professor naum dolinskyi in the history of bulgarian economic thought
реклама
PROFESSOR NAUM DOLINSKYI IN THE HISTORY OF BULGARIAN ECONOMIC THOUGHT Pencho D. Penchev I. Введение Профессор Наум Владимирович Долински (14 ноября 1890, Санкт-Петербург –1968, София) один из наиболее влиятельных, теоретически подготовленных и оригинальных экономических мыслителей, работавших в Болгарии в период между двумя мировыми войнами. Он родился в 1890 году в Петербурге, где подобно Демостенову окончил Политехнический институт. Был преподавателем политической экономии, статистики, сельскохозяйственной политики и истории экономических учений Высшей коммерческой школы в Варне со дня ее создания в 1921 году. Долински приехал в Болгарию как часть эмиграции, спасающейся от победившего в России режима большевиков1. Он намеревался установиться в Праге, где ему предложили место штатного доцента Карлового университета. Но когда с рекомендацией Струве основатель Высшей коммерческой школы в Варне проф. Цани Калянджиев предложил ему остаться в Болгарии, он решил поселиться в Варне. Вероятно на решение Долинского принять предложение повлияла также надежда, что режим большевиков в России долго не протянет и из Варны он вернëтся на Родину быстрее. По этой причине Долински старался руководствоваться в своëм академическом развитии традициями дореволюционной России. Он был среди первых, выдержавших так называемый экзамен на магистратуру по политической экономии на основанном в 1922 году в Праге Русском юридическом факультете. До 1917 года в России такие экзамены были обязательны для кандидатов на научную степень по экономике [Волошина 2005]. Позже, в ходе стабилизации большевистского режима в СССР, Долински освоился в Болгарии и ему удалось прочно и успешно интегрироваться в свою новую среду. Это видно из факта, что в многочисленных своих статьях он пишет о болгарском народе как “наш народ” и о болгарском хозяйстве как “наше хозяйство”. Первые годы его преподавательской дeятельности были сопровождены значительными трудностями. Наиболее серьезной из них было то, что у бòльшей части его студентов была “очень сильная марксистская закваска” и они смотрели на него с недоверием. 1 Подробнее о “белогвардейской” русской эмиграции в Болгарии см.: Спасов [2008]. Проблемы идеологического характера были преодолены после того, как Долински организовал специальный семинар, где предложил провести обстоятельную научную дискуссию о марксистских концепциях, не настаивая и не требуя от участников менять свои убеждения [Долински 1942]. Подобно Демостенову, Долински получил в 1936 году болгарское гражданство и до конца 1944 года был преподавателем в Варне. После прихода к власти доминированного коммунистами Отечественного фронта2, его уволили с профессорской кафедры и он остался в Болгарии до своей смерти в 1968 году [Цонев и Балтаджиева 1995], не имея больше возможности преподавать или публиковать. Несмотря на свой значительный и разнообразный вклад в развитие болгарской экономической мысли, научное наследство Долинского, как и Демостенова, намеренно критически рассматривалось марксистской историографией как «эклектическая путаница», «идеалистическое блуждание» или как доходящее до «неодолимых противоречий» и «самых абсурдных результатов» (Григоров 1960)3. В той же мере критическими и целенаправленно или случайно неточными по отношению к Долинскому являются некоторые современные исследования об истории болгарской экономической мысли. В них делаются масштабные обобщения о том, что в Болгарии политэкономия «с лëгкостью входит в прокрустово ложе имитации и минималистской теоретической программы», таким образом «способствуя в немалой степени удалению теоретического экономического знания от здорового сомнения и строгости позитивистского мышления и эмпирической проверки» [Аврамов 2007: Т. III, 351]. На этом общем фоне можно выделить первые попытки объективно в смысле фактологии [Цонев и Цонева 2000] или анализа [Неновски и Андреев 2013] оценить часть вклада Долинского. Одна из задач настоящей студии изложить в синтезированном виде и анализировать основные элементы научного творчества Долинского и таким образом показать его действительное место в истории болгарской экономической мысли. II. Наум Долински (1890–1968), особое прочтение учения Менгера и его нормативная приложимость. Коалиция, созданная в Болгарии во время Второй мировой войны левыми антифашистскими партиями – прим. пер. 3 Интересно отметить, что буквально те-же формулировки отправлялись в адрес творчества Ивана Кинкеля. 2 2 Научное творчество Долинского является опытом интегрирования отдельных постижений неоклассицизма и немецкой исторической школы в теоретические концепции Карла Менгера. На этой основе он проводит ряд исследований о принципах хозяйственной политики, а также конкретные анализы хозяйственной практики в Болгарии в период между двумя мировыми войнами. Критическое прочтение теории Менгера, разбор социализма и исследования конъюнктуры. Анализ трудов профессора Долинского, посвященный теоретическим проблемам политической экономии, показывает, что в некоторых своих принципных постановках он действительно близок к взглядам Менгера. Но это вряд ли превращает его в популяризатора идей Менгера или его последователей. Он часто критикует фундаментальные концепции представителей австрийской экономической школы, например Ойгена фон Бëм-Баверка и Рихарда фон Штригля, знаком со взглядами Людвига фон Мизеса, не соглашаясь однако со всеми, он необъяснимо почему пропускает отметить теоретический вклад Фридриха фон Хайека и в целом пытается развить далее некоторые из идей Менгера на основе теорий Генриха Риккерта, Вильгельма Виндельбанда, Струве, Роберта Лифмана и других. Первой публикацией Долинского на болгарском языке были его лекции, изданные в 1923 году как «Курс политической экономии» [Долински 1923]. Позже этот курс лекций был переработан и значительно обогащен в опубликованном в 1937 году учебнике «Курс политической экономии» [Долински 1937]. Ещë в 1923 году Долински формулирует собственное определение о политической экономии как о науке о хозяйстве, при чëм само хозяйство «характеризуется удовлетворением человеческих нужд и ограниченным количеством средств для их удовлетворения, если сравнить с объемом нужд, подлежащих удовлетворению» [Долински 1923: 11]. В этом смысле Долински указывает, что ещë русский экономист Иван Тихонович Посошков (1652– 1726)4 подметил лучше Адама Смита сущность науки о хозяйстве, называя свое исследование «О богатстве и бедности», в то время как Смит сосредоточился только на богатстве народов. Определение Долинского в той его части, где речь идет об ограниченности средств на удовлетворение человеческих потребностей, очень похоже 4 Подробнее об экономических и социальных взглядах Посошкова см.: Nenovsky [2010]. 3 на получившее позднее известность определение Роббинса об экономиксе как о «науке, изучающей человеческое поведение как соотношение целей и ограниченных средств, которые могут иметь альтернативное использование» [Robbins 1932: 15]. В определении Долинского однако отсутствует идея о возможном альтернативном использовании ограниченных средств. Именно по этой причине в опубликованном в 1937 году «Курсе политической экономии» Долински берет на вооружение определение Роббинса [Долински 1937: 9]. Другим важным аспектом во взгляде Долинского о сущности политической экономии как науке о народном хозяйстве является связанность этого хозяйства с частной собственностью. Он пишет: «... вне идеи о частной собственности немыслимо вообще и все то, что мы воспринимаем как народное хозяйство; без нее не имеют место явления, подобные обмену; без нее не могут возникнуть и все те проблемы, которые являются содержанием науки о хозяйстве» [Долински 1937: 142]. С точки зрения методологии экономических исследований и известного “спора о методе” относительно дедуктивных и индуктивных методов, нашедшего олицетворение в противопоставлении между Менгером и Шмоллером [Louzek 2011], профессор Долински стоит на умеренных позициях, занимая скорее сторону Менгера и дедуктивизма. Это однако не означает, что он полностью отбрасывает аргументы и постановки историзма. Так например, он убежден, что учение физиократов отражает особенности конкретной исторической ситуации в ХVIII веке во Франции, также как и классическая политическая экономия несëт печать социальных и хозяйственных отношений конца ХVIII и начала ХIХ века в Англии [Долински 1923: 70]. Он считает «претензии естествознания быть единственным образцом объективной и точной науки» логически несостоятельными. Кроме того выражает недоверие насчëт неразборчивого применения математики и математических методов в экономике. Причиной этого является факт, что явления материального мира можно точно измерить и соответственно математически манипулировать, в то время как законы, касающиеся человека и соответственно экономики, совсем другого порядка [Долински 1937: 15]. По мнению Долинского, социальные явления очень сложны и являются производными не только от одной причины, а от ряда факторов, которых нельзя увидеть или измерить [Долински 1930: 32–33]. В этом смысле и критика, адресованная Джевонсу, который, 4 по мнению Долинского, чересчур широко интерпретирует применение математических методов в экономической науке [Долински 1923] С другой стороны однако профессор Долински отнюдь не отрицает возможности, предоставляемые эмпирическими статистическими исследованиями, и приложение (элементарных) математических моделей при изучении специфических народнохозяйственных проблем. Так например, он считает, что тезис классической политической экономии о неизбежном разорении мелких землевладельцев и концентрации землевладения отброшен наукой благодаря не абстрактно-дедуктивным, а конкретным статистическим исследованиям сельскохозяйственных тенденций [Долински 1928]. По этой причине в своих трудах о болгарском сельском хозяйстве Долински широко использует статистические данные, вычисляет индексы и находит корреляцию между различными параметрами. В большинстве случаев однако статистические сведения служат скорее всего иллюстрацией определенных тенденций, нежели основой для открытия каких-либо закономерностей [см. например: Долински 1936 и 1946]. В некотором смысле своим суждением, что, опираясь на априорные утверждения, невозможно правильно оценить конкретную проблему, а это возможно лишь на основе объективных исследований, Долински приближается к позитивистской методике современных неоклассических исследований [Долински 1933: 102]. В теоретическом плане взгляды профессора Долинского относительно сущности и определения капитала похожи частично на взгляды Менгера. Согласно определению Долинского, капитал является одновременно силой, которая организует хозяйство и производство, а также источником добывания дохода и получения прибыли. Именно по этой причине в историческом плане понятие “капитал” возникло одновременно с появлением денежного капитала как средство для получения процентов [Долински 1937: 148]. По той же причине Долински отрицает взгляд Давида Рикардо о том, что земля не является капиталом и связывает появление последнего с наличием рынка и частной собственности: «Понятие “капитал” всегда предполагает собственность или присвоение ..., также как последние со своей стороны предполагают наличие явлений рынка. Тот, кто говорит о рынке в изолированном или в социалистическом хозяйстве, показывает полное непонимание сущности и особенностей современного 5 хозяйства. В изолированном хозяйстве невозможен капитал, так как в нëм существует только один хозяйствующий субъект. На том же основании капитал невозможен в социалистическом хозяйстве; там место дохода занимает рацион, паëк, так же как доход отдельного субъекта сменяется вознаграждением, установленным государством» [Долински, 1923: 59]. Как раз с этих позиций Долински критикует теорию о капитале как произведëнные средства производства; теорию Джевонса о капитале как совокупность благ, необходимых для поддержания занятых на производстве рабочих всех видов [определение Джевонса см.: Jevons 1970 (1871): 226]; и теорию Бëм-Баверка о капитале как блага, созданные на различных стадиях окольных методов производства. Долински считает, что эти теории концентрируются на технические характеристики капитала и например в конце концов концепцию Бëм-Баверка можно свести к банальной истине, что лучше деревья рубить топором, чем для этого пользоваться только руками. Взгляды профессора Долинского однако нельзя принять за точную копию взглядов Менгера. В специальном приложении к своему наиболее интересному произведению «Основания политической экономии»5 (Grundsätze der Volkswirtschaftslehre), Менгер недвусмысленно уточняет, что не все источники дохода являются капиталом. В частности землю и дома нельзя считать капиталом [Menger 2011 (1871): 303–305]. Множеством других своих взглядов Долински тоже частично приближается к принципам, характерным для австрийской школы в политической экономии. Среди них его утверждение, что как общее правило хозяйственный порядок создается не на основе рациональных планов, а является скорее всего результатом спонтанного исторического процесса [Долински 1941]. Важным элементом его целостной экономической философии есть понимание того, что рациональный и сметливый homo economicus не является реальным персонажем, который находится за “китайской стеной” по отношению к остальным областям человеческой жизни, что хозяйство не обособлено от социального целого и что «экономические импульсы не создают самостоятельную систему переживаний, независимых от других состояний и переживаний человека» [Долински 1930а: 29]. Как пример того, что экономический рационализм не был всегда в основе хозяйственной деятельности, Долински указывает на болгарское земледелие, Опубликованное впервые на русском языке под этим названием в 1903 году в Одессе, перевод Романа Михайловича Орженцкого – прим. пер. 5 6 которое характеризуется тем, что большая часть земледельцев выращивает зерновые культуры, несмотря на движение их цен [Долински 1935], т.е. даже тогда, когда цены зерновых устойчиво понижаются, засеянные ими в Болгарии площади не уменьшаются. Не только болгарское сельское хозяйство, а в принципе земледелие вообще долгое время не было объектом научного анализа хозяйственной деятельности, потому что было не вполне рационально и по своей сути является не просто “способом работы, а способом жизни” [Долински 1939: 125]. В действиях предпринимателя прибыль тоже не единственный мотив. Таковым может быть также честолюбие, стремление к власти и тому подобные мотивы, которые трудно вписать в схему, если представить человека как машину для наживания денег [Долински 1943: 83]. При всëм этом он считает, что в центре хозяйства стоит цена, так как суть самого хозяйства это выбор цели и средств для ее достижения, а этот выбор можно осуществить с помощью цен. По Долинскому, основная слабость теоретических взглядов консервативного австрийского социолога и экономиста Отмара Шпанна и есть непринятие этих концепций о цене [Долински 1930а]. Важная характеристика экономических взглядов Долинского это критический анализ основных концепций марксизма и вообще социализма. В первую очередь с позиций маржинализма Долински доказывает несостоятельность теории стоимости Маркса. Он считает, что эта теория содержит много внутренних логических противоречий, так как в ней принцип труда подменëн принципом стоимости, а он со своей стороны переплетается с принципом свободной конкуренции между спросом и предложением [Долински 1937: 271]. Кроме того Долински убеждëн, что недостатком в теоретической конструкции Маркса является обстоятельство, что он не видит разницы между капиталистом и предпринимателем. Роль предпринимателя – установить равновесие между спросом и предложением, для чего не нужна санкция со стороны какой-либо верховной власти [Долински 1943]. Всецело противоречит действительности и марксистская идея о прогрессивном обнищании рабочих масс, из которой делается вывод о необходимости ликвидации современного экономического строя. Долински считает, что рассматривание рабочего класса как нечто единое и соответственно заработка рабочих как что-то координируемое всем рабочим классом, является политическим, а не научным подходом к проблеме. Далëк от истины и взгляд Маркса о концентрации производства на крупных предприятиях [Долински 1937: 172, 206, 271, 529–537, 545]. Ярким доказательством ошибочной концепции Маркса является 7 устойчивость мелкого землевладения, а также факт, что тенденция к концентрации не характерна ни для всех индустриальных производств, ни для всех видов коммерческой деятельности. С отношением профессора Долинского к теоретическим постулатам марксизма тесно связано его участие в острой дискуссии по вопросам социализма и судьбы капитализма, характерной для периода между двумя мировыми войнами. Он практически единственный болгарский автор, который непосредственно участвовал в теоретических дебатах о социализме, хотя и не входя в их действительные измерения, касающиеся возможности планировать и рационально организовать социалистическую экономику при отсутствии цен и частной собственности на средства производства 6. В ответ на утверждение Вернера Зомбарта о старении капитализма и о том, что в современности можно найти элементы нового экономического строя, который придет на смену капитализму, Долински пишет статью «Наступает ли конец капитализма?» [Долински 1930б]. В то время следующие обстоятельства считались признаком старения капитализма: стремление к прибыли постепенно убывало, предприниматели теряли инициативу, а конкуренция слабела. Долински считает, что эти симптомы свидетельствуют не о старении капитализма, а скорее об его эволюции. Поддерживая свой тезис, он цитирует мнение Адольфа Вебера и Артура Шпитгофа, которые утверждают, что появление картели не ликвидирует народнохозяйственный механизм цен и поэтому картель нельзя считать симптомом наступления социализма. Сходным образом, монополизация и точнее тенденция к концентрации отнюдь не ликвидируют конкуренцию, а только меняют форму еë проявления. Во первых, не все индустриальные отрасли и экономические секторы поддаются концентрации производства, и, во вторых, конкурентная борьба продолжает существовать внутри картелей – между его членами, а также между картелями и производителями, которые ещë не охвачены ими. Он придерживается мнения Мизеса, что привлекательность социализма обусловлена верой общества, что при нëм люди достигнут лучшего благосостояния. Долински разделяет также идею Струве, что и как теория, и как практика социализм это «величайшая экономическая реакция» и поэтому обречëн Долински знаком с аргументами науки о невозможности вычислить и рационально организовать хозяйство при социализме. Он пишет рецензию на опубликованную на немецком языке книгу Бориса Бруцкуса, в которой доказывается экономическая невозможность построения планового хозяйства при социализме [Неновски и Андреев 2013: 17]. Вероятно Долински считал этот вопрос решëнным и поэтому ищет другой ракурс дискуссии. 6 8 проиграть битву за общественную поддержку [Долински 1930б]. Экономическая неэффективность сведениями об социалистического исполнении режима первой в СССР пятилетки. доказывается Долински считает, беглыми что они свидетельствуют о плохом качестве индустриальной продукции, растранжиривании сырья и низкой производительности труда. По его словам, индустриализация СССР опирается на «недоедание и нищету русского народа» [Долински 1932]. Венцом теоретических исследований профессора Долинского можно считать его публикации в области народнохозяйственной конъюнктуры. Он воспринимает идею Бëм-Баверка, что теорию хозяйственной конъюнктуры нельзя изолировать от остальных элементов системы народного хозяйства, а еë надо рассматривать как завершающий элемент экономических исследований [Долински 1938]. Публикации Долинского показывают глубокое понимание истории и основных характеристик экономического анализа хозяйственных кризисов, также как и конъюнктурного развития экономики. На его взгляды оказывают влияние Густав Кассель, Адольф Вебер и Артур Шпитгоф и он знакòм с современными ему объяснениями народнохозяйственной конъюнктуры, подобными суждениям Вильгельма Рëпке, но упускает анализировать вклад экономистов, которые в другом смысле родственны его взглядам, подобно Мизесу, Хайеку, Роббинсу и другим. Долински считает, что теории конъюнктуры появились в результате исследования причин, характера и следствий экономических кризисов. Сами кризисы только элемент циклического развития экономики, при чëм они даже не являются непременно неизбежной частью хозяйственной конъюнктуры, которая является характеристикой общей динамики экономической жизни. Если абстрагироваться от годовых колебаний в экономике и от так называемых длинных волн в еë развитии (открытых Николаем Дмитриевичем Кондратьевым), жизнь хозяйства протекает под видом циклического развития, которое состоится из двух тенденций – роста и депрессии (которые можно разложить на отдельные фазы), а кризис это просто момент, когда тенденция роста прекращается и появляется тенденция депрессии [Долински 1944]. Отдельные фазы различаются по своей продолжительности и конкретным проявлениям, а рост может перейти в депрессию постепенно, без наступления кризиса, который является острейшим проявлением перехода от одной тенденции к другой. Как раз это и имеет ввиду Долински, когда пишет: 9 «... экономическая конъюнктура выражает динамику хозяйства в его целости, динамику, которую можно свести к нескольким основным закономерностям относительно еë направления. Но эта характеристика..., позволяющая дифференцировать отдельные типы движения в составе общей динамики хозяйственного процесса под видом его фаз, не предполагает акцентировать, что содержание отдельных фаз является вещественно однородным. Наоборот: каждая фаза в продвижении и каждая перемена конъюнктуры показывают значительное разнообразие в своëм реальном проявлении...» [Долински 1938: 25]. Долински критикует марксистские концепции о народнохозяйственных кризисах с точки зрения того, что они не объясняют почему и как после того как кризис и депрессия достигнуты, эти этапы можно преодолеть. Кроме того он считает недостаточным для понимания хозяйственной конъюнктуры объяснение Шумпетера о циклическом развитии экономики, связывая его с деятельностью предпринимателей и их инновациями. Она гораздо сложнее и деятельность предпринимателей просто один из элементов, которые способствуют цикличности [Долински 1944]. Существенным элементом взглядов Долинского на конъюнктурное развитие хозяйства является его мнение, что сельскохозяйственные кризисы различаются от общих народнохозяйственных кризисов. Именно по этой причине он считает, что мировой экономический кризис, начавшийся в 1929 году, не имеет существенного значения для экономического кризиса в Болгарии. Долински думает, что даже без мирового кризиса, кризис в Болгарии все равно бы разразился из-за особенностей болгарского народнохозяйственного развития [Долински 1931а]. Как общее правило, несмотря на специфику Болгарии, он отмечает, что сельскохозяйственные кризисы обычно наступают после конца военных конфликтов. Для этого существуют три основные причины. Первая, из-за децентрализации сельскому хозяйству труднее перейти с военных на мирновременные условия. Вторая, с концом военных действий спрос на сельскохозяйственную продукцию уменьшается, что ведëт к соответствующему спаду еë цен и дохода фермеров. Третья причина покоится на факте, что война неизбежно связана с наличием победителей и побеждëнных, а покупательные способности последних сильно ограничены, что дополнительно уменьшает спрос на сельскохозяйственное сырьë [Долински 1943а]. 10 Нормативная приложимость менгеровского синтеза. В своих исследованиях политэкономической теории Долински отстаивает идею, что задачей теоретического знания в этой области является описание процессов в экономике, при котором неуместно давать нормативные оценки установленным фактам и закономерностям [Долински 1937: 462]. В условиях Второй мировой войны, когда Болгария была союзником Третьего рейха, Долински поставил вопрос о том не ведëт ли крайняя политизация науки, проповедуемая теоретиками национал-социализма, к еë деформации. Однако он не доходит до прямого осуждения политизации [Долински 1941а], а пытается в некоторой степени выразить своë критическое отношение, представив взгляды Макса Вебера, который: «... страстно и гневно восстал против всех этих оплаченных государством учëных, которые государство уполномочило учить университетскую молодëжь и которые вместо научных истин предлагают ей свою политическую проповедь» [Долински 1942а: 69]. Научный подход к экономической политике предполагает некоторое дистанцирование от ежедневных страстей и ясное определение еë сущности и возможностей. Ещë в своëм первом крупном исследовании, посвящëнном политико-хозяйственным проблемам, Долински определяет экономическую политику как “науку социальную и нормативную”. В первой части этого определения он указывает на объект исследования: а именно на процессы, происходящие между людьми в ходе хозяйственного общения. Однако целью исследования является не открытие законов хозяйственной жизни, а «то, как надо использовать экономико-социальные процессы, чтобы достичь определëнных целей, намеченных для всего народного хозяйства» [Долински 1933: 1–2]. Долински понимает, что даже в конце 30-х годов ХХ века, когда государственное вмешательство, контроль и регулирование экономики становятся всë более популярными среди научной общественности, эти тенденции не встречают вполне единодушную поддержку и что есть влиятельные голоса за то, чтобы средствами хозяйственной политики удалить препятствия перед свободным функционированием рынков [Долински 1937а]. Он пытается защитить позицию, которая отвергает обе крайности – как тотального государственного вмешательства, так и абсолютно 11 свободной от государственного регулирования экономики. Формулируя возможности экономической политики, Долински считает, что суть этой проблемы связана с тем в какой степени социально-экономический процесс есть нечто, создаваемое только волей людей, или же он совершенно независим от неë. Принятие первого подхода преувеличивает возможности экономической политики, в то время как второй отвергает вполне еë влияние на народное хозяйство. Долински применяет идеи Струве в поисках теоретических основ экономической политики. Он считает, что существуют два разных вида социально-экономических явлений: первые – стихийные, которых невозможно рационализировать, а вторые – те, которые поддаются рационализации. Между ними нет постоянной границы, она динамически изменчива. Основной вывод об экономической политике, который напрашивается, это то, что еë возможности ограничены и что существуют процессы, которые невозможно изменить просто потому, что такогò желание кого-нибудь из управляющих или большинства населения. Ограничения возникают в результате воздействия стихийного фактора социальноэкономических процессов [Долински 1933: 10–13]. Идея о динамически меняющейся границе между процессами, которые невозможно рационализировать, и теми, которые поддаются рационализации, позволяет Долинскому сочетать в своих взглядах о специфических видах экономической политики несовместимые на первый взгляд принципы. В отдельных случаях государственное вмешательство в экономику оценивается полностью положительно, в то время как в других случаях говорится, что оно порождает гораздо больше проблем, чем те, которые утверждает что решает. Эта теоретическая постановка видна прежде всего при сравнении его взглядов относительно концепций, которыми следует руководствоваться в общей экономической политике [Долински 1942а], с теми, которые действуют в аграрной политике [Долински 1933], в конъюнктурной политике [Долински 1944а] и в военновременной народнохозяйственной политике [Долински 1938а и 1943б]. Сравнение показывает, что в отдельных случаях Долински стоит на позициях, отрицающих государственное вмешательство в экономику, но в большинстве случаев относится положительно к государственному регулированию и контролю над различными хозяйственными процессами и явлениями. Профессор Долински противник либеральной экономической политики, характерной для ХIХ века. Своë мнение он обосновывает тремя основными группами аргументов. 12 Важнейшей характеристикой первой группы аргументов является то, что они оправдывают государственное вмешательство комбинацией исторических и социальных элементов: «История современного хозяйства, начиная с промышленной революции, предоставляет такое обилие страданий громадным народным массам, что утверждение экономического либерализма не только невозможно поддерживать какими то ни было аргументами, но государство всë больше и больше принуждено активно проникать в экономику, чтобы хоть частично облегчить страдания множества людей.» [Долински 1942а: 92]. На этом основании Долински считает, что государственная собственность на землю полезна, потому что даëт возможность государству исполнять социальные функции [Долински 1933: 104]. На примере межвоенной Англии Долински обосновывает свою идею о пользе проведения государством целостной социальной политики. Социальное страхование, минимальная оплата труда, более высокий налог на бòльшие доходы являются важнейшей причиной того, что в 30-е годы ХХ века по сравнению с Германией и США экономика Англии была затронута меньше Великой депрессией [Долински 1942а: 142–155]. Вторая причина, которая требует государственного вмешательства в экономику, связана с подготовкой национального хозяйства к войне и с экономической политикой во время войны. С одной стороны, Долински убеждëн, что самостоятельная наука о военновременном хозяйстве не может существовать, потому что общие закономерности хозяйства проявляются как во время мира, так и во время войны [Долински 1938а]. Однако с другой стороны, экономическая политика во время кризиса и войны весьма специфична. Готовясь к войне, государственные учреждения должны приступить к сбору и обработке огромного количества информации. На основе делаются детальные планы распределения съестных продуктов, потребление которых надо ограничить, при чëм делать это надо, руководствуясь не личными предпочтениями, а научными критериями о потребностях людей [Долински 1943б]. Последнюю группу аргументов, оправдывающих вмешательство государства в экономику, Долински заимствовал у известного немецкого либерального экономиста Рëпке, а также у представителей австрийской школы Фридриха фон Визера и Бëм13 Баверка. Они гораздо лучше выдержаны с точки зрения теории и в некотором смысле их можно определить как либеральный парадокс, потому что при этом виде аргументов либералы, которые в принципе являются противниками государственного вмешательства в экономику, предлагают и обосновывают необходимость наличия такой цели для сохранения свободного рынка, конкуренции и т.д. Долински утверждает, что когда одна из сторон, участвующих в рыночном обмене, ограничивает свободную конкуренцию, создавая монополии, картели или просто усиливая роль крупных предприятий, тогда интервенция государства необходима, чтобы защитить те группы, которые пострадали от ликвидации свободного рынка. Если хозяйство само отбросило или ограничило свободную конкуренцию, то как раз с либеральной точки зрения возникает обязанность государства восстановить еë [Долински 1942а]. По его мнению, предполагаемые положительные стороны монополизации фиктивны. Создание картелей не в состоянии смягчить проявления экономической конъюнктуры, потому что в условиях депрессии картелям и трестам удаëтся поддерживать сравнительно высокие цены, но это происходит за счëт некартелированных предприятий и общества в целом, чьи прибыли и доходы уменьшаются [Долински 1944а: 62]. По Долинскому, вмешательство государства необходимо и в отношении конъюнктурного цикла. Он считал, что в условиях экономического подъëма государству следует ограничить свои инвестиции и увеличить налоги, чтобы накопить средства, которые можно было бы использовать, когда подъëм сменится депрессией. По его мнению, в условиях экономического подъëма увеличение налогов было бы принято обществом легче. Наоборот, в условиях депрессии государству следует увеличить свои инвестиции в разные общественные проекты и уменьшить налоговое бремя. Так, с одной стороны, будут создаваться рабочие места и увеличится покупательная способность, а с другой стороны, у частных предприятий будет возможность легче выбраться из проблем депрессии [Долински 1944а: 115–119]. Взгляды Долинского об экономической политике государства относительно ограничения отрицательных последствий конъюнктурного цикла не оригинальны. Они очень близки к взглядам Рëпке [Röpke 1936]. Долински видит в реформах Столыпина, целью которых было становление в начале ХХ века в России частного землевладения, конкретный вариант хозяйственной 14 политики, благодаря которой вмешательство государства в экономику практически содействует созданию либерального хозяйственного порядка. Он считает, что применение этой реформы без катаклизмов, порождëнных Первой мировой войной и последовавшей за ней в 1917 году Октябрьской революцией, привело бы к превращению частного землевладения в преобладающую форму собственности в русском сельском хозяйстве. Со своей стороны, это было бы самой существенной предпосылкой подъëма русского сельского хозяйства после продолжительного застоя, порождëнного крепостничеством, а позже и общинным землевладением [Долински 1933: 141]. Из написанного становится ясным, что вмешательство государства в экономику не означает априорно, что его сторонники неизбежно стоят на антилиберальных позициях. В более отсталых экономиках и обществах государство может и часто играет роль агента, стимулирующего либеральные перемены. Хотя живëт и пишет в период непрерывно возрастающего вмешательства государства в экономику, профессор Долински сохраняет здоровую дозу скепсиса к этой тенденции. Скепсис Долинского связан в значительной степени с ролью государственной власти в денежной эмиссии. Он понимает, что увеличение или уменьшение покупательной силы денег оказывает разное воздействие на различные общественные группы и что в результате целенаправленной политики государства в каждое из этих двух направлений некоторые из них выигрывают, а другие проигрывают [Долински 1940б: 213]. Он считает, что государство должно контролировать исполнение банками обязательств, принятых на себя в отношении своих клиентов, гарантировать выплату банкнот наличными и предотвращать злоупотребления, с которыми связана свободная эмиссионная деятельность. Государство однако ни безгрешно, ни беспристрастно. Он пишет: «Чтобы спасти обращение от этих злоупотреблений, государственная власть, которая впрочем очень часто соучаствовала в них, вмешивается» [Долински 1937: 440]. Именно это вызывает необходимость избежать ситуации, при которой эмиссионный банк принадлежит государству (каково положение в Болгарии). При такой комбинации перед государственной властью всегда возникает искушение воспользоваться банкнотной эмиссией для выхода из финансовых затруднений. Долински понимает, что частные эмиссионные учреждения тоже очень трудно могли бы выдержать давление со стороны власти использовать денежную эмиссию как средство экономической и финансовой политики, но всë же их зависимость меньше. Поэтому он считает, что 15 центральный банк должен быть «частным предприятием, в общем случае под формой акционерного общества» [Долински 1937: 440]. В отдельных случаях Долински совсем прямо отрицает пользу вовлечения власти в “разрешение” конкретных хозяйственных и социальных проблем. Государственная политика аграрных реформ, которая первым делом охватывает большую част стран Центральной и Восточной Европы после Первой мировой войны и связана с перераспределением земельного фонда, управляется прежде всего националистическими и популистскими мотивами. По этой причине аграрные реформы практически значительно ухудшают положение крестьянства, потому что раздробляют собственность на землю и делают еë менее восприимчивой к техническим новостям. В процессе их проведения снижается интенсивность сельскохозяйственного производства и уничтожаются крупные хозяйства, которые были носителем, пропагандистом и проводником более высокой сельскохозяйственной культуры и прогресса [Долински 1933: 282–290]. Другое вредное следствие вмешательства государства в экономику проявляется во время Великой депрессии в 30-е годы ХХ века. Долински убеждëн, что «чем меньше государство является обузой для хозяйства, тем незначительнее конъюнктурные колебания вообще» [Долински 1944а: 31]. Так неумелое вмешательство государства в экономику одна из причин возникновения, бòльшей глубины и продолжительности депрессии. Прикладные исследования профессора Долинского имеют своим основным, но не единственным объектом болгарскую аграрную экономику. В более общем плане, он изучает процесс уменьшения значения сельского хозяйства, которым сопровождается индустриализация ведущих мировых сил. По мнению Долинского, характеристики самогò сельского хозяйства отличают его от остальных отраслей экономики. В отличие от промышленности, оно гораздо менее восприимчиво к концентрации и модернизации, так как в нëм не прервана нить между предприятием и домашним хозяйством. После конца Первой мировой войны трудности в сельском хозяйстве увеличиваются из-за того, что инвестированный в него капитал приносит меньше прибыли, чем инвестиции в промышленность и горнодобычу. Таким образом земледелие «становится синонимом привилегии более бедных народов и бедных людей в составе отдельных народов» [Долински 1939]. В рамках этой общей картины Долински пытается исследовать болгарское сельское хозяйство и на этой основе 16 формировать адекватную экономическую политику. Долински убеждëн, что в период между двумя мировыми войнами сельское хозяйство Болгарии является очень благоприятным объектом при изучении сельского хозяйства вообще, потому что в стране отсутствует крупное земледелие, индустрия слаборазвита и сохраняются значительные нерыночные элементы. Таким образом можно увидеть “чистые черты” в развитии сельского хозяйства, которое меняется без существенного влияния побочных факторов [Долински 1928: 1]. Однако изучение болгарской аграрной экономики, а и болгарского хозяйства вообще часто натыкается на неодолимые препятствия. В одной из самых ранних своих публикациях Долински отмечает, что системное изучение болгарского хозяйства препятствуется статистического «недостаточностью материала». Задачи и даже по сбору отсутствием и обработке базисного необходимой экономической информации о Болгарии могут и должны исполнятся Высшей коммерческой школой в Варне [Долински 1925]. В своих многочисленных исследованиях болгарской экономики Долински указывает на еë односторонне аграрный характер с преобладанием мелкой земельной собственности и без наличия крупных капиталистических хозяйств. Он считает, что основная проблема болгарского сельского хозяйства заключается не в капиталистической экономической системе, а скорее в отсутствии капитализма. «Мы уже не раз указывали и подчëркивали крайнюю необходимость именно в капиталистическом развитии нашей экономики и сельского хозяйства как меру, которая спасëт болгарский народ от его экономических и социальных трудностей.» [Долински 1932а: 93]. Это и предопределяет основное направление развития экономической политики государства относительно сельского хозяйства [Долински 1931]. Конкретные исследования профессора Долинского о болгарском сельском хозяйстве ясно показывают упомянутую выше недостаточность в нëм и вообще в болгарской экономике капитализма. Так как около 85% активного населения занято в земледелии, от их благополучия практически зависит вся болгарская экономика – индустрия, поступления в государственный бюджет и т.д. [Долински 1936а]. Детальное изучение наличной статистической информации об основных тенденциях в развитии болгарского 17 сельского хозяйства раскрывает, что важнейшей его характеристикой7 является увеличение числа самостоятельных сельских домашних хозяйств, располагающих всë меньшей земельной площадью. Причиной этого, с одной стороны, увеличение населения и, с другой, сильно ограниченные возможности нанять это новое население в промышленности или, с другой, толкнуть его к эмиграции. В этой ситуации доходность болгарского сельского хозяйства постоянно уменьшается [Долински 1928а: 185]. Кстати Долински первый из экономистов в стране, который в 1928 году поставил вопрос об аграрном перенаселении и о так называемой “скрытой безработице” как об основной социальной и экономической проблеме Болгарии. Позже он даже начал говорить о пролетаризации болгарского земледельческого населения, где под пролетаризацией понимает процесс превращения самостоятельных и независимых производителей в наëмных рабочих в хозяйствах других экономических субъектов [Долински 1937б]. Свидетельством о проллетаризации является тоже установленный им факт, что продажа земель в Болгарии порождена в основном тяжëлым положением продавцов, а не стремлением улучшить организацию производства в конкретном хозяйстве [Долински 1937в: 49]. Другой основной проблемой болгарского сельского хозяйства это его экстенсивный характер и почти полное доминирование зерновых в виде основного производства. Изучение тенденций в болгарском производстве зерновых показывает со временем значительные колебания в урожайности. При производстве зерна отсутствуют реальные тенденции к увеличению производительности труда [Долински 1935], а примитивная система использования и без того скудной земледельческой площади ведëт к тому, что ежегодно около 20% обрабатываемой земли не используются и остаются под паром [Долински 1929]. Тяжело состояние и болгарского скотоводства, так как бòльшая часть сельских домашних хозяйств располагают малым количеством рабочего скота [Долински 1940а]. Долински установил два типа спонтанной реакции на перечисленные проблемы и недостатки болгарского сельского хозяйства между двумя мировыми войнами. Первая реакция влияет на рождаемость, например после Первой мировой войны, несмотря на Исследования Долинского показывают, что утверждения болгарских марксистов конца ХIХ века о развивающихся в болгарском земледелии двух паралельных процессов – разорения мелких собственников и концентрации земельной собственности – не верны [подробнее см.: Penchev 2014]. 7 18 то, что темпы увеличения населения в Болгарии остаются высокими, проявляется тенденция к уменьшению рождаемости. Еë следует рассматривать как естественную реакцию на бедность и на недостаточность земли в болгарском сельском хозяйстве [Долински 1934]. Вторая реакция проявляется в развитии тенденции, которую можно определить как: «процесс интенсификации этого хозяйства под давлением мощного фактора – размножения населения, которое просто не будет в состоянии прокормить себя, используя ничтожные куски земли своего собственного сельского хозяйства, если оно продолжит экстенсивно выращивать зерновые» [Долински 1932а: 236]. Эта тенденция доказывается постоянным возрастанием табака на экспорт не только как абсолютный обëм производства, но и как процент всей годовой продукции. Так в 1906– 1910 году на экспорт были предназначены 35–40% всего производства, в то время как в 1921–1925 году этот процент движется между 70% и 90% [Долински 1928б]. Долински считает, что спонтанная реакция недостаточна для решения проблем болгарского сельского хозяйства. Это так, потому что депрессия 30-х годов ХХ века в значительной степени оборвала интенсификацию сельского хозяйства и усилила значение зерновых культур [Долински 1936]. Он делает конкретные рекомендации о применимой в этой области государственной политике. Недостатки мелкого сельскохозяйственного производства могут быть преодолены развитием различных кооперативов. По его мнению, примером успешно действующих кооперативов является сельское хозяйство Дании [Долински 1946]. Развитие так называемой домашней индустрии или кустарного сельскохозяйственного производства открывает хорошие возможности для использования лишних рабочих рук в сельском хозяйстве. У сельского населения по мере его основного занятия много свободного времени и власти, регулируемой публичным правом, следовало бы постараться ориентировать его к различным ремеслам. Похожа и роль овощеводства, так как эта отрасль трудоëмка и может смягчить проблему со скрытой безработицей. Долински считает, что стимулирование государством овощеводства является важным аспектом его целостной экономической политики. Роль государства в том, чтобы ориентировать земледельцев к наиболее подходящим для соответствующих районов страны формам овощеводства и помочь этому населению научиться работать с техникой и приобрести агрономические 19 знания. Производство зерновых следует свести к снабжению только внутреннего рынка, не рассчитывая на их экспорт (Долински 1938б)8. III. Вместо заключения. О русско-австрийском направлении в болгарской экономической мысли. Представители марксистской историографии экономической мысли в Болгарии правильно утверждают, что благодаря прежде всего публикациям русских эмигрантов Долинского и Демостенова в 30-е годы XX века в болгарской экономической науке побеждает теоретическая линия австрийской школы [Григоров 1960]. Анализ творчества Демостенова и Долинского, сделанный нами, навëл нас на следующую интересную и принципиально новую гипотезу, которую естественно следует в будущем проверить и усовершенствовать. Мы считаем, что в экономической мысли существует специфическое направление, которое можно назвать “русско-австрийским”, предлагающее интересный и продиктованный рядом причин теоретический синтез, представителями которого являются прежде всего русские экономисты-эмигранты. Этот русско-австрийский синтез представляет не столько механическое суммирование, сколько органическое сочетание основных постулатов австрийской школы (прежде всего Менгера) и идиосинкратической системы Струве9. К этим двум компонентам можно добавить элементы немецкой (или русско-немецкой) исторической школы, также как и сильное влияние российской статистической традиции (прежде всего А. А. Чупрова). Также можно утверждать, что русско-австрийская школа, представителями которой являются Демостенов и Долински, отличается от австрийского “мейнстрийма” в лице Мизеса и Хайека, потому что в теоретическом плане она более взыскательна и в своих политических убеждениях не так открыто либеральна. В русско-австрийской школе находит проявление самостоятельное развитие концепций Менгера, или точнее, она является опытом привести эти концепции в соответствие с достижениями немецкоязычной экономической, социологической и философской науки (разумеется, не отрицая менгеровский реализм). В некотором смысле, она приближается к Благодаря этим своим идеям Долински превращается в одного из активнейших участников дискуссии о курсе болгарской сельскохозяйственной политики в период между двумя мировыми войнами [подробнее об этой дискуссии см.: Димитров 2014]. 9 Чтобы быть более точными (в ответ на комментарии Автономова о том, что такое школа вообще и существует ли в России школа [Автономов 2001]), Долински и Демостенов являются представителями школы, связанной с именем конкретного учëного – Петра Струве. 8 20 концепциям и теоретическим постулатам, а также к взглядам Вильгельма Рëпке и Вальтера Ойкена. Литература Аврамов, Р. [2007] Комуналният капитализъм. Из българското стопанско минало, Т. III, София: Център за либерални стратегии, Фондация „Българска наука и култура“. Автономов, В. [2013] Абстракция – мать порядка? Вопросы экономики, 4, с. 4–23. Волошина, В. Ю. [2005] Подготовка научно-педагогических кадров в Вузах Русскаго зарубежья. Вестник Томского Государственного Университета, № 288, с. 176– 181. Григоров, К. [1960] Развитието на буржоазната икономическа мисъл в България между двете световни войни (теоретични насоки), София: Наука и изкуство. Димитров, М., Държавата и икономиката в България между двете световни войни 1919–1939 г. София: Издателски комплекс – УНСС. Долински, Н. [1923] Курс по теория на политическата икономия. Варна. Долински, Н. [1925] Институт за изучаване на икономическа България. Списание на Българското икономическо дружество, XXIV, 3–4, с. 81–86. Долински, Н. [1928] Въпроси из областта на българското землевладение. Годишник на Висшето търговско училище – Варна 1927–1928. Долински, Н. [1928а] Доходността на българското земеделие. Списание на Българското икономическо дружество, XXVII, 4, с. 165–193. Долински, Н. [1928б] Еволюция на износа на българските селско-стопански произведения. Списание на Българското икономическо дружество, XXVII, 3, с. 128–144. Долински, Н. [1929] Към въпроса коя система за използване на земята е най-подходна за България. Списание на Българското икономическо дружество, XXVIII, 5–6, с. 219–231. Долински, Н. [1930] Количествен състав на българското домакинство, особено на селското. Годишник на Висшето търговско училище – Варна, Т. II, с. 1–55. Долински, Н. [1930а] Реформата на икономическата идеология в трудовете на Otm. Spann. Годишник на Висшето търговско училище – Варна, Т. II. Долински, Н. [1930б] Иде ли краят на капитализма?. Философски преглед, II, 4. Долински, Н. [1931] Бъдещето на дребното селско стопанство. Годишник на Висшето търговско училище – Варна, Т. III, с. 1–21. Долински, Н. [1931а] Кризата в българското селско стопанство. Списание на Българското икономическо дружество, 1, с. 25–36. Долински, Н. [1932] Петилетката и резултатите от едно и половин годишното ѝ приложение. Списание на Българското икономическо дружество, 2, с. 102–112. Долински, Н. [1932а] Организацията на българското земеделско стопанство. Варна: печатница Д. Войников. Долински, Н. [1933] Аграрна политика. Варна: печатница „Войников“. Долински, Н. [1935] Реколтите от зърнени храни в България. Годишник на Висшето търговско училище – Варна, Т. VII. Долински, Н. [1934] Отразяване на социално-стопанските процеси в основните демографически явления. Годишник на Висшето търговско училище – Варна, Т. V–VI, с. 1–41. 21 Долински, Н. [1936] Проявите на кризата в българското земеделско стопанство. Годишник на Висшето търговско училище – Варна, Т. VIII, с. 1–92. Долински, Н. [1936а] Земеделието и народното стопанство. Трудове на Статистическия институт за стопански проучвания при СДУ, 2–3, с. 61–67. Долински, Н. [1937] Курс по политическа икономия. Варна: Издание на Студентското дружество „Христо Ботев“ при Висшето търговско училище. Долински, Н. [1937а] Новите социално-стопански процеси и идеологии. Списание на дружеството на завършилите ВТУ – Варна, II, 3, с. 227–247. Долински, Н. [1937б] Пролетаризирането на българското земеделско население. Списание на дружеството на завършилите ВТУ – Варна, II, 2, с. 101–112. Долински, Н. [1937в] Продаването и купуването на земи в България. Годишник на Висшето търговско училище – Варна, Т. IX, с. 1–128. Долински, Н. [1938] Теория на конюнктурата като основна проблема в теоретическата политическа икономия (нейната постановка в трудовете на G. Cassel). Годишник на Висшето търговско училище – Варна, Т. X, с. 1–63. Долински, Н. [1938а] Бележки върху стопанската подготовка за война. Списание на българското икономическо дружество, XXXVII, 4, с. 215–225. Долински, Н. [1938б] Градинарството в България. Годишник на Висшето търговско училище – Варна, Т. Х, с. 1–50. Долински, Н. [1939] Затруднения на земеделието като отрасъл на народното стопанство. Годишник на Висшето търговско училище – Варна, Т. ХI, с. 1–145. Долински, Н. [1940] Домашната индустрия у нас. Економист, II, 4, 515–530. Долински, Н. [1940а] В добро или лошо положение се намира скотовъдното ни стопанство, в частност работният добитък? Списание на българското икономическо дружество, XXXIХ, 4, с. 220–232. Долински, Н. [1940б] Кои са дестинатариите на политиката на дирекцията за Храноизнос? Економист, 2, II, с. 212–227. Долински, Н. [1941] Учението на Валтер Ойкен като нов опит за разрешаването на основните проблеми на икономическото знание. Архив за стопанска и социална политика, ХVI, 4, с. 231–247. Долински, Н. [1941а] За преценките в икономическото знание и за политическия характер на икономическата наука. Економист, III, 4, с. 385–407. Долински, Н. [1942] Първите ми спомени за училището. Сборник в чест на проф. Ц. Калянджиев, Варна: печатница Изгрев, с. 58–64. Долински, Н. [1942а] Уводни бележки в икономическата политика. Варна: Висше търговско училище, фонд „Издателство”. Долински, Н. [1943] Някои основни въпроси, свързани с учението за предприемача. Годишник на Висшето търговско училище – Варна, Т. ХV, с. 1–92. Долински, Н. [1943а] По въпроса за земеделските кризи. Економист, V, 2–3, с. 81–99. Долински, Н. [1943б] Прехраната, като задача на стопанската политика. Годишник на Висшето търговско училище – Варна, Т. ХV, с. 1–38. Долински, Н. [1944] Учение за стопанската конюнктура. Варна: Висше търговско училище, фонд „Издателство”. Долински, Н. [1944а] Към въпроса за конюнктурната политика. Годишник на Висшето търговско училище – Варна, Т. ХVII, с. 1–167. Долински, Н. [1946] Българското и датското земеделско стопанство. Опит за сравнение. Варна: Държавен университет Св. Кирил Славянобългарски. Неновски, Н. и Р. Андреев [2013] Българските икономисти за Голямата депресия, София: Издателски комплекс – УНСС. 22 Спасов, Л. [2008] България и СССР 1917–1944 г. (политико-дипломатически отношения). В. Търново: Фабер. Цонев, Ст. и А. Балтаджиева [1995] Проф. Наум Долински (1890–1968). Известия – списание на Икономическия университет – Варна, кн. 1, с. 24–31. Цонев, Ст. и М. Цонева [2000] Проф. Н. В. Долински за стопанската конюнктура. Годишник на Икономически университет – Варна, Т. 72. Jevons, W. S. [1970 (1871)] The Theory of Political Economy. Edited by R. D. Collison Black. Penguin Books. Louzek, M. [2011] The Battle of Methods in Economics. The Classical Methodenstreit – Menger vs. Schmoller. American Journal of Economics and Sociology. Vol. 70: 439– 463. Menger, C. [2011 (1871)] Principles of Economics. Terra Libertas. Nenovsky, N. [2010] Economic and Social Thoughts of Ivan Pososhkov (1652–1726). ICER (Torino), Working Paper № 02/2010. Penchev, P. [2014] Liberals as protectionist in the European periphery. Economic thought and economic policy at the end of 19th and the beginning of 20th century in Bulgaria. Economies et Societes, Serie «Histoire de la pensee economique», PE, №50, 6/2014, p. 1009–1036. Robbins, L. [1932] An Essay on the Nature and Significance of Economic Science, London: Macmillan Co., Limited. Röpke, W. [1936] Crises &Cycles. London, Edinburgh, Glasgow: William Hodge & Company, Limited 23