ЕВГЕНИЙ ДРАДИГЕР Благодарность отцов города Глава 1
advertisement
ЕВГЕНИЙ ДРАДИГЕР Благодарность отцов города Глава 1 Господа! Те из вас, кто не удостоился честь отдыхать в Крыму, рискуют прожить жизнь так и не узнав о том, что на земле есть рай! О себе: я талантливый, персональный водитель ответственного работника обкома ком-партии, Советского Союза. В данный момент мой шеф семьёй страдает в массажном кабинете. Трое массажистов корейской национальности, топчатся по его и спинам его жены и семнадцатилетней дочери. Я же, как верный пёс разложил на пляже персональные жезлонги семьи моего шефа и жду их прихода к морю и томных взглядов их прыщавой дочери-направленны в сторону моих плавок. Санаторий наш, извиняюсь, санаторий в котором мне выпала честь отдыхать по роду службы, -закрытого типа. Здесь отдыхают заслуженные работники государства-рабочих и крестьян. Партийные деятели с семьями и без. Те кто с семьями, завидуют тем-кто без. Почему? Обслуживают наш санаторий в основном-молоденькие, привлекательные и обязательные девицы. Я имею ввиду: горничных, официанток и медсестёр-готовых оказать “слугам народа” услуги, расширенного характера. Отдельно про пляж. Его узкая полоска покрыта мелкой, гладкой галькой. По ней не больно ходить ногам и комфортно валяться обнажённым телом. Получая тем-самым естественный массаж, не хуже, чем у корейских массажистов! На общих пляжах галька почему-то крупней: ходить по ней и валяться на ней далеко не так приятно как здесь… С правой стороны от пляжа, хорошо видна гора «Медведь». Теперь, господа, вы конечно догадались, что наш санаторий находится в прекрасной Ялте! И вот! К жезлонгу моего всеми уважаемого шефа, подошел молодой парень. Он бросил на него небрежно гостиничное, махровое полотенце, крикнул: «Ништяк» - полез в море.(Здесь не принято ходить на пляж с гостиничными полотенцами!) Я приводил его худую спину недружелюбным взглядом к своему удивлению обнаружил там-татуировку. На пояснице парня было выколото- четыре человеческих скелета! Скелеты несли на плечах гроб. Возглавляла процессию фигура в балдахоне с косой в руках. Очевидно, «Смерть». Сзади гроба шёл чёрт, который подметал за процессией дорогу. Ниже рисунка стояла надпись: «Последний этап!» Наколка была выполнена мастерски! Тёмные волосы на голове этого типа были обстрижены коротко. Пятки его имели характерные мозоли. Такие мозоли появляются на ногах от длительного хождения в кирзовых сапогах. «Каким образ м этот уголовник проник на охраняемый объект?» - подумал я и посмотрел в сторону охранника, дремавшего в шезлонге у входа огражденный от посторонних лиц плеж. На его правой руке была повязка с надписью: «Спасатель» - Нет! – подумал я. – Охранник-спасатель только делает вид, что дремлет. Он не пропустил бы постороннего в свята – святых. Тогда кто это этот тип с наколкой на спине? Парень барахтался в море, не переставая фыркать от удовольствия, смеяться и громко выкрикивать непристойные слова: «Балденно!», «Дармовуха!», «Ништяк!» - и тому подобное… Наконец парень вышелл из моря и направился к шезлонгу товарища Пришепы. - Молодой человек! – окликнул я его. – Эти шезлонги заняты. - Где эти, кто их занял? – спросил он и порыскал наглыми глазами по малолюдному в это утро пляжу. - В данное время мой шеф с семьей находится в массажном кабинете, не скоро они выйдут на пляж, - объяснил я и потребовал: - Освободите шезлонг, товарищ Пришепы. Он не любит, когда кто-то переходит черту дозволенного. Ответ этого парня удивил и озадачил меня: - В нашей стране, - сказал он, - все общее. Ленин отменил частную собственность в семнадцатом году. Поэтому пока товарищу Пришепкину в массажном кабинете разминают задницу, - он перековеркал фамилию моего шефа, - я поваляюсь на общественной собственности… Его логика была ломовой, но не имела смысла. Нас, водителей обкома партии, инструктировали, как вести себя в подобных случаях. И я, господа, повел тонкую игру. - Меня зовут Семен Анатольевич! – представился я по имени и отчеству, хотя разница в возрасте была не велика. - Сема, значит, - упростил он. - А меня, - представился новый знакомый, - мамка Степаном дражнит! - Иди сюда, Степа, - предложил я ему. – Этот пляж усыпан специальной галькой. Получишь натуральный массаж не хуже, чем в сандуновских банях. - И то верно, - согласился Степан и освободил наконец шезлонг товарища Прищепы. – Он прилег возле меня и заявил: Ништяк! Позагораю до второго завтрака! – затем закрыл свои наглые глаза и подставил лицо и тело лучам ласкового, утреннего солнца. Я спросил его в надежде выведать: кто он и каким образом попал в святая – святых, - санаторий для партийных функционеров и членов их семей. - Ты, Степан, отдыхаешь в нашем санатории? - Ага! – простодушно признался он и увел наш разговор в другое русло: знаешь Сема, - спросил он, - почему эту сопку назвали «Медведь»? Я честно признался: - Нет! Если тебя не затруднит, расскажи? – простодушие этого парня подкупило. Я почувствовал растущую во мне симпатию к нему. - Дело было в старину, - повел свой рассказ, Степа. – В ту пору на крымском полуострове жила стая медведей и больше никого. Медведи были огромными, как эта скала. Степан кивнул на гору и продолжил: - Однажды в море произошло кораблекрушение. Спаслась только молодая, красивая гречанка. Она схватилась руками за деревянный брус и волны поболтали ее по морю и в конце-концов прибили к крымскому берегу. - Ты слушаешь, - спросил Степан. Я открыл глаза и успокоил его: - Слушаю! Продолжа Степа, ты интересно рассказываешь. – подбодрил я парня, теряясь в догадках: «Кто он такой?» - Медведи, - продолжил Степа, - хотели разорвать девушку на части и позавтракать ее телом. Но вожак стаи влюбился в нее и взял к себе в жены. Я с недоверием посмотрел в его сторону, но от комментариев отказался, и Степан повел свой рассказ дальше: - У этой гречанки был возлюбленный. Он снарядил парусник и отправился на розыски. Его старания оказались не напрасными. В одну из ночей он подплыл к крымскому берегу и похитил свою возлюбленную. Утром вожак стаи не обнаружил возле себя предмет своего вожделения и вместе с сородычами кинулся к берегу! На горизонте белел парус корабля, на котором уплывали возлюбленные. Вожак заревел и приказал соплеменникам лакать из моря воду, пок оно не высохнет. Он хотел таким образом вернуть девушку. Медведи послушали своего вожака и принялись пить соленую воду. Но разве можно выпить море? Они осознали это и оставили вожака на берегу одного. Он пил и пил, пока не подох от соленой воды! Его тело окаменело и до сих пор лежит на берегу, с опущенной в море мордой! Степа направил свой взгляд в мою сторону. - Ну как, - спросил он, - тебе понравилась легенда, про эту сопку? - Очень! – признался я и поинтересовался: От кого ты слышал эту легенду? - Сегодня ночью, мне приколола (рассказала) ее Маринка. - Кто, эта Марина? – спросил я. - Наша горничная, - признался Степан и добавил: Мы с ней покентовались (подружились), и она, много разных историй приколола мне – про Крым! - А как ты попал сюда? – перешел я к главному, ради чего затеял с ним разговор, делая вид: будто меня не удивило его признание. Маринка, о которой говорил Степа, была в санатории признана «королевой» красоты. Ее связь с этим уголовником не вязалась в моем воображении. Хотя, можно было зделать скидку: на южные ночи, сытную и изысканную кухню, таврийское вино, а главное – молодость обоих… - Эта история, братан, - весело сказал Степан, - будет интересней той, что я приколол о «Медведь» горе. Ведь я только десять дней назад освободился из колонии! – простодушно признался он, чем окончательно поверг меня в ужас. – И вот: я в Крыму, в спецсанатории и каждую ночь у меня под боком – красавица Марина! Ништяк! – громко крикнул он и я озирнулся по сторонам… - Можно, полюбопытствовать? – спросил я. – Как такое могло произойти Сказанное Степаном смахивало на легенду. Но его присутствие на этом пляже, проживание в ведомственном санатории – мне было нечем опровергнуть. Степа хитро улыбнулся. - Хочешь, Сема, я приколю тебя, как на меня свалилось это счастье? - Если не секрет, я с удовольствием послушаю тебя! – сказал я и перелег на бок, чтобы видеть своего визави. Степан собрался с мыслями и повел свой рассказ: говоря обстоятельно, непропуская мелочей, сопровождая сказанное и показанное, - мимикой и жестами. Я слушал не переставая смеяться и досмеялся до коликов в животе. Глава 2 Господа! Самостоятельная жизнь Степана, мягко сказать, начиналась тяжело! Только ему стукнуло шестнадцать, за спиной Степы закрылась дверь камеры. Арест, следствие, суд, приговор – и он смог посмотреть в даль, что бы не упереться взглядом в тюремный или лагерный забор – только через пять лет! В 1961 году он вернулся в отчий дом, который находился в близи с гигантом социалистического машиностроения: дважды арденоносным, тепловозостроительным заводом имени Октябрьской революции! Вопрос, куда после освобождения идти работать, перед Степаном не стоял. Его родители и подавляющее большинство жителей Каменнобродского района города Луганска трудились из поколения в поколение на этом предприятии, которое после революции 1917 года, - стало народной собственностью… Флагман социалистического машиностроения до прихода к власти большевиков был собственностью немецкого инженера и предпринимателя по фамилии Гартман. Этот человек обладал незаурядным умом и недюженными организаторскими способностями, а главное – передовыми для того времени знаниями в деле паровозостроения. Свое производство он основал на берегу тихой реки Лугань в относительной близости от железорудного криворожского бассейна. Рядом с его заводом находились угледобывающие шахты «Донбасс» и сталелитейные комбинаты. Из выплавленной стали которых Гартман собирал паравозы. Но счастье немецкого предпринемателя длилось не долго. Ленин и группа его поддержки кинули народам всея Руси клич: «Солдатам – мир! Крестьянам – земля! Рабочим – фабрики и заводы!». Как и следовало ожидать, в Российской Империи поднялась смута! Умы бедноты забродили и началась братоубийственная гражданская война! «Грабь награбленное!» - был главный лозунг тех мятежных дней. Но вскоре большевики окрепли и отняли у хозяев их собственность: заводы, фабрики, землю – согнали их со своих вотчин. А недвижимое имущество передали в собственность народу. Тем самым загнали нового собственника, тоесть народ, в такое рабство, о котором современные историки с изумлением скажут: «Новейшая система порабощения человека – человеком!». С капиталистическим зверем все ясно. Хозяин предприятия предоставляет рабочие места и устанавливает оплату труда рабочих. При большевиках на первый взгляд было еще ясней. Мы, рабочие – хозяева предприятия! Но дальше… все было покрыто мраком. Ни кто не знал: какой процент от прибыли выплачивает рабочим их собственный завод. А выплачивал он меньше наименьшего. Столько, чтобы с исхудалого от лишений и безысходности рабочего не спадали штаны… Господа! Оставим в покое политику, которая всегда замешана на экономике. Вернемся к героям нашего рассказа. В то время о котором я собираюсь вам наврать, заводом «ОР» управлял красный директор с птичьей фамилией – Сорока. Не Гартамн, но все же! Скажу больше. Сорока являлся не только директором и был отмечен самыми высокими наградами и премиями правительства СССР, но по слухам был официальным советским миллионером! Это утверждение рабочие завода с гордостью передавали из уст в уста всем: кого это интересовало и не интересовало, радовало или озлобляло против советской власти. Господа! Те из вас, кому довелось в шестидесятые годы двадцатого века волочиться по «транс-сибирской» магистрали, переплывать на пароме в пассажирском вагоне через озеро Байкал, в пути следования могли наблюдать составы поездов, в которых насчитывалось до ста и более товарных вагонов, загруженных под завязку. Тащили эти вагоны по сибирским просторам, гордость директора Сороки – собранные на заводе «ОР» локомотивы, прозванные рабочими за их колоссальную мощь, «Бугай». Сборка этого советского чуда-техники начиналась в кузовном цеху, куда и привел Степана отец - продолжателя рабочей династии своего рода. При входе в цех Степану показалось, что он в прямом смысле попал в ад! Производимый сварщиками дым стоял в цеху плотной стеной – от пола до потолка. Очертания механизмов и силуэты рабочих в затуманенном цеху угадывались не ясно. «Очевидно,- подумал Степан, помрачнев от увиденного лицом, - здесь напрочь отсутствует вентиляция». Сходство с адом в его воображении усиливал грохот, издаваемый несколькими сотнями рабочих. Несмотря на самое начало смены, лица и руки одетых в грубые спецовки людей были вымазаны мазутом. - Я не видел такого в лагере! – подавленно подумал Степан, тоскливо озираясь по сторонам. - Ничего, сынок, - подбодрил его отец, прочитав в глазах Степана разочарование увиденным, - я в этом цеху двадцать один год отъищачил. Пообвыкнешься, - пообещал родитель, - будет тянуть сюда. Вот увидишь! - Я постараюсь, - пообещал в свою очередь Степан и спросил отца: Где можно напиться, а то в горле запершило? Отец указал на вход в цех: - Возле ворот стоит бак, в нем квас, сынок. Пей и платить не будет нужды. Такую привелегию имеют наш и сталелитейный цеха. Это распоряжение директора Сороки! Понял, сын, как он ценит рабочих нашего цеха! - Понял! – кисло ответил Степа. Отец заметил в его глазах разочарование и смягчив тон сказал потеплевшим голосом: - Иди сынок попей холодного квасу, а я тем временем заполню за тебя ведомость на получение спецодежды. Попьешь и беги в раздевалку. Степан вышел из цеха и жадно вдохнул свежий по сравнению с цеховым воздух. Он увидел бак о котором говорил отец и взял стоявшую на столе кружку. Кружка была прикреплена к баку металлической цепочкой. «Что бы не украли!» - догадался Степан о назначении цепи и подставил кружку под кран. Квас оказался холодным и на удивление ароматным. Не успел Степан допить, как сзади раздался веселый голос дяди Вити – давнего приятеля его отца: - Как квасок, Степа? – спросил он, широко улыбаясь. - Холодный! – то ли похвалил, то ли поругал Степан. - По распоряжению директора, баки с квасом меняют каждый час! – хвастливо сказал дядя Витя и для сравнения дополнил: - Наврядли, капиталист Гартман так заботился о своих рабочих. Степан понял, что дядя сообщил другу о том, какое гнетущее впечатление произвел на сына вид цеха и тот решил подбодрить его. Но, Степа не был простаком. Пока он отбывал срок, бывалые арестанты открыли ему глаза на то, что есть Советская власть на самом деле. Он подождал пока дядя Витя изопьет от щедрот директора и задал ему не простой вопрос: - Почему дядь Вить, моя и ваша семьи до сих пор живут в домах, построенных нашими предками еще до революции? – не дав другу отца ответить, он к заданному вопросу добовил еще несколько: Почему, мой отец имеет один костюм? Почему мой прадед и прабабка которых я видел в нашем семейном альбоме на фотографиях – выглядит здоровее моих родителей и лучше одеты? - Э ка, куда ты хватил? – воскликнул дядя Витя и с опаской посмотрел по сторонам. – Иди Степан переодевайся и приступим к работе, - сказал он. – А эту дурь из головы выбрось. Доложат в цех-ком, лишишься тринадцатой зарплаты и отпуска в летний период года! Из раздевалки Степан и дядя Витя проследовали к рабочему мечту. Их рабочее место оказалось на самом днище собираемого корпуса, будующего тепловоза. Степан подавал дяде Вите заготовки, а тот прикручивал их к полу кузова в ручную. - Здесь будет стоять простенок машинного отделения, - объявил дядя Витя, устанавливая металлический уголок. - Поддай, твою мать! – заорал невдалеке от них мужик и в ответ послышались удары кувалды по боковине кузова. – Хорошь! – пробасил тот же голос и с упреком добавил: Переборщил! Иди ебни с этой стороны! Неожиданно, там где вскоре должна была накрыть кузов локомотива крыша, засверкала сварочная дуга. Послышался треск и на головы находившихся на полу кабины слесарей посыпались раскаленные капли металла. Дядя Витя и остальные, кто работал внизу, не обратили на этот «дискомфорт» ни какого внимания… - Поддай! – заорал знакомый Степану голос и в ответ раздались удары молота по железу. – Переборщил! – упрекнул молотобойца направляющий. – Иди ё… В этот миг рядом завизжала болгарка, и из под наждака полетели искры. Степан не расслышал до конца команду направляющего. Хотя догадаться о чем попросил молотобойца партнер, было не трудно. Наконец, подавив общий шум прозвучал звонок, и на цех навалилась непривычная тишина. Степан стал различать голоса рабочих и осмотрелся вокруг. Все пространство цеха напоминало поле битвы. Тут и там: лежали, стояли и валились – брошенные на пол инструменты, части будующего локомотива и еще черт знает что, чему он не мог найти определения. Через открытые ворота цеха выветрился дым и стало возможным различать лица людей и силуэты металлоконструкций – находящихся внутри этого уродливого помещения. - Наш цех, Степа, - гордо сказал дядя Витя, - построен еще при Гартмане! Степан не понял причины гордости друга своего отца. Он сбросил на пол со своих рук рабочие рукавицы и пожаловался: - Что-то в горле першит! Пойду попью кваску… - Иди Степан, - согласился дядя Витя и предупредил: Ты долго не задерживайся! Нужно успеть пообедать в нашей столовой. Там очень большая очередь. - Хорошо! – пообещал Степан и вышел из цеха, чтобы больше никогда не возвращаться в него… Глава 3 На широкой терассе великолепной виллы, в кресле-качалке полулежал пятидесятилетний мужчина. Его смуглое лицо было изборождено глубокими морщинами. Но несмотря на суровость, которую они придавали его облику, глаза этого человека смотрели на мир по доброму. С присутствием во взгляде теплоты и некоторой печали. К полувековому юбилею своей жизни он добился всего, чего может желать себе мужчина. Кроме нескольких десятков миллионов долларов США, в его активах находился пакет пятидесятидвух процентов акций, латиноамериканского концерна. Самого крупного в мире – тепловозостроительного завода! На дона Леонардо работало более ста тысяч рабочих и несколько талантливых инжинеров, из высокоразвитых стран: Германии, Англии и Франции. Его завод находился в местности с приятными для жизни – суптропическим климатом. Начальник местной полиции, ел с руки дона Леонардо. Политики заигрывали с ним, а самые красивые и яркие женщины – стоило захотеть… Другими словами: дон Леонардо был здесь Богом! Несмотря на огромный капитал, который дарит его обладателю неограниченные блага и привилегии, дон Леонардо был любящим и преданным мужем и примерным отцом двух дочерей. Он до сих пор нежно любил свою очаровательную жену Ельзу, которая была выходцем из династии немецких промышенников, чья фамилия в определенных кругах произносилась с уважением – Гартман! Своих очаровательных дочерей супруги направили на обучение в Гарвардский университет. Но, не смотря на состояние отца, дочери пренебрегли родовым делом и вместо того чтобы обучаться инженерии выбрали профессии: юриста и доктора медицины. Дон Леонардо возлагал свои надежды на сына родной сестры. Изабэлла, акт звали его сестру, ослушалась родителей и вышла замуж за непритязательного и неизвестного никому парня. Отец их был крут нравом и лишил дочь не только финансовой поддержки, но и наследства. Завещание было переписано в пользу сына и Леонардо – унаследовал все состояние семьи. И вот, сегодня, его посетил племянник Антонио, молодой черноволосый парень с привлекательной внешностью. Он только что окончил в Москве машиностроительный университет. Антонио с восхищением рассказывал дяде о заводах-гигантах, на которых ему пришлось побывать во время практики в Советском Союзе. С его слов, в стране рабочих и крестьян быстрыми темпами двигался в перед научный прогресс. - Не так давно, дядя, - с восторгом рассказывал Антонио, - русские пережили тяжелую и разрушительную войну! Но последствий этой всенародной катастрофы уже не видно ни где! Весной этого года их ученые вывели на около-земную орбиту летательный аппарат с человеком на борту! Этого пока не смог сделать ни кто! - Я наслышан об этом достижении, - перервал племянника дядя. – Но, я думаю нам интереснее знать, как обстоят у коммунистов дела с тепловозостроением? Антонио посмотрел в глаза всемогущего дяди и не скрывая своего хорошего отношения к стране рабочих и крестьян, заявил: - Их локомотивы по основным характеристикам превосходят наши! Дон Леонардо встретил заявление племянника, не проявив эмоций. Он обдумал ответ Антонио и проявил профессиональную хватку – тут же перешел к делу: - Какие затраты несет завод на выпуск одного локомотива? – спросил он и выжидательно посмотрел на Антонио. - Мне точно не известно! – честно признался племянник. - Дорогой Антонио! – обратился дядя к племяннику тоном преподавателя. Я посылал тебе на обучение к русским для того, что бы ты мог принести пользу нашему семейному бизнэсу. По моим расчетам, ты должен в обозримом будущем знать место управляющего на нашем заводе. Конечно, не сразу! Для начала тебе придется пройти все этапы сборки локамотивов – простым рабочим. Затем мастером, в цеху контрольной здачи локомотивов. Но, не за горами тот день, когда я вручу тебе ключи от своего кабинета. Если ты решишь взять в жены, одну из моих дочерей, - продолжал до Леонардо, - а мы с женой очень на это надеимся, ты получишь в свое расспоряжение половину всех средств – которыми владеет наша семья! Дон Леонардо зделал паузу, что бы племянник осмыслил его предложение и продолжил: - Я полагал, в связи с этим, что ты привезешь из этой загадочной России не только полученные тобой в их университете инжинерные знания, но и добудешь полезные для нашего дела сведения. О выпуске в этой стране тепловозов. Сегодня мы в мире первые! Они – вторые! И я нежелаю слышать, что кто-то обошел меня и стал первым! Ты ясно понял, сынок, о чем я здесь болтал? - Да! – твердо ответил Антонио. - И что же ты выяснил, кроме пустых утверждений? – спокойно спросил дон, но от этого спокойствия повеяло холодом ночьной пустыни. - Рассход топлива их локомотивов значительно превышает рассход наших моделей, - сообщил племянник. Определение им латино-американских моделей: «Нашишими», - смягчило дона Леонардо и он повел беседу с племянником более мягким тоном. - Значит, - констатировал дон, - они увеличили массу локомотивов и усилили мощность дизельных установок в ущерб экономичности? - Именно так обстоит у них дело! – подтвердил Антонио. - Этот путь, - заявил дон, - прямая дорога к банкротству и разорению! Хорошо сынок! – сказал в заключение разговора дон Леонардо – Я решил лично посмотреть на это конкурирующее с нами предприятие. Кто знает, может-быть мы найдем, что перенять у русских; в методах организации труда и подсмотрим, что-то полезное для нашего дела. Дон Леонардо изучающе посмотрел на Антонио. - Повидайся с мамой, - сказал он, - а я тем временем свяжусь с нашим Министерством Иностранных Дел. Пусть они организуют нам поезду на этот крассный завод. Неожиданно дон переменил тему разговора: - Антонио, ты хорошо владеешь русским? - Как любой русский! – улыбнулся Антонио. - Замечательно! – воскликнул дон. – Беур тебя переводчиком. Вылетаем через неделю! Будь готов! - Всегда готов! – ответил Антонио и загадочно улыбнулся. Ему вспомнился клич советских пионеров. Но он постеснялся сказать об этом всемогущему дяде… Глава 4 Первый секретарь Луганского обкома партии имел этим утром необычный разговор с Москвой. Куратор Луганской области поставил его в известность о том, что в их городе едет латино-американский мультимиллионер. - Что его интересует в нашем городе? функционер областного масштаба. - спросил куратора партийный - Он хозяин крупнейшего в мире тепловозостроительного завода! – объяснил куратор. – Этот капиталист намерен посетить наш отечественный гигант – тепловозостроительный завод имени Октябрьской революции. Из Луганска попросили уточнить: - Когда он приезжает? - Он выезжает к вам сегодня. Поездом, - ответили из Москвы. – прибудет завтра. Утром! Из Луганска последовал упрек: - Почему, вы ставите нас в известность за день до его приезда? Мы не успеваем привести в порядок территорию завода, а главное – поставить на местах подготовленных людей. - Я сам узнал о его приезде к вам только сейчас! – признался куратор и по своему успокоил первого секретаря: - Его интересует структура работы нашего предприятия, а не люди. К этому капиталисту приставлен опытный оперативник из гос-безопасности. Этот офицер в совершенстве владеет его языком и в случае непредвиденных обстоятельств вмешается. Но есть мнение , что переводчика следует приставить к этому гостю из местных. - Я вас понял, - ответили из Луганска. Москва тут же прервала связь. В следствии этого разговора в кабинете первого секретаря состоялось экстренное заседание. Только собравшиеся принимали какое-то решение в связи со встречей иностранного гостя, тут же назначался ответственный за приведение его в жизнь. За ночь: было побелено здание железнодорожного вокзала и приведена в надлежащий вид привокзальная площадь. Утвержденный маршрут следования автомобилей был продуман до мелочей. Улицы, по которым пролегал маршрут, были подметены, заборы подлатаны, тротуары отремонтированы. Подступы к улицам, по которым было решено провести иностранного гостя, с утра заняли усиленные наряды милиции. Что бы не дай Бог ни одна пьяная рожа не попала иностранцу на глаза! На самом заводе спешно ремонтировалось все, что требовало ремонта. Рабочие в недоумении пожимали плечами, глядя на действия руководства завода. Но тайна была соблюдена. Никто из рабочих не пронюхал: почему в цехах выбели санитарные комнаты и раздевалки, а в душевых были отремонтироаны краны и появились недостающие лейки. На следуещее утро ответственные за встречу латино-американского гостя лица были готовы пустить ему пыль в глаза, куда бы не вылезла кривая. Глава 5 В день отлета с утра дон Леонардо обошел корпуса своего предприятия. Раз и навсегда установленный здесь порядок радовал глаз предпринемателя. Внедренная его инжинерами пневматика дала положительные результаты. Снизились затраты на энергосистемы и облегчился труд рабочих. Правда, пришлось пойти на сокращение рабочих мест. Но эта мера была продиктована необходимостью, а не самодурством руководства завода. Уволенные рабочие получили единовременное пособие по безработице и самые лестные отзывы о их проф-пригодности. Там, где с недавних пор работали новейшие сварочные комплексы, с потолка свисали гигантские зонты. Они с жадностью поглощали сварочный дым. Заводские корпуса были светлыми и хорошо вентилировались. Пол в них был уложен полированными плитами. В любое время рабочего дня пол блестел, как лед! Дон Леонардо покидал свое предприятие на несколько дней с легким сердцем. Процесс сборки локомотивов инженеры продумали до мелочей. Неожиданностям здесь не было места. Жена Эльза накормила своего повелителя превосходным обедом, приготовленным первоклассными поварами. Провожая мужа в дорогу, она попросила: - Леонардо, - сказала она в волнении, - прошу тебя , не заключай с большевиками договор о совместной работе. Ты ведь помнишь, как они поступили с братом моего дедушки? - Моя поездка, дорогая, - нежно сказал дон, - разведка без боя! Я посмотрю, понюхаю их кухню и сразу вернусь к тебе – моя голубка! Перелет для дона Леонардо прошел томительно. По прибытию в Москву он не решился сразу отправиться в Луганск. Они с племянником осмотрели достопримечательности столицы СССР и только на второй день отправились на «Павелецкий» вокзал. - Из окон вагона, - сказал дог Леонардо племянниук, - мы лучше рассмотрим эту загадочную страну из нутри. Первое разочарование ожидало дона при заселении в двух-местное купэ вагона «СВ». - Где мы будем справлять естестенные нужды? – спросил он племянника, привыкшего к реалиям советской жизни. - В конце вагона есть общий туалет! – сообщил Антонио и проинструктировал дядю: - Посещать туалет можно только в пути следования. Во время стоянок проводник закрывает его на ключ. - А душ? – спросил дон. – Или, хотя бы умывальник? - Душа в поезде нет! – объяснил Антонио. – Умывальник находится в туалете. - Что, - не отставал до Леонардо, - члены правительства тоже ездят в таких вагонах? Ответить дяде , Антонио помешал приходд проводника. Он воровитоизучающе осмотрел пассажиров и спросил подобострастным тоном: - Постельное, чай, - брать будете? - Обязательно! – ответил молодой человек и на чистом русском спросил проводника: - В какой сторонн состава находится вагон-ресторан? - Там, - проводник махнул рукой в сторону головы поезда и поинтересовался: - Вы нац-мэны? - Нет, - рассмеялся Антонио. – Мы латинос! Я учился в Москве, а это, он кивнул в тсорону дона Леонардо, - мой дядя. - Коморадо! – воскликнул проводник и проявил необычные для его професии знания: - Говоришь, учился у нас по линии Коминтэрна? - Что-то в этом роде, - неопределенно ответил Антонио. Проводник задвинул дверь купэ и пробурчал под нос: - Как же, коморадо! На рожах написано – буржуи! - Ты посмотри Антонио? – дон Леонардо указал на проплывающую мимо окон вагона деревушку. – Какиие убогие жилища, у русских ыермеров. А скот? Я затрудняюсь опознать, хоть какое-то напоминание о породе. Как дворняжки – не похожи ни на голандок, ни на немецкие пород коров. - Пойдемте, дядя, поужинаем, в вагоне-ресторане. - Это далеко? - Думаю, нам придется пройти несколько вагонов. - Ну, что ж, - согласился дон, - веди меня, в ресторан! - Переход из вагона в вагон напугал дона лязгом стыкующихся частей и воем ветра. Он справился с волнением и с честью преодолел первое препятствие к ужину в ресторане. Следующим на их пути оказался плацкартный вагон. Только они вошли в коридор, на дона Леонардо обрушился спертый воздух и смрад от снятой пассажирами с ног обуви. Пассажиры в своем большинстве лежали на лежаках и облапывали взглядами каждого – проходившего по коридору вагона. Наконец, они добрались до цели и Антонио зделал закащ, о чем-то говоря с официантом шепотом на непонятном дону языке. Не прошло и пяти минут, официант принс на подносе железные миски, из которых исходил аппетитный аромат. Почти без пятиминут интервала на их столе появилась яичница глазунья, поджаренная на сале. - Как, дядя, вы находите эту еду? - Что-то в это м блюде есть, - неопределенно ответил дон. - Я знал все время учебы в университете одну девушку из Киева. Вот она умела готовить украинский борщ, как говорят русские, за уши не оттянешь! Вдруг лицо дона побагровело. Он прижал ко рту салфетку, округлил глаза и указал на дно своей тарелки. Антонио перевел взгляд на дядину тарелку и увидел на ее дне фрагмент черепа свиньи. Если быть точным, обрубок челюсти поросенка с торчавшими в ней двумя зубами! - Подзови официанта и переведи ему мои слова, - процедил дон сквозь стиснутые зубы. - Официант! – позвал Антонио. – Пожалуйста, подойдите к нашему столику! Прошло несколько томительных минут. - Я вас слушаю, - развязно сказал официант, стоя перед клиентами в непринужденной позе. Дон Леонардо почерпнул ложкой фрагмент черепа свиньи и глядя в наглые глаза работника общепита спросил глухим голосом: - Гарсон! Вы будете это есть? Антонио перевел слова дона. В облике официанта ничего не изменилось. Он нагло улыбнулся и двухсмысленно ответил: - Я что – дурак? Лицо мультимиллионера посерело и из суженных до щелей глаз на официанта повеяло жаром прерий! Дон Леонардо толкнул со стола рукой миску с борщем и сравнительную тишину вагона-ресторана огласил жалобный грохот – упавшей на пол миски. - Подлец! – рявкнул дон и угрожающе встал со своего места. В этот роковой момент в разговор вмешался мужчина, сидевший за соседним столиком. - Господин, в чем проблема? – спросил он дона Леонардо на его родном языке. Мультимиллионер указал на лежавший на полу фрагмент челюсти поросенка и не смотря на душившее его возмущение, спокойно, с едва уловими нотками презрения, сказал: - Мне предложили здесь за мои деньги , скушать это! Незнакомец молча сгреб подавальщика за шиворот и уволок в подсобку. Вернулся он через две-три минуты и сразу представился: - Игорь Столяров! В мои обязанности входит охрана вас, господин Леонардо, и вашего сопровождающего. Прошу извенить за некачественное обслуживание! Сейчас официант заменит ваш борщ. Только он окончил говорить, рядом со столом выросла фигура официанта. В его руках находилась новая порция борща. Дон Леонардо посмотрел в полные ужаса глаза официанта и перевел взгляд на офицера гос-безопасности. Прочитав в его взгляде тревогу, дон взял себя в руки и примирительно сказал: - Благодарю за своевременное вмешательство, но у меня пропал аппетит. Зря я не слушаюсь свою жену. Она не уставая напоминает мне, что есть на ночь вредно для здоровья. Я решил внять ее совету. Пошли Антонио в наш вагон. Вернувшись в купэ, дон Леонардо почувствовал от пережитого нервного стресса расстройство желудка и направился в туалет. После посещения санитарного помещения, перед тем как отойти ко сну, он сказал Антонио: - Теперь русские могут смело запускать меня в космос. Выживу! Даже не знаю, как мне удалось там справить крайнюю нужду! Вагон бросало из стороны в сторону и, если б я в молодости не объезжал мустангов – точно разбился бы там насмерть, падая с тумбы, которую русские используют вместо унитаза. Ха-ха-ха! Глава 6 На пероне железнодорожного вокзала города Луганска, было заметно скопление сотрудников милиции. С минуты на минуту ожидалось прибытие скорого поезда. Перед его прибытием на привокзальную площадь въехал кортедж автомобилей. Высшие офицеры милиции подобрались и когда отцы города вышли из персональных автомобилей – взяли под козырьки. - Кто встречает на пероне зарубежного гостя? – спросил полковника милиции сухощавый мужчина, в очках с золотой оправой. - Товарищ из гос-безопасности! – доложил тот и подобострастно посмотрел в глаза директору, высказывая всем своим видом готовность выполнить любой приказ партии. Раздался гудок тепловоза и из динамиков последовало объявление о прибытии к перону поезда. Еще через несколько минут на привокзальную площадь вышел смуглый мужчина, среднего возраста. Одет был он в шелковый бежевый костюм и черную катоновую рубашку. На шее у него был повязан пестрый платок, а на ногах сияли в лучах утреннего солнца модэльные туфли из крокодиловой кожи. Мизинец прибывшего украшал перстень с крупным бриллиантом, а на левом запястье тяжеловесно подрагивали с золотым браслетом золотые часы марки «Ролекс». Латино-американский гость источал вокруг себя большую внутреннюю силу и еще что-то, чего встречавшие его официальные лица не смогли понять. Взгляд его черных глаз завораживал а внешний вид говорил: «Я не собираюсь от вас скрывать, ни одного из заработанных мной миллионов долларов!». Дон Леонардо осмотрел толпу встречавших его лиц. Все они были одеты в допотопные по мировым меркам костюмы и нейлоновые рубашки. Шеи этих людей стягивали немодные, в основном темных тонов одноцветные галстуки. Дон быстро сообразил, кто из присутствующих на привокзальной площади директор Сорока. Он сощгорил на своем лице морщины в приветливую улыбку и расскинув в стороны руки подошел к нему. Приобняв коллегу, дон сказал слова приветствия, сильно коверкая русскую речь: - Драшти, колега! Когда официальная часть встречи окончилась, Сорока пригласил дона Леонардо и его провожатого в свой персональный автомобиль. По дороге к проходной завода гость попросил остановить машину и в сопровождении своего провожатого проследовал в продуктовый магазин. - У дона Леонардо закончились в дороге сигареты, - объяснил причину задержки молодой латинос. Сорока пожал плечами и пошел с гостями. Латино-американский промышленник несколько минут рассматривал товары, разложенные на прилавках магазина. Его провожатый объяснял шефу стоимость товаров в переводе на доллары США. Дон Леонардо удовлетворил свое любопытство и удивился дешевизне кубинских сигар. «Господа! В те годы, на прилавках луганских магазинов были в свободной продаже: красная паюсная икра, расстворимый кофэ, шоколад, несколько видов копченых и варенных колбас, минимум два-три вида сыров и кубинские сигары – стоимостью по тридцать копеек за штуку. Другими словами: все то, что в начале70-х годов было прозвано дефицитом и исчезло с прилавков магазинов – вплоть до свержения большевиков!». - Это река или канал? – спросил Сороку зарубежный гость, когда они проезжали по мосту к проходной завода. Директор Сорока кинул безразличный взгляд на реку т сказал безуветным голосом: - Река, - в данную минуту его занимали другие мысли. Сорока думал, успели его заместители организовать уборку территории завода: подмести подъезды к цехам, выбелить бардюры и убрать с глаз многое, что гнило бы на подворье предприятия еще не один год, не приедь посмотреть завод этот смуглый и приветливый латинос. – Это, - Сорока указал дону Леонардо на обветшам от времени здание – наш кузовной цех. Здесь начинается процесс зборки будующих локомотивов. - Хотелось бы взглянуть, - изъявил желание гость, - как вы наладили у себя процесс сборки? - Пожалуйста! – сказал Сорока и широким жестом пригласил гостя, пройти внутрь кузовного цеха. Дон Леонардо был неприятно удивлен задымленностью цеха и раздававшимся со всех сторон грохотом. Он пообвык к шуму и клубу дыма и поразился примитивностью организации процесса сборки кузова тепловоза. На огромный кондуктор крановщик подавал элементы будующего корпуса локомотива. Первым на кондукторе крепилось днище. Крепилось оно не пневматическими зажимами, как на его заводе, а в ручную – болтами большого диаметра, практически на глаз. Затем крановщик подавал элементы боковин кузова и сварщики, а не автоматы, приваривали их к днищу. На предприятии дона третий год боковины приваривали сварочные автоматы. Следом за электродом ползла вертящаяся металлическая щетка, которая не только очищала шов от шлака, но и полировала его. Пневматика на его производстве не допускала отклонений и на микрон! А здесь… Додумать до конца увиденное дону помешал крик, раздавшийся из нутри кузова: - Поддай, твою мать! – здоровенный детина, который стоял снаружи собираемого корпуса тепловоза, трижды ударил по стыку днища с боковой стенкой. - Хорошь! – прокричал голос с хрипотцой и с упреком добавил: Переборщил! Иди ебни с той стороны! Спутник дона Леонардо улыбнулся в кулак. Дон наклонился к нему и перекрикивая стоявший вокруг шум спросил его: - Переборщил – это украинский борщ? - Нет! – отказал Антонио. – Это значит – перестарался или сломал! - А что значит – епни? - Это слово обозначает – ударь! – объяснил Антонио и добавил: - Оно нецензурное! В разговор иностранных гостей вмешался директор Сорока. Он понял, что их насмешило не столько нецензурное слово, сказанное в пылу работы его рабочим, как процесс сборки локомотива и в свое оправдание сказал: - Во время расскройки металлических элементов корпуса мастер ставит метки на каждой детали. Пока слесарь не добьется точного совпадения стыкующихся частей, сварщик ни за что не наложит шов. - Я это понял сразу, - улыбаясь сказал дон Леонардо и изъявил желание осмотреть бытовые помещения: туалет, душевую и комнату отдыха рабочих. Вид туалета в котором отсутствовали кабины, а унитазы заменяли литые часы с выступом для ног, привел дона в ужас. Отсутствие на месте туалетной бумаги вызвало у него недоумение. Оказалось, комнаты для отдыха рабочих завода ОР предусмотрены не были. - Люди у нас работают по шесть часов в смену, - объяснил директор Сорока. Три часа до перерыва и три часа после него. Один час рабочие восстанавливают силы и кушают в заводской столовой. Поэтому, - подвел черту директор, - у нас не предусмотрена такая комната. «До семидесятых годов рабочая смена в СССР была семичасовой, при шестидневной рабочей неделе». Дон Леонардо отказался от комментариев и делегация и гости – направились к выходу из цеха. - Мне необходимо утолить жажду, - сказал дон директору. – Где у вас можно попить чистой воды. В это время прозвенел звонок и на цех обрушилась непривычная тишина. - Вы можете напиться здесь кваса, приготовленного нашими заводскими поварами! – не без гордости предложил Сорока и подвел дона Леонардо к дюралеамоминеевому баку, к оторому была прикреплена цепью кружка. Дон порыскал глазами, ищя вокруг признаков воды, чтобы ополоснуть кружку. Не обнаружив крана, он решил напиться предложенного директором завода кваса не ополаскивая кружки. Напиток оказался холодным и ароматным. Горький ком в горле дона расстворился и он облегченно вздохнул. Не успел он поставить на стол кружку, из цеха вышел молодой парень, одетый в новую спецовку. Дорогу парню перегородил один из провожатых, заграничных гостей. Парень замер на миг, облапал наглым взглядом иностранцев и сопровождавших его людей и сердито сказал: - Меня прислал начальник цеха! Офицер гос-безопасности перехватил взгляд директора Сороки и посторонился. Все присутствующие здесь были уверены: молодой рабочий подойдет к директору и передаст ему сообщение начальника цеха. Но этот вывод был поспешным и неверным. Парень улыбнулся и вместо того чтобы подойти к директору завода с независимым видом направился к баку с квасом, возле которого по прежнему стоял дон Леонардо. Он взял со стола кружку, наполнил ее на четверть квасом и поболтав его в ней, выплеснул обмывки на землю, в опасной близости от туфлей из крокодиловой кожи. Затем с независимым видом набрал полную кружку кваса и сказав неизвестно кому: «Дармовуха!» - стал пить его медленными глотками, покрякивая от удовольствия. Дон Леонардо с восхищением смотрел на худощавого парня и слушал, что говорит о нем Антонио. - Дон Леонардо, - приглушенным голосом сказал племянник, - этот тип только что нагло обманул своих руководителей и офицера КГБ. - Каким образом? – полюбопытствовал дон, продолжая приветливо улыбаться парню. - Он сказал охраннику, что его послали к директору завода. А сем как видим, вместо того что бы подойти к нему, набрал в кружку квас и как ни в чем не бывало пьет, не обращая ни на кого внимания. Дон Леонардо захлопал в ладоши. - Брависимо! – воскликнул он. Выслушав объяснение племянника, он наконец понял, что его удручало в облике советских граждан. Без разницы, какое социальное положениеони в обществе не занимали, в глазах всех с кем он общался – дон читал не прикрытый страх. Глаза людей выражали страх – сказать или сделать что-то ни так. И только во взгялде этого парня дон увидел человеческое обличье. В его глазах отсутствовал страх! - Очевидно, - шепнул дон Леонардо племяннику, - этому человеку нечего терять или ожидать от общества и он это осознает. А такого трудно чем-либо запугать! Дон Леонардо повернулся к Сороке и попросил об услуге: - Господин директор, можно задать вопрос этому рабочему? Сорока посмотрел на первого секретаря обкома, но тот поспешно отвел взгляд в сторону и ответственность за принятие решения лягла на его плечи. - Вам поможет наш переводчик, - предложил директор и дон понял, что это условие. - Отлично! – воскликнул он и ослепил присутствующих жемчужной улыбкой. Дон Леонардо и до этого хотел спросить директора Сороку, о назначении на кружки цепи. И вот пришел этот парень с человеческим лицом и у него появилась возможность надсмеяться над этими живыми трупами. Дон Леонардо подошел к парню в плотную и с чувством пожал его вымазанную в мазут руку. - Леонардо! – представился он рабочему по имени. Парень не сконфузился и не придавая значения тому, что вымазал иностранцу руку, с вызовом назвался: - Меня мамка Степаном дражнит! Дон выслушал перевод и рассмеялся. Засмеялись и обкомовские работники. Правда, не очень весело. - Скажите мне, Степан, - спросил дон, - почему эта кружка прикреплена к баку цепью? Лица обкомовцев вытянулись и их нахмуренные взоры потянулись к директору Сороке. Неожиданно для всех от ответа молодого парня стала зависить честь государства рабочих и крестьян. В микроскопическом масштабе, но… все же! Предназначение цепи на кружке было очевидным. Администрация завода негласно обвиняла своих рабочих в воровстве кружек, не делая исключения ни для кого. Даже для мультимиллионера из Латинской Америки! Который как и все: напился кваса из находившейся под арестом кружки!.. Степа на короткий миг задумался. В колонии где Степан отбывал срок, что бы зэкам не казалась жизнь медом, начальник отряда часто читал своим воспитанникам лекции на политические темы. За пять лет проведенных им в неволе Степа стал политически подкованным человеком. Он окинул взглядом довольную холеную внешность капиталиста и ему стало обидно: за свой народ, за свою Родину и, как это небыло странно, - за свое руководство его города. Степа широкок растянул рот в злорадной усмешке и рубанул с плеча – не хуже любого коммиссара: - А это, товарищ буржуй, - сказал он, не отводя взгляда, - мы на нашем заводе окончательно и бесповоротно искореняем эксплуатацию человека человеком. - Как мне вас понимать? – изумленный ответом рабочего спросил капиталист. - Прикажет мне блатной… извиняюсь, - извинился Степа, - мастер: «Сходика Степан к баку и принеси мне попить холодного кваску!». А я возражу ему: «Иди сам и пей! Кружка прикреплена к баку цепью!». Пока переводчик переводил ответ Степана, вся все официальные лица напряженно следили за выражением лица дона Леонардо. Мультимиллионер выслушал перевод и в его глазах заискрилась неподдельная радость. - Брависимо! – воскликнул дон, ослепив присутствующих белозубой улыбкой. – Я обязательно внедрю это новшество на свое предприятии! Где я могу заказать такие баки и кружки? – обратился он к директору Сороке. - Они сегодня же будут отправлены на ваше предприятие! – заверил колегу директор Сорока. - А вас, молодой человек. – дон обратился к Степану, - необходимо поощрить за такой краткий и исчерпывающий ответ. Обещаю! Вас сегодня же ждет вознаграждение! Заместитель первого секретаря обкома партии шепнул на ухо своему шефу: - Вот это он выдал! Спас нашу страну от позора! Заместитель первого секретаря подумал, что капиталист поверил в заявление рабочего. Но дон Леонардо увидел здесь другое. Парень бросил вызов! Ему, хозяину самого крупного в мире завода по выпуску тепловозов, мультимиллионеру, владельцу роскошной яхты, домов и земель! Это он прочитал в его глазах и был поражен его смелостью и дерзостью. - У вас больше нет ко мне вопросов? – с ехидцей спросил Степа и недожидаясь ответа, пошел в сторону заводской столовой… Дон Леонардо проводил присутствующим: парня восхищенным взглядом и заявил - Я хочу лично награддить этого молодого человека денежной премией и оплатить его отдых на любом курорте мира! Сорока переглянулсся с первым секретарем обкома и получив от него молчаливое согласие, пообещал: - Администрация завода поощрит этого рабочего… - Вы неправильно поняли меня! – возразил дон. – Я хочу заплатить ему за деловой совет! – дон достал из бокового кармана пиджака чековую книжку и авторучку фирмы «Паркер» и попросил сообщить ему данные этого парня. В разговор вмешался сотрудник КГБ: - По действующему в нашей стране законодательству, частным лицам запрещается иметь при себе иностранную валюту. Ваш чек, сеньор Леонардо, - валютная единица. Парню будет грозить арест и большой срок тюремного наказания! - как же быть? – растерянно спросил дон. - Выпишите чек на наш областной банк, - посоветовал спец. – Его конвертируют в рубли, а потом выдадут рабочему. И главное, - добавил он. – Этот человек не может выехать из нашей страны на заграничный курорт. Он только четыре дня назад вернулся из заключения! «Господа! Вы удивлены, каким образом комитетчик смог атк быстро навести справку о герое этого рассказа? Я тоже! Но, как известно – комитет веников не вязал! Работал! Поэтому я продолжаю свой рассказ…». - В таком случае, - поинтересовался дон Леонардо, не пряча в карман чековую книжку, -где этот молодой человек может провести месячный отпуск как следует? - Да хотя бы в нашем ведомственном санатории! – неожиданно для присутствующих предложил первый секретарь обкома партии. - Сколько стоят услуги санатория? – поинтересовался дон. Первый секретарь обкома обвел взглядом присутствующих, ищя у них подсказки. Он неимел представления, во сколько обходится народу его месячный отпуск в Ялте!.. - Тридцать три рубля! – подсказал заместитель. Первый широко улыбнулся и весело сказал: - Всего тридцать три рубля, сеньор Леонардо! Дон Леонардо понимающе улыбнулся и в тон партийному функционеру сказал: Как это символично! – и выписал чек на три с половиной тысячи долларов США! - Зачем так много! – удивленно спросил первый. - Пусть парень хорошенько погуляет за мой счет! В отпуске, - добавил дон , пряча в карман пиджака чековую книжку и авторучку. Сказав присутствующим: «Как это символично!» - дон Леонардо имел ввиду плату Иуде за предательство Иисуса Назарета. За предательство интересов рабочих с крестьян своего государства партия брала со своих партийных функционеров символичную плату, за месячный отпуск в земном раю – тридцать три рубля! То есть – тридцать три серебряника!.. Глава 7 Директор завода ОР товарищ Сорока в аэропорту города Луганска провожал своего латино-американского коллегу. Перед расставанием он отозвал его в сторону и при помощи сопровождающего дона Леонардо, не скрывая волнения, спросил: - Что на ваш взгляд, сеньор Леонардо, у меня на заводе не так? - Если вы пообещаете мне , - поставил условие дон своему конкуренту, вылечить протекающую через ваш город реку Лугань, которая призвана служить украшением города, а не опуститься до функции сточной канавы, я отвечу на ваш вопрос честно! - Обещаю вам сделать все, что в моих силах! – искренне пообещал директор Сорока и в будущем сдержал свое обещание. Дно реки Лугань несколько лет очищали земнаряды и в конце шестидесятых годов в солнечные дни вода в ней была голубой. Но позже… - Ваши тепловозы , - продолжал дон, поверив в обещание директора, - если принимать во внимание колоссальные масштабы и темпы роста промышленности вашего государства, это то, что сейчас необходимо вашей стране. Дон сделал паузу в разговоре. - Но, - продолжил он, - в погоне за показателями вы потеряли из вида человека! Так же, как и в эту реку, на берегах которой если насадить многолетнюю траву, а на нарощенных дамбах высадить раскидистые деревья, поставить лавочки и фонари – она могла бы служить любимым местом отдыха горожан, молодых мамаш с грудными людьми и влюбленных пар! Сорока слушал иностранного коллегу, опустив голову. - Тоже самое и люди, - продолжал дон, - которые работают на вашем заводе, в мягко сказать некомфортных условиях труда и при этом проживают в некомфортабельных жилищах. Создавайте для своих работников комфортные условия труда и проживания, и не смотря на затраты внедряйте на производстве новейшие технологии – автоматы и пневматику! Дон Леонардо на минутку задумался и заговорил с неприкрытыми участливости нотками в голосе: - Мне не ясно, чем на вашем заводе занимаются инжинеры. У вас такой раздутый штат специалистов с высшим техническим образованием, что мне казалось, когда ехал сюда, процэсс сборки тепловозов на вашем предприятии – от начала до конца механизирован. Не обижайтесь колега, но в капиталистическом мире ваше предприятие разорилось бы, не просуществовав и года! Не понятно, за что вы платите деньги этим дармоедам последние пять – десять лет? Согласитесь, процесс сборки локомотивов на вашем предприятии от начала до конца – ручной труд. - Сеньор Леонардо! – обратился к конкуренту Сорока. – У меня к вам последний вопрос. С какой целью вы приобрели эти баки для питья и кружки? Ведь вы не думаете поставить их в своих цехах? Не так ли? - Напротив! – удивил дон директора Сороку. – Я выставлю эти баки с прикрупленными к ним цепью кружками на самых видных местах! Рядом с холодильными шкафами, из которых мои подчиненные пьют охлажденные соки и «Кока-колу». - Зачем? – удивленно спросил директор советского завода имени Октябрьской революции. - Эти баки с прикованными к ним цепями кружками послужат наглядным примером рабочим моего завода. Я хочу, чтобы они видели, что их ждет – реши они совершить переворот в моей стране! Ха-ха-ха! В это время объявили посадку на рейс самолета Луганск-Москва. Два ярких представителя миров: капиталистического и социалистического – пожали друг-другу руки и расспрощались на всегда… После встречи с латино-американским промышленником директор Сорока приложил много сил для улучшения условий труда и жизни рабочих своего предприятия. Он ввел в заводе денежные вознаграждения за ударный труд в виде премий. Для детей рабочих построил несколько десятков пионерлагерей. Для рабочих: профилактории, санатории, тур-базы и дома отдыха. В западной части Луганска врыос первый жилой массив пятиэтажных зданий. Получивший название – квартал Гаевого. На восточной окраине города в быстром темпе возводились квартала пятиэтажных и многоэтажных жилых домов. Он положил начало очистки дна реки Лугань. В цехах появились автоматы с холодной газированной водой. Работник заводской столовой каждое утро приносил к этим автоматам ящик с картоновыми стаканчиками. Но стоило ему зайти за угол цеха, ящик непостижимым образом исчезал со своего места. С момента становления в Луганске советской власти на предприятиях города родился , прижился и широко действовал рабочий клич: «Ты на заводе хозяин, не гость! Тащи с завода последний гвоздь!». Директор Сорока не успел довести до конца задуманных им перемен на своем предприятии. Скончался… Рабочие завода с честью проводили директора в последний путь. Позже они часто вспоминали его добрым словом. В своих спорах они сравнивали свое нынешнее благосостояние с прошлым, в пользу правления заводом директора Сороки… - Дон Леонардо прилетел в Москву в аэропорт «Внуково». Не теряя ни минуты, они с племянником поехали в международный аэропорт Шереметьево. Дон непожелал и минуты задерживаться в стране, где при общении с людьми читал в из глазах страх сказать или зделать что-то ни так. Во время полета над «Пасификом» Антонио спросил дядю Леонардо: - Дон Леонардо, вы что-нибудь полезное открыли для себя в Росии? - Да, сынок! – ответил капиталист. – я наконец до конца понял, что необходимо делать нашим предпринимателям и политикам. - И что же? – поинтересовался будущий владелец тепловозостроительного концерна. - Нам необходимо непереставая улучшать условия труда и благосостояния жизни наших рабочих. Ты видел, Антонио, глаза того парня, который для того чтобы утолить мучившую его жажду пошел на обман своих руководителей? - Я ничего не заметил во взгляде этого уголовника! – признался сеньор Антонио. - В его взгляде сынок, отсутствовал страх! Когда в России накопится достаточное количество мужчин и женщин с отсутствием в глазах страха, они свернут «красному монстру» шею! В этом я абсолютно уверен! Чтобы подобного не произошло в нашей стране, необходимо делать все возможное, чтобы наши рабочие были удовлетворены своим положением! Иначе найдется горлопан, который ради личной выгоды кинет народу клич: заводы и фабрики – рабочим!, землю – фермерам!, солдатам – демобилизацию из армии, с пожизненной пенсией! Дон помолчал, обдумывая вывод своих умозаключений. Наконец, он заговорил трагическим тоном: - Если в нашей стране произойдет революция, мне страшно сынок подумать: какая участь ждет мой завод, мою семью, наш народ… Послесловие: Незаметно пролетел отпуск и товарищ Прищепа объявил мне о возвращении домой. Я собрал чемодан и пошел проститься со Степаном. - Прощай Степа! – сказал я перед уходом из его комнаты. Мы обнялись. - Бывай водила! – ответил парень и попросил меня поблагодарить отцов народа за щедрый подарок. Он незнал, что обязан за счастье отдохнуть в Ялте – надутому капиталисту. - Скажи пахану нашей области, что я благодарен ему до конца житухи! - Почему ты сам не сделаешь этого? – спросил я Степана. Он улыбнулся мечтально. - Я остаюсь в Крыму, Сема! - Где же ты будешь здесь жить, Степан? - У Маринки в доме! - А она согласна? - Куда ей от меня бежать, Сема? Здесь ее дом! Мы решили с ней пожениться! - А где ты будешь работать? - Директор санатория берет меня на должность слесаря-сантехника. – весело сообщил Степан. – За между – делом, я починил на кухне пару кранов и еще кое-чего. С этим нет проблемы. - Значит, ты не возвращаешься в Луганск? - Меня, Сема, - сказал Степка, - мама в детстве не била головой об стенку! Каким нужно быть идиотом, что бы без конвоя уехать из этого рая? А главное для того, чтобы вернуться в этот ад! Теперь Сема, я житель «Крымского» полуострова. Ништяк! А?