BEN*M VARYANTIM

Эйюп Баджанлы
Университета экономики и технологии
при Союзе турецких палат и бирж
г. Анкара, Турция
ВЛИЯНИЕ РУССКОГО ЯЗЫКА НА ЮЖНОСИБИРСКИЕ ТЮРКСКИЕ ЯЗЫКИ:
ПРОБЛЕМА АКЦИОНАЛЬНОСТИ
1. Тюркские языки Южной Сибири
В Южной Сибири три тюркских языка – тувинский, алтайский и хакасский – являются
титульными государственными языками республик в составе РФ. В то же время шорский,
телеутский, кумандинский, чалканский, туба, тофаларский и чулымский языки имеют статус
языков коренных малочисленных народов РФ, которые входят в утвержденный Правительством
Единый перечень последних; функциональные возможности этих языков требуют, в свою очередь,
серьезной государственной поддержки.
В настоящее время в сложившейся в этом регионе языковой ситуации даже самые
«мощные» тюркские языки, такие как тувинский, алтайский и хакасский, не демонстрируют
полный объем социальных функций, какие должны проявляться в любом языке. Коммуникация в
этих сообществах происходит с заметным участием русского языка как языка социально
престижного, на который возложены государственные и общественные функции (ср.: Grenoble
2006, с. 138).
В целом, для сибирских тюркских языков русский язык как язык, на котором общается
большая часть населения, с социолингвистической точки зрения, является господствующим,
проявляя себя как язык-донор. Соответственно, с социолингвистической точки зрения,
южносибирские тюркские языки, хотя они и являются языками эндогенными, можно также
считать и языками- реципиентами, для которых донором выступает русский язык. В силу этого
говорящие на южносибирских тюркских языках копируют некоторые «привлекательные коды»
русского языка, что обусловлено многовековыми контактами этих народов с русскоязычным
населением (О теории копирования кодов см.: Johanson 1999; 2002).
Несомненно, что тувинский язык оказывается менее всего подвергшимся влиянию русского
языка и копирование кодов в нем находится на начальной стадии. Это объясняется тем, что его
контакты с русским языком начались значительно позднее и что русский язык на территории Тувы
не был так широко распространен. В частности, за исключением некоторых превербов в
тувинском языке не отмечены вспомогательные глаголы, которые бы типологически совпадали со
способами действия, имеющимися в русском языке. Поэтому тувинский язык в предлагаемом
докладе включается в раздел, где будут рассмотрены превербы, а не в раздел, посвященный
анализу вспомогательных глаголов.
Особо важным представляется тот факт, что рассматриваемые в рамках данного доклада
превербы и вспомогательные глаголы, которые, как видно, активизируются в сибирских тюркских
языках вследствие контактов с русским языком, охвачены процессом сильной грамматикализации.
В целях сравнения в соответствующих разделах привлекаются материалы исторических и
некоторых современных тюркских языков, которые, естественно не имели контактов с русским
языком, а также факты алтайского и хакасского языков из текстов 19 века.
2. Развитие превербов в южно-сибирских тюркских языках
Первым ученым, который в 1978 году установил, что в южносибирских тюркских языках
ряд слов в составе предложений, который ранее тюркологами определялся по их функциям как
наречия (Rachmatullin 1928, с. 27-52), или как служебные имена (Дыренкова 1948, с. 117-119;
Исхаков и Пальмбах 1961, с. 437-438; Баскаков, и др. 1975, с. 240-241, 254-262), или же как
деепричастия с аффиксом -A/-y (Дыренкова 1940, с. 135; 1941, с. 158), являются «превербами»,
стал Валентин Иванович Рассадин (Рассадин, 1978, Морфология тофаларского языка в
сравнительном освещении).
60
Поскольку превербы не характерны для древних и других современных тюркских языков, их
препозиционные функции до В.И. Рассадина не привлекали внимание тюркологов.
Вот, что пишет В.И. Рассадин: «В настоящее время в тофаларском языке выделилось из
числа таких наречий несколько превербов, ставших выполнять чисто служебную функцию,
утратив свое лексическое значение» (Рассадин 1978, с. 235), далее приводятся примеры с
превербом үзе.
Здесь же Рассадин указывает: «В современном тофаларском языке можно выделить
несколько уже оформившихся и довольно активных превербов. Это, например, превербы,
указывающие на направленность действия, его ориентированность в пространстве: үндүрү –
привносит семантику удаления, выведения (үндүрү каъһир- ‘выгнать’, үндүрү каг- ‘выбросить’,
үндүрү тыърт- ‘выволочь, вытащить’, үндүрү чет- ‘вывести за руку’); киирi – привносит идею
введения внутрь (киирi шаг- ‘вбивать, вколачивать’, киирi тырът- ‘затащить внутрь, втащить’,
киирi каъһир- ‘загнать скот’)» (Там же: 235).
В.И. Рассадин приводит такие примеры превербов: аа, ара, кеъсе, һөме, чыъпшыры и ыра. В
другой работе ученый подробно рассматривает превербы в отдельных сибирских тюркских и
монгольских языках (Рассадин 2007, с. 137-146). Он описывает такие превербы, как ойо, чыгара,
ӱзе в алтайском; ӱзе, шыгара, четире, кезе, чаза, киире в шорском; ӱзе, кизе, чайа, чаза в
хакасском; ӱзе, чара, чедир, ӱндӱр, киир, чуура, чыпшыр в тувинском языках (Рассадин 2007, с.
140-142).
В составе превербов алтайского языка можно выделить следующие превербы: ойо, чыгара,
кийдире, ӱзе, ӧрӧ, jетире, тӱгезе, айландыра, эбире, тӱжӱре, ажыра, ӧткӱре и ажындыра,
которые часто функционально совпадают с русскими приставками (превербами) от-, раз-, вы-, в-,
с-, воз-, про-, пере-, об-, до- и пред-.
Соответствующие хакасские превербы – сығара, кире, читiре, тӱгеде, тооза, айландыра,
ибiре, тӱзiре, ӱзе, азыра, ӧтiре, азынада/азындыра. Большинство превербов структурно
представляет собой понудительную форму глагола и старого слитного деепричастия -А.
Некоторые из этих превербов в определенных синтаксических условиях так же, как и
некоторые русские приставки (например, от и до), могут употребляться как послелоги или
наречия. Однако нужно подчеркнуть, что эти служебные слова, обладающие превербиальными
функциями, нельзя полностью уподобить русским приставкам из-за своеобразия тюркского
синтаксиса.
Например, в русской фразе Довести до университета имеется два до. Одно в функции
приставки в глаголе до-вести, другое – в функции предлога. Соответствующий пример с глаголом
движения, который выражает цель и направленность, в алтайском языке будет звучать:
Университетке jетире апар(ып) сал-. В этой фразе jетире выступает в функции послелога и
связывает косвенное дополнение и глагол. Поэтому употребление подряд одного и того же слова
(*университетке [jетире] + [jетире апарып сал-]) излишне.
Однако переходные и ряд непереходных глаголов принимают алтайский преверб jетире
(или его хакасский эквивалент читiре) для того, чтобы выразить значение результативнодостигательного способа действия. Пример из алтайского языка:
(1)
Стол-дыҥ
ӱст-и-неҥ
jетире кычыр-ба-ган
Стол-GEN
верх-3.POSS-ABL
дочитать-NEG-PART
бичиг-и-н
ал-ала,
оноҥ ары
кычыр-арга книга3.POSS-ACC взять-CONV дальше читать-INF
албадан-ды. (АКЫС 304)
стараться-PRET
Он, взяв недочитанную книгу со стола, постарался читать дальше.
Пример из хакасского языка:
(2)
Читiре ит сал-за-лар-ох,
сiрер-ге
искiр-ер-бiс
доделать-COND-3PL-INT
вы-DAT
сообщить-FUT-1PL
(Killi 2008, с. 40)
Как только они доделают [работу], мы вам сообщим.
В русско-тюркских словарях мы видим, что почти все русские глаголы с приставкой допереведены с превербами jетире (алтайский), читiре (хакасский) и чедир (тувинский). Приведем
некоторые примеры с алтайского языка: доработать – ‘jетире иште-’, долечиться – ‘jетире jазыл’, досказать – ‘jетире айт-’, дописать – ‘jетире бичи-’, дочитать – ‘jетире кычыр-’ и т. д. Так как
эти глаголы не требуют выражения цели, невозможно здесь считать jетире послелогом. Однако
61
при употреблении jетире в качестве преверба с переходными глаголами имеется возможность
ввести синтактический аргумент: в алтайском языке можно применять словосочетание учына
jетире ‘до конца’:
(3)
Бичик-ти
уч-ы-на
jетире
кычыр-ып сал-.
Книга-ACC конец-3.POSS-DAT до
читат-AUX.TERM
‘(До)читать книгу до конца’
Это общая модель и для других тюркских языков, однако то же самое значение передается
без слова учына ‘к концу чего-либо’. Именно такое употребление является новым для
южносибирских тюркских языков, и jетире здесь уже является служебным компонентом глагола,
а не именного словосочетания. Это новое явление, на наш взгляд, можно объяснить влиянием
русского языка.
Многие русские глаголы с приставкой в- передаются с помощью преверба кийдире
(алтайский), кире (хакасский) и киирi (тувинский). Приведем примеры из алтайского языка:
вдохнуть – ‘кийдире тынып ал-’, вбежать – ‘кийдире jӱгӱр-’, вдавиться – ‘кийдире базылып кал’, вбить – ‘кийдире кадап сал-’, вдвинуть – ‘кийдире jылдырып сал-’, вкопать – ‘кийдире кӧм-’, и
т.д.
Можно проиллюстрировать их роль в синтаксической структуре следующими примерами:
(4)
Чадыр-га
кийдире jӱгӱр-ип кел-гежин, эки
бала
юрт-DAT
вбежать-AUX.DEIC-CONV два
ребенок
от-тыҥ
jанында
кӧжӱӱр-ге
jедип барат-кан
огонь-GEN
рядом
столбы-DAT добираться-PART
эмтир. (КJ-I 54)
EVID
Когда она вбежала в юрту, (она увидела, что), оказывается, два ребенка добрались
до столба рядом с огнем.
Вместо чадырга кийдире jӱгӱрип кел- можно применить следующую модель:
(5)
чадыр-дыҥ
ич-и-не
jӱгӱр-ип келюрт-GEN
внутр-3.POSS-DAT бежать-AUX.DEIC
‘вбежать в юрту’
Такая модель употребляется и в алтайском, и в турецком языках. Однако вместо последней
тюркской модели в алтайском предложении предпочтен преверб, это доказывает, что алтайский
преверб кийдире функционально совпадает с русской приставкой в- (Bacanlı 2014, с. 102).
Подобным образом русские глаголы с приставкой вы- передаются с превербом чыгара
(алтайский), сығара (хакасский) и үндүрү (тувинский). Приведем несколько примеров из
алтайского языка: выгонять – ‘чыгара сӱр-’, высказать – ‘чыгара айт-’, выбить – ‘чыгара сок-’,
выпрыгнуть – ‘чыгара калы-’, выскочить – ‘чыгара jӱгӱр-’ и т.д.
3. Развитие способов действия славянского типа
Обращает на себя внимание значительный рост частоты употребления в южносибирских
тюркских языках вспомогательных глаголов.
В древних тюркских языках существовали вспомогательные глаголы, указывающие на
законченность, быстроту, длительность и начинательность (относительно древнетюркских языков
см.: Erdal 2004, с. 248-258). Однако частота их употребления колеблется от 5 до 15%, в
зависимости от текста.
В современном турецком языке они употребляются гораздо реже, хотя в его юго-западных
диалектах наблюдается более частотное употребление различных вспомогательных глаголов – так,
как это было и в древнетюркских языках (Demir 1993).
Для того, чтобы выявить рост, который наблюдается в использовании этих форм в
южносибирских тюркских языках, что индуцировано контактами с русским языком, определим
частотность употребления этих форм в алтайских текстах 19-го века.
Мы установили, что в рассказе «Жизнь Чӧбӧлкӧпа» (Чӧбӧлкӧптӱҥ jӱрӱми), где изложена
биография алтайского христианского миссионера Михаила Чевалкова, 111 глаголов из первых 500
были именно вспомогательными глаголами, служащими для передачи способов действия. Это
означает, что 22% глаголов были акционально маркированы. Частота употребления
вспомогательных глаголов значительно повышается в современном языке, что видно по алтайской
литературе.
Например, в романе «Река Кадын Весной» (Кадын Jаскыда, Кӱӱгей Тӧлӧсов 1985) 195
глаголов, а в романе «Девушки Алтая» (Алтайдыҥ Кыстары, Лазарь Кокышев 1980) 261 глаголов
62
из первых 500 глаголов маркированы акционально, что составляет 39% и 52% соответственно. Это
показывает, что спустя сто лет частота употребления вспомогательных глаголов в алтайском языке
возросла в среднем в два раза (Bacanlı 2014, с. 87-88).
В своей работе о сложных глаголах алтайского языка А.Т. Тыбыкова пишет следующее:
«Изучение употребления сложных глагольных конструкций в историческом аспекте показывает,
что сложные глаголы в современном алтайском языке встречаются гораздо чаще, чем было
раньше. Это явление связано как с системным развитием самого языка, так и с усилением влияния
переводной литературы с русского на алтайский язык» (Тыбыкова 1966, с. 6).
Интересно отметить, что вспомогательные глаголы йат- (jат-, чат-), тур-, отур- (одыр-),
йӱр- (jӱр-, чӱр-, чоры-) в южносибирских тюркских языках обычно употребляются так, что
невозможно четко различить их акциональные и аспектные функции. Например, такие предикаты,
как русск. (он) смотрел, алтай. кӧрӱп турды (или кӧрӱп jатты) и хакас. кӧрчеткен можно
перевести на турецкий язык и как bakıyordu (выражается имперфективный аспект), так и baktı
durdu (указывается длительный характер протекания действия).
Вспомогательные глаголы в южносибирских тюркских языках используются часто для
передачи семантики разных типов законченности, завершенности и результативности процесса,
которые в русском языке обычно репрезентируются глаголами совершенного вида. Например, в
рассказе «Старик» («Апсах kiзi») хакасского писателя И.П. Топоева в 35 глаголах из первых 100
выражены разные типы (оттенки) законченности действия, обычно при помощи аффикса -ЫбЫс-,
иногда при помощи сложных глаголов -п ал-, -п сал-, -п сых-, -а тӱс- и -а хал-. Здесь надо указать
на то, что практически не обнаруживается сложных глаголов в повелительном наклонении, а
также содержащих отрицательный суффикс или в сочетаниях с деепричастиями.
Выясняется, что в алтайском языке большинству русских глаголов совершенного вида
соответствуют сложные глаголы, выражающие результативный, начинательный, финитный,
терминативно-ограничительный, семельфактивный, сатуративный, делимитативный, интенсивный
и другие способы действия.
Далее мы рассмотрим случаи совпадения значений начального (ингрессивного),
семельфактивного и делимитативного способов действия у некоторых русских приставок и у
тюркских вспомогательных глаголов. Обратимся к такого типа неизвестным нам закономерностям
в турецком языке, не имеющем в истории контактов с русским языком, и в других тюркских
языках.
3.2. Развитие начинательного способа действия
В древних тюркских языках употреблялась сложная глагольная форма -п кал- или -У калкак выразитель инхоатива: байуп кал- ‘разбогатеть’, удып кал- ‘уснуть’, артап кал- ‘ухудшаться,
становиться хуже’ и т.д. Однако в этих языках она не была формой, которая регулярно передавала
ингрессив, т.е. начинательный способ действия. В современном хакасском языке для передачи
ингрессива используется результативный (терминативный) суффикс -ЫбЫс- и сложная форма -п
сых-, а в алтайском языке -А бер- и -п чык-. Особенности их употребления можно вывести из
приведенных ниже эквивалентов русских ингрессивных глаголов.
Таблица 1. Глаголы начинательного способа действия (Русско-хакасский словарь 1961,
Русско-алтайский словарь 1964)
63
Русские глаголы
Хакасские глаголы
Алтайские глаголы
закричать
хысхырыбыс-
кыйгыра бер-/кыйгырып чык-
забежать
чӱгӱр сых-
jӱгӱре бер-
задрожать
сiрлезiбiс-/сiрлес сых-
тыркырай бер-
заиграть
ойнабыс-/ойнап сых-
ойной бер-
заплакать
ылғабыс- / ылғап сых-
ыйлай бер-
пойти
парыбыс-
jӱре бер-
Тюркские вспомогательные глаголы в таком значении так специализированы, что они
употребляются даже тогда, когда соответствующий русский вариант отсутствует или
лексикализован в другом значении: алтай. иштей бер- ‘начинать работать’, бичий бер- ‘начинать
писать’, кычыра бер- ‘начинать читать’; хакас. тоғын сых- ‘начинать работать’, чоохтас сых‘начинать разговоривать’ и т.д.
Приведем примеры из алтайского языка:
(6)
Байбарак баатыр (...) уул-ы-н
Байбарак баатыр
сын-3.POSS-ACC
сана-п,
кожоҥдо-й бер-ди. (AM 126-127)
вспоминать-CONV петь-AUX.INGR-PRET
‘Баатыр Байбарак вспоминая сына, запел’.
(7)
Jалаа (…)
катап ла
Ташталова-ныҥ
уул-ы-н
Джалаа
опять
Ташталова-GEN
сын-3.POSS-ACC
макта-й бер-ди. (АКЫС 325)
хвалить-AUX.INGR-PRET
‘Джалаа … начал опять расхваливать сына Ташталова’.
Примеры из хакасского языка:
(8)
Чахсы
да
чурта-п сых-хан
пол-ған-нар.
Хорошо
INT
жить-AUX.INGR-PAST
быть-PAST-3PL
(Killi 2008, с. 48)
‘Они только-только начали жить как люди.
(У них только-только наладилась жизнь)’.
3.3. Развитие семельфактивного (однократного) способа действия
Для обозначения однократного действия в лингвистических исследованиях употребляется
термин «семельфактив» (semelfactive < semel ‘однажды’ + fact ‘случающийся’) (Comrie 1976, с. 42;
Smith 1991; 1997; Li & Shirai 2000, с. 19-20, Filiouchkina 2004, с. 46). Семельфактивные глаголы
определяются как выражающие однократные, отдельные действия при отсутствии у них
подчеркнутого начала и конца. Однако единичность таких действий спорна для большинства
языков. Так, например, Левин (2000) изучая их «однократность», заключает, что семельфактивные
глаголы могут употребляться так же, как и другие непредельные глаголы.
С другой стороны, русский язык имеет глаголы, которые явно подчеркивают однократность
и отдельность действия. Такими глаголами являются, например, предельные глаголы
совершенного вида с суффиксом -ну: взглянуть, кашлянуть, клюнуть, мигнуть, плюнуть,
прыгнуть, стукнуть и т.д. Соответствующие несовершенные формы называются лингвистами
мультипликативами (Tatevosov 2002, с. 389; Плунгян 2003, с. 295; Timberlake 2004, с. 104;
Шелякин 2007, с. 160-161).
В древних и современных тюркских языках, которые не имели постоянных контактов с
русским языком, невозможно установить акциональное подчеркивание однократности действия.
Так называемые семельфактивные глаголы могут обозначать и однократность, и
мультипликативность действия. Однако в южносибирских тюркских языках употребляются
определенные вспомогательные глаголы, которые четко и регулярно подчеркивают однократность
совершения действия. Посмотрим на следующую таблицу.
Таблица 2. Глаголы семельфактивного способа действия (Русско-хакасский словарь 1961,
Русско-алтайский словарь 1964)
64
Русские глаголы с Хакасские
глаголы
с Алтайские глаголные конструкции с
аффиксом –ну
аффиксом -ЫбЫсформой -п ий-.
взглянуть
кӧрiбiзерге
кӧрӱп ийер
кашлянуть
чидiлiбiзерге
jӧдӱлдеп ийер
клюнуть
хахлабызарға
чокып ийер
крикнуть
хысхырыбызарға
кыйгырып ийер
лизнуть
чалғабызарға
jалап ийер
мигнуть
тыпладыбызарға
- (тибилдеп ийер)
плюнуть
тӱкӱрiбiзерге
тӱкӱрип ийер
прыгнуть
сегiрiбiзерге
калып ийер
стукнуть
тохладыбызарға
токулдадып ийер
шепнуть
сыбырабызарға
щымыранып ийер
Приведем примеры из алтайского языка:
(9)
Jеп-јеҥил
секир-ип ий-ген. (AK 37)
с легкостью прыгать-AUX.SEM-PAST
‘С легкостью запрыгнул’
(10)
Мен тур-уп ла ал-за-м,
Я
стоять-CONV-INT-AUX.INCH-COND-1S
эжиг-еер-ди
токулдад-ып ий-ер-им. (АКЫС 307)
дверь-2PL.POSS-ACC
стучать-AUX.SEM-FUT-1S
‘Когда я встану, я стукну в вашу дверь.’
3.4. Развитие делимитативного способа действия
Делимитативные, или недлительно-ограничительные глаголы обозначают «итоговую
непродолжительность, время осуществления действия исходного глагола обычно с признаком
“немного” и реже определенного количества» (Шелякин 2007, с. 154). В современных тюркских
языках употребляется сложная формы -п ал-, выражающая «действие, совершенное для себя»
(Баскаков 1952, с. 380; Юлдашев 1965, с. 83-84; Насилов 1989, с. 169; Tulum 1997, с. 16-19;
Rentzsch 2006, с. 198). Такая трактовка дается и для формы -п ал- в южносибирских тюркских
языках (Исхаков и Пальмбах 1961, с. 412; Баскаков и др. 1975, с. 185; Рассадин 1978, с. 154;
Anderson 2001; 2005).
Однако в современном алтайском и хакасском языках форма -п ал-, сохраняя частично свое
оригинальное значение, подверглась дальнейшей грамматикализации и используется для
выражения делимитативного способа действия. Делимититативное значение особенно
укоренилось в хакасском языке, оно очень последовательно и регулярно выражается в
соответствующих контекстах. Так, например, в алтайском языке сложные глаголы jадып ал-,
туруп ал- и отуруп ал- в силу «агентивности» вспомогательного глагола, означают инхоативные
(т.е. начало состояния) действия, соответственно ‘лечь’, ‘встать’, ‘сесть’. И соответствующие
сложные глаголы в хакасском языке также выражают делимитативные действия. Посмотрим на
следующую таблицу.
Таблица 2: Глаголы делимитативного способа действия (Русско-хакасский словарь 1961,
Русско-алтайский словарь 1964)
Русские глаголы с
Хакасские глагольные
Алтайские глагольные
приставками -по и
конструкции с -п алконструкции с -п ал-про и с суффиксом -ся
поспать
узуп аларға
уйуктап алар
поговорить
чоохтазып аларға
куучындажар
попить
iзiп аларға
ичип алар
поиграть
ойнап аларға
ойноп алар
постоять
туруп аларға
эмеш турар
полежать
чадып аларға
эмеш jадар
посидеть
одырып аларға
отурып алар1
поработать
тоғынып аларға
иштеп алар
послушать
истiп аларға
угуп алар
1
Хотя в Русско-алтайском словере для русского глагола посидеть приведен эквывалент отуруп ал-,
реализация этого значения весьма сложна, поскольку отуруп ал- обычно означает ‘сесть, присесть’.
65
пробежаться
чӱгӱрiп аларға
Приведем примеры из алтайского языка:
(11)
Карган
уй саачы
бирде уул-ы
старая доярка иногда сын-3.POSS
уйукта-п ал-зын
деп,
табыш эт-пес-ке
спатьAUX.DEL-3P.IMP
говоря шуметь-NEG.AOR-DAT
албадан-ат, бирде ол
ойгон-зын
стараться-PRES
иногда он
проснуться-3P.IMP
деп,
айак-казан-ды
калырад-ып ий-ер
говоря чашка-кастрюля-ACC греметь AUX.SEM-FUT
кӱӱни кел-ет. (AK 162)
хотеть-PRES
‘Старая доярка, с одной стороны, старается делать это бесшумно, думая: «Пусть
мой сын еще чуть-чуть поспит», с другой – хочет греметь посудой, думая: «Да
просыпайся ты уже»’.
(12)
Пастух-тар чайла-п ал-ала,
пастух-PL
пить чай-AUX.DEL-CONV
атан-а бер-ди-лер. (АКЫС 62)
ехать-AUX.INGR-PRET-3PL
‘Пастухи, попив чаю, отправились в путь’.
Примеры из хакасского языка:
(13)
Кӧмес узу-п ал-арға
ит-кен,
немного
спать-AUX.DEL-INF делать-PAST
хара(х)-а-н
нуу-быс-хан,
че
глаза-3.POSS-ACC
закрыть-TERM-PAST но
уйғу-зы
паза
кiр-бе-ен. (Killi 2008, с. 47)
сон-3.POSS
опять
войти-NEG-PAST
Он хотел еще немного поспать, закрыл глаза, но сон не шел (досл. его сон опять не
пришел)
В данном исследовании была предпринята попытка проанализировать в сопоставительном
плане различные проявления влияния русского языка на южносибирские тюркские языки
(акциональный аспект). Конечно, влияние на развитие экспликации способов действия глагола,
которое оказал русский язык на грамматический строй этих языков, не ограничивается только
рассмотренными явлениями.
Лексические и грамматические способы выражения, существующие в языках тюркского
населения Южной Сибири, для которого практически повсеместно характерно явление
билингвизма, функционально подпадают под воздействие соответствующих моделей русского
языка, что обогащает эти языки новыми смыслами.
Изучение данных процессов, несомненно, имеет большое значение с точки зрения более
корректного понимания структуры тюркских языков, а также их преподавания и в связи с
дальнейшими исследованиями по сопоставительной грамматике, при составлении словарей.
*Автор выражает свою признательность к.ф.н., доц. Е.А. Огановой и д.ф.н. проф. Д. М.
Насилову за помощь в редактировании русского перевода данной статьи.
Сокращения терминов
1 – First person, 2 – Second person, 3 – Third person, ABL – Ablative, ACC – Accusative, AOR –
Aorist, AUX – Auxiliary, COND – Conditional, CONV – Converb, DAT – Dative, DEIC – Deictic, DEL
– Delimitative, EVID – Evidential, FUT – Future, GEN – Genitive, IMP – Imperative, INCH –
Inchoative, INF – Infinitive, INGR – Ingressive, INT – Intensifier, NEG – Negation, PART – Participle,
PAST – Past, PL – Plural, POSS – Possessive, PRES – Present, PRET – Preterit, SEM – Semelfactive,
TERM - Terminative
Литература
Баскаков 1952 – Баскаков, Н.А. Каракалпакский язык II – Фонетика и морфология. Москва: Наука,
1952.
Баскаков и др. 1975 – Баскаков, Н. А. (редактор) Грамматика Хакасского Языка. Москва: Наука.
66
Дыренкова 1940 – Дыренкова, Н. П. Грамматика ойротского языка. Москва – Ленинград: Наука.
Дыренкова 1941 – Дыренкова, Н. П. Грамматика шорского языка. Москва – Ленинград: Наука.
Дыренкова 1948 – Дыренкова, Н. П. Грамматика хакасского языка. Фонетика и морфология.
Абакан: ХОНИ.
Исхаков и Пальмбах 1961 – Исхаков, Ф. Г. и Пальмбах, А. А. Грамматика тувинского языка.
Фонетика и морфология. Москва: Изд-во Восточной Литературы.
Насилов 1989 – Насилов, Д. М. Проблемы тюркской аспектологии – акциональность. Ленинград:
Наука.
Плунгян 2003 – Плунгян, В. А. Общая морфология. Введение в проблематику. Москва: УРСС.
Рассадин 1978 – Рассадин, В. И. Морфология тофаларского языка в сравнительном освещении.
Москва: Наука.
Рассадин 2007 – Рассадин, В. И. Очерки по истории сложения тюрко-монгольской языковой
общности. Часть I Тюркское влияние на лексику монгольских языков. Элиста: КГУ.
Русско-алтайский словарь. 1964. Русско-тувинский словарь (под редакцией Н. А. Баскакова).
Москва: Советская Энциклопедия.
Русско-тувинский словарь. 1954. Русско-тувинский словарь (под редакцией А. А. Пальмбаха).
Москва: Государственное Издательство Иностранных и Национальных Словарей.
Русско-хакасский словарь. 1961. Русско-тувинский словарь (под редакцией Д. И. Чанкова).
Москва: Государственное Издательство Иностранных и Национальных Словарей.
Хакасско-русский словарь (около 22 тыс. слов). 2006. Хакасско-русский словарь (около 22 тыс.
слов. Под общей редакцией О. В.Субраковой ). Новосибирск: Наука.
Шелякин 2007 – Шелякин, М. А. Категория аспектуальности русского глагола. Москва: УРСС.
Юлдашев 1965 – Юлдашев, А. А. Аналитические формы глагола в тюркских языках. Москва:
Наука.
Anderson, Gregory D.S. 2001. “Subject version and object version in Tofa auxiliary verb constructions”.
Turkic Languages 5, 245-269.
Anderson, Gregory D. S. 2005. Language Contact in South Central Siberia. Wiesbaden: Harrossowitz
Verlag.
Bacanlı, Eyüp 2014. Kılınış Kategorisi ve Altaycada Kılınış Belirleyicisi Olarak Art Fiiller. Ankara: Türk
Dil Kurumu Yayınları.
Comrie, Bernard. 1976. Aspect. Cambridge: CUP.
Demir, Nurettin. 1993. Postverbien im Türkeitürkischen – Unter Besonderer Berücksichtigung Eines
Südanatolischen dorfdialekts. Wiesbaden: Otto Harrassowitz.
Erdal, Marcel. 2004. A Grammar of Old Turkic. Leiden & Boston: Brill
Grenoble, Lenore A. 2006. Endangered languages. Keith Brown (editor-in-chief) The Encyclopedia of
Languages and Linguistics, 2nd edition. Raj Mesthrie. Elsevier Science. 137-147.
Filiouchkina, Maria. 2004. “How Tense and Aspect are acquired: a cross-linguistic analysis of child
Russian and English”. Nordlyd 32, 46-67.
Johanson, Lars. 1999. Attractiveness and relatedness: Notes on Turkic language contacts. Jeff Good &
Alan C. L. Yu (eds.) Proceedings of the twenty-fifth annual meeting of the Berkeley Linguistic Society
(February 12-15, 1999). Berkeley: Berkeley Linguistic Society. 87-94.
Johanson, Lars. 2002. Contact-induced change in a code-copying framework. Mari C. Jones and Edith
Esch (eds.) Language Change. The Interplay of Internal, External and Extra-Linguistic Factors. Berlin
and New York: Mouton de Gruyter. 285-313.
Killi, Gülsüm. 2008. Hakasya’dan Öyküler: Çağdaş Hakas Öykü Yazarı İlya Prokopyeviç Topoyev’in
Sanatı ve Seçme Öyküler. Ankara: Grafiker Yayınları.
Levin, Beth. 2000. “Aspect, lexical semantic representation, and argument expression”. BLS 26: General
Session and Parasession on Aspect, 413-429.
Li, Ping & Shirai, Yasuhiro. 2000. The acquisition of lexical and grammatical aspect. Berlin-New York:
Mouton de Gruyter.
Rachmatullin, Gabdul-Raschid [> Arat, Reşit Rahmeti]. 1928. Die hilfsverben und verbal-adverbien im
Altaischen. Inaugural-Dissertation zur Erlangung der Doktorwürde: Weimar.
Rentzsch, Julian. 2006. “Actionality operators in Uyghur”. Turkic Languages 10, 193-219.
Smith, Carlota S. (1991) The parameter of aspect. Dordrecht: Kluwer Academic Publishers.
Timberlake, Alan (2004) A reference grammar of Russian. Cambridge: CUP.
Tatevosov, Sergej (2002) “The parameter of actionality”. Linguistic Typology 6, 317-401.
67
Tulum, M., M. (1997) Özbeçe’de tasvir yardımcı fiilleri. [Unpublished PhD Thesis, İstanbul Üniversitesi,
İstanbul].
Источники языкового материала
АК: Сергей Манитов, “Аш Кылгада”, Горно-Алтайск, ГАОАКИ 1989.
АKЫС: Лазар Kокышев, “Алтайдыҥ Кыстары”, Горно-Алтайск, ГАОАКИ 1980.
KJ-I: Kÿÿгей Тöлöсов “Кадын Jаскыда - Баштапкы бичик”, Горно-Алтайск, ГАОАКИ 1985.
AM: Metin Ergun, “Alıp Manaş”, Konya, Cemre Yayınları 1997.
68