Завтра Смерть

Денис Дикий
Завтра Смерть
Действующие лица:
Завтра
Смерть
Девочка Аня
Тамара Парфентьевна
ДЕЙСТВИЕ 1
«Джипайс – чтобы меня не потеряли, встроенный в тело»
Занавес открыт, на сцене стоит большой деревянный крест и четыре
табурета. Время от времени те, кому за 60 его пугаются. Горит дежурный свет.
Пересекает сцену, проходя совершено беспардонно, пожилая женщина, точнее
пенсионерка, если быть ещё более точным – это маленькая хозяйка сцены – Тамара
Парфентьевна.
Тамара Парфентьевна. (слышится в коридоре) Оля! Оля! Вы уже
начинаете? Мне в семь нужно закрыть центральную дверь! Чего вы бегаете?
Вам что заняться больше не чем? От тупеньки, дети пошли.
А после работы – дом.
Тамара Парфентьевна. Ой, да что же это такое… Аня! Аня! Ты
почему не замела? Ты где? Тебе что заняться больше не чем?
Поднимается на сцену, видит крест - пугается. В руке ведро.
А это ещё что такое? Я, конечно, не знаю таких слов, но что за
абсурд? Чей крест? Аня? Кто умер? Тю ты. Не смешно. Аня? Опять со
своими ухажёрами стены подпираешь. Аня!
Появляется маленькая девочка в пижаме. Свет увеличивается.
Аня. Ба! Ну чего ты раскричалась? Мы же договорились, выросту –
замету. А этот крест - декорация. Художественное решение, понимаешь.
Как бы сцена и не пуста и смысл есть.
Тамара Парфентьевна. Ты посмотри на неё, какая умная!
Аня. Лучше расскажи сказку. Я спать хочу.
Тамара Парфентьевна. Ты посмотри на неё, какая сонная! Иди
спать!
Аня. Ну, пожалуйста!
Тамара Парфентьевна. Как я замахалась с вами. Короче, жила была
принцесса – красивая, голубоглазая, тонкокожая… а потом пришла, та кого
называть тебе ещё нельзя, потому что ты маленькая. И принцесса ушла.
Аня. Куда ушла?
Тамара Парфентьевна. (занимаясь какими-то бесполезными делами)
Ушла из жизни.
Аня. Ну ба.
Тамара Парфентьевна. (не обращая внимания на девочку) Завтра
расскажу.
Аня. Завтра не наступит никогда. Завтра снова будет сегодня.
Тамара Парфентьевна. Аня! (грубо) Ты что оглохла? Я же, это самое,
сказала – очень устала – спать хочу, а тут Оля со своим крестом. И так, всю
ночь не могу уснуть из-за этого общежития, а тут ещё крест!
Аня. Это ты про сцену?
Тамара Парфентьевна. Нет. Про общежитие. Все ходят, спят, едят, а
мне потом за ними убирать. А я-то не уборщица, их мать, я-то дежурная
или как у вас там, в школе говорят вахтёрша.
Аня. Так, что со сказкой?
Тамара Парфентьевна. Ну, до чего ребёнок тупенький попался.
Забыла я все сказки. Не хочу. Устала. Вон сплошное… (куда-то пошла)
Аня. И так, всегда. Ты им про северное сияние, а они тебе про
бараньи яйца.
Тамара Парфентьевна. (голос с далека) Ты че там ляпнула?
Аня. Ни чего бабушка. (тихо) Ничего.
Тамара Парфентьевна. (что-то ищет) Я те дам такими словами
разбрасываться. Ты у меня договоришься, когда-нибудь.
Аня. (грустно) Договорюсь.
Тамара Парфентьевна. Мало тебя мамка воспитала. Вон, какая не
послушная, вся в отца.
Аня. (едва не плача, очень тихо) На кой чёрт ты мне сдалась?
Тамара Парфентьевна. На кой чёрт ты мне сдалась! (девочка,
потирая глаза убегает) Сначала одна мозг выела, теперь эта плешь доедает.
(посмотрев, что девочки нет села спокойно) Ой, горе. Горе. Ты смотри,
каких слов нахваталась «завтра не наступит никогда». (плюётся, достает
телефон, набирает номер) Да куда там! Куда всё катится? Вот раньше было.
Ой, и не говори. (подносит телефон к уху, громко разговаривая) Оксана!?
Оксана!? Ты чё трубку не берёшь? Да не ори ты! Ты когда домой придёшь?
Да не приходи, господи, тоже мне надо. Аньку-то когда заберёшь? Алло?!
Алло?! (смотрит в телефон) Ты посмотри на неё, а?! Кровиночка, ёпть.
(апорте) Даже трубку не взяла. А? Какая? (бубня) От сукины дети! (кричит в
левую сторону) Оля! Оля! Я закрываю дверь! Оля! (бубнит) Ладно я старая
глухая, а это тоже мне. И на работе и дома покоя нет. (через некоторое
время) От Оксанка блядь. (клацает телефон) Доця! Аня, твою не хай! Аня,
ты что спишь? (девочка, опустив голову, медленно подходит) Ну, сколько
тебя звать можно?! Давай, (даёт телефон) набери мне мать твою.
Аня. Бабушка, зачем?
Тамара Парфентьевна. Ты мне давай, не это. Я же у тебя не
спрашиваю, зачем ты так поздно не спишь?
Аня. Ты меня позвала.
Тамара Парфентьевна. И что? Я же не спрашиваю.
Аня. Я пришла.
Тамара Парфентьевна. И чё пришла? (девочка смотрит с
недоумением) А! Мать говорю, набери мне!
Аня. Не смешно.
Тамара Парфентьевна. А кто шутит-то? Кому сказала, набери!
Аня. Пожалуйста, не кричи на меня.
Тамара Парфентьевна. А ну рот закрой.
Аня. Нельзя так с детьми разговаривать.
Тамара Парфентьевна. (замахивается) Я тебе сейчас поговорю.
(девочка убегает) фу! Заколебала. (тычет в телефон, пауза, выдохнув, в
сторону девочки спокойно) Как день прошёл?
Аня. (из далека, обиженно через паузу) Нормально.
Тамара Парфентьевна. Вот только не надо думать, что я воплощение
всего плохого в воспитании. У нас в семье все так росли. И ничего. Людьми
стали. Вон Генка, на … работает. Молодец, ну и что, что четыре года
отсидел. Сейчас же не ворует. Аня! (куда-то присматривается) А дядя Гена
приходил что ли?
Аня. Да.
Тамара Парфентьевна. А я-то, смотрю, бутылки-то нет. Только
сегодня утром поставила. (к девочке) А он сам приходил?
Аня. Нет.
Тамара Парфентьевна. Ааа. Я смотрю, чего это он табуреты оставил.
Хорошие ведь. Понятно. Ну ни чего. (к девочке) Тебя не трогал?
Аня. Нет.
Тамара Парфентьевна. Во, не трогал. (машет пальцем, цокает) А
Оксанка, тоже ниче. Нормально. Устроилась. Без образования. Всё бывает.
Аня. (подходит) Если уж заговорили об этом. Когда я в школу пойду?
Тамара Парфентьевна. В следующей жизни. (смеётся, обнимает
девочку, плачет) Ну что ж я сделаю? Может это, по-твоему, интернету
позвонить ей?
Аня. Кому? Учительнице?
Тамара Парфентьевна. (начинает мыть пол) Да какой, прости
господи учительнице?! Матери твоей! Дозвонится, не могу.
Аня. Зачем ты опять это начинаешь?
Тамара Парфентьевна. Что начинаю? Ещё скажи, что я
прикидываюсь?
Аня. Бабушка, не надо.
Тамара Парфентьевна. Где её черти носят? А? Матушку-курпатушку
твою?
Аня. Хочешь, чтоб я снова ушла?
Тамара Парфентьевна. Я ж говорю, вся в мать.
Аня. Лекарства принимала сегодня?
Тамара Парфентьевна. Ой, дырявая голова. Неси скорей. (девочка
приносит стакан с таблетками, бабушка высыпает их в рот, потом
зачерпнув воды с ведра запивает) Спасибо, дочечка. Что б я без тебя делала?
(уходит)
Аня. (достав книгу с под креста, присев на корточки, с интересом
читает) «- Если ты хочешь видеть, ты должен позволить дымку вести себя, сказал он с ударением. - Разговаривать же об этом я не желаю.
Я помогал ему очищать какие-то сухие растения. Довольно долго мы
работали в полном молчании. От долгого молчания мне всегда становилось
не по себе, особенно в присутствии дона Хуана. Наконец я не выдержал и
задал вопрос, вырвавшийся у меня чуть ли не самопроизвольно:
- Как человек знания применяет контролируемую глупость, если
умирает тот, кого он любит?»1
Тамара Парфентьевна. (з далека) Что говоришь?
Аня. (быстро прячет книгу обратно) Что?
Тамара Парфентьевна. (подходит спокойная) Говорю… Что
буровишь?
Аня. Таблетки подействовали?
Тамара Парфентьевна. Да, полегчало.
Аня. Я пойду спать. Спокойной ночи. (уходит)
Тамара Парфентьевна. (презрительно) Стой! Раз, два.
Аня. Что?
Тамара Парфентьевна. Ты не ответила на вопрос?
Аня. Какой вопрос?
Тамара Парфентьевна. С кем ты тут разговаривала минуту назад?
Аня. Ты о чём?
Тамара Парфентьевна. (грозно) Девочка Аня.
Аня. (опустив глаза) Молилась. (пауза, поднимает глаза, некоторое
время смотрят пристально на друг друга, опустив глаза) За твоё здоровье.
Тамара Парфентьевна. Поздно уже, иди спать.
Аня. Поставить тебе цветок магнолии на ночь?
Тамара Парфентьевна. Зачем ещё?
Аня. Ну, ладно. (уходит)
Тамара Парфентьевна. Смерти моей захотела? Так. Что у нас там
творится? Новости мне!
1
Карлос Кастанеда. Отдельная реальность.
Неразборчиво слышна телепередача. Моно сцена продлилась не долго, за это
время бабушка успела домыть полы. Резко послышался звук тормозов машины, за
ним лай собаки.
Тамара Парфентьевна. (направляясь к звуку) Кого это там черти
принесли?
Аня. (резко появившись из неоткуда, перекрывает дорогу бабушке)
Не ходи! Во имя всего святого не ходи!
Тамара Парфентьевна. Чего это тебя демоны путают?
Аня. (держит бабушку за руки) Прошу, пожалуйста, послушай меня!
Тамара Парфентьевна. (очень зло) Ах, ты сука! За тобой приехали?
Натворила! По семейным стопам пошла! Я тебя кормлю, одеваю, а ты! А ну
пусти! (вырывается и уходит)
Аня. Господи, храни королеву. (плачет)
Сцена укутывается во мрак, всё свистит, летает. Девочка склонившись
перед выходом плачет. Через некоторое время, пятясь назад, появляется бабушка.
Тамара Парфентьевна. (перепугано) Твою ж мать! (пауза, стоит не
подвижно) Ой!
Девочка набирает воды, подносит бабушке, всё время, утешая её.
Аня. Как ты? Всё нормально?
Тамара Парфентьевна. Дозвонилась!
Аня. Ну, бабушка, прошу, перестань.
Тамара Парфентьевна. Дозвонилась до твоей матери!
Аня. (внушительно разъясняя) Этого не может быть! Моя мама
умерла очень давно. Мы уже об этом говорили, и врач тебе говорил, нужно
оставить тот день в прошлом. Никто не виноват.
Тамара Парфентьевна. (отстранённо) А что случилось?
Аня. (через паузу) Не мне тебе рассказывать.
Тамара Парфентьевна. Ну, пожалуйста.
Аня. (спокойно) По глупости своей, как и всё, что случается в нашем
мире, она сорвала цветок необыкновенной красоты. Его аромат мог
успокоить целую армию бушующих паралитиков. С детства у неё был
интерес ко всему прекрасному. Собирала она самые необычные растения и
всегда находила им применения. Знания приходили к ней из не откуда,
сама природа удивлялась её везенью. Но, однажды, её родители запретили
ей приносить в дом, а тем более возится, как они сами говорили, с этой
травой. И тогда девочка попросила в последний раз показать им, то ради
чего она живёт. Поставив на ночь цветок магнолии, в надежде, что они
умерят свой пыл, и разрешат ей заниматься своим любимым делом, она
умертвила их. Наутро она просила небеса освободить её от этой страшной
участи, но ответа не было. Тогда собрала последний отвар в своей жизни из
растений, которые никому не известны до сих пор, и отправилась по реке.
Тамара Парфентьевна. Как хорошо, что я Оксанку в роддоме
оставила.
Аня. Тебя совесть за это не мучает?
Тамара Парфентьевна. Я не совестливая.
Аня. Бабушка, ты же знаешь?
Тамара Парфентьевна. Что знаешь?
Аня. Что ты скоро умрёшь?
Тамара Парфентьевна. Все мы покинем этот грешный мир.
Аня. Так почему ты не каешься?
Тамара Парфентьевна. За всё, что мы причинили – одного покаяния
не хватит.
Аня. Почему ты не стараешься обрести покой?
Тамара Парфентьевна. Уже нет времени, что-либо менять.
Аня. Но как же?
Тамара Парфентьевна. Вырастешь – поймёшь.
Аня. (вздыхая) Одни и те же заготовленные фразы.
Тамара Парфентьевна. Хватит меня осуждать, я и так знаю, что
можно было всё по-другому прожить. И давай закроем эту тему?
Аня. Яркий пример подросткового максимализма.
Тамара Парфентьевна. Всё!
Аня. Да - уже всё.
Тамара Парфентьевна. В смысле?
Аня. Завтра смерть.
Тамара Парфентьевна. Ты чё сдурела, что ли?
Аня. (смирительным тоном) Да, я не права. (посмотрев на крест)
Сегодня смерть.
Тамара Парфентьевна. Ты слышишь этот звон?
Аня. Началось. (уходит)
Тамара Парфентьевна. Останься, пожалуйста, мне страшно. Аня,
пожалуйста.
Стук в крест.
Аня. Открыто.
Тамара Парфентьевна. Аня, я не готова.
Появляется Завтра и медленно расхаживает по сцене. Большая пауза.
Тамара Парфентьевна. (испуганно) Вы за мной?
Завтра. (через паузу) Нет.
Тамара Парфентьевна. Вы что меня разыгрываете? Зачем эти
мучительные паузы?
Аня. (успокаивая) Бабушка, не надо.
Тамара Парфентьевна. Ну, и чего ты ждешь? Будешь приговор
зачитывать или так пойдём? Я сразу поняла, когда вы ещё на машинке
своей модной подъехали.
Завтра. Это не моя машинка.
Тамара Парфентьевна. Перестаньте, ради бога.
Завтра. Вы куда-то спешите?
Тамара Парфентьевна. (удивленно) Нет.
Аня. (к бабушке) Который час?
Тамара Парфентьевна. Уже не важно.
Аня. Нет, нет. Важно.
Тамара Парфентьевна. Ноль.
Аня. Сколько?
Тамара Парфентьевна. Ноль. Ноль.
Аня. Понятно.
Тамара Парфентьевна. Что тебе понятно?
Завтра. У вас вода есть?
Тамара Парфентьевна. (к девочке) Зачем ей вода? Это что, какойнить европейский ритуал ново-навеянный?
Завтра. По два раза не повторяю.
Тамара Парфентьевна. (чётко и почти бесстрашно) Нет. Нету.
Аня. Есть.
Тамара Парфентьевна. Ты что делаешь, дура?
Аня. У нас есть вода, только она грязная, вон в ведре.
Завтра подходит к ведру и делает какие-то магические жесты над водой.
Тамара Парфентьевна. Ты смерти моей хочешь?
Аня. Который час?
Тамара Парфентьевна. Ноль, ноль. (к Завтра) Скажите, а зачем вы
это делаете?
Завтра. Что именно?
Тамара Парфентьевна. Мучаете меня.
Завтра. Я? Вас?
Тамара Парфентьевна. Да. Вы! Меня!
Аня. (тихонько) Ты и здесь хочешь со всеми поругаться?
Тамара Парфентьевна. Не мешай.
Аня. Из твоих переговоров ни чего не выйдет.
Тамара Парфентьевна. Я хочу знать, когда мне сцену после моей
смерти прибирать. (Аня вопросительно посмотрела, оправдываясь) Чего? Я
думаю, она у меня будет самая фееричная! Смотри, как долго готовится.
Аня. Ну да. В блёстках и с перьями.
Тамара Парфентьевна. Тьфу на тебя. (к Завтра) Как вас там? Вы хоть
бы представились, а?
Завтра. Вам неймётся?
Тамара Парфентьевна. Как мне вас величать?
Завтра. О! Прошу, величать никак не надо. Полное ваше имя?
Тамара Парфентьевна. (к Ане) Это проверка какая-то, что бы я
потом претензий никаких не могла предъявить. (к Завтра) Тамара
Парфентьевна!
Завтра. (к Ане) Ваше?
Аня. Анна.
Тамара Парфентьевна. Меня это уже начинает притомлять. Где
подписать что надо?
Завтра. Тамара Парфентьевна, вы готовы вступить в новый день?
Тамара Парфентьевна. Что? (Завтра внушительно смотрит) А!
Я помню, вы не повторяетесь. Я сейчас у своего личного джипайса спрошу.
Он у меня всё знает. (к Ане) Что она хочет?
Аня. Готова ли ты вступить в новый день?
Тамара Парфентьевна. Ну не знаю, я как-то не думала об этом.
Завтра. Я жду.
Тамара Парфентьевна. Да, да. Сейчас скажу. (к Ане) Что ей
ответить?
Аня. Скажи, что да, готова.
Тамара Парфентьевна. А что если нет? Вдруг, я не готова. (к Завтра)
Да. Готова!
Завтра. Хорошо. Анна, вы готовы к наступлению нового
сегодняшнего дня?
Аня. Да. Готова.
Завтра. Пусть будет так. Встречайте его. И помните, что он не такой
как был раньше. (уходит)
Тамара Парфентьевна. Что это было?
Аня. Который час?
Тамара Парфентьевна. Да, задолбала меня уже, что происходит? А?
Ноль, ноль. Ноль. Ноль. Ой, мама родна, совсем крыша поехала!
Появляется Смерть.
Тамара Парфентьевна. Вы уже без стука? А где другая? Вам если
тоже воды надо, там, в ведре есть. Какая-то ночь открытий. Ходят, как к себе
домой, а мне потом убирай за всеми.
Аня. (осторожно) На этот раз мне придется убирать. (к Смерти)
Добрый день! Или ночи?
Тамара Парфентьевна. Что со мной?
Аня. Сейчас узнаем.
Тамара Парфентьевна. Гля на неё, молчит. О, слышишь, снова, эти
колокольчики. (увлеченно порхает по сцене за звуком)
Аня. (к Смерти) Вам чего-нибудь предложить?
Тамара Парфентьевна. Ля-ля-ля. Ля-ля-ля.
Смерть. (страшным низким голосом) Не стоит.
Аня. Бабушка, угомонись. Сейчас не время.
Тамара Парфентьевна. (легко и наивно) Как мне хорошо. Анечка,
попробуй, отпусти из себя всё. Давай.
Аня. (к бабушке) Может…?
Смерть. Чем бы дитя не тешилось, только бы, нервы не делало. Ну
что, Анна… (бабушка подлетает в Смерти, заигрывает с ней) Девочки,
успокойте свою бабушку!
Аня. Кому это вы?
Смерть. Вам.
Аня. Я здесь одна.
Смерть. Не совсем.
Аня. Мама? (Смерть кивает, радостно) Где она? Рядом?
Как будто девочку кто-то похлопал по плечу. Она обернулась. Улыбнулась.
И прижалась, так, что на кресте появились цветочные узоры. Сцена как будто
расцвела. В это время бабушка набирала обороты с колокольчиками в ушах.
Смерть по-доброму улыбается. Вдруг резко все обрывается.
Аня. (спокойно) Познакомься, бабушка, это Смерть!
Тамара Парфентьевна. (встревоженно) Смерть?
ДЕЙСТВИЕ 2
«Если духу маловата, вам поможет – соль и вата!»
Долгая пауза. Все сидят на табуретах. Смерть и Аня не реагируют на
происходящие. Бабушка постоянно пытается вывести их на разговор, нервно
дёргает ногой, через некоторое время, бормоча, напевает: «Моя бабушка курит
трубку… и обожает огненный рок… у неё ничего не осталось, у неё в кошельке три
рубля… Моя бабушка курит трубку, курит трубку бабушка моя».
Тамара Парфентьевна. (резко, вскакивая) Закурить никто не хочет?
Нет. Ну ладно, я сама. (достаёт сигарету и спички, посмотрев на других,
пытается поджечь спичку - не получается, руки трясутся) О, здравствуй,
Паркинсон. (прячет сигарету, игриво) Как же я без тебя раньше жила? (к
Смерти) А, этот, Цгеймер тоже придёт? (Смерть молчит) Ну и ладно.
Просто скучно что-то, как на поминках, веселья не хватает. (через паузу)
Можно ещё такое, чтоб я убегала, а Вы (показывает на смерть, через паузу)
меня догоняла. Ладно, ладно. Молчу. (через паузу) Я поняла, веселья не
будет (села на своё место, бухтя напевает: «ты скажи, ты скажи, чё те надо?
Чё те надо? Може дам, може дам…») Завещание успею написать? (не
дожидаясь ответа) Значит так. Аня, значит, э… Все вещи сжечь, не хочу,
чтоб без меня мои вещи носили, в смысле, после меня. В принципе, ничего
особо ценного не осталось… А, кстати, убегать у меня не получится, от вас я
имею ввиду, я же, это, старенькая – далеко не убегу. О! Вспомнила!
(подбегает к кресту, достаёт книгу, подходит к Ане) Держи! Это мой
послесмертный подарок! Хорошая книга, много ответов найдёшь. Костыль
надо, называется. А, нет – Кастанеда. У меня, правда, времени не было её
почитать, но тебе понравиться. (села на место, пауза, напевает: «как була я
молода, так була я резва…») А что? (задумываясь прикусывает губы, тяжело
вздыхая) Так вроде посмотришь, и не чем похвалиться. Да и постыдиться. В
общем, никак получается. Хотя нет. Всегда хорошо выполняла свою работу.
(к Смерти, придуриваясь) Я думаю, если я там чуть-чуть паутину
недоубирала – ничего страшного? Ну, ничего. (вдруг серьёзно) Ой. Там ещё
я кое-где... Не будем о плохом, я вас понимаю. А как же они там без меня-то,
а? Совсем засрутся. Ой, извините, высокоуважаемое общество, загрязняться.
(Бурча) Тоже мне уважаемое, так ото, недопонятое. (пауза) Я тут подумала,
может мне самой пирожков напечь по-быстрому, ну. Где деньги искать на
них? Я мигом. (уходит с ведром)
Слышится плескание водой. Безмолвная, неподвижная сцена. Долгое время
бабушки не видно, не слышно. Переодевшись в нарядное, возвращается на своё
место. Поведение её повседневно с проблесками интеллигентности и заядлой
театральщины. Иногда кривляется.
Тамара Парфентьевна. (немного с высока) Я тут подумала, да ну их.
Ну, пирожки, в смысле. Не суть. (через паузу) А всё таки обидно. Да. Не
думала, что оно как-то так всё происходить будет. Как-то когда живёшь, не
думаешь насколько это всё неожиданно. Бывает ещё, иногда, понимаешь,
данная ситуация безысходна, рано или когда-нибудь это всё таки должно
случиться. Но абсолютно нельзя подготовиться. Одно только радует, что
особо планов, никаких нет, а то совсем обидно могло бы стать на душе.
(нарочито в низком регистре) Ну, почему же вы молчите? Меня изводит
ваша пауза. Позвольте узнать, (звуками) Ё К Л М Н, какого причастия, я всю
свою душеньку безутешную на изнанку выворачиваю перед сия
ОБЫВАТЕЛЬ? (обычно) Ой, точно теперь побьют. (немного помыкавшись)
Ну, примета такая. (пауза) Сколько успела, столько и успела. Это цитата
такая. Ни чё, этот сукин сын, Генка, ещё даже порадуется. (агрессивно) А
ну, хватит молчать, помилуйте? Издеваетесь, что ли? Теперь, со мной
нельзя нормально и поговорить? (схватившись за сердце) Всё, всё, всё… Я не
волнуюсь. Мне в моём возрасте волноваться нельзя. Будем считать, что я
молода и ещё ого-го. А ты, Ань, запомни, если вдруг чё? Пятьдесят грамм
прополиса раскрошить на пол-литра водки и настоять две недели.
Принимать по столовой ложке три раза в день. И всё будет хорошо. (пауза)
АААААААААААААААА! Заколебали!
Нервничая ложиться на пол, головой к кресту. Складывает руки. Пауза.
Тамара Парфентьевна. (на секунду приподнимаясь) А Зинаиду на
похороны не зови, будь она не ладна, она хорошего ничего не скажет, а
плохое говорить нельзя. (пауза, бухтя) …четыре овечки, пять овечек, шесть
овечек…
Неожиданно появляется Завтра.
Завтра. (встревоженно) Вы уже всё?
Тамара Парфентьевна. (не открывая глаза) Кого это ещё
неожиданно принесло?
Завтра. Это я, Тамара Парфентьевна. Я. Завтра.
Тамара Парфентьевна. (поднимаясь, строго) Кто-о-о-о-о-о-о? А. Ты.
(легла) Я воду всю израсходовала. Воды больше нет.
Завтра. Вы, извините, что так поздно.
Тамара Парфентьевна. Чё поздно? Даже как-то рано. Это, лучше
завтра приходите.
Завтра. Значит, ещё не знаете. (выдохнув) Я, извините, завтра не
смогу прийти, я могу находиться только в сегодня. По-другому не
получается. Вы, это, встаньте лучше, а то простудитесь.
Тамара Парфентьевна. Чего тебе волноваться? Всё вот-вот случится.
Завтра. Нет. Нет, вы не правильно поняли. Всё уже случилось.
Тамара Парфентьевна. (перебивая) Да? Каково я тогда ещё здесь?
Где эти воздушные, (рисует облака рукой) ну эти, ты поняла. Или что? Мне
на них не рассчитывать? Значит что получается, при жизни в бедноте жила,
так ещё и никаких перспектив там мне не светит. (присев) Так, получается?!
Прибираться буду?! На одной полставки, а работу выполнять за всех? И
какая разница между смертью и государством? А? Никаких бонусов. А эта?
(указывает на Смерть) Вон чего? Чего так долго думает. Измучила меня
своей этой, чёртовой, паузой. Плевать я хотела на эту театральщину
(плюёт) Держит она психологическую… Поди уже минут шесть. Такое
ощущение, все только и жаждете, окончательного с ума схождения моего.
Завтра. (помогает встать) Тамара Парфентьевна, вы всё не правильно
поняли. Вставайте, вставайте.
Тамара Парфентьевна. Чё тут понимать? Время пришло.
Завтра. Дело в том, что оно никуда и не уходило. Время, вообще не
имеет свойства уходить или приходить – оно есть. И тут ничего не
поделаешь. Просто есть. Понимаете? Правильно ваша внучка говорила,
меня, по сути, нет. Так как сегодня и сейчас у вас будет сегодня и сейчас. Все
вариации на тему будущего бесполезны.
Тамара Парфентьевна. Ой, надоело-то как. Ты скажи одно, что
сейчас происходит? Я уже того? Или как? (пугается креста) Ой, смотри, как
предусмотрительно, крест-то уже здесь и сейчас.
Завтра. Успокойтесь. Давайте начнём сначала. Это сцена. Это
(показывает на крест) декорация, обозначающая тяжесть времени или груз
переживаний, в общем, что-то тяжелое. Мы с вами находимся в паузе между
жизнью и… (всматриваясь в глаза) другой жизнью, за которой наблюдают
зрители.
Тамара Парфентьевна. Кто за кем наблюдает, я не поняла?
Завтра. Они за вами, (указывает на зрителя) так как сегодня пришли
на «Завтра Смерть».
Тамара Парфентьевна. (не видя зрителей) Что за чепуху ты мелешь?
Завтра. Спектакль такой. Режиссёр такой-то (можно уточнить).
Драматург Дикий.
Тамара Парфентьевна. (потрясённо) Ага.
Завтра. (к зрителю) На правах рекламы можно ещё всякой ереси
наговорить. (реклама на самом деле допускается, желательно какой-нибудь
похоронной фирмы, или торговой марки, на крайняк - колбасы) Вот я,
например, собирательный образ. Ибо, как уже было сказано - завтра не
наступит никогда. Задача моя - компенсирование отложенных дел, которые
можно совершить сегодня. Внешний вид не имеет значение. Никто не
знает, как мы будем выглядеть, как бы это сказать, не повторяясь – потом.
Но каждый, может пофантазировать, естественно, в меру. (подмигивает
глазом) Вот у зрителя, в свою очередь, тоже пауза между работой и сном и
временем, отведённым для еды. (поэтично) Потому что минуты отведенные
на культуру нельзя считать в прошедшем времени. Минуты с прекрасным,
как сношение – незабываемы. (с душой обращается в зал) Никогда не
жалейте о проведенном времени. В моменте настоящем жалея былое - вы
тут же теряете будущее.
Тамара Парфентьевна. (удивленно) Да? Я же дома была. Какая, чёрт
возьми, сцена.
Завтра. Это не имеет значения. Вы находитесь в промежуточном
отрезке. Представьте. Допустим, вы встретились с инфарктом или
инсультом, без разницы.
Тамара Парфентьевна. (перебивая) Не надо, без разницы. Они оба
нехорошие. Я не хочу с ними встречаться. Можно кого-нить другого? Тоже
мужского рода, но только, чтоб мне комфортно с ним было.
Завтра. Допустим, у вас не спросили. Выбора нет. Всё решено.
Тамара Парфентьевна. Знакомая ситуация. Интересно, мы хоть в
какой-нибудь жизни, сможем самостоятельно что-нить выбирать?
Завтра. Итак, вы не поберегли себя, много нервничали, переживали.
Хотя на самом деле, почти от чего угодно, это может произойти. И оп.
(напевает на мелодию Юрия Энтина «Да здравствует сюрприз») Инсульт.
Инсульт. Да здравствует, инсульт. Хотя нет. (оценивая ситуацию) Судя по
всему, инфаркт. Да, всё-таки он. Вы же соображаете, что происходит? А
ничего поделать не можете. Он тоже от чрезмерного волнения приходит.
Тамара Парфентьевна. (напугано) Не поняла.
Завтра. Итак, у вас остановилось сердце, допустим от новости с
неожиданной встречей. Мозг, как-бы, работает автономно, самостоятельно.
А тело уже всё, в полёте. Именно, эта новость не даёт им возможности
найти друг друга и работать дальше. Понятно?
Тамара Парфентьевна. Как-бы.
Завтра. Сейчас, вы находитесь в промежуточном отрезке, итог
которого решит, зря ли эта персона (указывает на Смерть) сегодня пришла
или нет.
Тамара Парфентьевна. (вдумчиво) В смысле? Сегодня? Ну, потом бы
она пришла и чё?
Завтра. В этом то и дело. Произошел ли тот факт, если бы её не было,
сегодня или никогда.
Тамара Парфентьевна. (недоверчиво) Я кажись, поняла.
Завтра. (радостно) Видите, как замечательно.
Тамара Парфентьевна. Ты это, разорвала временной консилиум, что
бы меня доконать. Да?
Завтра. Континуум.
Тамара Парфентьевна. (психует) Уже просто, спокойно умереть
нельзя. (хватаясь за сердце) Ой, не могу больше. Ай! Достали.
Завтра. Да нет же. Я вернулась, только для того, что бы внести
ясность. Представьте, вы просыпаетесь. Ощущаете завтра. Начинаете
действовать в данных предлагаемых обстоятельствах. А они не ваши? Всё
вокруг не то. Всё, к чему привыкли – не знакомо. А разница в том, что это
не ваш день. Вы должны были проснуться вчера. Или ещё чего? Тело НЕ
проснулось, а сегодняшнее я – уже бодрствует. А? Как себе объяснить такой
поступок? Уже зубы почистил, позавтракал. Заходишь в спальню.
Смотришь, тело лежит на кровати. Не двигается. В панике к зеркалу, а тебя
там нет. Паника увеличивается. Трогаешь лицо - его тоже нет. Хочешь
привести себя в порядок – делаешь глубокий вдох – лёгкие лежат на
кровати с остальными частями тела. Начинаешь соображать. Фантазируешь
на тему сна. А уже потом – на тему смерти. И, казалось бы, должны уже
встреть и отвести куда-то. Никого нет. Пожаловаться некому. Только эхо,
такое: «где я?», «где я?», «где я?». Понимаете? Вот просыпались всегда
сегодня – и всё ок. А тут завтра! И непонятно. Куда бежать? Что делать?
Тамара Парфентьевна. (постепенно скручиваясь от боли) Ой, не
могу. Ещё и голова! Вон насмотришься новостей этих, потом херня такая
снится.
Завтра. То есть отказ тела вы ощущаете?
Тамара Парфентьевна. Соль я ощущаю, соль. Всё тело колит.
(достаёт из коленки горсть соли, посыпает) Вот смотри. Дождалась.
Старость не радость. Хоть бери и по новой упаковывай. (рекламируя) «Соль
от Тамары – излечит ваши раны». Ты это, давай, иди, иди! (скандируя)
«Соль от Томки – лучше, чем иконки». Прикладывай и пой! (достает соль из
себя и сыпет на Смерть)
Завтра. Да, не сладко вам.
Тамара Парфентьевна. Я кому сказала, иди. Тоже мне, нашлась, в
носитель ясности.
Завтра. Помните! Итог молчаливого отрезка зависит только от вас!
Тамара Парфентьевна. (набрасывается) Какого ещё отрезка?! Ты чё
мелешь, окаянная!
Завтра. (убегая за крест) Помните, волноваться нельзя!
Тамара Парфентьевна. (остановилась) А я и не волнуюсь.
Завтра. Я же имела, в виду, ваше теперешнее положение.
Тамара Парфентьевна. Я чё море, что ли – волноваться?
Завтра. В данный момент вы сами можете изъявить готовность к
жизни.
Тамара Парфентьевна. Слова такого нет, чтоб красочно обрисовать
ситуацию. (плюёт, успокоившись села на место, пауза, зовёт Завтра) Ты где
там? Как тебя? Контита. Тебе соль не нужна?
Завтра. (подходит) Что простите?
Тамара Парфентьевна. Не прощу. Так мозг мне сделала… Что б
кони тебя так без седла по горам покатали. И, желательно, (осознанно через
паузу) сегодня. Ты скажи, чё с ними? (показывает на девочку и Смерть) А?
Завтра. Они ждут решения. Пока вы определитесь.
Тамара Парфентьевна. (болезненно) Ну, так чего они, как на
фотографии? Чё с ними?
Завтра. По сути, их сейчас нет.
Тамара Парфентьевна. Это я поняла. Так чё они замершие, как
истуканы. Бесят меня уже.
Завтра. Я же говорю, это миллисекунда. Как бы, информация только
поступает к вам в мозг. Это такое себе, замедленное действие.
Тамара Парфентьевна. Давай споем.
Завтра. Я не пою.
Тамара Парфентьевна. Ну, чё ты, телишься. Давай.
Завтра. Извините, давайте, как-то роли будем придерживаться.
Тамара Парфентьевна. О чём ты, как-то роли?
Завтра. Интересно, это вас Альцгеймер или на самом деле у
стариков кровь медленно вращается.
Тамара Парфентьевна. Мы поём, или как?
Завтра. Печаль. (вздыхает)
Тамара Парфентьевна. Какая информация? Я чёт не поняла?
Завтра. О! Наконец-то! У вас в гостях смерть. Что собираетесь делать?
Тамара Парфентьевна. А чё, я? Зря приоделась, что ли? Будем
спектакль давать. Олька там, в ДК, уже всё приготовила. Молодая же девка.
Погорит на работе. В хорошем смысле слова. Вечно шо-то придумывает,
показывает. А мне убирать. Не. Кто-то же должен. Тем более я старенькая,
меня не жалко. Да и мозги смогу любому вынести, вдруг чё. Ну и
покомандовать. Я ж эта. Ну, как ты говоришь, по роли - беспардонная,
пожилая женщина, точнее пенсионерка, если быть ещё более точным – то
маленькая хозяйка сцены. А вы будьте, будьте точными – хозяйка сцены.
(смеётся, перебирая варианты) Этот самый. Чёрный рыцарь чистоты.
Контролирующий дух театра. Хранитель ключей. Властительница ведра и
воды. Да чё там сцены?! Хозяйка… (ехидно) Мира сего. (деловито) Ну, коль,
сама Смерть ко мне пожаловали-с, будем принимать с почестями. И
провожать с песней.
Завтра. Вы уже решились?
Тамара Парфентьевна. Пускай, дочка скажет пару ласковых.
Завтра. Она не может.
Тамара Парфентьевна. А ты сделай, чтоб смогла!
Завтра. Это не реально.
Тамара Парфентьевна. Ой, ты ба! Будет мне рассказывать о
реальности, собирательный образ.
Завтра. Да сейчас.
Подходит к девочке. Присмотревшись в глаза смерти, прошептала ей
«потерпи ещё». Достала большой кусок ваты изо рта девочки, та жадно глотнула
несколько клубков воздуха, придя в себя, сердито наворачивает круги по сцене.
Аня. Сколько можно так жить? Тебе не надоело? А? Бабушка?
Хозяйка мира сего. Где моя сказка на ночь?! Где совесть?! (перебивая себя)
Увы, нет, крика от меня ты больше не услышишь. Мама сказала – это
бесполезно. Нет. Не перебивай. Это сугубо твое мнение, я с ней
разговаривала. Да. Если бы ты уже определилась, в конце-то концов. Мы
снова были бы вместе. Хотя, не факт. Она за тобой приходила. Сказала,
комнату тебе уже приготовила, красивую, свежую. Там на занавесках, ещё,
рюшки такие, как ты любишь. И цветы. А насчёт сказки – не парься, я сама
отлично их придумываю. Хочешь, расскажу одну, как жила однажды
девочка? Ходила, ну, в общем, делала всё, как и другие. Выросла. Родила
дочечку, сыночка. И забыла о них. Взялась воспитывать внучку, чтобы
реабилитироваться в глазах детей, как бы, исправить ошибки молодости. К
сожалению, тут тоже не свезло. Понимаешь, мешает кто-то. Да что там? Все
мешают. Ух, и разозлилась девочка-бабка. Отправилась в лес – чего-то
настругать. А толк какой? Никак ведь холодное одиночество и маразм не
искоренить. Забыла она как из лесу выходить – осталась там помирать.
Забыла о внучке, обо всех забыла. Осталась со своим горем: один на один.
Сидит, печалится. Ничего, кроме горя, не знает. Что ни день, так золотуха,
или чего похуже. А мораль сей сказки такова. Поступки человека такие
должны быть, чтоб не стыдно было после себя белый свет оставлять. Оно
там же всё учитывается. И о примере забывать не стоит. На детей кричать
можем, а на себя со стороны посмотреть нет. Подожди! Я ещё не закончила.
Раз ты уже всё решила, собралась путешествовать, на лодочке плыть. Это
твоё решение. Знай, я на тебя зла не держу. Даже жалко. Обидно, немного.
Но это же моё дело. Правильно? Кого оно касается – не стоит задумываться.
Менять уже нечего. Как есть сделано. Главное остаток времени провести
хорошо. Ну чтоб, наверняка, с рюшами шторы были. Покаяние у смерти
просить не смей! Они пари с Завтра заключили, что ты до утра не
доживешь. По крупному играют. Поэтому она (показывает на Завтра)
пресмыкается перед тобой. Хочет получить своё, а для этого ты должна
жить. Вот так-то. Всё не так просто. А если ты всё-таки решишь того – особо
утром ничего не изменится, в глобальном смысле. Многие даже не сразу
узнают эту новость, не все даже и вспомнят. И ничего. Остальное всё своим
чередом. Главное, если Завтра победит – ничего не изменится, а если
Смерть, то – ничего не изменится в глобальном смысле. На одной чаше
родственники, знакомые, а на другой покаяние. На что спорили? Тело и
душа. Если выигрывает она (показывает на Смерть) забирает душу, больше
ей и не надо. Кому тело нужно? Особенно твоё. Никому. А за книгу
спасибо, только она и так моя, я её в библиотеке взяла. Ты меня прости,
если что.
Тамара Парфентьевна. Заткни её.
Аня. Ты хорошая бабушка. И вахтёр. И хозяйка мира. Я…
Завтра закрывает Ане рот ватой. Звучит настораживающая музыка.
Тамара Парфентьевна. Надоела. Болтушка. Наколотила тут, чего
попало. (пауза, резко) Так это всё ради того, чтоб я покаялась? Как будто в
реальной ситуации я б не успела? Разыграла спектакль для меня. Ну вы
даёте… Не дождётесь. Балыка вам. Мастерица! Актрис вон каких хороших
нашла. Зрителей пригласила. Просто, для того чтоб я покаялась. А в церкву
чё нельзя было сходить? А? Или театр решит теперь все наши проблемы. А
эта (подходит к Смерти) чё молчит? Не разговорчивая? Мало действия, поактёрски не где развернутся. Пусть кости разомнёт. Мы хотим (к Завтра)
услышать монолог от Смерти?
Бабушка в очередной раз пугается креста. Жестом убеждается у Завтра в
правильности своих действий, чтобы достать вату изо рта Смерти. Проделав
операцию, спокойно садиться на своё место, одновременно Завтра подходит к
Смерти и садится перед ней. Спустя полминуты смерть по-доброму улыбается.
Вдруг резко все обрывается.
Аня. (спокойно) Познакомься, бабушка, это Смерть!
Тамара Парфентьевна. (встревоженно) Смерть?
Занавес.
декабрь 2012 – 22 ноября 2014