored skin," "think arms," "brown bobbed hair," "long lashes," "big bright mouth" … [Lolita 1984:3] I am going to pass around in a minute some lovely, glossy-blue picturepostcards [Lolita 1984:2]. … and the motherly, pseudo-ladylike and madamic variants among the females [Lolita 1984:71]. Необходимо отметить, что в последнем примере была воспроизведена СИ, основанная на суффиксальном способе словообразования. К существительному madam был добавлен суффикс –ic, который применяется для обозначения природы и свойств предмета, его отношения к чему-либо. Такой приём добавил иронии предложению, особенно в сочетании с ему предшествующим голофразисом и его вторым элементом, ladylike, образованному при помощи суффикса, имеющего словообразовательное значение сходства – like и осочетанию с первым элементом - греческой приставкой pseudo-. В произведениях В.В. Набокова обнаружены следующие фонематические изменения, на которых построены СИ: 1) Анаграмма, которая используется В.В. Набоковым для зашифровки авторского присутствия: Vivian Darkbloom = Vladimir Nabokov (2 примера, 2.8% от общего количества примеров СИ): 33 I remember thinking that this idea of children-colors had been lifted by authors Clare Quilty and Vivian Darkbloom from a passage in James Joyce [Lolita 1984:109]. Одно из тех слов, которое фонетически и анаграмматически маскирует имя Quilty : Quelquepart Island was one of his favorite residences [Lolita 1984:123]. 2) Замена фонем, наиболее распространенный способ фонематических преобразований в прозе В.В. Набокова (2 примера, 2.8% от общего количества примеров СИ), как утверждает М.Р. Напцок [Напцок 2003:214]: Dorothy Humbird is already involved in a whole system of social life which consists, whether we like ti or not, of hot-dog stands, corner drugstores, malts and cokes, movies, square-dancing, blanket parties on beaches, and even hair-fixing parties (Dorothy Humbert) [Lolita 1984:86]. Was pink pig Mr. Swoon absolutely sure my wife had not telephoned (Swine) [Lolita 1984:69]? 3) Замена фонем + добавление фонем, которая предполагает сочетание двух представленных ранее фонематических изменений (1 пример, 1.5% от общего количества примеров СИ): To think that between a Hamburger and a Humburger, she would-invariably, with icy precision-plump for the former [Lolita 1984:81]. В данном примере СИ основана на замене корневой фонемы hamburger и добавлении фонем к имени Humbert + -a- + hamb[urger]. Данный АН имеет двойной смысл, являясь искажением фамилии и имени главного героя, в то же время этот окказионализм содержит очевидную аллюзию - Гамбургер воспринимается как результат онимизации известного апеллятива. В англоязычных произведениях В.В. Набокова были найдены следующие узуальные способы создания СИ: 1) Суффиксация. Данный способ словопроизводства встречается в произведениях В.В. Набокова достаточно часто (21 пример, 30% от общего 34 количества примеров СИ). Рассмотрим какие суффиксы использует автор для создания словообразовательной игры: …grays, however, remained his favorite cryptochromism, and, in agonizing nightmares, I tried in vain to sort out properly such ghosts as Chrysler's Shell Gray, Chevrolet's Thistle Gray, Dodge's French Gray… [Lolita 1984:112]. Суффикс –ism передает значение процесса, состояния, условия. В данном случае он был добавлен к слову с греческими корнями (crypto – скрытый, chroma - цвет), обозначающему класс светло-голубых фоторецепторов растений и животных. В контексте речь идёт о машинах, а не о животных, это придаёт комический оттенок предложению при помощи данной словообразовательной игры. He did not use a fountain pen which fact, as any psychoanalyst will tell you, meant that the patient was a repressed undinist [Lolita 1984:123]. В этом примере СИ достигается при помощи суффикса –ist, обозначающего специалиста или практикующего, человека, относящегося к какой-либо системе взглядов, в данном примере, получившееся в результате словопроизводства существительное обозначает человека, приверженного определённым сексуальным вкусам. A lighted green clock swam in the linenish depths of Jiffy Jeff Laundry [Lolita 1984:141] . Суффикс –ish образует прилагательные со значением сходства с чем – либо, с выражением отношения к чему-либо. В данном примере образованное от слова linen характеризует следующее после него существительное особым образом, за счёт чего создаётся СИ. Four spacious rooms opened from the large hall that retained something of its hostelic stage in the generous dimensions of the grate [Pnin 2004:51]. АН, прилагательное hostelic использовано в целях показа авторской иронии. СИ стала возможна благодаря присоединению суффикса –ic, который показывает связь слова с природой какого-либо явления, а также характеризующее предмет значение. имеет 35 His soft voice, the gentlemanly St Petersburgan burr of his r's, his mild, melancholy caribou eyes, the auburn goatee he continuously twiddled, with a shredding motion of his long, frail fingers — everything about Chateau (to use a literary formula as old-fashioned as he) produced a rare sense of well-being in his friends [Pnin 2004:51]. При помощи суффикса –an, который образует формы существительного и означает человека, который действует или существует, была создана СИ St Petersburgan, обозначающая человека, живущего в городе Санкт-Петербург. 2) Сложение, которое достаточно широко используется В.В. Набоковым как приём СИ (3 примера, 4.3% от общего количества примеров СИ): Well did I know, alas, that I could obtain at the snap of my fingers any adult female I chose; in fact, it had become quite a habit with me of not being too attentive to women lest they come toppling, bloodripe, into my cold lap [Lolita 1984:10]. Here are two of King Akhnaten's and Queen Nefertiti's pre-nubile Nile daughters (that royal couple had a litter of six), wearing nothing but many necklaces of bright beads, relaxed on cushions, intact after three thousand years, with their soft brown puppybodies, cropped hair and long ebony eyes [Lolita 1984:7]. Помимо словосложения, в этом примере также обнаружена префиксальная словообразовательная игра, построенная при помощи префикса pre-, который имеет словообразовательное значение «прежде», «ранее», «в приоритете» и в данном примере характеризует определённый промежуток времени перед браком. This is all very interesting, and I daresay you see me already frothing at the mouth in a fit; but no, I am not; I am just winking happy thoughts into a little tiddle cup (соединение двух глаголов) [Lolita 1984:123]. 3) Префиксация, которая представлена несколькими примерами с приставками греко-римского происхождения (9 примеров, 13% от общего количества примеров СИ): He knew French. he was versed in logodaedaly and logomancy [Lolita 1984:123]. 36 В анализируемом примере слова были образованы от греческого слова logos, соответствующего русскому «слово». СИ logo+daedal +ly означает навык или способность создания новых слов. Во втором случае СИ состоит из приставки logo- + -mancy – суффикс, произошедший, по-видимому, от греческого слова manteia, означающего «прорицание», поэтому второе слово можно перевести как предсказание новых слов. It was the first time, I think, she spoke spontaneously of her pre-Humbertian childhood [Lolita 1984:108]. Префикс pre- имеет словообразовательное значение «раньше», «прежде», «в приоритете», этот префикс произошёл от заимствованных из латинского слов, в которых он имел сходное с настоящим значение. Данная СИ характеризует определенный период жизни героини, проистекавший до Гумберта. Psychoanalysts wooed me with pseudoliberations of pseudolibidoes [Lolita 1984:7]. Ещё одна характерная приставка, используемая В.Набоковым для создания СИ, происходит от греческого языка pseudo- и означает «ошибку», «неправильную трактовку», «подделку», она часто используется в создании сложным слов, особенно в научной сфере, знаменуя близкую или обманчивую схожесть следующих после приставки элементов: pseudoliberations of pseudolibidoes. Обратимся к другому примеру: When I try to analyze my own cravings, motives, actions and so forth, I surrender to a sort of retrospective imagination which feeds the analytic faculty with boundless alternatives and which causes each visualized route to fork and re-fork without end in the maddeningly complex prospect of my past [Lolita 1984:5]. Префикс re- происходит из заимствованных латинских слов и используется в значении «снова» или «снова и снова», чтобы показать повторение, как и данном примере fork and re-fork. 37 Т.о., наиболее частотными случаями СИ в англоязычных примерах В.В. Набокова являются суффиксация, префиксация, сращение и междусловное наложение. 38 2.2. Роль словообразовательной игры в усилении выразительности и актуализации отдельных элементов англоязычных текстов В.В. Набокова Исследователи-набоковеды обращают внимание на изучение игры слов в произведениях В.В. Набокова потому, что он создал игровые тексты непревзойденного качества, повлиявшие на игровые эксперименты большинства школ и течений новейшего времени». Интерпретация текстов В.В. Набокова как игровых уже имеет свою традицию (А. Аппель, П. Тамми, Д. Бартон Джонсон). Каждый текст В.В. Набокова предстает перед нами как сложная игровая система с взаимообусловливающими компонентами, и поэтому его целесообразно рассматривать с позиций игрового стиля, характеризуя каждый из компонентов данной системы. Рассмотрение функций СИ в произведениях В.В. Набокова позволяет изучить авторский стиль глубже и найти закономерности использования той или иной игры и методов воздействия на читателя. СИ в произведениях В.В. Набокова может выполнять стилистическую функцию: Then he turned to other makes and passed through a pale dull rainbow of paint shades, and one day I found myself attempting to cope with the subtle distinction between our own Dream Blue Melmoth and the Crest Blue Oldsmobile he had rented; grays, however, remained his favorite cryptochromism, and, in agonizing nightmares, I tried in vain to sort out properly such ghosts as Chrysler's Shell Gray, Chevrolet's Thistle Gray, Dodge's French Gray . . . [Lolita 1984:112]. В данном примере слово образовано от греческого crypto – скрытый и hroma – цвет. Суффикс –ism обычно выражает какое-то действие или его результат (criticism, baptism). Существительные, образованные при помощи этого суффикса, обычно означают состояние или качество (heroism, hypnotism). Поскольку обычно суффикс –ism используется в научном стиле для обозначения различных понятий, состояний, качеств предмета или явления, в данном контексте неологизм cryptochronism придаёт предложению окраску 39 научного стиля. Построение словообразовательной игры на суффиксе, характерном для научного стиля, делает описание более точным и конкретным, создавая метафоричность и образность, а также выражает авторскую иронию в адрес персонажа, что подтверждает не его принадлежность к интеллигенции, но любовь к приукрашиванию речи. Художественная функция СИ реализуется в следующем примере: I realized I was the only shopper in that rather eerie place where I moved about fishlike, in a glaucous aquarium [Lolita 1984:53]. СИ здесь несёт художественную функцию в прилагательном fishlike, образованном при помощи описательного суффикса –like. При помощи такой словообразовательной игры достигается наибольшая выразительность, что также усиливает впечатление и яркость художественного образа. В произведениях В.В. Набокова в текстообразующей функции реализуется способность СИ передавать разнообразные оттенки смысла, как и в настоящем примере, где действие собаки обыгрывается при помощи игры существительного и процессуального глагола, образованного при помощи добавления суффикса -ing. Этот суффикс обычно обозначает процесс, активность длительную форму глагола или существительное, относящееся к глаголу: A nondescript cur came out from behind the house, stopped in surprise, and started good-naturedly woof-woofing at me, his eyes slit, his shaggy belly all muddy, and then walked about a little and woofed once more [Lolita 1984:134]. В данном случае, суффикс –ing обозначает процесс, а также суффикс –ly, характерный для наречий, указывает на манеру исполнения этого процесса. Суффикс –ing, сопряжённый с качественным прилагательным good образует голофразис. В таком роде словообразовании на синтаксической основе также компрессии. реализуется функция семантической и синтаксической 40 В произведениях В.В. Набокова экспрессивная функция СИ является одной из основных. В следующем примере приставка re- используется в значении повторяющегося явления, а также для придания большей выразительности текста, и для выражения иронии автора: From what depth this re-nonsense? Woof, said the dog. A rush and a shuffle, and woosh-woof went the door [Lolita 1984:134]. В следующих предложениях в очередном голофразисе woosh-woof обозначается собака. Словообразовательная игра в данном случае подчёркивает оценку автором этой собаки как умеющей только лаять в ответ. Семантическая функция СИ ярко представлена в следующем примере: They had one bathless basement room with four beds which they thought I would not want [Lolita 1984:130]. При помощи СИ реализовалась семантическая функция, в которой смысл слова bath был изменён, так как суффикс –less имеет значение отсутствия чеголибо. Данная функция СИ, главным образом, зависит от контекста, который ограничивает сферу употребления СИ. Продуктивная или речетворческая функция СИ осуществляется при переходе игры в язык, переставая быть принадлежностью определённого контекста, как произошло с одним из АН В.В. Набокова: Between the age limits of nine and fourteen there occur maidens who, to certain bewitched travelers, twice or many times older than they, reveal their true nature which is not human, but nymphic (that is, demoniac); and these chosen creatures I propose to designate as "nymphets" [Lolita 1984:6]. Эти неологизмы обязаны своему появлению словообразовательной игре, основанной на образовании слов путём прибавления суффиксов –ic и –et к существительному nympha. Известно, что воспроизводимость любой словообразовательной игры возможна только при цитировании. Данный окказионализм, получившийся в результате СИ, широко известен в настоящее 41 время и успешно используется в разных сферах как английского, так и русского языка, что свидетельствует о его продуктивности. Оценочная функция СИ выражена в следующем примере при помощи оценочно-описательного суффикса –ish: I exchanged letters with these people, satisfying them I was housebroken, and spent a fantastic night on the train, imagining in all possible detail the enigmatic nymphet I would coach in French and fondle in Humbertish [Lolita 1984:15]. Используя данный суффикс для построения словообразовательной игры, автор оценивает фантазии героя, свойственные только ему, показывает его отношение к самому себе, создавая дополнительную косвенную описательную характеристику героя. Номинативная функция СИ представлена в следующем примере: During the last weeks I had kept noticing that my fat Valeria was not her usual self; had acquired a queer restlessness; even showed something like irritation at times, which was quite out of keeping with the stock character she was supposed to impersonate [Lolita 1984:11]. В данном примере при помощи словообразовательной игры мотивировано новое слово. Путём добавления суффикса –ness, который образует существительные от прилагательных: restless + ness = restlessness. Этот пример иллюстрирует создание новых лексических единиц путём словообразовательной игры, что подтверждает использование СИ при обслуживании номинаций. При этом основная цель создания СИ состоит в том, чтобы точнее охарактеризовать образ. Обратимся к примеру: A propos: I have often wondered what became of those nymphets later? In this wrought-iron would of criss-cross cause and effect, could it be that the hidden throb I stole from them did not affect their future [Lolita 1984:8]? В данном проявляется помощи её примере СИ связывает организационная прибавления контекст функция. экзистенциального СИ суффикса и текст, в образована чём при существительных 42 –et к слову nymph предложении этот местоимением this, превращая , его окказионализм что в nymphet. В заменяется свидетельствует о следующем указательным тесной связи контекста и текста. Во втором предложении реализуется другая словообразовательная игра, основанная на голофразисе wrought-iron и последующей конверсии would. Качественные отклонения в использовании графических и пунктуационных средств ведут к повышению их информативности, то есть способности выражать дополнительную информацию. Это также способствует наилучшей организации текста. Актуализация СИ использована и как прием когезии, и как прием усиления, преимущественно в целях художественной выразительности: We passed and re-passed through the whole gamut of American roadside restaurants, from the lowly Eat with its deer head (dark trace of long tear at inner canthus), "humorous" picture post cards of the posterior "Kurort" type, impaled guest checks, life savers, sunglasses, adman visions of celestial sundaes, one half of a chocolate cake under glass, and several horribly experienced flies zigzagging over the sticky sugar-pour on the ignoble counter [Lolita 1984:75]. Повтор однокоренных слов passed-repassed, создает особый вид звукописи повторяемого действия, что усиливает выразительность текста. Следовательно, функции СИ в произведениях В.В. Набокова достаточно многообразны. СИ играет немаловажную роль в построении игровых текстов и формировании авторского идиостиля. Это видно из тех задач, которые ставит перед писателем написание таких произведений. СИ позволяет решить задачи экспрессии, стилистики, организации, актуализации, оценки и является художественным текстообразующим средством. В.В. Набоков мастерски использует словообразовательную игру для создания и дополнения художественного образа, акцентирования внимания читателя и одной из основных целей игровых текстов – предоставления эстетического удовольствия читателю. 43 ЗАКЛЮЧЕНИЕ Анализ способов производства СИ, проведенный методом сплошной выборки примеров из произведений В.В. Набокова «Lolita» и «Pnin» позволяет сделать вывод о том, что определение способов создания СИ зависит от целого ряда факторов: структуры новообразования, степени формального тождества с предполагаемым образцом или исходным словом, семантики, контекста употребления. Детализированное исследование игры слов позволило проанализировать техники, используемые писателем для создания СИ. Среди наиболее характерных встречаются анаграммы, аффиксация, междусловное наложение, контаминация, замена фонем и сращение. При этом, подсчёт частотности употребления узуальных и окказиональных методов создания СИ выявил преобладание окказиональных методов, преимущественно голофразиса и междусловного наложения. Это свидетельствует о том, что окказиональные способы создания СИ, используемые В.В. Набоковым, характеризуются исключительным разнообразием, что связано со стремлением писателя создать нестандартный язык, необычный, виртуозный стиль, отличающийся синтетичностью, полинациональностью, мультиязычной насыщенностью, за счёт чего создаётся уникальность идиостиля В.В. Набокова, выраженного через словотворчество и выступающего в виде яркого экспрессивного приёма. В ходе проведённого исследования были выявлены основные функции СИ в произведениях функциям относятся речетворческая, сосредоточены стиля и В.В. стилистическая, текстообразующая в первую синтаксической напрямую чрезвычайно Набокова зависит оживить очередь стиля и и «Pnin». художественная, и организации от «Lolita» на прочие. решении текста. К этим экспрессивная, Функции задач СИ экспрессии, Экспрессивность текста который СИ может Организация текста написания, индивидуализировать. при помощи СИ позволяет использовать синтаксические дериваты для 44 свёртывания той информации, которая в предыдущей части текста была выражена целым предложением в одно слово. СИ является художественным текстообразующим средством, которое формирует неповторимый индивидуальный авторский стиль, что подтверждается в данном исследовании. В.В. Набоков мастерски использует СИ для создания и дополнения художественного образа, акцентирования внимания читателя и одной из основных целей игровых текстов – предоставления эстетического удовольствия читателю. Тексты В.В. Набокова четко продуманы. Это игровые тексты, что проявляется в их внутренней структуре и специфике языковых игр различного рода загадках и ребусах, адресованных читателю. 45 БИБЛИОГРАФИЯ 1. Арнольд, И.В. Стилистика современного английского языка: (Стилистика декодирования) [Текст]: учеб. пособие / И.В. Арнольд. – М.: Просвещение, 1990. – 301 с. 2. Астафьев, А.Ю. Художественные функции окказионализмов (на материале поэм В. В. Маяковского) [Текст]: автореф. дисс. … кандидата фил. наук. –М.: Изд-во МГУ, 2007. – 174 с. 3. Булыгина Т.В., Шмелев А.Д. Аномалии в тексте: проблемы интерпретации [Текст] / Т.В. Булыгина, А.Д. Шмелев // Логический анализ языка: Противоречивость и аномальность текста. М.: Наука, 1990. – С. 94-106. 4. Винокур, Г.О. О языке художественной литературы [Текст] / Г.О. Винокур. – М.: Высшая школа, 1991. – 448 с. 5. Витгенштейн, Л. Философские исследования / Л. Витгенштейн // Философские работы. - М.: Гнозис, 1994. – Ч. 1. – 612 с. 6. Габинская, О.А. Типология причин словотворчества [Текст] / О.А. Габинская. – Воронеж: Изд-во Воронежского университета, 1981. – 153 с. 7. Голев, Н.Д. Языковая игра как прием обучения грамотному письму / Н.Д. Голев // Преподавание словесности в высшей и средней школе. - Барнаул: Издво АГУ. - 1995. - С. 38-50. 8. Демидова Е.В. Способы реализации гнездования в англоязычных и русскоязычных произведениях В.В. Набокова [Текст] / Е.В. Демидова. Дайджест. – Саратов, 2009. – 436 с. 9. Журавлев, А.Ф. Технические возможности русского языка в области предметной номинации в современном русском языке / А.Ф. Журавлёв // Способы номинации в современном русском языке. - М.: Наука, 1982. - С. 45 109. 10. Земская, Е.А. Словообразование как деятельность [Текст] / Е.А. Земская. М.: Наука, 1992. – 220 с. 46 11. Земская, Е.А. Русская разговорная речь: лингвистический анализ и проблема обучения [Текст] / Е.А. Земская. М.: Русский язык, 1979. – 240 с. 12. Земская Е.А., Китайгородская М.А., Розанова Н.Н. Языковая игра [Текст] / Е.А. Земская, М.А. Китайгородская, Н.Н. Розанова // Русская разговорная речь: Фонетика. Морфология. Лексика. Жест. - М.: Наука, 1983. – С. 172-214. 13. Качалова К.Н., Израилевич Е.Е. Практическая грамматика английского языка [Текст] / Под ред. Е.К.Захаренко. – М.: Лист Нью, 2003. – 541 с. 14. Корнеева, Е.А. Грамматика английского глагола в теории и практике [Текст] / Е.А. Корнеева. – СПб.: Изд-во Союз, 2000. – 448 с. 15. Николина, Н.А. Словообразовательная игра в художественном тексте [Текст] / Н.А. Николина // Язык. Культура. Гуманитарное знание. Научное наследие Г.О. Винокура и современность. − М.: Логос 1999. – С. 337 - 346. 16. Норман, Б.Ю. Язык: знакомый незнакомец [Текст] / Б.Ю. Норман. - Минск: Вышэйшая школа, 1987. - 221 с. 17. Нухов, С.Ж. Языковая игра в английском словообразовании: имя существительное [Текст] / С.Ж. Нухов. –Уфа: Башгопединститут, 1997. – 177 с. 18. Пулина, Е.А. Окказиональное слово в художественном тексте: способы образования и межъязыковой трансляции : на материале романа Дж. Джойса "Улисс" и его переводов на русский и немецкий языки [Текст]: дисс. ... кандидата фил. наук.- Пермь: Изд-во Перм. гос. ун-та, 2008. – 223 с. 19. Розенталь, Д.Э. Современный русский язык [Текст] / Д.Э. Розенталь, И.Б. Голуб, М.А. Теленкова. –М.: Айрис-Пресс, 2002. – 448 с. 20. Санников, В.З. Русский язык в зеркале языковой игры [Текст] / В.З. Санников. - М.: Языки рус. культуры, 1999. – 544 с. 21. Серль, Дж.Р. Классификации иллокутивных актов [Текст] / Дж.Р. Серль // Новое в зарубежной лингвистике. Вып.17. –М.: Прогресс, 1986. – С. 170-195. 22. Улуханов, И.С. Единицы словообразовательной системы русского языка и их лексическая реализация [Текст] / И.С. Улуханов. – М.: Русский язык, 1996. – 221 с. 23. Фолсом, Ф. Книга о языке [Текст] / Ф. Фолсом. –М.: Прогресс, 1977. – 159 с. 47 24. Шишкарева, О.А. Новообразования как проявление языковой игры: структурно-функциональный аспект [Текст]: автореф. дисс. … кандидата фил. Наук. - Нижний Новгород: Изд-во НГУ, 2009. – 24 с. 25. Язык.Этнос.Сознание [Текст]: материалы междунар. науч. конф. (24-25 апреля 2003; Майкоп) // Напцок, М.Р. Окказиональное словообразование в прозе В. Набокова. – Майкоп: РИО АГУ, 2003. - С. 208-215. 26. Янко–Триницкая, Н.А. Междусловное наложение [Текст] / Н.А. ЯнкоТриницкая Развитие современного русского языка. - М.: Наука, 1975. – 418 с. Словари 27. Ахманова, О.С. Словарь лингвистических терминов [Текст] / О.С. Ахманова. – М.: Советская энциклопедия, 1966. - 606 с. 28. Марузо, Ж. Словарь лингвистических терминов [Текст] / Ж. Марузо, пер. с фр. В.А. Звегинцева. - М.: Изд-во иностр. лит., 1960. – 436 с. Интернет-ресурсы 29. Большая Советская Энциклопедия: http://bse.sci-lib.com/article050435.html 30. Affixes: http://dictionary2.classic.reference.com/writing/styleguide/affixes.html 31. Affixes, the building block of English: http://www.affixes.org/i/-ism.html 32. Ключи к Лолите (Либрусек): http://lib.rus.ec/b/159923/read 33. Англо-русский и русско-английский онлайн словарь: http://multitran.ru/ 34. Urban dictionary: http://www.urbandictionary.com/ 35. The Free Dictionary: http://www.thefreedictionary.com/ 48 СПИСОК ИСТОЧНИКОВ ТЕКСТОВЫХ ПРИМЕРОВ 1. Набоков, В.В. Лолита: Роман / В.В. Набоков, пер. с англ. автора. - М.: АНСПринт, 1991. – 256 с. 2. Nabokov – Nabokov V. Lolita. – New York: The Berkley Publishing, 1984. – 285p. 3. Nabokov - Nabokov V. Pnin. – London: Penguin UK, 2004. – 176p. ПРИЛОЖЕНИЕ Таблица 1 Основные примеры словообразовательной игры в англоязычных произведениях В.В. Набокова Способы СИ Проценты Окказиональный тип Сращение 31.5% Междусловное наложение 4.3% Контаминация 4.3% Анаграмма 2.8% Субституция 2.8% Замена фонем 2.8% Деглютинация 1.5% Десуффиксация 1.5% Добавление фонем 1.5% Всего: 53% Узуальный тип Суффиксация 30% Префиксация 13% Сложение 4.3% Всего: 47% 50 Таблица 2 Наиболее частотные суффиксы, используемые В.В. Набоковым в образовании словообразовательной игры Суффикс Процент употребления -ed 23% -ward 11.4% -ic 10% -ness 7% -ly 7% -like 7% -ish 4.6% -ing 3% -less 3% -ism 3% -tian 3% -mancy 3% -an 3% -ist 3% -er 3% -cine 3% -leen 3% -ry 3% -lept 3% -lepsy 3% -et 3%